О БЕСКОНЕЧНОСТИ БЕСПРЕДЕЛЬНОГО И ПРИСУТСТВИИ В НЁМ НАЧАЛА РАЗЛИЧЕНИЯ Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

УДК 125:2-1

Б. И. Молодцов

(к. филос. наук, доцент) Луганский государственный педагогический университет (г. Луганск, Луганская Народная Республика) E-mail: mbilg@„mail.ru

О БЕСКОНЕЧНОСТИ БЕСПРЕДЕЛЬНОГО И ПРИСУТСТВИИ В НЁМ

НАЧАЛА РАЗЛИЧЕНИЯ

Аннотация. В статье исследуется вопрос о свойственности тому, что объемлет всякую определённость выступать по отношению к таковым не только гарантом выравнивания в бесконечности всяких различий, но и различения. В ходе исследования выясняется, что начало различения в беспредельном имеется в силу того, что беспредельность имеет склонность к тому, чтобы бесконечное выравнивание различий осуществлялось бы кратчайшим, а не окольным путём.

Ключевые слова: беспредельное, бытие, небытие, тождество, отрицание, бесконечность.

Прежде всего в очередной раз скажем о том, что темой нашего исследования является способность современной мысли, всё более остро сознающей приближение к пределу своих потенций в деле различения себя с безмыслием, совершить трансцензус за пределы позиции, ориентирующей мысль стремиться к сознанию бытия и не обращать внимания на то, что, говоря словами М. Хайдеггера, пребывает позади всякой морфологии, позади всякого «имеется» или «дано», древнее всякого бытия [1, с. 26-27]. Это сложно, ибо такой трансцензус представляется мысли самоубийством, ведь то, что позади всякой морфологии не может содержать в себе различения, как начала мысли. На наш взгляд М. Хайдеггер выстраивал свою фундаментальную онтологию, исходя именно из этого. Но так ли это? Тем, кто не разделяет позицию фундаментальной онтологии нетрудно заметить, что отождествление беспредельного с неразличимым предполагает определённое понимание беспредельного, каковое возможно не учитывает чего-то существенного и каковому возможно есть и альтернатива. Так понимание беспредельного, реконструкция истории его понимания в свете вопроса об отсутствии или пребывании в таковом начала различения, выступает для нас в качестве проблемы исследования в данной статье.

Изложение основного материала исследования. Прежде всего, положившись на исследования известного искусствоведа и философа Мих. А. Лифшица, из произведений которого автор этих строк черпает вдохновение для своих исследовательских поисков, отметим то, что тема ответствования всего определённого, и конечно же человека, пред тем, что будучи беспредельным, бесконечно объемлет всякую определённость, выражает простейший опыт осознания человеком мира и своего положения в нём. О подверженности определённого выравнивающему действию беспредельного говорил Анаксимандр. Для него выделение особенного

(определённого) есть адикия, нарушение правды, ведь всякая определённость исключает, всякое направление оставляет в стороне, и за такую несправедливость все отдельное должно платить остальной природе «виру и пеню по приговору времени». Гарантией этого порядка является великий беспорядок - архея, первоначальная сущность, в которую все возвращается, или «беспредельное», «не знающее границ», то, что комментаторы Анаксимандра поясняют термином - стойхейон, стихия [2, с. 98]. Однако представляется уместным вопрос - в силу чего беспредельное может быть гарантом действия порядка, ведь таковой состоит в определённости, а её то, как раз нет в беспредельном? Да и вообще, гарантирование, предполагая действие, предполагает бытие действующего. Так Аристотель писал (его слова приводятся в книге П.П. Гайденко «Научная рациональность и философский разум»), что главное условие для действия - это актуальное бытие самим собой, именно сущность, т. е. нечто сущее, есть первая среди причин - [3, с. 81]. Но есть ли беспредельное, актуально ли оно? Если беспредельному не свойственна какая-либо определённость, то не свойственна и самостность, ибо таковая предполагает отличие от другого, а в беспредельном как раз нет такого отличия, не имея предела, оно также есть, как и не есть. А раз так, то беспредельное предстаёт только тем, что только может быть, и в качестве такового противостоит актуальному.

