CC BY
96
Вестник Челябинского государственного университета. 2015. № 1 (356).
Управление. Вып. 10. С. 156-160.
О. А. Соловьева
«НОВАЯ ЭКОНОМИКА», ИЛИ «КАПИТАЛИСТИЧЕСКИЙ ЗАСТОЙ» В СОВРЕМЕННОЙ ЗАПАДНОЙ ЭКОНОМИКЕ: МИФЫ И РЕАЛЬНОСТЬ
Изложено авторское мнение о так называемой «новой экономике», декларируемой западными странами. Представлены аргументы, ставящие под сомнение возникновение «новой» западной экономики и наталкивающие на мысль о том, что западная экономика находится в преддверии «капиталистического застоя».
Ключевые слова: новая экономика, экономическая система, рыночная экономика, национальная экономика, информационные технологии.
События последнего десятилетия XX в. в экономической системе США стали основой для возникновения многочисленных теоретических воззрений о причинах высокого темпа экономического роста, значительно превосходящего среднестатистические показатели развития американской экономики. В результате достаточно прочно установилось суждение о следствиях данного явления, согласно которому базовой причиной экономических успехов является применение информационных технологий в хозяйстве США.
Однако действительно ли мы в начале XXI столетия являемся свидетелями функционирования в США «новой экономики», которую возможно соотнести с переворотом и сопоставить с первой промышленной революцией, начавшейся еще в конце XVIII в. и сконцентрировавшейся на применении в производстве технологии пара? А может быть, приложение информационных технологий сравнимо со второй промышленной революцией, которая состоялась в начале XX в. и базировалась на использовании энергии электричества в развитии станкостроения, а также на создании конвейерной технологии производства в автомобилестроении [5].
Прежде всего необходимо сосредоточить внимание на том, что внедрение новейших технологий приводит к серьезной трансформации в производственной структуре мировой экономической системы, а это определяется рядом специфических закономерностей. Такой закономерностью является несоответствие роста производства нового продукта экономике в целом. При этом норма прибыли при производстве этого продукта выше, чем в среднем по экономике, так как на этапе внедрения и экспансии продукт пользуется повышенным спросом на потребительском или промышленном рынке. И это яв-
ляется принципиальным фактом, поскольку быстро растущий сектор неизбежно концентрирует на себе все ресурсы экономики, а это означает лимитирование ресурсного обеспечения остальных отраслей традиционного промышленного производства. В свою очередь, стремительно поднимающийся сектор может реализо-вывать свою продукцию как исходному потребителю, так и конечному производителю. В последнем случае должно обеспечиваться условие роста прибыли за счет увеличения объема продажи у своего потребителя посредством подъема производительности труда либо через присвоение новых потребительских качеств товару. При этом анализ фактов функционирования «новой экономики» по определенным направлениям не соответствует данным предположениям.
Так, финансовый бум 2000 г., являвшийся главной особенностью «новой экономики» в США и связанный с применением информационных технологий, как отмечал профессор Йельского университета Р. Шиллер, оказался самым крупным бумом на фондовом рынке. Потому что головокружительная инфляция цен на акции (трехкратное их увеличение на фондовом рынке) имела классические признаки спекулятивного взлета биржевой конъюнктуры, не имеющего отношения к информационно-технологическому функционированию хозяйственной системы США. И потому что за тот же период основные экономические показатели хозяйственной системы США были далеки от такого трехкратного увеличения. Так, личные доходы граждан и валовой внутренний продукт (ВВП) США возросли менее чем на 30 %, и почти половина этого роста произошла за счет инфляции, а прибыли корпораций увеличились менее чем на 60 % в сравнении с периодом, характеризующимся как экономический спад. Так миф о кос-
мической прибыльности «новой экономики» постепенно улетучивался.
Однако прогностическая деятельность отраслевых аналитиков, основанная на котировках акций компаний в момент интернет-бума, продолжала декларировать предполагаемый рост прибыли, как громадный. При этом предвиделось, что рентабельность технологий «новой экономики» длительный временной период будет стремительно возрастать, многократно превышая средние темпы роста экономики в целом, тем самым обеспечивая как возврат инвестиционного ресурса, так и колоссальную прибыль. Тем не менее, многие текущие показатели доходности не отвечали данным выводам, и все эти расчеты оказались неверны. В результате многочисленные компании были разорены, прекратив свою деятельность, а оставшиеся стали убыточными [6].
