CC BY
18
Kendall liked to say he swept her off her feet and stole her heart all in a single conversation (Kingsbury).
Помимо всего перечисленного, в рамках данной когнитивной модели можно рассмотреть и её более конкретную реализацию. Так, например, в английском языковом сознании существуют и такие концептуальные метафоры как HEARTISABRITTLEOBJECT (СЕРДЦЕ - ЭТО ХРУПКИЙ ОБЪЕКТ), HEARTISABOOK (СЕРДЦЕ - ЭТО КНИГА), HEARTISATOOL (СЕРДЦЕ - ЭТО ИНСТРУМЕНТ), HEARTISAMUSICALINSTRUMENT (СЕРДЦЕ - ЭТО МУЗЫКАЛЬНЫЙ ИНСТРУМЕНТ). Реализацию данных метафор в языке можно проиллюстрировать на примерах следующих метафорических выражений:
HEART IS A BRITTLE OBJECT: a broken heart (разбитое сердце), somebody's heart is easy to break (сердце легко разбить):
She wasn't vain, but Janine knew she was attractive. Over the years, plenty of men had told her so, including Brian, the man who'd broken her heart (Macomber).
HEART IS A BOOK: to read people's hearts (читать сокровенные мысли людей).
HEART IS A TOOL: by heart (сердцем), to say by heart (со значением прочесть наизусть), to learn by heart (выучить наизусть):
Jerry and Peters, having laid out the courses and knowing them by heart, stayed out of the way to give the XO and chief some room (Bond).
One of the perks of being associate editor of the Pilot was knowing that number by heart (Gruley).
I recite my credit card number, which I know by heart, then memorize the confirmation number the operator gives me (Jenoff).
HEART IS A MUSICAL INSTRUMENT: a heart without love is a violin without strings (сердце без любви - это скрипка без струн), there are strings in the human heart which had better not be vibrated (струны сердца лучше не натягивать).
Кроме того, в английском языке находит свое отражение концептуальная метафора HEARTISFIRE, как, например, в таких метафорических выражениях как a burning heart, somebody's heart burns.
Библиографический список
В результате анализа произведений художественной литературы мы выявили и наличие такой концептуальной метафоры как HEARTISICE:
My heart melted as if thrown into a kiln (Snyder). He was generally quick with a quip, which melted Emily's heart too much and prevented any actual discipline from occurring (Gold).
She spoke in the same barely-audible, devoid of emotion, stingy with words and lacking anything resembling tone or character voice she had had her whole life and which, many suspected, betrayed a cold heart and a calculating soul that were the keys to her financial success and physical longevity (Nahai).
Также отметим и наличие концептуальной метафоры HEARTISAVOLCANO, как например, в следующем примере:
Her heart became a volcano bursting blood. She saw her dreams. She felt their temperature. She smelled them (Goodman).
Рассмотренный материал позволяет говорить о том, что главенствующей является когнитивная модель контейнера (вместилища), имеющая практически универсальный характер - тело человека - вместилище сердца, которое, в свою очередь, предстает как вместилища чувств и эмоций. Релевантными признаками метафоры КОНТЕЙНЕР являются такие, как 'внутри - снаружи', характеристик 'полное - пустое' и таким признаком, как глубина. Пространственные отношения также активно используются для моделирования внутреннего мира человека. Пространственная метафоры отличается четкой организованностью, она существует в виде оппозиций 'большое - маленькое', 'близко -далеко' и 'центр - периферия'. Достаточно активной является и концептуальная метафора СЕРДЦЕ - ЭТО ОБЪЕКТ, конкретная реализация которой осуществляется посредством переноса характеристик хрупкого объекта, книги, инструмента и музыкального инструмента. Также было выявлено наличие таких концептуальных метафор как СЕРДЦЕ - ЭТО ОГОНЬ, СЕРДЦЕ - ЭТО ЛЕД и СЕРДЦЕ - ЭТО ВУЛКАН.
В результате анализа метафорических выражений английского языка, которые используются для описания концепта HEART, можно утверждать, что внутренний мир человека, отражённый в его сознании и репрезентируемый в языке, является многогранным. Концепты внутреннего мира человека соотносятся с концептами физического мира на основе переноса релевантных характеристик последних.
