CC BY
938
242
Внешнеэкономическая политика КНР
С.В. Уянаев
НОВЫЕ «ШЕЛКОВЫЕ ПУТИ» КИТАЯ: ПРИНЦИПЫ И ПАРАМЕТРЫ ОФИЦИАЛЬНОЙ «ДОРОЖНОЙ КАРТЫ»*
Аннотация. Рассмотрен принятый в марте 2015 г. в Китае правительственный документ «Концепция и план действий», в котором представлены основные принципы, цели, географические рамки, механизмы реализации китайской инициативы «Экономический пояс Шелкового пути и морской Шелковый путь 21-го века». Анализируется роль, отведенная в документе России и ШОС, исследуются возможности российского участия в проекте.
Ключевые слова: КНР, проект, инициатива, Шелковый путь, пояс, концепция, план действий, «дорожная карта», сотрудничество, Россия, транспорт, маршрут, шанс, вызов, ШОС.
«Самые используемые фразы на Азиатском форуме в Боао — это названия: «Один пояс — один путь», «Азиатский банк инфраструктурных инвестиций»» — таким не совсем обычным заголовком сопроводили один из своих комментариев журналисты авторитетных китайских СМИ, освещавших в конце марта 2015 г. ход «азиатского Давоса» — ежегодной деловой встречи политиков, представителей бизнеса и экспертов на острове Хайнань1.
* Подготовлено при содействии РГНФ, совместный исследовательский проект РГНФ-ВАОН № 14-27-09001 «Пути укрепления безопасности и сотрудничества в Восточной Азии».
Новые «Шелковые пути» Китая...
243
Причин тому было несколько. Во-первых, в Форуме приняли участие первые лица китайского руководства во главе с председателем КНР. Си Цзиньпин выступил с речью, причем ее лейтмотивом стали оглашенная им в сентябре-октябре 2013 г. инициатива «Экономический пояс Шелкового путь и морской Шелковый путь 21-го века» (ЭПШП), а также недавно созданная под эгидой Китая крупная региональная банковская структура, призванная финансировать подобного рода проекты2.
Понятно, что заданный высшим руководителем тон определял содержательные рамки многих последующих презентаций, обсуждений и дискуссий, которых (и это во-вторых) было немало. Идея «Один пояс — один путь» (так теперь называют, как правило, эту новацию) с разных сторон была представлена в ряде крупных докладов, в том числе в выступлении члена Госсовета Ян Цзечи3. Это лишний раз показало, что она прочно заняла одно из центральных мест в нынешней внутренней и международной повестке КНР.
Однако, пожалуй, не менее важным было третье обстоятельство. В канун Форума был опубликован и распространен вместе с его материалами важный правительственный документ, который, по всей видимости, стал итогом почти полуторагодичной работы политиков и экспертов — «Концепция и план действий по совместному строительству Экономического пояса Шелкового пути и морского Шелкового пути 21-го века».
В этом весьма объемном официальном материале, подготовленном Государственным комитетом по делам развития и реформ КНР, а также двумя министерствами — иностранных дел и коммерции, была представлена развернутая программа проекта, по сути — его рамочная «дорожная карта», которая подробно структурирована по
базовым характеристикам — географии, целям и задачам, принци-
4
пам, направлениям и механизмам реализации .
Напомним, что, формулируя в сентябре 2013 г. общую цель инициативы, председатель КНР указал на «новую жизнеспособность прежнего Великого шелкового пути» и предложил прилегающим к нему «евроазиатскими странам объединить усилия», способствуя «постепенному формированию крупномасштабного регионального сотрудничества» с целью обеспечить между ними «более тесные экономические связи и более обширное взаимодействие»5. Кроме того,
244
Внешнеэкономическая политика КНР
председатель КНР назвал и пять основных аспектов-направлений реализации проекта. На первое место было поставлено согласование между странами-участницами «политических установок для развития», уже затем говорилось о привычном для восприятия термина «Шелковый путь» «сотрудничестве в транспортной инфраструктуре». Тремя другими сферами «совместного строительства» были названы «торговые и инвестиционные свободы», «финансы», а также «гуманитарные контакты». Очевидно, что в прозвучавших определениях, как и в их последовательности, уже тогда был отражен крупный, геостратегический характер выдвинутой идеи, призванной с привлечением внешнеполитических механизмов, «на путях международного сотрудничества» обеспечить интересы страны в ближнем и дальнем зарубежье Евразии.