Нам представляется, что стремление разрешить сомнения относительно актуальности беспредельного и способности такового быть гарантом действия порядка для всего определённого, а точнее, стремление избежать возникновения таковых сомнений, привело античную мысль к тому пониманию, что поскольку всё определённое со временем исчезает, замещаясь не просто другим, а противоположным, то всё сущее оказывается подлежащим действию полноты. И в силу того, что в полноте нет какой-либо ущербности, в ней всё есть и она реально действует по отношению к определённому, то есть ограниченному, она, полнота, актуально есть. Наиболее полно такое понимание того, что выступает гарантом действия определённого порядка, было проведено Платоном и в его учении о единстве единого и иного. Но с позицией Платона не согласен Аристотель (выдержка из текста аристотелевой «Физики» также приводится в книге П. П. Гайденко), который обращает внимание на то, что согласно учению платоников существует нечто божественное, благое и достойное стремления, но у них же (у платоников) выходит так, что противоположное начало, т. е. иное, само стремится к своему уничтожению. Однако, ни форма не может домогаться самой себя, ибо она (ни в чем) не нуждается, ни (ее) противоположность (ибо противоположности уничтожают друг друга). Но домогающейся оказывается материя, ибо будучи стихией перемежения бытие с небытием, в качестве условия своего бытия она, по своей природе, оказывается подверженной притяжению со стороны полноты бытия [3, с. 68].

И Аристотель «расщепляет» платоновское противоположное единому начало «иного» на «материю» и «лишенность». И домогающейся единства оказывается материя. Всё, что есть, всякое бытие, имеет в себе некоторую материю, лишён-

ность же вне бытия, как его отрицание, которое поэтому ни в коей мере не может быть отнесено за счёт последнего. «Лишённость» может обнаруживать своё существование, т. е. обнаруживать, что она не есть мнимость, только, по словам С. С. Аверинцева, как «нетость» [4, с. 46], когда существующее не то, что оно есть по своей сути, т. е. в своём исполненном, совершенном виде. Даже неоплатоник Прокл отмечает, что допускаемая в единстве инаковость делает единство множественным, а деление рассеивает и расслабляет его потенцию, его способность выступать в качестве гаранта выравнивающего действия по отношению ко всякой определённости. Поэтому, - подчёркивает Прокл, - беспредельное пребывает во всех отношениях за пределами единого [3, с. 205-206].

Но позиция, настаивавшая на том, что единение, будучи актуальным, допускает отрицание только как небытие и потому имеющее в себе отрицание беспредельное не может быть гарантом действия порядка бытия, вполне может быть истолкована в христианском мировоззрении как ересь и даже богохульство. В самом деле, ведь божественная сущность как раз в силу того, что не имеет в себе предела, пронзает и тем самым превосходит, объемлет собою всякую определённость, будучи единой, неделимой и вездесущей. А раз так, то почему ей не под силу пронзать и отрицание бытия, т. е. пустоту, то, что Аристотель называл «лишённостью»? На языке своего века эту мысль выражает один из христианских теологов XIII века (его слова приводятся опять же в книге П.П. Гайденко), - он пишет о том, что может существовать пустота без тела, но никоим образом не может быть пустоты без Бога [3, с. 146]. Мы полагаем христианские теологи осознавали то, что отрицание бытия, пустота, «лишённость», как раз есть условие того, что дольний мир, вообще только потенциально бесконечная стихия конечного, конечна и потому пребывает в отношении с тем, что есть вне её что может быть только бесконечностью актуальной. Так отрицание обретает онтологическую значимость и этот акт мысли получает развитие в творчестве христианского мыслителя рубежа XIV-XV веков Николая Кузанского. Он сознаёт, что отрицание не только разделяет, но и полагает отношение, на основании какового стихия конечного, где всё и каждое содержит в себе отрицание, имеет перспективу обрести единство, стать миром и посредством того подняться до способности быть в отношении причастности бесконечной актуальности, не просто воспринимать её действие, а жаждать и внимать ему. Поэтому Ку-занец среди множества единичного стремится разыскивать единый максимум, в котором Вселенная как в своей конечной цели актуально существует максимальным и совершеннейшим образом и который поэтому соединяется с абсолютом, всеобщим пределом [5, с. 56].

