CC BY
73
УДК 398(470.57)+1
НРАВСТВЕННЫЙ ВЫБОР В БАШКИРСКОЙ МИФОЛОГИИ
© Н. А. Шайхиева
Башкирский государственный медицинский университет Россия, Республика Башкортостан, 450000 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 47.
Тел.: +7 (347) 272 56 94.
E-mail: naza_ufa@mail.ru
В статье рассматривается проблема нравственного выбора в различных этномифоло-гиях, в том числе в башкирской мифологии. Автор доказывает, что на протяжении истории нравственное начало у разных народов выражалось по-разному, в зависимости от типа мировоззрения в различных социокультурных традициях, и поэтому существуют различия нравственного выбора в этномифологиях. Подчеркивается, что важным источником изучения нравственных аспектов башкирской мифологии является эпос «Урал-батыр».
Ключевые слова: нравственный выбор, мифология, этномифология, миф, эпос.
Мифология является уникальным феноменом культуры, который присутствует у всех народов. Этическое начало, которое являлось неотъемлемой частью древних мифологий, универсально по своей природе, поскольку отражает саму сущность человека. Однако на протяжении истории это начало находило у разных народов различные способы выражения, т.к. мировоззрение в культурных традициях существенно отличалось. Можно говорить о различиях в понимании нравственного выбора в этномифологиях. Важнейшим источником изучения нравственных аспектов является эпос (греческие «Илиада» и «Одиссея», русские былины, башкирский «Урал-батыр», индийские «Махабхарата» и «Рамаяна» и другие). В архаическом мифе проявляется примат общего над индивидуальным, что показывают нам примеры архаического эпоса.
В архаическом и традиционном обществе миф выполнял важную нравственную функцию. «Миф не просто поучает, как нужно поступать в той или иной обстановке,- утверждал Д. Ж. Валеев,- а через сложную казуистику отношений людей дает определенное решение нравственной проблемы в данной ситуации, мифы далеки от морализаторства. Пересказывая содержание нравственного конфликта, миф как бы заставляет слушателя сделать самостоятельный вывод из слышанного» [1, с. 144].
На протяжении всей жизни человек постоянно оказывается в ситуации выбора поступков, линии поведения и в конечном счете собственного образа. Нравственный выбор - не только постоянная составляющая человеческого бытия, но и его ось, без которой человек перестал бы быть человеком. Как подчеркивает В. И. Бакштановский, «выбор сопровождает человека на протяжении всей жизни, составляет ее особенность как в своей притягательной силе, так и в своей противоречивой сложности» [2, с. 5]. Человек выбирает цели, средства, поступки, идеалы и ценности, смысл жизни.
Нравственный выбор человека в обществе является процессом, а не единовременным актом, поскольку человек анализирует ситуацию выбора, рассматривает возможные альтернативы и оценивает варианты решения. При анализе нравственного выбора, который реализуется в поступке, необходим мотив - осознанное нравственное побуждение личности.
Л. А. Иткулова выделяет следующие этапы морального выбора личности:
- потребности и интересы, обусловливающие нравственный выбор поступков в поведении;
- побуждения и нравственные ориентации, установки личности;
- моральные мотивы и цели;
- решение нравственной ситуации, формирование намерений;
- объективная результативность, ценность поступка;
- оценка поступка и личностная самооценка [3, с. 13].
Нравственный выбор можно определить как духовно-практическую ситуацию самоопределения личности в отношении своих решений и действий, основанную на способности индивида к критическому анализу своего поведения в координатах добра и зла. Исходной точкой в рассуждениях о проблеме нравственного выбора является фундаментальная категория свободы. Человек свободен в главном - в выборе между добром злом. Как справедливо утверждал Л. М. Лопатин, «еще в самые древние времена возникло представление, что душа человека стоит между двумя мирами, которые влекут ее к себе с одинаковой силою, потому что мощь их не знает границ» [4, с. 314]. Один мир - Божественный и светлый, мир духовной чистоты, правды внутренней свободы, другой - мир мрака, стихийного бессмыслия и рабства, насильственной разобщенности, лжи и злобы.