Месяцем позднее в дополнение к «сухопутному» варианту (ЭПШП), был добавлен «морской маршрут». Так новация получила общее оформление.
Однако повторим, что потребовалось больше года различного рода государственных и партийных совещаний, экспертных конференций, симпозиумов и встреч, прежде чем на официальном уровне появился специальный документ из 8 разделов, дающий авторитетное обобщенное представление о существе китайского мегапроекта. Понятно, что «Концепция и план действий» от 28 марта 2015 г. (далее — Концепция) заслуживают внимательного рассмотрения.
Географический охват
Прежде всего, Концепция «уточнила» как внутренний, так и внешний географический охват, предусмотренный «поясом и путем», дав представление о пространственном масштабе проекта.
Первоначальные оценки здесь были разные. Так, в комментарии, опубликованном в правительственных СМИ в конце октября 2013 г., было указано, что сухопутный коридор пояса «Шелкового пути», начинаясь, естественно, в Китае, делится на 5 субрегионов — Центральную, Западную и Южную Азию, европейские страны — бывшие республики СССР, а также и Россию. «Объединенная»
Новые «Шелковые пути» Китая...
245
идея — сухопутный и морской «Шелковый путь» вместе — называлась проектом, который распространяется на несколько десятков (имея в виду пять субрегионов — не менее 40 стран) и может обеспечить «взаимовыгодное сотрудничество и общее процветание» для более чем 3 млрд человек6.
В других материалах список расширялся за счет стран Центральной и Западной Европы и Северной Африки, причем порой публиковались карты, где новый путь шел в обход России7.
В специальном разделе Концепции от 28 марта представлена версия, которую, надо полагать, в КНР считают базовой. Согласно документу «сухопутный пояс», начинаясь в Китае и «пролегая по территориям Азии, Европы и Африки», включает три главных направления — через Центральную Азию в Россию и Европу (Балтию); опять-таки через Центральную Азию, а также Западную Азию в страны Персидского залива и Средиземноморья; в Юго-Восточную и Южную Азию и Индийский океан.
«Морской путь», стартуя от берегов Китая, имеет два главных маршрута — через Южно-китайское море и Индийский океан в Европу; через Южно-Китайское море ЮКМ в южную часть Тихого
о
океана .
В рамках Евразийского сухопутного моста и параллельно названным маршрутам были также выделены несколько транспортно-экономических коридоров, в том числе Китай—Монголия—Рос-сия, Китай—Пакистан и Бангладеш—Китай—Индия—Мьянма.
При такой постановке вопроса непосредственно «Шелковая зона» существенно расширяется. Недаром весной 2015 г. китайские эксперты вели речь уже о 65 странах с населением в 4,4 млн человек9. Более того, в Концепции подчеркивается, что инициатива Китая не ограничивается районами прохождения древних путей и «носит кооперационный характер, открытый для всех стран и региональных организаций». Теоретически это делает географические границы «пояса и пути» вообще не лимитированными, хотя понятно, что они на деле они существуют.
Интересна и эволюция взглядов на «внутреннюю» географию проекта. Первоначально не только эксперты, но и официальные лица в Китае нередко подчеркивали, что одной из целей проекта является «ускоренное развитие западных регионов КНР», сравнительно от-
246
Внешнеэкономическая политика КНР
ставших в ходе проводимой в стране реформы. Об этом, в частности, шла речь на международной конференции с участием ответственных представителей китайского внешнеполитического ведомства, китайских и российских экспертов (в том числе из ИДВ РАН), которая проходила в ноябре 2014 г. в Институте международных проблем МИД КНР10.
В Концепции данному вопросу уделен специальный раздел. В нем вначале также говорится о значении Синьцзяна и других западных районов, однако далее документ включает в «Один пояс — один путь» уже практически все провинции и регионы страны.
Пять направлений — пять системных задач
Внимательное знакомство с определяемыми Концепцией узловыми целями подталкивает к выводу, что в ее основе остались положения, изначально озвученные председателем КНР в Астане и Джакарте в сентябре—октябре 2013 г.
Это, прежде всего, касается самого крупного в документе раздела о «пяти приоритетах». Они предлагаются в виде будущих «сфер сотрудничества» — «политические контакты и координация политических установок», «транспорт и инфраструктура», «торговые свободы», «финансы», «общественные и гуманитарные связи». Это — главные направления проекта, свидетельствующие о масштабе и системном характере поставленных задач.
Но, сравнивая изложенные председателем КНР положения с Концепцией, в последнем случае можно заметить и важные уточнения, и новые акценты.
