CC BY
0
2023
ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
PERM UNIVERSITY HERALD. JURIDICAL SCIENCES
Выпуск 3(61)
Информация для цитирования:
Дерюгина Т. В. О дихотомии конструкции смешанного договора // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2023. Вып. 3(61). C. 467-478. DOI: 10.17072/1995-4190-2023-61-467-478.
Deryugina T. V. O dikhotomii konstruktsii smeshannogo dogovora [On the Dichotomy of the Construction of a Mixed Contract]. Vestnik Permskogo universiteta. Juridicheskie nauki - Perm University Herald. Juridical Sciences. 2023. Issue 3(61). Pp. 467-478. (In Russ.). DOI: 10.17072/1995-4190-2023-61-467-478.
УДК 347.44
DOI: 10.17072/1995-4190-2023-61-467-478
О ДИХОТОМИИ КОНСТРУКЦИИ СМЕШАННОГО ДОГОВОРА
Т. В. Дерюгина
Московский университет МВД России им. В. Я. Кикотя
E-mail: sofija96@mail.ru
Поступила в редакцию 30.03.2023
Введение: рассматриваются проблемы правовой природы смешанного договора в сопоставлении со смежными конструкциями непоименованного, сложного и комплексного договоров. Наличие возможности индивидуального регулирования, исключающего действие императивных запретов (при условии соблюдения принципов права), логически и содержательно противоречит сущности смешанного договора. Цель: сформулировать признаки смешанного договора, отличающие его от непоименованного, комплексного и сложного договоров. Методы: наряду с традиционными теоретическими и эмпирическими методами использовался телеологический подход, позволяющий учитывать целевую направленность той или иной нормы либо договорной конструкции. Результаты: выявлены противоречия правового регулирования смешанного договора; сформированы его конституирующие признаки; определены правовая природа и правовой режим; проведено разграничение с комплексным, непоименованными и сложным договором. Выводы: существующий приоритет индивидуального регулирования в конструкции смешанного договора находится в логическом противоречии с его признаками и с запретом на включение в содержание элементов непоименованных договоров. Преодоление коллизии видится в закреплении: запрета на изменение императивных норм, устанавливающих правила поведения в отношении поименованных договоров, включенных в смешанный; дозволения исключать (не изменять) действие императивных норм; дозволения использования непоименованных договоров в конструкции смешанного. Договор должен квалифицироваться как смешанный при наличии двух и более обязательств, входящих в него. Дополнительными признаками являются объект, субъекты и прочие характеристики, в зависимости от которых обособляется вид или тип договора. Интерес субъектов в смешанном договоре должен быть направлен на единый объект. Если речь идет о разных предметах, направленных на разные объекты, следует говорить о комплексном договоре. В случае использования в конструкции различных элементов поименованных договоров, за исключением предмета договора, договор следует классифицировать как сложный, а не смешанный. В сложном договоре все дополнительные (вспомогательные) обязательства «работают» на достижение цели основного и находятся в прямой зависимости от него. В смешанном договоре структура представлена двумя и более самостоятельными обязательствами, которые равнозначны. Под комплексными следует понимать такие договоры, которые имеют многообъектную и многопредметную
© Дерюгина Т. В., 2023
структуру. В то же время смешанный договор объединяет в себе предметы и иные условия договоров, направленные на один объект. В комплексном договоре должно отсутствовать какое-либо перекрестное регулирование, каждый предмет имеет свой объект и регулируется теми нормами, которые существуют в законодательстве для определенного типа или вида договора. Такой подход позволяет решить проблему определения приоритета правовых норм, существующую в конструкции смешанного договора.
Ключевые слова: смешанный договор; непоименованный договор; комплексный договор; сложный договор; индивидуальное регулирование; коллизии регулирования; предмет договора;
объект договора; многообъектный договор
ON THE DICHOTOMY OF THE CONSTRUCTION OF A MIXED CONTRACT T. V. Deryugina
Kikot Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia E-mail: sofija96@mail.ru
Received 30 Mar 2023
Introduction: the article deals with the problems of the legal nature of mixed contracts in comparison with the related constructions of non-defined (innominate), complicated, and complex contracts. The possibility of individual regulation excluding the effect of imperative prohibitions (subject to compliance with the principles of law) contradicts the essence of a mixed contract. Purpose: to formulate the features of the mixed contract that distinguish it from non-defined, complicated, and complex contracts. Methods: along with traditional theoretical and empirical methods, the author used the teleological approach, which makes it possible to consider the target orientation of a particular norm or contractual structure. Results: the study reveals contradictions in the legal regulation of mixed contracts; defines their constitutive features; determines the legal nature and legal regime; differentiates the mixed contract from the complicated contract, non-defined contract, and complex contract. Conclusions: the existing priority of individual regulation in the construction of the mixed contract is in logical contradiction with its features and with the prohibition against inclusion of elements of non-defined contracts in its content. It appears that this conflict can be overcome through establishing: a ban on changing the imperative norms that establish the rules of conduct in relation to defined contracts included in a mixed contract; a permission to exclude (not to change) the effect of imperative norms; a permission to use non-defined contracts in the construction of the mixed contract. A contract must be classified as mixed if there are two or more obligations included in it. Additional features are the object, the parties, and other characteristics that determine the contract type. The interest of the parties in a mixed contract should be focused on a single object. If there are different subjects focused on different objects, this is a complex agreement. If various elements of defined contracts are used in the construction, with the exception of the subject of the contract, the contract should be classified as complicated, not mixed. In a complicated contract, all additional (auxiliary) obligations 'work' to achieve the goal of the main one and are directly dependent on it. In a mixed contract, the structure is represented by two or more independent obligations that are equivalent. Complex contracts should be understood as such contracts that have a multi-object and multi-subject structure, whereas a mixed contract combines subjects and other contractual terms aimed at one object. In a complex contract, there should be no cross-regulation, each subject has its own object and is regulated by the rules that exist in the legislation for a certain type or kind of contract. This approach allows solving the problem of determining the priority of legal norms, which exists in the construction of the mixed contract.
Keywords: mixed contract; non-defined contract; innominate contract; complex contract; complicated contract; individual regulation; conflicts of regulation; subject of the contract; object of the contract; multi-object contract
Введение
Развитие гражданского оборота, возникновение новых видов предпринимательской и иной экономической деятельности обусловливают появление ранее не существовавших правовых форм индивидуального регулирования отношений. Ковор-кинг и вендинг, каршеринг и райдшеринг, как и многие другие современные формы хозяйствования, требуют создания новых правовых норм. Не всегда законодателю удается своевременно сформировать необходимые правовые институты, закрепляющие соответствующие правила поведения [19, р. 650]. В этой ситуации использование конструкции смешанного договора имеет ряд преимуществ: он позволяет, с одной стороны, закрыть некоторые пробелы правового регулирования, а с другой - сконструировать наиболее приемлемый и отвечающий интересам сторон договор. Чем динамичнее развивается гражданский оборот, тем более востребован смешанный договор.
