CC BY
718
МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ КНР
С.Г. Лузянин
«ОДИН ПОЯС, ОДИН ПУТЬ»:
РОССИЙСКАЯ ПРОЕКЦИЯ И ПРОБЛЕМЫ СОПРЯЖЕНИЯ*
Аннотация. В статье анализируются основные положения китайской концепции/проекта «Один пояс, один путь», содержание и смысл современного политологического дискурса по соответствующей проблематике, а также рассматриваются возможные направления реализации названного мегапроекта.
Особое внимание уделено российскому вектору китайской инициативы в плане выявления путей сопряжения российских планов экономического развития с китайскими начинаниями, а также расширения кооперации по вопросам сопряжения в коллективном формате (с участием новых интеграционных структур на евразийском пространстве, таких, как Экономический пояс Шелкового пути (ЭПШП), Евразийский экономический союз (ЕАЭС), Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ) и др.).
Ключевые слова: проект «Один пояс, один путь», Экономический пояс Шелкового пути (ЭПШП), Россия, Китай, сопряжение, Евразийский экономический союз (ЕАЭС), Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ).
* Статья написана в рамках проекта РГНФ № 16-07-00024 «Поглощение, сопряжение или конфликт? ШОС, китайский проект "Шелкового Пути" и Евразийский экономический союз: варианты взаимодействия в Евразии».
Глобализация — китайская версия
Форум глав государств, входящих в китайский проект «Один пояс, один путь», который состоялся в Пекине 14—15 мая 2017 г., а также двусторонняя российско-китайская встреча В.В. Путина и Си Цзиньпина по содержательной и представительской части проекта стали, несомненно, событиями большого геополитического масштаба и далеких перспектив.
Форум глав государств «Одного пояса...» можно соотнести с формированием неформальных/неинституализированных проектов глобального управления и развития (типа G-20), но уже не в западной (американской), а в китайской версии. Несмотря на то, что китайские политики и эксперты жестко дистанцируются от политических определений при анализе проблематики «Шелкового пути», очевидно, что данный проект имеет не только чисто экономическое содержание.
«Один пояс, один путь» — это начало сухопутной, евразийской (Экономический пояс Шелкового пути — ЭПШП) и морской (Морской Шелковый путь — МШП) геополитики восходящей сверхдержавы — КНР. Очевидно, что она (новая геополитика) рассчитана на длительную реализацию по срокам и, возможно, предполагает обновление/перезагрузку западной версии глобализации, активно продвигаемой США в 1990-е годы.
Форум лидеров стран «Одного пояса...» на перспективу будет как минимум означать начало глобальной политической и экономической поддержки китайской инициативы и формирования благоприятной международной среды для КНР, несмотря на сохранение ряда чувствительных и напряженных для Пекина зон — территориальные споры в Южно-Китайском море, отношения через Тайваньский пролив, ситуация на Корейском полуострове и др.
Инвестиционно-экономические треки. Масштабы и возможности
Основной трек сегодняшнего дня — экономическое наполнение проекта. Проект предусматривает, в частности, активную инвестиционную и торгово-экономическую политику в отношении вовле-
ченных групп, включая расширение строительства железнодорожных и автомобильных магистралей. В перспективе объединенная транспортная сеть, как считают в Пекине, позволит создать надежный транспортный коридор от АТР до стран Западной Европы.
Создаваемая сеть объединит 18 азиатских и европейских стран общей площадью 50 млн кв. км с населением в 3 млрд человек1. За прошедшие 10 лет ежегодный прирост товарооборота Китая со странами, расположенными вдоль ЭПШП, составлял около 19 %, и в 2016 г. общий объем торговли КНР со странами вдоль Шелкового пути достиг 954 млрд долл. или 25,7 % мирового товарооборота2.
Концепция Экономического пояса Шелкового пути означает, что Китай рассматривает регион Центральной Азии в экономическом и интеграционном плане значительно шире, чем остальные региональные участники. Фактически, предлагается мегапроект экономического со-развития территорий от Восточной Азии до Европы, и Китай выступает как его главный исполнитель и вдохновитель. Речь не идет о создании некой евразийской зоны свободной торговли (ЗСТ), а, скорее, о развитии экономик и транспортных/инфраструктурных проектов при помощи КНР в Евразии.
По мнению руководства Китая, созданный Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ) позволит придать новый импульс региональному инфраструктурному строительству, сократить отток капиталов из Азии, активизировать экономический рост не только в странах региона, но и во всем мире. Премьер Госсовета КНР Ли Кэцян отметил, что АБИИ с начальным уставным капиталом в 100 млрд долл. будет сугубо коммерческим институтом, откры-
3
тым и для стран, не входящих в регион .
