182. Государство, общество и церковь в истории России ХХ века : материалы XI Меж-дунар. конф., Иваново, 15—16 февраля 2012 г. Иваново : Иван. гос. ун-т, 2012. Т. 1. 453 с.; Т. 2. 467 с.
3. Молодая наука в классическом университете : тез. докл. науч. конф. фестиваля студентов, аспирантов и молодых ученых, Иваново, 23—27 апреля 2012 г. Иваново : Иван. гос. ун-т, 2012. Ч. 4. 112 с.
4. Смирнов Д. Путин предложил ввести единый учебник истории России // Комсомольская правда. 2013. 21 февр.
ББК 63.4л612
Е. Л. Костылёва, А. В. Уткин
НОВЫЕ НАХОДКИ АНТРОПОМОРФНЫХ ИЗОБРАЖЕНИЙ ИЗ СТАРЫХ КОЛЛЕКЦИЙ АРХЕОЛОГИЧЕСКОГО МУЗЕЯ ИвГУ
Рассматриваются две антропоморфные скульптурки из кости и кремня, обнаруженные в ходе изучения старых коллекций археологического музея ИвГУ. Обе фигурки датируются второй половиной третьего тысячелетия до РХ, относятся к волосовской культуре и отражают культ предков. Фигурка из кости со стоянки Сахтыш II имеет аналогии в культурах позднего неолита Восточной Прибалтики.
Ключевые слова: археологический музей, коллекции, Сахтышский торфяник, поздний неолит, антропоморфные фигурки.
Two anthropomorphic figures made of bone and flint are considered. They were discovered during studying the old collections of the Archaeological Museum of Ivanovo State University. Both figures are dated from the second half of the third millennium BC, belong to the Volosovo culture and reflect the cult of ancestors. Figurine of bone from the site Sahtysh II is similar to the late Neolithic cultures of the eastern Baltic region.
Key words: archaeological museum, collections, Sahtysh peatland, Late Neolithic, anthropomorphic figures.
Фонды археологического музея ИвГУ хранят многочисленные коллекции из раскопок Верхневолжской экспедиции Института археологии РАН в 60—90-е гг. прошлого столетия, проводившихся Д. А. Крайновым, О. С. Гад-зяцкой, Е. Н. Ерофеевой, М. Г. Жилиным, Е. Л. Костылёвой и А. В. Уткиным. Прежде всего это материалы стоянок Сахтышского торфяника (Тейковский р-н Ивановской обл.): Сахтыш I, II, IIA, III, VIII, X, а также Ивановского торфяника (Переславский р-н Ярославской обл.): Ивановское III и VII. Помимо нескольких тысяч обломков глиняной посуды, значительного числа орудий и украшений из камня, кости, рога и янтаря в коллекциях имеются произведения древнего искусства, представленные малой скульптурой из глины, кости, рога и дерева, гравированными изображениями на камне и кости, своеобразными орнаментами на керамике. Значительная часть их опубликована, как в
© Костылёва Е. Л., Уткин А. В., 2013
научных статьях и монографиях, так и в специальных каталогах [1—3, 5—13, 17, 23—27, 31, 33—34].
Однако в последнее время при работе со старыми коллекциями сах-тышских стоянок нам удалось обнаружить еще несколько предметов, относящихся к категории произведений искусства, которые пока не нашли отражения в публикациях. Они не столь выразительны, как те, которые были введены в научный оборот, представляют в основном заготовки и обломки, но, тем не менее, изучение их имеет большое значение, т. к. они несут в себе известную долю информации о верованиях и культах населения лесной зоны Русской равнины в древности.
Среди вновь выявленных произведений искусства особый интерес представляют две антропоморфные фигурки.
Первая — костяная — из раскопок стоянки Сахтыш II, предпринятых в 1980 г.
Вторая — кремневая — из раскопок стоянки Сахтыш 11А, проведенных в 1987 г.1
Костяная антропоморфная фигурка (заготовка) из раскопок стоянки Сахтыш II
Рис. 1. Стоянка Сахтыш II (раскопки 1980 г.). Антропоморфная фигурка. Кость (рис. Е. Л. Костылёвой)
Фигурка была обнаружена в культурном слое памятника в квадрате 54 на глубине 40—50 см примерно в 6 м к юго-востоку от линии стен волосов-ских жилищ вне связи с какими-либо культовыми или бытовыми комплекса-
1 Фигурку из раскопок стоянки Сахтыш ПА в 1987 г. лишь один из авторов данной статьи — Е. Л. Костылёва — трактует как антропоморфную. А. В. Уткин придерживается другого мнения, считая ее рабочим инструментом.