К сожалению, использованная законодателем дихотомия (деление на смешанный и непоименованный договор) до настоящего времени вызывает в науке многочисленные дискуссии [2, с. 65]. Значительны проблемы и на практике, в первую очередь связанные с вопросами применения правил правового регулирования и определения существенных условий смешанного договора. Специалистам, изучающим данные вопросы, известна проблема и сложившаяся в отношении нее противоречивая судебная практика1 касательно: определения существенных условий договора, объединяющего выполнение работ по проектированию, строительству и вводу в эксплуатацию объекта капитального строительства [4, с. 80]; правовой природы договора, содержащего альтернативные обязательства ; договора сублизинга, квалифицируемого зачастую как смешанный договор, объединяющий в себе элементы договора субаренды и купли-продажи будущей вещи3; правового регулирования договора хранения, где в случае поименованности конкретного вида договора хранения применяется глава 47 Гра-
1 Обзор практики разрешения споров по договору строительного подряда: Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 24 янв. 2000 г. № 51 // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2000. № 3; Решение Арбитражного суда Московской области от 31 марта 2014 г. по делу № А41-34833/13 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Кон-сультантПлюс».
2 Обзор практики разрешения споров, связанных с договором мены: Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 24 сент. 2002 № 69 // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2003. № 1.
3 Постановление Президиума Высшего Арбитражного
Суда от 24 апр. 2012 г. № 16848/11 по делу № А07-2067/2010 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-пра-вовой системы «КонсультантПлюс».
жданского кодекса Российской Федерации (далее -ГК РФ), а в случае использования конструкции хранения в сочетании с элементами других договоров он преобразуется в смешанный, где действует оговорка пункта 3 статьи 421 ГК РФ о возможности исключения легального правового регулирования (т. е. гл. 47 ГК РФ) соглашением сторон. По сути, одни и те же отношения могут регулироваться по-разному в зависимости от признания договора смешанным или не признания его таковым.
Еще более явно проблема актуализируется тогда, когда смешанный договор, состоящий из элементов договоров, обладающих различными правовыми признаками, приобретает не свойственную ему правовую природу. Следуя закрепленной в пункте 3 статьи 421 ГК РФ норме о необходимости применения к смешанному договору правил правового регулирования договоров, входящих в него, правоприменитель, порой бессознательно, меняет классификационную группу договора, а следовательно, и его правовой режим. К примеру, договор передачи сырой нефти и газа в собственность объединяет в себе договор поставки и энергоснабжения, что предопределяет его отнесение к смешанным договорам. Однако наличие в нем элементов публичного договора энергоснабжения может менять природу непубличного договора на публичную, что в отношении договоров, связанных с пользованием недр и добычи полезных ископаемых, невозможно4.
Аналогичная ситуация складывается в отношении использования элементов возмездных и безвозмездных договоров. Безусловно, следуя указанию пункта 3 статьи 423 ГК РФ, в таких ситуациях следует исходить из возмездности договора. Однако природа смешанного договора осложнена наличием как минимум двух основных обязательств, а зачастую их значительно больше. Следовательно, определение существа обязательства, его возмезд-ности либо безвозмездности крайне затруднено.
Проблемными являются и те случаи, когда договор поименован в законодательстве, но его правовой режим не установлен. Признать же его смешанным мешает запрет на включение в него элементов непоименованных договоров. Такая ситуация складывается, к примеру, в отношении контракта на выполнение работ по геологическому изучению недр (ст. 10.1 Закона о недрах), объединявшего в себе действия, связанные с разработкой проектной документации, выполнением опытно-конструкторских и технологических работ, подрядных работ и многих других, относящихся к предметам как поименованных, так и непоименованных договоров. Впрочем, здесь следует согласиться с мнением, вы-
4 О недрах: Закон Российской Федерации от 21 февр. 1992 г. № 2395-1 (ред. от 29.12.2022) // Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 10, ст. 823. (Далее - Закон о недрах.)
сказанным в научной литературе, что договор, хотя и названный в законодательстве, но не имеющий закрепленного правового режима, поименованным считаться не может [13, с. 65].
Сложными являются вопросы применения норм того или иного договора, элементы которого включены в смешанный, в случае их противоречия друг другу. По каким принципам должен определяться приоритет их действия? Проблемой является и возможность включения в смешанный договор значительного количества элементов иных поименованных договоров, что влечет неопределенность в применении тех или иных правовых норм; порой стороны затрудняются с определением существенных условий смешанного договора, что вызывает серьезные юридические последствия в виде признания договора незаключенным [18, р. 4]. Значительные трудности на практике возникают и при признании смешанного договора недействительным.
Наличие указанных правоприменительных и доктринальных проблем требует не только тщательного изучения, но и выработки конструктивных суждений, совершенствующих теорию гражданского права, а также предложений, направленных на совершенствование действующего российского законодательства.
Используя, наряду с традиционными теоретическими и эмпирическими методами, телеологический подход, позволяющий учитывать целевую направленность той или иной нормы либо договорной конструкции, необходимо переосмыслить ряд правовых норм, регулирующих смешанный договор, в соотношении со сходными конструкциями непоименованного, комплексного и сложного договоров; посмотреть на них сквозь призму принципа свободы договора, определяющего основную цель их создания. Оценить с этих позиций судебную практику - установить, не выходит ли судебное толкование за обозначенные границы. Решить проблемы правового регулирования, в частности, рассмотреть возможности: включения в смешанный договор непоименованных договоров; применения к непоименованному договору императивных норм в рамках аналогии закона; изменения сторонами императивных норм поименованных договоров, включенных в конструкцию смешанного и ряд других.
В целях проведения дальнейшего исследования необходимо указать, что в дискуссионном вопросе о том, следует ли относить поименованные и урегулированные в гражданском законодательстве договоры, содержащие элементы различных договоров, к смешанным, нами занимается позиция о невозможности такого отнесения.
Конструкции таких договоров, как лизинг, транспортная экспедиция, хранение ценностей в банке с предоставлением индивидуального банковского сейфа и многих других, нашли отражение в
гражданском законодательстве, получив специальное правовое регулирование. Признание их смешанными повлечет необходимость применения норм права, регулирующих те договорные отношения, которые включены в виде элементов в конструкцию смешанного. Однако, в силу приоритета действия специальной нормы над общей, применению подлежат нормы, регулирующее непосредственно отношения лизинга, транспортной экспедиции и проч. (т. е. специальные нормы), что нивелирует необходимость обращения к общим нормам, в том числе пункту 3 статьи 421 ГК РФ. Поскольку каждая классификация в науке создается не ради самой классификации, а ради упорядочивания общественных отношений, а в нашем случае - правового регулирования этих отношений и определения правового режима того или иного договора, выделение группы поименованных смешанных договоров не имеет ни теоретического, ни практического значения. Впрочем, это авторская субъективная точка зрения, и, безусловно, позиции иных авторов также заслуживают уважения и внимания.