Ли Кэцян подчеркивал также, что «АБИИ будет отличаться от АБР и ВБ, которые являются политизированными институтами и выступают в качестве государственных агентов. Предоставление кредитов со стороны АБИИ не будет обуславливаться выполнением целого ряда требований, как это делают упомянутые банки»4.
К настоящему времени (2017 г.) количество членов АБИИ увеличилось до 54. Анализируя состав членов АБИИ, нетрудно заметить, что Пекин достаточно умело вовлекает в орбиту выгодной финансовой кооперации своих региональных противников, с которыми в по-
литическом плане у него имеются определенные разногласия (Вьетнам и Филиппины — спорные острова в Южно-Китайском море, Индия — пограничные споры и региональное соперничество и др.). Подобная линия на вовлечение свидетельствует о гибкости стратегического курса КНР и об ее попытках в реалиях АБИИ и «Пояса и пути» возродить западный либеральный принцип приоритетности экономических интересов над политическими, но уже в китайской интерпретации. Одно время этот принцип перестал работать, но в случае с КНР он явно «поднимается на щит», но уже в новых условиях.
Проекты «Пояса и пути» интенсифицируют процесс «выхода за рубеж» прямых китайских инвестиций, призванных нарастить объемы экспорта китайской инновационной продукции в транспортной отрасли, а также китайских передовых технологий и способствовать монополизации Китаем евроазиатского рынка создания транспортных сетей. Сооружаемая за рубежом транспортная сеть позволит КНР ускорить экономическое развитие ее центральных и западных провинций, а за счет увеличения континентальных перевозок — стимулировать рост объемов внешней торговли страны.
Варианты для России. Версия «частичного сопряжения»
«Перекройка» Евразии, но без участия США и их ближайших союзников несет России как выгоды, большие возможности, так и риски. Подписанное в Москве 8 мая 2015 г. российско-китайское Заявление о сопряжении Экономического пояса Шелкового пути (ЭПШП) и Евразийского экономического союза политически актуализирует «российскую часть» двух инициатив. То есть документ автоматически определяет российское евразийское пространство (от Урала до западных и центральноазиатских границ РФ) в качестве основной зоны транзита, инвестиций и промышленной кооперации.
При этом очевидно, что вопрос о сопряжении находится в начальной стадии изучения и развития. Он был политически очерчен нашими лидерами (В.В. Путиным и Си Цзиньпином), концептуально подкреплен рядом общих (в основном китайских) положений о принципах развития ЭПШП и ныне активно поддерживается экспертным анализом «генерального» проекта «Один пояс, один путь».
Основной формат сопряжения между ЕАЭС и ЭПШП видится больше как двусторонний — «Китай (главный исполнитель и вдохновитель проекта) — Россия (основной «держатель» евразийского пространства, по которому пройдет часть маршрутов «Нового Шелкового пути»). В идеале полноформатное сопряжение официально планируется как коллективное сопряжение начинаний КНР и участников ЕАЭС, включая Россию.
На сегодняшний день мы наблюдаем процесс «неполного/ частичного сопряжения», который, однако, совершенно не означает, что РФ экономически и политически отрезана от потенциальных китайских возможностей — инвестиционных, инфраструктурных и других. Наоборот, данная тенденция объективно стимулирует РФ и КНР углублять сопряжение в тех сферах, которые не являются проблемными.
Еще одна особенность реализации ЭПШП в российско-китайской проекции связана с началом переформатирования межгосударственных экономических и интеграционных связей по вектору строительства «евразийского мира» без вмешательства США и их ближайших союзников. В условиях западных антироссийских санкций и попыток изоляции РФ от остального мира сближение ЭПШП, ЕАЭС и пополненной новыми членами ШОС объективно «торпедирует» американскую стратегию.
В контексте сопряжения просматривается и перспектива формирования долгосрочной евразийской линии ШОС, согласно которой Организация играла бы связующую роль между ЭПШП и ЕАЭС. В случае успеха этого процесса вероятность экономического доминирования Китая значительно снизилась бы и Россия сохранила бы ее традиционные позиции в Центральной Азии без ущерба евразийской интеграции в целом.