Во-первых, подчеркнут определяющий статус «политической координации». Она названа «важной гарантией» реализации проекта. Это, похоже, обещает высокую степень активности китайского руководства, которое, «укрепляя» с десятками отнесенных к проекту стран «межправительственные контакты», намерено придавать им разнообразный и многоплановый характер.
Во-вторых, наряду с задачей совместного со странами региона строительства сухопутного Трансазиатского моста, сформулирована «приоритетная» и «жизненно важная» цель обеспечить не просто
Новые «Шелковые пути» Китая...
247
транспортные коммуникации, а системную «взаимосвязанность инфраструктуры», включая координацию участниками «своих планов по строительству инфраструктурных объектов и систем технических стандартов». Кроме того, введено в оборот понятие «сетевых коммуникаций», подчеркнут их комплексный характер, «объединяющий» не только собственно «железные», шоссейные и водные магистрали, включая сопутствующую дорожную (портовую) инфраструктуру, но и трубопроводную сеть транспортировки энергоресурсов, а также и трансграничную сеть линий оптико-волоконной связи.
В-третьих, четко и недвусмысленно прописаны цели в торгово-инвестиционной области, которую уже на старте проекта в КНР нередко называли его «фундаментом». Концепция прямо декларирует намерение (в рамках общей идеи глобальной либерализации торговых режимов) начать со странами «пояса и пути» обсуждение возможностей создания зон свободной торговли, совместного продвижения таких мер, как устранение/снижение тарифных барьеров, унификация таможенных и других регулирующих торговлю процедур. Это же касается сферы инвестиций, которую авторы Концепции предлагают сделать «двигателем торговли»; «инвестиционные свободы» мыслится распространить на самый широкий спектр промышленного и аграрного производства — от разведки и разработки ископаемых, развития многих видов энергетики, включая ядерную, до марикультуры и лесного хозяйства. Приветствуя направление в проект инвестиций из стран «пояса и пути», Концепция содержит прямой акцент на «поощрение» участия в региональном инфраструктурном строительстве непосредственно китайских компаний. Причем не только инвестициями как таковыми: в контексте тезиса о «разделении труда» говорится, что китайские компании должны «действовать непосредственно на местах», использовать здесь свои практические возможности и опыт управления.
В-четвертых, ранее выдвинутое направление «сотрудничества в сфере финансов» и денежно-кредитной политики обрело в Концепции форму полноформатной «финансовой интеграции». Речь идет о создании системы «валютной и инвестиционной стабильности», доступа «к кредитной информации», расширения валютных свопов. В Концепции говорится о задаче развития азиатского рынка ценных бумаг, о продвижении разнообразных форм сотрудниче-
248
Внешнеэкономическая политика КНР
ства, включая выпуск участниками проекта «юаневых» облигаций в Китае, а также эмиссию китайскими учреждениями облигаций в юанях и в иностранных валютах за рубежом. Полученные средства могли бы, согласно документу, использоваться в странах вдоль «пояса и пути».
Важная роль при этом отводится Азиатскому банку инфраструктурных инвестиций (АБИИ). Речь идет об учреждаемой по инициативе Китая кредитной организации, которая будет финансировать региональные инфраструктурные проекты11. Были названы и другие важные финансовые структуры — Банк развития БРИКС, планируемый аналогичный институт в рамках ШОС, а также Фонд Шелкового пути, на учреждение которого Китай, согласно сделанному еще в начале ноября 2014 г. заявлению председателя КНР, готов направить 40 млрд долл.12 Правительственные эксперты называют этот шаг своего руководства «лишь началом», тем самым подчеркивая инвестиционные возможности Китая на фоне того запроса на инвестиции, который де-факто существует во многих странах предполагае-13
мого «пояса-пути» .
Наконец, в-пятых, область, которая по-прежнему носит простое название «обмены между людьми», представлена в документе полноформатной системой многопланового гуманитарного сотрудничества. По мнению авторов, она должна включать сферы образования (на нее КНР выделяет 10 000 стипендий), культуры и искусства, туризма, здравоохранения, молодежной политики, науки и технологий, а также взаимодействие по линии партийных и парламентских структур и неправительственных организаций.
Приоритеты в механизмах сотрудничества
Принципиально важной частью Концепции видится раздел о «Механизмах кооперации». Его актуальность связана с необходимостью понимания, как реализация проекта, столь масштабного по зоне охвата и числу потенциальных участников, может выглядеть на практике. Тем более с учетом того, что на просторах Евразии уже действуют различные интеграционные объединения ^ своими целями и регламентами.