О приоритете индивидуального (локального) регулирования в конструкции смешанного договора
Анализ судебной практики1 показывает, что правоприменитель, анализирующий отношения, возникающие в процессе заключения, исполнения и прекращения смешанного договора, забывает об одной существенной оговорке, содержащейся в пункте 3 статьи 421 ГК РФ, которая, на наш взгляд, имеет принципиальное значение. Стороны применяют правила о договорах, чьи элементы содержатся в смешанном, только в случаях, если иное не указано в соглашении сторон или не вытекает из существа смешанного договора. Это означает, что законодатель при конструировании правового режима смешанного договора приоритет отдает индивидуальному (локальному) регулированию отношений.
Такой подход находится в некоторой несогласованности с определением смешанного договора, предложенным законодателем в том же пункте 3 статьи 421 ГК РФ, предполагающим возможность использовать в договоре только элементы поименованных в правовых актах договоров. Таким образом, включая в договор несколько типов или видов
1 Определение Верховного Суда РФ от 28 окт. 2019 г. № 305-ЭС19-10064 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».; Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 24 сент. 2002 г. № 69 «Обзор практики разрешения споров, связанных с договором мены» // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2003. № 1; Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 24 апр. 2012 г. № 16848/11 по делу № А07-2067/2010 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
поименованных договоров (например, аренды и хранения), стороны могут не применять правовой режим последних, сконструировав собственные правила поведения. И если с диспозитивными нормами вопросов не возникает, то как быть с императивными запретами, установленными в отношении различных элементов поименованных договоров, входящих в конструкцию смешанного договора? Их применение тоже можно исключить соглашением сторон? На эту проблему уже обращалось внимание в научной литературе [10].
Полагаем, что, с учетом того, что дефиниция смешанного договора носит специальный характер по отношению к общим требованиям применения диспозитивных и императивных норм (п. 4 ст. 421 ГК РФ и ст. 422 ГК РФ), можно предположить, что стороны могут изменять и императивные нормы. Контраргументом такого подхода служит утверждение о том, что соглашением сторон может быть изменена только диспозитивная норма. Однако дис-позитивность каждой конкретной нормы определяется в ней самой либо путем установления общего правила диспозитивности, распространяющегося на определенную группу норм. И здесь мы как раз и наблюдаем это общее правило, позволяющее соглашением сторон изменять нормы в отношении поименованных договоров, элементы которых входят в смешанный договор.
Этот вывод подтверждается и изначальным противопоставлением законодателем непоименованных договоров (как договоров, действительность которых определяется соответствием общим принципам и положениям гражданского права) и смешанных договоров. Да и по своей сути данная оговорка пункта 3 статьи 421 ГК РФ не противоречит пункту 1 статьи 422 ГК РФ, разрешая сторонам предусмотреть иные правила (хотя здесь вернее было бы сказать - исключить применение указанных правил), чем те, которые предусмотрены в законе, так же, как не противоречит ему и пункт 2 статьи 421 ГК РФ, допускающий заключение непоименованных договоров и применение к ним индивидуальных нелегализованных правил правового регулирования.
Другое дело, когда мы говорим о противоречии общим принципам гражданского права. Здесь уже возможность исключения или изменения специальной нормой общего правила ограничена требованием о непротиворечии любых правил поведения общим принципам гражданского права, которые являются не только фундаментом построения системы правового регулирования, но и основой для реализации прав. Таким образом, любая норма, заложенная в смешанном договоре, априори не должна противоречить действующему российскому законодательству (п. 2 ст. 1 ГК РФ), она может быть иной, чем закрепленная в законе, но должна соответствовать общим требованиям закона.
В целом считаем, что подход, использованный законодателем в пункте 3 статьи 421 ГК РФ, вряд ли можно назвать продуктивным. Закрепление общего правила о возможности изменения регулирования поименованных договоров, элементы которых включены в смешанный, по нашему мнению, способно дестабилизировать всю систему правового регулирования и негативно отразиться на правоприменительной практике.
Проблема может быть решена корректировкой положений пункта 3 статьи 421 ГК РФ, а именно путем замены словосочетания «если иное не вытекает из соглашения сторон» на «если стороны не исключили действия этих правил своим соглашением».
Впоследствии возникает более глобальный вопрос: почему в конструкцию смешанного договора могут включаться только поименованные договоры, если стороны вправе установить свой собственный индивидуальный режим регулирования? Было бы крайне нелогично включить в смешанный договор элементы, к примеру, договора аренды, использовать терминологию, свойственную договору аренды, но предусмотреть иной правовой режим по сравнению с легализованным в ГК РФ (безусловно, речь идет об императивных нормах).
Понято, что такие средства механизма правового регулирования при конструировании правовой нормы законодатель избрал в целях разграничения непоименованных договоров, специфика которых заключается в отсутствии специального правового регулирования, и смешанных, которые, по замыслу законодателя, должны состоять из элементов поименованных договоров, имеющих легальный порядок правового регулирования. Однако оговорка о возможности исключения соглашением сторон применения правил существующего регулирования конкретного типа или вида договора, элементы которого включены в смешанный, нивелирует указанные различия, превращая их в игру слов.
Дифференциация непоименованных, смешанных и сложных договоров
На проблему соотношения непоименованных и смешанных договоров уже обращалось внимание в юридической литературе [8, с. 65]. Авторы указывали, что с учетом некорректности формулировок пунктов 2 и 3 статьи 421 ГК РФ большинство непоименованных договоров можно квалифицировать как смешанные [9, с. 205].
Анализируя различия смешанного и непоименованного договора, большинство ученых приходят к выводу, что они заключаются в разном механизме правового регулирования: к непоименованным договорам должны применяться правила об аналогии закона, а при невозможности - аналогии права, к смешанным - нормы о тех договорах, элементы которых содержатся в нем [2, с. 60], при этом при-
знание договора непоименованным возможно только тогда, когда отсутствует не только вид, но и соответствующий тип договоров [там же].
В судебной практике высказана позиция о том, что в исключительных случаях допускается применение по аналогии закона к непоименованным договорам императивных норм, регулирующих поименованные договоры. Суды полагают, что такими исключительными случаями являются защита слабой стороны, публичных интересов, баланса частного и публичного и проч. Данная позиция судебных органов вызывает ряд вопросов.