«Один пояс, один путь» — официальные и неофициальные оценки
28 марта 2015 г. в КНР была опубликована «Концепция и план действий по продвижению и совместному созданию «Экономического пояса Шелкового пути» и «Морского Шелкового пояса»
XXI века». Первоисточник, изданный с санкции Госсовета КНР, был подготовлен тремя ведомствами — Госкомитетом по делам развития и реформ, Министерством иностранных дел и Министерством коммерции, и получил название «Видение и действие, направленные на продвижение совместного строительства "Экономического пояса Шелкового пути" и "Морского Шелкового пути 21-го века"»5.
Официальная риторика Пекина нашла отражение в публикациях большинства китайских ученых, которые отмечают, что ускоренное строительство «Пояса и пути» будет способствовать экономическому развитию, будет стимулировать региональное взаимодействие, укреплять взаимопонимание между различными культурами стран, располагающихся вдоль Экономического пояса Шелкового пути, и в целом будет направлено на поддержание мира и всеобщего развития. Реализация проектов в рамках инициативы «Один пояс, один путь» должна осуществляться на принципах общих консультаций, совместной работы и взаимной выгоды, а также должны предприниматься попытки интеграции стратегий развития стран-участниц.
Российское участие в проекте рассматривается в данном дискурсе в основном как «фоновый фактор». Китайские ученые и политики в большинстве своем отмечают возможность для РФ (да и для других партнеров) использовать предоставленные Китаем «исторический шанс» и ресурсы для ее развития. Причем предложение участвовать в проекте делалось Пекином порой в довольно жесткой, императивной форме, не предполагающей иных (кроме согласия и благодарности) ответов от стран-партнеров.
Из официальной доктрины (Концепции и плана действий по продвижению совместного создания «Экономического пояса Шелкового пути» и «Морского Шелкового пути 21-го века») следует, что одна из ключевых целей «Пояса и пути» — это создание транспортной инфраструктуры для доставки товаров в Европу. КНР планирует использовать проект в качестве огромного механизма внедрения ее капитала, технологий, оборудования и рабочей силы в страны Центральной Азии, которые остро нуждаются в совершенствовании их транспортно-транзитных возможностей. Перечень сделок, заключенных в рамках концепции ЭПШП, подтверждает, что прокладка транспортных «артерий» все же не является главной целью китай-
ских инвестиций: Китай вкладывает основные средства в энергетику, сырьевые отрасли, сферу услуг, обрабатывающую промышленность, телекоммуникации и недвижимость, сочетая достижение экономических целей по проникновению своего капитала в экономику других стран с геополитическим намерением превратить Китай во вторую по значению и экономическому потенциалу державу мира.
Институт Дальнего Востока РАН: «использовать открывающиеся шансы...»
Ключевой работой, увенчавшей на данном этапе российский дискурс по проблематике ЭПШП, стала книга (сборник статей) восьми ведущих экспертов Института Дальнего Востока РАН (ИДВ РАН) — «Новый Шелковый путь и его значение для России»6. Если суммировать концептуальную часть исследования, следует выделить ряд базовых положений, имеющих большое значение и для проекта «Пояс и путь».
Во-первых, в работе представлены две стороны «одной медали» ЭПШП — справедливые опасения России, других участников относительно вероятности отрицательного воздействия китайского мега-проекта на страны-партнеры, с одной стороны, и возможные реальные выгоды для российского экономического, транспортного и гуманитарного пространства — с другой.
Авторы справедливо резюмируют: «Концепции «Экономического пояса Шелкового пути», а, точнее — проекту «Пояс и путь» придан благородный пафос — призыв к человечеству совместными усилиями построить новую экономическую систему — «воплощение мечты мирового сообщества». Нетрудно различить здесь ноту идеализма, —
отмечают они, — однако это не умаляет конструктивной ценности
7
концепции» .
Во-вторых, авторы обоснованно выделяют проблематику евразийской интеграции как главную, основную. «Взаимоотношения России с Китаем по поводу «Экономического пояса Шелкового пути» развивается в свете тезиса о сопряжении процессов строительства «Пояса» и ЕАЭС, который придает обоим этим проектам роль
и значение механизмов евразийской интеграции». И далее эксперты отмечают, что «такой подход (как равноправных партнеров. — С.Л.)... по-видимому, особенно значим для Москвы — экономически более слабого участника тандема Москва—Пекин»8.
В-третьих, в работе характеризуются некоторые экономические перспективы РФ: усиление ее транзитного потенциала, возможности создания на Дальнем Востоке интегрированной с Китаем транспортной системы, которая позволила бы повысить пропускную способность Транссиба и БАМа в восточном направлении при использовании российских морских портов.