ми. Она изготовлена в технике плоской резьбы из тонкой костяной пластинки светло-коричневого цвета и представляет собой сломанную в ходе изготовления заготовку изображения человека. Высота сохранившейся части фигурки 56 мм, ширина в нижней части — 18 мм2. На обеих сторонах заготовки хорошо видны в виде тонких параллельных линий, идущих под углом 30 градусов, следы обработки абразивным инструментом.
Мастер сначала вырезал небольшую, пропорциональную туловищу головку, затем тулово, на котором небольшими углублениями с обоих краев разделил область рук и ног, а в области подмышек просверлил два сквозных отверстия для крепления фигурки к одежде; в нижней части живота слегка намеченным сверлением обозначил пупок. Следующая стадия изготовления предполагала «отделение» рук от тулова с помощью узких прорезей. Правая рука была слегка намечена короткой нарезкой в области кисти, прижатой к бедру. В ходе оформления левой руки мастер, видимо, слишком сильно нажал на инструмент, и правый бок фигурки сломался. Край слома фигурки имеет следы подшлифовки тем же абразивным инструментом. Видимо, мастер, несмотря на поломку, предполагал завершить обработку фигурки. Однако, когда в ходе изготовления были сломаны ноги, резчик отказался от своего намерения. Фигурка так и осталась «безликой», в то время как у всех прочих подобных изображений было всегда проработано лицо.
Как бы то ни было, эта фигурка, представляет чрезвычайный интерес.
Дело в том, что в лесной зоне Восточной Европы антропоморфные изображения, выполненные из кости, рога и янтаря, происходят в большинстве своем из раскопок памятников позднего неолита Восточной Прибалтики (Эстония — поселение Тамула, Латвия — поселение Абора I, Калининградская обл. — поселение Шварцорт/Иодкранте). На основной территории Европейской части России найдено лишь два подобных изображения — на Северо-Западе (Псковская обл. — поселение Усвяты IV) и в Центре (Ивановская обл. — поселение Сахтыш II). Изображения всех фигурок неоднократно публиковались [2, 8, 15—18, 21, 22, 28—30, 32]. Обладая яркой индивидуальностью, они вместе с тем имеют определенный канон, связанный с изображением стоящего в полный рост мужчины, руки которого вытянуты вдоль тела и отделены от туловища сквозной прорезью или углубленной линией. Черты лица оформлены обычно в технике углубленной плоскости, глаза иногда дополнительно подчеркнуты округлыми полупросверленными углублениями.
Мы склонны связывать эти фигурки с изображением какого-то культурного героя, скорее всего предка, изображения которого носились в качестве амулетов, подвязанных на ремешке или нашитых на одежду [7, с. 15].
Ближайшая аналогия вновь выявленной фигурке с поселения Сахтыш II происходит из погребения волосовской культуры № 58 могильника Сахтыш ПА, которое может датироваться второй половиной 3 тыс. до н. э. (по традиционной хронологии) (рис. 2) [13]. Расстояние между обеими находками по прямой около 100 м.
Обе сахтышские фигурки отличаются от всех прочих особенностями изображения головы: она небольшая, яйцевидной формы, что, видимо, связано с изображением головного убора типа колпака или капюшона. Обе фигур-
2 Первоначальная высота фигурки, если учитывать утраченные в ходе ее изготовления ноги, могла равняться где-то 75 мм.
ки выполнены из очень тонких (в 2 мм) костяных пластинок, что тоже отличает их от более массивных уплощенных и объемных фигурок Восточной Прибалтики и Северо-Запада России. Вместе с тем необходимо отметить, что первая сахтышская фигурка более близка всем прочим фигуркам из кости и рога по оформлению рук: они отделены от тулова сквозными прорезями, как и у таковых с поселений Тамула, Абора I, Усвяты IV. У второй же фигурки имелись просверленные в верхней части рук отверстия для крепления. Этот прием оформления крепления из вышеупомянутых фигурок был характерен только для янтарных поделок с поселения Шварцкорт (Иодокранте). Не исключено, что мастер, так неудачно пытавшийся изготовить вторую сахтыш-скую фигурку, был знаком с аналогичными янтарными изображениями, а возможно, и работал с ними.
