Российско-китайские и многосторонние интеграционные проекты и их влияние на развитие Дальнего Востока Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

Российско-китайские и многосторонние интеграционные проекты... 229

О.А. Тимофеев

РОССИЙСКО-КИТАЙСКИЕ И МНОГОСТОРОННИЕ ИНТЕГРАЦИОННЫЕ ПРОЕКТЫ И ИХ ВЛИЯНИЕ НА РАЗВИТИЕ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА

Аннотация. Последние годы ознаменовались ростом интереса к интеграционным аспектам российско-китайского взаимодействия. Москва и Пекин практически одновременно запустили собственные интеграционные проекты: Евразийский экономический союз и «Экономический пояс Шелкового пути». Укрепляя структуру двустороннего взаимодействия, сопряжение данных проектов служит и цели укрепления многосторонней интеграции, вовлечения в нее все большего числа участников. Указанные процессы могут активизировать российско-китайское взаимодействие на региональном уровне, например, между Дальним Востоком России и Северо-Восточным Китаем.

Ключевые слова: Россия, Китай, интеграционные проекты, ЕАЭС, Шелковый путь, сотрудничество в сопряжении, региональные измерения.

В конце 2012 — начале 2013 г. в Китае состоялся переход власти от четвертого к пятому поколению руководителей во главе с Си Цзиньпином. Достаточно рутинное для политической истории КНР событие на этот раз сопровождалось значительными изменениями в вербализации как внутриполитического, так и внешнеполитического курса страны. Нынешнее положение в высшем эшелоне власти

230

Внешнеэкономическая политика КНР

определяется значительной для последних десятилетий концентрацией власти в руках одного руководителя. В целях повышения собственного авторитета, необходимого для проведения серьезных социально-экономических преобразований, Си Цзиньпин формирует систему, основанную на личном, «ручном» управлении государством.

В значительной степени указанные тенденции касаются и внешней политики Китая. Ее основополагающими принципами по-прежнему являются:

• мирное развитие с опорой на многополярность и развитие отношений нового типа с крупными странами (^ДуЗИД) — в противовес универсалистской стратегии Запада, делающего ставку на поддержание военно-политического доминирования;

• активное развитие экономического сотрудничества со всеми странами и регионами мира, основанного на стремлении к поиску общих интересов, гибкости, прагматизме и умении находить взаимоприемлемые компромиссы. Кроме того, Китай выступает за развитие международных отношений на основе духа равноправия, взаимодоверия, толерантности, сотрудничества и взаимной выгоды;

• последовательный курс на многополярность, что еще раз нашло свое подтверждение в решениях состоявшегося в ноябре 2012 г. XVIII съезда КПК1.

Новое руководство, исходя из сформулированной им стратегии «китайской мечты» постепенно стало занимать все более

активную позицию по ряду ключевых международных проблем, прежде всего касающихся Азиатско-Тихоокеанского региона. Так, на состоявшемся в ноябре 2012 г. XVIII съезде КПК было обнародовано решение о заметном укреплении ВМС НОАК.

Через год был создан новый орган — Комитет национальной безопасности (|Т| , координирующий деятельность различных

профильных министерств и ведомств, а декабре 2013 г. группой китайских аналитиков под руководством заместителя директора Института мировой политики Китайской академии современных международных отношений (КАСМО) при Госсовете КНР Чэн Сяняна было подготовлено аналитическое исследование, освещающее стра-

Российско-китайские и многосторонние интеграционные проекты... 231

тегию обеспечения национальной безопасности страны в контексте создания Комитета национальной безопасности2.

Внешнеполитические задачи нового китайского руководства были в значительной мере уточнены на состоявшемся совещании ЦК по международной работе 28—29 ноября 2014 г. а также в выступлении Си Цзиньпина на коллективной учебе при Политбюро ЦК по ускорению создания зон свободной торговли 5 декабря 2014 г.3 Китайские эксперты отмечают: если на ноябрьском совещании была определена общая цель — использовать текущие изменения международной архитектоники, то в декабре она получила конкретное наполнение: экономическая глобализация является господствующей тенденцией мирового развития и Китай должен использовать данную тенденцию в своих интересах. Уже с ноября СМИ и аналитические центры КНР начинают говорить о том, что Си Цзиньпин отходит от традиционного дэнсяопиновского принципа «скрывать свои возможности» к парадигме «амбициозно-