В этой связи полезно проанализировать уровень использования компьютерных технологий применительно к разным сферам экономики и провести дифференциацию между сферой их производства и применения в экономике, тем самым подтвердив или опровергнув широко распространенную точку зрения о том, что компьютеры используются в равной мере на всем бизнес-пространстве. Итак, немаловажен тот факт, что 65 % компьютерных ресурсов бизнеса США в 2008 г. использовалось в области обслуживания, и только 21 % компьютерного потенциала применялся в пяти промышленных отраслях, таких как общее машиностроение, электротехническое машиностроение, полиграфия, инструментальная промышленность и промышленность строительных материалов. А 14 % были распределены на остальные 27 отраслей, в число которых входили сельское хозяйство, добывающие отрасли, транспорт, строительство, коммуникации, отрасли общественного пользования. Таким образом, принципиальное отличие современной ситуации от всех известных ранее прецедентов бурного роста передовых секторов хозяйственной системы США заключается в дисбалансе, обусловленном гипертрофированным удельным весом информационного производства в «новой экономике», что произвело не просто сдерживающий, а гнетущий эффект на многие традиционные отрасли экономической системы, нивелируя конкуренцию за ресурсы [7].
Следующая особенность «новой экономики» Запада заключается в суждении о том, что вне-
дрение ее технологических достижений в производственную деятельность содействует повышению эффективности и производительности труда. Так, по результатам анализа институтов статистического исследования, в последнее десятилетие XX в. уровень производительности труда в США действительно увеличился. А наряду с этим в американской экономике существенно возросли объемы инвестиций в производство и использования информационных технологий. Анализируя данные тенденции, определенный круг наблюдателей сопоставил полученные результаты и пришел к выводу, что применение коммуникационных технологий способствует росту эффективности и результативности труда.
Однако ошибочно полагать, что такой эффект базируется только на синхронности двух данных факторов — инвестировании и новых технологиях. Вполне реально, что рост производительности труда находится в зависимости от комплекса условий. Так, при рассмотрении в отраслевом разрезе результатов роста производительности труда определилось, что данный итог — это следствие сосредоточения лишь в шести отраслях производства экономической системы США: розничной торговле, оптовой торговле, торговле ценными бумагами, производстве полупроводников, компьютеров, телекоммуникаций. В остальных 53 отраслях отмечалось компенсирующее действие увеличения или снижения темпов производительности труда.
При подведении итога поиска условий, оказывающих влияние на эффективность и результативность трудовой деятельности, наиболее значимым определился комплекс условий: нововведения, конкуренция, изменения в системе регулирования отраслей, циклические факторы спроса продукта. Таким образом, информационные технологии способствуют росту производительности труда только тогда, когда они находятся в комплексе условий.
В целом при анализе потенциала информационных технологий в общем результате производительности выяснилось, что коэффициент корреляции между увеличением темпов роста производительности труда и уровнем интенсивности применения информационных технологий равен всего 0,007 %. Вследствие этого объемы инвестиционного вложения в информационные технологии для промышленных отраслей американской экономики в 1990-е гг. демонстрируют их неэффективность, так как нереальность
возвратить взятые кредиты посредством повышения производительности труда легла тяжелым грузом на традиционные отрасли экономики.
Утверждается также, что с середины 1990-х гг. информационно-технологические трансформации ослабили отрицательное действие экономического цикла (недопустимость кризиса). Однако необходимо понимать, что экономические циклы — это свойство рыночной экономики. При этом заявленная «новой экономикой» технологическая революция, сопровождаемая ростом производительности, прибылей и т. п. на базе информационно-коммуникационных новшеств, не считается доказательством, указывающим на недопустимость экономического спада или подъема при функционировании любой хозяйственной системы. Потому что информация, распространяющаяся по миру со скоростью света благодаря функционированию коммуникационных технологий, может столь же эффективно привести как к развитию экономического рынка, так и к его падению [8].
Большую значимость в условиях «новой экономики» приобретают проблемы перенакопления и сверхэксплуатации, способствующие возникновению неравенства в распределении богатства, то есть классовые противоречия, которые всегда сопровождают функционирование капитализма. Эти основополагающие особенности, признаваемые еще во времена кейнсианской революции, сохраняют свое значение, несмотря на суждения экономистов Запада о «новой экономике», которая спонсирует возможности любого субъекта хозяйствования. Не подлежит сомнению и тот факт, что технология информационного века трансформировала экономические устои индустриального общества, как и все крупные технологические революции, происходившие в процессе капиталистического развития, внесли свой вклад в изменение экономического образа жизни. Но ни одна из предшествующих технологических революций не создавала новой экономики или нового экономического цикла. Экономические законы функционирования капитализма остаются в традиционном виде [4].
