Норморайтер как профессия Текст научной статьи по специальности «Право»

DOI 10.24411/2078-5356-2018-10056

Норморайтер как профессия Legal rules writer as a profession

Вестник Саратовской государственной юридической академии в № 6 за 2017 год опубликовал статью профессора В.М. Баранова «Норморайтер как профессия».

Редакционный совет и редакционная коллегия журнала обратились к исследователям различных отраслей юридического знания, экспертному сообществу с просьбой откликнуться на выдвинутые в статье предложения.

При анализе содержания статьи попросили ответить на следующие конкретные вопросы:

- имеется ли реальная потребность в профессии норморайтера;

- нужен ли для подготовки норморайтера специальный профессиональный стандарт с развернутым описанием необходимых профессиональных компетенций;

- требуется ли разработка особого образовательного стандарта норморайтера;

- кто именно должен провести предварительную экспертизу профессионального и образовательного стандартов норморайтера;

- какое количество норморайтеров целесообразно готовить ежегодно и какие принципы должны быть положены в основу их карьерной ротации;

- есть ли резон в повышенной материальной и иной поддержке профессионального становления норморайтера, не является ли это отступлением от принципа социальной справедливости, неосновательным снижением конкуренции в процессе служебного роста.

По сути, редакционный совет и редакционная коллегия журнала организовали своеобразный мозговой штурм предельно конкретной проблемы юридической науки, практики и образования.

Дискуссионная площадка завершается выступлением профессора В.М. Баранова, который подверг аналитической оценке идеи коллег и ответил на некоторые критические замечания.

Мацкевич Игорь Михайлович, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой криминологии и уголовно-исполнительного права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина, главный ученый секретарь ВАК при Министерстве науки и высшего образования Российской Федерации

Субъекты законотворчества: к вопросу о норморайтерах и не только

Жанр настоящей статьи предполагает постоянное обращение к инициатору проблемы - профессору В.М. Баранову, что мною будет выполнено с особым удовольствием, поскольку полемизировать с ним заочно, тем более на страницах печати, мне еще не доводилось.

Профессор В.М. Баранов (позволю себе в нашей полемике обращаться к нему в такой наиболее, с моей точки зрения, уважительной форме) справедливо утверждает, что: «Известна самая разная (но всегда неблагоприятная) статистика результатов прокурорского и судебного нормоконтро-ля... Принимая во внимание латентность, можно смело констатировать, что счет принимаемых в субъектах Российской Федерации нормативных правовых актов, противоречащих федеральному законодательству, идет на сотни тысяч ежегодно. Существует целый «пласт» федеральных законов, не соответствующих Конституции России. Материальный ущерб, причиняемый их действием, огромен, хотя точные размеры его неизвестны»1.

Подтверждая это высказывание, замечу, что в 2017 году было выявлено 46 тыс. (49 тыс. - в 2016 году) нормативных правовых актов, содержащих коррупциогенные факторы. Примерами таких коррупциогенных факторов могут выступать следующие правовые предписания: зафик-

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 17.

сированный правовой отказ от конкурсных (аукционных) процедур (150 нормативных правовых актов); заполнение законодательных пробелов при помощи подзаконных актов в отсутствии у законодателей соответствующих полномочий (270); чрезмерная свобода подзаконного нормотворчества (380); злоупотребление правом при нормотворчестве органами государственной власти или органами местного самоуправления (500).

В 2017 году прокурорами отменено 392 906 незаконных нормативных правовых актов. В 2016 году было отменено 384 495 незаконных правовых актов1.

Как говорит профессор В.М. Баранов, «в чистом виде о современном преступном законотворчестве нам известен лишь один реальный пример - осуждена почти половина депутатов Тверской городской думы во главе с ее председателем за принятие серии нормативных и правоприменительных актов за взятки (условия и уровень тарифов за электроэнергию в угоду определенным компаниям)»2.

В 1990-е годы («лихие», обычно добавляют применительно к этому времени) существовал негласный, но стабильный тариф за подготовку депутатского запроса по любому поводу. Сегодня злоупотребления правом со стороны законодателей не носят таких масштабов, но говорить о том, что эта проблема полностью решена, думаю, еще рано.

Постановка вопроса о подготовке специалистов по написанию нормативных правовых документов представляется своевременной и крайне актуальной. В свое время правоведы (в том числе и те, кто учил меня на юридическом факультете МГУ имени М.В. Ломоносова в 1980-х годах: Г.А. Кригер, Д.Л. Златопольский, В.П. Грибанов, А.Д. Зайкин, В.Е. Чиркин, З.М. Черниловский, А.И. Денисов, А.А. Кененов и многие-многие другие) ехидничали над составом советского любительского парламента (Верховный Совет заседал не регулярно, то есть вроде как не на профессиональной основе), состоявшем из представителей доярок, шахтеров и других уважаемых профессий, имевших слабое отношение к государственному управлению.

Прошло каких-то 30 лет, и мы имеем профессиональный парламент, состоящий из спортсменов и тренеров - тоже представителей весьма уважаемой профессии. Наверное, с точки зрения управления государством они к этому более приспособлены, чем доярки и шахтеры.

Однако остается вопрос: кто пишет законы? Ответ на него не в пользу современного парламента.

Профессор В.М. Баранов справедливо говорит о том, что в советской правовой системе законы и другие нормативные правовые акты принимались по некоторому шаблону. К тому же, законов было значительно меньше, и их в то время просто «устанавливали», а не «творили». Творческое начало советского правотворчества было минимальным, а если при этом случались какие-либо дефекты, то они исправлялись актами полуобщественных полугосударственных организаций, например, совместными постановлениями ЦК КПСС, Совета Министров, ЦК ВЛКСМ и ВЦСПС3.

Все это верно лишь с определенными оговорками.

1. Нормативных правовых актов именно потому было немного, что функционировала стройная система, составными элементами которой были механизмы внеправового регулирования: разбирательства на комсомольских и партийных собраниях, товарищеские и общественные суды и т. п. Наказание по партийной линии для человека нередко влекло более серьезные негативные последствия, чем даже строгое административное взыскание. Более того, партийное наказание часто служило сигналом к началу уголовного преследования, оно как бы неформально открывало его.

2. К нормотворчеству в советское время относились крайне серьезно. Правилом была тщательная проработка текста закона. Были, разумеется, и исключения из правил: достаточно вспомнить всем известное уголовное дело Рокотова и Файбишенко, когда в угоду волеизъявления политического лидера Н.С. Хрущева моментально была введена смертная казнь за спекуляцию, которой на момент совершения преступления не существовало, но были единичные случаи.

3. Подготовка советского юриста была организована на должном высоком уровне. Выпускник советского юридического вуза или факультета справедливо назывался специалистом широкого профиля и мог одинаково успешно работать в любой области применения своих знаний на практике, включая подготовку проектов законов.

4. В университеты и вузы приходили достаточно подготовленные абитуриенты, которые умели грамотно говорить и грамотно писать. Для лиц, которые в дальнейшем специализировались на

1 URL: http://genproc.gov.ru/smi/news/news-1336190/

2 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 24.

3 Там же. С. 20.

подготовке законов, это было важно. Более того, едва ли не все ученики в школах привлекались к написанию стенных газет. Они принимали участие в подготовке всевозможных уставов общественных организаций: совет пионерского отряда, комсомольские организации и т. п.

5. Людей, которые готовили тексты законов, как и людей, которые готовили тексты выступлений руководителей, отбирали для работы на практике (иногда еще со студенческой скамьи), шлифовали их мастерство и тщательно оберегали. Их обезличивали в той же мере, как и весь интеллектуальный потенциал страны, который имел политическое значение. Вспомним, что ответил тот же Н.С. Хрущев, когда иностранные журналисты спросили у него, кто является создателем советских космических ракет, он ответил: «советский народ», поэтому тем более создателем советских законов был советский народ.

В действительности советских норморайтеров было немного. В определенной степени это было коллективное творчество, поскольку, помимо юристов, к написанию законов привлекались политологи, филологи, культурологи, лингвисты и представители других областей знаний. Особенно отмечу, что едва ли не все проекты законов проходили специальную правовую экспертизу (хотя в то время она так не называлась) в Институте государства и права Академии наук СССР.

Согласен с профессором В.М. Барановым, когда он констатирует, что в целом сегодня в стране сложилась неблагоприятная ситуация с разработкой проектов законов. Мне как одному из членов Научно-консультативного совета при Общественной палате России частенько приходится сталкиваться с сырыми и откровенно непроработанными текстами законов. Более того, их разработчики не утруждают себя элементарной заботой о том, чтобы рассчитать стоимость такого закона. Фраза из пояснительной записки любого проекта закона о том, что его принятие не приведет к дополнительным финансовым расходам, у меня вызывает оторопь. Одной только бумаги на тексты этого закона будет потрачено на десятки тысяч рублей, не говоря уже о потраченной электроэнергии и т. п. Как же так может быть, что введение этого закона ничего не будет стоить для отечественного бюджета? Понятно, что в действительности разработчики ничего не считают, а, следовательно, не понимают, во что в конечном итоге выльется принятие предлагаемого ими закона. И дело не в том, что они их не просчитывают, а в том, что разработчики современных проектов законов вообще не задумываются о последствиях принятия предлагаемых ими текстов законов.

В связи с этим профессор В.М. Баранов обоснованно поднял проблему отсутствия в России особого вида специалистов, которых должны готовить для правотворческой работы. «Считается, что любой может участвовать в правотворчестве: выдвигать законодательные идеи, предоставлять концепции нормативных правовых актов, готовить проекты государственных решений и продвигать их (лоббировать) с большей или меньшей активностью»1.

Если в советское время этот же тезис (любой может готовить проекты законов и даже участвовать в управлении государством) был лозунгом, со временем ставшим откровенно демагогическим, то сегодня - это, в лучшем случае, самообман, а в худшем случае - системный дефект современного государственного устройства.

В управленческом аппарате правительства Канады существует специальная каста людей, которые, наверное, близко подходят к тому типу профессионалов, о необходимости подготовки которых говорит профессор В.М. Баранов. Они не норморайтеры, они профессиональные государственные управленцы высшего уровня. В их задачу входит обоснование решения тех задач, которые перед ними ставят политики. При этом принципиальным является требование о том, чтобы обоснование было выполнено не более чем на двух страницах машинописного текста формата А4. Политики и чиновники, и это, кстати, достаточно давно доказано проведенными исследованиями, текст большего объема не читают. Между прочим, это в полной мере относится и к отечественным чиновникам и политикам.

Само предлагаемое решение может быть как положительным, так и отрицательным, то есть профессиональные управленцы докажут возможность исполнения этого решения, но это будет сделано на двух листах. В законодательстве Канады существует запрет в течение определенного времени, после прихода к власти представителей оппозиции, менять профессиональных управленцев.

Профессор В.М. Баранов говорит примерно об этом же: «Норморайтер - не «слепой исполнитель», а сотрудник, сочиняющий... текст, то есть творчески пишущий работник... Норморайтер ...

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 18.

сочиняет не для себя или не только для себя. Но адресат его правотворческих усилий совсем иной - все и каждый, кто вовлечен в ту или иную юридически значимую ситуацию»1.

В то же время со следующим утверждением профессора В.М. Баранова хотел бы поспорить. Он говорит: «Правотворчество обезличено. Это якобы всегда результат «коллективного творчества», но ведь в большинстве правотворческих ситуаций это не так - всегда есть авторы идей и концепций законов. Но затем они «исчезают», «растворяются» в среде рабочих групп, экспертов, депутатском корпусе и подписи компетентного должностного лица»2.

Современное правотворчество отнюдь не обезличено. Скорее наоборот, опыт последнего десятилетия говорит о том, что значимые законы имеют персонифицированные названия. Так произошло, например, с пакетом законов Яровой (депутат Государственной Думы И.А. Яровая). Свое название имеет закон Димы Яковлева.

Это общемировая тенденция, которая берет свое начало, скорее всего, от правотворчества в США, где все известные законы называются именами своих разработчиков. Далеко за примером ходить в данном случае не нужно, 30 июля 2002 года Президентом США был подписан закон Сарбейн-за-Оксли, ужесточающий правила предоставления финансовой отчетности компаниями. Пол Спи-рос Сарбейнз - сенатор-демократ от штата Мэриленд, член американо-греческого прогрессивного просветительского союза. Майкл Оксли - член палаты представителей от республиканской партии. Кстати, пресловутая поправка Джексона-Вэника, принятая в 1974 году к закону о торговле, которая установила ограничения на торговлю со странами, препятствующими эмиграции и нарушающими другие права человека, также была названа в честь инициаторов ее разработки и принятия - конгрессменов от демократической партии Генри Джексона и Чарльза Вэника.

Я полагаю, что в ближайшее время законы, имеющие большой общественный резонанс и социально-политическое значение, не только будут, но и должны быть персонифицированы. При этом персонификация этих законов, на мой взгляд, должна быть систематизирована: а) закон должен быть назван именем собственным либо по имени инициатора его принятия, либо по кругу социально-значимых проблем, на решение которых он направлен; б) в законе должны быть указаны имена разработчиков; в) в конце закона должны быть указаны имена норморайтеров.

Из сказанного вытекает значимость проблемы подготовки норморайтеров. Об этом более чем подробно говорит профессор В.М. Баранов. Согласно его концепции алгоритм действий в реализации проекта подготовки норморайтеров может быть следующим. Во-первых, необходимо разработать профессиональный стандарт норморайтера. Во-вторых, на основе принятого профессионального стандарта норморайтера надлежит подготовить адекватный его целям образовательный стандарт. В-третьих, требуется рассчитать потребности определенного количества норморайтеров. В-четвертых, необходимо введение действенного разнопланового государственного стимулирования для приобретения специальности «норморайтер» и последующего «удержания» на этой службе лучших профессионалов3.

От себя добавлю - в-пятых, это создание целостной законодательной системы, без чего профессия норморайтера теряет смысл. Если не будет создана законодательная конструкция, в которой словно химические элементы в таблице Д.И. Менделеева будут приведены в соответствие со своим значением и целеполаганием все нормативные правовые акты, норморайтер превратится именно в то, против чего возражает профессор В.М. Баранов: «Во властных правотворческих структурах укоренилось и функционирует стойкое убеждение: юристы могут и должны оформлять выработанные решения в любой нужной государственной власти форме»4.

Является ли задачей норморайтера создание такой целостной законодательной системы? И да, и нет. Да, в том смысле, что норморайтер должен при написании закона понимать суть такой системы, а значит, он должен разбираться в ее особенностях и значимых конструктивных элементах. Нет, в том смысле, что он не должен ее придумывать.

Придумать, а значит, и создать такую систему должен нормокреатор. В моем понимание нор-мокреатор - это коллективный разум, представителями которого помимо обязательных юристов, должны стать математики. Важно, чтобы соблюдались пропорции, а это без представителей математики невозможно.

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 19.

2 Там же.

3 Там же. С. 20-27.

4 Там же. С. 25.

Если этого не будет сделано, будет продолжаться современный законотворческий хаос, о чем, как всегда, емко и образно говорит профессор В.М. Баранов: «Растут масштабы правотворчества, усиливается конкретизация значительного числа и не только базовых законов - это также увеличивает дефектность юридической регламентации. При этом крайне редки факты обращения с исковыми заявлениями граждан, обжалующих отдельные положения региональных и федеральных законов»1.

Попутно отмечу, что современное законодательство перестало обращать внимание на такие, казалось бы, незыблемые принципы законотворчества, например, как невозможность принятия законов, ухудшающих положение граждан, и непридание закону обратной силы, если это ухудшает права граждан.

Так, принятие в 2013 году Положения о порядке присуждения ученых степеней не только установило принципиально новые правила процедуры присуждения ученых степеней, введя понятие апелляции на принятые решения, но и существенно ухудшило положение тех, кому ученые степени были присуждены до этого, поскольку приняло нормы о лишении ученых степеней. Более того, эти абсолютно новые правила были распространены на 10 лет назад, когда ученые степени присуждались без проверки диссертационных работ на электронных поисковых системах на предмет наличия в них списанных фрагментов других работ.

В постановлении Правительства РФ от 24 сентября 2013 года № 842 в пункте 2 абзаца 3 сказано, что заявление о лишении ученой степени, решение о присуждении которой было принято до вступления в силу настоящего постановления (курсив мой. - И. М.), может быть подано в Министерство образования и науки Российской Федерации в течение 10 лет со дня принятия решения

0 ее присуждении2.

Примечательно, что ни одна из многократных попыток оспаривания этих, как минимум, сомнительных положений в судах ни к чему не привела. В том числе и поэтому, как правильно замечает профессор В.М. Баранов, граждане редко обжалуют в судах законодательные акты. Суд признает нормативные правовые акты незаконными по каким-то одному ему ведомым соображениям. Например, положение о том, что лица, защищающие диссертации, должны иметь базовое образование, соответствующее специальности, по которой защищается диссертация, было признано незаконным, якобы действовавшее по этому поводу ограничение нарушало права граждан, то есть любой человек, например физик, может защищать диссертацию по юриспруденции, а юрист - по медицине. Мне интересно, кто из пациентов согласится лечь под нож хирурга, кандидата медицинских наук, с базовым, например, лингвистическим образованием? Конечно, я утрирую, но в этой гиперболе - суть действовавших ограничений. В то же время вышеуказанное положение о применении обратной силы закона, очевидно ухудшающее положение гражданина, защищавшего диссертацию 10 лет назад, не считается не соответствующим законодательству.

Чтобы не сложилось неверного представления о моем отношении к списанным диссертациям, отмечу, что благими намерениями борьбы со всякими злоупотреблениями можно дойти до отрицания самой сути права как защищающего человека инструмента. Всегда чиновникам мешают работать охранительные нормы права, а следователям - адвокаты, но все это происходит ровно до того момента, когда чиновник или следователь в силу разных причин не оказывается под прессом других чиновников или следователей и именно тогда понимает значимость адвокатской работы и важность охраны гражданских прав и свобод нормами права.

В противном случае было бы намного легче бороться с преступлениями. Не надо было бы искать доказательств противоправной деятельности зарвавшегося чиновника или уличного насильника. Вместо этого достаточно было бы рассчитать сумму ущерба, причиненного конкретными должностными лицами, определить людей, которые нигде не работают, но продолжают безбедно существовать, а потом придумать уголовную ответственность, например, за нахождение на улице без ясных намерений в течение последних десяти лет или за очевидную трату денег, превышающих возможность заработка, и тоже за последние 10 лет, а потом определить меру наказания, тогда можно десятки уголовных дел спокойно отправлять в суды для вынесения приговора.

Уверен, раскрываемость взлетела бы после этого на небывалую высоту.

Впрочем, кажется, все это уже относительно недавно в нашей стране было.

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 17.

2 Собрание законодательства РФ. 2013. № 40, ч. 3, ст. 5074.

Со списанными диссертациями надо бороться здесь и сейчас, а не спустя 10 лет. А чтобы ни у кого не оставалось соблазна этим заниматься, необходимо, как я уже говорил в одной из своих публикаций, перевести дела о нарушении авторских и смежных прав (ст. 146 УК РФ) из категории дел частно-публичного обвинения в категорию дел публичного обвинения, чтобы по делам о списывании диссертаций в суд мог обратиться любой гражданин, а не только пострадавший автор.

Об отсутствии системы законодательства свидетельствуют многочисленные противоречия: в уголовном законодательстве отсутствует понятие электронно-вычислительных машин, а в гражданском - компьютеров, в отношении предпринимателей установлена особая усложненная процедура привлечения к уголовной ответственности, что прямо противоречит статье 19 Конституции РФ (все равны перед законом и судом) и т. п. Перечень можно продолжить, и он займет не одну страницу.

Весьма, с моей точки зрения, наглядно проявляются названные мною противоречия при разработке закона о науке. Не буду вдаваться в детали принятия этого важнейшего для страны нормативного правового акта (Конституции ученого, как я его называю), но примечательно, что в проекте закона говорится об аспирантуре, которая при этом должна остаться в Федеральном законе «Об образовании». К чему на практике приведет двойная регламентация деятельности аспирантуры можно только догадываться и пожалеть аспиранта, его научного руководителя, а также всю науку.

В этом же ряду отказ от понятия «профессор» в проекте рассматриваемого закона. При этом разработчики ничего не имеют против самого звания профессора, полагая, что это звание будет успешно присваиваться образовательными и научными организациями. Но в том то и дело, что многие университеты уже отказались от кафедр и факультетов, и их руководителям нужен только формальный повод, чтобы отказаться от профессоров. Почему? Это другой вопрос, и многие, кстати, прекрасно понимают - почему.

Чтобы наглядно проиллюстрировать, что я понимаю под разработкой системы законодательства, покажу, как я вижу систему законодательства об образовании и науке. Принципиальным, на мой взгляд, при построении этой системы (я бы для полноты восприятия назвал бы это моделью и призвал бы, кстати, разработчиков при создании будущих проектов законов строить иллюстративные модели законов, по примеру модели строения атома) является признание очевидного факта (для меня - очевидного), что образование и наука - это взаимосвязанные общественные отношения и разрывать их нельзя.

Итак, система законодательства об образовании и науке.

I. Рамочный закон об образовании.

1. Нормативные правовые акты о дошкольном образовании.

2. Нормативные правовые акты о школьном образовании.

3. Нормативные правовые акты о среднем профессиональном образовании.

4. Нормативные правовые акты о высшем образовании:

- бакалавр;

- специалист;

- магистр;

- аспирант;

- соискатель.

5. Нормативные правовые акты о дополнительном высшем образовании.

6. Нормативные правовые акты о трудоустройстве выпускника образовательной организации:

- стажировка;

- наставничество;

- обучение в профессии;

- преференции работодателям, обучающим молодых специалистов;

- преференции образовательной организации, подготовившей качественного специалиста.

II. Рамочный закон о науке.

1. Нормативные правовые акты о подготовке научно-педагогических кадров (кадров высшей квалификации):

- понятие научного образования;

- понятие научного руководства;

- научная аспирантура;

- научное соискательство;

- докторантура.

2. Нормативные правовые акты о научном работнике:

- льготы;

- преференции;

- ответственность;

- творческая свобода и риск;

- преемственность.

3. Нормативные правовые акты об аттестации.

4. Нормативные правовые акты о трудоустройстве молодого научного работника.

5. Нормативные правовые акты о субъекте научной деятельности.

III. Рамочный закон о финансировании образования.

IV. Рамочный закон о финансировании науки.

Таким образом, норморайтер - только часть из относительно большого списка субъектов, которые должны быть задействованы в законотворческом процессе. Для себя этот список я вижу следующим образом.

Система субъектов законотворчества.

1. Нормоцивис. Это потребители законов и подзаконных нормативных правовых актов, которые одновременно являются их заказчиками, по мере возникновения потребностей в соответствующих новых актах.

2. Нормовикариум. Это депутаты, призванные тонко и остро чувствовать потребности в новых законах и трудности при реализации старых. О роли и значении депутатов, конечно, надо говорить отдельно. В современной действительности на этих людях лежит ответственность за все, что происходит в стране и в мире. Они должны сигнализировать обществу о проблемах с допингом в спорте, о коррупции, о злоупотреблениях чиновников, но это предмет отдельного очень серьезного научного исследования.

3. Норморайтер. Это то, что придумал профессор В.М. Баранов.

4. Нормокреатор. Это творческие люди, которые в том числе создают и развивают систему законодательства, помимо прочего они творчески надзирают за норморайтерами, в случае необходимости инициируют их смену.

5. Нормолегес. Это политики и общественные деятели.

Главными субъектами в этой системе, как не трудно догадаться, являются нормокреаторы, но это отнюдь не означает, что роль и значение норморайтеров от этого снижается. Наоборот, от исполнения норморайтерами своих функций зависит качество закона и возможность его надлежащего исполнения. Более того, ровно в той мере, как нормокреаторы должны следить за необходимостью смены норморайтеров, норморайтеры должны следить за тем, чтобы сменяемость нормокреаторов также неукоснительно соблюдалась. Обеспечением сменяемости субъектов законотворчества должны заниматься нормолегес.

Поэтому полностью поддерживаю структуру компетенции норморайтера, которую предложил профессор В.М. Баранов: а) определенный (добавлю от себя - значительный) объем базовых юридических знаний, а также лингвистических, математических, культурологических и т. п.; б) система специальных «правотворческих знаний», которая должна, как я полагаю, постоянно пополняться; в) комплекс нормосозидательных (добавлю - специальных и даже специфических) умений и навыков; г) устойчивые идеологические и ценностные правотворческие установки (добавлю - обеспеченные высоким уровнем материального обеспечения)1.

Профессор В.М. Баранов совершенно обоснованно говорит о том, что «экономически и политически властвующая элита должна быть ограничена в своих правотворческих притязаниях», но при этом почему-то он полагает, что миссия по такому ограничению должна быть возложена на норморайтеров: «По всей видимости, именно этому наиболее трудно будет обучать норморайтеров»2.

На мой взгляд, норморайтер совершенно не должен заниматься ограничением кого-либо в чем-либо. Он должен писать законы, и если с этой работой он будет справляться достаточно эффек-

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 21.

2 Там же. С. 25.

тивно, то большего от него требовать не нужно. Не нужно делать из норморайтера героя-одиночку, некоего неподкупного хранителя государственных интересов, который должен посвятить свою жизнь служению отечеству. «Выявление подлинных государственных интересов, неприятие подмены государственных и общественных нужд потребностями экономически и политически властвующей элиты - главный критерий профессионализма специалиста по правотворчеству»1.

Норморайтер должен жить обычной жизнью, и чем меньше мы будем требовать от него подвигов, тем лучше для него и для всех. Он должен писать законы в спокойной обстановке, и если по каким-либо причинам порученная ему задача не может быть выполнена должным образом, в том числе потому, что техническое задание противоречит и даже разрушает систему законодательства, то норморайтер не должен произвольно, по собственному мнению, менять эту систему, он должен сообщить о возникшей проблеме своему непосредственному руководителю, а также другим субъектам законотворчества. В этом должно заключаться правотворчество, а не в создании мифического супермена - норморайтера.

В противном случае мы придем к совершенно противоположному результату от задуманного - не политики и общественные деятели как представители народа станут определять, какие нам нужны законы, а какие - нет, а норморайтеры. Норморайтер подменит всех - и политиков, и законодателей, и чиновников. Опасно ли это? Это не просто опасно - это другой тип государства, другой мир. Не собака будет вилять хвостом, а хвост собакой.

Отсюда неверный посыл профессора В.М. Баранова о предоставлении норморайтерам абсолютно фантастических льгот и привилегий: «Норморайтерам желательно на первые 10 лет после получения диплома предоставить серию льгот и преимуществ: приоритетный доступ в кадровый резерв федерального государственного органа...; создание отдельной номинации в проекте «Лидеры России»; установление весомых надбавок за сложность труда; крупное премирование за работу с иностранным законодательством, за аналитические обзоры законодательства на иностранном языке, двойной диплом - юриспруденция и правоведение - должен давать не менее 20% повышения заработной платы; запрет в течение 3 лет на увольнение по причине слабой профессиональной подготовки; льготное медицинское обслуживание; повышенное пенсионное обеспечение»2.

На мой взгляд, предоставление подобных льгот норморайтерам превратит их даже не в особое сословие псевдочиновников, но создаст у нас в стране особую касту неприкасаемых. При этом коррупционная составляющая высказанных предложений, на мой взгляд, не поддается оценке. Надо также иметь в виду особенности принятия на работу в нашей стране. Вряд ли удастся создать такие условия, при которых будет полностью исключена возможность устройства по знакомству, а не по личным качественным характеристикам.

В завершение хочу поблагодарить профессора В.М. Баранова за яркую статью и возможность полемизировать с ним.

Его предложение о норморайтерах не только своевременно, но и глубоко проработано. Профессор В.М. Баранов в очередной раз убедил меня, что он - современный ученый, который видит на несколько шагов вперед, как и положено настоящему великому теоретику XXI века.

Соколова Алла Анатольевна, кандидат юридических наук, профессор-эмеритус Европейского гуманитарного университета (г. Вильнюс, Литва)

Профессионализм в нормотворческой деятельности: перспективы и вызовы XXI века

Профессиональная работа и качественные ее результаты важны в любой сфере государственной и общественной деятельности. Эта задача масштабно усиливается, если результат деятельности затрагивает интересы всех граждан общества, государственных органов, институтов гражданского общества, в общем - всех и каждого. Речь идет о нормотворческой/правотворческой деятельности и ее продукции - нормативных правовых актах, качество которых остается актуальной научной и практической проблемой.

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 26.

2 Там же.

В этой связи вызывает интерес и придает импульс к размышлению статья доктора юридических наук, профессора В.М. Баранова «Норморайтер как профессия»1. Занимаясь научным исследованием проблем социологии права и, в частности, законодательной социологии более тридцати лет и имея опыт организационной работы декана факультета права и декана магистерской школы, вопрос о профессиональной подготовке юристов, а также специалистов в области нормотворче-ской деятельности (правотворческой/законотворческой), помимо других более глобальных и теоретически значимых, таких как научное обеспечение подготовки проектов нормативных правовых актов (законопроектов), демократизация нормотворческого (законотворческого) процесса, не оставался без моего внимания, поэтому в этой статье позволю представить свои размышления и наброски идей об образовательных проектах.

Задача введения в систему юридического образования профессиональной подготовки специалистов в области нормотворческой деятельности - перспективная и архиважная. Идея формирования относительно самостоятельной профессии норморайтера2 вызывает у меня некие сомнения, во-первых, потому что для ее осуществления необходим значительный финансовый ресурс, а во-вторых, необходима воля государства, которое, на мой взгляд, неоднозначно воспримет это нововведение, поэтому, не оставляя перспективность идеи специальной профессиональной подготовки в сфере нормотворчества, видя в ней новый горизонт повышения качества правовых актов, позволю предложить свое видение этой проблемы.

Процесс модернизации юридического образования продолжается во многих европейских странах. Дискуссионными остаются вопросы моделей юридического образования, его структуры, продолжительности обучения и содержательного наполнения. Юридическое университетское образование государств, входящих в пространство действия Болонской Декларации, представлено различными моделями. Литовское законодательство, к примеру, позволяет помимо имеющей ряд очевидных недостатков системы: бакалавриат + магистратура, для образовательных программ юридического профиля организовать пятилетнее непрерывное университетское обучение с выдачей диплома «магистр права». Эта модель используется Европейским гуманитарным университетом. В 2015 году образована пятилетняя магистерская программа «Международное право и право Европейского союза», совмещающая уровень бакалаврской и магистерской подготовки, по завершению которой выдается диплом магистра права.

Помимо структурного аспекта, особо важен содержательный. Один из вызовов XXI века - создание искусственного интеллекта, который уже замещает и в перспективе может заменить многие профессии, в том числе, как убеждены некоторые авторы, и юридические. Каковы перспективы устойчивости юридической профессии на рынке труда, все ли виды правовой деятельности могут быть заменены «роботами»? Профессор права Джон Макгиннис в статье «Machines v. Lawyers», описывая кризис в юридическом образовании, констатирует: школы права сталкиваются с наиболее значительным снижением числа учащихся за последние десятилетия. Кризисное состояние юридического образования и положение профессии адвоката на рынке труда являются также, как он полагает, предвестником надвигающейся трансформации в юридической профессии. По его прогнозам, компьютерное обучение и другие цифровые технологии могут в ближайшее время изменить профессию юриста, а искусственный интеллект вытеснит адвокатов из сферы правовых исследований3.

Возрастающая роль искусственного интеллекта приведет к конкуренции на рынке труда и вытеснит некоторые категории юридической деятельности, такие как оформление завещаний, стандартных контрактов, поиск правовой информации. В государствах с правовой системой Common Law компьютерные технологии уже сейчас позволяют осуществлять поиск прецедентов, подготовку документов, прогнозирование результатов судебных процессов - эти задачи охватывают основную часть юридической практики. Таким образом, рост машинного интеллекта нарушит и преобразит профессию юриста.

1 См.: Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 16-29.

2 Прислушиваясь к рассуждениям профессора В.М. Баранова в отношении понятийного ряда - «legal rules writer» (в пер. с англ. «автор правовых норм»), «норморайтер» («normwriter» - в пер. с англ. «автор нормы»), соглашусь, что в русском языке трудно найти благозвучное понятие. В качестве альтернативы студенты, изучающие мой курс «Социология права», предложили вариант словосочетания из латинских понятий - «скриптолексеры» («scriptor» - писатель, автор, «lex» - закон). URL: http://lingust.ru/latina/lectiones-latinae/dictionarium

3 John O. McGinnis. Machines v. Lawyers. As information technology advances, the legal profession faces a great disruption // City Journal. Spring, 2014. URL: https://www.city-journal.org/html/machines-v-lawyers-13639.html

Как с позиции высшей школы реагировать на происходящие и набирающие невиданный темп компьютерные инновации? Все ли направления правовой деятельности может заменить искусственный интеллект? Вот, на мой взгляд, основные вопросы, определяющие вектор правовой образовательной политики и самым непосредственным образом влияющие на профессионализм в нормотворческой деятельности.

Попробую разобраться в этом казусе. На мой взгляд, следует различать виды правовой деятельности в силу своей технической вспомогательной природы, подлежащие автоматизированию и компьютеризации; и интеллектуально насыщенные, когнитивные, требующие интерпретации, аналитики, риторики и многие иные мыслительные навыки и компетенции сферы правовой жизни, не подвластные машинному интеллекту в ближайшее будущее. По сути, формирование права - это информационная технология, которую может обеспечить искусственный интеллект. Вероятно, несложные с позиции юридической техники, не требующие сложной правовой аргументации и обоснования проекты норм права, могут готовить компьютеры и тем самым освобождать труд технических норморайтеров. Другая сторона создания права - исследовательская, аналитическая, творческая, требующая социолого-правового сопровождения, интеллектуальных усилий междисциплинарных профессионалов, завершающаяся на допроектном этапе формирования права созданием научной концепции будущего нормативного правового акта, требует высокого мастерства и профессионализма юристов. И в этом ракурсе полноценное университетское обучение, включающее «синтез исторических традиций и новаций, единство теоретического и практического компонентов, баланс цифровых технологий и идеолого-мировоззренческих ориентиров, гармонию юридического и морально-психологического, культурно-воспитательного аспектов»1, является культурно-правовой основой для будущего специалиста в нормотворческой деятельности. Специализированная подготовка квалифицированных юристов для работы в государственных нормотворческих структурах, на мой взгляд, должна продолжаться в рамках магистерской программы, например, «Нормотворчество: теория и практика» или иных, уже существующих в Российской Федерации2.