Во-первых, речь идет об ограничении свободы договора. Впрочем, очевидно, суды, понимая это, делают акцент на исключительности такой возможности и только в целях защиты определенных законных интересов. При изложенном судебном подходе складывается несколько парадоксальная ситуация в силу того, что выделение непоименованных договоров в первую очередь направлено на реализацию принципа свободы договора. А рекомендуемая возможность применения по аналогии императивных норм, наоборот, ограничивает эту свободу. Также здесь следует учитывать, что в случае непоименованного договора речь идет об отсутствии всякого специального правого регулирования. Таким образом, не вполне понятно, какие императивные нормы следует применять судам по аналогии закона. Если есть нормы, которые регулируют такие отношения, то мы уже не можем говорить о непоименованном договоре, перед нами уже конструкция смешанного договора.
Во-вторых, на наш взгляд, логичнее было бы решать проблему, отсылая в первую очередь к аналогии закона (исключительно диспозитивных норм), как это и делает закон, во-вторую очередь - к общим положения о договорах и обязательствах, в третью очередь - к аналогии права. По сути, принципы - это тот фундамент, на котором строится вся система правового регулирования, ориентируясь на них, можно достичь баланса частного и публичного либо защитить слабую сторону. Поэтому вместо предоставления права судам при определении правовой природы договора обращаться к императивным нормам конкретных типов и видов договоров, достаточным, по нашему мнению, является ссылка на общие принципы гражданского права.
Сравнение непоименованных и смешанных договоров приводит некоторых авторов к выводу, что конструкцию смешанного договора надлежало бы применять в отношении непоименованных договоров [1, с. 12].
Ученые зарубежных стран выделяют непоименованные смешанные договоры и типизированные
1 О свободе договора и ее пределах: Постановление Пленума ВАС РФ от 14 марта 2014 № 16 // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2014. № 5. С. 4.
смешанные договоры [22, р. 66]. В рамках смешанного договора выделяют комбинированные договоры [21, р. 14] (содержащие элементы отдельных видов договоров в рамках одного типа) и договоры двойного типа (содержащие элементы различных типов договоров) [20, р. 61].
Судебная практика, как и цивилистическая наука, отличается наличием нескольких принципиальных позиций. В частности, рассматривая спор по договору о технологическом присоединении к сетям инженерно-технологического обеспечения (далее -договор о технологическом присоединении) для снабжения тепло- и электроэнергией, одни суды квалифицировали его как смешанный договор, содержащий в себе элементы договора возмездного
2
оказания услуг и договора подряда , другие сочли, что договор не может трактоваться ни как смешан-
3
ный, ни как договор возмездного оказания услуг . Суды, поддерживающие первую позицию относительно правовой природы договора о технологическом присоединении, в качестве аргумента указывали на наличие существенных условий договора возмездного оказания услуг и подряда, что, по их мнению, предопределяет отнесение договора к смешанному. Суды, придерживающиеся иной точки зрения, ссылаясь на пункт 2 статьи 421 ГК РФ, утверждали, что, хотя в ГК РФ такой специальный вид договоров отсутствует, его правовое регулирование предусмотрено в иных нормативных правовых актах. Таким образом, несмотря на то что договор о технологическом присоединении в ГК РФ не поименован, признать его таковым нельзя в силу наличия легально закрепленного правового режима в иных правовых актах.
Следует поддержать вторую позицию, так как дословное толкование пункта 2 статьи 421 ГК РФ позволяет нам сделать вывод, что договор признается поименованным при упоминании его не только в ГК РФ, но и в иных законах и подзаконных актах.
Впрочем, последнее утверждение о возможности конструирования новых поименованных конструкций договоров в подзаконных актах, по нашему мнению, не соответствует положениям статьи 3 ГК РФ, указывающей в качестве источников гражданского законодательства ГК РФ и федеральные законы (п. 2 ст. 3 ГК РФ). Подзаконные правовые акты принимаются на основании и во исполнение законов и ГК РФ (п. 4 ст. 3 ГК РФ), что предопределяет наличие в законе или ГК РФ как минимум общих
2 Определение Верховного Суда РФ от 6 сент. 2021 г. № 305-ЭС21-8682 по делу № А40-32523/2018/ Судебная коллегия по экономическим спорам // Обзор судебной практики Верховного Суда РФ. 2021. № 4.
3 Постановление Президиума ВАС РФ от 10 июля 2012 г. № 2551/12 по делу № А56-66569/2010 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Консультант-Плюс».
положений об определенном виде или типе договоров. В свете сказанного считаем, что поименованным договор является тогда, когда основы его правового режима определены в ГК РФ или федеральном законе.
Основная проблема, которая возникает при сравнении смешанного и непоименованного договора (помимо различий в правовом регулировании, о котором мы уже упомянули выше), - это возможность использования в структуре смешанного договора непоименованных договоров. Мнения ученых относительно решения данной проблемы разделились на три группы. Представители первой отрицают возможность включения в конструкцию смешанного договора непоименованных договоров [2, с. 60]. Вторая - полагает, что договор должен признаваться смешанным и тогда, когда хотя бы один из договоров, входящих в него, является непоименованным [10, с. 57]. Представители третьей группы считают, что конструкция смешанного договора может полностью состоять из непоименованных договоров [12, с. 43; 1, с. 14].
Рассматривая предложенную законодателем дефиницию смешанного договора, еще раз хочется отметить противоречивость названной нормы, которая в первом предложении указывает на присутствие в структуре только поименованных договорных конструкций, а во втором - разрешает сторонам предусмотреть собственное нелегализованное регулирование возникших отношений, что, по сути, тождественно использованию правового режима, не закрепленного в законе, т. е. непоименованного договора.
Здесь, пожалуй, сложность заключается в другом. Непоименованный договор не имеет четко регламентированных элементов, в том числе и сформулированного предмета. Поэтому использование в конструкции непоименованного договора вызывает сложность с определением сторонами его индивидуального правового режима в рамках смешанного договора [17, с. 269]. Однако эту проблему может решить правило, закрепленное в пункте 2 статьи 421 ГК РФ, о возможности использования аналогии закона и, в конечном итоге, аналогии права.
Полагаем, что для снятия существующей неопределенности необходимо на законодательном уровне в конструкции смешанного договора допустить использование непоименованных договоров. Также считаем, что смешанным договор будет только тогда, когда стороны в его содержании используют не просто отдельные элементы различных типов и видов договоров, а когда в нем присутствуют предметы указанных договоров.
В научной литературе существует множество позиций относительно элементов, входящих в содержание смешанного договора и позволяющих в итоге трактовать его как смешанный. Решение данного вопроса представляется крайне важным для
определения совокупности правовых норм, подлежащих применению к заключенному договору. В частности, в доктрине существует точка зрения о том, что это должны быть обязательства, исполнение которых имеет ключевое значение для содержания договора. При этом отдельными элементами в него могут входить обеспечительные обязательства, цессия, перевод долга и проч. [3, с. 71]. Существует точка зрения, что для признания договора смешанным необходимо, чтобы стороны использовали в нем не просто обязанности, характерные для того или иного вида или типа договора, а их совокупность . По мнению Ю. В. Романца, для признания договора смешанным необходимо, чтобы в нем присутствовали системные признаки того или иного договора.