Рис. 2. Стоянка Сахтыш 11А (раскопки 1992 г.). Антропоморфная фигурка.
Кость (рис. М. Н. Михайловой)
Значение этой находки определяется тем, что она является еще одним свидетельством тесной связи носителей волосовской культуры, обитавших в центре Русской равнины, с населением Восточной Прибалтики, что уже неоднократно отмечалось в литературе [4, с. 57; 10, с. 108—109; 19; 17, с. 47].
Фигурка была найдена в первый год раскопок памятника в культурном слое в квадрате 7 на глубине 20—30 см в 2—3 м со стороны ног от полуразрушенных двух первых погребений могильника волосовской культуры, совершенных на той же глубине. Несомненна ее связь с волосовской культурой.
Кремневые фигурки, и в частности антропоморфные, имеют достаточно длительную историю изучения. Однако у нас нет нужды останавливаться на этом вопросе. Отошлем читателя к нашей специальной статье, опубликован-
Кремневая антропоморфная фигурка из раскопок стоянки Сахтыш НА
ной в одном из солидных археологических изданий в 1996 г. [25]. Отметим лишь, что антропоморфные фигурки составляют около четверти от всех известных (более 300 экз.) кремнёвых скульптур. Для них также характерен определенный канон изображения: все они (за единичным исключением) представлены en face, ноги широко расставлены и оформлены серповидной выемкой. Руки короткие, от плеч разведены в стороны или, что встречается реже, обозначены чуть заметными выступами. Оформление головы отличается большим разнообразием. Многие фигурки достаточно условны и очень неуклюжи, часто напоминают вставшего на задние лапы медведя. Обработка фигурок также различна: преобладают сплошь ретушированные с обеих сторон, много фигурок, оформленных контурной ретушью.
V \
I_I_I_I
Рис. 3. Стоянка Сахтыш ИЛ (раскопки 1987 г.). Антропоморфная фигурка.
Кремень (рис. Е. Л. Костылёвой)
Широкое распространение подобных изображений на территории обитания представителей волосовской и близкородственных ей культур лесной зоны Восточной Европы обычно связывают с культом предков в целом и тотемическим культом медведя в частности [6, с. 30; 11, с. 101; 12, с. 43].
Вновь выявленная фигурка изготовлена из отщепа темно-желтого цвета с красными прожилками. Высота ее 35 мм, ширина — 18—19 мм. Обработка выполнена мелкой краевой ретушью с дорсальной стороны, ноги оформлены неглубокой серповидной выемкой, небольшая, судя по размерам выступа шеи, голова обломана, правая рука не выделена, левая слегка обозначена небольшим выступом у плеча.
Ближайшая аналогия вновь выявленной фигурке с поселения Сахтыш НА происходит из раскопок поселения Сахтыш II в 1986 г. (рис. 4) [6, с. 34, рис. 43; 20, с. 89, рис. 117, 2].
Расстояние между находками составляет по прямой около 100 м. Эта скульптурка изготовлена из желтого кремня. Она очень миниатюрна: высота ее всего лишь 17 мм, а ширина 10 мм. Оформлена мелкой контурной ретушью с обеих сторон. Утраченных частей нет. В деталях она представляет собой почти полную копию вновь выявленной фигурки. Отличают ее от последней — наличие головы, более глубокая серповидная выемка, оформляющая ноги, миниатюрность и двусторонняя обработка краевой ретушью.
]_I_I
Рис. 4. Стоянка Сахтыш II (раскопки 1986 г.). Антропоморфная фигурка.
Кремень (рис. Е. Л. Костылёвой)
Мы можем предположить, что вновь выявленная фигурка представляет собой недооформленную заготовку, у которой в ходе обработки была сломана голова, в результате чего она оказалась выброшенной. Возможно также, что подобные фигурки с достаточно небрежной обработкой, предназначались для одноразового использования в ходе ритуала, связанного с погребением умершего. Поэтому они, в отличие от тщательно двусторонне обработанных изображений, не имеют залощенностей на поверхностях, свидетельствующих об их длительном использовании и ношении в качестве амулетов. Такие фигурки могли быть также не изображением предка, а его символом, в котором лишь с трудом угадывались антропоморфные черты.
Библиографический список
1. Гадзяцкая О. С. Костяные изделия стоянки Сахтыш II // Краткие сообщения Института археологии. 1966. Вып. 106. С. 16—26.