Для обсуждения предлагаю иной алгоритм действий по реализации идеи профессионализма в нормотворческой деятельности, несколько отличный от предложенного профессором В.М. Барановым.

Во-первых, в целях координации стратегии правовой политики, многопрофильной исследовательской деятельности по научному обеспечению нормотворческой деятельности, подготовки специалистов для нормотворческой работы в государственных органах высшего, центрального и местного уровня целесообразно создать специальное учреждение - Академию законодательства (или иные учреждения, например Институт законодательства и сравнительного правоведения, как в Российской Федерации). Заслуживает внимания опыт Нидерландов: в Гааге в 2001 году учреждена Академия законодательства (Academy for Legislation, Hague), основная цель которой -повышение качества законов, в том числе через подготовку юристов в области законодательной деятельности. Академия предлагает следующие программы: магистерская программа для «законодательных» юристов - выпускников университетов; программа для «законодательных» юристов, занятых в центральных государственных органах; специальные курсы и программы, которые разрабатываются для повышения нормотворческой квалификации по запросу заинтересованных учреждений.

Формат двухгодичной магистерской программы, как мне представляется, должен включать процедуру конкурсного отбора из состава выпускников юридических факультетов, сочетание теоретической подготовки с практической, стажировку в государственном нормотворческом органе, подготовку и защиту магистерской работы. По окончании программы магистранты получают диплом «Магистр нормотворческой деятельности» (соглашусь, что звучит неблагозвучно, и следует подумать над иным названием. В Академии законодательства в Гааге - «Master of Legislation»).

Во-вторых, учебный план программы должен включать следующие модули:

- законодательство (философия, социология и теория законодательства, законодательные процедуры и т. д.);

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 19.

2 К моему большому сожалению, в Беларуси и Литве подобных магистерских программ до сих пор не существует. Мои попытки создать на базе Европейского гуманитарного университета совместно с европейским университетом подобную программу финансово не были обеспечены.

- государственное управление (актуальные проблемы административного права, конституционного права и т. д.);

- европейское, международное право, сравнительное правоведение (право договоров, европейское право, права человека, техника правовых заимствований и т. д.);

- навыки юридической техники (юридическое письмо, формулирование правовых положений, интерпретация, перевод юридических текстов на русский/иностранный языки и т. д.);

- коммуникативные навыки (ведение переговоров, обсуждение, медиация, консультирование, презентация, участие в публичной сфере).

Кроме освоения этих модулей, будущим специалистам-норморайтерам необходимо овладеть методикой проведения социолого-правовых исследований (выявление социальных факторов, подлежащих учету при формировании концепции проекта; техника согласования интересов, выявления общественного мнения; прогнозирование правовых и социальных последствий действия правового акта; организация различного рода экспертиз проектов и др.). Весьма важным дополнительным компонентом к этим навыкам и умениям является овладение современной цифровой технологией.

В-третьих, для обеспечения профессионализма в нормотворческой деятельности целесообразно создать образовательные программы и курсы для подготовки/повышения квалификации юристов, работающих в государственных органах высшего, центрального и местного уровней.

В-четвертых, модернизация юридического образования непременно связана с использованием современных информационно-коммуникационных технологий. Для организации магистерских программ при ведущих университетах, например России, привлекательной, на мой взгляд, является смешанная форма обучения (blendedlearning), сочетающая традиционные и инновационные формы: учебные занятия в аудитории, онлайн электронное обучение и самостоятельную работу студентов по освоению учебного курса. Смешанная форма как инструмент модернизации и интернационализации магистерской подготовки была введена в 2011 году в Магистерской школе Европейского гуманитарного университета (Литва)1.

Юридически и гуманитарно подготовленный юрист-интеллектуал сможет занять активную профессиональную позицию в творческом процессе созидания права и в противостоянии искусственный интеллект против профессии юриста выстоять и принять «роботов» как технических помощников.

Юридическое образование в любой стране - индикатор многих характеристик государства и общества, а юристы-норморайтеры - участники процесса сотворения права, ответственные за профессиональное качество правовых документов.

Овчинников Алексей Игоревич, доктор юридических наук, профессор, и. о. заведующего кафедрой теории и истории государства и права Южного федерального университета, профессор кафедры теории и истории права и государства ЮжноРоссийского института управления РАНХиГС при Президенте РФ

Формирование правового мышления будущих нормотворцев в контексте развития юридического образования России

Для того чтобы комплексно рассмотреть и затем обосновывать потребность в формировании и разработке профессионального и образовательного стандартов для подготовки будущих профессионалов в сфере правотворчества, необходимо учитывать множество обстоятельств, важнейшими из которых представляются: позитивистский вектор развития отечественной юриспруденции; реформы высшего юридического образования; снижение объема часов в изучении историко-тео-ретических юридических дисциплин, а также гуманитарных дисциплин в целом.

Для ответа на вопрос о целесообразности включения новой специальности в образовательные стандарты требуется учесть важные моменты, свидетельствующие о кризисе системы юридиче-

1 Автор этой статьи имеет опыт организации магистерских программ смешанной формы (blendedlearning) и готов им поделиться с коллегами.

ского образования в связи с кризисом правосознания. Во-первых, следует иметь в виду, что в условиях технократического государства возрастает роль права в общественной жизни, что требует признания особой важности гуманитарных дисциплин в подготовке юриста-профессионала, от которого требуется способность к сопереживанию, соучастию, к человечности, к уважению прав человека. Во-вторых, в условиях сырьевой экономики в системе образования наиболее востребованы экономисты и юристы, что влечет за собой сугубо прагматическую мотивацию как абитуриентов юридических вузов, так и «дельцов» от науки и образования. В результате количество вузов и факультетов, готовящих юристов, не сокращается, но постоянно растет. Конвееризация юридического образования оборачивается не только юридическим формализмом, правовой бюрократизации правоохранительных органов, порожденной утратой доверия руководителями государственных органов к моральным и иным качествам кадрового состава, вынужденного все делать по инструкции, но и делегитимацией права, законов и подзаконных актов, юриспруденции в целом, которая постепенно превращается в инструмент технократического государства. Не случайно представители судебной системы призывают отказаться от реализации принципа справедливости в правоприменительной деятельности, устранив его из законодательства. Эти обстоятельства должны учитываться в образовательных стандартах норморайтеров или нормотворцев.

Следует учесть в дискуссии о «нормарайтере» и другие проблемы развития современного права и правовой системы России. Упадок значения и роли религиозных, духовно-нравственных оснований права, правовой культуры, правосознания влечет за собой кризис права, утрату им легитимности. Юридическая наука, оставаясь в позитивистской парадигме, избегает обсуждения ценностей в праве, их изучения и познания, что приводит к неспособности даже осознавать необходимость источника надправовой системы ценностей, легитимирующей Основную норму (Г. Кельзен), не то, что осмыслять и анализировать ее. За редким исключением духовные, религиозные, нравственные основы права не подвергаются монографическим, диссертационным исследованиям.

Юридические нормы зачастую понимаются вне соотнесения их с иными целями, как цели сами по себе, безотносительно к понятию «справедливость», «порядок» или «благо общества и человека». Формально-рациональная грань права все чаще доминирует над вопросами содержательного характера. В результате творческий, поисковый вектор деятельности юристов сменяется вектором алгоритмизации правоприменения, которое постоянно предлагают роботизировать и «оцифровать», редуцируя юридический процесс к техническому подведению индивидуального под всеобщее и типичное. В наметившихся тенденциях узкой специализации юридического образования трудно не заметить явного влияния той установки научного сознания, согласно которой право - инструмент упорядочивания общественных отношений, а правоприменитель - «полуавтомат-решатель» логических задач в форме правоприменительных силлогизмов. Не будем здесь приводить многочисленные аргументы, опровергающие подобный подход к праву, укажем лишь на то, с чем согласится любой юрист: и при создании нормы, и при ее применении требуется творческое начало. Отсюда уже видна та роль, которую играет самостоятельное и «живое» осмысление социальной действительности юристом, правоведом. Его интеллект, образованность, общегуманитарная подготовка, ценностно-мировоззренческая позиция играют в этом процессе необходимого расширения и дополнения действующего права важнейшую роль.

Увеличение количества нормативных актов привело к поиску заменяющих человека средств и технологий. Слова «механизм», техника, технология, процедура и прочие вошли надолго в категориальный аппарат теории права. Правовая система все больше воспринимается с точки зрения социальной инженерии, конструктивистского подхода к социальной реальности, а юридическая наука, вслед за СМИ, стала средством легитимации и институционализации действующих политических идеалов, ценностей и убеждений. В этом контексте следует рассматривать и тенденцию специализации юридического образования, лоббируемую отдельными ведомствами. Предан забвению тот факт, что нормы права, законодательство подвержено изменениям, а фундаментальные принципы правового мышления сохраняют свою роль при любых видах экономики, политики, культуры.

Если подготовка норморайтеров будет осуществляться с учетом этих факторов, то предложенное В.М. Барановым новое направление подготовки юристов заслуживает большого внимания и всесторонней поддержки, особенно, учитывая достижения отечественной юриспруденции в сфере юридической техники. Юридическая техника помогает сделать текст права понятным обществу, адресатам правовых новелл, народу государства, поэтому в разработке образовательного стандар-

та данный предмет, по всей видимости, займет центральное положение, однако изучение юридической техники должно сопровождаться глубинной обществоведческой, гуманитарной подготовкой.

Дело в том, что в юридических вузах сформировалась тенденция к снижению объема часов в преподавании юридических дисциплин историко-теоретического характера: теории государства и права, философии права, истории политических и правовых учений и ряда других. При этом, подобный шаг обосновывается, зачастую, нехваткой времени для специальных и отраслевых юридических дисциплин, являющихся якобы более важными для практической работы. Представляется, что подобные меры, а сокращение учебного времени по социально-гуманитарным дисциплинам еще более существенно, ведут к накоплению хаотичных, отрывочных знаний об обществе, праве и государстве и не создают предпосылок для формирования профессионального и научного правового мышления у обучаемых.

Обладая высоко развитым правосознанием и правовой культурой, нормотворец способен не только адекватно воспринять идеи, принципы, интересы, ценности, требующие правовой защиты, но и осуществить их перевод на язык права. Для этого он должен уметь «перенести себя на место другого», обладать «способностью к эмпатии», что достигается качественным гуманитарным образованием. Прежде необходимо научить человека мыслить, а затем уже требовать от него юридических знаний. Законы приходят и уходят, их содержание меняется, а человек, его мировоззрение и мышление остается. Для будущих нормотворцев более важна даже не динамичная компонента правосознания (знание положительного (официального) права), а статичная - интуиция права и справедливости, правовое чувство, идея права. Воспитание этой интуиции - дело не отраслевых юридических дисциплин, а историко-теоретических, поэтому должны изучаться не только технико-юридические знания, но и история права и государства, социология права, философия права, традиции национальной политико-правовой культуры и менталитета.

Современный уровень развития социальных наук вообще, и юридических в частности требует новых подходов к юридическому образованию. Постмодерн актуализировал дискуссию о границах универсальности научного знания, и сейчас уже нельзя сомневаться в том, что правовое мышление привязано к той почве, на которой произрастает тот или иной правовой или политический институт. Этого часто не желает замечать «юридический позитивизм». Ведь приемы юридической техники должны делать всеобщими философско-правовые истины и аксиомы, все они направлены на формализацию представлений о справедливости, бытующих в том или ином социокультурном пространстве.

В процессе осмысления законодателем социально-правовой действительности приходится решать основную задачу достижения оптимального соотношения между общим и частным, целым и частью: 1) вопрос соотношения справедливости и социальной пользы от закона; 2) проблему включения тех или иных отношений в сферу правового регулирования; 3) определение конечных целей и содержания правовых норм; передачу того или иного вопроса из сферы законов в сферу подзаконного правотворчества; 4) выбор метода правового регулирования, формы выражения нормы, предполагающей определение степени важности регламентируемых отношений и юридической силы, которой она будет наделена; 5) выбор казуистической или общей техники, установление степени абстрактности нормы; 6) выбор того или иного приема (юридической конструкции, презумпции или фикции). Все это разновидности столкновения общего и частного, целого и части, более значимой и менее значимой ценности, цели и средства в правотворчестве. Верно определить их соотношение и соответствие можно только в единстве иррациональной и рациональной деятельности, оценки и знания, искусства и науки.

Для теоретиков права очевидна взаимосвязь между правосознанием, правовой культурой, юри- § дическим мышлением, формируемыми в ходе изучения историко-теоретических дисциплин, и ка- § чеством выполняемой работы, юридической деятельности, будь то нормотворчество или примене- "в-ние права. Классическая модель юридического образования предусматривает фундаментальную ^ роль теории и истории государства и права, истории учений о праве и государстве в формирова- ^ нии личности юриста, его интеллекта, в деятельности которого всегда высока степень творчества. ^ Юрист - профессия творческая, для которой требуется интуиция справедливости, блага, разум- | ности, добросовестности и, в определенной степени, нуждающаяся в нестандартном, нетипичном го мышлении. Это показывают многочисленные литературные образы детективного жанра. |

Реформа высшего образования и его подгонка под болонские стандарты уже привела к тенденции узкой специализации отдельных юридических профессий, появлению специалитетов «Право- :с

вое обеспечение национальной безопасности», «Правоохранительная деятельность», «Судебная и прокурорская деятельность» и др., создание которых стало необходимым в связи с наличием в России ведомственного высшего образования. Вопрос о том, насколько оправдан такой узкий специальный подход к профессиональному юридическому образованию, требует отдельного рассмотрения, здесь же стоит указать на то, что фундаментальное, качественное, классическое юридическое образование стало неожиданно конкурировать с вышеуказанными специалитетами, хотя юрист с университетским дипломом по-прежнему лидирует в плане востребованности на фоне ведомственных выпускников. Исходя из того, что подготовка «нормотворцев» будет осуществляться, прежде всего, благодаря специалистам в области теории права и государства, предложение В.М. Баранова стоит признать своевременным и необходимым.

Власенко Николай Александрович, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации, главный научный сотрудник отдела теории права и междисциплинарных исследований законодательства Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, профессор Российского университета дружбы народов, член экспертного совета ВАК при Минобрнауки России по праву;

Новикова Рамиля Галимовна, кандидат юридических наук, старший научный сотрудник отдела зарубежного конституционного, административного и уголовного законодательства и международного права Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации

Дифференциация юридической профессии - актуальная задача современности

Значение права растет во всем мире. Процессы мировой глобализации, интегративная динамика социальных общностей, как впрочем, и попытки удержать социально-государственную идентичность опосредуются юридическими предписаниями, можно сказать больше - юридической материей. К этому можно относиться по-разному - приветствовать сближение и взаимодействие социальных структур либо проявить к этому осторожность и сдержанность. В любом случае, правовые механизмы стали неотъемлемой частью управления общественными процессами, доминирующей составляющей нашей жизни. Особое значение имеет та сторона права, те его свойства, которые в юридической науке принято называть инструментальными. Словом, юридический инструментарий - важнейшее средство человеческой практики. Ни одно современное общество, ни одно современное государство не являются исключением. Право плотно вошло в нашу повседневность, отодвигая порой иные социальные регуляторы и ценности.

В этой связи закономерно возникает вопрос качества права, его норм и текстов, композиционных и графических составляющих юридических документов и не только нормотворческих. О качестве права можно говорить достаточно широко: и с позиции его содержания, и с позиции эффективности действия, и в связи с международной составляющей.

Здесь важен еще один аспект - право и документы, документооборот и право, цифровое документирование и право. Возникает немало вопросов, на которые юридической науке только предстоит ответить - усиление потока информации и роль документирования, значение собственно юридических документов, роль права в придании юридического статуса официальным документам и, конечно же, вопросы качества документов, в том числе правовых. А.Ф. Черданцев - первый, кто в отечественной юридической науке обратил внимание на проблему юридических документов как достаточно самостоятельную, отметил, что «в наш динамический век, осложняемый густой сетью самых различных общественных связей и отношений, развивающихся в разных временных отрезках и протяженных на огромные расстояния, юридические документы облегчают общение людей, их деятельность, их жизнь»1.

1 Черданцев А.Ф. Юридические документы и юридическая техника // Общая теория государства и права: Теория права. Академический курс: в 2 т. / Борисов В.В. [и др.]. М., 1998. Т. 2. С. 364.

Неизбежно пододвигает нас к вопросам адекватной производственной составляющей общества к такой динамике и может ли государство обеспечить эффективными специалистами потребность общественной практики?

В этой связи поставленная известным российским правоведом, профессором В.М. Барановым проблема глубокой специализированной подготовки юристов-норморайтеров актуальна и своевременна. Автор аналитически глубоко вскрывает закономерности современного нормотворчества, его сложности, негативные проявления и др. Это вскрытие у В.М. Баранова многоуровневое - законотворчество, ведомственное нормотворчество, муниципальное нормотворчество, локальное и т. д. Автор на поставленную проблему справедливо отвечает: «Правотворчеством должны заниматься профессионалы, но весь вопрос в том, какими они должны быть, кто и как может их готовить? Предлагаем такого рода профессионалов именовать «норморайтерами»»1.

Иначе говоря, В.М. Баранов предлагает новую технику обучения: господствующую в настоящее время практику «выдачи» дипломов типового образца прекратить, по крайней мере для специальности норморайтеров. К слову, отметим, что в юридической периодике В.Н. Протасов2 высказывает и другое мнение. Автор прежде критикует бюрократию и бюрократизм, ставя знак равенства между ними. Если говорить дословно, то провозглашается следующее: «По существу, бюрократия и бюрократизм - это одно и то же явление, но рассматриваемое в разных плоскостях, в разных отношениях»3. Нам всегда представлялось, что бюрократия и бюрократизм не одно и то же, и более того, бюрократия есть некая государственная ценность - ценность, без которой невозможно эффективное отправление государственных функций. Однако оставим эту дискуссию. Далее ученый с позиции «забюрократизированности» и «абсурдности» критикует все образовательные реформы и организационные новшества в научных исследованиях, проведенные в последние годы, и предлагает «вернуть Болонский процесс на родину» и по существу за основу взять советские образовательные стандарты. Не в обиду будет сказано, но это некий «плач» по прошлому.

Позиция В.М. Баранова более конструктивна и сводится к тому, чтобы в рамках современных форм образования найти более совершенные, более эффективные способы получения качественного специализированного образования.

Несмотря на поддержку концепции В.М. Баранова, представляется, что его подход требует развития. Скажем, правоприменительная деятельность, а ее составляющая судебная - разве менее сложны? И не требуют углубленной подготовки, результатом которой должен стать специализированный диплом? А юрист-международник не требует углубленной подготовки и соответствующей государственной аттестации? Таким образом, в настоящее время дифференциация подготовки юристов будущего видится, по крайней мере, по трем направлениям - юрист-норморайтер, юрист-правоприменитель, юрист-международник. Венчать эти направления обучения должен специализированный диплом. Заметим, что в последнее время не только в Российской Федерации, но и в странах СНГ отдельно ведется подготовка специалистов по специальности «Судебная экспертиза» (специализация: криминалистические экспертизы). С этой целью на базе юридических институтов создаются кафедры судебной экспертизы и криминалистики, которые являются выпускающими кафедрами юридических институтов по специальности «судебная экспертиза». В первую очередь, такая подготовка кадров нацелена на трудоустройство в государственных организациях и учреждениях, оказывающих экспертные услуги в правоохранительных органах, судах, юридических консультациях. Выпускники данного направления по завершении обучения овладевают навыками, свойственными не только юристам, но и представителям технических специальностей. В то же время такие специалисты отличаются от специалистов, получивших знания в технических вузах, так как изначально «пропитаны» духом юриспруденции. Следует сказать, что на постсоветском пространстве в Казахстане и Кыргызстане выпускают аналогичных специалистов, в частности на юридическом факультете Кыргызско-Российского Славянского университета им. Б.Н. Ельцина существует не только специализированная кафедра, но и криминалистический центр. В структуру центра входят лаборатории (трасологических и баллистических исследований; криминалистического исследования документов; судебной фотографии, судебной видеозаписи и специальной

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 18.

2 Иррациональные методы властвования как инструмент самосохранения и экспансии бюрократически организованных систем управления // Государство и право. 2017. № 10.

3 Там же. С. 55.

техники), кабинет тактико-специальной подготовки и стрелкового тира, криминалистические полигоны, а также учебно-методический кабинет криминалистики. Соответственно, это позволяет выделить еще одно направление узконаправленной деятельности юриста - юрист - судебный эксперт.

В то же время, если мы обратим взор на правовую карту мира, то на одном уровне с общепринятыми стандартами дифференциации юридической профессии мы можем видеть еще одно направление деятельности юриста. Это деятельность судей исламских государств, которая требует одновременного применения знаний юриспруденции и религии. Для занятия должности судьи будущие кандидаты в обязательном порядке проходят обучение основам исламского права и религии одновременно на одном уровне с основами действующего законодательства. Судебная система в данных государствах носит двойственный характер (рассматриваются дела с участием мусульман (исламские суды) и немусульман), в связи с чем должность судьи (кади) в исламских судах вправе занимать лишь выпускники учебных заведений, получивших специализированное религиозно-юридическое образование. Дело в том, что для рассмотрения дела по существу требуется знать принципиально значимые установки ислама и действующее законодательство, которое не всегда и не в полном объеме включает нормы ислама. Аналогичным образом обстоит дело в немусульманских странах с преимущественным проживанием мусульман, в частности, по законодательству Индии (особенно в штатах Ассам и Кашмир) разрешается рассматривать неимущественные споры среди мусульман судьями-кади (правоведами-религиоведами) в исламских судах. С учетом сказанного, можно отметить, что в некоторых частях мира юристам необходимо быть и юристами-религиоведами.

Учитывая сказанное, напрашивается следующий вывод. Современное право - сложное, разноуровневое и разнохарактерное явление, в его пополняющемся арсенале самые различные технико-юридические средства, обеспечивающие «бесперебойную» юридическую регламентацию. Объем собственно права, количества его предписаний имеет постоянную тенденцию к увеличению. Усложняется и его источниковая база, то что принято называть документальной основой права. Правореализация не менее сложный механизм, с появлением цифровых технологий она стала еще более многогранной и динамичной. Новые технологии, цифровое общество и многие другие современные приметы времени требуют дополнительных усилий в плане подготовки такой юридической профессии, как юрист-эксперт. О роли международного права в современной все усложняющейся жизни не приходится говорить. В этой связи поставленная профессором В.М. Барановым проблема дифференциации юридической специальности, разработки специальных образовательных технологий своевременна и требует поддержки со стороны не только юридической общественности, но и Министерства науки и высшего образования и науки Российской Федерации.

Василевич Григорий Алексеевич, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой конституционного права Белорусского государственного университета

Высокое качество и приемлемая стабильность законодательства -важнейшее требование времени

В юридической литературе справедливо обращается внимание на избыточность правового регулирования, нестабильность законодательства, его постоянную корректировку, кроме того, на противоречивость, пробельность и иные дефекты правовых норм. Эти темы обычно находятся в центре внимания ученых и практиков, регулярно обсуждаются на конференциях, семинарах, круглых столах. Поводы для этого, действительно, есть. Если в начале 90-х годов прошлого столетия не хватало современных, отвечающих новому вектору развития актов, то сейчас акцент должен быть смещен в сторону большей стабильности установленных правовых норм. Это необходимо для того, чтобы граждане, юридические лица, суды, иные правоприменительные органы могли строить свои планы, в том числе и хозяйственные, хотя бы на ближайшую перспективу, были уверены в том, что не подвергнутся неожиданным изменениям. Стабильность правового регулирования содействует укреплению законности и правопорядка, так как позволяет формировать единую правоприменительную практику, обеспечивать равенство всех перед законом и судом.

Пока же высокое качество законодательства обеспечить не удается, что ведет к его постоянным изменениям и дополнениям. Видными учеными выдвигаются конструктивные идеи о новых юри-

дических технологиях, которые следует применять специалистам при разработке проектов нормативных правовых актов. К сожалению, несколько меньшее внимание уделяется подготовке тех специалистов, которые должны заниматься законопроектной и иной нормотворческой деятельностью. В этой связи совершенно справедливо профессором В.М. Барановым акцентируется внимание на подготовке специалистов, которые бы владели навыками нормотворчества. Он даже предложил термин «норморайтеры», как полагаем, лица, пишущие (создающие) нормы1. Термин вполне уместен, хотя и имеет англоязычною составляющую, как и термин драфтсмены (лица, готовящие проекты). Не будем спорить о терминах в данном случае: главное, чтобы стали лучше законы и иные нормативные правовые акты.

А вот что касается подготовки специалистов по написанию проектов, то здесь огромное поле для размышлений и предложений. Профессор В.М. Баранов справедливо обратил внимание на то, что системного обучения навыкам подготовки проектов нормативных правовых актов нет. По его мнению, необходимо разработать профессиональный стандарт такого специалиста. Завершающим этапом подготовки таких специалистов должен стать выпускной квалификационный экзамен. При этом он предлагает, чтобы был утвержден соответствующий образовательный стандарт2. Идеи уважаемого профессора В.М. Баранова являются конструктивными и заслуживают поддержки. Они продиктованы общественными интересами, их реализация послужит благу людей и государству.

Конечно, в высших учебных заведениях полезно преподавание предмета по правотворческому процессу, но этим подготовка вышеназванных специалистов не может ограничиваться. В Белорусском государственном университете для студентов, специализирующихся в области организации и деятельности органов государственной власти, указанный предмет преподается. Однако важно освоить не столько нормотворческую технику, сколько обладать широким кругозором, знать объект регулирования, правильно определить цели и предложить правовой механизм их достижения, то есть надо иметь хорошую общую юридическую подготовку. Ведь проблемы преимущественно состоят в общей несогласованности актов законодательства как по горизонтали (имеются в виду одноуровневые акты), так и по вертикали, когда, например, положения закона, указа получают такую «трансформацию» на низовом нормотворческом уровне, что приводит их к грубому искажению. Важно уже со времени обучения в высшем учебном заведении приобщать студентов с учетом их будущей специализации к работе в составе рабочих групп по подготовке проектов нормативных правовых актов. Такое «некабинетное», «деятельностное» участие в практической подготовке проектов сократит время адаптации молодого специалиста на новом рабочем месте.

Что же касается уже работающих сотрудников юридических служб органов местного управления и самоуправления, министерств, ведомств и иных органов более высокого уровня, то имеются все юридические инструменты для приема на работу наиболее квалифицированных специалистов, их отбора. Да и сейчас можно обратить внимание на некоторые парадоксы в сфере нормотворчества. И в Российской Федерации, и в Республике Беларусь есть необходимый аппарат юридических служб, специалисты, занимающиеся нормотворчеством, у нас накоплен за последние двадцать пять лет определенный опыт, однако нормотворческая и правоприменительная деятельность не лишены существенных недостатков, в том числе и тех, о которых сказано выше.

Проблема в значительной степени, на наш взгляд, заключается в недостаточно тщательном подборе на указанное направление деятельности, отсутствии самоотдачи, некоторой утрате чувства ответственности за выполняемую работу, в определенной мере отсутствии персональной ответственности за ненадлежаще подготовленный проект нормативного правового акта. Ввиду участия в нормотворчестве широкого круга субъектов порой сложно привлечь кого-то к ответственности за некачественную подготовку проектов правовых актов. Отсутствует систематический контроль за исполнением принятых актов, что особенно целесообразно делать по прошествии короткого периода после вступления акта в силу. Давно назрела необходимость усиления контроля в данной области палат Парламента и местных представительных органов. Конституция и текущее законодательство дают им широкие полномочия в данной сфере. Надо ими пользоваться во благо государства и людей.

Заметим, что в наших государствах - России и Беларуси - постоянно совершенствуется порядок подготовки проектов актов, их обсуждения, введения в действие, однако сделано не все.

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. 6 (119). С. 18.

2 Там же. С.19-20, 22.

В Российской Федерации есть добротная Концепция совершенствования российского законодательства. У нас, в Республике Беларусь, к сожалению, одобренная Указом Президента Республики Беларусь от 10 апреля 2002 года № 205 Концепция совершенствования законодательства Республики Беларусь была рассчитана на 2001-2005 годы, то есть она себя уже исчерпала, а новой пока нет, но что касается необходимости принятия новой концепции, которая бы определила дальнейшие шаги совершенствования источников белорусского права, то это, несомненно, нужно. Компенсировало бы отсутствие обновленной концепции более основательное содержание программного закона «Об основных направлениях внутренней и внешней политики». Этот программный закон содержит много основополагающих позиций, но можно было бы сделать его еще более содержательным и на практике превратить в источник, на который ссылаются нормотворческие и правоприменительные органы. Если судам или иным органам правоприменения сложно сориентироваться на конституционный принцип или норму, то обращение к данному программному закону могло бы помочь в принятии законных (справедливых) решений. В этом законе можно было предусмотреть раздел об основных направлениях в сфере нормотворческой и правоприменительной деятельности, наполнить его принципами, о которых будет сказано ниже.

В Концепции (п. 3) было зафиксировано, что ее реализация будет способствовать стабилизации законодательства. Эта миссия, на наш взгляд, не выполнена в полной мере. Подтверждением этому являются многочисленные изменения в законодательные акты. В Гражданский процессуальный кодекс Республики Беларусь за время его действия вносились изменения примерно 40 законами, в Кодекс Республики Беларусь об административных правонарушениях (КоАП) - 75 законами, Уголовный кодекс Республики Беларусь - 70 законами, Уголовно-процессуальный кодекс Республики Беларусь - 50 законами. Не отличаются стабильностью и некоторые обыкновенные законы.

Конечно, следует реагировать на изменившиеся потребности экономического и социального развития, но надо научиться их предвосхищать, прогнозировать и изменять законодательство на опережение, а не отставать на несколько лет. Вот этому умению и должны обучаться будущие (норморайтеры) драфтсмены. Наиболее наглядно это проявилось при принятии нового Жилищного кодекса Республики Беларусь, изменившего порядок сохранения мест в общежитии, и изменении права на пенсию в зависимости от трудового стажа. Даже не оспаривая целесообразность таких изменений, обратим внимание на нежелательность быстрых, резких корректив: в современной зарубежной практике, решениях международных судов большое внимание уделяется названному выше принципу прогнозирования последствий действия нормативного правового акта, предсказуемости правового регулирования как важного условия доверия граждан к власти, установления переходного периода для адаптации к новым, изменившимся условиям. Существующие здесь подходы полезно учесть и нам.

Важнейшим элементом принципа поддержания доверия граждан закону и действиям государства является не только разумная стабильность регулирования правовых отношений, но и недопустимость произвольного изменения законодательства (иначе это можно расценивать как злоупотребление правом), установление оптимального периода для адаптации граждан, субъектов хозяйствования к новым правовым правилам. Гражданин должен быть уверен, что он не подвергнется таким правовым последствиям, которые он не мог предвидеть в момент принятия им какого-либо решения. Таким образом, можно вести речь о соблюдении принципа ожидания принятия государственными органами правовых решений.

Следует стремиться к максимальному совпадению формы выражения с нормативной волей субъекта власти. Это возможно при условии овладения в совершенстве языковой и логической нормотворческой техникой. Проблемы с прогнозом правового регулирования очень часто видны, когда нормотворческие органы, вовремя не предвосхитив развитие событий, не устанавливают оптимальный переходный период для подготовки граждан, предпринимателей к меняющимся новым условиям в связи с введением в действие акта. На наш взгляд, для введения в действие некоторых важных решений такие переходные периоды могли бы составлять не дни или месяцы, а даже годы: человек, планируя свою жизнь, деятельность, должен быть уверен в том, что эта сфера не подвергнется скоропалительным изменениям. При таком подходе только усиливается доверие к власти, государству.

Необходимость упорядочения этой работы, решения ряда спорных и неоднозначно реализуемых на практике вопросов активно поднимают представители субъектов хозяйствования, специалисты, граждане, которым пришлось в своей жизни столкнуться с исполнением актов законода-

тельства. Ими обращается внимание на то, что довольно часто представители государственных органов (должностные лица) дают ответы по поступившим к ним запросам, юридические и физические лица действуют в соответствии с полученными разъяснениями, а затем вышестоящая организация или контролирующие (надзорные) органы, не соглашаясь с данным разъяснением, привлекают юридическое или физическое лицо к ответственности за неисполнение акта законодательства. Возникают также вопросы о том, где можно оспорить обратившемуся субъекту данное ему разъяснение, с которым он не согласен, в какой форме должно быть дано толкование (разъяснение), какие наступают последствия в связи с новым «поворотом» практики применения в результате данного толкования (разъяснения) и др. Все эти вопросы весьма важны для практики, так как дефекты при их решении порождают массу споров, вносят элементы нестабильности, подрывают доверие к нормотворческому органу, правоприменительным инстанциям, влекут имущественную и иную ответственность.

В нашей республике в настоящее время идет процесс обновления Закона Республики Беларусь «О нормативных правовых актах Республики Беларусь». Изучение его новой редакции показывает, что по ряду направлений он учел некоторые недостатки аналогичного Закона от 10 января 2000 года. Вместе с тем, имеется ряд пожеланий, вытекающих из потребностей практики. В новой редакции закона следует дать определение государственных программ подготовки проектов и соответствующих планов. В качестве возможного рабочего варианта определения программы можно было бы предложить следующее: программа подготовки проектов нормативных правовых актов -это утвержденный Президентом Республики Беларусь либо по его поручению Советом Министров Республики Беларусь юридический документ, в котором определяются перечень проектов нормативных правовых актов, сроки и ответственные за их подготовку, ожидаемые результаты от реализации указанных актов. В этом ее отличие от плана, в котором не фиксируются ожидаемые результаты. Можно было бы подумать и об определении концепции развития законодательства. Например, концепция развития законодательства - это утвержденный Президентом Республики Беларусь юридический документ, в котором анализируется состояние законодательства, определены направления и сроки его дальнейшего совершенствования на перспективу, ожидаемые результаты от такой деятельности.