Поиски во множественности начала единения начинаются с выяснения того есть ли всеобщее и необходимое условие для того, чтобы множественность была? Ясно, что множественность предполагает число, но более внимательный взгляд замечает то, что она и не тождественна числу. Ибо если это число будет бесконечным, множественность прекратится, потому что с актуальной максимальностью

числа совпадет минимум - максимум превосходит все и минимум тоже превосходит все; абсолютное количество не более максимально, чем минимально, бесконечное число и минимальное число сводятся к одному. Поэтому мы, - пишет Ку-занец, - обязательно приходим в числе к минимуму, меньше которого не может быть [5, с. 56]. На наш взгляд речь идёт о том, что множественности не может быть без того, чтобы что-то было, причём определённость такового, присущность ему отрицания, обязательна, ибо только в этом случае есть что-то одно и что-то другое, многое другое. Таким образом, бесконечной множественности, в которой бесконечность это то, что всегда есть вне всего, что есть, не может быть без бесконечно действующего условия, полагающего небытию быть, но быть в отношении причастности бытию. Бесконечность, тем самым, выступает не только в потенции, но и в акте тем целым, что «позади всякой морфологии, всякого имеется или дано и потому древнее самого допущения бытия» (Хайдеггер). Такое целое есть, поскольку действовать, полагать условие, возможно только для бытия. Из этого современный иррационализм в лице фундаментальной онтологии М. Хайдеггера делает вывод, который, впрочем можно найти и у Николая Кузанского, - бесконечность есть равенство бытия. «Такое равенство, - читаем у Кузанца, - тоже бесконечность, то есть оно не так равенство, что ему как равному противоположно неравное, а так, что неравенство в нем есть равенство: неравенство в бесконечности пребывает без неравенства, раз это бесконечность. И равенство в бесконечности есть бесконечность. Бесконечное равенство есть беспредельный предел. Хотя оно не больше и не меньше, оно не такое, каким надо понимать конкретное равенство: оно — бесконечное равенство, не допускающее своего увеличения или уменьшения, и тем самым оно равно одному никогда не больше, чем любому другому, будучи равно одному так, что и всем вместе, и всем так, что ничему из всего» [5]. А вот, что пишет Хайдеггер: «тем, что допущение бытия в отдельном акте каждый раз допускает бытие сущего, к которому оно относится, и тем самым доказывает его бытие, оно (допущение бытия) укрывает сущее в целом. Допущение бытия есть в то же время укрытие» [6]. Сокрытость - подчёркивает он, - лишает открытости и не допускает ее еще (не) как лишение чего-нибудь, а сохраняет ей ее подлинность как собственность» [6]. Понятно, что признанием того, что всё открытое в сущностном модусе бытия укрывается в том, что древнее всякого бытия, и тем сохраняется, Хайдеггер стремится ориентировать опыт сознания на принятие им самобытности и независимости от сознания того, что пребывая позади всякой морфологии, позади всякого «имеется» или «дано», открывает или закрывает таковому перспективу быть неизбывным. В фундаментальной онтологии, позицию которой поясняет (и весьма выразительно) русский философ, немец по своему этническому происхождению, С. Л. Франк, «...предмет сам по себе существует и первично-непосредственно усматривается («созерцается») нами как некое единство, которое, с одной стороны, и вширь и вглубь бесконечно и неисчерпаемо и, с другой стороны, носит характер органической - т.е. до конца неразложимой - целостности ...

Это целое не только остается во всей своей полноте и глубине для нас всегда недостижимым, но и само по себе, как таковое, по своей модальности, т.е. по характеру своего бытия, содержит в себе что-то иное, чем всякое содержание наших понятий. Его конкретное содержание лишь «выражается», «отражается», «транспонируется» в содержаниях наших понятий, но не совпадает с ними» [7]. И с такой ориентацией сознания в фундаментальной онтологии, полагаем мы, вполне солидаризируется онтогносеология «обыкновенного» марксиста Мих. А. Лифшица. «В бесконечности, - читаем о одном из его текстов, - разумеется, не существует утрат, всякое отрицание компенсируется, переходит в отрицание отрицания» [8]. Но Лифшиц обращает внимание на то, что коль_стихия возникновения и исчезновения, или множественности, беспредельна, то тем самым ей оказывается свойственной склонность к тому, чтобы преимущество бытия в его отношении с отрицанием осуществлялось бы кратчайшим, а не окольным путём. Поэтому и пребывающее позади всякой морфологии, всякого «имеется» или «дано» отношение бытия с небытием, полагающее их сторонами одного целого, само полагает различие соответствующего и несоответствующего своей природе, нормального и ненормального, осмысленного и бессмысленного, истинного и ложного, добра и зла, положительного (не условно, а положительно-положительного) и отрицательного.