сти» (Щ&Шjfjj)4-

По мнению вице-президента Академии международного торгово-экономического сотрудничества при Министерстве коммерции КНР Ли Гуанхуэя, прокомментировавшего декабрьское выступление Си Цзиньпина, в настоящее время США потеряли надежду продвигать свои экономические интересы через механизмы ВТО и пытаются укрепить глобальные позиции путем создания подконтрольных себе структур — Транстихоокеанского партнерства и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства. В этих условиях Китай вынужден интенсифицировать собственные переговоры о создании двусторонних (Китай—Корея, Китай—Австралия) и многосторонних зон свободной торговли. Долгосрочная стратегия создания таких зон должна включать следующие этапы:

1) приграничные с КНР регионы;

2) регионы, расположенные вдоль «одного пояса, одного пути»;

3) глобальный уровень.

Ли Гуанхуэй считает, что Китай не должен отказываться от участия в Транстихоокеанском партнерстве и подобных ему структурах, но лишь в том случае, если он добьется выгодных для себя условий5.

232

Внешнеэкономическая политика КНР

Директор Центра экономических исследований Фуданьского университета Ши Лэй считает, что одной из причин активности китайского руководства на внешнеполитическом и внешнеэкономическом направлениях является стремление привлечь к последним инициативам китайские регионы, прежде всего западный Китай с целью сбалансировать региональную структуру экономического роста в КНР (опережающие темпы роста в приморских регионах)6.

В рамках концепции развития отношений нового типа с крупными странами особое место в 2013—2015 гг. заняли российско-китайские отношения.

В основе российско-китайского партнерства лежит курс обоих государств на проведение самостоятельной и многовекторной внешней политики, оставляющей полный простор для маневра на всех ее направлениях. В нынешней политической ситуации России нужны не просто хорошие, но образцовые отношения с Китаем — второй экономикой мира, привилегированным членом ведущих мировых организаций (СБ ООН, G-20 («Двадцатка»), ВТО, МВФ и Мировой банк). Пекин — важнейший стратегический партнер России, способный в значительной степени нейтрализовать то негативное воздействие, которое оказывает на Москву санкционная политика Запада. Но, благодаря доверительному характеру партнерства с КНР, Россия может активно включиться в интеграционные процессы в АТР, укрепить связи с другими крупными странами Восточной Азии — Японией и РК, а ее нынешняя фронда с Западом — приобрести характер принципиального спора по поводу будущего характера мироустройства.

При этом на Западе традиционно считают, что ухудшение российско-китайских отношений неизбежно, и произойдет оно, прежде всего, из-за столкновения геополитических интересов в Центральной Азии. При этом в последнее время особый упор делается именно на конкуренцию российских и китайских интеграционных проектов.

Как известно, именно с данным регионом связаны наиболее масштабные интеграционные проекты двух стран последних лет: Евразийский проект России и проект «Один пояс — один путь» КНР.

В сентябре 2013 г. в ходе визита в Казахстан, председатель КНР Си Цзиньпин выдвинул концепцию «Экономического пояса Шел-

Российско-китайские и многосторонние интеграционные проекты... 233

кового пути» продемонстрировав, таким образом,

значительный интерес к активизации экономических и инфраструктурных проектов в Центральной Азии при лидирующей роли Китая7. При этом с самого начала данная инициатива стала позиционироваться как мегапроект экономического со-развития от Восточной Азии до Европы, который объединял бы в общей сложности 21 государство. Через месяц, выступая в индонезийском парламенте, Си Цзиньпин предложил параллельную стратегию «Морского шелкового пути 21-го века», которая связала бы Восточную Азию, прибрежные государства Индийского Океана и Африку8.

На состоявшемся 4 ноября 2014 г. заседании Центральной руководящей группы по финансовым и экономическим вопросам Си Цзиньпин поставил задачу как можно скорее разработать график и дорожную карту реализации концепции «Одного пояса — одного пути». В целях реализации данных проектов было запланировано создание Фонда Шелкового пути в объеме 40 млрд долл.