Работа над подготовкой проектов нормативных правовых актов должна испытывать внешние импульсы - со стороны общества и граждан. Только в этом случае будет действительно творческое, а не ремесленническое отношение к подготовке актов: общественный контроль будет побуждать к лучшей работе.

В юридической литературе в последние годы много внимания уделяется проблеме обеспечения прогноза развития общественных отношений в связи с воздействием на них правовых средств, учета возможных рисков по причине принятия и введения в действие акта законодательства. Российскими авторами справедливо отмечается, что «неумение и нежелание объективно оценить, выявить факторы, влияющие на ее развитие, определить цели и средства правового воздействия, поспешность в подготовке и принятии актов, поток поправок и изменений, отсутствие расчетов и аналитической информации, недооценка механизма правоприменения, отсутствие научного предвидения» являются причинами недостатков правового регулирования как предшествующего, так и современного периодов1.

Российские ученые много внимания уделили проблеме экспертизы актов, в том числе на предмет противодействия коррупционным проявлениям. Правовая экспертиза является исследованием эксперта, обладающего специальными знаниями, с целью использования полученных результатов в юридической деятельности. Такое исследование проводится в силу указания на его проведение либо по решению или поручению уполномоченных на то лиц, либо в силу прямого указания нормативных правовых актов, основанных на применении 2.

Выделяют различные виды экспертиз нормативных правовых актов. Например, Ю.А. Тихомиров называет экономическую, финансовую, юридическую, экологическую, техническую и др.3

В нашей республике и Российской Федерации приняты и действуют акты различной юридической силы, в которых идет речь о необходимости проведения экспертизы подготовленных про-

1 Тихомиров Ю.А. Правовое регулирование: теория и практика. М.: Формула права, 2010. С. 159.

2 Бикеев И.И. Коррупциогенность и коррупциогенные сферы в современном российском обществе // Следователь. 2009. № 2. С. 17.

3 Тихомиров Ю.А. Эффективность закона и мониторинг: лекции. М.: Изд-во РАГС, 2010. С. 21.

ектов. Этот вопрос имеет даже наднациональный характер: принято несколько решений органов Союзного государства. Обратим внимание также на то, что противодействие коррупции давно вышло на международный уровень: приняты и действуют множество международных документов. В частности, Конвенция ООН против коррупции (заключена в Нью-Йорке 31 октября 2003 г.) предусматривает необходимость государств-участников регулярно проводить оценку юридических актов с точки зрения соответствия их требованиям по предупреждению коррупции (ст. 5).

Овладеть навыками такой экспертизы - также одна из задач разработчиков проектов нормативных правовых актов.

Комплекс приемов и методов, других правовых инструментов и процедур составляют суть правовой экспертизы, которая имеет целью обеспечить оптимальное использование ресурсов посредством принятия эффективного правового решения1. Вот этими приемами и методами должны владеть норморайтеры.

Таким образом, для проведения любого вида экспертизы необходимо обладать специальными знаниями, в том числе иметь теоретические знания и практические навыки в соответствующей области. Как справедливо замечает А.В. Филатова, экспертная деятельность - это целенаправленная, квалифицированная, характеризующаяся удовлетворением спроса процедура оценки ситуации (явления, действия), определения закономерностей ее развития с последующим выявлением тенденций и построением прогноза на основе собственной и (или) заимствованной методики2.

В соответствии со статьей 47 Закона «О нормативных правовых актах Республики Беларусь» подготовка проекта нормативного правового акта может включать проведение юридической и иных необходимых экспертиз. Согласно ст. 49 названного закона проект нормативного правового акта подлежит обязательной юридической экспертизе. По решению нормотворческого либо иного уполномоченного законодательными актами Республики Беларусь государственного органа (должностного лица) проект нормативного правового акта может быть подвергнут иной экспертизе (финансовой, экономической, экологической, криминологической и т. д.), за исключением случаев, когда настоящим Законом и иными законодательными актами Республики Беларусь предусмотрено проведение экспертизы в обязательном порядке.

Наряду с этим в Беларуси предусмотрено проведение также криминологической экспертизы. Она впервые введена законом Республики Беларусь от 1 ноября 2004 года № 321-З «О внесении изменений и дополнений в закон Республики Беларусь «О нормативных правовых актах Республики Беларусь»» (ст. 49-1). В настоящее время в нашей стране (в отличие, например, от России) нет специального законодательства, посвященного антикоррупционной экспертизе, и она проводится в рамках криминологической экспертизы. В действующей редакции статьи 49-1 упомянутого Закона предусмотрено, что проекты нормативных правовых актов подлежат криминологической экспертизе в случаях и порядке, установленных Президентом Республики Беларусь.

В настоящее время проведение криминологической экспертизы проекта правового акта осуществляется после проведения его обязательной юридической экспертизы, предусмотренной законодательными актами.

Норморайтерам, как нами уже отмечено, недостаточно просто написать красивый закон (иной акт). Он должен органично вписываться в национальную правовую систему, быть его органичной частью. Право и экономика взаимодополняют друг друга, испытывают взаимовлияние. Важно овладеть навыками экономической оценки права. Здесь огромное поле деятельности для профессионалов.

Век информационных технологий принципиально меняет содержание многих ранее устоявшихся отношений. Новые навыки в этой сфере также важны в процессе нормотворчества и правоприменения. Западные страны внедрили в этой области много полезного, что можно использовать и в нашей практике. В частности, искусственный интеллект можно было бы использовать если не для подготовки чернового варианта будущего проекта, то для проведения правовой экспертизы, однако окончательную юридическую оценку на данном этапе развития должны осуществлять профессионалы-юристы.

1 Хабриева Т.Я. Современные юридические технологии в теории и практике правотворчества и правоприменения // Эффективность законодательства и современные юридические технологии: материалы заседания Междунар. шк.-практикума молодых ученых-юристов, Москва, 29-31 мая 2008 г. М., 2009. С. 3-11.

2 Филатова А.В. Экспертиза регламентов и процедур исполнения государственных функций в системе экспертной деятельности России / под ред. Н.М. Конина. М.: ДМК Пресс, 2009. С. 5.

Нами обозначены лишь некоторые проблемы, которые волнуют ученых и практиков. Их значительно больше. Для их решения, действительно, нужны новые направления в подготовке специалистов, в том числе тех, кто считал бы своим призванием создание современного законодательства, отвечающего вызовам времени.

Скачкова Галина Семеновна, доктор юридических наук, профессор, заведующая сектором трудового права и права социального обеспечения Института государства и права Российской академии наук

Профессия «норморайтер» и трудовое право

1. Ознакомление со статьей В.М. Баранова «Норморайтер как профессия», предлагающего ввести в правовую среду такое понятие, как «норморайтер», то есть профессионал в правотворчестве (в английском варианте legal rules writer), показало важность и необходимость такого института в современной России, нормотворчество в которой осуществляется на всех уровнях территориального обустройства страны.

Вместе с тем, полагаем, что предложения по улучшению качества нормотворчества и механизма его применения на практике имеют значение при совершенствовании всего массива документов правового характера, поэтому такие предложения не должны ограничиваться сферой действия актов лишь на федеральном и региональном уровнях.

Ведь если вести речь, например, применительно к трудовому праву, то немаловажное значение в реализации социально-трудовых прав граждан имеют неупомянутые в статье В.М. Баранова нормативные правовые акты, которые также должны быть подготовлены на надлежащем уровне.

Обратимся к статье 5 Трудового кодекса РФ, определяющей источники трудового права, в состав которых входят и иные нормативные правовые акты, содержащие нормы этой отрасли права, с установлением четкого соотношения между ними.

Так, согласно положениям данной статьи «органы местного самоуправления имеют право принимать нормативные правовые акты, содержащие нормы трудового права, в пределах своей компетенции в соответствии с настоящим Кодексом, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, законами и иными нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации».

Как гласит статья 5 Трудового кодекса РФ, трудовые отношения и иные непосредственно связанные с ними отношения регулируются также коллективными договорами, соглашениями и локальными нормативными актами, содержащими нормы трудового права.

В трудовом праве особое значение отводится социальному партнерству в сфере труда, одним из принципов которого, как предусмотрено статьей 24 Трудового кодекса РФ, является «соблюдение сторонами и их представителями трудового законодательства и иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права».

За несоблюдение же любыми участниками отношений сферы трудового права трудового законодательства и иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права, виновные лица привлекаются к различным видам ответственности (дисциплинарной, материальной, административной, уголовной).

Согласно части 1 статьи 8 Трудового кодекса РФ «работодатели, за исключением работодателей - физических лиц, не являющихся индивидуальными предпринимателями, принимают локальные нормативные акты, содержащие нормы трудового права (далее - локальные нормативные акты), в пределах своей компетенции в соответствии с трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, коллективными договорами, соглашениями».

Законность действия и применения локальных нормативных актов обусловлена необходимостью соблюдения требований части 4 статьи 8 Трудового кодекса РФ: «Нормы локальных нормативных актов, ухудшающие положение работников по сравнению с установленным трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, коллективным договором, соглашениями, а также локальные нормативные акты, принятые без соблюдения установленного статьей 372 настоящего Кодекса порядка учета мнения представительного органа работников, не подлежат применению. В таких случаях применяются трудовое

законодательство и иные нормативные правовые акты, содержащие нормы трудового права, коллективный договор, соглашения».

Таким образом, мы видим, что грамотное нормотворчество необходимо при принятии любого рода документов нормативного характера, разработчики которых должны и обязаны ориентироваться на акты большей юридической силы.

2. Реальная потребность в профессии норморайтера требует подготовки специалистов, владеющих профессиональной компетенцией, то есть имеющих определенную квалификацию, под которой в части 1 статьи 195.1 Трудового кодекса РФ понимается «уровень знаний, умений, профессиональных навыков и опыта работы работника».

Наличие же профессиональной компетенции объективно требует выработки требований к квалификации работника для осуществления определенного вида профессиональной деятельности, в том числе выполнения определенной трудовой функции, что осуществляется посредством профессиональных стандартов, содержащих характеристики квалификации (ч. 2 ст. 195.1 Трудового кодекса РФ).

Таким образом, для подготовки норморайтера необходим специальный профессиональный стандарт с развернутым описанием необходимых профессиональных компетенций.

3. Относительно разработки особого образовательного стандарта норморайтера необходимо обратиться к приказу Минобрнауки России от 1 декабря 2016 года № 1511 «Об утверждении федерального государственного образовательного стандарта высшего образования по направлению подготовки 40.03.01 Юриспруденция (уровень бакалавриата)» (далее - ФГОС ВО).

В ФГОС ВО содержится раздел «IV. Характеристика профессиональной деятельности выпускников, освоивших программы бакалавриата по направлению подготовки 40.03.01 Юриспруденция».

В пункте 4.1 указанного раздела установлено, что вне зависимости от присваиваемой квалификации область профессиональной деятельности выпускников, освоивших программы бакалавриата, включает, в частности, разработку и реализацию правовых норм; обеспечение законности и правопорядка.

В пункте 4.2 названы такие виды профессиональной деятельности, к которым готовятся выпускники, освоившие программы бакалавриата с присвоением квалификации «академический бакалавр», как: нормотворческая; правоприменительная; правоохранительная; экспертно-консультационная.

Согласно пункту 4.3 выпускник, освоивший программу бакалавриата с присвоением квалификации «академический бакалавр», в соответствии с видом (видами) профессиональной деятельности, на который (которые) ориентирована программа бакалавриата, готов решать следующие профессиональные задачи: нормотворческая деятельность: разработка нормативных правовых актов и их подготовка к реализации. Выпускник, освоивший программу бакалавриата с присвоением квалификации «прикладной бакалавр», в соответствии с видом (видами) профессиональной деятельности, на который (которые) ориентирована программа бакалавриата, готов решать следующие профессиональные задачи: нормотворческая деятельность: подготовка проектов нормативных правовых актов.

В пункте 4.4 сказано, что выпускник, освоивший программу бакалавриата, в соответствии с видом (видами) профессиональной деятельности, на который (которые) ориентирована программа бакалавриата, должен быть готов решать соответствующие профессиональные задачи, среди которых в том числе указаны: нормотворческая деятельность: разработка нормативных правовых актов и их подготовка к реализации.

При этом в пункте 5.4 раздела V «Требования к результатам освоения программы бакалавриата» говорится о том, что «выпускник, освоивший программу бакалавриата, должен обладать профессиональными компетенциями, соответствующими виду (видам) профессиональной деятельности, на который (которые) ориентирована программа бакалавриата: нормотворческая деятельность: способностью участвовать в разработке нормативных правовых актов в соответствии с профилем своей профессиональной деятельности (ПК-1)...»

Итак, мы видим, что в ФГОС ВО в числе обязательных требований к профессиональной деятельности бакалавров содержатся указание на способность к нормотворческой деятельности, включающей в себя, в частности, подготовку и разработку проектов нормативных правовых актов. Осталось дело «за малым»: на основе «исходных» данных разработать особый образовательный стандарт норморайтера.

5. Проведение предварительной экспертизы профессионального и образовательного стандартов норморайтера следует осуществлять в соответствии с Правилами разработки и утверждения

профессиональных стандартов, утвержденными постановлением Правительства РФ от 22 января 2013 года № 23 «О Правилах разработки и утверждения профессиональных стандартов». Следует иметь в виду и приказ Минтруда России от 29 апреля 2013 года № 170н «Об утверждении методических рекомендаций по разработке профессионального стандарта».

6. Весьма проблематично определить оптимальное количество норморайтеров, которых целесообразно ежегодно готовить. Вместе с тем, можно согласиться с предложением В.М. Баранова о возложении обязанности по их подготовке на ведущие научные и образовательные центры, на повышение в дальнейшем квалификации норморайтеров при соответствующих органах государственной власти и управления.

7. Установление повышенной материальной и иной поддержки профессионального становления норморайтеров вряд ли необходимо: придание им статуса государственных служащих должно позволить им иметь предоставляемые последним льготы, гарантии и компенсации. Залогом чего должно стать добросовестное исполнение норморайтерами своих служебных обязанностей.

Полагаем, что предлагаемая В.М. Барановым именно для норморайтеров серия дополнительных льгот и преимуществ может, действительно, снижать конкуренцию в процессе служебного роста, поэтому надо весьма осторожно подходить к вопросу о предоставлении таких преференций. В частности, это касается, например, трехлетнего запрета на увольнение по причине слабой профессиональной подготовки; льготного медицинского обслуживания; повышенного пенсионного обеспечения.

В то же время для норморайтеров можно вполне устанавливать такие льготы и преимущества, как-то: приоритетный доступ в кадровый резерв соответствующего (не только федерального!) государственного органа, установление специальных надбавок за сложность труда, в том числе за работу с иностранным законодательством и т. д.

Кодан Сергей Владимирович, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации, профессор кафедры теории государства и права Уральского государственного юридического университета, член Экспертного совета ВАК при Министерстве науки и высшего образования Российской Федерации по праву

Норморайтерство и норморайтер: исследовательские проекции изучения (заметки на полях статьи В.М. Баранова)1

Профессор В.М. Баранов в своей статье, блестяще обозначив современные проблемы нормо-райтерства, вышел на широкий комплекс вопросов, связанных с исследованием данной проблематики. Среди них одна из главных - личностная составляющая правотворческой деятельности. В указанном плане остановлюсь на исследовательских проекциях изучения норморайтерства и деятельности норморайтеров в терминологии В.М. Баранова, которая, на наш взгляд, вполне обоснована и может быть принята в качестве таковой.

Источниковедческие проекции в изучении норморайтерства связаны с материалами, отражающими процесс участия отдельных личностей в создании правовых актов. Основным источником познания участия норморайтера в процессе правотворчества выступают проекты правовых актов и сопутствующие им документы, которые являются интеллектуальными продуктами, которые создаются в процессе целенаправленной человеческой деятельности и относятся к сфере специфических занятий человека - правотворчеству. Правовые документы, выступая средством регулирования общественных отношений, тем не менее являются результатом и специфическим произведением деятельности конкретных людей их подготовивших - норморайтеров. И действующие правовые акты, и акты превратившие юридическую силу правовые документы выступают как следы, оставленные мыслями и действиями живущих или некогда живших людей - являются источниками права и источниками познания права. Именно законопроекты и связанные с ними

1 Материал подготовлен при финансовой поддержке РФФИ в рамках реализации научного проекта № 18-011-00329 «Юридическое источниковедение: теория, методология и методика изучения носителей государственно-правовой информации».

документы подготовительного и пояснительного характера выступают как носитель информации, позволяющий показать место и роль норморайтера в процессе правотворчества.

Личностные проекции изучения норморайтерства в истории и в современном развитии государственно-правовых институтов общества должны быть связаны с конкретными «творцами права». И хотя история не донесла до нас имена многих создателей законопроектов, но ключевые деятели, внесшие в развитие права определенный вклад, нашли свое место в истории и хорошо известны. Чаще всего они были связаны с именами правителей, но за ними последовали и вошли в историю те, кто собственно и создавали проекты узаконений и их кодификаций. Нам известен не только Кодекс Юстиниана, но Трибониан - византийский юрист, сыгравший значительную роль в процессе его создания, а появление Кодекса Наполеона история права связывает с именами французских юристов Ф.-Д. Тронше, Ф.-Б. Биго де Преамене, Ж.-Э.-М. Порталиса и др. В история российского права прочно связана с именами не только ее царей и императоров, но выдающихся правоведов, таких как М.М. Сперанский, М.А. Балугьянский, М.А. Корф, Д.Н. Блудов, Д.Н. Набоков, Н.С. Таганцев, И.Я. Фойницкий, Н.А. Неклюдов и многие и многие другие. Советское право развивалось в условиях обезличенности правотворчества - народные избранники принимали законы, а работники структур ЦК ВКП(б)-КПСС, аппарата Верховного Совета СССР и союзных республик ВНИИСЗ и др., которые готовили законопроекты, оставались в тени законодательных органов. Только конституции обозначались последовательно как «ленинская», «сталинская» и «брежневская». В постсоветской России некоторые законы получили весьма своеобразно обозначенное «авторство» («закон Яровой») или наименование («закон Димы Яковлева»). Представляется, что изучение «авторской компоненты» в истории и современном состоянии правотворчества в России представляет перспективное направление юридической науки.

Биографические проекции изучения норморайтерства представляют интерес с точки зрения исследования творческого пути отдельных «творцов права». Юридическая биографика позволяет обратиться к жизненному пути и вкладу отдельных лиц в развитие права. Биографии государственных деятелей и российских юристов, которые внесли вклад в правотворчество широко представлены в таких изданиях, как «Русский биографический словарь» (25 т. СПб., 1896-1918), в «Энциклопедическом словаре Ф.А. Брокгауза и И.А. Эфрона» (86 т. СПб., 1890-1907). Биографическая составляющая присутствует при переиздании трудов русских юристов в рамках серий «Русское юридическое наследие» (под ред. В.А. Томсинова), «Классика российской цивилистики». Данная тема наличествует и в журнальных публикациях. Особое значение для изучения личностно-биографической составляющей в изучении норморайтерства представляет четырехтомное издание «Правовая наука и юридическая идеология России. Энциклопедический словарь биографий», изданный Российским университетом правосудия в 2009-2015 годах под редакцией профессора В.М. Сырых. Изучение персоналий необходимо для проникновения в суть правотворческих процессов, для всесторонней оценки роли и места конкретных юристов в развитии права, для выяснения степени их воздействия на становление, формирование и последующую эволюцию правовых установлений, для воссоздания целостной картины общего процесса развития права.

Интеллектуальные проекции изучения норморайтерства показывают процессы, связанные с подготовкой законопроектов и сопровождающих их документов. Подготовленные документы выступают как продукт творческой деятельности норморайтера и с точки зрения их «внутреннего содержания» (заложенных идей, учений, теоретических подходов, обобщений практики) в текстуальной форме выступают как результат интериоризации мыслящим субъектом внешнего социально-культурного контекста своего времени и весьма показательны в аспекте личностного влияния на содержание предложенных правовых положений, их оснований и обоснований. В данном плане расширяются исследовательские возможности и просматривается прагматический подход к исследованию интеллектуальных процессов правотворчества через анализ как осознания норморайте-ром идей и проблем правового регулирования, способов и механизмов правового воздействия в конкретно-историческом срезе, так и воплощения их в тексте конкретного законопроекта индивидуализированным в этом пространстве «творцом права».

Текстологические проекции изучения норморайтерства связаны с изучением продуктов деятельности норморайтера - текста законопроектов и связанных с ним документов. Их содержание рождается только в результате словесной «материализации» идеи замысла, в результате работы норморайтера в пространстве юридической профессиональной лексики. Исследование указанных

документов как смыслового целого позволяет оценить не только текстуальные свойства предполагаемого к изданию правового акта (заголовке нормативного текста, объективированности правовых предписаний, их логичности, завершенности, целенаправленности, прагматичности, структурности и др.), но и личные профессиональные качества, мастерство норморайтера. В этом плане не менее интересны и подготовительные документы - пояснительные записки, тексты выступлений по представлению проекта, интервью СМИ и другие носители информации. Эти носители информации показательны в плане выяснения мировоззренческих установок автора проектной документации, понимания им жизненных ситуаций и направлений их правового регулирования, владение юридической техникой и других характеристик предмета его творчества. Текст законопроекта и сопутствующие документы раскрываются во всем своем многообразии лишь только при желании и умении исследователя проникнуть во внутренний мир его создателя, понять его чувства и намерения, профессиональную и гражданскую позицию автора, его умение положить собственные мысли и суждения на язык права.

Практические проекции изучения норморайтерства связаны с исследованием исходных документов норморайтера и итогового продукта правотворчества - изданного нормативного правового акта. Именно в этом сравнении показательны различные проявления взаимодействий акторов правового развития - индивидуальных или коллективных субъектов правотворчества. На этом пересечении можно оценить влияние профессиональных качеств норморайтера и законодателей на качество правового регулирования. История и современность знает немало примеров, когда профессионально-качественный законопроект на его выходе в качестве закона приобретал совершенно иные характеристики, нередко становился реализацией целевых установок, политических и иных пристрастий, а нередко и профессиональной некомплектности «законотворцов». Сравнительный анализ документов правотворческого процесса на различных его стадиях от проекта до изданного правового документа позволяет раскрыть сущностные проблемы создания правового акта и призвать автора, нередко скрывающегося за коллективным мнением, к ответу. Общество должно знать и оценивать (желательно на выборах) своих героев и антигероев правотворческой деятельности.

Обозначив основные исследовательские проекции исследования норморайтерства, еще раз подчеркну своевременность поставленной В.М. Барановым проблемы, ее фундаментальную, прикладную и социальную значимость. Вынесенные им на обсуждение вопросы переводят проблемы правотворчества в обеспечение профессионализма и персональной оценки деятельности и ответственности участников создания правовых актов за их качество и эффективность в правовом регулировании жизнедеятельности российского общества.

В завершение перефразирую хорошо известный афоризм Сократа: «Заговори, - и я скажу, кто ты!» и выведу свою формулу относительно темы нашего дискурса: «Позволь прочитать написанный тобою законопроект, и я скажу, какой ты норморайтер!».

Давыдова Марина Леонидовна, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой конституционного и муниципального права Волгоградского государственного университета

Профессия норморайтера: массовость или элитарность?

В обсуждаемой статье В.М. Баранова дается глубокое и развернутое обоснование идей, которые являются вполне логичным следствием многолетней работы нижегородской школы юридической техники. Со многими из предложенных тезисов хочется согласиться не столько даже в силу убедительности их аргументации, сколько в силу того, что аналогичные положения не раз обосновывались нами ранее. Остановимся, в первую очередь, на тех аспектах, которые заслуживают, по нашему мнению, поддержки.

Предложенное наименование рассматриваемой профессии «норморайтер», возможно, действительно является оптимальным по сравнению с другими вариантами. Более удачный по звучанию русскоязычный аналог - «правотворец», к сожалению, менее точен, так как охватывает не только (и не столько) специалистов, занимающихся подготовкой текста проекта, а скорее субъектов, имеющих властные правотворческие полномочия. Рассуждая об особом уровне квалификации и профессионального мышления юристов, ответственных за создание новых норм, мы ранее

использовали их обобщенное наименование «законодатель»1, но лишь для того, чтобы условно обозначить сферу их деятельности. На самом деле речь, конечно, идет не о самом законодателе, не о депутатах представительных органов, а о стоящем за ними штате профессиональных юристов, обеспечивающих качество принимаемых правотворческих решений, то есть фактически о тех, кто пишет правовые нормы.

Является ли эта деятельность специфической и требующей специальной подготовки? Безусловно. Правда, не во всех случаях такая подготовка может оказаться достаточной. Помимо нее требуется аналитический склад ума, высокий уровень профессионального мышления. Устраняя недостатки нормативных правовых актов, правотворец часто мыслит как судья в сложной правоприменительной ситуации: соотносит возможные варианты решения проблемы с действующей системой правовых норм, стремясь своими правотворческими действиями не разрушить логику последней, стараясь органично «вписать» новую норму в действующую систему права. Однако, кроме глубоких правовых знаний, понимания логики права, законодателю необходимы и прогностические способности, понимание логики общественной жизни. Важно критически оценивать пределы собственных возможностей, осознавать, что свобода правотворчества ограничена эффективностью существующих правовых институтов, организационными и функциональными особенностями правоохранительной системы, уровнем правовой культуры, готовностью общественного правосознания воспринять новую норму и множеством других факторов. Любые законотворческие решения должны исходить из приоритета целостности и стабильности правовой системы, что, в первую очередь, означает - основываться на знании ее структуры и на понимании ее закономерностей.

Имеется ли реальная потребность в соответствующих специалистах? Да. И основной аргумент здесь даже не качественный (низкий уровень подготовки действующих нормативных актов), а количественный. По сравнению с советским периодом число людей, занимающихся правотворческой деятельностью, увеличилось на порядки. Речь не только о федеральных и региональных органах законодательной и исполнительной власти, ведущих активную законотворческую и подзаконную правотворческую работу. Огромный пласт правовых норм создается в процессе муниципального правотворчества. В Российской Федерации по состоянию на 1 мая 2017 года насчитывается 22 136 муниципальных образований2. Размеры, бюджетные возможности, активность нормотворческой деятельности этих муниципальных образований могут существенно различаться. Далеко не каждый орган местного самоуправления может позволить себе даже включение в штат юриста. Тем не менее, качество правотворческой деятельности на этом уровне чрезвычайно значимо, т.к. влияет и на качество жизни людей, и на общий уровень системы действующих нормативных правовых актов.

Еще более значительным по объему является блок локальных нормативных актов. По данным на апрель 2018 года в России зарегистрировано 3 632 440 действующих коммерческих и 635 355 некоммерческих юридических лиц3. Подготовка внутренних нормативных правовых актов для этих организаций является обязательной составляющей профессиональной деятельности огромного количества юристов. Владение нормотворческими навыками, в этой связи, становится не элитарной профессиональной компетенцией, а необходимым условием профессиональной состоятельности современного юриста.

В определенной мере проблему могут решить специализированные программы повышения квалификации (для муниципальных служащих, для корпоративных юристов и т. п.), но, учитывая количество потенциальных нормотворцев, главным средством является совершенствование базовой подготовки юриста.

Многое в области формирования правотворческих компетенций уже делается. Во-первых, в течение последних двух десятилетий практически в каждом вузе начал читаться курс юридической техники. Объем и структура таких курсов могут различаться, но проблемы правотворчества затрагиваются практически в каждом из них. В результате новое поколение юристов выпускается из вуза хотя бы с представлением о том, что для создания закона, как и для составления любого

1 Давыдова М.Л., Зыков Д.В. Законодательное мышление как основа стратегии и тактики законотворчества // Юридическая техника. 2015. № 9. С. 224-227.

2 Информационно-аналитические материалы о развитии системы местного самоуправления в Российской Федерации (данные за 2016 г. - начало 2017 г.). URL: https://www.minjust.ru/sites/default/files/monitoring-msu-2017_11283.docx (дата обращения: 01.06.2018).

3 Статистика юридических лиц. URL: http://www.vestnik-gosreg.ru/info_ul (дата обращения: 01.06.2018).

юридического документа, недостаточно просто грамотности или интуиции, необходимо владение соответствующими технологиями. Во-вторых, существенную поддержку данной тенденции оказало закрепление правотворческих компетенций в федеральных государственных образовательных стандартах по юриспруденции, что значительно повысило статус технико-юридических дисциплин в глазах вузовской бюрократии. Возможно, эффект от данной работы пока не очень заметен, потому что новое поколение юристов только начинает свою карьеру. Но со временем качественные изменения, связанные с массовым внедрением в образовательные программы вопросов, касающихся правотворчества, должны произойти.

Отменяет ли такой массовый «правотворческий ликбез» необходимость точечной подготовки высококвалифицированных специалистов по созданию законов? Вероятно, нет. Чем выше положение нормативного правового акта в иерархии действующего законодательства, тем заметнее негативный эффект от его недоработок и дефектов. На авторах проектов федеральных законов лежит поэтому особая ответственность, и вполне логично предъявлять к ним особые требования.

Детализация этих требований в обсуждаемой статье вызывает, тем не менее, некоторые возражения.

На одной из конференций по юридической технике руководитель группы разработчиков законопроектов министерства юстиции Канады Жан-Поль Шабделен рассказывал о том, что представители Управления законодательных служб сами посещают юридические факультеты с целью поиска и отбора студентов, обладающих аналитическим мышлением, способных к работе с текстом закона. Именно эти, лучшие, выпускники в дальнейшем проходят дополнительное обучение в министерстве юстиции, чтобы стать редакторами законопроектов1. Важными в этом примере представляются два момента:

1) норморайтер - это не отдельная специальность, а дополнительная квалификация, требующая высочайшего уровня общепрофессиональной юридической подготовки. Их обучение целесообразно только в рамках магистерских программ либо программ дополнительного образования, то есть тогда, когда студент уже полностью освоил базовые юридические знания;

2) инициатива в занятии этой деятельностью (по всей вероятности, престижной и хорошо оплачиваемой) должна исходить от осуществляющего строгий отбор потенциального работодателя. Доступ к правотворчеству должны получать не просто лучшие (и уж точно не те, кого просто привлекает солидный социальный пакет), а те, кто имеет способность, талант к такой деятельности, соответствующий уровень профессионального мышления.

Вероятно, говорить о профессиональном и тем более образовательном стандартах для нормо-райтера преждевременно. Для этого необходимо, как минимум, осознание в обществе и в профессиональной среде значимости и самостоятельного характера данной профессии, а также наличие устоявшейся практики и традиции подготовки подобных специалистов. Если с первой проблемой при желании можно справиться в относительно короткий срок (статья В.М. Баранова и инициированная им дискуссия тому подтверждение), то для второй требуется время.

К примеру, перспективы реализации соответствующей программы рисуются в статье с большой степенью подробности, включая некоторые довольно фантастические. Так, предполагается формирование у будущих специалистов в области правотворчества чувства законности, моральной надежности, психологической стрессоустойчивости2. К сожалению, надежной технологии формирования у студентов таких качеств на сегодняшний день не существует, несмотря на годами предпринимаемые усилия (обязательное изучение профессиональной этики юриста, закрепление во всех образовательных стандартах соответствующих компетенций и т. п.). Если бы подобная технология профессионального воспитания была разработана, то применить ее необходимо было бы не только к будущим норморайтерам, но и к правоприменителям, и к любым представителям юридической профессии, однако на сегодняшний день закрепление ее в стандарте норморайтера не даст никакого практического эффекта, обернувшись лишь очередным повторением общеизвестных штампов.

В отсутствии достаточного опыта по подготовке специалистов по правотворчеству мы можем лишь предполагать, как она будет реализована. Проекты подобного рода, в первую очередь, нуж-

1 Шапделен Ж.-П. Подготовка студентов - будущих профессиональных составителей законодательных текстов // Юридическая техника. 2009. № 3. С. 49-50.

2 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 26.

даются в апробации, в накоплении достаточной позитивной практики, которая лишь затем может быть поддержана на нормативном уровне.

Успех правотворческой деятельности в значительной мере определяется соответствием правотворческой идеи сложившимся в обществе вариантам решения проблемы. В противном случае создание нормативного акта неизбежно превращается в социальный эксперимент. В полной мере это относится к проблеме подготовки профессиональных и образовательных стандартов. Стандарт норморайтера, если он когда-нибудь появится, должен здесь быть примером продуманного, взвешенного, неторопливого правотворчества.

Малько Александр Васильевич, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, директор Саратовского филиала ИГП РАН;

Трофимов Василий Владиславович, доктор юридических наук, доцент, директор НИИ государственно-правовых исследований Тамбовского государственного университета имени Г.Р. Державина

Норморайтер как центральный субъект правовой политики

В современном мире довольно много красочных плакатов с лозунгами, ориентирующими на то, какой должна становиться жизнь сегодня, а равно на то, какие позитивные изменения могут ожидаться в будущем (модернизация, инновации, научно-технологическое развитие и экономический прорыв, индустрия 4.0, цифровая экономика и пр.), от которых порой рябит в глазах и явно напрашивается вопрос, когда и кем это все будет реализовано. Если часть этого общего вопроса по срокам реализации может быть каким-то образом снята привычными для людей обещаниями осуществить планы в ближайшей или чуть более отдаленной перспективе, то другая его составляющая, а именно - кто способен реализовывать столь грандиозные проекты - вопрос отнюдь не праздный, поскольку само по себе это осуществляться не может. Ответ, как ни странно, прост и, думается, вряд ли вызовет разногласия - это профессионалы во всех ключевых сферах жизни, с которыми могут быть связаны известные точки роста. Не последнее место в этой системе координат созидающих действий принадлежит творцам права, поскольку именно от их работы зависит во многом то, по каким сценариям и правилам будет идти развитие общества, и от того, насколько искомые правила качественны, будет зависеть общая устойчивость и поступательность всего хода развития.