Рассматривая особенности нравственного выбора в мифологии, нельзя не учитывать специфику мифологической реальности, существенно отличной от социальной реальности. «Миф есть одна из чрезвычайно сложных реальностей культуры»,-отмечал крупнейший современный исследователь мифов М. Элиаде [5, с. 15]. Мифы повествуют о рождении мира, в них действуют сверхъестественные существа, герои, спасающие мир от грозящего ему хаоса либо свой народ от различного рода бедствий.
Совершение героями мифов сверхъестественных подвигов зачастую обусловлено стремлением к максимальной реализации своих возможностей, абсолютному самоутверждению, воплощению внутренней свободы. Миф раскрывает как моральную, так и онтологическую природу человека. Миф в представлении древних наполнен таинственной, всемогущей, магической силой.
В переводе с греческого миф означает «слово». Это слова, иначе - повествование о богах и героях. Мифология есть упорядоченное единство слов, обобщающих для древнего человека пред-
ІЖК 1998-4812 Вестник Башкирского университета. 2010. Т. 15. №2
465
ставления о том мире, в котором он живет, и о тех силах, которые этим миром управляют.
В мифе высшее благо и предельное зло глубоко связаны между собой. Связь между жизнью и смертью осуществляет человек, который готов пожертвовать собой ради спасения Космоса перед опасностью хаоса. Жертвоприношение в мифе является не проявлением жестокости, но необходимым средством сохранения жизни и бытия в целом. В традиционном обществе миф выполнял нравственную функцию, поскольку в нем были заданы определенные образцы, модели поведения, ориентируясь на которые человек совершал поступки.
В мифологии нравственный выбор связан с категориями добра, долга, совести. В мифе добро выступает как реализация пути, определенного богами человеку. Высшим идеалом в мифе выступает благо, а долг реализуется через сохранение традиции. Нравственный выбор в мифологии осуществляется в единстве всех сторон личности героя и как осознанное решение, и как бессознательный нравственный позыв, подкрепленный осознанием практической пользы как блага для себя, так и для всего своего племени, народа.
Мифология европейских народов во многом принципиально отличается от восточных мифологий. Основа для европейских мифологических представлений сформировалась в Греции. Источником для осмысления греческой мифологии давно служат гомеровские поэмы, греческие трагедии и ряд более поздних текстов.
Греческие нравственные ценности и идеалы родовой эпохи отражаются в мифах: воинская доблесть, которая приносит славу и богатство, стойкость и самообладание, мудрость в советах, благородство и искусство в речах, воспитанность в отношениях с людьми, почтение к богам. С одной стороны, в греческой мифологии родовой коллектив сохраняет свою непререкаемую значимость, с другой, герой греческого мифа свободен. Выбор, который за пределами мифа становится психологическим и совершается в глубине, в мифе рассматривается как следование требованию богов. Например, в первой книге «Илиады», когда разгневанный Ахилл колеблется, убить Агамемнона или сдержаться, решение отказаться от мести принимается только после того как невидимо является богиня Афина и побуждает его к спокойствию. Нарушение божественных предписаний и запретов решительно осуждается греческой мифологией.
Своеобразные нравственные основы выбора в славянской мифологической системе наиболее рельефно представлены в восточнославянской мифологии. Основные нравственные императивы, обращенные к человеку, совершающему нравственный выбор, обозначены в мифопоэтических памятниках древнерусской литературы, русских фольклорных источниках.
Традиционно в славянской мифологии выделяются: уровень высших богов, в котором нашли выражение представления об устройстве мира, и низкая мифология, включающая в себя представления о духах, с которыми была связана повседневная жизнь древнего славянина. Для славянского языческого сознания были характерны нор-
мы архаической нравственности, отражавшие не индивидуальное, личностное, но еще родовое сознание. Ключевой нормой являлось поклонение богам: Перуну - богу грома и грозы, Велесу - богу богатства, плодородия, Сварогу - богу огня. От человека требовались не духовные усилия, а точность в обрядах, ритуалах.