1. Кубрякова Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. Москва: Языки славянской культуры, 2004.
2. Краткий словарь когнитивных терминов. Под редакцией Е.С. Кубряковой. Москва, 1996.
3. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. Перевод с английского. Под ред. и с предисл. А.Н. Баранова. Москва: Едиториал УРСС, 2004.
4. LakoffG. The Contemporary Theory of Metaphor. Metaphor and Thought. Еd. A. Ortony. Cambridge: Cambridge University Press, 1993.
5. Баранов А.Н. Предисловие редактора. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем: Перевод с английского под ред. и с предисл. А.Н. Баранова. Москва: Едиториал УРСС, 2004: 7 - 22.
6. Johnson M. The Body in the Mind: the Bodily Basis of Meaning, Imagination, and Reason. Chicago: Univ. of Chicago Press, 1987.
7. Ченки А. Семантика в когнитивной лингвистике. Современная американская лингвистика: фундаментальные направления. Под редакцией А. Кибрика, И.М. Кобозевой, И.А. Секериной. Москва: Едиториал УРСС, 2002: 340 - 370.
8. The Corpus of Contemporary American English. Available at: https://corpus.byu.edu/coca/
References
1. Kubryakova E.S. Yazyk i znanie: Na puti polucheniya znanij o yazyke: Chasti rechi s kognitivnoj tochki zreniya. Rol' yazyka vpoznanii mira. Moskva: Yazyki slavyanskoj kul'tury, 2004.
2. Kratkijslovar'kognitivnyh terminov. Pod redakciej E.S. Kubryakovoj. Moskva, 1996.
3. Lakoff Dzh., Dzhonson M. Metafory, kotorymimyzhivem. Perevod s anglijskogo. Pod red. i s predisl. A.N. Baranova. Moskva: Editorial URSS, 2004.
4. LakoffG. The Contemporary Theory of Metaphor. Metaphor and Thought. Ed. A. Ortony. Cambridge: Cambridge University Press, 1993.
5. Baranov A.N. Predislovie redaktora. Lakoff Dzh., Dzhonson M. Metafory, kotorymi my zhivem: Perevod s anglijskogo pod red. i s predisl. A.N. Baranova. Moskva: Editorial URSS, 2004: 7 - 22.
6. Johnson M. The Body in the Mind: the Bodily Basis of Meaning, Imagination, and Reason. Chicago: Univ. of Chicago Press, 1987.
7. Chenki A. Semantika v kognitivnoj lingvistike. Sovremennaya amerikanskaya lingvistika: fundamental'nye napravleniya. Pod redakciej A. Kibrika, I.M. Kobozevoj, I.A. Sekerinoj. Moskva: Editorial URSS, 2002: 340 - 370.
8. The Corpus of Contemporary American English. Available at: https://corpus.byu.edu/coca/
Статья поступила в редакцию 23.04.18
УДК 181-114.4
Telpov R.Ye., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of General and Russian Linguistics, Pushkin State Russian Language Institute (Moscow, Russia), E-mail: [email protected]
"ZERO DEGREE OF WRITING" IN RUSSIAN SPIRITUAL POETRY (WITH REFERENCE TO THE POEM "DAVID THE PSALMIST" BY THE GRAND DUKE KONSTANTIN ROMANOV (K. R.)). The article analyzes the poem of one of the poets of the late XIX -early XX centuries - the Grand Duke Konstantin Romanov, who wrote under the pseudonym K.R. ТЬю рoem "David the Psalmist" is considered as a teхt, reflecting the traditions of Russian classical literature, as well as embodying such fundamental features of
spiritual poetry, and targeting at the dominant and subordination of the form to the purposes of preaching Christianity. In conclusion, a thesis is put forward about the complete subordination of the form to the contents (a kind of poetic "zero degree of writing") as a relevant feature of the spiritual poetry.
Key words: spiritual poetry, zero degree of writing, Grand Duke Konstantin Romanov.