Немало уже сказано и учеными и практиками в области права о том, что в реальной действительности довольно сильно распространены ошибки в правовом творчестве, насколько они бывают частыми, как они вредны и т. п. И, тем не менее, ситуация практически не меняется, свидетельством чему являются многочисленные изменения и поправки в действующее российское законодательство, период стабильности которого снизился до минимума, особенно почему-то за последние годы. Так, проведенный Центром стратегических разработок и компанией «Гарант» специализированный статистический анализ федерального законодательства (исследование охватывало период с 01.01.1994 по 31.07.2016), в частности, показал, что за период с 2011 по 2016 год интенсивность поправок в законодательство (даже по сравнению с предшествующим периодом) заметно увеличилась: «Если по состоянию на 31.12.2010 период стабильности составлял менее месяца только для Налогового кодекса и Кодекса об административных правонарушениях, то по состоянию на 31.07.2016 менее месяца сделались периоды стабильности для Земельного, Лесного и Уголовно-процессуального кодексов. Также следует отметить, что период стабильности уменьшился для всех кодексов, действующих на 31.07.2016»1.

Можно согласиться с тем, что часть подобных изменений бывает вызвана объективными причинами, динамикой самой жизни и пр. Однако существенная их доля - это результат некачественного (непродуманного) правотворчества, часто - конъюнктурного и настолько интенсивного, что подобный процесс в науке характеризуют как экстренный2), что нередко его

1 Ткаченко Н. Статистический анализ федерального законодательства / Центр стратегических разработок; компания «Гарант». М., 2017. С. 7.

2 См.: Херсонцев А.И. Дефекты правотворчества и качество законодательных актов // Российский юридический журнал. 2007. № 1. С. 89.

сравнивают с «принтером»1. Все это нельзя списывать только на аспекты роста системы правотворчества новейшей истории России, кажется, уже пора привести данную систему в более-менее надлежащий вид и форму, осуществлять его максимально профессионально и в формате разумных действий.

Наверное, практики из сферы властных компетенций (правотворческих, правоприменительных, правоинтерпретационных и пр.) данные рассуждения теоретиков от юридической науки о должном могут отчасти рассматривать с определенной долей скепсиса, зная, что называется, изнутри весь процесс, имея практические представления о том, что то, что хорошо для теории, далеко не всегда годится для практики, и подобные установки на профессионализм и разумные действия не что иное, как простая банальность, известная с давних времен. Действительно, с точки зрения теоретических (идеальных) представлений о должном это и есть во многом прописные истины, которые, по всей видимости, можно было бы и не обозначать повторно, если бы в практике права они всегда находили свое отражение. Однако даже некоторые вышеприведенные фактические данные говорят, что это далеко не всегда так.

Искомый рациональный формат властно-правовых действий предлагается современной теорией правовой политики, в рамках которой выражается опыт представления юридической деятельности не столько в виде набора разрозненных правовых мероприятий, реализуемых в различных сегментах правовой системы и на разных уровнях, сколько в качестве внутренне согласованной системы юридических компетенций и акций, нацеленных на достижение запрограммированного правового эффекта. Правовая политика - это научно обоснованная, последовательная и системная деятельность государственных и муниципальных органов власти, институтов гражданского общества по созданию эффективного механизма правового регулирования, а также по цивилизованному использованию юридических средств, применяемых для достижения комплекса целей правового воздействия на общественные отношения2; это стратегия и тактика деятельности государства в правовой сфере, построенные на четком представлении о том, какие вопросы требуется решить в краткосрочной и долгосрочной перспективах и при помощи каких правовых инструментов3.

Категория «правовая политика» выражает необходимые критерии «должного» к тем правовым действиям, которые осуществляются в рамках правотворчества и других видов юридической деятельности (научная обоснованность, системность, последовательность, учет интересов гражданского общества, оптимальность, прогностичность и нацеленность на позитивный результат и некоторые другие), и, вместе с тем, ориентируется на «сущее» в правовой сфере общества, а потому способна предложить адекватные социально-жизненному контексту правовые формы. Сегодня это пока еще можно рассматривать как особый формат юридической деятельности, хотя, очевидно, что именно такой подход к ее осуществлению должен войти в повседневную практику полномочных субъектов властно-правовой компетенции. Соответственно последние не могут не обладать необходимыми профессиональными качествами, быть профессионалами своего дела в прямом смысле этого слова.

Несмотря на различные формы и виды правовой политики (затрагивающие разные этапы и направления юридической деятельности), основной формой таковой без преувеличения является правотворческая политика. Правотворческая политика - это научно обоснованная, последовательная и системная деятельность государственных и негосударственных структур, направленная на определение стратегии и тактики правотворчества, связанная с разработкой и принятием качественных и эффективных правовых решений, обеспечивающих стабильное и вместе с тем прогрессивное развитие государства и общества4.

Правотворческая политика есть путь к усовершенствованию правотворчества, к его оптимизации. Подобный вид политики требуется для выстраивания непротиворечивого, внутренне единого, последовательного правотворческого процесса для внесения в него системности, юридической точности и красоты. Правотворческая политика есть деятельность, связанная с содействием

1 См.: Зубков И. Выключите принтер // Российская газета. 2016. 27 мая.

2 См.: Малько А.В., Шундиков К.В. Цели и средства в праве и правовой политике. Саратов, 2003. С. 213. Подробнее о сущности, содержании и критериях современной правовой политики см.: Малько А.В. Теория правовой политики. М., 2012.

3 См. также: Рудковский В.А. Правовая политика и осуществление права. Волгоград, 2009.

4 См.: Малько А.В., Трофимов В.В. Правовая политика в современной России: проблема доктринального понимания и формирования // Государство и право. 2013. № 2. С. 8-9.

правотворческому процессу, с созданием условий для его результативного осуществления, с формированием качественной системы законодательства, внутренне согласованного массива юридических норм1.

Правотворческая политика в этом плане предполагает факт наличия правотворческой культуры у соответствующих творцов права, ее высокий уровень, особое качество. Однако механизмы формирования правотворческой культуры, пути повышения уровня и получения нового качества правотворческой культуры субъектов нормообразования пока в современной юридической науке и практике еще в полной мере не выработаны, современной исследовательской базы пока в необходимом объеме не представлено, за исключением, возможно, отдельных работ, в которых обращается непосредственное внимание и на культуру правового творчества в целом, и на правотворческую культуру субъектов этого вида юридической деятельности2. Практика же все настойчивее требует подобных знаний. В этой связи возникает необходимость в разработке теории правотворческой культуры, являющейся, естественно, особой разновидностью культуры правовой.

Главным субъектом правовой политики в связи с этим следует считать того, кто пишет законы, то есть правотворца, и/или (на современный манер) - норморайтера. Причем, как справедливо конкретизирует профессор В.М. Баранов (инициатор введения и разработчик этого понятия в юридической науке), это должен быть особый слой людей, которых специально подготовили для правотворческой работы и которые имеют соответствующего образца диплом; «правотворчеством должны заниматься профессионалы» - таков ключевой тезис ученого3.

Данная идея со всей очевидностью назревает в российском общественном сознании, в частности, научном его компоненте. Так, в 2015 году Институтом законодательства и сравнительного правоведения была обнародована инициатива, согласно которой в стране необходимо начать развернутую подготовку специалистов по законотворческой работе, которые должны быть юристами, не просто разбирающимися в законах, но и сами умеющие их писать. «Необходима также корректировка учебных программ других российских образовательных центров, - говорит директор Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, вице-президент РАН Талия Хабриева. - В настоящее время вопросы правотворчества рассматриваются в узком формате учебных курсов теории государства и права и конституционного права». По ее словам, этого недостаточно, поэтому институт предлагает ввести в учебные планы юридических вузов новую учебную дисциплину «Теория и практика нормотворчества». Тогда юристы будут получать специальную подготовку именно по нормотворчеству4. И, следует отметить, что содержательные учебные курсы в этом направлении юридическая наука готова предложить5.

Как представляется, фигура норморайтера в наибольшей степени может характеризовать основного субъекта правотворческой политики, поскольку такая деятельность предполагает наличие в качестве своей продуктивной энергии именно профессиональный подход, который может быть связан исключительно с лицами, наделенными всеми необходимыми общекультурными, общепрофессиональными и сугубо профессиональными компетенциями, из которых складывается личность профессионального субъекта правотворческой деятельности. Непрофессионалы (в отношении права) и правотворческая политика - это вещи несовместимые, и опыт нашей правовой действительности это вполне подтверждает, когда существующий массив законодательства (включая законы и подзаконные акты) представляет в существенной степени бессистемную совокупность нормативных актов, скроенных, как «лоскутное одеяло», фактом своего присутствия в официальной государственно-правовой жизни порой свидетельствующих, что «профессиональный подход» в определенном смысле обошел их стороной.

Очевидно, что подобное положение дел в ситуации известных глобальных вызовов не только не может быть характерно для российской правовой системы, но требует достаточно радикального пересмотра, что собственно и должно выступать предметом концептуального

1 См.: Мазуренко А.П. Правотворческая политика: понятие и соотношение со смежными юридическими категориями // Государство и право. 2010. № 4. С. 12-20.

2 См., например: Трофимов В.В., Самородов В.Ю. Реализация правотворческих функций как проявление культуры организации юридического процесса // Правовая парадигма. 2017. Т. 16. № 4. С. 43-53.

3 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 18.

4 Куликов В. Школа правописания // Российская газета. 2015. № 6688 (117). С. 4.

5 См.: Васильева Т.А. Как написать закон. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2017.

и практического аспектов современной российской государственно-правовой политики, в частности - правотворческой политики, осуществлять которую могут только профессионалы в сфере правотворчества - норморайтеры.

Очевидно, что сам вопрос о технологии введения этой профессиональной когорты в структуру государственно-правовой системы далеко не так прост и однозначен, он должен иметь комплексное решение и поэтапный характер. Представленные в статье профессора В.М. Баранова «Норморайтер как профессия»1 тезисы вполне могут служить в качестве руководства к действию для осмысления и решения данной проблемы именно в таком системном и комплексном ключе. Соответственно необходимо объединение интеллектуальных усилий для того, чтобы правильное решение состоялось.

В этой связи оправданным можно считать предложение о создании на паритетных началах нескольким университетам совместного исследовательского научно-прикладного и учебного центра с условным наименованием «Правотворчество и юридическая техника нормообразования»2, функции которого позднее, безусловно, конкретизируются, но на первом этапе он должен посвятить свою деятельность всестороннему научному обоснованию данного вида юридической деятельности как особой профессии юриста и механизма ее внедрения в практику государственно-правовой жизни общества.

Липинский Дмитрий Анатольевич, доктор юридических наук, профессор, профессор Тольяттинского государственного университета;

Мусаткина Александра Анатольевна, кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры конституционного и административного права Тольяттинского государственного университета;

Вопияшина Светлана Михайловна, кандидат филологических наук, доцент, заведующий кафедрой теории и практики перевода Тольяттинского государственного университета

О подготовке норморайтеров в свете существующих федеральных образовательных стандартов

Российское образование в целом, а юридическое в частности не одно десятилетие переживает период бурных реформ, бесконечных модернизаций, повышения эффективности и качества. Федеральный закон РФ от 29 декабря 2012 года № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» действует уже более пяти лет, в соответствии с которым, а также на основании утратившего силу Федерального закона РФ от 22 августа 1996 года «О высшем и послевузовском профессиональном образовании», высшие образовательные учреждения в приемную компанию 2012 года перестали принимать абитуриентов по направлению подготовки 030501.65 «Юриспруденция» (специалитет) и начали подготовку по образовательным программам бакалавриата и магистратуры. До указанной даты вузам предоставляли право выбора: осуществлять подготовку как по программам специалитета «Юриспруденция», так и по соответствующим программам бакалавриата и магистратуры. Поэтапный переход на двухуровневою подготовку в области юриспруденции был заложен еще в Федеральном законе «О высшем и послевузовском профессиональном образовании».

Однако правовая политика Министерства образования и науки РФ (в настоящее время Министерство науки и высшего образования РФ) в области подготовки юридических кадров не отличалась последовательностью и системностью. Так, очень быстро пришло осознание того, что в ряде случаев необходимо готовить не бакалавров, а специалистов, и приказом Минобрнауки РФ от 17 января 2011 года № 39 был утвержден ФГОС по специальности 030901 «Правовое обеспечение национальной безопасности». Причем в первоначальной редакции он предусматривал присвоение

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 16-29.

2 См. там же. С. 27.

квалификации «специалист», а не «юрист». Трудно судить, чем руководствовался ведомственный нормотворец, когда решил, что в дипломе в графе о квалификации должна присутствовать запись «специалист», а не «юрист». Думается, что так было сделано по аналогии с названиями должностей государственной и муниципальной службы, но такие квалификации должностей существует только в системах государственной гражданской службы и муниципальной службы, но их нет в правоохранительной службе и в частной сфере. Буквально через три года Министерство образования и науки РФ решило изменить название квалификации, издав приказ № 1061 от 12 сентября 2013 года «Об утверждении перечней специальностей и направлений подготовки высшего образования», в котором в графе о квалификации по данной специальности прямо указано - «юрист». Заметим, что о внесении изменений во ФГОС по соответствующему направлению подготовки ведомственный нормотворец просто забыл, оставив в нем квалификацию «специалист», а не юрист. Изменения произошли и во ФГОС, но только в 2016 году, после принятия нового стандарта, а ФГОС от 17 января 2011 года утратил свою силу. Четырнадцатого января 2011 года приказом Министерства образования и науки был утвержден ФГОС по направлению подготовки (специальности) «Правоохранительная деятельность» с присвоением квалификации - «специалист», которая трансформировалась в «юриста» через два года на основе указанного выше приказа без изменения соответствующего ФГОС. Несколько позже появилась такая специальность, как «Судебная и прокурорская деятельность» и смежное направление подготовки: «Судебная экспертиза» с присвоением квалификации «судебный эксперт».

Тематика нашей статьи посвящена вопросу необходимости подготовки нормотворцев, или, если взять за основу западный образец, норморайтеров. Тогда логично возникает вопрос, а зачем авторам данной статьи проводить краткий исторический экскурс в новейшую историю российского юридического образования. Ответ достаточно прост. Из приведенных нормативных актов видно, что они не отличаются системностью, а название квалификации изначально было не проработано, в результате через два года ее изменили, но опять не системно и не во всех нормативных актах. Вполне понятно, что если бы к работодателю пришел выпускник с записью в дипломе «специалист», то у него обязательно возникли бы вопросы: специалист в чем; почему специалист, а не юрист; чем специалист отличается от юриста. Иными словами работодателю с такой записью в дипломе выпускник был бы просто непонятен. При этом основной целью введения новых ФГОС было сближение образования и практической деятельности, соответствие образования потребностям работодателя. Только вот у работодателя не спросили, а кто им нужен на рабочем месте «специалист» или «юрист».

Очевидно, что чиновникам в Министерстве образования и науки не хватило аналитических навыков при принятии подобного рода решений, а также определенной системности мышления. В итоге создавалась видимость «бурной деятельности», поэтапного реформирования и модернизации. Забыли или не знали они и тот факт, что закон перехода количественных изменений в качественные не универсален и не всегда работает, а количество приказов, инструктивных писем, рекомендаций, директив и прочих подобных результатов ведомственного нормотворчества не всегда ведет к эффективному регулированию общественных отношений в сфере образования, а в ряде случаев и наносит вред уже устоявшимся общественным отношениям. Следствием такого нормотворчества МОиН РФ в вузах выступает бесконечная переделка различных рабочих программ дисциплин, ОПОП, ФОС и прочих «новомодных» изысков педагогико-чиновничьей мысли, введение которых якобы несомненно улучшает содержание и качество образования. В результате этого профессорско-преподавательский состав вузов, вместо того, чтобы качественно готовиться к лекциям и практическим занятиям, заниматься научными исследованиями, тратит время и бюджетные деньги на модернизацию не образования, а документации. Примечательно, что под утратившим силу ГОС 2 по специальности «Юриспруденция» стоят подписи ученых-составителей, докторов юридических наук, профессоров Е.А. Суханова, Н.И. Побежимовой, С.А. Комарова. Фамилии в сфере юриспруденции более чем известные. Это ученые-педагоги, которые отдали юридическому образованию не один десяток лет, подготовили цикл учебников и учебных пособий, по которым выучилось не одно поколение студентов-юристов, то есть это специалисты, которые знают образовательный процесс подготовки юристов изнутри.

Все последующие ФГОС обезличены, если не принимать во внимание, что под ними стоит подпись министра. Министр подписал, а вот кто составил ФГОСы по направлениям подготовки бакалавриата и магистратуры «Юриспруденция», а также по специальностям «Правовое обеспечение

национальной безопасности» и «Правоохранительная деятельность» остается загадкой. Можно утверждать, что ранее научно-педагогические кадры привлекались к разработке образовательных стандартов (по крайней мере это утверждение верно в отношении юриспруденции) через деятельность учебно-методического объединения университетов Российской Федерации и федеральной ассоциации юридических вузов. Все новые поколения ФГОС по юриспруденции и смежным направлениям подготовки, в которых выпускник получает квалификацию «юрист», принимались без широкого обсуждения среди ученых-юристов. В этой связи также еще хочется напомнить часть 1 статьи 3 Конституции РФ, в которой указано, что «носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ». Какое-либо обсуждение новых образовательных стандартов, касающихся подготовки юридических кадров не проводилось. Все они были навязаны «сверху», без учета реальных общественных отношений.

Ученых-юристов, а в особенности специалистов в области теории государства и права в оторванности исследований от реальной жизни. Давайте обратимся к определению правовой политики. Как отмечает А.В. Малько: «В условиях правовой реформы, на первый план все больше и больше выходит политика правовая, под которой можно понимать научно обоснованную, последовательную и системную деятельность...»1. Обратим внимание на ключевой момент. Так верно указано, что это деятельность системная и научно обоснованная... На «системность» и «научную обоснованность» мы указали выше, на примере актов соответствующего министерства. Исследования теоретиков не оторваны от реальной жизни, только надо читать их уметь тем, кому они адресованы.

Таким образом, из краткого исторического экскурса в реформирование юридического образования вырисовывается ряд проблем:

- отсутствие понимания, кого необходимо готовить - бакалавров, магистров или специалистов;

- низкий юридико-технический уровень нормативных актов, принимаемых Министерством науки и высшего образования РФ;

- игнорирование профильным министерством мнения научного сообщества в области подготовки будущих специалистов-юристов.

Не знают или забыли чиновники в нашем министерстве и элементарную логику механизма правового регулирования, который работает только в случае наличия взаимных прав и обязанностей. В качестве примера (а их множество) достаточно привести требование Министерства образования и науки РФ о согласовании образовательных программ с работодателями. Требование изложили, только забыли чиновники, что у работодателей нет обязанности по запросам вуза проводить экспертизу образовательной программы, изучать ее и согласовывать. Такое согласование находится вне сферы правового регулирования, а значит со стороны работодателя будет осуществляться по принципу: «хочу изучаю и согласовываю, а хочу вообще не изучаю». На практике это выливается в то, что вуз выступает в роли некоего просителя, просьбы которого выполнять необязательно. Министерство науки и высшего образования РФ и не обладает полномочиями обязать работодателей проводить экспертизу, поэтому, прежде чем вводить подобного рода требования, необходимо было согласовать его с ключевыми профильными министерствами, ведомствами, агентствами, которые бы путем издания соответствующих нормативных актов обязали бы подведомственные им организации проводить экспертизу ОПОП. Еще проще было бы это реализовать не путем ведомственного нормотворчества десятка министерств, а посредством внесения изменений в Федеральный закон «Об образовании в Российской Федерации», закрепив в нем обязанности заинтересованных субъектов общественных отношений изучать и проводить согласование образовательных программ. Заметим, что у Министерства науки и высшего образования РФ есть для этого все правовые возможности. Примечательно, что про абсурдность проводимых в образовании реформ и новых требований по количеству бумаг и согласований стали открыто писать в центральных юридических изданиях2. Очевидно, что настал определенный предел, когда молчать уже недопустимо.

Изложенное позволяет нам согласиться с мнением профессора В.М. Баранова, что «правотворчеством должны заниматься профессионалы, но весь вопрос какими они должны быть, кто и как может их готовить»3. Верно отмечается в статье В.М. Баранова низкий уровень ведомственного

1 Правовая политика России: теория и практика / Малько А.В., Матузов Н.И. [и др.]. М.: Проспект, 2006. С. 55.

2 Протасов В.Н. Иррациональные методы властвования как инструмент самосохранения и экспансии бюрократических организованных систем управления // Государство и право. 2017. № 10. С. 55-61.

3 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. № 6 (119). 2017. С. 18.

правотворчества, наличие коллизий, противоречий, обусловленных отсутствием специалистов по подготовке нормативных правовых актов1. И, самое главное, в настоящее время в российских вузах не осуществляется массовая и системная подготовка специалистов по юридическому письму, специалистов по подготовке нормативных правовых актов. Остается открытым вопрос, как готовить специалистов, в рамках каких направлений подготовки. Напомним, что в тех или иных вариациях квалификацию «юрист» в настоящее время предусматривают стандарты по направлению подготовки бакалавриата, магистратуры и трех специалитетов. В названиях самих направлений подготовки специалитета уже заложено будущее направление деятельности выпускника. Кроме того, ФГОСы по направлениям подготовки: правовое обеспечение национальной безопасности; правоохранительная деятельность; судебная и прокурорская деятельность дают исчерпывающий перечень специализаций, по которым готовятся выпускники, среди которых отсутствует специализация, направленная на подготовку кадров в области подготовки нормативных правовых актов.

При этом сами ФГОС носят противоречивый характер, так как чисто теоретически и по направлениям подготовки специалитета можно готовить норморайтеров. К примеру, ФГОС специальности 40.05.04 «Судебная и прокурорская деятельность» среди иных предусматривает такой вид профессиональной деятельности, как «правотворческая» и две специализации «Судебная деятельность» и «Прокурорская деятельность». Во ФГОС отмечено, что «при разработке и реализации программы специалитета организация ориентируется на конкретный вид (виды) профессиональной деятельности, к которому (которым) готовится специалист и выбирает специализацию, исходя из потребностей рынка труда, научно-исследовательских и материально-технических ресурсов организации». Таким образом, специализация предстает как очень узкое направление в рамках конкретного вида (видов) деятельности. К примеру, правотворческий вид деятельности в рамках специализации «Судебная деятельность». Как известно, суд не занимается правотворчеством, подобную деятельность осуществляют только Судебный департамент при Верховном Суде РФ и управления судебного департамента в субъектах Российской Федерации, поэтому сразу возникает вопрос, сколько же необходимо специалистов по написанию нормативных правовых актов для нужд судебного департамента?

Становится очевидным вывод, что выпускник не может быть и не должен быть «заточен» под конкретное ведомство. Кроме того, к моменту окончания учебного заведения в период бесконечных бурных административных реформ, оптимизаций, повышения эффективности того или иного ведомства может уже просто не существовать.

Таким образом, мы пришли к первым предварительным выводам:

- готовить норморайтеров необходимо и потребность в таких специалистах очевидна;

- это должен быть специалист, обладающий в целом компетенциями по подготовке нормативных правовых актов разных видов и разных ведомств и органов, то есть с широтой взглядов, системностью юридического мышления и сформированным профессиональным правосознанием. Это должен быть специалист, хорошо знающий закономерности в области правотворчества и умеющий их использовать в практической деятельности.

Возникает и другой вопрос, а какая квалификация должна быть указана в дипломе выпускника? Бакалавр норморайтинга, магистр норморайтинга или специалист юрист-норморайтер. Работодатель около пяти лет привыкал к новым квалификациям «бакалавр юриспруденции» и «магистр юриспруденции» (это известно авторам из личного неоднократного общения с руководителями организаций и учреждений), а внедрение иностранных терминов и профессий он просто не поймет и тем самым мы ставим в заведомо невыгодное положение выпускника при наличии потребностей в таких специалистах.

Отметим, что у авторов данной статьи собственные взгляды на соотношение бакалавриата и магистратуры, заключающиеся в том, что бакалавриат не должен обладать профильностью, так как специализацию должны получать в рамках программы магистратуры, но ФГОС и другие ведомственные акты не позволяют этого делать, поэтому считаем, что подготовка норморайтеров должна осуществляться в рамках бакалавриата соответствующего профиля подготовки, а также ее можно осуществить в процессе реализации отдельной магистерской программы.

Таким образом, подготовка норморайтеров должна осуществляться в рамках следующих направлений подготовки:

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. № 6 (119). 2017. С. 16-19.

- бакалавриата «Юриспруденция», профиль «правотворчество»;

- магистратуры «Юриспруденция», профиль (магистерская программа) правотворчество;

- бакалавриата «Государственное и муниципальное управление», профиль «правотворчество в государственных и муниципальных органах»;

- магистратуры «Государственное и муниципальное управление», профиль «правотворчество в государственных и муниципальных органах».

По последним двум пунктам считаем необходимым дать краткое обоснование. Компетенции в области правотворчества не могут сформироваться, если студент не будет обладать знаниями по базовым юридическим дисциплинам: теория государства и права; конституционное право; административное право; история государства и права и др. Учебный план подготовки специалистов в области государственного и муниципального управления, помимо указанных выше дисциплин включает такие предметы, как: теория государственного управления; антикоррупционная деятельность; антикоррупционная экспертиза; бюджетное право и бюджетный процесс. Думается, что на их основе можно дать и специализацию в области правотворчества, подготовив специалиста по написанию нормативных правовых актов.

Возможен и третий путь подготовки «правотворцев», заключающийся в профессиональной переподготовке юристов, обладающих квалификацией специалист, бакалавр или магистр, по образовательным программам профессиональной переподготовки объемом не менее 540 часов с присвоением квалификации «специалист в сфере правотворчества». Это относится к тем юристам (бакалаврам, специалистам, магистрам), профиль (специализация) которых ранее не был связан с правотворчеством.

Определившись с тем, в рамках каких направлений и уровней подготовки должны коваться кадры в области правотворчества, необходимо указать хотя бы в общих чертах, как должна осуществляться образовательная деятельность, в чем должны состоять особенности преподавания по тем или иным дисциплинам. Так, известно, что на втором году обучения студенты определяются с выбором своего будущего профиля, предметы которого будут изучать на третьем курсе. При этом действующими нормативными актами не запрещено выбирать профиль, начиная с первого курса, и даже поступать на конкретный профиль подготовки. Думается, что при подготовке норморайте-ров профильность необходимо определять с первого курса и преподавание предметов должно осуществляться с учетом специфики будущего вида деятельности.

В.М. Баранов верно указывает, что даже в классические курсы образовательной программы подготовки норморайтеров должны быть включены темы, разделы, учитывающие специфику подготовки по данной профессии1. А.В. Малько, Д.А. Липинский и А.А. Мусаткина обладают опытом подготовки подобного рода учебников, но с учетом другой специальности. Так, в 2006 году был подготовлен учебник «Теория государства и права» для специальности «Налоги и налогообложение»2. Учебник отличается тем, что содержит в каждой главе (являющейся классической для данного курса) параграфы, учитывающие специфику будущей специальности, например: налоги как признак государства; финансовые органы в механизме государства; правотворчество финансовых органов; финансовые правоотношения; финансово-правовая ответственность; функция налогообложения; финансовое правонарушение и др. При этом при изложении большинства тем иллюстрация теоретических положений происходит на основе финансового законодательства. Учебник по теории государства и права, адресованный будущим правотворцам, также должен учитывать их будущую практическую деятельность. К примеру, в нем могут содержаться следующие параграфы: правотворческие органы в механизме государства; правотворчество в механизме правового регулирования общественных отношений; правовая политика в сфере правотворчества и другие. Ограниченные рамки статьи не позволяют нам подробно остановиться на данном вопросе, да и думается, что структура учебника по теории государства и права, предназначенного для норморайтера, должна стать предметом самостоятельного обсуждения. Повторим, что будущего номорайтера необходимо готовить с первого курса, и любое учебное издание, адресованное ему, должно учитывать особенности его будущей деятельности. Кроме того, в структуре образовательной программы должны

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. № 6 (119). 2017. С. 27.

2 Garner Bryan A. Garner on language and writing: selected essays and speeches of Bryan A. Garner / with a foreword by Ruth Bader Ginsburg; [illustrations by J.P. Schmelzer]. American Bar Association, 2009. 839 p.

быть такие курсы, как: юридическая техника; правотворчество; ведомственное правотворчество; толкование права; антикоррупционная экспертиза нормативных актов.

Целесообразно обратиться и к зарубежному опыту подготовки норморайтеров. Так, контент-анализ материалов сайтов зарубежных учебных заведений США, Австралии, Великобритании, Германии, где осуществляется подготовка юристов, таких как Harvard Law School, Brooklyn Law School, Schoolof Advanced Study University of London, The University of Sydney, Julius-Maximillians-Universitat Wurzburg и других позволяет утверждать, что умение создавать письменные юридические тексты рассматривается как неотъемлемая и естественная компетенция профессионального юриста. Повседневная юридическая практика охватывает самые разные жанры текста - исковые заявления, апелляции, запросы, жалобы, предписания, постановления и многие другие, и от того, насколько грамотно с точки зрения композиции, выбора соответствующих языковых средств составлен документ, зависит эффективность институциональной коммуникации. Университеты, юридические школы разных стран для формирования умения создавать качественные письменные юридические тексты предлагают своим студентам учебные дисциплины «Юридическое письмо», «Письменная коммуникация». Как правило, подобные дисциплины включают в учебные планы на 1-2 семестры. Кроме того, студентам предлагается оттачивать вышеуказанное умение во время работы в юридических клиниках.

Однако умение создавать законодательные тексты, проекты законов следует рассматривать как отдельную компетенцию, в которой переплетаются такие компоненты, как знание норм права, умение оперировать абстрактными понятиями, организаторские способности, исследовательская интуиция, умение прогнозировать, но особое внимание следует уделить умению грамотно формулировать те или иные положения. Сформированная компетенция в области написания законодательных текстов связана с умением мыслить системно, структурно, с умением точно, логично и недвусмысленно оформлять мысли в слова. Уметь писать, значит уметь мыслить. Качественный письменный текст есть результат дисциплинированного или упорядоченного мышления. Работа над письменным текстом всегда связана с развитием аналитических способностей1.

На сайте Гарвардской школы права указано: «основная цель норморайтера - создание текста закона, не противоречащего законодательной базе, понятного, аргументированного, написанного ясным юридическим языком, текста, в котором посредством ссылок строго соблюдается взаимосвязь с другими юридическими текстами (законами, статьями, прецедентами)2. Это общая рамка требований. Она находит свою детализацию в различных руководствах по написанию законодательных текстов, в которых прописываются конкретные правила использования тех или иных языковых средств: знаков препинания, модальных глаголов, терминологии и т. п. Образцы таких руководств можно найти, например, на сайте Национальной конференции законодательных органов США3.

Образовательные учреждения разных стран активно решают вопрос подготовки кадров в области создания законодательных текстов. Некоторые университеты предлагают международные магистерские программы (University of Ottawa, Canada, School of Advanced Study University of London, Great Britain)4. Университетами предлагаются отдельные курсы по созданию нормативных правовых документов в программе подготовки бакалавров или курсы дополнительного образования5. О том, какое внимание уделяется юридическому письму в законодательных органах США, говорят специально разработанные руководства по правотворческой деятельности, носящие весьма подробный и детальный характер. В России нет подобного рода документов ни в одном из законодательных органов6.

Российские университеты должны также сформировать подобные формы обучения специалистов в области создания законодательных текстов, или норморайтеров, которые отвечали бы современным потребностям российского общества.

1 Garner Bryan A. Garner on language and writing: selected essays and speeches of Bryan A. Garner / with a foreword by Ruth Bader Ginsburg; [illustrations by J.P. Schmelzer]. American Bar Association, 2009. P. 830.

2 URL: https://hls.harvard.edu/dept/opia/what-is-public-interest-law/public-interest-work-types/legal-writing (дата обращения: 10.05.2018).

3 URL: http://www.ncsl.org (дата обращения: 10.05.2018).

4 URL: https://ials.sas.ac.uk/study/courses/legislative-drafting-course (дата обращения: 10.05.2018).

5 URL: https://www.city.ac.uk/law/courses/continuing-professional-development/in-house-courses/clear-writing-and-drafting (дата обращения: 11.05.2018).

6 Texas Legislative Council Drafting Manual January 2017 [Revised to update Appendix 7] Prepared by the Staff of the Texas Legislative Council Published by the Texas Legislative Council P.O. Box 12128 Austin, Texas 78711-2128. URL: https://tlc.texas.gov/docs/legref/draftingmanual.pdf (дата обращения: 14.05.2018).

Черников Валерий Васильевич, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации, профессор кафедры административного и финансового права юридического факультета Нижегородского государственного университета имени Н.И. Лобачевского

О новом виде юридической профессии

Современные условия накладывают свой отпечаток на содержание и форму юридической профессии, требования, предъявляемые к ней. Выступая 16 мая 2018 года на Восьмом Петербургском международном юридическом форуме, Председатель Правительства РФ Д.А. Медведев, говоря о будущем юридической профессии, отметил, что общественные потребности диктуют необходимость дальнейшей специализации этого вида профессиональной деятельности. В этой связи поднимаемая профессором В.М. Барановым тема1 является своевременной и вписывается в число злободневных проблем юридической теории и практики. До тех пор пока существует право, будут востребованы специалисты по «написанию» этого права.

О востребованности новой профессии норморайтера

В своей статье автор обозначил довольно масштабную цель создания профессии норморайтера. Есть ли сегодня в этом крайняя необходимость?

Если говорить о специалистах в области нормотворчества, то, безусловно, - да. Но имеется потребность скорее не в профессии, а в ее специализации - особой юриспруденции. И поверьте, в рамках этого предмета есть что изучать: нормотворческое планирование, субъекты и предпосылки законодательной инициативы, принципы и правила проведения правовой и антикоррупционной экспертиз, порядок согласований, организация и процедура прохождения проекта нормативного акта по инстанциям, начиная от мониторинга правоприменения до официального опубликования, а также правовая база, регулирующая определенную сферу деятельности и т. д.

Плюс к этому хочу добавить, что в правовом государстве, коим является Российская Федерация, нормотворчество стоит во главе угла любой деятельности общества. Юристы, занимающиеся нормотворчеством, есть во всех федеральных органах исполнительной власти и их региональных подразделениях, они работают в представительных органах власти России на всех уровнях, в судебной системе, представлены в высших органах государственной власти и т. д. Только в системе МВД России в юридической службе трудится около пяти тысяч юристов. И все они - нормотворцы, подготовленные практикой без теоретической основы.