С приходом на Русь христианства ситуация меняется. Христианство объявляет человека образом Божьим. Каждый человек здесь предстает как уникальное существо, имеющее свое собственное, неповторимое уникальное назначение в мире. Человек в христианстве несет индивидуальную ответственность за все свои поступки и даже мысли перед Богом, как перед верховным судьей. Человек - образ и подобие Бога, которому изначально была дана огромная степень свободы, возможность выбора.
В большей степени значение нравственного выбора проявляется в героической мифологии русского народа. Богатырь в русских сказаниях -идеальный образ защитника родной земли, воплощающего нравственные добродетели, всегда готового встать на защиту бесправных и обездоленных, сохраняющего свое человеческое достоинство.
Обратимся теперь к особенностям нравственного выбора в башкирской мифологии. Основу башкирской мифологии составляет эпос «Урал-батыр» [6]. В башкирском эпосе «Урал-батыр» супружеская пара стариков Янбирде и Янбике -фигуры символические, объединяющие в себе человеческое и мифическое начала. Дети Янбирде впервые сталкиваются с ситуацией нравственного выбора, когда перед ними встает вопрос: пить или не пить кровь, нарушить или исполнить запрет. Это было связано с тем, что Шульген и Урал не прошли обряд инициации. Не прошедшие обряд посвящения ничего не должны были знать о космогонических преданиях, т. е. о том периоде в истории мироздания, который предшествовал появлению первых людей. Об этом скажет позже младший сын Урал: Не нарушу наказ отца,
Крови этой не глотну.
Пока егетом не стану я,
Пока обычаи не узнаю... [6, с. 11].
Выбор, который делает Урал, отправляясь на поиски и борьбу со смертью, глубок и космичен по своей сущности. Напротив, когда Шульген нарушает запрет и покушается на недостойное участие в ритуале - пьет из ракушки напиток - рушится первоначальная подчиненность зверей человеку, озвученная Уралом в начале совета с животными вера в родство с ними оказывается тщетной.
Янбирде посылает своих детей на поиски смерти. В эпосе старик мотивирует свое повеление надеждой победы над смертью и ожиданием окончательного избавления от нее с помощью живой воды, но, как показывает развязка сюжета, живую воду ни в коем случае нельзя было пить.
В странствовании Шульген и Урал оказываются перед выбором: путь в страну добродетелей и счастья или в страну «Слез, жестокости и скорби». Выбор решает жребий. Вспомним о том, что в древних культурах жребий - не случайный выбор, но вручение своей судьбы богам. Здесь выбор
должна осуществить высшая справедливость. Поскольку нарушивший ритуальную чистоту не может находиться в священном месте, то не может выпасть жребий идти в страну Самрау, где «не едят мясо, кровь не пьют», Шульгену, уже нарушившему запрет на вкушение запретной крови. Но Шуль-ген, ссылаясь на право старшинства, не соглашается со жребием. Урал, таким образом, соглашается с выбором Шульгена и идет в страну злого царя Катила. Сражение Урала носит космогонический характер. Друг за другом побеждаются силы хаоса. Урал выступает как культурный герой, создавая рельеф, определяя природу животных и устанавливая справедливые социальные порядки.
Поступки Шульгена показывают углубление его выбора в пользу зла. То, что путь к добру никогда не закрыт для человека, отмечается тем, что Урал неоднократно дает своему брату возможность для покаяния и исправления, но Шульген не проявляет желание и волю отказаться от зла и обратиться к добру. По сути, он окончательно теряет способность осуществлять нравственный выбор.
Схватка Урал-батыра с быком царя Катила напоминает подобные эпизоды из шумерского эпоса о Гильгамеше, иранского мифа об Ахримане, ирландского эпоса о Донне Куальнгене, киргизского эпоса о Манасе. Видимо, победа над быком в мифологии народов служит своеобразной оценочной мерой силы и мощи богатыря. Как и все перечисленные герои, Урал одерживает победу над быком, но в отличие от других не убивает его, а делает покорным слугой человека, выступая в роли демиурга (творца миров).