Р.Е. Тельпов, канд. филол. наук, доц. каф. общего и русского языкознания Государственного института русского
языка им. А.С. Пушкина, г. Москва, Е-mail: [email protected]
«НУЛЕВОЙ ГРАДУС ПИСЬМА» В РУССКОЙ ДУХОВНОЙ ПОЭЗИИ (НА ПРИМЕРЕ СТИХОТВОРЕНИЯ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ КОНСТАНТИНА РОМАНОВА (К.Р.) «ПСАЛМОПЕВЕЦ ДАВИД»)
В статье анализируется стихотворение одного из малоизвестных поэтов конца XIX - начала ХХ вв. - Великого князя Константина Константиновича Романова, писавшего под псевдонимом К.Р Стихотворение «Псалмопевец Давид» рассматривается в качестве текста, отражающего традиции русской классической литературы, а также воплощающего такие основополагающие, на наш взгляд, особенности духовной поэзии, как установка на содержательную доминанту и подчиненность формы целям проповеди христианства. В заключении выдвигается тезис о полном подчинении формы содержанию (своеобразном поэтическом «нулевом градусе письма») как релевантном признаке духовной поэзии.
Ключевые слова: духовная поэзия, нулевой градус письма, Великий князь Константин Романов.
В настоящее время в связи с возрождением традиций духовной литературы, продолжает достаточно остро и злободневно стоять вопрос о её жанровом своеобразии, о критериях оценки её художественных достоинств, о классификации русской духовной литературы. В последнем аспекте интересна попытка Н.Н. Гордиенко распределить представителей русской духовной поэзии рубежа XX-XXI вв. на «две типологические разновидности православной лирики, определяемые в диссертации как православно-созерцательный и православно-воцерковленный типы духовно-поэтического творчества» [1, с. 8]. Основной критерий, положенный в основу данной классификации, был, на наш взгляд, верно определен в работе П.А. Якимова и иерея К. Крымова как «проявление уровня религиозности автора» [2], который воплощается в духовной поэзии двух типов, наделенных следующими характеристиками:
1. «Творчество православно-созерцательного типа создаётся приверженцами православной традиции, но не ревнителями, а участливыми наблюдателями и созерцателями ее, жизнь которых протекает не внутри церковной традиции, а вне ее, хотя и в согласии с основными духовными импульсами, порождаемыми ею. Данный вариант духовной лирики сопровождается сложной мировоззренческой позицией, мотивами исканий и сомнений, борьбы веры и неверия при безусловной устремленности к высшему началу, тяготеет к индивидуально-авторскому преломлению духовной традиции, а не к всецелому, канонически-строгому, всепроникающему погружению в нее как в единственно возможный способ духовно-телесного существования» (см [1, с. 13-14].
2. «Ко второму типу духовного творчества относятся произведения православной духовной лирики, раскрывающие образ автора как деятельного участника церковной жизни, достигшего цельности и полноты религиозного бытия. Творчество авторов, живущих внутри духовной традиции, иначе можно назвать право-славно-воцерковленной поэзией. Доминантой их мировоззрения является не просто религиозное, но церковное сознание, воссоздание самой реальности Церкви, как высшей реальности бытия. Характерные особенности православно-воцерковленного типа поэзии - внутренняя причастность к литургической традиции, духовной практике молитвы, опыту отцов Церкви, использование иконического пространства и литургического времени» (см. [там же, с. 14]).
Построенная на материале поэзии рубежа ХХ-ХХ1 вв. классификация Н.Н. Гордиенко, на наш взгляд, в первую очередь ориентирована на внешнее соответствие идейно-образной системы рассматриваемых в диссертации произведений православным канонам, а также особенностям отражения в поэзии определенных стереотипов, сложившихся вокруг церковной и монашеской жизни. Предложим свою концепцию, отражающую, прежде всего, разное отношение писателя к своему произведению - к соотношению в нём формы и содержания. По этому критерию все произведения русской художественной литературы можно, на наш взгляд, распределить по двум основным группам, для которых характерны следующие особенности:
1. Произведения писателей и поэтов первой группы ориентированы на каноническую религиозную традицию, показывают глубокое её знание, мировоззрение человека, который неразрыв-
но связан с Церковью. Проповедь христианства в таких произведениях всегда доминируют над художественной составляющей. Данная группа, на наш взгляд, вполне органично соотносится с разновидностью поэзии, названной Н.Н. Гордиенко православ-но-воцерковленной поэзией, с единственным принципиальным, на наш взгляд, дополнением, что форма поэзии данного типа в идеале должна, на наш взгляд, полностью поглощаться содержанием - служить наиболее доступным и понятным средством христианской проповеди в рамках своих жанровых характеристик.