Новые «Шелковые пути» Китая...
249
Авторы Концепции, похоже, не склонны видеть здесь почвы для недоразумений и заявляют, что, продвигая свою инициативу, Китай будет использовать возможности и «двусторонних, и многосторонних кооперационных механизмов».
Двусторонние отношения КНР предполагает развивать «на всех уровнях» и «по всем каналам», используя возможности как уже существующих, так и новых совместных рабочих групп, комиссий и комитетов, специально нацеленных на подготовку «дорожных карт», пилотных проектов и других документов и планов, связанных с инициативой «Один пояс — один путь».
В части международных структур говорится о намерении «поддержать деятельность и использовать возможности» существующих в зоне «пояса пути» объединений. Приводится их большой перечень — от АТЭС и ШОС до субрегиональных механизмов по типу структуры «Большой Меконг». Предполагается задействовать также потенциал международных выставок, конференций, научных симпозиумов.
Тем не менее, следует заметить, что раздел носит весьма лаконичный характер. А потому показательное акцентирование потенциала двустороннего сотрудничества может быть не случайным и свидетельствовать не столько об абстрактных «функциональных предпочтениях» китайской дипломатии, сколько о возможной ее реакции на конкретные ограничения, с которыми проект может столкнуться в контексте функционирования тех или иных региональных структур. Ведь в них могут действовать собственные, порой достаточно жесткие для внешних игроков регламенты, и «адаптироваться» к ним можно попытаться как раз за счет двусторонних механизмов.
Не случайно, что в другом разделе Концепции, где говорится о практической работе, уже проделанной по проекту за почти полтора года, упоминаются двусторонние переговоры с лидерами более 20 стран (с рядом из них подписаны профильные Меморандумы о взаимопонимании). При этом лишь одна ссылка касается встречи в многостороннем формате (6-й Форум китайско-арабского сотрудничества).
В контексте декларируемой, таким образом, своего рода «готовности действовать в различных сценариях» заслуживает внимания
250
Внешнеэкономическая политика КНР
помещенный в отдельном разделе (Принципы Концепции) тезис о том, что Китай не только по-прежнему привержен «политике открытости», но и намерен строить ее новый вариант. Речь идет о «модели открытости по всем азимутам» и направлениям (quan fangwei kaifang).
Возможен вывод, что, исходя из такого максимально расширенного понимания «открытости», Китай рассчитывает в том числе на ее «взаимный» со стороны партнеров характер, а следовательно — на позитивное восприятие ими нового «Шелкового проекта» и готовность «идти навстречу». Не случайно, более активный «выход КНР вовне», который как раз основывался бы на такой «встречной открытости», авторитетные китайские эксперты называют «принципиальной составной частью проекта». А незадолго до принятия Концепции министр иностранных дел Ван И прямо подчеркивал, что в
АТР необходимо придерживаться «новых концепций открытости, а
14
не замкнутости» .
В связи с этим следует отметить, что Концепция выдержана в подчеркнуто комплиментарном стиле: практически по всему многостраничному тексту она сопровождается призывами к учету озабоченностей всех сторон, взаимному выигрышу, уважению и доверию, к миру и развитию, взаимовыгодному сотрудничеству. Более того, имиджу идеи полностью уделен заключительный (восьмой) раздел. В нем подчеркивается, что «будучи инициатором идеи», КНР, тем не менее, видит проект площадкой, где происходят «равноправные консультации», учитываются «чаяний» всех стран «пояса и пути», уважается принцип инклюзивности, понимаемый как «возможность разнообразия и необязательность во всем добиваться полного единства».
Общенациональный контекст
Оценивая идею «Один пояс — один путь» на фоне общего для нынешнего Китая политического контекста, трудно не заметить, что авторы Концепции с первых шагов стремились вписать ее в стратегические задачи «мечты о великом возрождении китайской нации», с которой годом ранее выступило высшее китайское руководство15. Инициатива «Один пояс — один путь» вполне способна играть роль
Новые «Шелковые пути» Китая...
251
мощного инструмента реализации этого ставшего общенациональным лозунга, который, по сути, предполагает решающее наращивание комплексной мощи страны и выход, таким образом, на «передовые мировые рубежи».