В судебной практике в качестве квалифицирующих элементов договора, позволяющих говорить о нем как о смешанном, выделяют предмет
договора, содержание прав и обязанностей, рас-
2
пределение рисков и проч.
Несмотря на различные формулировки, предложенные выше, в целом речь идет о сходнях категориях. Таким идентифицирующим и выделяющим договор из массы других договоров признаков является его предмет. Именно он позволяет нам типизировать то или иное договорное правоотношение. Рассуждая о возможности считать в качестве определяющего признака совокупность прав и обязанностей, следует помнить, что они определяются предметом договора, производны и зависимы от него. Следовательно, рассматривать их в качестве самостоятельного определяющего элемента, на наш взгляд, не стоит. Впрочем, высказанная позиция не нова. В свое время ряд авторов, анализируя как в целом договор, так и отдельные его типы и виды, в том числе непоименованные и смешанные договоры, пришли к выводу, что предмет является тем определяющим условием, которое позволяет выделить договор из массы иных договоров. При этом, как отмечает М. И. Брагинский, для непоименованного договора его предмет является единственным существенным условием [2, с. 35].
Сложнее ситуация обстоит, когда в содержание смешанного договора включаются отдельные виды разных типов или одного типа договора. В этом случае дополнительными квалифицирующими признаками должны быть объект, субъекты и прочие характеристики, в зависимости от которых законодатель обособил данный отдельный вид договора.
1 См., например: Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 2 дек. 2009 г. № А11-10022 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
2 О свободе договора и ее пределах: Постановление Пленума ВАС РФ от 14 марта 2014 № 16 // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2014. № 5. С. 4.
В науке, в целях разграничения смешанного договора от иных конструкций (сложного, комплексного договоров), высказывают точку зрения о том, что обязательства смешанного договора должны быть привязаны к одним и тем же субъектам [10, с. 55]. Безусловно, такой подход следует считать верным, так как только согласованная и направленная воля участников соглашения является объединяющим признаком смешанного договора. При этом полагаем, что в смешанном договоре интерес субъектов должен быть направлен на единый объект (не предмет). В тех случаях, когда речь идет о разных предметах, направленных на разные объекты, следует говорить о комплексном договоре, объединяющем в своем содержании самостоятельные, по сути, договоры. В смешанном договоре связь единых субъектов и единого объекта должна четко прослеживаться. И здесь еще раз повторимся, что попытка такого разграничения делается не ради самого разграничения, а в силу того, что признание договора смешанным влечет возможность установления собственного индивидуального договорного регулирования, отсутствующего в действующем гражданском законодательстве.
Решение проблемы использования в конструкции различных элементов (помимо предмета) поименованных договоров заключается в признании их сложными договорами, а не смешанными. Не останавливаясь на анализе теории сложного договора, так как она не является предметом настоящего исследования, оговоримся, что в научной литературе существует несколько концепций, в которых авторы, вполне обоснованно, указывают на многоаспектность договорных форм индивидуального регулирования, разделяя договоры на простые (одноэлементные) и сложные (двухэлементные) [7, с. 170].
В сложном договоре все дополнительные (вспомогательные) обязательства «работают» на достижение цели основного. Например, в договоре перевозки грузов цель - доставить груз в пункт назначения. Обязательство хранения перемещаемого груза является вспомогательным, направленным на исполнение основного обязательства: доставить его в пункт выдачи в том состоянии, в котором он был передан перевозчику с учетом нормального износа. В данном случае обязательство хранения не трансформирует договор перевозки в смешанный договор, так как и основное, и вспомогательное обязательство служат достижению одной цели.
Впрочем, в научной литературе высказывается и противоположная точка зрения, суть которой заключается в том, что единая цель является определяющим свойством именно смешанного договора, позволяющим отличить его от иных конструкций [3, с. 70]. В целом это верно: любой каузальный, как, впрочем, и абстрактный, договор имеет цель, достичь которую планируется путем исполнения обяза-
тельств, составляющих предмет того или иного договора. Однако если в сложном договоре цель едина, то в смешанном можно выделить промежуточные цели, характеризующие определенные этапы достижения основной. Последовательно решая те или иные задачи в рамках конкретного обязательства, стороны смешанного договора достигают цели определенных этапов и в результате - итоговую цель заключения договора.
Однако цель - не единственное условие, отличающее сложный договор от смешанного. В сложном договоре вспомогательное обязательство находится в прямой зависимости от основного. Если основное не возникает - не возникает и вспомогательное, если основное прекращается - прекращается и дополнительное. В смешанном договоре обязательства равнозначны. Они, как и в сложном договоре, могут быть подчинены достижению одной цели, например строительство объекта, но существуют самостоятельно. При этом каждая из структурных частей смешанного договора решает свою конкретную задачу и имеет промежуточную цель, достижение которой позволит достичь основную. В сложном договоре такого нет. Так, хранение перевозимого груза в процессе транспортировки неотделимо от самой перевозки груза, существовать отдельно не может и его исполнение, как, впрочем, и само существование, зависит, как мы уже написали выше, от основного обязательства
По сути, в сложном договоре присутствует единое обязательство, исполнение которого происходит в форме различных сделок. В смешанном договоре структура представлена двумя и более самостоятельными обязательствами.
Комплексный и смешанный договор: проблемы разграничения понятий
На практике не всегда верно проводят разграничение комплексного и смешанного договора, что в первую очередь предопределено отсутствием закрепленного в законодательстве правового регулирования комплексного договора.
В современном российском праве комплексный договор относится к непоименованным. Действующие правовые акты содержат ряд конструкций, которые могут квалифицироваться как комплексный договор, а не смешанный. Например, договор о комплексном развитии территории (ст. 68 Градостроительного кодекса РФ (далее - ГрК РФ)) объединяет в своем содержании ряд гражданско-правовых обязательств, сочетающихся с выполнением ряда административных функций органами государственной власти или местного самоуправления, что предопределяет его регулирование различными отраслями права (гражданским, административным, земельным и др.). Из анализа соглашения о разделе продукции (ст. 2-23 ФЗ от 30 декабря 1995 г.
№ 225-ФЗ (ред. от 08.12.2020) «О соглашениях о разделе продукции») также следует, что по своей природе он является комплексным договором, объединяющим в содержании административные полномочия и функции и гражданско-правовые обязательства. Комплексным договором в науке называют государственный или муниципальный контракт на поставку товаров, производство работ или оказание услуг для государственных или муниципальных нужд [16, с. 123].