2. Зверь и человек : древнее изобразительное творчество Евразии : [Каталог выставки в Государственном Эрмитаже]. СПб. : Изд-во Гос. Эрмитажа, 2009. (Тр. Гос. Эрмитажа ; т. 44). 388 с.
3. Костытёва Е. Л., Уткин А. В. Фигурный кремень со стоянки Сахтыш НА // Проблемы изучения эпохи первобытности и раннего средневековья лесной зоны Восточной Европы. Иваново, 1994. Вып. 1. С. 50—59.
4. Костытёва Е. Л., Уткин А. В. Керамика восточно-прибалтийского типа на поселении Ивановское VII // Некоторые итоги изучения археологических памятников Ивановского болота. Иваново, 1998. С. 53—57.
5. Костыглёва Е. Л., Уткин А. В. Краткий обзор произведений искусства нео-энеоли-тической эпохи центра Русской равнины // Вестн. Иван. гос. ун-та. Сер. : Гуманитарные науки. Иваново, 2007. Вып. 2. С. 26—33.
6. Костыглёва Е. Л., Уткин А. В. Произведения изобразительного искусства VI— III тыс. до н. э. из собрания археологического музея ИвГУ : каталог. Иваново, 2007. 40 с.
7. Костытёва Е. Л., Уткин А. В. Изображения водоплавающих птиц на льяловских сосудах с Сахтышских стоянок // Человек, адаптация, культура. М., 2008. С. 435—439.
8. Костытёва Е. Л., Уткин А. В. Нео-энеолитические могильники Верхнего Поволжья и Волго-Окского междуречья : планиграфические и хронологические структуры. М. : ТАУС, 2010. 300 с.
9. Костытёва Е. Л., Уткин А. В. Произведения искусства неолитической эпохи Центра Русской равнины // Зверь и человек : древнее изобразительное творчество Евразии. СПб. : Изд-во Гос. Эрмитажа, 2009. С. 63—69.
10. Крайнов Д. А. Кремнёвые и костяные скульптуры из стоянок Верхнего Поволжья // Древняя Русь и славяне. М. : Наука, 1978. С. 101—110.
11. Крайнов Д. А. О религиозных представлениях населения волосовской культуры // Древности славян и Руси. М. : Наука, 1988. С. 38—45.
12. Крайнов Д. А., Костылёва Е. Л., Уткин А. В. Волосовская антропоморфная фигурка со стоянки Сахтыш IIA // Российская археология. М., 1994. № 3. С. 103—105.
13. Крайнов Д. А., Уткин А. В. Глиняные антропоморфные фигурки центра Русской равнины // Археологические памятники Волго-Клязьминского междуречья. Иваново, 1992. Вып. 7. С. 39—42.
14. Крайнов Д. А., Костылёва Е. Л., Уткин А. В. Скульптурное изображение головы лося с Ивановского болота // Проблемы изучения эпохи первобытности и раннего средневековья лесной зоны Восточной Европы. Иваново, 1995. Вып. 2. C. 40—48.
15. Лозе И. Поздний неолит и ранняя бронза Лубанской равнины. Рига : Зинатне, 1979. 204 с.
16. Лозе И. Резная скульптура каменного века Восточной Прибалтики в соотношении с уральской скульптурой // Проблемы археологии Урала и Сибири. М. : Наука, 1973. С. 174—182.
17. Мезолитические и неолитические культуры Верхнего Поволжья : по материалам стоянки Ивановское VII / М. Г. Жилин, Е. Л. Костылёва, А. В. Уткин, А. В. Энго-ватова. М. : Наука, 2002. 245 с.
18. Микляев А. М. Идол из Усвятского торфяника // Советская археология. 1967. № 4. С. 287—306.
19. Никитин А. Л. Существовала ли «волосовская культура»? // Советская археология. 1974. № 2. С. 27—34.
20. Ошибкина С. В., Крайнов Д. А., Зимина М. П. Искусство каменного века : (лесная зона Восточной Европы). М. : Наука, 1992. 136 с.
21. Студзицкая С. В. Изображение человека в мелкой пластике неолитических племен лесной зоны Европейской части СССР // Новые материалы по истории племен Восточной Европы в эпоху камня и бронзы. М., 1985. (Тр. Гос. ист. музея ; вып. 60). С. 108—113.
22. Студзицкая С. В. Особенности духовной культуры волосовских племен // Древности Оки. М., 1994. (Тр. Гос. ист. музея ; вып. 85). С. 63.