2. Для авторов, составляющих вторую группу, характерно стремление создавать образцовые произведения искусства, которые доминируют над стремлением доносить христианские истины до читателя. Авторы второго типа подходят, по нашему мнению, под определение «поэты-созерцатели религии». К данному типу, на наш взгляд, можно отнести всю русскую классическую литературу в наилучших ее образцах, а также произведения многих писателей, которых традиционно относят к духовным поэтам, но для которых внимание к внешнему антуражу, восходящему к связанным с Православием стереотипам, оказывается в результате основополагающим фактором, затемняющим истинное предназначение духовной поэзии.
Внимание поэтов и писателей второй группы акцентировано на форме и оценивается по нашему глубокому убеждению с точки зрения совершенства или новаторства формы. Творчество представителей первой группы должно оцениваться, на наш взгляд, с точки зрения того, насколько содержание в их произведениях соответствуют основам православного вероучения, а также тому, насколько они действенны с точки зрения церковной проповеди.
С точки зрения данного распределения рассмотрим стихотворение «Псалмопевец Давид» (здесь и далее цитируется по
[3]), созданное Великим князем Константином Константиновичем Романовым (10 (22) августа 1858 - 2 (15) июня 1915). Великий князь Константин Константинович, писавший под псевдонимом К.Р., был четвертым ребенком в семье Великого князя Константина Николаевича (9 (21) сентября 1827 - 13 (25) января 1892), внуком Императора Николая I (25 июня (6 июля) 1796 - 18 февраля (2 марта) 1855), племянником Императора Александра II (17 (29) апреля 1818, Москва - 1 (13) марта 1881, Санкт-Петербург), двоюродным братом Императора Александра III (26 февраля (10 марта) 1845 - 20 октября (1 ноября) 1894) и дядей Императора Николая II (6 (18) мая 1868 - 17 июля 1918, Екатеринбург). «Псалмопевец Давид» представляет для нас интерес в двух аспектах. С одной стороны, это стихотворение органично вписывается в почти вековой контекст поэтических и переводческих опытов по созданию переложений «мелодий» Дж.-Г. Байрона (22 января 1788 - 19 апреля 1824), к которым обращалось большинство значительных русских поэтов XIX в. (см. подробнее
[4], [5]). С другой стороны, данное стихотворение примечательно как уход от главенства формы, как пример произведения, в котором форма подчиняется проповедническим задачам. Приведем текст стихотворения «Псалмопевец Давид» в сопоставлении со стихотворением «My soul is dark...» Дж.-Г. Байрона (здесь и далее цитируется по [6]).
My soul is dark
My soul is dark - Oh! quickly string The harp I yet can brook to hear; And let thy gentle fingers fling Its melting murmurs o'er mine ear. If in this heart a hope be dear, If in these eyes there lurk a tear, That sound shall charm it forth again: If in these eyes there lurk a tear, 'Twill flow, and cease to burn my brain. But bid the strain be wild and deep, Nor let thy notes of joy be first: I tell thee, minstrel, I must weep, Or else this heavy heart will burst; For it hath been by sorrow nursed, And ached in sleepless silence, long; And now 'tis doomed to know the worst, And break at once - or yield to song.
1815
Псалмопевец Давид
О, царь, скорбит душа твоя, Томится и тоскует! Я буду петь: пусть песнь моя Твою печаль врачует. Пусть звуков арфы золотой Святое песнопенье Утешит дух унылый твой И облегчит мученье. Их человек создать не мог, Не от себя пою я: Те песни мне внушает Бог, Не петь их не могу я! О, царь, ни звучный лязг мечей, Ни юных дев лобзанья Не заглушат тоски твоей И жгучего страданья! Но лишь души твоей больной Святая песнь коснется, -Мгновенно скорбь от песни той Слезами изольется. И вспрянет дух унылый твой, О, царь, и торжествуя, У ног твоих, властитель мой, Пусть за тебя умру я!