О специальном профессиональном стандарте

Думаю, что не надо детально объяснять необходимость подготовки грамотных юристов в сфере нормотворчества, так как очевиден тот факт, что ошибка юриста на этапе написания нормы права впоследствии тиражируется применителями сотни и сотни, а то и тысячи раз. Когда речь идет об основных законах и регламентах деятельности силовых ведомств, а также норматива, регулирующего уголовный аспект, то можно говорить о прямом вреде гражданам, причиняемом безграмотно написанным законом. Для граждан безграмотно написанный закон создает риски, о которых предупреждал еще И. Кант, который утверждал, что право может служить как средством ограничения произвола, так и средством попрания свобод человека.

Вот один пример. В рамках проведения Чемпионата мира по футболу в России 2018 года правоохранители обязаны предпринять упреждающие меры в целях обеспечения безопасности граждан и гостей. Одним из предложений в этой связи был законодательный запрет на ношение, транспортировку и использование оружия. При этом не уточнялись виды оружия, и не объяснялось каким образом, не нарушив закон, транспортировать и использовать охотничье и спортивное оружие. Как следствие, пришлось вносить изменения.

Безграмотный законописец - это трагедия. В результате мы имеем то, что имеем - низкое качество правового регулирования жизни общества, громаду противоречивого, не согласованного между собой, разноформатного нормативного материала, который не известно как применять, в том числе, чтобы не нарушить корреспондирующие нормы.

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 16-29.

Подготовка текстов проектов нормативных правовых актов требует особого уровня знаний, навыков и умений. В этом меня убеждает более чем 20-летний опыт нормотворческой работы. С коллективом единомышленников нами разработаны сотни законов и других нормативных правовых актов в сфере охраны правопорядка, тысячи ведомственных актов по линии МВД России.

Другой вопрос, как назвать таких профессионалов. Не думаю, что комбинированный термин с английской приставкой - это удачный вариант. Специалист в области нормотворчества не должен создавать текст из исходника, а сам творить текст нормативного правового акта. Ближе русские аналоги, например, юрист-нормограф.

Для подготовки норморайтеров необходим специальный профессиональный стандарт с развернутым описанием необходимых профессиональных компетенций, но прежде всего этот специалист должен обладать базовыми юридическими познаниями, хорошо ориентироваться в действующем национальном и международном правовом пространстве, в перспективах его изменений. И конечно, представлять механизм правового регулирования общественных отношений. Только из такой юридико-правововедческой основы должно произрастать «древо компетенций» специалиста в области нормотворчества - развернутый перечень требований относительно владения юридической и нормотворческой техникой.

В настоящее время в стране активно идет работа по внедрению национальной системы профессиональных квалификаций. Эта работа осуществляется под руководством Национального совета при Президенте Российской Федерации по профессиональным квалификациям. К сожалению, в области юриспруденции зарегистрирован лишь один профстандарт - «следователь-криминалист».

Этого не достаточно. Дело в том, что общеобязательные, формально определенные правила поведения, гарантируемые государством, отражающие уровень свободы граждан, организаций и выступающие регулятором общественных отношений, иными словами - нормы поведения, будут существовать всегда. И всегда будут востребованы специалисты, которые с учетом современной конъюнктуры развития общественных отношений в национальном и мировом контекстах должны будут своевременно обличать эти нормы в предписания законов.

Надо учитывать, что форматы деятельности нормотворцев также меняются в угоду требованиям времени. В недалеком будущем появятся профессии, содержащие в основе комплексный принцип, к примеру юрист-программист. Сейчас активно развиваются цифровые технологии, и многие направления жизнедеятельности уходят в сеть - цифровая экономика, медицина, юриспруденция. Технический прогресс порождает профессии будущего - космобиолог, инженер виртуальной реальности, нанотехнолог и др. Новые профессии должны быть встроены в общественную жизнь и обеспечены правовыми регуляторами, созданными специалистами, владеющими навыками единого подхода к разработке нормативных правовых актов, понимающими природу нормы права, а этому надо научиться.

О профессиональном образовательном стандарте

Требуется ли особый образовательный стандарт для норморайтера? Безусловно, будущие юристы, в первую очередь, должны владеть основами юридической техники подготовки нормативных актов. И соответствующие дисциплины должны быть предусмотрены в образовательных программах. Об этом я уже говорил более десятка лет назад. Вместе с тем, ввиду специфики нормотворческой работы, необходимый уровень познаний и владений может быть достигнут лишь на базе добротной общей юридической подготовки, о чем я уже сказал выше.

Дело в том, что в процессе законотворчества задействовано много инстанций, преодолевается несколько стадий прохождения проекта нормативного правового акта, на каждой из которых есть проблемные зоны, такие как: выявление правовой проблемы, требующей законодательного урегулирования; интересы и конфликты интересов хозяйствующих субъектов; лобби; финансовое обеспечение; утверждение порядка реализации будущего нормативного акта с учетом необходимости издания подзаконных нормативов, глубокое знание правовой базы, регулирующей ту сферу деятельности, в которой трудится норморайтер и другое.

В сложившихся реалиях бесполезно выделять норморайторство в отдельный род деятельности, научно-образовательный блок со всеми вытекающими из этого, включая финансовые, потребностями, поэтому разработку особого образовательного стандарта я вижу только для системы дополнительного профессионального образования. Человек, занимающийся подготовкой нормативных документов, должен в совершенстве владеть технологиями и процессами нормотворче-ской деятельности и различных ее видов.

Об экспертизе профессионального и образовательного стандартов

Предварительную экспертизу профессионального и образовательного стандартов норморайте-ра могут производить независимые эксперты, обладающие опытом нормотворческой работы. Их следует объединить в соответствующую комиссию или рабочую группу Национального совета по профессиональным квалификациям.

О количестве норморайтеров

Любой образовательный процесс с точки зрения баланса производительных сил на рынке труда ценен результатом, выраженным статистическими данными. Относительно норморайтеров все зависит от сферы деятельности и объема нормотворческой работы. В свое время мы прорабатывали потребности в таких специалистах для системы МВД России. По нашим подсчетам их требовалось 25-30 человек ежегодно. Думаю, что в рамках одного государственного ведомства эта цифра актуальна и для сегодняшнего дня.

О стимулах профессии

Как и в любой специализации, в основу карьерной ротации норморайтеров должны быть положены принципы деятельности. В первую очередь, это принципы законности и равенства, при выработке которых необходимо минимизировать актуальность института протекции и негласных гендерных предпочтений. К примеру, в силовых ведомствах при отборе кандидатов на должность, в том числе в рамках карьерного лифта, преимущество отдают мужчинам, мотивируя свой выбор тем, что женщины могут не справиться с той или иной задачей в силу физиологических возможностей, либо рисками декретных отпусков и частых бюллетеней. Безусловно, необходим принцип профессионализма. Продвигать по карьерной лестнице надо только достойных и юридически грамотных специалистов. Уровень знаний периодически проверять тестами и аттестациями, а также результатами текущей работы.

Карьерная ротация норморайтеров может производиться как по горизонтали, так и по вертикали. В первом случае он сможет всегда развивать экспертное умение в разных областях и видах права, а во втором из исполнителя вырасти в распределителя, курирующего совершенствование правовой политики государства в той или иной сфере. Ротация - это эффективная профилактика как профессионального выгорания сотрудника, так и коррупционной составляющей в коллективе.

Есть стимулирующий резон в повышенной материальной и иной поддержке профессионального становления норморайтера, тем более что доплата для юристов сферы государственной службы уже предусмотрена. Указом Президента Российской Федерации от 8 мая 2001 года № 528 «О некоторых мерах по укреплению юридических служб государственных органов»1 руководителям федеральных органов государственной власти, иных государственных органов, образованных в соответствии с Конституцией Российской Федерации, руководителям их аппаратов с 1 июня 2001 года предоставлено право устанавливать лицам, замещающим в федеральных органах государственной власти должности, в основные служебные обязанности по которым входит проведение правовой экспертизы правовых актов и проектов правовых актов, подготовка и редактирование проектов правовых актов и их визирование увеличивать в соответствующих размерах в зависимости от категории денежное вознаграждение, ежемесячную надбавку за особые условия государственной службы либо ежемесячную надбавку за сложность, напряженность, высокие достижения в труде и специальный режим работы.

Проблема видится в том, чтобы такую доплату сделать правилом и распространить на весь сектор публичной власти.

О некоторых иных вопросах нормотворческой культуры

Учитывая вышеизложенное, возникает вопрос, кто должен создавать закон и в принципе нормативный правовой акт - эксперты-специалисты или правоприменители, не относящиеся к таковым? В нормотворческой практике в настоящее время используются оба варианта и их комбинации. Дело в том, что практики детально знают погрешности применения того или иного норматива, а теоретики-эксперты могут юридически грамотно обличить выявленную проблему в предписание закона с учетом стратегической мысли его применения в будущем. В идеале, конечно, в лице норморайтера видеть практикующего эксперта в определенной области права.

Сегодня как никогда требуется существенное повышение нормотворческой культуры руководителей исполнительной власти всех уровней, так как на фоне некоторого преодоления правового нигилиз-

1 Собрание законодательства РФ. 2001. № 20, ст. 2000.

ма в обществе, подвижки в освоении нормотворческого искусства в рядах управленческого аппарата очень незначительны. Это пагубно сказывается и на грамотности нормативной базы, регулирующей общественные процессы, включая международные, и на усилении веры в закон граждан страны.

Поэтому, на наш взгляд, в учебные планы повышения квалификации руководителей всех уровней в обязательном порядке должны включаться дисциплины по вопросам нормотворчества.

На данный счет уже имеются добротные учебники и пособия, написанные известными специалистами своего дела, поэтому есть из чего выбрать1.

Шафиров Владимир Моисеевич, доктор юридических наук, профессор, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, профессор кафедры теории права, государства и судебной власти Российского государственного университета правосудия

Профессионал в области правотворчества необходим

Статья профессора В.М. Баранова посвящена остроактуальной проблеме. В своем послании Федеральному Собранию Российской Федерации Президент России В.В. Путин особо подчеркнул: «...В мире сегодня накапливается громадный технологический потенциал...

Технологическое отставание, зависимость означают снижение безопасности и экономических возможностей страны, а в результате - потерю суверенитета. Именно так, а не иначе обстоит дело. Отставание неизбежно ведет к ослаблению, размыванию человеческого потенциала. Именно отставание - вот главная угроза и вот наш враг»2.

Технологический прорыв в экономике, других сферах общества невозможен без современной качественной нормативной правовой основы. В этих условиях значение правотворчества возрастает, оно становится одним из важнейших стратегических направлений государственной деятельности. При этом правотворческие технологии должны существенно измениться, в них на первый план должны выйти не субъективное усмотрение, работа по шаблону, а подготовка и принятие объективных, инновационных научно обоснованных нормативно-правовых решений (документов).

В то же время, как справедливо пишет профессор В.М. Баранов: «В России нет особого слоя людей, которых специально подготовили для правотворческой работы и которые имеют соответствующего образца диплом. Считается, что любой может участвовать в правотворчестве: выдвигать законодательные идеи, предоставлять концепции нормативных правовых актов, готовить проекты государственных решений и продвигать их (лоббировать) с большей или меньшей активностью»3. Хотя высшие учебные заведения, которые занялись обучением таких специалистов (если судить по названию института), есть. Так, по информации, приведенной В.М. Барановым, «.с 1999 г. в структуре Саратовской государственной юридической академии функционирует Институт законотворчества, но диплом выдается типового образца, и выпускники идут работать на самые разные должности в прокуратуру, полицию, суд и т. д. »4. Ситуация парадоксальная - Институт законотворчества готовит только правоприменителей. Объяснить сложившуюся противоречивую ситуацию, видимо, можно тем, что Государственные стандарты юридического образования специалиста, бакалавра, магистра, учебные планы, программы предметов рассчитаны на подготовку правоприменителей. Дефицит специалистов по правотворчеству привел к тому, что устоялась аксиома: лучше плохой закон, чем никакой5.

1 См., например: Москалькова Т.Н.,Черников В.В. Нормотворчество: научно-практическое пособие. Изд. 2-е, доп. и испр. М.: Проспект, 2015. 446 с.; Юридическая техника: в 2 т.: учебник для вузов / под ред. В.М. Баранова. М.: Издательство Юрайт, 2016. Т. 1. 251 с.; Юридическая техника: в 2 т.: учебник для вузов / под ред. В.М. Баранова. М.: Издательство Юрайт, 2016. Т. 2. 245 с.; Нормография: теория и технология нормотворчества: учебник для бакалавриата и магистратуры / под ред. Ю.Г. Арзамасова. М.: Издательство Юрайт, 2018. 460 с.; Горохова С.С. Юридическая техника: учебник и практикум для академического бакалавриата. М.: Издательство Юрайт, 2018. 317 с.

2 Путин В.В. Послание Федеральному Собранию РФ // Российская газета. 2018. 2 марта.

3 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 18.

4 Там же.

5 Замахина Т. Лучше плохой закон, чем никакой // Российская газета. 2014. 29 апреля.

Но это заблуждение. Плохой закон ничем не лучше, чем его отсутствие, так как из-за наличия неопределенности, противоречивости, нестабильности норм и других недостатков, он способен принести немало вреда. На встрече с руководством Совета Федерации РФ, посвященной вопросам законотворчества, Председатель правительства Д.А. Медведев отметил: «У нас... когда кому-то хочется продвинуть свою идею - министру, депутату, сенатору, - сразу пишется закон об изменении существенных основ законодательства. Я думаю, что мы можем попробовать поставить это под контроль». Председатель Совета Федерации В.И. Матвиенко также предложила «...задуматься о качестве законотворческого процесса, особенно при работе с основными кодексами. Постоянное внесение в них поправок выглядит как «лоскутное одеяло». «Мы запутываем себя, мы запутываем бизнес и наших граждан. Ведь в такой скорости необходимости нет. Эта спешка подчас влияет на качество законов»1.

Одна из главных причин такого положения дел в правотворчестве - острый дефицит профессионалов в сфере правотворческой деятельности, поэтому, образно выражаясь, профессор В.М. Баранов держит руку на пульсе, действует на опережение, публикуя данную статью. Он предлагает готовить профессионала в области правотворчества или норморайтера. «Норморайтер - не «слепой исполнитель», а сотрудник, сочиняющий, составляющий текст, то есть творчески пишущий работник. Норморайтер. сочиняет не для себя или не только для себя»2. Предложение, безусловно, конструктивное. В порядке дискуссии внесу в него некоторые соображения. Во-первых, думается, несколько полемично такого профессионала называть сочинителем текстов. Юридический закон - разновидность общественного закона. Он должен иметь объективный, необходимый, повторяющийся и устойчивый характер. В процессе правотворчества невозможно игнорировать данное обстоятельство. На предопределенность юридического закона объективными факторами, особо обращал внимание в своих ранних трудах К. Маркс: «Законодатель. не делает законов, он не изобретает их, а только формулирует, он выражает в сознательных положительных законах внутренние законы духовных отношений. Мы должны были бы бросить упрек законодателю в безграничном произволе, если бы он подменил сущность дела своими выдумками»3.

Во-вторых, право как нормативная регуляция не сводится к нормам или к их системе. Юридическая норма есть одно из ее проявлений, один из носителей важнейшего свойства права, является разновидностью общего правила поведения. Общее правило поведения - это общая модель возможного и должного поведения. Сложилось два вида общих правил: нормы права и нормативные обобщения. Конкретное, структурно организованное правило - это норма права. Нормативные обобщения - правила поведения, которые в сжатом, концентрированном виде выражают содержание права. Нормативные обобщения, так же как и нормы, являются первичными элементами системы (внутренней формы) права. К ним относятся: правовые принципы, цели, задачи, дефиниции и т. п., которые, как и нормы права, выражаются в статьях нормативных актов. Отсюда, когда речь заходит о непосредственной нормативной регуляции, то с ней должен ассоциироваться весь комплекс нормативных регулятивных средств норм права и нормативных обобщений, выступающих внутренней формой выражения права. Только при этом условии возможно системное, концептуальное регулирование общественных отношений.

В конце статьи В.М. Баранов говорит еще об одном названии профессии, предлагая готовить «.специалистов правотворчества.»4. Думается, независимо от того, какое будет выбрано название, альтернативы готовить профессионалов для правотворчества просто не существует.

Достоинством обсуждаемой публикации является и то, что в ней не только ставится вопрос о важности разработки проекта профессионального стандарта норморайтера, а на его основе проекта образовательного стандарта, но и предлагаются для обсуждения логически выстроенные основные компоненты структуры данных документов. Особо следует отметить вывод об отражении в образовательных документах содержательного подхода к правотворчеству. Так, В.М. Баранов пишет: «Далеко не все правоведы осознают, что содержательность - базовый принцип техники правотворчества. Он до сих пор не раскрыт с надлежащей полнотой, глубиной и точностью. Со-

1 Кузьмин В. Законы без спешки // Российская газета. 2017. 17 февраля.

2 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 19.

3 Маркс К., Энгельс Ф. Проект закона о разводе // Соч.: в 50 т. Изд. 2. Т. 1. М., 1955. С. 162.

4 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 28.

держание любого государственного решения подлежит не любому, а строго определенному адекватному правовому оформлению. Именно эта идея должна быть положена в основу стратегии и разных концепций всесторонней подготовки специалистов по правотворчеству. Приняв и реализовав этот постулат, мы сможем приблизиться к преодолению главного недостатка позитивизма (нормативизма) - отсутствию границы «перерождения» права в произвол»1.

Еще одна глобальная проблема, на которую обращается внимание в статье, - обезличенность правотворчества, его результата. Профессор В.М. Баранов, обоснованно критикует тех ученых, которые утверждают, что «это якобы всегда результат «коллективного творчества», но ведь в большинстве правотворческих ситуаций это не так - всегда есть авторы идей и концепций законов, но затем они «исчезают», «растворяются» в среде рабочих групп, экспертов, депутатском корпусе и подписи компетентного должностного лица»2. Проблема ставится своевременно и правильно. Обезличенность порождает безответственность. В каждый проект вложены значительные финансовые, материальные средства, с его введением в действие связаны ожидания многих людей, общества в целом, государства, а ошибки, просчеты, халатность авторов проекта могут породить негативные (в том числе и тяжелые) социальные последствия. Это подрывает у людей авторитет к власти, укрепляет позиции правового нигилизма. Если будет профессия, соответствующие специалисты, известны авторы проекта, например, закона, то за непрофессионализм будет с кого спросить. Возможно введение института - правотворческой ответственности.

Следует полностью согласиться с суждением автора о том, что «.профессия норморайтера по природе своей не может быть массовым явлением3. При этом, по мнению В.М. Баранова, в масштабе Российской Федерации специалистов по правотворчеству понадобиться как минимум 450-500 тысяч человек. Для кардинального улучшения ситуации в действующем законодательстве желательно иметь такого рода профессионалов значительно больше»4. Приведенные цифровые выкладки он называет приблизительными, имеющими постановочный характер.

Вопрос о нужном количестве норморайтеров, действительно, отдельная и сложная проблема. В то же время, представляется, при расчете потребности количества профессионалов в области правотворчества надо учитывать, что речь идет о подготовке специалистов с высоким фундаментальным (теоретическим) и практическим уровнем знаний и компетенций. Здесь главное не количество выпускников, а качество полученного ими образования. Верно пишет В.М. Баранов: «Конечно, далеко не все юристы способны к созданию и преобразованию правовой материи. Но относиться к этой когорте юристов - особая честь и, если угодно, почетная миссия»5. Относиться к элитной группе юристов мечтает большинство будущих обладателей дипломов. Однако для этого нужно добросовестно и качественного учиться, да еще заниматься научно-исследовательской работой во время учебы. Сегодня к такому тяжелому и творческому труду многие абитуриенты, студенты не готовы. Поэтому в интересах становления и развития столь значимой новой профессии, не желательно, чтобы подготовка норморайтеров стала массовой.

Обучение профессионала в области правотворчества можно проводить в двух направлениях: специалитета и (или) магистратуры, но в любом случае речь должна идти о лицах, прошедших серьезный конкурсный отбор. К правотворческой работе под руководством норморайтеров могут привлекаться юристы, имеющие обычные дипломы, однако они должны пройти правотворческую специализацию по программе, выстроенной с учетом образовательного стандарта норморайтера. Для этого получать еще одно высшее образование нет необходимости. Кроме того, назрела потребность повысить качество юридического образования в целом.

Полностью оправданно в статье поднята и содержательно изложена проблема профессиональных требований к норморайтеру6. К перечню требований, думается, надо добавить - человекоори-ентированность. Данное требование вытекает из смысла принципов и норм Конституции Российской Федерации (ст. 2, 17,18, 19 и др.) Это согласуется с точкой зрения профессора В.М. Баранова о необходимости преодолеть авторитарную позицию, консервативный стереотип, что «.миссия

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 26.

2 Там же. С. 19.

3 Там же.

4 Там же. С. 20.

5 Там же. С. 28.

6 Там же. С. 19-20, 26.

юриста - преобразовывать политическую волю государственных руководителей в выгодную правовую форму»1.

Практически оправданными являются предложения о введении действенного разнопланового государственного стимулирования для приобретения специальности «норморайтер»2. Можно предложить поощрение и в такой форме - выплачивать определенный процент от стоимости (затрат) на проект нормативного документа, если его реализация дала значимый положительный эффект. Премиальные или авторское вознаграждение должно выплачиваться только авторам проекта, в зависимости от реального вклада каждого.

Теперь о предварительной экспертизе профессионального и образовательного стандартов норморайтера. Ее, думается, могли бы провести вузы, реализующие учебные планы, программы, в содержании которых рассматриваются вопросы правотворческой техники. Из практических органов в экспертизе могли бы принять участие правовые управления органов представительной власти (Государственной Думы РФ, Совета Федерации РФ, субъектов Российской Федерации).

И последнее. Изложенные в статье идеи, положения, без сомнения, носят системный и конструктивный характер, являются новаторскими, оригинальными. Профессор В.М. Баранов предложил не только добротную научную модель, а и механизм ее реализации.

Ромашов Роман Анатольевич, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, профессор кафедры теории права и правоохранительной деятельности Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов

Профессия юрист и профессиональная специализация юриста-норморайтера: к вопросу о соотношении и целесообразности практического внедрения

Профессора В.М. Баранова я не просто уважаю и высоко ценю как выдающегося ученого и талантливого организатора и управленца в сфере образовательной и научно-исследовательской деятельности, но и отношусь к нему с искренней человеческой симпатией, считая Владимира Михайловича своим старшим товарищем, общение с которым лично для меня всегда плодотворно и всегда доставляет удовольствие. Идеи, высказываемые В.М. Барановым, имеют своей основной целью катализ мыслительного процесса, перевод его из стабильной динамики в турбулентную. При этом, сразу хотелось бы расставить точки над «и» - реальная прикладная значимость высказываемых глубокоуважаемым профессором гипотетических сентенций если не нулевая, то имеющая ярко выраженную тенденцию к «нулевой», что вовсе не означает их бесполезности. Мозги любого человека, и ученого-юриста в том числе, должны испытывать нагрузку от умственной деятельности, столь же значимой как силовая нагрузка на мышцы. «Функция творит орган». Для того чтобы думать, следует обдумывать предлагаемые конструкции не зависимо от того, имеют они прикладную значимость (здесь как раз, как говорится в анекдоте, «не надо думать, надо трясти») или нет. Предлагаемая в качестве юридической профессии нормотворческая (норморайтеровская) деятельность в практическом отношении столь же бессмысленна, как и функциональная дифференциация представителей Федерального Собрания России на законодателей, принимающих законы, и законодателей, законы одобряющих. Вряд ли у кого-то возникают сомнения в том, что одна часть системы не может контролировать другую часть этой же системы, вместе с тем, в современной российской законодательной практике такой оксюморон имеет место быть, поэтому говорить о возможности выделения в качестве самостоятельной юридической профессии юриста-нормо-райтера вполне возможно. В конце концов, обозначена же в дипломе о высшем юридическом образовании автора этой статьи такая экзотическая для современной отечественной юриспруденции квалификация, как «юрист-политработник».

Рассмотрение любой проблемы начинается с определения круга вопросов, ответы на которые образуют алгоритм решения. Прежде всего следует определиться с тем, как соотносятся нормотворчество, правотворчество и законотворчество. По мнению В.М. Баранова, норморайтер

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 27-28.

2 Там же. С. 25.

(по-русски - нормотворец) представляет собой самостоятельную юридическую профессию по своему функциональному смыслу подобную профессиям архитектора или конструктора. Архитектор проектирует новые здания, конструктор - механизмы. Соответственно норморайтер конструирует нормы, а точнее моделирует формальные источники, при помощи которых нормы получают свое внешнее выражение. Логично? На первый взгляд вполне. Однако. Можно ли говорить о тождестве нормотворчества, правотворчества, законотворчества? Конечно нет. Данные категории соотносятся как общее, частное, специальное. Соответственно, «норморайтер Баранова» - это не широкопрофильный «архитектор (инженер-конструктор) права», а достаточно узкофункциональный «ремесленник», в профессиональную компетенцию которого входит юридическая техника создания проекта нормативного правового акта (закона, подзаконного акта), а также техника внесения изменений в действующие нормативные правовые акты, их отмены либо нулификации. По мнению В.М. Баранова, в качестве норморайтеров должны выступать «профессионалы правотворчества» - «особый слой людей, которых специально подготовили для правотворческой работы и которые имеют соответствующего образца диплом». По сути речь идет о необходимости замены существующей в настоящее время модели теоретизированного юридического образования на практикоориентированное. Проблема, связанная с тем, что практике нужны специалисты, обладающие прикладными профессиональными компетенциями, а вузы «штампуют» юристов «теоретиков», нуждающихся в послевузовской доводке и постигающих азы профессионального мастерства, так сказать, в процессе практической деятельности, не нова. Много говорилось и говориться о необходимости внедрения в образовательный процесс образовательных форм и методов прикладного характера. При подобном понимании можно и нужно говорить о юридической технике правотворчества, а точнее, о законотворчестве как о самостоятельном направлении юридической деятельности. Именно направлении, а не отдельной юридической специальности.

Как соотносятся между собой категории «специализация», «специальность», «профессия». Нужно ли стремиться к выделению в рамках юридической профессии специальности «юрист-нор-морайтер»?

Прежде всего следует определиться с ключевыми понятиями.

Профессия - род трудовой активности человека, владеющего комплексом теоретических знаний и навыков, приобретенных в ходе специальной подготовки.

Специальность - вид однородной деятельности, в рамках одной профессии.

Специализация - это выделенная в рамках специальности технология осуществления обособленного функционального направления профессиональной деятельности.

Применительно к рассматриваемой проблематике, можно говорить о юридической профессии (профессиональной квалификации - юрист), представленной специальностями следователя, нотариуса, адвоката, юрисконсульта, ученого, преподавателя и др. В свою очередь в качестве специализаций можно выделять такие функциональные направления, как адвокат по семейным, гражданским, уголовным делам; ученый/преподаватель - специалист в области теории государства и права, уголовного, гражданского права, следователь по особо важным делам и т. п.

Представленная дифференциация имела место в условиях существования советской научно-образовательной системы и была привязана к ее структуре и ГОСам.

В постсоветской системе сложилась достаточно причудливая с точки зрения функциональной направленности конгломерация, сочетающая в себе элементы «советского прошлого» и «новообразования», заимствованные из западноевропейской образовательной системы и, как водится, в исторической российской традиции, бездумно внедренные в отечественный образовательный процесс.

Если в Советском Союзе все высшие учебные заведения, независимо от их ведомственной принадлежности, готовили юриста «общего профиля» по специальности «правоведение», то в современных условиях ситуация качественным образом поменялась.

В сегодняшней России высшее юридическое образование представлено тремя относительно самостоятельными сегментами: бакалавриат, специалитет, магистратура. При этом каждый из перечисленных типов, с юридической точки зрения, является самостоятельным законченным уровнем (циклом) высшего юридического образования. В чем принципиальное отличие специалитета от магистратуры, полагаю неясно даже чиновниками из Министерства науки и высшего образования, что уж тут говорить об администраторах более низких уровней и уж тем более «рядовых» преподавателях и научных сотрудниках.

В современных дипломах о высшем бакалаврском и магистерском образовании вместо понятия «специальность» используется «направление подготовки». Что же касается квалификации, то теперь это названия соответствующих образовательных уровней - бакалавр, магистр. Возникает интересная ситуация, когда по направлению подготовки «юриспруденция» юристов готовят и в рамках бакалавриата, и магистратуры. При этом вплоть до настоящего времени юристом-магистром можно стать, не являясь юристом - бакалавром. Таким образом, фактически магистратура является первичным уровнем высшего образования. Вместе с тем, опять-таки по факту магистратура воспринимается в качестве «второй образовательной ступени», преодоление которой означает получение «законченного» высшего образования людьми с «незаконченной» бакалаврской квалификацией.

Применительно к специалитету складывается не менее интересная ситуация в качестве направлений подготовки - специальностей в рамках укрупненной группы специальностей и направлений подготовки выделяется группа «Юриспруденция», включающая: «Правовое обеспечение национальной безопасности», «Правоохранительную деятельность», «Судебную экспертизу», «Судебную и прокурорскую деятельность».

Говоря же о квалификации специалистов-юристов, законодатель вместо уровневого критерия (квалификация бакалавр, магистр), основываясь на советской образовательной традиции, выделяет квалификацию - юрист. Получается, что в рамках одной образовательной системы применяются различные критерии понимания образовательной направленности и профессиональной квалификации выпускников вузов.

При этом содержательного изменения по сравнению с советской системой отечественного юридического образования не произошло. В рамках всех направлений подготовки (специальностей) и выпускных квалификаций, вузы продолжают готовить «универсального юриста» - специалиста общеюридического профиля, получающего профессиональную специализацию после окончания учебного заведения в процессе решения практических задач, обусловленных его должностным статусом и функциональной компетенцией.

Говоря о специализации юридического образования и его привязке к требованиям практической юриспруденции, следует в первую очередь учитывать программы магистерской подготовки, в рамках которых превалирует функциональный подход. Различными вузами представляется достаточно широкая палитра магистерских специализаций, определяемых, надо полагать, собственными видениями и предпочтениями. Перечислю лишь некоторые из предполагаемых направлений (специализаций) подготовки юристов-магистров: юрист для частного бизнеса и власти; правовое регулирование в сфере энергетики и природопользования; гражданское право и процесс; теория, история и методология адвокатуры; конституционное право, муниципальное право; прикладная юриспруденция; публичное право; право и государственное управление; адвокат по гражданским и уголовным делам и др. Как видим, в представленном перечне имеют место как классические наименования, определяемые названиями традиционных отраслей права, так и авторские новации, которые, надо полагать, отражают направленность научных изысканий организаторов и руководителей соответствующих образовательных направлений.

Применительно к обсуждаемой теме вполне возможно выделение образовательной магистерской специализации, которая может быть названа: «юрист-норморайтер», «правовое норморай-терство», «правовое регулирование в норморайтерской сфере» и, что, наверное, наиболее предпочтительно лично для В.М. Баранова: «юридическая техника правового регулирования в сфере норморайтерства». При этом существенной разницы в названии соответствующих направлений подготовки нет, поскольку все они не имеют и, в ближайшей и среднесрочной перспективе, абсо- § лютно точно не приобретут сколько-нибудь существенного практического значения. В отличие от § систем медицинского, педагогического либо технического профессионального образования, в рам- "в-ках которых профессия, специальность и специализация соотносятся как общее, частное и кон- ^ кретное (к примеру, моя жена - выпускница пединститута, являясь учителем по профессии, имеет ^ в своем дипломе запись о специальности: география и биология, соответствующей данной специ- ^ альности квалификации - учитель географии и биологии) в отечественном юридическом образо- | вании, собственно функциональная специализация профессиональной подготовки, по сути своей, го отсутствует. Сравнительный анализ учебных программ и содержания учебных курсов позволяет | говорить о том, что обучаемых, на различных образовательных уровнях, учат в основном одному и тому же, причем практико-ориентированная составляющая в современном образовательном про- :с

цессе продолжает существенным образом отставать от теоретической. В сложившихся условиях разговоры о необходимости законодательного закрепления профессии норморайтера приобретают значение, аналогичное значимости «рассуждений ради самих рассуждений».

Сделанный вывод отнюдь не означает признания бесполезности инициированной профессором В.М. Барановым дискуссии о необходимости совершенствования механизма правотворческой деятельности и, в рамках данного механизма, уделения более пристального внимания проблемам профессиональной подготовки юристов, обладающих действенными практическими компетенциями, в том числе и в сфере норморайтерства. Ибо, как сказано в священном писании: «В начале было слово». Воспринимаемый сегодня уже в качестве Патриарха российской юриспруденции, профессор В.М. Баранов слово «норморайтер» произнес. Может быть, когда-нибудь оно получит свое практическое воплощение. Кто знает? Очевидно одно: дорогу осилит идущий.

Муромцев Геннадий Илларионович, доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры теории права и государства Российского университета дружбы народов

Норморайтер: проблема глубже и сложней

Профессор В.М. Баранов озабочен состоянием законности и правопорядка в стране, справедливо считая, что их неудовлетворительное состояние во многом объясняется низким юридико-тех-ническим качеством нормативных правовых актов. Путь к улучшению ситуации он видит в создании среди юристов-профессионалов специальной прослойки, которую называет по-английски нормо-райтерами. В переводе на русский это должно означать «специалисты по подготовке (буквально: написанию) правовых норм». Предполагается подготовка их в юридических вузах по специальной программе с выдачей дипломов особого образца и даже возможность каких-то дополнительных материальных льгот.

Эти предложения он и предлагает обсудить. Учитывая их серьезность, мы попытаемся посмотреть на проблему с позиций истории права, а также современного опыта правотворчества.

Итак, в истории права действительно были люди, которые самостоятельно формулировали правовые нормы. Однако это было в эпоху, когда еще не существовало ни понятия правотворчества, ни соответствующей формы юридической деятельности. Воплощенное в обычае право воспринималось тогда как некая данность, слитная с религией, моралью, мироустройством, отождествлявшимся с устройством общины, и олицетворявшая его (мироустройства) разумность, справедливость и неизменность. В этих условиях толкование обычая в процессе рассмотрения дела было способом «привязки» его «неизменных» положений к изменяющимся условиям жизни. В результате обычай приобретал подчас существенно иное содержание, однако в силу традиции по-прежнему считался неизменным.