Таким образом, информационно-коммуникативная технология — это, бесспорно, технологическая революция, имеющая далеко идущие планы, но с эволюционной точки зрения важно понимать, что она не делает экономику новой, так как классическими остаются товарно-денежные отношения и экономические способы веде-
ния хозяйства, то есть механизм хозяйствования на основе частой собственности на средства производства.
Редактор журнала «Бизнес уик» М. Мендел в своей книге «Грядущий упадок Интернета» указывает на вероятность серьезного кризиса, так называемой «новой экономики». Фаза подъема, отмечает он, характеризуется быстрыми темпами технологических инноваций, доступностью финансирования для стартовых предприятий, мощным ростом производительности, инвестиционным бумом, связанным со стремлением компаний не отставать от прогресса технологии, сдерживанием инфляции благодаря росту производительности и конкурентному давлению, энергичными рынками акций. Все это соответствует сущностной идеи «новой экономики». Однако не стоит элиминировать фазу падения в цикле «новой экономики», так как высокая технология, отмечает М. Мендел, означает «высокую неустойчивость» и, будучи исчерпанной, может способствовать движению вниз, что добавляет элемент рационального суждения о мифе «новой экономики» [9].
В настоящее время экономики развитых стран переживают беспрецедентную ситуацию, связанную с тем, что отрасль глобальных коммуникаций, бывшая наиболее динамичной в конце 1990-х гг., находится перед «бездной». Так как немалые вложения капитала создали мощности, значительно превышающие их реализацию. При этом уровень финансирования для завершения уже осуществляемых масштабных проектов находится на кризисной отметке. Впервые в истории были сделаны гигантские инвестиции в сектор экономики, который не смог значительно увеличить свою долю продаж конечному потребителю и не предоставил корпоративным покупателям возможности усовершенствовать потребительские параметры товаров. Мобильные сети третьего поколения, на приобретение которых компании европейских государств израсходовали десятки миллиардов долларов, в настоящий период не развернуты, так как отсутствует необходимость в их применении. В свою очередь, оптоволоконные сети в США загружены всего на 5 %, и нет никаких оснований полагать, что эта загрузка серьезно вырастет, так как многие корпорации не в состоянии приобретать продукт «новой экономики» и, как следствие, содержать собственные подразделения, занимающиеся данной деятельностью. В резуль-
тате структурный дисбаланс усугубил несоответствие входящих и выходящих потоков «новой экономики», то есть большому инвестиционному и ресурсному вложению соответствует падение роста ВВП США [3].
Таким образом, по мнению автора, на текущем временном промежутке так называемая «новая экономика» развитого капитализма, сопровождаемая реальным технологическим оснащением информационной направленности и сопутствующими соответственно ему специфическими трансформациями в хозяйственной системе, несмотря на ожидания, не привела к нивелирующему воздействию экономического цикла в процессе экономической эволюции. Потому что в основе возникновения экономической нестабильности, как и стабильности, лежит «классика» — прикладное использование экономических законов, даже в условиях применения нового продукта.
Другой особенностью «новой экономики» являются ее глобальные масштабы распространения, которые нацелены прежде всего на устранение географических и национальных границ в мировом экономическом пространстве. Вследствие этого «новая экономика» Запада, являясь ключевой тенденцией развития мировой экономики, обосновывается определенными учеными как глобально прогрессирующая. При этом следует отметить, что «новой экономике» Запада сопутствует эффект поляризации сверхбогатства, что в условиях глобализации сопровождается завоеванием все больших сегментов мирового рынка незначительным числом корпораций — глобальных монополистов (транснациональными компаниями). Данный факт губителен не только с экономической точки зрения, но и с политической, он способствует стремительному росту гуманитарной катастрофы планетарного масштаба, так как рыночная власть концентрируется в руках меньшинства. А это меньшинство не стремится к социализации капитала на благо общественного развития, оно имеет милитаристическую направленность в своих действиях с целью еще большего обогащения. При этом в «новой экономике» прослеживается линия значимости финансового капитала [10].
Трансформации, претерпеваемые рынком в рамках «новой экономики», оказывают также влияние на уровень и масштабы государственного регулирования, устремление государства
воздействовать на динамику продвижения и выбор траектории научной деятельности. Однако следует отметить, что даже западными экономистами позиционируется в качестве важного аспекта «новой экономики» значимость государственного регулирования в инновационной сфере. Потому что увеличение мощи научно-технического потенциала, его упрочение и поддержка в создании новейших товаров и услуг всегда определялись как ключевые стратегические задачи экономической политики любого государства. При этом чем масштабнее и глубже достижения в науке, технике, технологии и информационном обеспечении, тем больше полномочий бизнес и общество возлагают на государство, его ресурсы и институты. Такая необходимость государственного воздействия обосновывается с позиций разных подходов, используемых в экономической теории инновации: неоклассического, эволюционного, а также их разновидностей, представленных марксистской, шумпетериан-ской и постшумпетерианской парадигмами [11].