Татой (близ Афин). Сентябрь 1881
Стихотворение строится вокруг известного библейского сюжета о приступах умопомешательства, овладевавших царем Саулом и описанных в Библии в I Книге Царств:
21. И пришел Давид к Саулу и служил пред ним, и очень понравился ему и сделался его оруженосцем.
22. И послал Саул сказать Иессею: пусть Давид служит при мне, ибо он снискал благоволение в глазах моих.
23. И когда дух от Бога бывал на Сауле, то Давид, взяв гусли, играл, - и отраднее и лучше становилось Саулу, и дух злой отступал от него. (1 Цар. 16: 21-23).
Если посмотреть на дату написания, то нельзя не обратить внимания на ее связь с очень значимой для семьи Романовых трагической датой - датой убийства Императора Александра II, которое произошло 1 (13) марта 1881 года. Смысл последней строфы А.Я. Чадаева - автор одного из наиболее полных на сегодняшний день жизнеописаний К.Р. определила как «рыцарскую присягу на верность династии Романовых» [7, с. 126].
Стихотворение «Псалмопевец Давид» органично входит в традицию поэтических переложений «Еврейских мелодий» Дж. Г. Байрона, прошедшую через всю русскую литературу XIX в., и детально проанализированную в статье Л.Е. Ляпиной (см. [5]), в которой К.Р не был назван в числе авторов, присоединившихся своим творчеством к данной традиции.
В качестве основополагающих признаков субжанра «мелодии» Л.Е. Ляпиной были названы следующие: «1) наличие заглавия (подзаголовка) - «мелодия»; 2) ориентация на песен-но-музыкальный устойчивый претекст; 3) лишенное специальной мотивации сопряжение этого претекста с индивидуально-значимой для поэта-лирика тематикой; 4) повышенный уровень интонационно-ритмической организации текста, в том числе с использованием новых способов версификационного и строфического оформления; 5) значимость мотива творчества (музыки, пения, поэзии); 6) склонность «мелодийных» тек-стов к циклизации (см. [там же]). Примечательно, что у М.Ю. Лермонтова (3 (15) октября 1814 - 15 (27) июля 1841), создавшего, на наш взгляд, одну из лучших «мелодий» в русской поэзии все эти особенности рассматриваемого нами субжанра сохраняются (здесь и далее цитируется по [8]):
Еврейская мелодия
(из Байрона)
Душа моя мрачна. Скорей, певец, скорей!
Вот арфа золотая:
Пускай персты твои, промчавшися по ней,
Пробудят в струнах звуки рая.
И если не навек надежды рок унес, -
Они в груди моей проснутся,
И если есть в очах застывших капля слез, -
Они растают и прольются.
Пусть будет песнь твоя дика.
- Как мой венец,
Мне тягостны веселья звуки!
Я говорю тебе: я слез хочу, певец,
Иль разорвется грудь от муки.
Страданьями была упитана она,
Томилась долго и безмолвно;
И грозный час настал - теперь она полна,
Как кубок смерти, яда полный.
1836
В «Еврейской мелодии» М.Ю. Лермонтова есть и ориентация на песенно-музыкальный устойчивый претекст; есть название «мелодия», присутствующее в заголовке данного стихотворения; есть возможность циклизации (вспомним «Русскую мелодию» - стихотворение, начиная с которого поэт обратился к данному субжанру, «сюжетно сопрягая творчество музыкальное и поэтическое» [5, с. 28]), есть лишенное специальной мотивации сопряжение этого претекста с индивидуально-значимой для поэта-лирика тематикой - М.Ю. Лермонтов, действительно, выступает в роли музыканта играющего заказанную ему пьесу, в которой в крайне завуалированной форме ему удается воплотить собственные переживания и настроения. Большое внимание здесь также уделяется интонационно-ритмической организации текста, в том числе с использованием новых способов версифи-кационного и строфического оформления - использование шести- и четырёхстопный ямба с мужской и женской рифмовкой, чередование строк разного размера, которое повышает градус эмоционального напряжения - «перевел стих с галопа на шаг (сравнительно с байроновским оригиналом - прим. Р.Е.), причём весьма сбивчивый» по словам О. Чигиринской [9]. Присутствует в «мелодии» М.Ю. Лермонтова и значимость мотива творчества (музыки, пения, поэзии).