По мнению А. Сулейманова, «философская сущность эпоса «Урал-батыр» - раскрытие смысла жизни и смерти, утверждение вечности природы и людского племени» [7, с. 108]. Урал-батыр задается вопросом: «Почему жизнь на земле ограничена, а что, если убить саму Смерть, можно ли добиться вечной жизни?». И герой находит секрет решения этой проблемы: нужно лишь испить из источника живой воды. Разумеется, прежде ему предстоит преодолеть множество препятствий. Батыру придется истребить множество драконов и их повелителей.
Мотив поиска секрета вечной жизни на земле -международный. Он является центральным в памятниках об эпических героях Гильгамеше, Кор-кот-ата, Александре Двурогом. Другие герои ищут бессмертия для себя, в отличие от них Урал-батыр с самого начала вступает в борьбу за вечную жизнь всего человечества.
Урал призывает все живое, всех зверей и птиц уничтожить «оставшуюся в одиночестве Смерть». Но батыр не ограничивается желанием сделать бессмертными всех живущих, он мечтает воскресить и всех умерших [7, с. 108-109]. Герой приходит к пониманию того, что вечная жизнь на Земле заключается не в личном бессмертии людей, а в вечном обновлении природы, в последующих поколениях, потомках. Урал-батыр приходит к осознанию этого философского смысла и приводит его в действие: отказавшись обрести личное бессмертие, он
опрыскивает землю волшебной водой и произносит при этом следующие слова:
Пусть зеленеют горы и леса,
Пусть обретут вечный цвет,
Пусть птицы воспевают (мир),
Пусть люди в песнях восхваляют его,
А враги, сбежавшие с нашей земли,
Пусть завидуют ее красоте [6, с. 109].
В мировой мифологии широко известны мотивы сотворения суши, нахождения страны. В эпосе «Урал-батыр» эти мотивы реализованы очень своеобразно. По основной версии суша возникает там, где промчался Урал-батыр на крылатом коне Акбу-зате, а горы - там, где батыр сложил тела поверженных драконов. Даже после смерти герой продолжает творить: его могила превращается в величественную гору Урал.
Смерть Урала становится последним поступком -следствием его изначального и постоянно подтверждаемого выбора в пользу добра, природного и космического порядка. Последние наставления Урала даются людям как заповеди, которые нужно неуклонно исполнять. Тем самым человеку дается свобода, без которой невозможен нравственный выбор, и которую человек должен использовать в сознательном стремлении к Добру. Таким образом, башкирская мифология дает четкие ориентиры. Праобразом постоянной готовности делать истинный нравственный выбор является Урал-батыр.
Нравственный выбор осуществляется на основе нравственной интуиции, глубинного стремления к благу. Человек в конечном счете свободен в своем выборе, и если не заглушена его глубинная нравственная интуиция, то выбор будет сделан в пользу добра. Миф выполнял как онтологическую функцию -сохранения порядка и равновесия,- так и нравственную
- задавал определенные образцы и модели поведения.
Мифологическую нравственность можно представить как систему идей и норм, посредством которых в духовно-практическом опыте людей создаются и утверждаются обычаи, законы, поступки, характеры, выражающие высшие ценности. Руководствуясь высокими нравственными ценностями при осуществлении выбора, человек оказывает тем самым воздействие на все общество, природу. На наш взгляд, духовный потенциал башкирской мифологии имеет важное значение в духовном оздоровлении современного общества, в нравственном воспитании и просвещении подрастающего поколения.
ЛИТЕРАТУРА
1. Валеев Д. Ж. Происхождение морали. Саратов: изд-во Саратовского ун-та, 1981. 168 с.
2. Бакштановский В. И. Моральный выбор личности: цели, средства, результаты. Томск: изд-во Томского ун-та, 1977. 200 с.
3. Иткулова Л. А. Моральный выбор. Уфа: РИЦ БашГУ,
2001. 16 с.
4. Лопатин Л. М. Статьи по этике. М.: Мысль, 2004. 356 с.
5. Элиаде М. Аспекты мифа. М., 1996. 240 с.
6. Урал-батыр: Башкирский народный эпос. Уфа: Китап,
2005. 296 с.
7. Сулейманов А. Жизнеутверждающий памятник башкирской культуры // Урал-батыр: Башкирский народный эпос. Уфа: Китап, 2005. С. 106-110.
Поступила в редакцию 05.03.2010 г.