Основной задачей стратегии «Одного пояса — одного пути» является диверсификация транспортных коридоров, ведущих из Китая к основным внешнеторговым партнерам Пекина, расположенным в Западной Европе. Не случайным является тот факт, что детализация данной концепции происходит практически сразу же после визита премьера Госсовета КНР Ли Кэцяна в Россию и ряд европейских государств в октябре 2014 г. По мнению китайских руководителей, следует оказывать активное содействие транзитным странам, расположенным вдоль «пояса и пути», в реализации инфраструктурных проектов, включая такие сферы, как транспорт, электроэнергетика и телекоммуникации. Подобные приоритеты демонстрируют, что Китай намерен создавать вдоль данных маршрутов постоянно действующие опорные точки, способствующие продвижению своих интересов.

Как Си Цзиньпин, так и китайские эксперты подчеркивают инклюзивный, не предусматривающий внешнего (например, американского) участия в данных проектах, имеющих как геоэкономическое, так и геополитическое значение.

Вместе с тем на том же заседании речь шла о развитии Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ), в который вошли страны Восточной, Центральной и Южной Азии, а также Ближнего

234

Внешнеэкономическая политика КНР

Востока, расположенные вдоль «пояса и пути». Китай в настоящее время предлагает увеличить уставной капитал Банка до 100 млрд долл. Среди всех указанных китайских инициатив именно последняя встречает наиболее резкое сопротивление со стороны Вашингтона9. Особые опасения в США вызывает тот факт, что такие ключевые союзники США, как Великобритания, РК и Австралия, несмотря на давление со стороны Вашингтона, в марте-апреле 2015 г. вошли в число учредителей АБИИ.

Вместе с тем из всех участников интеграционных процессов в рамках «пояса шелкового пути» дальше всех в выстраивании стратегических партнерских отношений продвинулись Россия и Китай. Как отмечает известный китайский ученый-международник Ван Ивэй, в настоящее время стратегическое сближение двух стран производит тройной эффект: в области «мягкой силы», геополитики и построения нового мирового порядка10.

8 мая 2015 г. в Москве было принято Совместное заявление РФ и КНР о сотрудничестве по сопряжению строительства ЕАЭС и Экономического пояса Шелкового пути11, предполагающее, что институциональной основой нового направления сотрудничества станут механизмы, уже созданные на базе ШОС. Этому должно способствовать и планируемое расширение организации в июле 2015 г. на саммите в Уфе. Заместитель директора Института России КАСМО Ли Дунбу полагает, что такие новые факторы сотрудничества, как переход на национальные валюты при взаимных расчетах и усовершенствование транспортной инфраструктуры (в том числе строительство скоростной железной дороги Москва-Пекин), способны поднять на новую ступень товарооборот, логистику, а также туристические обмены между двумя странами12.

Вместе с тем китайские эксперты расходятся во мнении об оптимальности темпов интеграции. Так, например, директор Центра исследований проблем ШОС КАОН Сунь Чжуанчжи считает, что планируемое получение Индией и Пакистаном, вовлеченных в сложный межгосударственный конфликт, статуса постоянных членов ШОС окажет негативное влияние на прочность данной организации, что скажется на способности ШОС решать проблемы международной и региональной безопасности13. Другие исследователи говорят о возможном параллелизме в реализации проектов БРИКС и

Российско-китайские и многосторонние интеграционные проекты... 235

«Один пояс — один путь». Так, например, директор Института экономики КАСМО Чэнь Фэнъин, исходя из той логики, что каждая страна-участница БРИКС представляет какой-либо регион мира, полагает, что наиболее оптимальными кандидатами на членство в этом клубе являются Турция (партнер ШОС по диалогу), представляющая два региона — Ближний Восток и Средиземноморье, а также Индонезия (представляющая Юго-Восточную Азию)14. Показательно, что обе упомянутые страны являются учредителями АБИИ.

Еще одним важным направлением сопряжения российских и китайских инициатив может стать проект газопровода «Турецкий поток». Традиционно стратегической задачей Китая является максимально возможная переориентация российских энергопотоков с европейского направления в сторону Китая. В этом смысле любое новое направление по доставке российского газа в страны ЕС рассматривается как конкурентное с точки зрения китайских национальных интересов. Заместитель директора отдела Европы НИИ международного торгово-экономического сотрудничества Лю Хуацинь отмечает, что Китай вполне может заменить страны ЕС в обеспечении гармоничной структуры внешней торговли России, а также в сфере финансового и технического сотрудничества.