В творчестве К.Р. особенности, названные нами выше, по большей части оказались утраченными. С одной стороны, мотив творчество в вольном переводе К.Р оказывается сопряженным с крайне значимой для автора темой взаимоотношений поэта и правителя, позволившей А.Я. Чадаевой определить замысел этого стихотворения как «рыцарскую присягу» (см. выше) и обусловившей смену лирического субъекта с образа царя Саула на образ псалмопевца Давида. Как мы сказали выше, дата написа-
ния стихотворения «Псалмопевец Давид» оказалось сопряжено с датой гибели Императора Александра II, и при подобном хронологическом соответствии мотив грусти «царя» в стихотворении К.Р приобретает явно ощутимый исторический подтекст. Исчезает в стихотворении К.Р и недосказанность - высокий дар, доставшийся от Бога, позволяет лирическому герою заглядывать в будущее и быть уверенным в чудотворной действенности своих песнопений. Завершается стихотворение ожидаемым мотивом преклонения перед властью, что также упраздняет характеристику недосказанности, важную для жанра «мелодии». Утрачивается в произведении К.Р и интонационно-ритмическая изысканность, свойственная как оригиналу, так и вольному переложению М.Ю. Лермонтова. К.Р использует в своем стихотворении ничем не примечательное чередование четырехстопного ямба с трехстопным. Главный смысл стихотворения заключается в прямом указании на Божественное происхождение песни, исполняемое пророком Давидом, и вера в ее исцеляющие свойства. Искренность веры в чудесное избавление, искреннее стремление к миру и добру проецирует отблески сакральности даже на откровенно слабые стихи, одухотворяя их и заставляя увидеть нечто
Библиографический список
высокое даже в относительно безыскусных строках. Немаловажным фактором, существенно возвышающим поэзию К.Р над отдельными образцами современной духовной литературы, наполненными довольно манерными описаниями околоцерковного антуража, являются, на наш взгляд, её подлинный драматизм, воплощаемый в тревожных предчувствиях, которыми исполнена все творчество «августейшего поэта», и небезосновательность которых оказалось подтверждено всем дальнейшим ходом русской истории. Автор не перегружал своих стихов образами лампад и келий, но стремился смотреть на мир сквозь евангельские идеалы веры и добра, подбирая для этих целей наиболее близкие и любимые образы, в числе которых оказался и образы библейских царей Давида и Саула.
В заключении отметим, что, на наш взгляд, для лучших образцов духовной литературы характерна не только укоренённость в церковной среде - к её важнейшим сущностным характеристикам следует отнести полное подчинение формы содержанию - своеобразный поэтический «нулевой градус письма», утверждение которого продемонстрировано в стихотворении К.Р. «Псалмопевец Давид».
1. Гордиенко Н.Н. Русская поэзия рубежа XX- XXI веков в контексте православной духовной традиции. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Москва, 2008.
2. Якимов П.А., Крымов К. Духовная поэзия иеромонаха Романа (Матюшина). Universum: Филология и искусствоведение: электронный научный журнал. 2016; № 5 (27) Available at: http://7universum.com/ru/philology/archive/item/3205
3. К.Р. Псалмопевец Давид. Русская поэзия. Библиотека Максима Мошкова. Available at: http://rupoem.ru/kr/o-car-skorbit.aspx
4. Жаткин Д.Н., Милотаева О.С. Стихотворения Дж.-Г. Байрона из цикла «Еврейские мелодии» в художественной интерпретации Д.Е. Мина. Мир науки, культуры, образования. Горно-Алтайск, 2011; 5 (30): 301 - 306.
5. Ляпина Л.Е. Жанр мелодий в русской лирике XIX века. Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. Санкт-Петербург: Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена. 2016: 25 - 32.
6. Byron G.-G. My Soul is Dark. Английская поэзия. Available at: http://eng-poetry.ru/PoemE.php?PoemId=2567
7. Чадаева А.Я. Августейший поэт. Великий князь Константин Константинович. Москва: Вече, 2013.