Обобщая вышеизложенную информацию, автор приходит к суждению, что на современном этапе информационной революции в мировой экономике не получился действительный переход к новому способу хозяйствования. Потому что отсутствует главное — новые ценностные ориентиры социально-экономической эволюции, а точнее, не сформированы базовые критерии экономической идеологии будущего и, следовательно, нет видения общей конструкции нового механизма хозяйствования [12].
Данный этап так называемой «новой экономики», декларируемой развитым капитализмом, автор характеризует как «капиталистический застой», для которого характерны:
- нивелирование значения общих экономических законов и доминирование специфических закономерностей и узкоспециализированных форм хозяйствования, имеющих текущий, местечковый характер и не являющихся базой для экономической эволюции;
- превалирование финансового капитала над промышленным потенциалом, а также сосредоточение его в узких олигархических кругах, что способствует развитию финансового мошенничества и, как следствие, кризиса в банковской сфере экономики;
- отсутствие рациональности в использовании инвестиционного ресурса, что приводит к снижению масштабов и темпов инновационного
обновления в основных сферах промышленной экономики развитых стран;
- низкий потенциал общей научной организации управления и труда, а применительно к внедрению информационных технологий в большинство сфер экономики — нерациональный, а следовательно, малоэффективный, так как уровень готовности современного производства к использованию данного продукта не соответствует заданным требованиям;
- усиление милитаристической направленности экономической деятельности развитых стран на фоне «буксующей» европейской экономической интеграции;
- «западнический субъективизм» в прикладном использовании мирового экономического знания (то есть не допускается рассмотрение вопроса симбиотического взаимодействия социалистической идеи планомерности и плановости в условиях рыночной экономики).
Поэтому в этой области, а именно в сфере формирования «новой национальной экономики», у России колоссальные перспективы, которые могут быть реализованы только при условии проведения обоснованной и грамотной экономической политики, так как «новая экономика» в российской практике переплетается не только с проблемами экономического реформирования, такими как установление новой предпринимательской идеологии на принципах социализации и ответственности за сохранность экономического потенциала государства, а и с базовым вопросом — построением «иного» общественного уклада, возможно «новой российской формации».
Список литературы
1. Бевентер, Э. Основные знания по рыночной экономике / Э. Бевентер, Й. Хампе. М. : Республика, 1993. 176 с.
2. Государственное регулирование экономических процессов в условиях рыночной экономики / под ред. Г. Я. Марьяхина. М. : ЦЭНИИ, 1991. 127 с.
3. Громека, В. И. США: научно-технический потенциал (социально-экономические проблемы формирования и развития) / В. И. Громека. М. : Мысль, 1977. 245 с.
4. Леонтьев, В. Экономические эссе: теории, исследования, факты и политика / В. Леонтьев. М. : Госполитиздат, 1990. 221 с.
5. Соловьева, О. А. Государственное регулирование в условиях экономической трансформации / О. А. Соловьева // Вестн. Челяб. гос. ун-та. 2013. № 8 (299). Экономика. Вып. 40. С. 23-31.
6. Соловьева, О. А. Особенности механизма государственного регулирования экономики / О. А. Соловьева // Проблемы соврем. экономики. 2011. № 4 (40).
7. Соловьева, О. А. Построение «новой» российской экономики в условиях капиталистического застоя / О. А. Соловьева // Проблемы соврем. экономики. 2013. № 3 (47).
8. Соловьева, О. А. Роль государства в трансформации частно-хозяйственных интересов / О. А. Соловьева // Проблемы соврем. экономики. 2013. № 1 (45).
9. Соловьева, О. А. Теоретические аспекты государственного регулирования рыночной экономики / О. А. Соловьева // Вестн. Челяб. гос. ун-та. 2009. № 19 (157). Экономика. Вып. 21. С. 23-27.
10. Соловьева, О. А. Теоретическое обоснование государственного регулирования рыночной экономики / О. А. Соловьева // Ученые зап. Рос. акад. предпринимательства. 2011. № 28.
11. Шумпетер, Й. Теория экономического развития / Й. Шумпетер. М. : Прогресс, 1982. 456 с.
12. Экономический потенциал развитого социализма / под ред. Б. М. Мочалова. М. : Экономика, 1982. 280 с.