Этими причинами объясняется пассивно-констатирующая позиция китайских экспертов и СМИ по поводу отказа России от болгарского варианта «Южного потока». В частности, 12 января 2015 г. «Жэньминь жибао» в очередной раз отметила: при всех политических сложностях Россия и ЕС сохраняют заинтересованность в реализации первоначального варианта газопровода15.

Вместе с тем в случае реализации «турецкого» маршрута он естественным образом сопрягается с региональными инфраструктурными проектами КНР, реализуемыми в рамках как стратегии «Экономического пояса шелкового пути», так и другой китайской экспертной инициативы — «Евразийского энергетического сообщества» (f Jt |н] Ц:). В частности, в ходе визита китайского премьера Ли Кэ -

цяна в Грецию в августе и его участия в форуме Китай-ЦВЕ (16+1) в декабре 2014 г. было достигнуто соглашение о строительстве скоростной железной дороги Пирей-Будапешт. Некоторые эксперты полагают, что наиболее оптимальным для интересов КНР было бы создание мультимодального транспортного коридора, включающего наряду с

236

Внешнеэкономическая политика КНР

железной дорогой также и газопровода через территорию Греции, Македонии, Сербии и Венгрии. Отмечается, что Венгрия и Греция, хотя и является членами ЕС, однако отказались следовать требованиям его третьего энергопакета, а Сербия и Македония не входят в Евросоюз16.

Изначально реализация проекта «Шелкового пути» планировалась по трем направлениям: через территорию России, Ближний Восток и Индийский Океан. Дестабилизация в регионе Центральной Азии и Ближнего Востока, связанная с действиями так называемого «Исламского государства» (ИГ) может сорвать планы Китая по реализации стратегии «Один пояс — один путь». При этом, из-за отсутствия стратегического доверия между Пекином и Вашингтоном, КНР не может опираться лишь на усилия Запада в деле ликвидации ИГ. Среди китайских экспертов распространено мнение, что США, избавившись от собственной зависимости от внешних рынков энергетического сырья, в настоящее время в полной мере реализуют стратегию управляемой нестабильности на Ближнем Востоке (поддержка «арабской весны», свержение режима Каддафи, дестабилизация обстановки в Сирии, нежелание навести порядок в Ираке, внешнее вмешательство в йеменский конфликт). Целью такой дестабилизации может быть удар по энергетической безопасности КНР (более 50 % импортируемой в КНР нефти доставляется с Ближнего Востока).

Именно по этим причинам Китай в последнее время активизирует контакты с ведущими странами Ближнего Востока: Турцией, Ираном, Саудовской Аравией.

С 15 по 19 ноября 2014 г. спецпосланник Си Цзиньпина по вопросам борьбы с терроризмом, член Политбюро ЦК КПК и бывший министр общественной безопасности Мэн Цзяньчжу посетил Иран, где провел переговоры с первым вице-президентом Э. Джахангири, и Турцию, где состоялась его встреча с премьером Р.Т. Эрдоганом. В официальных сообщениях китайских СМИ подчеркивается связь его визита с концепцией «Одного пояса — одного пути». Газета «Цзинхуа шибао» при этом также отмечает, что одной из задач визита является координация борьбы с ИГ, действия которого в перспективе могут оказать влияние и на ситуацию в Китае17. Показательно, что китайские СМИ очень позитивно освещали итоги визита В. Пу-

Российско-китайские и многосторонние интеграционные проекты... 237

тина в Египет в феврале 2015 г., что может свидетельствовать о том, что в Пекине не считают Россию конкурентом в своей ближневосточной стратегии.

Китайские эксперты сходятся во мнении, что появление на границах КНР такого крупного интеграционного объединения, как ЕАЭС, имеет большое значение для Пекина. Профессор Института международных отношений Университета СМИ Ян Мянь считает, что ЕАЭС может стать еще одним центром силы в глобальной политике, что соответствует китайской стратегии развития многополярности и противодействия западной гегемонии.