В юридической науке в отношении понятия и природы комплексного договора высказываются различные позиции. В частности, под комплексным понимают договор, который одновременно характеризуется как публично-правовой акт и гражданско-правовой договор [5, с. 5] либо как соглашение, сочетающее разноотраслевые элементы [14, с. 33]. С позиции правового регулирования понятие комплексного договора рассматривает Е. Б. Козлова, указывая, что такой договор регулируется комплексными правовыми актами, которые не могут быть отнесены ни к одной отрасли законодательства [7, с. 11]. Некоторые авторы комплексные договоры называют многоотраслевыми смешанными, что не меняет их сущности [10, с. 55]. А. А. Собчак полагал, что комплексным является договор, содержащий в себе несколько различных обязательств, объединенных одной целью [15, с. 170]. В отличие от комплексного, смешанный договор состоит из единого обязательства смешанного типа [15, с. 170]. Некоторые авторы отождествляют комплексный и смешанный договоры [11, с. 371]. В зарубежном праве, различая смешанный и комплексные договоры, под последними понимают несколько самостоятельных договоров, которые можно охарактеризовать как взаимозависимые [23, р. 17].
Интересна позиция относительно сущности комплексного договора, она отражена в судебной практике, где под комплексным договором понимается договор, объединяющий несколько видов обязательств внутри одного договорного типа (например, объединение в одном договоре нескольких видов имущественного страхования)1.
В отношении комплексного договора занимать ту или иную позицию достаточно сложно, в силу отсутствия упоминания о нем в законе. Выделение в науке комплексных, многоотраслевых, полиотраслевых, сложных, многообъектных и многоуровневых договоров указывает на многогранность понятия «договор» и необходимость расширения его классификации. За каждым из упомянутых договоров стоит свой правовой режим, что делает необходимым их систематизацию.
1 Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 апр. 2010 г. № 16996/09 по делу № А43-27008/200839-731 // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2010. № 8. С. 3-4.
По нашему мнению, следует согласиться с позицией, высказанной в научной литературе, о том, что в зависимости от наличия правоотношений, регулируемых различными отраслями права в рамках одного договора, необходимо, вслед за М. Ф. Казанцевым, выделять отраслевые (моноотраслевые) и межотраслевые договоры [6, с. 213]. В этом случае межотраслевой договор - это договор, который содержит разноотраслевые элементы. Такой подход нам импонирует тем, что название выражает сущность явления, что, безусловно, облегчает правоприменительную деятельность.
Под комплексными следует понимать такие договоры, которые, в отличие от смешанного, имеют многообъектную и многопредметную структуру. Полагаем, что смешанный договор объединяет в себе предметы и иные условия договоров, направленные на один объект. Это может быть строительство здания, обработка земельного участка, изготовление, ремонт, обслуживание какой-либо вещи и проч. Если же речь идет о договоре, который наряду с разными предметами (к примеру, производство работ, оказание услуг, передачи имущества в собственность) имеет и разные объекты (например, объединенные в одном договоре - разработка добычи полезных ископаемых, строительство склада для хранение строительных материалов, перевозка грузов и проч.), то речь идет о комплексном договоре, объединяющем в себе различные самостоятельные договоры. Применение правил регулирования смешанного договора в этом случае нецелесообразно, так как наличие разных правовых режимов у объектов (например, наличие регистрации перехода права собственности и иных вещных прав на недвижимость и др.) или, как нами выше приводился пример, использование в непубличном договоре элементов публичного, делающего возможным использование нетипичного регулирования для таких договоров, усложняет правовую природу договора и, как следствие, не позволяет сторонам точно сформулировать их правовой режим. Это вызывает многочисленные проблемы у правоприменителя, связанные с определением: приоритета норм, подлежащих применению с учетом наличия в составе элементов договоров, имеющих различный правовой режим; существенных условий договора, от которых зависит такое важное правовое последствие, как заключенность или незаключенность договора, и проч.
В комплексном договоре отсутствует какое-либо перекрестное регулирование, каждый предмет имеет свой объект и регулируется теми нормами, которые существуют в законодательстве для определенного типа или вида договора. Такой подход позволяет решить проблему определения приоритета правовых норм, существующую в конструкции смешанного договора, где каждое правоотношение регулируется собственной группой специальных норм.
Выводы
Закрепленная дефиниция приоритета индивидуального (локального) регулирования в конструкции смешанного договора, допускающая возможность изменения или исключения действия, в том числе императивных норм (при условии соблюдения принципов права), находится в логическом и содержательном противоречии с признаками смешанного договора, предложенными законодателем. Возможность сторонами сконструировать собственные правила поведения в тех случаях, когда закон регулирует договорные правоотношения, нивелирует различия с непоименованными договорами, что закономерно вызывает вопросы, связанные с их выделением в отдельную группу. Предлагается решение проблемы путем введения запрета на изменение императивных норм, устанавливающих правила поведения в отношении поименованных договоров, включенных в смешанный. Указанное ограничение необходимо сопроводить дозволением, предполагающим возможность для сторон соглашения исключать действие императивных норм в отношении элементов смешанного договора.
Существующий приоритет индивидуального регулирования в конструкции смешанного договора находится в логическом противоречии с запретом на включение в его содержание элементов непоименованных договоров, по сути, нейтрализуя его. Преодоление данной коллизии видится в закреплении на законодательном уровне дозволения использования в конструкции смешанного непоименованных договоров.
Предлагается более узкий подход по сравнению с законодательным в отношении понятия поименованного договора. Обосновывается, что поименованным договор считается тогда, когда основы его правового режима определены в ГК РФ или в федеральном законе.
Телеологический подход к рассмотрению сущности смешанного договора позволил выделить ряд идентифицирующих признаков, отличающих смешанный договор от сходных конструкций. Обосновано, что договор квалифицируется как смешанный при наличии двух и более обязательств - предметов поименованных и непоименованных договоров, входящих в него. Дополнительными квалифицирующим признаками должны стать объект, субъекты и прочие характеристики, в зависимости от которых законодатель обособляет вид договора внутри определенного типа. При этом в смешанном договоре интерес субъектов должен быть направлен на единый объект. В тех случаях, когда речь идет о разных предметах, направленных на разные объекты, следует говорить о комплексном договоре, объединяющем в своем содержании самостоятельные договоры. В смешанном договоре связь единых субъектов и единого объекта должна четко просле-
живаться. В случае использования в конструкции различных элементов поименованных договоров, за исключением предмета договора, договор следует классифицировать как сложный, а не смешанный.
В сложном договоре все дополнительные (вспомогательные) обязательства «работают» на достижение цели основного и находятся в прямой зависимости от него. Если основное обязательство не возникает - не возникает и вспомогательное, если основное прекращается - прекращается и дополнительное. В смешанном договоре структура представлена двумя и более самостоятельными обязательствами, которые равнозначны. Они, как и в сложном договоре, могут быть подчинены достижению одной цели, но при этом каждая из структурных частей смешанного договора решает свою конкретную задачу и имеет промежуточную цель, достижение которой позволит достичь основную. В сложном договоре такого нет. Здесь присутствует единое обязательство, исполнение которого происходит в форме различных сделок.