В условиях, когда (на примере снижения прироста ВВП) экономика КНР в последние годы столкнулась с вызовами истощения ряда прежних источников роста (потенциал экстенсивного развития, дешевый труд и т. п.), повышенную актуальность приобрели новые, в том числе внешние, рычаги. Дальнейший импульс, повторим, получает продвижением «политики открытости и выхода во-вне»16. На непосредственную связь проекта с генеральными задачами развития страны недвусмысленно указывал председатель КНР. Уже вскоре после первоначального оглашения инициативы «пояса-пути», Си Цзиньпин, говоря о курсе «в отношении сопредельных стран», подчеркнул, что «стратегической целью китайской внешней политики является служение задаче национального возрождения». При этом, как отметил руководитель КНР, «Китай совместно со своими соседями должен работать для ускорения взаимной стыковки и формирования «экономического пояса Великого шелкового пути» и «морского Шелкового пути для 21-го века». Китай должен ускорить создание зон свободной торговли с соседями в качестве фундамента, расширять торговлю и инвестиции, создать новый образец региональной экономической интеграции» .
Выводы для России
Напомним, что в географическом разделе Концепции однозначно указывается на принадлежность России к зоне «Шелковых путей» в их нынешней версии. И хотя сразу после первоначального оглашения инициативы (сентябрь 2013 г.) роль России трактовалась весьма неоднозначно (в обеих странах эксперты отмечали потенциальные вызовы, вытекающие из возможного «столкновения центральноазиатских политико-экономических проектов РФ и КНР»), к марту 2014 г. ситуация в значительно мере прояснилась.
После сочинских переговоров в формате Владимир Путин — Си Цзиньпин в феврале 2014 г., на которых, согласно китайским ком-
252
Внешнеэкономическая политика КНР
ментариям, обсуждался проект «Экономического пояса Шелкового пути», в правительственных СМИ Китая появились публикации, где прямо указывалось, что «без участия России экономической полосе Шелкового пути не бывать»18.
Внимание в России привлекла и данная авторитетными китайскими экспертами характеристика ЭПШП как «инновационной модели сотрудничества», которая «не содержит в себе интеграционных интенций», не преследует целей создания формального сообщества и направлена исключительно на улучшение среды многостороннего сотрудничества и налаживание эффективных партнерских отношений .
Согласованные совместные формулировки относительно сотрудничества по проекту были впервые зафиксированы в российско-китайском заявлении, принятом в мае 2014 г. по итогам официального визита В.В. Путина в КНР. «Россия считает важной инициативу Китая по формированию «Экономического пояса Шелкового пути» и высоко оценивает готовность Китайской Стороны учитывать российские интересы в ходе ее разработки и реализации», — говорится в документе. «Стороны продолжат поиск путей возможного сопряжения проекта «Экономического пояса Шелкового пути» и создаваемого Евразийского экономического союза. В этих целях они намерены и дальше углублять сотрудничество между компетентными ведомствами двух стран, в том числе для осуществления совместных проектов по развитию транспортного сообщения и инфраструк-20
туры в регионе» .
Министр иностранных дел РФ С. Лавров отметил при этом важную деталь, упомянув, что сопряжение «Экономического пояса Шелкового пути» с процессами евразийской интеграции может коснуться модернизации Транссиба и Байкало-Амурской магистралей,
причем по темам совместной работы планируется запустить россий-
21
ско-китайский экспертный диалог .
Очередной вехой в пока нащупывающем дорогу российско-китайском взаимодействии по вопросам, связанным с проектом «пояс-путь», могут считаться двусторонние договоренности, достигнутые по итогам 19-й межправительственной встречи, состоявшейся в ходе визита в Москву делегации во главе с премьером Госсовета КНР Ли Кэцяном (октябрь 2014 г.). По итогам переговоров стороны
Новые «Шелковые пути» Китая...
253
подписали ряд документов, имеющих непосредственное отношение к тематике формирования евроазиатских транспортных и экономических коридоров — Соглашение в области высокоскоростного железнодорожного сообщения, Соглашение по организации Российско-китайских парков высоких технологий» под символическим названием «Шёлковый путь»22.
Наконец, к лету 2015 г. Москва и Пекин представили согласованное видение перспектив сопряжения евразийских проектов двух стран, которое нашло документальное отражение в специальном Совместном заявлении РФ и КНР, подписанном в ходе приуроченного к юбилею Победы визита в Москву председателя Си Цзиньпи-на. На высшем официальном уровне стороны декларировали намерение предпринять взаимные усилия по налаживанию соответствующей совместной работы в различных форматах, определили ее рамочные направления. К ним были отнесены продвижение инвестиций и торговли, включая постепенное «упрощение ее режимов», развитие транспортной инфраструктуры, строительство «важных для региона малых и средних предприятий», сотрудничество в различных областях кредитно-финансовой деятельности. Была выражена поддержка запуску практических механизмов «по взаимному сопряжению процессов строительства ЕАЭС и Экономического пояса Шелкового пути», в том числе в рамках Рабочей группы с участием представителей внешнеполитических ведомств обеих стран .