Ян Мянь и научный сотрудник Института России, Восточной Европы и Центральной Азии КАОН Сяо Бинь полагают, что в связи с созданием ЕАЭС в краткосрочной перспективе китайским интересам в Центральной Азии будет нанесен определенный ущерб, т. к. участники этого объединения перейдут к нулевым пошлинам во взаимной торговле, что усилит их конкурентные преимущества. Кроме этого, создание ЕАЭС усилит переговорные позиции этих стран в диалоге с Китаем, например, в энергетической сфере. В долгосрочной перспективе, по мнению Сяо Биня, процессы евразийской интеграции смогут укрепить западное направление китайской стратегии «Шелкового пути». Ян Мянь указывает на то, что экономики Китая, с одной стороны, России и Казахстана, с другой — обладают высокой степенью взаимодополняемости, особенно в энергетической сфере. Кроме того, по его мнению, отсутствует и опасность конкуренции между ЕАЭС и ШОС: ЕАЭС — сугубо экономическое объединение, а основой деятельности ШОС являются проблемы безопасности.

Сяо Бинь и научный сотрудник Научно-технического университета Минобороны КНР Ду Бинъюй не видят противоречий между участием Казахстана и Киргизии в ЕАЭС и развитием двусторонних отношений этих стран с Китаем. Наоборот, по их мнению, после образования ЕАЭС они вынуждены будут укреплять партнерство с Китаем, чтобы нивелировать возможные риски от вхождения в ЕАЭС (нестабильный курс рубля, ухудшение отношений РФ с Западом)18.

Вместе с тем, по мнению Ян Мяня, Китаю не следует стремиться вступить в ЕАЭС, так как последний является одной из форм

238

Внешнеэкономическая политика КНР

восстановления влияния РФ на постсоветском пространстве. Пекину нет необходимости становиться альтернативным Москве центром. Кроме того, стратегия «шелкового пути» носит более широкий характер по сравнению с ЕАЭС и вступление в него КНР сузило бы геополитические перспективы для Пекина, которому следует сосредоточиться на расширении влияния в Восточной Азии и АТР19.

Позитивные оценки в Китае получили не только российские, но и другие интеграционные инициативы на евразийском пространстве. В частности, 1 апреля 2015 г. в ходе визита в Монголию министр иностранных дел КНР Ван И поддержал идею транспортного коридора Китай—Монголия—Россия20. Кроме этого, китайские СМИ активно обсуждают возможность сопряжения интеграционных инициатив КНР и Казахстана. Так, например, в комментарии газеты «Чжунго цзинъин» подчеркивается взаимодополняемый характер китайской стратегии «Шелкового пути» и стратегии новой экономической политики «Нурлы жол» («Светлый путь»), объявленной Н. Назарбаевым в ноябрьском (2014 г.) президентском послании21. В частности, отмечается, что в стратегии «Нурлы жол» приоритет отдается развитию транспортной инфраструктуры, а также таким важным для углубления китайско-казахстанского сотрудничества проектам, как завершение в 2015 г. первого этапа создания особой экономической зоны Хоргос, а также ряду нефтегазовых проектов, в том числе в районе Актау.

Подчеркивается, что эксплуатационная себестоимость добычи нефти в районе Каспийского бассейна составляет лишь 20 долл., что значительно ниже, чем в других регионах мира. Кроме того, позитивными условиями для роста китайских инвестиций в Казахстан являются такие факторы, как политическая стабильность, традиционно дружественные отношения с КНР, а также желание китайских компаний инвестировать в социальные проекты (например, обучение в КНР молодежи из Казахстана).

Новое российско-китайское сопряжение вполне способно вдохнуть вторую жизнь и в Программу сотрудничества между регионами Дальнего Востока и Восточной Сибири РФ и Северо-Восточного Китая на 2009—2018 гг., вовлекая данные регионы в механизмы не только евразийской, но также и евро-тихоокеанской интеграции.

Российско-китайские и многосторонние интеграционные проекты... 239

В официальных комментариях о результатах визита первого секретаря партийного комитета пров. Хэйлунцзян Ван Сянькуя в Приморский и Хабаровский края и ЕАО подчеркивается особый интерес провинциального руководства к развитию транспортного коридора Китай—Монголия—Россия, в частности к проекту континентально-морского экономического пояса Шелкового пути пров. Хэйлунцзян. Данный проект будет способствовать развитию инфраструктуры Сибири и Дальнего Востока, в частности, развитию Транссиба. Ван Сянькуй предложил следующие конкретные инициативы.

1. Взаимное согласование региональных программ развития и экономической политики двух стран. Обмен информацией и укрепление каналов связи.