Под комплексными следует понимать такие договоры, которые имеют многообъектную и многопредметную структуру, представляя собой, по сути, различные самостоятельные договоры. В то же время смешанный договор объединяет в себе предметы и иные условия договоров, направленные на один объект. Применение правил регулирования смешанного договора к комплексному нецелесообразно, так как наличие разных правовых режимов у объектов в совокупности с разными предметами усложняет правовую природу договора и, как следствие, не позволяет точно определить правовой режим и применить необходимые нормы. В комплексном договоре должно отсутствовать какое-либо перекрестное регулирование, каждый предмет имеет свой объект и регулируется теми нормами, которые существуют в законодательстве для определенного типа или вида договора. Такой подход позволяет решить проблему определения приоритета правовых норм, существующую в конструкции смешанного договора, где каждое правоотношение регулируется собственной группой специальных норм.
Библиографический список
1. Белов В. А., Бушаенкова С. А. Договор управления многоквартирным домом, заключаемый с управляющей организацией или единоличным управляющим // Законодательство. 2007. № 1. С. 11-17.
2. Брагинский М. И. Основы учения о непоименованных (безымянных) и смешанных договорах. М., 2007. 340 с.
3. Бычков А. И. Понятие и существо смешанного договора // Бизнес в законе. 2011. № 4. С. 71-74.
4. Громилов В. И. О некоторых проблемах заключения и исполнения смешанного договора // Оборонно-промышленный комплекс: вопросы права. 2020. № 2. С. 78-81.
5. Зарубин А. С. Основания возникновения и защита прав участников размещения заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд: авто-реф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2012. 29 с.
6. Казанцев М. Ф. Концепция гражданско-правового договорного регулирования: дис. ... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2008. 333 с.
7. Козлова Е. Б. Развитие системы договорных моделей, опосредующих создание объектов недвижимого имущества в Российской Федерации: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2014. 510 с.
8. Кузнецова О. А. Свобода договорного регулирования // Современный юрист. 2020. № 1 (30). С. 55-69.
9. Курбатов А. Я. Предпринимательское право: проблемы теории и правоприменения: монография. М.: Юстицинформ, 2022. 244 с.
10. Огородов Д. В., Челышев М. Ю. К вопросу о видах смешанных договоров в гражданском праве // Законодательство и экономика. 2006. № 2. С. 53-59.
11. Ойгензихт В. А. Нетипичные договорные отношения в гражданском праве: учеб. пособие. Душанбе, 1984. 444 с.
12. Писчиков В. А. Смешанные и нетипичные договоры в гражданском праве России: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. 175 с.
13. Романец Ю. В. Система договоров в гражданском праве России: монография. 2-е изд., пере-раб. и доп. М.: Норма: Инфра-М, 2013. 496 с.
14. Садиков О. Н. Нетипичные институты в советском гражданском праве // Сов. государство и право. 1972. № 2. С. 33-37.
15. Собчак А. А. Смешанные и комплексные договоры в гражданском праве // Советское государство и право. 1989, № 11. С. 61-66.
16. Цатурян Е. А. Государственный контракт в гражданском праве России: проблемы теории и практики: монография. М.: Статут, 2020. 224 с.
17. Чеговадзе Л. А., Дерюгина Т. В. Действия по реализации гражданского права в форме использования // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2022. № 56. С. 268-280. DOI: 10. 17072/1995-4190-2022-56-268-280.
18. Baumann F., Charreire M., Cosnita-Langlais A. Market collusion with joint harm and liability sharing // International Review of Law and Economics. 2020. Vol. 62. Issue C.
19. Komissarova E. G., Kuznetsova О. A. On the Internal Structure of Modern Private Law // Perm University Herald. Juridical Sciences. 2018. Issue 4. Pp. 644-663. (In Russ.). DOI: 10.17072/1995-4190-2018-42-644-663.
20. Lendi M. Rechtsordnung. Eine Einführung in das schweizerische Recht mit Tafeln und Beispilen. Zürich: Hochschulverlag AG, 2001. 432 р.
21. Müller C., Gehrig L., Hirt T. Einführung ins Recht-Management-Basiskompetenz-Theoretische Grundlagen und Methoden mit Beispilen, Repetition-sfragen und Antworten. Zürich: Compendio Bildungsmedien AG, 2010. 185 р.
22. Recht der Kreditsicherheiten in europäischen Ländern. Teil V: Schweiz / Hrg. Hadding W. und Schneider U. Bd. 38. Berlin. Duncker und Humbolt, 1983. 238 p.
23. Stoffels M. Gesetzlich nicht geregelte Schuldvertrage. Tübingen: Mohr Siebeck, 2001. 435 p.
References
1. Belov V. A., Bushaenkova S. A. Dogovor upravleniya mnogokvartirnym domom, zaklyuchaemyy s upravlyayushchey organizatsiey ili edinolichnym upravlyayushchim [An Apartment Building Management Agreement Concluded with a Managing Organization or a Sole Manager]. Zakonodatel'stvo - Legislation. 2007. Issue 1. Pp. 11-17. (In Russ.).
2. Braginskiy M. I. Osnovy ucheniya o nepoime-novannykh (bezymyannykh) i smeshannykh dogovorakh [Fundamentals of the Doctrine of Unnamed (Nameless) and Mixed Contracts]. Moscow, 2007. 340 p. (In Russ.).
3. Bychkov A. I. Ponyatie i sushchestvo smeshan-nogo dogovora [The Concept and Essence of a Mixed Contract]. Biznes v zakone - Business in Law. 2011. Issue 4. Pp. 71-74. (In Russ.).
4. Gromilov V. I. O nekotorykh problemakh zak-lyucheniya i ispolneniya smeshannogo dogovora [On Some Problems of Concluding and Executing a Mixed Contract]. Oboronno-promyshlennyy kompleks: voprosy prava - Defense-Industrial Complex: Questions of Law. 2020. Issue 2. Pp. 78-81. (In Russ.).
5. Zarubin A. S. Osnovaniya vozniknoveniya i zashchita prav uchastnikov razmeshcheniya zakazov na postavki tovarov, vypolnenie rabot, okazanie uslug dlya gosudarstvennykh i munitsipalnykh nuzhd: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk [Grounds for the Emergence and Protection of the Rights of Participants in the Placement of Orders for the Supply of Goods, Performance of Works, Provision of Services for State and Municipal Needs: Synopsis of Cand. jurid. sci. diss.]. Moscow, 2012. 29 p. (In Russ.).
6. Kazantsev M. F. Kontseptsiya grazhdansko-pravovogo dogovornogo regulirovaniya: dis. ... d-ra yurid. nauk [The Concept of Civil Law Contractual Regulation: Dr. jurid. sci. diss.]. Yekaterinburg, 2008. 333 p. (In Russ.).