В архаических обществах функции по толкованию обычая осуществляли родовые старейшины, вожди племен либо жрецы. При этом сакральный характер обычного права делал излишней необходимость какого-либо санкционирования его норм.

В условиях традиционно-религиозного права (иудейского, индусского, исламского и т. д.) в роли толкователей выступают, с одной стороны, пророки (Моисей в иудаизме, Мохаммед в исламе и т. д.), изрекающие божественный закон, то есть откровения Бога, с другой стороны - специалисты-правоведы (и одновременно - в силу слитности права с религией - служители культа), создающие новые нормы путем толкования «неизменного» права, заложенного в священных текстах, либо использования при их создании рациональных логических приемов. Так, нормы священных текстов (Торы, Корана и т. д.) приобретали неодинаковое содержание после их истолкования в процессе рассмотрения дел основателями различных религиозно-правовых школ, возникавших в рамках религиозно-правовых систем (иудаизма, индуизма, ислама и т. д.). В этом проявлялись различия как социокультурных условий, в которых действовали толкуемые нормы, так и в степени использования разными школами рациональных логических приемов при истолковании «неизменных» норм. И опять слитность права с религией делала излишней необходимость санкционирования подобных норм.

В римском праве правотворчество (например преторское) сосуществовало с правом ответов, или jusrespondendy, которым обладали римские юристы. По сути оно было вариантом ситуации,

уже описанной применительно к религиозно-правовым системам Востока: ведь их ответы могли иметь силу источника права.

В процессе рецепции римского права приспособление его норм к условиям средневековой Европы осуществлялось посредством их толкования с позиций науки (глоссаторы и постглоссаторы), что по сути тоже было формой правотворчества. В силу специфики средневекового понимания римского права, отождествлявшегося с писаным разумом, новые нормы здесь также не нуждались в санкционировании государством.

Современное законотворчество включает две неразрывно связанные составляющие: содержательную, выражающую интересы общества, его отдельных групп и т. д., и юридико-техническую, связанную с формой, структурой, языком принятого акта и т. д. Обычно дискуссии в парламентах идут по содержательной части акта, а участвующие в них депутаты могут иметь какое угодно образование. Вместе с тем юридико-техническую составляющую акта обеспечивают люди, профессионально владеющие законодательной техникой и, как правило, состоящие в штате соответствующего министерства юстиции. Автору этих строк не приходилось встречать в правовой литературе предложений о необходимости придания им какого-то особого, связанного со спецификой их работы, правового статуса.

Представляется, что, рассматривая норморайтеров как инструмент повышения качества нормативных правовых актов, профессор В.М. Баранов допускает существенную ошибку. Подобно профессору А.С. Пиголкину, который считал законодательную технику средством подготовки и издания лишь наиболее совершенных по форме и структуре нормативных правовых актов1, он также не учитывает, что в условиях несовпадения и даже антагонизма социальных интересов те или иные политические силы порой предпочитают четкой редакции нормативных правовых актов их расплывчатость и неясность. Примеры такого рода известны практике законотворчества и зарубежных стран,и России.

Так, авторы антитрестовского закона Шермана, принятого в США под давлением общественности в 1890 году, при определении понятия капиталистической монополии включили в него наряду с монополистическими компаниями, или трестами, также профсоюзы. В итоге из десяти дел, в которых этот закон был применен в 1893-1897 годах, то есть в период нахождения у власти президента Кливленда, пять были делами против профсоюзов.2

Современный российский законодатель наделил работников прокуратуры правом проведения экспертизы нормативных правовых актов на предмет их коррупционности3. Представляется, что такого рода действия призваны лишь успокоить общественное мнение видимостью борьбы с коррупцией, поскольку, строго говоря, их нельзя назвать экспертизой в силу отсутствия у проводящего их лица специальных, то есть неюридических знаний. Да и надобность в таких знаниях в данном случае отсутствует.

Нельзя поднять уровень российского правотворчества без учета специфики той социокультурной среды, в которой оно (правотворчество) развивается. Речь идет, прежде всего, о специфике формирования в стране современной правовой и политической систем. Авторы Конституции РФ 1993 года проигнорировали вопрос о необходимости исторически переходного периода от советского социализма к капитализму. В итоге со вступлением Конституции в силу формирование нового права шло не «снизу», то есть от общественных отношений к правовым нормам, как это было когда-то в Европе, а наоборот, от норм к отношениям, то есть «сверху». Такая «технология» предполагала изначальную неадекватность между принципами Конституции и системой существующих в стране общественных отношений, а также правовых институтов и норм. Иными словами, и общество, и право в России были на момент принятия Конституции системно незавершенными. Не удивительно поэтому, что сегодня большинство актов российского законодательства - это акты о внесении изменений в уже действующие акты. При всей важности законодательной техники лишь с ее помощью повысить качественный уровень законодательства не удастся. Решение этой задачи предполагает дальнейшее развитие российского общества, его правовой и политической культуры, механизмов судебного, прежде всего, конституционного контроля над законодательством. Норморайтеры могут сыграть в этом процессе положительную, но не решающую роль.

1 Пиголкин А.С. Подготовка проектов нормативно-правовых актов в СССР. М., 1968.

2 Жидков О.А. Антитрестовское законодательство в США. М., УДН, 1963. С. 43.

3 См.: Чечко О.Л. Антикоррупционная экспертиза, осуществляемая органами прокуратуры: вопросы теории и практики: автореф. дис. . канд. юрид. наук. М., 2016.

Поленина Светлана Васильевна, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации, главный научный сотрудник Института государства и права РАН;

Скурко Елена Вячеславовна, кандидат юридических наук, старший научный сотрудник Института государства и права РАН

Норморайтер в России как идея теории права, организационно-технический принцип в нормотворчестве, юридическая специализация

Профессор В.М. Баранов в своей статье «Норморайтер как профессия» затрагивает важную и актуальную проблему для отечественного правоведения и юридической практики, выдвигая тезис о том, что одним из существенных факторов, вносящих вклад в кризис законности, упадок правопорядка, ошибки, пробелы, коллизии и другие дефекты правотворческого процесса и законодательства, является отсутствие в России «особого слоя людей, которых специально подготовили для правотворческой работы и которые имеют соответствующего образца диплом. Считается, что любой может участвовать в правотворчестве: выдвигать законодательные идеи, предоставлять концепции нормативных правовых актов, готовить проекты государственных решений и продвигать их (лоббировать) с большей или меньшей активностью»1.

Позиция В.М. Баранова, как это прямо им указывается, состоит в том, что «правотворчеством должны заниматься профессионалы, но весь вопрос в том, какими они должны быть, кто и как может их готовить»2.

Предлагая свое решение по предложенному вопросу, В.М. Баранов полагает, что путь преодоления обозначенных им (и действительно существующих в практике развития и функционирования правовой системы современной России) проблем лежит в том числе и в решении задач нормотворчества за счет профессиональной подготовки специалистов в указанной сфере. В этом плане исследователь полагает, что должны быть предприняты следующие шаги: во-первых, необходимо разработать профессиональный стандарт норморайтера3; во-вторых, на основе принятого профессионального стандарта следует разработать соответствующий образовательный стандарт4; в-третьих, следует сформировать своего рода «государственный заказ», в том числе в части определения количества подготавливаемых норморайтеров в стране5.

Как альтернативу В.М. Баранов допускает, что может быть достаточным (во всяком случае на определенном этапе), чтобы «на паритетных началах нескольким университетам организовать исследовательский научно-прикладной и учебный центр с условным наименованием «Правотворчество и юридическая техника нормообразования», который позднее может взять на себя функцию повышения квалификации норморайтеров»6.

Наконец, В.М. Баранов особо подчеркивает целесообразность введения «действенного разнопланового государственного стимулирования для приобретения специальности «норморайтер» и последующего удержания на этой службе лучших профессионалов» (с. 27).

В заключении В.М. Баранов подчеркивает: «Предлагаемый подход - один из возможных вариантов организации подготовки специалистов правотворчества, в реальности которого я убежден, исходя из своего многолетнего преподавательского опыта и исследовательской практики» (с. 28).

Действительно, с позиций исследователя и опытного преподавателя В.М. Баранов в целом прав - как в постановке проблемы, так и в предлагаемом подходе к ее решению.

Между тем, как известно, реальность вносит свои коррективы - даже в самые замечательные и идеально спланированные действия.

Так, с точки зрения теории права, несомненно, уместна сравнительно обособленная в ней теория правотворчества, в рамках которой принято различать, как минимум, законотворческую деятель-

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 18.

2 Там же. С. 18.

3 Там же. С. 20.

4 Там же. С. 22.

5 Там же. С. 26.

6 Там же. С. 27.

ность и подзаконное нормотворчество, каждое из которых, в свою очередь, обладает собственными особенностями в силу самого характера актов, принимаемых как их закономерный результат.

Коренное различие между ними в том, что законодатель свободен разрабатывать и принимать законы, которые считает необходимыми, - с той, безусловно, оговоркой, что они не должны противоречить Конституции РФ, - действуя в силу мандата избирателей, переданного ему путем проведения демократических выборов и по их итогам. Иными словами, хотя, возможно, это и не вполне, и не всегда соответствует действительности, тем не менее каждый народный избранник (например, депутат Государственной Думы ФС РФ) связан (помимо Конституции) в сущности лишь моральной ответственностью в своих действиях, в том числе при осуществлении им (или с его участием) законодательной деятельности, перед своими избирателями.

Иным образом обстоит дело, если речь идет о подзаконном нормотворчестве. В этой сфере лица, ее осуществляющие, действуют во исполнение уже принятых законов - и лишь в том объеме, как это необходимо для их должного исполнения соответствующими органами и иными учреждениями, уполномоченными лицами, - а также в рамках лишь тех целей и задач, которые установлены непосредственно для данного случая соответствующим законом.

Действительно, если закон дает лишь общие формулировки, - в рамках подзаконного нормотворчества появляется достаточно широкое усмотрение, однако вполне присутствуют на практике и обратные ситуации - когда закон сформулирован вполне конкретно, - так что подзаконный акт его может в сущности лишь (и не более чем) «продублировать» - и лишь в целях соблюдения необходимой в таких случаях формальности - в основном по распространению действия соответствующего нормативного акта на соответствующий круг лиц.

Кроме того, нельзя не учитывать, что Россия - федерация, в которой каждый субъект, согласно Конституции РФ, наделен сферой ведения, в рамках которой осуществляется, в том числе соответствующая законодательная деятельность, - так что сегодня мы не можем с достаточным основанием утверждать, что те различия в законодательном массиве у субъектов РФ, которые «накопились» более чем за четверть века их законотворчества, есть простой «каприз», а само законодательство на уровне субъектов Федерации может быть унифицировано каким-либо образом - не говоря даже о том, что сама постановка вопроса подобным образом идет в разрез нормам действующей Конституции.

Безусловно, несколько сложнее обстоят дела с подзаконным нормотворчеством, осуществляемым на уровне субъектов Федерации, которые связаны как федеральным законодательством, так и законами соответствующего субъекта Российской Федерации. Хотя теоретически в этом плане коллизий возникать не должно - в том числе потому, что сферы ведения Федерации и ее субъектов установлены Конституцией РФ и согласно Конституции РФ органы исполнительной власти должны формировать свою (и единую) вертикаль, - на практике, как представляется, самое существенное число проблем возникает именно в подзаконном нормотворчестве на уровне субъектов - просто в силу того, что федеральный законодатель и законодатель данного субъекта действуют в рамках своих представлений, в том числе касательно пределов сфер ведения (до тех пор, пока вопрос не встает настолько остро, что за его разрешением необходимо обращаться в Конституционный Суд РФ), исполнительная власть федерального уровня действует в связи с федеральным законодательством - так что исполнительная власть на уровне субъекта может оказаться (и, надо полагать, зачастую оказывается) в положении, когда от нее требуется срочная разработка и принятие нормативного акта на базе, например, трех вполне между собой различных «источников», как то - федерального закона, постановления Правительства РФ, закона субъекта Федерации и т. п. §

В такой ситуации, однако, проблема кроется, очевидно, отнюдь не в непрофессионализме лиц, § работающих в органах исполнительной власти субъектов Российской Федерации, но в общей, си- "в-стемной «рассогласованности» действий органов законодательной и исполнительной власти Рос- ^ сийской Федерации и ее субъектов, которую вплоть до настоящего времени не удалось комплек- ^ сно разрешить (и, надо полагать, вряд ли удастся впредь). ^

С учетом обозначенных вопросов развитие и функционирование правовой системы Российской | Федерации в целом следует связать с пониманием В.М. Барановым норморайтинга как такового. го Речь, надо полагать, идет о том, что в рамках всех органов и учреждений должны быть представлены | специалисты, занятые исключительно подготовкой проектов нормативных правовых актов, планируемых к принятию на том или ином основании. :с

В действительности это уже имеет место. Так, не будет преувеличением утверждение о том, что уже достаточно давно, например в Государственной Думе, сами депутаты крайне редко непосредственно, лично пишут тексты законопроектов, которые собираются внести от своего имени: как правило, этой работой занят аппарат соответствующего комитета, в профиле которого находится предполагаемый к разработке и принятию проект закона, который, в свою очередь, многократно обсуждается не только в рамках трех предписанных чтений, которые должен пройти, прежде чем стать законом. Это обсуждения «на уровне идеи», или, как сейчас принято говорить, «нулевого чтения», затем - на уровне концепции - с широким привлечением экспертов, не говоря уже о прочих субъектах законодательной инициативы, которые, в свою очередь, могут быть представлены экспертами, направленными с их стороны для работы по проекту, а также - и нередко - достаточно широкой общественности, например, в ходе парламентских слушаний и др., не говоря о том, что сегодня все большее распространение получает практика, когда тот или иной проект нормативного акта выносится на обсуждение, например в среде «Интернет», - где каждый заинтересованный гражданин в свободной форме может выразить свое отношение к проекту, высказать свои замечания и предложения и т. п. Так, в Москве, например, действует интернет-портал «Активный гражданин»1, аналогичные интернет-ресурсы действуют и в целом ряде иных субъектов Российской Федерации; общественные обсуждения законопроектов предлагает сайт Общественной палаты РФ, а, к примеру, Центральный Банк в 2017 году провел известное голосование, какие города должны быть, по мнению граждан, изображены на его купюрах новых номиналов.

В этом плане задача сотрудников (аппаратов), занятых непосредственно написанием текстов проектов нормативных актов, в поле компетенции того органа, где данный проект разрабатывается и принимается, сводится - и, строго говоря, исчерпывается - тем, чтоб должным образом были сформулированы и записаны те содержательно (и, как правило, помимо них) согласованные позиции - принципы и процедуры, которые в будущем составят нормы законодательства.

Действительно, «грамотно» написать текст нормативного правового акта может, конечно, не каждый, однако принципиальным моментом здесь является опыт лица, пишущего текст, причем опыт практической работы с нормативными правовыми актами, то есть их применения, - когда данное лицо знает, как будет, в итоге, «прочитан» данный закон теми лицами, в чьих руках непосредственно будет находиться его исполнение или применение. В этом плане, если лицо знает, как закон «читается», только он и понимает, как его следует «записать», и может действительно это сделать так, чтобы соответствующий нормативный правовой акт был «прочитан» сообразно намерению уполномоченного лица, которое планирует его издать. Например, известно, что в уголовном праве специалисты сразу видят различие, была ли написана данная - та или иная статья УК РФ -криминалистом либо криминологом: как правило, отметим, статьи, написанные криминологами, вызывают существенные затруднения, когда дело доходит до их применения судами, и т. п.

Представленные выше соображения позволяют перейти к вопросу о том, насколько целесообразна специальная профессиональная подготовка норморайтера в современных условиях и с учетом особенностей развития и функционирования правовой системы России на данном этапе.

Профессор В.М. Баранов, думается, не случайно проводит параллель между разрабатываемой им концепцией профессии норморайтера и известными в иных областях, в том числе профессиональной деятельности, такими сходными профессиями, как «спичрайтер» и «гострайтер», однако одновременно отмечает, что, «как ни странно, нет вузов, готовящих профессиональных спичрайтеров и гострайтеров» (с. 18).

Кроме того, В.М. Баранов особенно подчеркивает, что хотя в ряде юридических вузов (например, СГЮА, ПГНИУ) и действующих магистратур (например, при ИЗиСП при Правительстве РФ) преподаются курсы по проблемам правотворчества, дипломы, которые ими выдаются, являются дипломами общего образца, причем собственно преподаваемые там программы (во многом сопряженные с концептуально предполагаемой подготовкой по профессии «норморайтер»), в концепции В.М. Баранова, по его мнению, требуют содержательной специализации (с. 19).

Действительно, профессор В.М. Баранов совершенно точен в своих наблюдениях, однако причины отсутствия и/или некачественной подготовки специалистов по профилям спичрайтера, го-страйтера, норморайтера в юриспруденции лежат не в формальных аспектах, а в особенностях самого рода деятельности такого характера.

1 Ш1_: https://ag.mos.ru/ (дата обращения: 02.02.2018).

Общим здесь является то, что, чтобы быть успешным в указанных специальностях (речь идет прежде всего о качестве выполненной работы как единственном критерии успеха в данном случае) человек должен быть, например, если речь идет о деятельности спичрайтера, сформирован как личность, поскольку без внятной собственной жизненной, в том числе гражданской позиции, жизненного опыта, невозможно «видеть» ситуацию, к случаю которой должна быть составлена речь, которую, надо отметить, даже представлять этот человек лично не будет, а значит, и в психологическом, например, плане, должен быть если и не лишен амбиций вовсе, то во всяком случае являться не слишком амбициозным (что, строго говоря, есть свойство характера, которому, увы, нельзя обучить). Гострайтер, насколько можно судить, должен быть сведущим и опытным профессионалом в соответствующей отрасли прикладного характера: совершенно бессмысленно требовать от человека, не представляющего себе особенностей практической работы, требовать сформулировать требования, которые предъявляются при оценке ее результатов и т. п.

Наконец, норморайтером может быть только опытный (а правильнее - опытнейший) юрист, многие годы отдавший юридической практике, подобно тому, как, например, в Англии претендовать на то, чтобы стать судьей, традиционно может лишь опытный и пользующийся авторитетом среди коллег адвокат-барристер. Действительно, роль норморайтера, хотя и выглядит намного скромнее карьеры судьи в англо-американской правовой семье, тем не менее, вполне с ней сопоставима. Такое сопоставление не является слишком большим преувеличением, поскольку роль судьи в англо-американской традиции по сути, а также содержательно и функционально во многом оказывается ближайшей, но уже в системе континентального права, к которой относится современная Россия, к той самой профессии, которую имеет в виду, как можно полагать, В.М. Баранов.

Иными словами, норморайтер - единичный и единственный в своем роде профессионал, который должен быть наделен, помимо профессиональных, целым рядом дополнительных личных качеств, в том числе неамбициозностью и преданностью профессии, как бы пафосно это ни звучало. В этом плане крайне сомнительно, что реально достижимым является массовый выпуск специалистов вузами, которые, даже получив диплом с соответствующими записями и отметками, окажутся способны приступить, в том числе с полной нравственной отдачей, к такой сложной, тонкой и неподдающейся «общему решению», какому-то единому «алгоритму», работе, как написание текстов нормативных правовых актов - будь то законы либо подзаконные акты, а равно даже акты органов местного самоуправления.

Гирько Сергей Иванович, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, главный научный сотрудник Научно-исследовательского института ФСИН России;

Лосева Светлана Николаевна, старший научный сотрудник Научно-исследовательского института ФСИН России

Проблемные вопросы повышения качества нормотворчества

Проблемы повышения качества нормотворчества с учетом концепции норморайтерства, изложенной в проблемной статье профессора В.М. Баранова, достаточно наглядно просматриваются на практике.

Вот пример организации разработки законодательных и ведомственных нормативных правовых актов для целей совершенствования деятельности органов внутренних дел в центральном аппарате МВД России.

Одному из кандидатов, служившему в штабе ГУВД г. Москвы, поступило предложения о переводе на престижную должность в правовое подразделение. В его прежние обязанности входили сбор региональных данных о состоянии общественного порядка, сведение их в единую справку, логическая корректировка с учетом руководящих приоритетов, представление итоговой справки на доклад руководству главка. Взяв паузу для обдумывания, указанный сотрудник впоследствии отказался от должности, мотивировав свою позицию следующими аргументами: во-первых, он не имел юридического образования, а то техническое, которым обладал, позволяло ему лишь алгоритмизировать формирование сводки, ее редактирование, расстановку акцентов в соответствии с требованиями руководства; во-вторых, он ранее не служил ни в одной из структур органов внутренних

дел и поэтому слабо представлял себе общественные отношения, существующие в сфере деятельности конкретных служб и подразделений полиции, которые были урегулированы законодательными или ведомственными нормативными правовыми актами, а в этой связи был объективно лишен возможности обнаруживать и выявлять несоответствия между существующими общественными отношениями и законодательными актами, регулирующими их; И, наконец, в-третьих - в его восприятии основное назначение правового подразделения заключалось в профессиональном восполнении правовых пробелов и неурегулированностей в общественных отношениях с использованием юридической техники и посредством формирования новых и корректировки действующих законодательных и ведомственных нормативных правовых актов.

Изложенные аргументы были восприняты, и перевод не состоялся.

Все аргументы, приведенные кандидатом на службу в правовом подразделении, актуальны и для рассуждения о проблемах норморайтерства.

Профессором В.М. Барановым в журнале «Вестник Саратовской государственной юридической академии» опубликована проблемная статья «Норморайтер как профессия»1, в которой на основе глубокого анализа качественных параметров современного нормотворчества в Российской Федерации на различных уровнях управленческой деятельности делается вывод о несоответствии сложившегося нормотворческого процесса современным реалиям.

Автор предложил в качестве эффективного выхода из сложившегося положения концептуальную модель норморайтерства как профессиональной деятельности по разработке нормативных правовых актов.

В.М. Баранов пришел к выводу о том, что «в России нормотворчество обезличено, нет особого слоя людей, которых специально подготовили для правотворческой работы и которые имеют диплом соответствующего стандартизированного образца». Кроме того, автор достаточно четко формулирует свою позицию - «правотворчеством должны заниматься профессионалы, но весь вопрос какими они должны быть, кто и как может их готовить». В процессе изложения материала он предлагает такого рода профессионалов «именовать норморайтерами»2.

Далее разработчик гипотезы норморайтерства приводит конкретные шаги в развитие выдвинутой идеи, предлагается пошаговый алгоритм действий в целях реализации проекта подготовки норморайтеров в Российской Федерации.

Между тем приведенный мною пример кадрового решения, а точнее - отказа от предложенного перевода в правовое подразделение, демонстрирует крайне серьезное отношение к деятельности по нормотворчеству. Очевидно, что так и должно происходить.

Представим себе ситуацию, когда выпускник студенческой группы норморайтеров, не имея никакого практического опыта деятельности ни в одной из сфер общественных отношений, получил задание разработать правовой акт, корректирующий сферу конкретных общественных отношений. Интересно представить - с чего он начал бы исполнение поручения.

Вот именно об этом и говорил кандидат на службу. Он представил, что ему придется в перспективе разрабатывать проекты ведомственных нормативных правовых актов, действие которых ему сложно было себе представить в силу того, что отсутствие практического опыта работы в органах внутренних дел, не позволяло ему представить и в малейшей степени действие такого правового акта практически. Он не мог для себя выстроить модель влияния измененных при его участии правовых положений на практику конкретной службы органов внутренних дел.

Все подобные и иные нюансы действия предлагаемой концепции норморайтерства необходимо учитывать в процессе ее конкретных положений.

Баранов В.М. в опубликованной статье о норморайтерстве, приводя статистическую информацию состояния как федерального, так и регионального нормотворчества, предлагает общегосударственную программу решения данной проблемы путем обучения и подготовки специалистов-нор-морайтеров для функционирования в различных органах, осуществляющих нормотворчество, что, несомненно, является выигрышным обстоятельством.

Таким образом, В.М. Баранов, выдвигая проблему норморайтерства на широкое обсуждение, фактически затрагивает все уровни нормотворчества, и это правильно, поскольку, обеспечивая качественную разработку нормативных правовых актов на всех уровнях власти и местного само-

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 16-29.

2 Там же. С. 18-19.

управления, государство тем самым формирует необходимый уровень правовой культуры в Российской Федерации в целом.

В общих чертах правотворчество определяется как деятельность компетентных органов и лиц, состоящих в правовых отношениях с государственными и негосударственными субъектами права по созданию, изменению или отмене правовых норм.1

При этом в зависимости от результата правотворческой деятельности ученые выделяют в том числе и нормативное правотворчество, имеющее результатом создание нормативных правовых актов во всем многообразии законов и подзаконных актов2. Именно этот аспект проблемы представляет интерес в плане освещения выдвинутой для обсуждения концептуальной проблемы нор-морайтерства.

Распространена позиция о том, что правотворчество с методами его реализации является неотъемлемой частью понятия нормотворчества, его главной составляющей и основной структурной единицей, но помимо правотворчества нормотворчество включает в себя и различную юридическую и законотворческую технику, процесс создания и закрепления социальных норм поведения -понятия, без которых нормотворчество теряет свою сущность3.

Таким образом, подтверждая гипотезу В.М. Баранова о необходимости специальной подготовки норморайтеров по соответствующим программам, необходимо отметить, что лица, прошедшие такую подготовку, должны обладать устойчивыми познаниями и навыками по всем вышеперечисленным направлениям.

Полагаем, что именно это обстоятельство потребовало от автора концепции заключить, что «оптимальный вариант - когда профессия норморайтера совпадает с призванием (то есть внутренней мощной потребностью) трудиться на этой ниве»4.

Все приведенные доводы в пользу концепции норморайтерства, безусловно, привлекают внимание к позиции, высказанной профессором В.М. Барановым в опубликованной и анализируемой статье.

Опыт работы в лицензионно-разрешительном подразделении и специализированном дознании МВД России показывает, что разработка законодательного или ведомственного нормативного правового акта, как правило, носит комплексный характер.

Прежде всего, должна быть определена проблема, требующая своего урегулирования. В качестве таковой возможен и правовой пробел, и явное несоответствие реального состояния общественных отношений уровню их правового регулирования. Проблема обосновывается статистической, фактологической и иной информацией.

Только после этого к работе приступает специалист, владеющий юридической техникой, лингвистическими навыками конструирования нормы законодательного акта - в нашем случае норморайтер.

Как представляется, не обладая опытом практической деятельности в конкретной сфере общественных отношений, специалист по написанию нормативных правовых актов с комплексной проблемой выявления пробельности или недостаточности правового регулирования в складывающейся конкретной ситуации самостоятельно не справится. Он в обязательном порядке должен работать в тесном контакте с тем «практиком», который по сути в силу своей профессиональной деятельности и испытывает потребность в корректировке правового регулирования в данной конкретной сфере общественных отношений.

Вполне возможно, что обучение профессиональным навыкам норморайтерства должно происходить в качестве дополнительного образования на базе приобретенного практического опыта деятельности в конкретной сфере общественных отношений. Могут рассматриваться иные варианты решения данной дилеммы, но изложенная коллизия нуждается в своем осмыслении.

В своей статье В.М. Баранов предлагает концептуальный подход организации подготовки и обучения норморайтеров для любых сфер деятельности, включая выполнение нормотворческих функций в представительных и исполнительных муниципальных органах местного самоуправления.

Концепция норморайтерства, изложенная в статье профессора В.М. Баранова, представляет интерес, вызывает дискуссию и заслуживает вдумчивого осмысления.

1 Козырева А.Б. Корпоративное правотворчество: теория и практика: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2016. С. 29.

2 Парфенова ТА. К вопросу о видах правотворчества в современной юридической науке // Пролог Иркутск, 2013. С. 14-19.

3 URL: https://revolution.allbest.ru/low/00769718_0.html (дата обращения: 28.02.2018).

4 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 19.

Мазуренко Андрей Петрович, доктор юридических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права юридического факультета Северо-Кавказского института Московского гуманитарно-экономического университета, руководитель Научно-образовательного центра правотворческой политики в современной России

«Норморайтер» - новое слово в отечественной правотворческой политике

«Норморайтер» - новое понятие в общей теории права и, безусловно, новое слово в отечественной правотворческой политике. Это подтверждают предложения и выводы, содержащиеся в статье широко известного (и не только в России) ученого-правоведа В.М. Баранова1, которые, без всякого сомнения, носят прогрессивный, а правильнее сказать - прорывной характер.

Нельзя не согласиться с автором в том, что в современном Российском государстве нарастает острая потребность в эффективной правотворческой деятельности и качественном законодательстве. Об этом же говорят оценки экспертов и данные официальных документов2, свидетельствующие о пока еще низком качестве нормотворческой работы, ее значительном отставании от экономических, социальных, политических и иных потребностей общества, о большом количестве правотворческих ошибок и иных просчетов в правовом регулировании. Справиться с названными проблемами одноразовыми, эпизодическими действиями невозможно. Требуется соответствующее системное реагирование - правотворческая политика, которая отличается комплексным характером, объединяя в единый механизм юридические, политико-правовые и организационно-технические инструменты, одним из которых должна стать подготовка профессиональных кадров в сфере правотворчества.

Правотворческих ошибок, связанных с содержанием и формой изложения текстов нормативных правовых актов, действительно довольно много, и объясняются они в немалой степени недостаточным опытом и отсутствием специального образования у представителей депутатского корпуса и лиц, непосредственно участвующих в законопроектной работе. К сожалению, наши юридические вузы до сих пор в основном готовят правоприменителей, в то время как жизнь все больше диктует необходимость профессионального обучения и творцов права3. По справедливому мнению специалистов, совершенно ненормально, что лишь в незначительном числе правовых вузов осуществляется факультативное преподавание, как правило, минимальных курсов по юридической технике. Немало учебников и учебных пособий по теории государства и права, авторы которых считают возможным вообще не упоминать понятие «юридическая техника»4.

Вопрос об организации специальной образовательно-кадровой деятельности по созданию учебных программ, направленных на подготовку специалистов, преподавателей, методистов и экспертов по правотворчеству, способных решать задачи формирования и реализации целостной и непротиворечивой системы права, по-прежнему, остается весьма актуальным5. В сфере высшего профессионального образования назрела необходимость развернуть государственную программу по подготовке таких специалистов.

В своей статье В.М. Баранов совершенно справедливо замечает, что в России нет особого слоя людей, которых специально готовили бы для правотворческой работы. Правотворчество, по его мнению, - стратегическая специальность, представляющая собой синтез исторических традиций и инноваций, единство теоретического и практического компонентов, баланс цифровых технологий и идеолого-мировоззренческих ориентиров, гармонию юридического и морально-пси-

1 См.: Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119).

2 См., например: Информация о причинах отклонения федеральных законов в 2017. Ш1_: http://asozd.duma. gov.ru/main. п8Щ8^еП8^?ОрепАдег^&зодЫе1 (дата обращения: 22.05.18); Концепции развития российского законодательства / под ред. и с предисл. Т.Я. Хабриевой, Ю.А. Тихомирова. М.: Эксмо, 2010. 732 с.

3 См.: Малько А.В., Мазуренко А.П. Правотворческая политика России: история и современность. М.: Юрлитинформ, 2013. С. 386-387.

4 См.: Баранов В.М. Эссе главного редактора // Юридическая техника: ежегодник. 2007. № 1. С. 5.

5 См.: Малько А.В., Мазуренко А.П. Правотворческая политика России: история и современность. М.: Юрлитинформ, 2013. С. 385.

хологического, культурно-воспитательного аспектов. Столь сложный вид деятельности требует особой подготовки.

Следует согласиться и с предложенной автором структурой компетенции норморайтера, дополнив ее знаниями в сфере техники правоприменения, без чего невозможно создать реально исполнимый в юридической практике закон либо иной нормативный правовой акт.

Весьма интересной является идея о содержании выпускного квалификационного экзамена нор-морайтеров, но, на наш взгляд, итоговая аттестация выпускников по данному профилю не будет полноценной без выполнения выпускной квалификационной работы, поскольку специалист в сфере правотворчества, прежде всего, должен в совершенстве владеть навыками письменного изложения нормативного материала. Обязательным приложением к таким дипломным работам мог бы быть проект закона, кодекса или какого-либо подзаконного акта.

Из содержания анализируемой статьи следует, что автор видит вузовскую подготовку нормо-райтеров на уровне специалитета, то есть предполагает программу пятилетнего обучения в вузе. Конечно, такой вариант возможен, но, на наш взгляд, предпочтительнее создание профильных программ магистратуры. Это объясняется сложностью правотворческой материи, к глубокому детальному изучению «премудростей» которой правильнее приступать на базе законченного курса бакалавриата по юриспруденции.

С выбором уровня подготовки тесно связан и вопрос о наименовании квалификации выпускника. Если подготовка таких юристов будет вестись на уровне специалитета, то правильнее присваивать им квалификацию «специалист правотворчества», поскольку выпускники данного уровня образования смогут реализовать свои знания и умения, прежде всего, при разработке нормативных правовых актов в России и некоторых странах СНГ, где данный уровень высшего образования еще сохранился. Если же будут разработаны программы магистратуры соответствующего профиля, то выпускники смогут реализовать освоенные компетенции не только на отечественной «почве», но и в других странах Болонского процесса. В данном случае и западное наименование квалификации «Норморайтер» окажется, вполне уместным, поскольку будет понятно для любого англоговорящего (и не только) юриста.

Понятно, что и содержание основных образовательных программ, в зависимости от уровня высшего образования, должно отличаться. Если подготовка специалистов правотворчества будет охватывать вопросы юридической техники правотворчества и правоприменения, характерные для России, то при освоении программ магистратуры, помимо отечественного опыта правотворческой деятельности, обучающиеся должны глубоко изучить и опыт ведущих зарубежных стран в этой сфере.

Важным является вопрос определения профильной организации или организаций, на базе которых может вестись подобная подготовка. На наш взгляд, базовыми вузами по подготовке нормо-райтеров должны стать те академии и университеты, где есть опыт подготовки профессионалов в сфере правотворческой деятельности. Безусловно, к их числу относится упомянутая в статье Саратовская государственная юридическая академия с ее Институтом законотворчества и Всероссийский университет юстиции (РПА Минюста), где успешно реализуется магистерская программа «Правотворчество и экспертная оценка законодательства».