Транспорт и не только...
Официальные формулировки относительно «путей сопряжения» пока носят хоть и взаимно благожелательный, но достаточно дипломатичный характер. Тем не менее, варианты конструктивного сотрудничества явно просматриваются, прежде всего, в сфере транспортных коммуникаций. Для России речь идет о том, как оптимально «канализировать» китайскую инициативу в собственных интересах, превратить российские транспортные артерии в полноценный и необходимый элемент Трансевразийского сухопутного моста, о котором сказано в Концепции китайского проекта. Понятно, что китайское видение предполагает реализацию, в первую оче-
254
Внешнеэкономическая политика КНР
редь, интересов КНР. Однако это лишь актуализирует поиск решений, поскольку проект, нацеленный на рост трансконтинентальных сухопутных перевозок с восточного побережья и других районов КНР в Европу — для России не только вызов, но и шанс обрести в нем свое место.
Сегодня ясно, что значительную часть (примерно треть) своего маршрута в Европу КНР намерена выстраивать по собственной территории — до китайско-казахских погранпереходов, экономя и на транзитных тарифах, и «на скорости». Задача в том, чтобы транзитный грузопоток двинулся затем не на центральноазиатский юг и на Ближний Восток в обход России, а, все-таки, принося транзитную прибыль, стабильно выходил на российские железные дороги (линии Челябинск—Уфа—Самара или Оренбург—Казань—Нижний Новгород) и далее в Восточную и Западную Европу.
Отметим, что именно в этом русле сегодня, похоже, начинается определенная совместная работа. Прежде всего, речь идет об упомянутом Соглашении в области высокоскоростного железнодорожного сообщения, согласно которому «стороны будут изучать возможности превращение трассы Москва—Пекин в современную магистраль — звено коридора Европа—Азия, уделив первоочередное внимание строительству высокоскоростной дороги Москва—Казань24.
Проблемы с использованием транзитного потенциала Транссиба, по крайней мере, его восточной части, очевидные на фоне наличия у Китая собственных дорог на запад, оставляют, тем не менее, немалые возможности. О восточном участке Транссиба вполне уместно говорить с точки зрения взаимовыгодного китайского инвестиционного участия в программах назревшей модернизации дорожной инфраструктуры региона, включая строительство мостовых переходов через Амур. Такая инфраструктура в любом случае сохраняет свою ключевое значение не только для внутренних потребностей РФ, но и для транспортного обеспечения российско-китайской торговли, особенно ее регионального сегмента.
Не менее важен и более широкий подход. Как отмечалось в правительственной газете «Жэньминь жибао», «развитие Дальнего Востока» в Китае считают составной частью своей трансконтинентальной инициативы25. А это означает включение в нее и важных для РФ программ совместного подъема российского Дальнего Востока и Се-
Новые «Шелковые пути» Китая...
255
веро-востока КНР. Эксперты подчеркивают, что «Китаю предпочтительна такая схема отношений с Россией, которая предполагает кооперацию или параллельную деятельность в атмосфере сотрудничества» как в Центральной Азии, так и в программах совместного подъема российского Дальнего Востока и Северо-Востока КНР. Их в Китае ныне рассматривают как составную часть инициативы «Один пояс — один путь»26. Такой подход просматривается и в Концепции от 28 марта, где говорится о задаче «усилить сотрудничество» трех провинций Дунбэя с дальневосточными регионами РФ, в первую очередь в сфере коммуникаций.
Все это — хорошая отправная точка для сотрудничества, тем более, что партнерскому подходу, сопровождающему современную историю российско-китайских отношений, вряд ли есть весомая альтернатива.
Дело за практическими делами, в ходе которых актуальной задачей станет строгий мониторинг взаимных интересов и возможных «озабоченностей». Прежде всего, предстоит на практике наблюдать за тем, как будет происходить реальная притирка и сопряжение проектов Экономического пояса шелкового пути и Евразийского экономического союза.