7. Kozlova E. B. Razvitie sistemy dogovornykh modeley, oposreduyushchikh sozdanie ob''ektov ned-vizhimogo imushchestva v Rossiyskoy Federatsii: dis. ... d-ra yurid. nauk [Development of a System of Contractual Models Mediating the Creation of Real Estate Objects in the Russian Federation: Dr. jurid. sci. diss.]. Moscow, 2014. 510 p. (In Russ.).
8. Kuznetsova O. A. Svoboda dogovornogo regulirovaniya [Freedom of Contractual Regulation]. Sovre-mennyy yurist - The Modern Lawyer. 2020. Issue 1 (30). Pp. 55-69. (In Russ.).
9. Kurbatov A. Ya. Predprinimatel'skoe pravo: problemy teorii i pravoprimeneniya [Entrepreneurial Law: Problems of Theory and Law Enforcement]: a monograph. Moscow, 2022. 244 p. (In Russ.).
10. Ogorodov D. V., Chelyshev M. Yu. K voprosu o vidakh smeshannykh dogovorov v grazhdanskom prave
[On the Question of the Types of Mixed Contracts in Civil Law]. Zakonodatel'stvo i ekonomika - Legislation and Economics. 2006. Issue 2. Pp. 54-56. (In Russ.).
11. Oygenzikht V. A. Netipichnye dogovornye ot-nosheniya v grazhdanskom prave [Atypical Contractual Relations in Civil Law]: a study guide. Dushanbe, 1984. 444 p. (In Russ.).
12. Pischikov V. A. Smeshannye i netipichnye dogo-vory v grazhdanskom prave Rossii: dis.... kand. yurid. na-uk [Mixed and Atypical Contracts in Civil Law of Russia: Cand. jurid. sci. diss.]. Moscow, 2004. 175 p. (In Russ.).
13. Romanets Yu. V. Sistema dogovorov v grazhdanskom prave Rossii [The System of Contracts in Civil Law of Russia]: a monograph. 2nd ed., rev. and exp. Moscow, 2013. 496 p. (In Russ.).
14. Sadikov O. N. Netipichnye instituty v sovet-skom grazhdanskom prave [Atypical Institutions in Soviet Civil Law]. Sovetskoe gosudarstvo i pravo - Soviet State and Law. 1972. Issue 2. Pp. 33-37. (In Russ.).
15. Sobchak A. A. Smeshannye i kompleksnye dogo-vory v grazhdanskom prave [Mixed and Complex Contracts in Civil Law]. Sovetskoe gosudarstvo i pravo - Soviet State and Law. 1989. Issue 11. Pp. 61-66. (In Russ.).
16. Tsaturyan E. A. Gosudarstvennyy kontrakt v grazhdanskom prave Rossii: problemy teorii i praktiki [State Contract in Russian Civil Law: Problems of Theory and Practice]: a monograph. Moscow, 2020. 224 p. (In Russ.).
17. Chegovadze L. A., Deryugina T. V. Deystviya po realizatsii grazhdanskogo prava v forme is-pol'zovaniya [Actions on the Implementation of a Civil Right in the Form of Use]. Vestnik Permskogo universi-teta. Juridicheskie nauki - Perm University Herald. Ju-
Информация об авторе:
Т. В. Дерюгина
Доктор юридических наук, профессор кафедры гражданского и трудового права, гражданского процесса Московский университет МВД России им. В. Я. Кикотя 117997, Россия, г. Москва, ул. Академика Волгина, д. 12
ORCID: 0000-0003-2978-0234 ResearcherID: AHE-4868-2022
Статьи в БД «Scopus»/«Web of Science»: DOI: 10.1007/978-981-16-4621-8_26 DOI: 10.1007/978-981-16-4621-8_27 DOI: 10.1007/978-3-030-39319-9_51 DOI: 10.1007/978-3-030-39319-9_77 DOI: 10.1088/1757-899X/483/1/012108 DOI: 10.1007/978-3-030-13397-9_3 DOI: 10.14505/jarle.v7.6(20).05 DOI: 10.5901/mjss.2015.v6n3p169 DOI: 10.17072/1995-4190-2022-56-268-280
ridical Sciences. 2022. Issue 56. Pp. 268-280. DOI: 10.17072/1995-4190-2022-56-268-280. (In Russ.).
18. Baumann F., Charreire M., Cosnita-Langlais A. Market Collusion with Joint Harm and Liability Sharing. International Review of Law and Economics. 2020. Vol. 62. Issue C. (In Eng.).
19. Komissarova E. G., Kuznetsova O. A. Kvop-rosu o vnutrennem stroenii sovremennogo chastnogo prava [On the Internal Structure of Modern Private Law]. Vestnik Permskogo universiteta. Juridicheskie nauki - Perm University Herald. Juridical Sciences. 2018. Issue 4. Pp. 644-663. DOI: 10.17072/1995-41902018- 42-644-663. (In Russ.).
20. Lendi M. Rechtsordnung. Eine Einführung in das schweizerische Recht mit Tafeln und Beispilen [Legal Order. An introduction to Swiss Law with Tables and Examples]. Zürich: Hochschulverlag AG, 2001. 432 p. (In Germ.).
21. Müller C., Gehrig L., Hirt T. Einführung ins Recht-Management-Basiskompetenz-Theoretische Grundlagen und Methoden mit Beispilen, Repetitionsfragen und Antworten [Introduction to the Theoretical Foundations and Methods of Law-Management Basic Competences, with Examples, Revision Questions and Answers]. Zürich: Compendio Bildungsmedien AG, 2010. 185 p. (In Germ.).
22. Recht der Kreditsicherheiten in europäischen Ländern [Law on Loan Collateral in European Countries]. Pt. V: Schweiz [Switzerland]. Ed. by W. Hadding, U. Schneider. Vol. 38. Berlin: Duncker und Humbolt, 1983. 238 p. (In Germ.).
23. Stoffels M. Gesetzlich nicht geregelte Schuldvertrage [Debt Contracts Not Regulated by Law]. Tübingen: Mohr Siebeck, 2001. 435 p. (In Germ.).
About the author:
T.V. Deryugina
Kikot Moscow University of the
Ministry of Internal Affairs of Russia
12, Akademika Volgina st., Moscow, 117437, Russia
ORCID: 0000-0003-2978-0234 ResearcherID: AHE-4868-2022
Articles in Scopus / Web of Science: DOI: 10.1007/978-981-16-4621-8_26 DOI: 10.1007/978-981-16-4621-8_27 DOI: 10.1007/978-3-030-39319-9_51 DOI: 10.1007/978-3-030-39319-9_77 DOI: 10.1088/1757-899X/483/1/012108 DOI: 10.1007/978-3-030-13397-9_3 DOI: 10.14505/jarle.v7.6(20).05 DOI: 10.5901/mjss.2015.v6n3p169 DOI: 10.17072/1995-4190-2022-56-268-280