В качестве выводов хотелось бы, прежде всего, указать на открытую христианским мировоззрением онтологическую значимость нетождества, или отрицания в единении. Благодаря отрицанию потенциально бесконечная стихия конечного оказывается конечной и в силу того указующей на то, что, будучи отличным от неё, её объемлет и выступает гарантом действия в ней порядка, располагающего отрицание в отношение причастности к бытию. Отрицание, таким образом, указывает на то, что бесконечность есть не только в потенции, но и актуально.

Также считаем необходимым указать и на онтогносеологическое значение нетождества (отрицания). Ведь если отрицание не чуждо единению бытия, а при-частно таковому, то, учитывая преимущественное положение бытия в отношении с отрицанием, единению оказывается свойственным возрастание и различение в измерении, полагаемым бесконечным удалением от своего «ничто» и бесконечным приближением к своему «всё».

Из неизбывности причастности отрицания бытию (в силу того, что гарантом этого порядка выступает отношение бытия к бесконечности, вынесение себя в бесконечность) в бесконечном восхождении бытия к полноте своего единения происходит разница между двумя крайними случаями развития через отрицание - пределом абстрактного отрицания отрицания, как выравнивания всех потерь (бытия) в бесконечном развитии, с одной стороны, и выступающим из окружающего пределом полноты и конкретности отрицания отрицания, с другой. Между этими двумя полюсами мирового процесса - все реальное многообразие действительной жизни, все переходы и промежуточные положения. Для фундаментальной онтологии такого различения нет и это делает понимание ею беспредельного, как и бесконечного

становления бытия, неполным в сравнении с пониманием такового в онтогносеоло-гии «обыкновенного» марксиста Мих. А. Лифшица.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Черняков А. Г. Онтология времени. Бытие и время в философии Аристотеля, Гуссерля и Хайдеггера. - СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 2001. - 460 с.

2. Лифшиц Мих. А. Античный мир, мифология, эстетическое воспитание / Мифология древняя и современная. - М.: Искусство, 1979. - С. 10-140.

3. Гайденко П. П. Научная рациональность и философский разум - М.: Прогресс-Традиция, 2003. - 528 с.

4. Аверинцев С. С. Судьбы европейской культурной традиции в эпоху перехода от Античности к Средневековью // Из истории культуры Средних веков и Возрождения. -М.: Наука, 1976. - С. 17 - 64.

5. Николай Кузанский. Об учёном незнании // Николай Кузанский. Соч. в 2-х томах. Т. 1 / Общ. Ред. И вступит. Статья З. А. Тажурициной. - М.: мысоль, 1979 - 488 с.

6. Хайдеггер М. О сущности истины // Философская антропология. [Электр. ресурс] -Режим доступа: http://anthropology.rchgi.spb.ru/haidegger/haidger_s3.htm

7. Франк С. Л. Непостижимое // Библиотека «Вехи». [Электр. ресурс] - Режим доступа : http://www.vehi.net/frank/nepost/index.html

8. Лифшиц Мих. А. Диалектика в истории искусства // Лифшиц Мих. А. Карл Маркс. Искусство и коммунистический идеал. - Собр. соч. в 3-х томах. Том 1. - М.: Изобразительное искусство, 1984. - С. 223 - 241.

B. I. Molodtsov

(Candidate of Philosophical Sciences, Associate Professor) Lugansk State Pedagogical University (Lugansk, Lugansk People's Republic) E-mail: mbilg@mail.ru ABOUT OF ENDLESSNESS OF INFINITENESS AND THE PRESENCE IN IT OF

THE BEGINNING OF DISCERNMENT Annotation. The article investigates the question of peculiarity of that which embraces all defmiteness to act in relation to them not only as a guarantor of alignment in infinity of all distinctions, but also of distinction. In the course of the study it becomes clear that the beginning of distinction in the infinite is due to the fact that the infinite tends to the infinite alignment of differences by the shortest and not roundabout way. Key words: infinite, being, non-being, identity, negation, infinity.