Так, достаточно очевидно, что одна из узловых целей китайского проекта — продвижение либерализации торговли КНР с государствами региона, включая страны Центральной Азии. Вспомним уже отмечавшуюся выше «фундаментальную» задачу, поставленную китайским руководством — «ускорить создание с соседями зон свободной торговли». С учетом ограничений, которые существуют согласно регламентам Евразийского экономического союза, совмещение интересов сторон потребует здесь немалых усилий и времени. Не случайно, в майском (2015 г.) Совместном заявлении о сопряжении евразийских проектов двух стран сюжет о торговых режимах представлен в весьма осторожных формулировках: «продвижение к зоне свободной торговли между ЕАЭС и Китаем» хоть и поставлено в качестве вопроса для «рассмотрения», однако лишь в виде «долгосроч-27
ной цели» .
В руководстве обеих стран, похоже, осознают существующие и вызовы, и шансы. По меньшей мере, вице-премьер РФ Игорь Шувалов в ходе Азиатского экономического форума в Боао позитивно
256
Внешнеэкономическая политика КНР
оценил возможности сотрудничества, подчеркнув, что «совместная работа по развитию евразийского партнерства и Экономического пояса Шелкового пути создаст дополнительные возможности для развития стран Евразийского союза и Китая»28.
Сигнал в этом же направлении — состоявшееся в апреле 2015 г. официальное подключение России к деятельности упоминавшегося Азиатского банка инфраструктурных инвестиций .
Экономический пояс и ШОС
Важной в контексте программы «Один пояс — один путь», особенно в виду реализации проекта в Центрально-Азиатском регионе, видится роль Шанхайской организации сотрудничества. Ведь даже с точки зрения затронутого Концепцией вопроса о сопряжении интересов КНР, России, самих центральноазиатских стран, без чего трудно рассчитывать на успех проекта, ШОС является естественной площадкой для переговоров и консультаций. Вспомним также, что помимо постоянных членов все наблюдатели и партнеры по диалогу в ШОС (от Индии до Беларуси) «включены» Китаем в число потенциальных участников инициативы.
Не случайно мнения об активном подключении ШОС к данной теме придерживаются многие политики и эксперты, полагая, в частности, что таким образом может быть придан новый импульс работе ШОС, способной «взять проект под свою эгиду», координировать его со схожими программами других международных организаций, таких, как ПРООН и ЮНЕСКО30.
Более того, совсем недавно в ШОС был принят знаковый документ, имеющий прямое отношение к теме «Шелкового пути» и трансазиатских транспортных коридоров. После многолетних непростых согласований в ходе саммита ШОС в Душанбе (сентябрь 2014 г.) подписано долгожданное «Соглашение между правительствами государств-членов ШОС о создании благоприятных условий для международных автомобильных перевозок». Как указывалось в китайской печати, «подписание данного соглашения может считаться активным откликом членов Организации на инициативу “Экономического пояса”»31. По словам генерального секретаря ШОС Дмитрия Мезен-
Новые «Шелковые пути» Китая...
257
цева, «в ШОС готовы к рассмотрению конкретных предложений по реализации этого проекта, обсуждению планов по его осуществлению, а также разработке алгоритма сотрудничества», которое «должно претворяться на базе одного из важнейших принципов — учета национальных интересов стран-основательниц и с учетом единых интересов Организации» и «с самого начала исключая возможные напряжения в конкурентных сферах»32. Мнение о том, что реализации ЭПШП способна наполнить механизмы региональной кооперации, включая ШОС, «новым содержанием и придать им дополнительный импульс» высказывал и ряд видных китайских 33
дипломатов .
Понятно, что ШОС еще предстоит на практике найти свое место в работе по гармонизации интересов потенциальных участников программы «Один пояс — один путь». Тем не менее, признание важной роли Организации, содержащееся, в частности, в упомянутом выше майском (2015 г.) Совместном российско-китайском заявлении, — знак того, что ШОС будет серьезно востребована в ходе реализации «Шелкового проекта».