Следует также поддержать высказанную в рассматриваемой статье идею о необходимости организации научно-прикладного и учебного центра, который занимался бы повышением квалификации норморайтеров. Можно пойти дальше и подумать о создании совместного с Институтом государства и права РАН либо с Институтом законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ научно-образовательного центра, где бы усилиями ученых и аспирантов высшей школы в сотрудничестве с академическими научными организациями велись фундаментальные и прикладные исследования проблем правотворчества. Успешный опыт подобного взаимодействия уже оправдал себя на примере деятельности Научно-образовательного центра правотворческой политики в современной России, организованного силами Саратовского филиала Института государства и права РАН и Московского гуманитарно-экономического университета1.

Только при таком комплексном подходе могут быть созданы условия для качественной подготовки элитной части правоведов, из которых образуется ядро высокопрофессиональных норморайтеров, которые переориентируют правотворческую политику и станут непреодолимой преградой для

1 См.: МазуренкоА.П., КолесникС.А. Научно-образовательный центр правотворческой политики в современной России: практический опыт интеграции юридического образования и академической науки // Образование. Наука. Научные кадры. 2014. № 4.

дефектного правотворчества. Благодаря подобным усилиям правотворческая политика будет содействовать повышению «иммунитета» правотворчества от всевозможных «болезней», в том числе от ошибок, негативно сказывающихся на качестве жизни людей. В результате последовательного проведения такой политики будут созданы необходимые условия для реального осуществления социальных функций отечественного правотворчества, обновления его содержания, что, в свою очередь, усилит степень качественности, системности и последовательности в деятельности правотворческих органов, добавит концептуальное начало в развитие российского законодательства.

Подводя итог сказанному, можно сделать ряд коротких выводов, содержащих ответы на вопросы, поставленные редакционной коллегией журнала «Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России», инициировавшей обсуждение названной выше статьи профессора В.М. Баранова.

На наш взгляд, реальная потребность в профессии норморайтера, или, иными словами, специалиста правотворчества в нашей стране назрела давно и в этой связи постановка проблемы автором статьи весьма актуальна и своевременна.

Также, бесспорно, востребована разработка специального профессионального стандарта с развернутым описанием необходимых профессиональных компетенций, однако важным условием эффективности такого стандарта является решение вопроса о составе его разработчиков и экспертов. Как представляется, решение вопроса о коллективе авторов подобного проекта «лежит на поверхности». Это должны быть лица, заинтересованные в продвижении идеи норморайтерства, а именно представители Нижегородского исследовательского научно-прикладного центра «Юридическая техника». В свою очередь к экспертизе проекта стандарта следует привлечь наиболее авторитетных ученых, занимающихся проблемами правотворчества, действующих депутатов федеральных и региональных органов представительной власти, руководителей и ведущих специалистов аппаратов палат Федерального Собрания, Правительства РФ и Администрации Президента РФ, представителей Министерства юстиции РФ, Института государства и права РАН, Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, Ассоциации юристов России, Российского правотворческого общества и других заинтересованных организаций.

Открытым остается вопрос о необходимости разработки образовательного стандарта нормо-райтера. На наш взгляд, его решение не так однозначно и требует времени. Оно нужно на внедрение упомянутого выше профессионального стандарта, выявление его недостатков и совершенствование содержания профессиональных компетенций.

Касаясь проблемы требующегося государству количества норморайтеров, нужно иметь в иду, что на настоящий момент в аппаратах представительных органов власти федерального, регионального и муниципального уровней, равно как в аппаратах Правительства РФ и Администрации Президента РФ, в Министерстве юстиции РФ и других органах, уполномоченных заниматься проектированием нормативных правовых актов, количество вакантных мест не так велико, поэтому сегодня правильнее вести речь о количестве лиц, реально задействованных в законопроектной работе и нуждающихся в профессиональной переподготовке по данному направлению, либо обучению в магистратуре по соответствующему профилю.

Для кардинального изменения статуса норморайтеров и постепенной замены ими лиц, не имеющих специальной подготовки, необходимо закрепление квалификационных требований к специалистам правотворчества на нормативном уровне, как это в свое время было сделано в отношении кандидатур на замещение должностей государственных регистраторов пунктом 2 статьи 15 Федерального закона от 21 июля 1997 года № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним»1.

Что касается повышения материальной и иной поддержки профессионального норморайтера, то это, на наш взгляд, весьма продуктивное и вполне реальное начинание, особенно на фоне недавно изданного Указа Президента РФ «О создании автономной некоммерческой организации «Россия - страна возможностей»»2, целью деятельности которой является развитие системы прозрачных социальных лифтов, самореализации талантливой молодежи и профессионалов в различных сферах деятельности.

1 Собрание законодательства РФ. 1997. № 30, ст. 3594.

2 См.: О создании автономной некоммерческой организации «Россия - страна возможностей»: указ Президента РФ от 22 мая 2018 г № 251. URL: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001201805220007 (дата обращения: 22.05.2018).

Боголюбов Сергей Александрович, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, главный научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации

Выше требования к профессионализму правотворческой деятельности

Постановка вопроса о норморайтерах как творческой высококлассной востребованной профессии вызывает немало размышлений о связях кризиса законности, упадка правопорядка с ошибками, пробелами, коллизиями и другими дефектами правотворческого процесса и законодательства. Рост масштабов правотворчества (до 1990-х гг. в стране было не более сотни законов, в настоящее время около шести тысяч), усиление конкретизации значительного числа законов предполагает повышение требований к профессионализму правотворческой деятельности, выдвигая на первый план такие качества созидателей нормативных правовых актов, как сопричастность к осуществлению государственной (муниципальной, иной публичной) власти, ощущение своей роли в правовой регламентации деятельности больших групп людей, ответственность за произведенный продукт в виде сформулированной нормы права перед нынешним и будущими поколениями.

Вызывают понимание интересные соображения В.М. Баранова о норморайтерах-профессионалах, о подготовке образовательного стандарта с модификацией вузовского юридического образования, дополнением его темами о причинах возникновения и особенностях памятников нормативных актов прошлого, конституционной базой системы и отраслей права, выработкой концепций и методик правотворчества, в том числе ведомственного, локального. Структура компетенции норморайтера может включать определенный объем базовых юридических знаний, систему специальных знаний, комплекс умений и навыков, устойчивые идеологические и ценностные установки, согласующиеся с национальными интересами страны и нормосозидательными потребностями граждан, общества, государства.

Автор давно ощущает и обоснованно поднимает значение правотворческого процесса во всей правовой действительности, справедливо исходя из того, что результаты коллективного и индивидуального правотворчества являются непосредственным либо опосредованным источником как всех достижений, побед, прорывов, так и недостатков, просчетов, провалов в каждой из сфер жизнедеятельности. Недопущение перерождения права в произвол, выявление подлинных государственных интересов, неприятие подмены государственных и общественных нужд потребностями политически и экономически властвующей элиты - главный критерий профессионализма специалиста в сфере правотворчества.

Ряд конкретных организационных конструктивных предложений сводится к созданию кафедр или центров при законодательных (представительных) органах государственной власти и субъектов РФ, ежегодному выставлению для выпускников вузов системы должностей с назначением их на 2-3 года с последующей аттестацией пригодности, мотивацией и конкуренцией, социальными лифтами, чтобы престижные высокооплачиваемые должности норморайтеров занимали лучшие, поскольку хороший диплом сегодня без связей, денег и случайных выдвижений не гарантирует достойной работы и мало что дает1.

Тщательный отбор и подбор норморайтеров, предоставление им серии льгот и преимуществ, планомерное и систематическое формирование специалистов приведет к образованию корпуса, ядра высокопрофессиональных норморайтеров, которые переориентируют правотворческую политику и станут непреодолимой преградой для дефектного правотворчества. Нельзя также не согласиться с тем, что не все юристы способны к созданию и преобразованию правовой материи, но относиться к этой когорте юристов - особая честь и почетная миссия.

Но разве означенными выше качествами не должен обладать всякий юрист, получающий диплом о высшем образовании, в том числе, а может быть, и в первую очередь, идущий на правоприменительную, надзорно-контрольную, аналитическую работу? Если по расчетам В.М. Баранова в Нижегородской области примерное количество лиц, занятых в правотворчестве, составляет 5048 человек (причем не все они имеют юридическое образование), то стране нужно около полумиллиона нормотворцев, и даже больше, и получается, что норморайтерами становятся чуть ли не все лица, профессионально и регулярно занимающиеся юриспруденцией.

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 16-29.

К профессии «норморайтер» должны допускаться лица, почувствовавшие вкус и получившие опыт правореализации, как говорится, «на земле», ощутившие цену любого правила, его буквы, запятой, смысла, их недостатков, степень воздействия на ход и результаты правоприменения. В Институте законодательства и сравнительного правоведения теоретики правотворчества, его директора С.Н. Бра-тусь и И.С. Самощенко, зам. директора А.В. Мицкевич, зав. сектором А.С. Пиголкин и И.Ф. Казьмин, проводившие исследования об этапах, приемах, требованиях к субъектам, составлению проектов и других научных, практических проблемах и задачах законотворчества, исходили из примата право-реализации, верховенства организационно-исполнительной, контрольно-надзорной, юрисдикционной деятельности в юридической жизни, обосновывали необходимость опоры на эмпирический материал при принятии решений о подготовке и движении проекта правового акта, осуществлении каждого шага по конструированию правовых норм и, тем более, правовых категорий и институтов.

Движение и дальнейшее функционирование нормы права, разумеется, начинается с ее составления, принятия, оглашения, но этим вполне разработанным и обозримым (по крайней мере, теоретически) процессом правовая материя, к сожалению, не заканчивается, а наполняется и затрудняется разнообразными фактами и факторами, нередко извращающими основной замысел законодателя, вследствие чего ответственность массовых профессиональных правоприменителей также велика и отличается не столько нормативным, общим, сколько индивидуальным подходом, но настолько многочисленна, многогранна, затрагивает судьбы конкретных людей, что требует не меньшего внимания к надлежащему толкованию, соблюдению, использованию правовых предписаний.

Во многих властных структурах сложилось убеждение, что юристы призваны лишь необходимым образом оформлять выработанные не ими решения, преобразовывать политическую волю руководителей в подходящую выгодную форму; во второй половине ХХ века немало было написано работ о необходимости повышения роли науки, научных учреждений, научных экспертов, о деталях правотворческой техники в организации и осуществлении законопроектного процесса; в 1990-х годах при палатах российского парламента были созданы и приобрели авторитет научные, консультативные, экспертные советы. Депутаты проходили первоначальный правовой всеобуч, а затем углубленное обучение, в том числе по основам, традициям, навыкам правотворческой деятельности1.

В XXI веке под аккомпанемент разговоров о верховенстве права, закона в правовом государстве, дискуссий о его целях, признаках, уровнях значение специалистов и ученых в этом деле снижается и кое-где приближается к нулю, публичные слушания и обсуждения законопроектов приостанавливаются, а то и прекращаются, во-первых, из-за их возрастающего количества, а во-вторых, и, наверное, главное, из-за некоей самоуверенности представителей властвующей элиты, отсутствия надобности получения качественных, объективных заключений, отражения общественного мнения по поводу оправданности, справедливости, встроенности проектов нормативных актов в российскую и мировую правовую систему, спорности и/или ненужности прогнозов их действия, бездействия, эффективности.

О деятельности созданных в Государственной Думе РФ при ее председателе научном совете, при ее правовом управлении экспертном совете, о привлечении ученых к оценке и доработке законопроектов мало что слышно из средств массовой информации, а скороспелость и качество выходящих на поверхность конвейера законов приводят порой к претензиям общества, ищущего ответов на вопросы о происхождении актов, генезисе решений, состоянии законности, правопорядка, где решающее значение имеют тысячи нормативных актов и сотни миллионов их реализации.

Автор статьи полагает, что авторитарная позиция, консервативный стереотип подлежат преодолению, а экономически и политически властвующая элита должна быть ограничена в своих правотворческих притязаниях, чему трудно, но надо учить, норморайтеров! «Подлинный специалист по правотворчеству должен уметь сказать «нет» государственной власти, когда от него требуют любым способом «оформить» принятое политиками решение», - пишет В.М. Баранов, однако не вызовет зависти смотреть на таких практиков-норморайтеров (получающих повышенную зарплату) после их нескольких возражений начальству: если ставить такую задачу перед ними, то их улучшенная специализированная подготовка и

1 См.: Теоретические проблемы систематизация законодательства / под ред. С.Н. Братуся и И.С. Самощенко. М., 1962; Юридическая техника: ежегодник. 2015. № 9: Стратегия, тактика, техника законотворчества (взаимосвязь, инновационные достижения, ошибки); 2018. № 12: Ограничения в праве: теория, практика. Техника; Боголюбов С.А. Правотворчество в сфере экологии: монография. М.: ЭКСМО-ИЗиСП, 2010. 528 с.; Боголюбов С.А. Правотворческая и иные правовые формы деятельности Президиума Верховного Совета СССР и Президиумов Верховных Советов союзных республик // Правоведение. 1973. № 4; Боголюбов С.А. Язык правоприменительных актов // Советская юстиция. 1973. № 15.

само существование предлагаемого норморайтерства могут быть обречены на провал - трудно ожидать от власть имущих добровольного подпиливания сука, на котором они сидят, то есть лишения ими самих себя своих привилегий - устанавливать обязательные к исполнению правила для других.

В организациях частного характера собственники обращаются к юристам не только и не столько с поручениями оформить их решения в соответствии с законом, сколько за советами (приказами), как использовать пробелы, другие его упущения для осуществления своих намерений, реализации своей воли; с другой стороны - для чего в законе допускаются «лакуны», «дыры» (умышленно или по неосторожности, небрежности), как не для того, чтобы их использовать, игнорируя основной дух, смысл, «букву» закона? Да, надо и предстоит ставить цель вывода высокой, неподкупной юриспруденции и ее белой кости - норморайтерства из сферы услуг в обычном понимании, но и не отрываться от реальности нынешнего состояния правоведения в обществе, ее места в верхних эшелонах власти, не идеализировать мощь и возможности разделения властей на законодательную, исполнительную, судебную, четвертую в виде СМИ, не мифологизировать серьезную результативность правотворчества при отсутствии должного идеологического и организационного аппарата исполнения, соответствующей государственной, сознательной дисциплины.

Призывы к овладению юристами не просто высоким, а повышенным правосознанием, обостренным чувством законности, равенства всех перед законом и судом независимо от национальности, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, убеждений, принадлежности к общественным объединениям в соответствии со статьей 19 Конституции, нетерпимости к правонарушениям, моральной ответственности за благополучие, правопорядок в своем государстве, за происходящее вокруг остаются иногда декларативными, повисают в воздухе без подкрепления вездесущей практикой как критерием истины, порождают пессимизм, неверие, цинизм, порой возникающие у выпускников вузов1. Но конструктивные, достижимые цели ставить можно и нужно, трезво, критически, в интересах дела оценивая существующее положение, поскольку под лежачий камень вода не течет и дорогу осиливает идущий, не упуская шанс исправления ситуации; предлагаемое слов «норморайтер» не слишком привычно для российского уха, но бывало и не такое - многоразовое звучание и возникновение пиетета заставят произносить со смыслом. Боль за постановку правового воспитания, юридического образования, качество законодательства и отношение к нему населения предполагает использование всех средств, направленных на укрепление веры в Отечество, добро, государственное единство: норморайтерству принадлежит здесь не последнее место.

Дробышевский Сергей Александрович, доктор юридических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права Юридического института Сибирского федерального университета;

Долголенко Татьяна Васильевна, кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права Юридического института Сибирского федерального университета

Подготовка норморайтеров к обеспечению человеческого достоинства в магистерской программе СФУ «Технологии профессиональной юридической деятельности»

В современной России остро стоит проблема подготовки норморайтеров. Разумеется, учить норморайтеров нужно, используя разные формы юридического образования, в том числе и магистратуру. При этом следует учитывать: для того чтобы быть хорошим норморайтером, нужно уметь закреплять в праве весьма широкий круг идей. Сюда относятся и представления о человеческом достоинстве.

Магистерская программа «Технологии профессиональной юридической деятельности» включает специальный курс, ориентированный на обучение студентов главным технологиям профессиональной юридической деятельности. В этой учебной дисциплине «Актуальные проблемы правотворчества, правоприменения и восполнения пробелов в праве как технологий профессиональной юридической деятельности» излагаются общие идеи, которые должны быть известны норморайтерам для реализации задачи обеспечения в политически организованном обществе человеческого достоинства. Упомянутый курс развивается специальной дисциплиной, посвященной человеческому достоинству в праве, - «Человеческое достоинство и право».

1 Синюков В.Н. Юридическое образование в контексте российской правовой культуры // Журнал российского права. 2009. № 7; Боголюбов С.А. Правовое воспитание в РСФСР // Советская юстиция. 1973. № 10.

Таким образом обучающимся даются теоретические основы обеспечения в ходе норморайтер-ства человеческого достоинства адресатов юридических норм. Что касается содержания этих основ, то имеются в виду, в частности, следующие фундаментальные теоретические положения1.

Понимание человеческого достоинства включено как в классические учения о естественном праве, так и в классические концепции юридического позитивизма. Многочисленные классические концепции естественного права оставляют созданное человеком право за пределами права естественного и предполагают, что человеческое право должно подчиняться естественному и преобразовываться в соответствии с естественным правом, чтобы быть приемлемым для нужд общества. Таким образом, в этих концепциях человек не наделяется способностью создавать естественное право. А продукт его правотворческих усилий рассматривается худшим, чем продукт усилий творцов естественного права. Это предполагает, что достоинство человека ниже достоинства творцов естественного права. Сам человек согласно этой концепции выступает как нечто низшее по отношению к природе, обязанное выполнять ее приказы. Лишь при реализации им таких приказов он поддерживает свое приниженное по сравнению со всей природой достоинство.

С теоретической позицией классических естественно-правовых доктрин едва ли следует согласиться. Причина проста: человек является частью природы,. поэтому созданное человеком право является естественным.Согласно классическим концепциям юридического позитивизма право - это совокупность приказов суверена подданным в политически организованном обществе. При этом естественное право находится за пределами права, созданного человеком, и выступает лишь как нормы морали. Причем в ряде рассматриваемых классических позитивистских концепций утверждается, что если созданная человеком норма права противоречит нормам морали, то она не утрачивает статус правовой, то есть обязательна для реализации в обществе. Для классических позитивистских юридических теорий это есть постулат, что достоинство человека как творца права выше достоинства природы как творца права.

Основой классических концепций юридического позитивизма выступает суждение о том, что человек есть господин природы, и она является подчиненной его воле. Эта основа проявляется в характерных для первой половины XIX века в Западной Европе концепциях, что правотворческими усилиями человека можно радикально преобразовать человеческую жизнь. Как и в случае с естественно-правовой доктриной, в классических позитивистских юридических учениях человеческое право находится за пределами естественного права. Для обоих рассмотренных типов классических учений о праве характерны суждения, не соответствующие действительности. Для классических естественно-правовых доктрин это есть постулат, что достоинство человека как творца права ниже достоинства природы как творца права.

При обеспечении человеческого достоинства следует опираться на неоспоримый конституционный запрет: ничто не может быть основанием для умаления человеческого достоинства2. При оценке «умаления человеческого достоинства» нужно учитывать жизненно важные стандарты, существующие в отраслевом законодательстве3, которые соответствуют нормам международного права в сфере защиты прав человека4.

1 Дробышевский С.А., Протопопова Т.В. Идея человеческого достоинства в политико-юридических доктринах и праве. Красноярск, 2010.

2 Конституция Российской Федерации (с учетом поправок, внесенных законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ. 2009. № 4, ст. 445.

3 О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений: федеральный закон от 15 июля 1995 г № 103-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1995. № 29, ст. 2759; О минимальных нормах питания и материально-бытового обеспечения осужденных к лишению свободы, а также о нормах питания и материально-бытового обеспечения подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, находящихся в следственных изоляторах Федеральной службы исполнения наказаний, в изоляторах временного содержания подозреваемых и обвиняемых органов внутренних дел Российской Федерации и пограничных органов федеральной службы безопасности, лиц, подвергнутых административному аресту, задержанных лиц в территориальных органах Министерства внутренних дел Российской Федерации на мирное время: постановление Правительства РФ от 11 апреля 2005 г. № 205 // Собрание законодательства РФ. 2005. № 16, ст. 1455.

4 О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г № 5 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 12; О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г № 3 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. № 4.

Очерченные теоретические основы обеспечения человеческого достоинства, преподаваемые в указанных двух дисциплинах, отнюдь не исчерпывают всю работу, запланированную в рассматриваемой магистерской программе по этой проблематике. Остальные дисциплины программы конкретизируют указанные теоретические основы при изложении присущего им материала. При этом общие теоретические положения о человеческом достоинстве детализируются и иллюстрируются разнообразными эмпирическими данными и прежде всего правотворческой, административной и судебной практикой.

В целом все дисциплины магистерской программы «Технологии профессиональной юридической деятельности» Юридического института Сибирского федерального университета дают достаточно материала обучающимся не только для усвоения теоретических основ воплощения в праве идеи человеческого достоинства, но и для познания, оценки, а также для выработки предложений по коррекции соответствующей юридической практики. Таким образом обеспечивается подготовка указанной программой норморайтеров, специально подготовленных для воплощения в праве идеи человеческого достоинства.

Воробьев Сергей Михайлович, доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры теории государства и права, международного и европейского права Академии ФСИН России

Профессия «норморайтер»: перспективы введения в нормотворческую деятельность России

Мобильность современной жизни обусловливает, в частности, выработку качественных нормативных актов, направленных на регулирование различных сфер общественных отношений, и это не случайно, потому как предназначение нормативных актов состоит в обеспечении действия права как регулятора данных отношений. Несмотря на большое количество проблем, решаемых государством посредством нормативно-правового регулирования, в России наличествует ряд сфер общественных отношений, которые требуют совершенствования их правового упорядочения в аспекте новаций, вносимых реальной действительностью. Среди таких сфер можно выделить следующие: информационная (убийства посредством «Интернета»); политическая (дискредитация институтов государственной власти); культурно-нравственная (официальная легализация в стране некоторых соматических прав человека) и другие. Наряду с этим принимаемые в стране нормативные акты все же имеют правовые неточности, приводящие к дезориентации в выборе тех или иных юридически значимых волевых решений, от которых могут зависеть судьбы многих российских граждан.

Присутствующие в нормативных правовых актах ошибки ставят под сомнение уровень профессионализма их исполнителей, указывают на отсутствие у последних должных знаний приемов и способов юридической техники. Такие попустительства могут претворяться в беззаконие, являться причиной искажения социальной действительности, свидетельствовать о безразличии субъектов нормотворчества к имеющимся проблемам в государстве и обществе. Допускаемые юридические оплошности, их локализация, преодоление правовых коллизий дорого обходятся государству и его институтам, в силу того что от этих просчетов в юриспруденции страдает имидж государственной власти. Кроме того, ошибки в сфере нормотворческой деятельности дестабилизируют правовую систему, способствует возникновению разногласий в позициях юридических институтов, а также формированию отрицательного мнения у населения о деятельности органов государства, не противодействующих выпуску в свет законодательных актов, не отвечающих интересам российского общества. Необходимость повышения качества издаваемых в стране нормативных актов и их эффективного использования в условиях поступательного общественного развития, при наличии таковой, является побудительным мотивом принятия государством соответствующих мер реагирования. Одним из способов решения этого вопроса может быть государственная поддержка организации и систематического проведения правового мониторинга правоприменительной деятельности. По нашему мнению, такой мониторинг должен играть «сенсорную» роль в общем механизме обеспечения качества нормативных актов государства. Вследствие его осуществления станет возможным своевременная общая корректировка нормативных актов и их адаптирование к появляющимся проблемам социальной действительности, требующих своего разрешения.

Между тем в юриспруденции отсутствует специальный вид профессиональной деятельности упреждающего характера, цель которой - предупреждение принятия некачественных нормативных актов на стадии их разработки. Эффективность такого вида деятельности должна определяться максимальной реализацией норм и положений издаваемых нормативных актов. Данное обстоятельство вызывает потребность в обучении специалистов в сфере нормотворческой деятельности.

Предложения профессора В.М. Баранова, содержащиеся в его статье «Норморайтер как профессия», опубликованной в Вестнике Саратовской юридической академии (2017. № 6 (119). С. 16-29), несомненно, заслуживают внимания и одобрения юридического сообщества. Воплощение в жизнь изложенной идеи требует приложения немалых усилий, направленных, в частности, на разработку государственного образовательного стандарта для подготовки специалистов - норморайтеров.

Не ставя под сомнение актуальность этой научной работы, на наш взгляд, использование термина «норморайтер» может осложнить его обыденное восприятие и массовое осознание. Название данного термина, сопряженного с западным происхождением, не идентично российскому словесному обозначению такой специальности. В связи с чем считаем практически полезным произвести замену термина «норморайтер» на более привычный для обращения термин, например «юртехнолог», к тому же и смысловая составляющая обоих терминов от этого не изменится. В то же время разработка, архитектоника нормативного акта может рассматриваться в качестве целостного юридико-технологического процесса подготовки юридически значимых документов.

Выяснение целесообразности введения в практическую деятельность юристов новой профессии - норморайтер обусловливает осуществление инициатором разработки (орган, учреждение) государственного профессионального и образовательного стандартов подготовки таких специалистов предварительного комплексного, всестороннего социологического исследования как на федеральном, так и на региональном уровнях. При этом Правительство Российской Федерации могло бы стать ключевым звеном в формировании новых профессионального и образовательного стандартов, вы-неся соответствующее экспертное заключение по данному вопросу. В свою очередь, российское юридическое сообщество в лице Ассоциации юридического образования России также должно было бы сделать экспертное заключение о целесообразности введения в юриспруденцию профессии «норморайтер». Изучение материалов социологического исследования, анализ независимых друг от друга экспертных заключений позволили бы выявить степень необходимости формирования профессионального и образовательного стандартов по юридической специальности «норморайтер». В случае ее потребности на рассмотрение Правительства Российской Федерации должно вноситься предложение о возможном включении профессии «норморайтер» в Общероссийский классификатор профессий рабочих, должностей служащих и тарифных разрядов ОК 01694, принятый постановлением Госстандарта Российской Федерации № 367 от 26 декабря 1994 года.

Как представляется, обучение норморайтеров следовало бы осуществлять по двум основным направлениям: федеральном и региональном, что вызывается особенностями формирования федерального и регионального законодательства Российской Федерации, а также отличиями, связанными с подготовкой нормативных актов этих уровней. В ходе обучения норморайтеров должен делаться акцент на важность и юридическую значимость нормативных актов, сферы и масштабы их действия. В этой связи профессиональный и образовательный стандарты обучения норморайтеров предполагают включение в них компонентов федерального и региональных уровней подготовки специалистов. При этом нами не исключается возможность разграничения их обучения по профилю подготовки.

Наиболее приемлемой формой обучения норморайтеров, по нашему мнению, явится очно-заочная. Будущий специалист, пройдя очную часть обучения, получит теоретические основы профессии, а по прохождении заочной части - приобретет практические навыки, являющиеся апробацией теоретических знаний. Заключительный этап обучения - государственная итоговая аттестация, предусматривающая защиту диплома по теме исследования в области нормотворчества и сдачу квалификационного комплексного экзамена. Количественный состав обучаемых должен лимитироваться и зависеть от фактических потребностей органов исполнительной власти Российской Федерации. На выпускном курсе с целью определения выпускниками будущего места работы целесообразно проведение отборочного конкурса с участием представителей Правительства Российской Федерации, региональных министерств и ведомств. При этом следует использовать опыт организации конкурсных отборов претендентов для работы в структурах государственного управления, кандидатуры победителей которых вносятся в федеральный и региональный кадровый резерв, например: Всероссийский конкурс «Лидеры России»; ежегодный конкурс среди выпускников обра-

зовательных организаций высшего образования на включение в кадровый резерв Администрации Ленинградской области и аппаратов мировых судей Ленинградской области для замещения типовой должности государственной гражданской службы Ленинградской области специалиста первой категории. Считаем, что опыт проведения подобных конкурсов в подборе кандидатов для их последующего трудоустройства у будущего потенциального работодателя будет весьма актуален в рамках подготовки специалистов по профессии «норморайтер».

Процесс обучения норморайтеров должен быть организован на принципах демократизма, гуманизма, законности, открытости, равноправия и социальной справедливости. Для реализации профессии норморайтера требуется создание и специального образовательного стандарта, ориентированного на практическую составляющую при подготовке таких специалистов. Данный стандарт должен включать в себя подробное описание профессиональных компетенций. С учетом этого в нем необходимо предусмотреть комплекс дисциплин практического профиля, вследствие того что специалисты в сфере нормотворчества должны изучать различные специальные дисциплины, связанные с моделированием и структурированием нормативных правовых актов, юридической экспертизой нормативных правовых актов, изучением пробелов и коллизии в праве, поэтому в образовательном стандарте могут присутствовать следующие дисциплины: «Юридическая техника», «Нормоорфография», «Этика в нормотворчестве», «Ответственность норморайтера» и другие.

Юридическое сообщество, по-видимому, могло бы взять на себя выработку системы комплексной государственной итоговой аттестации для выпускников учебных заведений в сфере нормотворчества с привлечением к этому предприятию Ассоциации юридического образования России и практических заказчиков данных специалистов (Правительство Российской Федерации, министерства и ведомства, в том числе и региональные).

Вопрос о материальной поддержке подготовки будущих специалистов норморайтеров крайне важен, потому как профессорско-преподавательский состав и обучаемые должны быть заинтересованы в образовательном процессе. Для обеспечения этой необходимой составляющей требуется определение дополнительных мер материального стимулирования, осуществление и обоснование экономических расчетов всех финансовых затрат образовательной деятельности, включая стоимость обучения одного обучаемого и оплату труда профессорско-преподавательского состава в соответствии с тарификационной сеткой. Тем не менее, повышенная материальная поддержка участников такого образовательного процесса со стороны государства не должна рассматриваться как отступление от принципа социальной справедливости.

В целом считаем, что профессия норморайтера при положительном решении вопроса о ее необходимости должна быть ориентирована на государственную сферу отношений, в связи с чем государственные структуры должны принять деятельное участие в выработке нового специального образовательного стандарта по подготовке специалистов данного профиля из числа лиц, имеющих высшее юридическое образование. Качество профессионального и образовательного стандартов, учитывающих особенности деятельности практических органов, обусловливает и улучшение подготовки норморайтеров, а значит, будет способствовать и удовлетворению потребностей заказчика - государства в квалифицированных кадрах, в частности, владеющих специальными знаниями в сфере нормотворчества.

Бутова Татьяна Георгиевна, доктор экономических наук, профессор, профессор кафедры менеджмента Сибирского федерального университета;

Данилина Елена Петровна, кандидат медицинских наук, доцент кафедры общей хирургии Красноярского государственного медицинского университета имени профессора В.Ф. Войно-Ясенецкого;

Красовская Наталья Сергеевна, стажер-исследователь Юридического института Сибирского федерального университета

Будущие юридические профессии в транзитной экономике

На прошедшем в 2018 году VIII Петербургском международном юридическом форуме (далее -ПМЮФ) в рамках пленарного заседания «Будущее юридической профессии» обсуждались вопросы изменения профессии в транзитивной экономике, интегрирующей цифровую и экономику до-

верия. Колоссальной задачей для юридического сообщества Д. Медведев определил адаптацию нормативного регулирования целых секторов экономики к цифровым технологиям1. Однако если подготовка юристов для цифровой экономики, несмотря на сложность реализации новой задачи, будет осуществлена, то обеспечить доверие к праву в декларируемой экономике доверия видится куда более колоссальной и труднореализуемой задачей. Поддерживая формулировку в условиях сохранения доверия к праву, «если его уважают и соблюдают все участники правовых отношений»2, отметим, что доверие к праву не может сохраниться «только в том случае».

Для обеспечения доверия необходимо, чтобы была решена приоритетная задача устранения дефектов законодательных актов, которые обусловливают сложность соблюдения ряда правовых актов и, как следствие, снижают доверие к ним, поэтому масштабно нарастает острая потребность современного российского общества в качественном законодательстве3.

Поддерживая необходимость внедрения новых технологий в юридической профессии и быстрой адаптации к ним юридической науки и практики, отметим обоснованность утверждения о том, что основное внимание необходимо уделить низкому качеству законодательства, являющегося ядром правовой системы России4. Д. Медведев отметил, что юридическая профессия - особая профессия. Добавим - жизненно важная. Может погубить жизнь людей, если неправильно применять нормы или рьяно применять неправильные, подготовленные с дефектами, неважно, по незнанию или с умыслом.

Дефекты законодательства характерны для всех государств, для российского же носят в основном системный, а значит, особо тяжелый характер. К основным системным дефектам относят нестабильность, низкий уровень систематизации, неоправданно излишнее количество нормативных актов, что не является следствием разовых или технических ошибок законодателя, а скорее результатом поспешности принятия законодательных актов и концентрации систематических просчетов, допускаемых законодателем при их подготовке и принятии5.

Соглашаясь в целом с точкой зрения И.Н. Сенякина и А.А. Никитина, что выявление и устранение системных дефектов законодательства не исчерпывается одноразовыми поправками в ряд статей закона, а требует комплексных, научно обоснованных, длительных и затратных мероприятий6, отметим, что решение проблем изъянов нормативных актов в длительном периоде приведет к отставанию законодательства от реальной практики общественного развития, станет тормозом для декларируемого органами власти прорывного характера мероприятий по реализации Стратегии развития информационного общества в России на 2017-2030 годы7. Как раз за счет отсутствия доверия, так необходимого для экономики и общества в целом.

Д. Медведев на ПМЮФ озвучил один из инструментов повышения качества нормотворчества: «Надо научиться смотреть на право в целом, причем - что, наверное, сейчас особенно важно, -сквозь призму различных, зачастую абсолютно неюридических дисциплин». Не только экономических дисциплин, всегда необходимых для любого грамотного юриста, это значительная часть естественных наук. Это сложная задача, требующая повышения уровня подготовки8. И не только уровня. Это требует появление в юридической отрасли особой профессии - специально подготовленных профессионалов для правотворческой работы.