23. Уткин А. В. Гравировка на камне с Ивановского болота // Проблемы изучения эпохи первобытности и раннего средневековья лесной зоны Восточной Европы. Иваново, 1994. Вып. 1. С. 38—41.
24. Уткин А. В. Орнаментированная кирка с Ивановского болота // Археология Севера. Петрозаводск, 1997. Вып. 1. С. 74—78.
25. Уткин А. В., Костылёва Е. Л. Антропоморфные изображения волосовской культуры // Тверской археологический сборник. Тверь, 1996. Вып. 2. С. 259—270.
26. Уткин А. В., Костылёва Е. Л. Льяловская фигурка птицы из глины с Ивановского болота // Некоторые итоги изучения археологических памятников Ивановского болота. Иваново, 1998. С. 38—43.
27. Уткин А. В., Костылёва Е. Л. Орнаментированные костяные изделия Сахтыш-ских стоянок // Тверской археологический сборник. Тверь, 2000. Вып. 4, т. 1. С. 236—244.
28. Янитс Л. И. Новые данные по неолиту Прибалтики // Советская археология. 1954. Т. 19. С. 159—204.
29. Johanson K. et al. From the first people to idols and figurinea : Richard Indreko as a scientist // Man, His time, Artefacts and Places : a Collection of Articles Dedicated to Richard Indreko. Tartu, 2013. 128 р.
30. Klebs R. Der Bernsteinschmuk der Steinzeit von der Baggerei bei Schwarzort und anderen Lokalitäten Preussens // Beiträge zur Naturkunde Preussens. Königsberg, 1882. Bd 5. Tab. 9, 10. Р. 1—3.
31. Kostyleva E., Outkin A., Ramseyer D. Fiche masque sur bois d'elan // Objets méconnus: Industrie de l'os prehistorique. Paris: Societe Prehistoque Française, 2001. Cahier 9. P. 85—89.
32. Loze I. Akmens laikmeta maksla Austrumbaltija. Riga : Zinatne, 1983. 127 pp.
33. UtkinA. Waterfowl representations on ceramics from Sakhtysh I and VIII // Fenno-scandia Archaeologica. Helsinki, 1989. Vol. 6. P. 99—100.
34. Utkin A. V., Kostyleva E. L. Neolithic flint anthropomorphic sculpture in the East European forest zone of Russia // European Association of Archaeologists. Second Annual Meeting : abstracts. Riga, 1996. P. 79—80.
ББК 63.3(0)41ю14
В. М. Тюленев
ЭННОДИЙ И ПОМЕРИЙ: К ИСТОРИИ ОДНОГО ПИСЬМА
Анализируется письмо Магна Феликса Эннодия к грамматику Юлиану Померию. Поднимается вопрос о соотношении классической образованности и церковного служения в эпоху перехода от Античности к Средневековью. Доказывается, что сознательный отказ аристократов, ставших служителями Церкви, от риторики не был последовательным, традиционные ценности, связанные с риторической культурой, продолжали сохранять свою значимость в новых исторических условиях.
Ключевые слова: Эннодий, Померий, эпистолография, риторика, Церковь, Остготская Италия.
The article analyzes the letter of Magnus Felix Ennodius (473/474—521) to grammar Julian Pomerius. The author considers the relationship between classical education and Church service in the transition from Antiquity to the Middle Ages. The author proves that the refusal of the aristocrats, who became the clergy, from the rhetoric has not been a consistent; traditional values, associated with the rhetorical culture, continued to retain their importance in the new historical conditions.
Key words: Ennodius, Pomerius, correspondence, rhetoric, church, Ostro-gothic Italy.
Среди многочисленных (297) писем Эннодия, распределенных в свое время Жаком Сирмоном по девяти книгам и адресованных самым разным людям (от родственников до церковных прелатов), особое место занимает небольшое по объему послание Померию [5, S. 37—38, op. 39]. Различные толкования и переводы отдельных фраз из этого письма, полного намеков, недосказанности и просто сложных для понимания мест, породили своеобразную научную дискуссию, которая носит не только источниковедческий характер, но и ставит вопросы о характере отношений в кругу образованных людей Северной Италии и Южной Галлии начала VI в., об отношении Энно-дия к риторике и о понимании им церковного служения в связи с традициями
© Тюленев В. М., 2013 2013. Вып. 3 (6). Филология. История. Философия •