Примечания
1 Самые используемые фразы на Боаоском азиатском форуме: «Один пояс — один путь», «Азиатский банк инфраструктурных инвестиций». URL: http://m. russian.china.org.cn/russian/doc_1_26356_291309.html
2
2 Full text of Chinese President's speech at Boao Forum for Asia. 28.03.2015. URL: http://www.fmprc.gov.cn/mfa_eng/zxsx_662805/t1250690.shtml
3
3 URL: http://www.fmprc.gov.cn/mfa_eng/zxxx_662805/t1249761.shtml
4 URL: http://www.fmprc.gov.cn/mfa_eng/topics_665678/xjpcxbayzlt2015nnh/t 1249618.shtml
5 URL: http://russian.news.cn/china/2013-09/07/c_132700808.htm
6 Где именно проходит «экономический коридор Шелкового пути»? URL: http://russian.china.org.cn/exclusive/txt/2013-10/24/content_30273750.htm; Годовой обзор: новый Шелковый путь, новая идея, новое процветание. URL: http:// russian.news.cn/china/2013-12/26/c_132997832.htm
7
URL: http://www.xinhuanet.com/world/newsilkway/index.htm
258
Внешнеэкономическая политика КНР
о
URL: http://www.fmprc.gov.en/mfa_eng/topics_665678/xjpcxbayzlt2015nnh/t 1249618.shtml
9
URL: http://www.chinausfocus.com/finance-economy/one-belt-and-one-road-far-reaching-initiative/.
W (Во юань оу я со
цзюбань «Сычоу чжилу цзицзи дай юй чжун э уши хэцзо» гоцзи яньтаохуэй — Институт Евразии нашей Академии провел международный симпозиум «Экономический пояс Шелкового пути и практическое сотрулничество Китая и России»). URL: http://www.ciis.org.cn/chinese/2014-11/15/content_7372145.htm
11 URL: http://ru.china-embassy.org/rus/zgxw/t1251070.htm
12 China pledges 40 bln USD for Silk Road Fund. URL: http://news.xinhuanet. com/english/china/2014-11/08/c_133774993_2.htm
13
Об этом эксперты и официальные лица КНР говорили на упомянутой Конференции в МИД КНР, накануне которой было объявлено о «40-миллиардном китайском взносе». См.: URL: http://www.ciis.org.cn/chinese/2014-11/15/ content_7372145.htm.
14 URL: http://russian.people.com.cn/n/2015/0203/c31521-8844870.html
15 Си Цзиньпин посетил выставку «Путь возрождения» в Пекине. 30.11.2012. URL: http://russian.people.com.cn/31521/8041475.html; «Chinese dream» resonates online after Xi’s speech. 30.11.2012. URL: http://en.people.cn/90882/8041941.html; Открытие предстоящих сессий ВСНП и ВК НПКСК станет стимулирующей силой для осуществления «китайской мечты» — достижения великого возрождения китайской нации. URL: http://russian.people.com.cn/31521/8135452.html
16 О динамике экономических процессов в нынешнем Китае и роли в них «политики открытости» см., напр.: Портяков В. Трансформация модели экономического роста в КНР: современные тенденции и перспективы // Проблемы Дальнего Востока. 2014. № 4. С. 55—67.
17 URL: http://russian.people.com.cn/31521/8437415.html
18 URL: http://russian.people.com.cn/31518/8501331.html; URL: http://russian. people.com.cn/n/2014/0829/c95181-8776468.html
19 URL: http://russian.people.com.cn/31857/209641/8608834.html
20
0 URL: http://news.kremlin.ru/ref_notes/1642
21 URL: http://www.mid.ru/brp_4.nsf/0/C0CE36DCDAABF0E444257CBB002 0E494
22 URL: http://government.ru/news/15201/
23
Совместное заявление Российской Федерации и Китайской Народной Республики о сотрудничестве по сопряжению строительства Евразийского эко-
Новые «Шелковые пути» Китая...
259
номического союза и Экономического пояса Шелкового пути. 8 мая 2015 г. URL: http://www.kremlin.ru/supplement/4971
24 URL: http://russian.people.com.cn/n/2014/1015/c95181-8795343.html
25
Ван Ивэй. Три важных аспекта поездки Ли Кэцяна в Россию //Жэньминь жибао. 17.10.2014. URL: http://inosmi.ru/fareast/20141017/223738019.html
26 URL: http://russian.people.com.cn/31857/209641/8608834.html
27
URL: http://www.kremlin.ru/supplement/4971
28 URL: http://mir24.tv/news/economy/12303302
29
Минфин: Россия стала соучредителем АБИИ. URL: http://www.baltinf o.ru/2015/04/14/Minfin-Rossiya- stala-souchreditelem-ABII-488961
30 URL: http://russian.people.com.cn/n/2014/0628/c31518-8747925.html
31 URL: http://russian.people.com.cn/n/2014/0915/c95181-8782546.html
32 URL: http://russian.people.com.cn/31521/8544855.html
33 URL: http://ru.china-embassy.org/rus/zewlzxdt/t1189263.htm; URL: http:// www.belta.by/ru/person/interview/Tsuj-Tsimin_i_514671.html