8. Лермонтов М.Ю. Еврейская мелодия (из Байрона). Сборник стихов. Available at: http://www.sbornik-stihov.ru/lermontov92.html
9. Чигиринская О.А. Призвание переводчика. Байрон, Лермонтов и царь Саул. Фарисеевка. Филология. Available at: http://pharisai.at.ua/ publ/14-1-0-148
References
1. Gordienko N.N. Russkaya po'eziya rubezha XX- XXI vekov v kontekste pravoslavnoj duhovnoj tradicii. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Moskva, 2008.
2. Yakimov P.A., Krymov K. Duhovnaya po'eziya ieromonaha Romana (Matyushina). Universum: Filologiya i iskusstvovedenie: 'elektronnyj nauchnyj zhurnal. 2016; № 5 (27) Available at: http://7universum.com/ru/philology/archive/item/3205
3. K.R. Psalmopevec David. Russkaya po'eziya. Biblioteka Maksima Moshkova. Available at: http://rupoem.ru/kr/o-car-skorbit.aspx
4. Zhatkin D.N., Milotaeva O.S. Stihotvoreniya Dzh.-G. Bajrona iz cikla «Evrejskie melodii» v hudozhestvennoj interpretacii D.E. Mina. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. Gorno-Altajsk, 2011; 5 (30): 301 - 306.
5. Lyapina L.E. Zhanr melodij v russkoj lirike XIX veka. Izvestiya Rossijskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta im. A.I. Gercena. Sankt-Peterburg: Rossijskij gosudarstvennyj pedagogicheskij universitet im. A.I. Gercena. 2016: 25 - 32.
6. Byron G.-G. My Soul is Dark. Anglijskaya po'eziya. Available at: http://eng-poetry.ru/PoemE.php?PoemId=2567
7. Chadaeva A.Ya. Avgustejshijpo'et. Velikij knyaz'Konstantin Konstantinovich. Moskva: Veche, 2013.
8. Lermontov M.Yu. Evrejskaya melodiya (iz Bajrona). Sbornik stihov. Available at: http://www.sbornik-stihov.ru/lermontov92.html
9. Chigirinskaya O.A. Prizvanie perevodchika. Bajron, Lermontov i car' Saul. Fariseevka. Filologiya. Available at: http://pharisai.at.ua/ publ/14-1-0-148
Статья поступила в редакцию 21.03.18
УДК 181-114.4
Telpov R.Ye., Oand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of General and Russian Linguistics, Pushkin State
Russian Language Institute (Moscow, Russia), E-mail: [email protected]
THE SPECIFICS OF DEFINING MEANINGS OF NAMES OF ANIMALS MENTIONED IN THE BIBLE, AS GIVEN IN THE DICTIONARY OF THE RUSSIAN ACADEMY. The article analyzes interpretation of meanings of names of animals taken from the bible as they are proposed by the Dictionary of the Russian Academy. Unlike many other lexical groups, presented in the dictionary, regarding zoonyms existed a long tradition of interpretation in the fantastic and allegorical aspect, formed on the basis of either book knowledge about animals and plants, emerged at the basis of the Аntique and Byzantine traditions, or on the basis of the complex of people's perceptions based on direct experience. The gap with the previous traditions of interpretation is demonstrated in the Dictionary of the Russian Academy. The names of the animals in the dictionary are to be interpreted exclusively from the standpoint of rationalism, through multiple methods: by reference to the literal meaning or translation; by bringing encyclopedic information based on formed in that period the views of a particular being; by generalization.
Key words: zoonyms, Dictionary of Russian Academy, biblical names, interpretation, encyclopedic information.
Р.Е. Тельпов, канд. филол. наук, доц. каф. общего и русского языкознания Государственного института русского
языка им. А.С. Пушкина, г. Москва, E-mail: [email protected]
ОСОБЕННОСТИ ТОЛКОВАНИЯ НАЗВАНИЙ ЖИВОТНЫХ, УПОМИНАЕМЫХ В БИБЛИИ, В СЛОВАРЕ АКАДЕМИИ РОССИЙСКОЙ
В статье анализируются толкования названий библейских животных, осуществленные в Словаре Академии Российской. В отличие от многих других лексических групп, представленных в Словаре Академии Российской, относительно зоонимов существовала давняя традиция толкования в фантастическом и аллегорическом аспекте, сформированных на основе либо