2. Соединение инфраструктуры двух регионов, прежде всего, реализация проекта «один остров (открытие погранперехода на о-ве Большой Уссурийский), три моста (скорейшее окончание строительства российской части железнодорожного моста Нижнеленин-ское—Тунцзян, начало строительства автомобильных мостовых переходов в районе городов Хэйхэ и Дуннин), одна дорога (скоростная железнодорожная и автомагистраль Владивосток—Суйфэньхэ), один порт (способствование реконструкции портовой инфраструктуры Владивостока с помощью китайских инвестиций, программ долгосрочного лизинга и путем создания совместных предприятий)». Открытие трансграничных маршрутов Китай—Россия—Ев-ропа и Китай—Россия—Азия. Снижение себестоимости использования российских железных дорог и портовой инфраструктуры. Упрощение таможенных процедур.

3. Углубление инвестиционного сотрудничества в таких сферах, как сельское и лесное хозяйство, нефтепереработка, машиностроение, туризм, трансграничная электронная торговля. Создание трансграничных производственных цепочек и промзон: Уссурийск, Хуа-юй, Хуасинь, Лунъюэ.

4. Укрепление гуманитарных связей. Изучение возможности создания прямого туристического маршрута Харбин—Владивосток22.

Таким образом, российско-китайское взаимодействие демонстрирует устойчивость и способность к позитивному развитию в новых исторических условиях. Особенностью современного этапа отноше-

240

Внешнеэкономическая политика КНР

ний является актуализация их многосторонних аспектов, широкое вовлечение в сферу взаимодействия других стран и международных организаций Евразийского макрорегиона. Вместе с тем, расширение географических рамок стратегического партнерства позволяет полнее включить в него регионы, прежде привлекавшие недостаточно внимания со стороны центральных властей, прежде всего Дальний Восток России.

Примечания

1 Доклад Ху Цзиньтао на XVIII съезде КПК (полный текст). URL: http:// russian.people.com.cn/31521/8023974.html

2 URL: http://theory.people.com.cn/n/2013/1202/c40531-23718303.html

3 URL: http://news.xinhuanet.com/english/china/2014-12/06/c_133837015.htm

4 URL: http://www.nanzao.com/sc/opinion/42645/wang-xiang-wei-zhuan-lan-x i-jin-ping-xiong-xin-bo-bo- de-zhong-guo-meng-he-ya-tai-meng

5 URL: http://www.ctaxnews.com.cn/zhuanlan/zhuanjia/201412/t20141210_358 48.htm

6 URL: http://finance.cnr.cn/ijpl/201412/t20141208_517022910.shtml

7 URL: http://news.xinhuanet.com/world/2013-09/07/c_117272280.htm

8 URL: http://usa.chinadaily.com.cn/china/2013-10/04/content_17008940.htm

9 URL: http://www.economonitor.com/blog/2014/10/time-for-an-asian-infrastr ucture-investment-bank

10 Ван Ивэй. Китайско-российское взаимодействие — оплот мира во всем мире // Роль СССР и Китая в достижении победы над фашизмом и японским милитаризмом во второй мировой войне / Тезисы докладов российско-китайской научной конференции 5—6 мая 2015 г. М.: ИДВ РАН. 2015. С. 67—69.

11 URL: http://kremlin.iu/supplement/4971

12

2 URL: http://www.zjzhejiangswj.com/art/2015/4/21/art_1054_163615.html

13 URL: http://news.xinhuanet.com/world/2015-04/18/c_127704157.htm

14 URL: http://gzdaily.dayoo.com/html/2014-05/16/content_2629433.htm

15 URL: http://paper.people.com.cn/rmrb/html/2015-01/12/nw.D110000renmr b_20150112_6-03.htm

16 URL: http://orientalreview.org/2015/01/14/how-chinas-balkan-silk-road-can-resurrect-south-stream

Российско-китайские и многосторонние интеграционные проекты... 241

17

18

19

20 21 22

URL: http://news.sina.com.en/o/2014-11-21/021931178321.shtml URL: http://world.huanqiu.com/hot/2015-01/5330354.html URL: http://www.cien.com.cn/html1/report/1410/352-1.htm URL: http://politics.people.com.cn/n/2015/0402/c70731-26789815.html URL: http://finance.sina.com.cn/ron/20150314/011021719537.shtml URL: http://www.harbin.gov.cn/info/news/psite/detail/406179.htm