В-четвертых, в книге обобщены вызовы и угрозы, которые потенциально исходят от китайского проекта: резкое усиление экономического влияния КНР в Центральной Азии на фоне ослабления российского; углубление отношений Китая с ЕС при сокращении российско-европейских связей; слабая конкурентоспособность транссибирского евразийского коридора по сравнению с магистралью «Китай—Казахстан» и др. Отмечается, что в целом проект поможет КНР сделать мир более податливым к принятию ее новых меж-
9
дународных инициатив .
Итоговый вывод данной работы сделан с учетом существующих реалий: авторы считают, что России следует «принять новый порядок вещей и дальше действовать, используя по максимуму открывающиеся шансы»10.
В связи с этим следует подчеркнуть, что участие России в проекте «Пояс и путь» должно строиться, прежде всего, исходя из ее собственных интересов, в число которых входит сохранение влияния РФ в ряде сегментов ЭПШП, особенно в Центральной Азии.
Российское измерение — промежуточные итоги
Исходя из содержания российского и китайского дискурсов по вопросам сопряжения евразийских интеграционных планов России и Китая, можно прийти к следующим обобщениям:
• Несомненно, что пущенный процесс сопряжения при всех его асимметриях и нестыковках объективно позволяет России и Китаю выступать в качестве глобальных / равноправных игро-
ков в Евразии, приступивших к созданию общего экономического пространства.
• Замысел сопряжения может содержать два компонента: первый — углубление экономического взаимодействия с Китаем как единственным реальным представителем проекта ЭПШП. Причем, особенностью этого взаимодействия является двусто-ронность экономических форматов и стремление к созданию соответствующих бизнес-структур на территориях двух стран (например, СП). Сотрудничество в формате «ЕАЭС—Китай» пока не дает практических результатов, хотя совместная российско-китайская рабочая группа была сформирована и приступила к работе еще в июне 2015 г. Учитывая, что Казахстан также договорился о сопряжении ЭПШП с собственной национальной программой «Светлый путь», можно сказать, что поиск путей сопряжения региональных интеграционных проектов тоже ведется в двустороннем формате.
• Вторым направлением сопряжения можно считать реализацию планов по созданию ЗСТ между ЕАЭС и Китаем. Начатые в декабре 2015 г. переговоры о заключении всеобъемлющего соглашения в области торгово-экономического сотрудничества сторон, рассчитанные на несколько лет, априори не направлены на осуществление серьезных шагов по созданию ЗСТ, например, таких, как значительное снижение импортных пошлин. Переговоры будут сосредоточены на инвестициях Китая в промышленный сектор, инфраструктуру и сферу услуг. Это делает главной целью сопряжения именно достижение двусторонних договоренностей по китайским капиталовложениям, которое теперь получило политическую поддержку в форме консультаций между Россией и Китаем и ЕАЭС и КНР.
Примечания
1 Zhao Shengnan, Zhao Yinan, Mo Jingxi. Pacts to boost economic cooperation // China Daily. URL: http://www.chinadaily.com.cn/business/2013-11/29/content_1713 9294.htm
2 Li meets APEC Finance Ministers Meeting's delegations heads in Beijing. URL: http://english.people.com.en/n/2014/1021/c102839-8797994.html; URL: https://www. gazeta.ru/business/2017/05/13/10671401.shtml#page2
3 President hails regional trade move. URL: http://www.china.org.cn/world/2014-11/11/content_ 34019514.htm
4 Bai Shi. Free Trade for the Future. APEC leaders' Beijing meeting is expected to further propel regional economic integration. URL: http://www.bjreview.com.cn/print/ txt/2014-10/31/content_ 648428_4.htm
5 Сайт посольства КНР в России. Туйдун гунцзянь сычоу чжи лу цзиньцзи-дай хэ 21 шицзи хайшан сычоу чжи лу дэ юаньцзин юй синдун : [Видение и действие, направленные на продвижение совместного строительства «Экономического пояса Шелкового пути» и «Морского Шелкового пути 21-го века»]. 23.04.2015. URL: http://ru.china-embassy.org/chn/eyxxs/t1257322.htm
6 Новый Шелковый путь и его значение для России / под ред. В.Е. Петровского (отв. ред.), А.Г. Ларина (сост.), Е.И. Сафроновой. М., 2016.
7 Там же. С. 225.
8 Там же.
9 Сафронова Е.И. Стратегия «Один пояс, один путь» как носитель «мягкой силы Китая // Новый Шелковый путь и его значение для России... С. 91.
10 Новый Шелковый путь и его значение для России... С. 226—227.