Поэтому статья В.М. Баранова «Норморайтер как профессия», обосновывающего необходимость введения новой профессии9, на наш взгляд, предвосхитила тему пленарного заседания ПМЮФ «Будущее юридической профессии», актуализируя одно из направлений, позволяющих ре-

1 Материалы VIII Петербургского международного юридического форума. URL: http://government.ru/news/32592/ (дата обращения: 01.06.2018).

2 Там же.

3 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 17.

4 Сенякин И.Н., Никитин А.А. Конституционные пределы законотворческого усмотрения // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2018. № 1 (41). С. 10.

5 Там же. С. 11.

6 Там же. С. 10.

7 О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017-2030 годы: указ Президента РФ от 9 мая 2017 г. № 203. URL: http://www.garant.ru/hotlaw/federal/1110145/

8 Материалы VIII Петербургского международного юридического форума. URL: http://government.ru/news/32592/

9 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 16-29.

шить главную задачу - устранить несовершенство сформированной к настоящему моменту российской правовой системы1.

Статья видится нам как стимул открытия юридического форума на страницах журналов, который станет платформой для обсуждения основных положений, объективного обоснования или отрицания новой профессии, для высказывания критических замечаний и своих предложений, так сказать, продолжение темы пленарного заседания ПМЮФ.

Конечно же, юридическая профессия должна эволюционировать, потому что, отмечает М. Ха-узер - управляющий директор московского офиса компании «The Boston Consulting Group», наступают новые времена, появляются новые направления2. Это так, но для России на новую профессию возлагается исключительно важная задача решения проблем дефектов законотворческих актов и деятельности в целом, без чего эволюция всей юридической отрасли остается только пожеланием выступающих на ПМЮФ. Трудно переоценить предложение В.М. Баранова по подготовке профессионалов по правотворческой деятельности. Актуальность его так высока, что вызывает желание дискутировать по определенным позициям, что мы и сделаем.

Во-первых, предлагаемый для названия профессии термин «норморайтер» кажется нам не благозвучным, хотя по сути отражающим функционал. Норморайтер - синтетическое название, состоящее из интернационального слова «норма» и английского слова «writer». Для юридической науки не будет хорошим примером соблюдения чистоты русского языка и основой для доверия к профессии. Согласимся, что в современном обществе не назовешь профессию «нормописец» по образу старинного русского понятия «речеписец»3, однако думается, что поиск названия профессии нужно продолжить, хотя в статье будем использовать предложенный термин.

Во-вторых, деятельность норморайтера должна базироваться на специальном профессиональном стандарте, определяющем необходимые профессиональные компетенции. Кстати, надо сказать, что название профессии должно отражать основной функционал профессии - написание нормативных актов. Так что же должен делать норморайтер для выполнения основной функции? Декан Бруклинской школы права Н. Аллард, говоря о будущем юридической профессии, отмечает, что всегда будут такие функции, как, например, простые исследования, или редактура, или проверка орфографии, проверка достоверности цитат, но это могут делать и машины, автоматы. Но юристы всегда будут необходимы для того, чтобы делать то, что составляет три столпа профессии, а именно: анализ, консультирование и адвокация (защита прав)4.

Исходя из трех столпов профессии юриста, отметим, что специалист по подготовке нормативных актов не сочиняет текст документов, а составляет документ на основе, во-первых, анализа существующих в российской и зарубежной правотворческой практике, соответствующих специализации отраслей права документов, исследованиям правовой науки, исследованиям неюридических наук, а также правовой ситуации в жизнедеятельности людей и экономических субъектов; во-вторых, консультируясь у определенного круга участников нормотворческого процесса, разнообразных общественных организаций; в-третьих, выделяя важные моменты, чтобы нормативный документ удовлетворял потребности в защите прав всех участников правоотношений. Норморайтер - стратегическая специальность, интегрирующая серьезные аспекты правотворчества5. Думается, что квалификация должна быть определена не как юрист, а как норморайтер.

Кроме того, предлагаем ввести специализации в направление подготовки норморайтера, учитывающие не только существующие подотрасли права, но и возникновение новых с учетом реалий нашего времени. И для каждой специализации должен быть разработан адаптированный к особенностям объекта права образовательный стандарта норморайтера.

В-третьих, важно определить уровень подготовки норморайтера. Учитывая важную роль профессии в нормотворческой деятельности и наличие таких профессиональных качеств, как чувство законности, моральная надежность, стрессоустойчивость, не сложно предположить, что подготов-

1 Сенякин И.Н., Никитин А.А. Конституционные пределы законотворческого усмотрения // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2018. № 1 (41). С. 10.

2 Материалы VIII Петербургского международного юридического форума. URL: http://government.ru/news/32592/

3 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 18.

4 Материалы VIII Петербургского международного юридического форума. URL: http://government.ru/news/32592/

5 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии 2017. № 6. С. 16-29.

ка бакалавров по данной профессии невозможна. На наш взгляд, она может осуществляться в рамках магистратуры, аспирантуры, второго высшего образования.

Большое значение в транзитивной экономике приобретают скорости изменений, что предопределяет необходимость в подготовке норморайтеров в ближайшее время, поэтому дискуссия по данной проблеме должна стать стартом для подготовки новой, но очень актуальной и важной для права профессии.

Третьякова Ольга Дмитриевна, доктор юридических наук, доцент, директор Юридического института имени М.М. Сперанского Владимирского государственного университета;

Курысев Константин Николаевич, кандидат технических наук, доцент, заместитель директора Юридического института имени М.М. Сперанского Владимирского государственного университета

Норморайтер: проблемы формирования системы подготовки

Необходимость и важность подготовки специалистов в области законотворчества не подлежит сомнению. Не случайно существующие федеральные государственные образовательные стандарты высшего образования (далее - ФГОС ВО) (бакалавр юриспруденции и магистр юриспруденции) первой из областей профессиональной деятельности выпускника определяют разработку и реализацию правовых норм, а из видов профессиональной деятельности - нормотворческую1.

ФГОС ВО сегодня - это рамочный документ, который определяет наиболее общие требования к подготовке того или иного выпускника. В действующем ФГОС ВО даже нет полного перечня учебных дисциплин, которые являлись бы исчерпывающими и необходимыми для будущей деятельности. И, на первый взгляд, представляется возможным, что любую программу или бакалавриата, или магистратуры по направлению подготовки «Юриспруденция» можно адаптировать под требования, необходимые для подготовки норморайтеров. В этом же ключе предполагается и дальнейшая стандартизация высшего образования - соотнесение компетенций, формируемых в ходе образовательного процесса с профессиональным стандартом и выбор учебных дисциплин, формирующих эти компетенции. При наличии профессионального стандарта норморайтера, необходимость которого обоснована профессором В.М. Барановым2, содержательная специализация нормо-, правотворческой деятельности достигается введением направленности (профиля) подготовки в образовательные программы магистратуры и бакалавриата, которая определяет углубленное изучение дисциплин, связанных с деятельностью выпускника по профилю подготовки. Собственно, по этому пути и идут сегодня российские вузы, включая в вариативную часть учебных планов большее или меньшее количество учебных курсов по правовой аналитике, юридической технике, нормотворческому процессу, антикоррупционной экспертизе и пр.

Однако данный подход (даже в случае его сетевой реализации, с привлечением ведущих профессоров по отдельным дисциплинам) не решит проблему качественного скачка в подготовке достаточного количества профессионалов, умеющих, желающих и способных изменить сложившуюся на разных уровнях практику нормотворчества.

В ожидании профессионального стандарта норморайтера (при том, что на сегодняшний день из большого количества видов профессиональной деятельности юристов утвержден только стандарт «следователь-криминалист»3) и государственного заказа на подготовку таких специалистов одним

1 Приказы Минобрнауки России от 14 декабря 2010 г. № 1763 «Об утверждении и введении в действие федерального государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования по направлению подготовки 030900 Юриспруденция (квалификация (степень) «магистр»)» и от 1 декабря 2016 г. № 1511 «Об утверждении федерального государственного образовательного стандарта высшего образования по направлению подготовки 40.03.01 Юриспруденция (уровень бакалавриата)» // «КонсультантПлюс» (дата обращения: 20.05.2018).

2 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной академии. Саратов, 2017. № 6 (119). С. 20-22.

3 Об утверждении профессионального стандарта Следователь-криминалист: приказ Минтруда России от 23 марта 2015 г. № 183н // «КонсультантПлюс» (дата обращения: 20.05.2018).

из выходов мог бы стать тот многоступенчатый подход, о котором пишет профессор В.М. Баранов, дополненный проектным подходом в образовательном процессе на всех уровнях обучения. Проектная деятельность студента позволяет не только сформировать навыки по выдвижению гипотез, их анализу, критике, проверке, но и умения синтезировать полученные результаты. Такая умственно-продуктивная активность до недавнего времени считалась результатом длительного академического обучения. При грамотном использовании проектных технологий даже в сегодняшних условиях возможна подготовка элитного сообщества норморайтеров.

Однако при этом возникает ряд проблем, которые сегодня решить проблематично.

Во-первых, необходимо отметить, что деятельность норморайтера невозможна без достаточно широкого базового образования, без знаний базовых дисциплин юриспруденции во всех ее областях, и даже более того: норморайтер должен иметь дополнительные знания (сформированные компетенции) в области информационных технологий, методов аналитики, правовой статистики, логики и пр. Безусловно, первая ступень высшего образования - бакалавриат - не сможет решить все задачи, но формирование первых семи профессиональных компетенций выпускника1 вполне достаточно для реализации проекта по базовой подготовке будущих норморайтеров из наиболее способных студентов. На первом курсе необходимо обучить основам проектной деятельности. И если первая стадия «гипотетическая идея» может исходить от преподавателя, то «проектный образ» и дальнейшая разработка документации по его реализации, критический анализ, корректировка вполне возможны группами студентов по таким предметам, как «История государства и права России», «История государства и права зарубежных стран», «Римское право». Опыт реализации образовательных программ показывает, что в проектных группах очень быстро, даже без помощи преподавателя, распределяются роли генераторов идей, исполнителей, аналитиков и т. п. Благодаря этому уже к окончанию первого года обучения можно выделить тех студентов, которые по уровню подготовки, способностям и личным качествам соответствуют требованиям будущей профессии. В зависимости от традиций и опыта конкретного вуза, на втором и третьем курсах эти студенты выполняют проекты в рамках курсовых работ, деятельности секции студенческого научного общества, региональных и всероссийских конкурсов («Моя законотворческая инициатива», гранты для молодых ученых и т. п.). Четвертый курс предполагает профилизацию дисциплин и практику в законодательных органах власти для тех, кто успешно прошел отбор на предыдущих курсах. Такие выпускники вполне смогут выдержать вступительные испытания в магистратуру по профилю подготовки «Норморайтер» и продолжить совершенствовать свою подготовку к выбранной области деятельности. Объем и содержание дисциплин магистерской программы по данному профилю на сегодняшний день возможно регулировать только созданием примерной образовательной программы.

Необходимо отметить, что проектные технологии в образовательной деятельности требуют специальной подготовки научно-педагогических кадров вузов, знания методик, изменения подходов контактной работы со студентами.

Во-вторых, на сегодняшний день есть юристы, имеющие больший или меньший опыт работы в области правотворчества и уже работающие в данном направлении. И не всегда это вчерашние выпускники вузов с профилем аналитической или нормотворческой деятельности, ведь не все из них попадают работать именно по тому профилю подготовки, по которому они учились. Исходя из этого наиболее предпочтительным обучением такой группы специалистов может стать профессиональная переподготовка2 (минимальный объем программы переподготовки - 256 часов).

При наличии профессионального стандарта норморайтера программа профессиональной переподготовки может решить проблему получения необходимых компетенций3. Важным для лиц, имеющих определенный опыт нормотворческой деятельности, является то, что пункт 13 Порядка организации и осуществления образовательной деятельности по дополнительным профессио-

1 Об утверждении федерального государственного образовательного стандарта высшего образования по направлению подготовки 40.03.01 Юриспруденция (уровень бакалавриата): приказ Минобрнауки Росси от

1 декабря 2016 г № 1511 // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 20.05.2018).

2 Переподготовка регламентируется приказом Минобрнауки России от 1 июля 2013 г. № 499 (ред. от 15.11.2013) «Об утверждении Порядка организации и осуществления образовательной деятельности по дополнительным профессиональным программам» // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 20.05.2018).

3 Об образовании в Российской Федерации: федеральный закон от 29 декабря 2012 г № 273-ФЗ (ч. 5 ст. 76) // Собрание законодательства РФ. 2012. № 53, ст. 7598; 2013. № 19, ст. 2326.

нальным программам предоставляет возможность реализации программы полностью или частично в форме стажировки.

Стажировка ставит целью и дает возможности изучить передовой опыт не только отечественного, но и зарубежного законодательства, получить практические умения и навыки в российских, зарубежных и международных организациях, осуществляющих нормотворческую деятельность. В связи с тем, что образовательная организация имеет право самостоятельно определить содержание и сроки стажировки, есть возможность индивидуальной траектории подготовки норморай-теров для конкретных организаций и структур государственной власти. Содержание, цели, задачи, объем и перечень формируемых квалификаций программ таких стажировок могут и должны согласовываться с организациями, отправившими своих сотрудников на переподготовку. Из предложенных видов деятельности вне зависимости от того, индивидуальный или групповой характер носит стажировка, для норморайтеров будет полезным приобретение профессиональных и организаторских навыков, выполнение функциональных обязанностей должностных лиц (в качестве временно исполняющего обязанности или дублера), участие в совещаниях, деловых встречах и экспертизах нормативных правовых актов.

В организациях, которым будет доверена возможность реализации программы профессиональной переподготовки норморайтеров, необходима не только внутренняя, но и внешняя независимая оценка качества образования. В случаях наличия профессионально-общественной аккредитации и положительных отзывов работодателей можно рассчитывать на государственные заказы по реализации такой программы.

Таким образом, можно сформулировать основные требования к лицам, осваивающим программы профессиональной подготовки норморайтера:

- наличие базового юридического образования (желателен уровень специалитета или магистратуры, а также второго образования);

- профиль работы уже должен быть связан с нормотворчеством;

- наличие опыта практической работы в области нормо-, правотворчества, правовой и антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов;

- широкий кругозор и информационная культура (как в области информационных технологий, так и делопроизводства);

- заинтересованность в совершенствовании имеющихся компетенций.

В-третьих, для реализации возможностей социальных лифтов среди лиц, осуществляющих нормотворческую деятельность, поднятию престижа профессии норморайтера и выявлению наиболее талантливых специалистов представляется возможным и необходимым продвижение идеи о проведении всероссийского конкурса по аналогии с конкурсом «Лидеры России», а также гранто-вая поддержка конкурсов молодых профессионалов для обучения или стажировки по профессии «норморайтер».

Общие выводы:

1. Назрела необходимость разработки и утверждения профессионального стандарта «Нормо-райтер».

2. Подготовка норморайтеров требует не только многоступенчатого подхода, но и использования проектных технологий, особенно при реализации программ бакалавриата и магистратуры.

2. На сегодняшний день наиболее предпочтительной формой подготовки норморайтеров представляются программы профессиональной переподготовки.

3. Реализация программ профессиональной переподготовки норморайтеров возможна исключительно для лиц, имеющих законченное высшее юридическое образование уровней специалитет или магистратура и работающих в области нормотворчества.

4. Примерные программы переподготовки должны быть разработаны ведущими вузами в области юриспруденции (или Федеральным УМО по Юриспруденции).

5. В программе переподготовки нужно учесть необходимость стажировки.

6. Юридическому сообществу целесообразно продвигать идеи проведения всероссийских конкурсов и грантов для поддержки молодых профессионалов в нормотворческой деятельности.

Кашуба Юрий Анатольевич, доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовно-исполнительного права Академии ФСИН России

Норморайтер: за и против

При подготовке рецензии автор провел экспресс-опрос, используя вопросы, предложенные редакцией. В качестве экспертов были выбраны двадцать шесть специалистов из числа научно-педагогических работников по юридическим специальностям: 12.00.08, 12.00.09 и 12.00.11. Отметим сразу, на первые три вопроса положительно ответили почти 60% опрошенных. По другим - мнения экспертов были неоднозначными либо они затруднялись с формулировкой ответов. Тем не менее, изучение представленной к обсуждению статьи позволяет высказать ряд соображений относительно целесообразности и путях подготовки специалистов по правотворчеству.

Прежде всего, перманентные поправки законодательства, получившие широкий размах (почти 500 законов в год), нарушают основы права: граждане, которые должны знать и соблюдать законы, просто не могут быть таковыми - столь объемными, нечитаемыми и часто меняющимися правовые акты являются сегодня, поэтому потребность органов государства, всех институтов гражданского общества, большинства граждан в эффективной правотворческой деятельности и качественном законодательстве несомненна. Данный тезис подкрепляется В.М. Барановым впечатляющей цифрой принимаемых нормативных правовых актов, противоречащих федеральному законодательству1. И, далее, он же указывает на ««пласт» федеральных законов, не соответствующих Конституции России»2. Более того в самой Конституции обнаруживаются противоречивые и коллизионные нормы. Например, часть 3 статьи 32 Конституции РФ ограничивает избирательные права осужденных, содержащихся в местах лишения свободы. Думается, что формулировка указанной конституционной нормы: «Не имеют права избирать и быть избранными граждане... содержащиеся в местах лишения свободы...» некорректна, поскольку реальна ситуация, когда осужденный к лишению свободы в соответствии со ст. 97 УИК РФ выезжает за пределы исправительного учреждения на значительный срок (во время которого по месту его жительства могут состояться соответствующие выборы), поэтому юридически более точна следующая редакция данной нормы: «Не имеют права избирать и быть избранными граждане, признанные судом недееспособными, а также отбывающие наказание в виде лишения свободы по приговору суда»3.

Безусловно, рецензент разделяет (и большая часть респондентов согласны с этим) позицию автора анализируемой статьи - правотворчеством должны заниматься профессионалы, имеется реальная потребность в профессии норморайтеров. Поддерживается и предложение, именовать такого рода специалистов именно так (почему бы нет?). И, вслед за В.М. Барановым, задаемся вопросом: какими они должны быть, кто и как может их готовить?

Идеальное законотворчество могло быть представлено так: профессионалы-законотворцы, сосредоточенные в одном месте, - это может быть министерство юстиции, законопроектный офис правительства, отдельно выделенное структурное подразделение (из специалистов данной категории) в соответствующих организациях, органах, могут разработать на основе предварительных социологических, экономических и иных эмпирических исследований, подготовленных представителями заинтересованной части общества (вследствие текущих задач, а не по велению высшего руководства), серьезный профессиональный текст. Последний в парламент должно вносить и представлять правительство, поддерживая законопроект авторитетом народного мандата, полученного на всеобщих выборах руководителем правительства (де-факто президентом). И никто, кроме правительства, не должен иметь право законодательной инициативы (при этом, разумеется, парламент имеет право обязать правительство к разработке того или иного закона). Депутаты могут или в целом принять закон, написанный профессионалами, либо отклонить его. Никакие поправки депутаты (которые в большинстве своем не являются профессионалами в правовой сфере) вносить в текст, подготовленный юристами, не могут4. Так могло бы быть, но?!

1 Недюк М., Ивушкина А. Незаконные законы // Известия. 2017. 11 октября.

2 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной академии. 2017. № 6 (119). С. 17.

3 Российское уголовно-исполнительное право: учебник: в 2 т. / Ю.А. Кашуба, В.Б. Малинин, В.Н.Орлов [и др.]; под ред. В.Е. Эминова, В.Н. Орлова. М.: МГЮА им. О.Е. Кутафина, 2010. Т. 1: Общая часть С. 229.

4 Бевзенко Р. Лабиринты Фемиды. Почему в России плохо пишут законы. URL: http://www.forbes.ru/ biznes/357799-labirinty-femidy-pochemu-v-rossii-ploho-pishut-zakony (дата обращения: 26.02.2018).

Непрерывные поправки приводят к нестабильности основных законодательных актов. Исследования показывают, что многие кодексы Российской Федерации изменяются чаще одного раза в год. А в Налоговом кодексе, Кодексе об административных правонарушениях, Земельном, Лесном и Уголовно-процессуальном кодексах период стабильности составляет один месяц, - указывается в докладе «Статистический анализ федерального законодательства», выполненном ЦСР (2017). Встречаясь с юридической «неразберихой» в законах, граждане не могут и не готовы их соблюдать и правильно планировать свои действия. Быстротечное принятие поправок отрицательно сказывается на правоприменении и их сразу же необходимо вносить повторно. Круг замыкается.

Способом противодействия постоянному изменению законодательства является наличие механизмов-фильтров для «сырых» законопроектов. Это может быть согласие Верховного Суда РФ на законопроект или обязательная экспертиза Совета при Президенте РФ по кодификации. Следует чаще организовывать парламентскую дискуссию. Для этого в Государственной Думе необходимо существование партийной и фракционной конкуренции. Думается, тогда будут невозможны злоупотребления в нормотворчестве и противоправные решения.

Возможность существования профессии норморайтера в полной мере может быть исследована лишь в рамках проблем правотворческого процесса: его стадий и их содержания, субъектов деятельности на каждой из имеющихся стадий, принципов правотворчества, его видов и т. д. На протяжении последних двадцати лет главной задачей отечественной юриспруденции виделась разработка нормативного правового акта (НПА), в противовес вопросам его реализации и контроля за исполнением. Необходимо четко осознавать, что правотворчество не является завершающей стадией правового регулирования. Традиционно складывается представление о том, что принятие какого-либо законодательного акта приводит к решению проблемы. По мнению Ю.А. Тихомирова, такой подход в корне не верен, поскольку процесс правового регулирования охватывает все фазы жизни закона1.

Соответственно должны быть обозначены подходы к вопросу о месте норморайтера в отмеченной деятельности, принципов его взаимодействия с другими участниками нормотворче-ского процесса, разделения компетенций между ними, обязательности выводов норморайте-ра для иных участников правотворческого процесса, наличия согласительных процедур и т. п. Не следует упускать из виду, что правотворческий процесс отражает те или иные политические течения. В этой связи возникает вопрос о том, как избежать политической ангажированности норморайтера?

Далее следует учитывать такое требование к правотворчеству, в особенности именно к законотворчеству, как профессионализм. Традиционно именно юристы из органов исполнительной власти (всегда ли справедливо?) считаются специалистами по правотворчеству. В этом случае можно, прежде всего, говорить о возможности существования особой группы лиц, которые обладают определенными знаниями в области законодательной (правотворческой) техники, а также тесно связанной с этой областью техникой толкования нормативных актов права.

Особенности профессии норморайтера тесно связаны с рассмотрением вопросов о его юридической ответственности: критериях, видах юридической ответственности, видах наказаний, возможности обжалования наказания, судьбе нормативного правового акта, по которому (в котором) допущена ошибка норморайтера. В этой связи нам хотелось бы предложить введение авторского надзора за реализацией проектировщиком (норморайтером) своего изделия (законопроекта). Авторский надзор в этом случае состоял бы в совокупности действий, осуществляемых визуально и документально, направленных на определение соответствия, предлагаемых рабочим законопроектом юридических норм, решениям и действиям «подрядчика» (законодателя, исполнительной власти) в процессе принятия и реализации правовых норм. Таким образом, в случае выявления ошибки норморайтера, появлялась бы возможность ее оперативного исправления.

Безусловно, введение профессии норморайтера ставит вопрос о его статусе занятости: является ли он государственным служащим либо его статус иной? Кроме того, введение этой профессии ослабляет действие принципа демократизма правотворческого процесса: какое место тогда должны занять общественные формы участия населения: всестороннее, в том числе научное,

1 Павлушкин А.В., Павловский А.С. Современное правотворчество: новые возможности для государства и общества // Журнал российского права. 2015. № 3. С. 146.

обсуждение проектов НПА и др.? Думается, что норморайтер должен являться государственным служащим. В отношении действия принципа демократизма правотворческого процесса уместно сослаться на самого В.М. Баранова. В своем докладе «Принцип демократизации современного российского правотворчества: сущность, ценность, технико-юридические проблемы реализации» он обратил внимание на то, что чрезмерно критический упор при обсуждении вопросов демократизации нормотворчества может нанести вред и снизить стремление решительно бороться за правопорядок1.

Напомним, в числе компетенций выпускников юридических факультетов - магистров - уже имеется возможность подготовки НПА. Вместе с тем, требуется пояснение, как могут быть сформулированы особые профессиональные стандарты норморайтера?

В качестве прецедента назовем подготовку юристов, чья специализация - разработка законов и других нормативных правовых актов. Именно таких специалистов начинает готовить Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве России, включенный в законотворческую работу (по экспертизе проектов федеральных законов и иных актов). В настоящий период имеется острый дефицит квалифицированных кадров, способных профессионально и эффективно решать правотворческие задачи. В обычном юридическом вузе учат применению закона, но написать новые нормы - совсем новая задача. По мнению Т.Я. Хабриевой, постигать науку правотворчества могут не только выпускники юридического бакалавриата, но и специалисты в других сферах - экономики, управления, медицины и др. Освоение магистерской программы позволит им эффективно решать правотворческие задачи в различных сферах жизни, специфика которых не всегда понятна классическому юристу2. Мы не вполне согласны с данной позицией. Думается, что все же необходимы уже готовые специалисты (юристы), имеющие серьезный жизненный опыт, именно в сфере права (желательно его отдельной отрасли), умеющие отстаивать свои профессиональные позиции.

Для подготовки таких специалистов требуются компетенции не только классической юридической техники, но и новых юридических технологий, научная школа которых, например, в названном институте создавалась многие десятилетия. В институте открыта магистерская программа по направлению «Правовая служба в органах государственной власти». Рабочая учебная программа по дисциплине «Актуальные проблемы теории правотворчества» включает следующие темы: Понятие, субъекты и виды правотворчества; Общая характеристика нормативных правовых актов; Подготовка проекта нормативного правового акта; Законодательный процесс как особый вид правотворчества: понятие и стадии; Юридическая техника и ее значение для правотворчества в Российской Федерации; Правотворчество и современные юридические технологии. Студентов обучают не только проектированию нормативных правовых актов, но и правильному их применению и использованию. Это необходимо для государственного юриста, в том числе будущего норморайтера (проверить на себе качество и удобство применения новых норм).

Думается, имеющуюся магистерскую программу по специальности, включающей основы правотворческой деятельности, необходимо дополнить (наполнить) темами по отраслевой специализации. Вместе с тем, необходимо получить и изучить первые результаты подготовки таких специалистов. После чего возможно определиться (хотя бы ориентировочно) с количественной потребностью в таких профессионалах. Представляется, что в перспективе именно таких специалистов (норморайтеров), имеющих серьезный практический опыт, и необходимо готовить в системе переподготовки крупных юридических вузов по углубленным магистерским программам.

Таким образом, несмотря на отдельные замечания дискуссионного характера, мы солидарны с основными положениями статьи В.М. Баранова. Рецензируемая работа отличается гражданской и профессиональной смелостью, своевременностью поднимаемых автором проблем. И, главное, мы полностью разделяем выводы автора о неприятии подмены государственных и общественных нужд потребностями экономически и политически властвующей элиты - главного критерия профессионализма норморайтера.

1 Черкашина-Шмидт О.В. Об участии Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ в XV Международном научно-практическом форуме «Юридическая техника» // Журнал российского права. 2013. № 12. С. 147.

2 Куликов В. Сочините кодекс // Российская газета. 2016. 15 сентября.

Кочои Самвел Мамадович, доктор юридических наук, профессор, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, профессор кафедры уголовного права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

Норморайтер, бесспорно, нужен

В целом низкое качество принимаемых в России нормативных правовых актов является очевидным фактом. Актуальной данная проблема представляется и для уголовного права, самого строгого из всех отраслей национального права. Цена ошибок и недочетов в законотворческой деятельности здесь особенно высока в силу того, что, например, необоснованная криминализация или, наоборот, декриминализация способна существенно повлиять на уровень преступности. К сожалению, законодательных решений, идущих в разрез с положениями теории уголовного права, можно приводить сколько угодно. Так, если на момент вступления в силу УК РФ (1 января 1997 г.) наиболее строгой была санкция нормы, предусматривающей ответственность за убийство при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 105), то в последующие годы целая группа преступлений «обзавелась» санкциями, более строгими, чем санкция нормы о самом опасном преступлении - убийстве. Причем в результате бессистемных дополнений и изменений, введенных в УК РФ в 2013-2014 годах, строже, чем убийство, могут быть наказаны даже преступления, не доведенные, по сути, до конца, или представляющие собой лишь действия соучастников в преступлении. Лишением свободы на срок от 15 до 20 лет или пожизненным лишением свободы наказываются, например, содействие террористической деятельности (ч. 4 ст. 2051 УК РФ), прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности (ст. 2053 УК РФ), организация террористического сообщества (ч. 1 ст. 2054 УК РФ) и т д. Между тем убийство, в том числе двух или более лиц (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ), подлежит наказанию на срок всего от 8 до 20 лет или пожизненным лишением свободы1.

Предложений, как исключить подобные ошибки или хотя бы минимизировать их, вносится множество. Среди таких предложений безусловный интерес представляют идеи профессора В.М. Баранова и предложенные им конкретные шаги по их реализации.

На наш взгляд, потребность в специалистах, умеющих «писать» законы, очевидна. Как называть таких специалистов? В США существует самое большое в мире образовательное учреждение по подготовке таких специалистов - Институт права Университета Меркера (School of Law Mercer University2), которое имеет в своем составе профильное подразделение - Legal Writing Faculty, что можно переводить на русский язык буквально как факультет «юридического письма» или «написания законов». Возможно, в нашей стране этих специалистов следует так и называть - легалрай-терами (по примеру вошедшего в обиход английского названия специальности людей, пишущих речи, - спичрайтеров)?

Нельзя сказать, что должностные лица, принимающие нормативные правовые акты в России, не понимают важность специалиста, «пишущего» текст таких актов. В качестве примера могу привести свой личный опыт. В 1991 году председатель Кировского городского Совета, будучи недовольным качеством принимаемых нормативных правовых актов, пригласил меня, молодого кандидата юридических наук, на новую должность, которую он назвал «главный научный консультант по правовым вопросам». Моя задача заключалась лишь в том, чтобы сформулировать окончательную редакцию принятых депутатами документов, «отточить» их с точки зрения соответствия букве закона и юридической технике, а также готовить заключения на проекты соответствующих федеральных и областных нормативных правовых актов. При этом научный консультант по правовым вопросам не дублировал юридическую службу городского Совета. Опыт этот оказался настолько востребованным, что к услугам научного консультанта прибегали и областные власти. После роспуска в России Советов народных депутатов (1993 г.) глава администрации города Кирова уволил всех работников городского совета, сохранив только одну должность - научного консультанта по правовым вопросам, но уже в составе мэрии города. В 1994 году, в связи с назначением меня на должность директора Кировского филиала МГЮА, я ушел из мэрии, в которой больше на должность научного консультанта по правовым вопросам никто не был принят.

1 Смертная казнь, указанная в санкции части 2 статьи 105 УК РФ, картину не меняет, так как она не может быть назначена.

2 Официальный сайт Института. Ш1_: http://law.mercer.edu

Очевидно, приведенный пример показывает, что с задачей «легалрайтера» может справиться и специалист, имеющий ученую степень в той или иной области юриспруденции, однако это вовсе не означает, что отсутствует необходимость в целенаправленной подготовке специалистов «по написанию законов», или, как пишет профессор В.М. Баранов, «норморайтеров».

Сложно сказать, сколько конкретно нужно готовить таких специалистов для России в целом. Полагаем, что главное в этом вопросе вовсе не количество, а качество. Погоня за количеством здесь может привести к ситуации в правоохранительных и судебных органах, в которых ошибки применения законов, к сожалению, становятся обыденным явлением, поэтому, на мой взгляд, новых специалистов должны начинать готовить вузы, имеющие солидный кадровый потенциал, прежде всего, МГЮА, МГУ имени М.В. Ломоносова, Санкт-Петербургский государственный университет и два государственных гражданских профильных юридических вуза - УрГЮУ и СГЮА.

Конечно, вуз, решивший начать готовить «легалрайтеров», должен руководствоваться утвержденным образовательным стандартом, в экспертизе которого могут принять участие специалисты разных областей юриспруденции, главным образом, научные работники.

Также на первых порах необходимы определенные стимулы, включая материального характера для привлечения в эту профессию новых специалистов. В последующем работодатель сам будет заинтересован в сохранении в штате государственных и муниципальных органов указанных специалистов, поскольку последние, полагаю, смогут доказать эффективность своей деятельности.

Кожевников Владимир Валентинович, доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры теории и истории государства и права Омского государственного университета имени Ф.М. Достоевского

Норморайтер как будущая юридическая профессия

Настоящая научная статья предполагает и рассуждения, навеянные научной статьей профессора В.М. Баранова «Норморайтер как профессия»1, и ответы на поставленные автором вопросы.

По большому счету, ученый ведет речь о качестве закона как совокупности существенных свойств, определяющих способность закона реально удовлетворять общественные потребности и частные интересы в соответствии с целями развития общества. Полагаем, что одной из важнейших предпосылок таких качественных законов, которые следует характеризовать с точки зрения как социального аспекта, связанного с его содержанием, так и юридического, связанного с его формой, является профессионализм тех лиц, которые занимаются этой юридической деятельностью. В данном случае речь должна идти не только о профессионализме депутатского корпуса, а о профессионализме тех лиц, которые «пишут» законы (норморайтерах). Не сложно понять, что нами актуализируется субъективный фактор на предпроектном, предзаконодательном этапе правотворчества, в рамках которого выявляется правообразующий интерес. А.А. Соколова обоснованно полагает, что важную роль для определения природы национального правотворчества имеют субъективные факторы, которые характеризуют позицию законодателя в законодательном процессе, уровень его правовой культуры, профессионализма, а также идеологические, политические, религиозные, психологические, моральные ценности и ориентиры2. Принцип профессионализма предполагает участие в разработке правотворческих решений квалифицированных специалистов соответствующих отраслей общественной жизни, имеющих профессиональную подготовку, большой стаж работы. Этот принцип прямо и непосредственно связан с качеством правотворчества. К какому роду деятельности должны привлекаться компетентные специалисты (социологии, политологии, экономисты и др.)3, в том числе и норморайтеры, профессионально занимающиеся написанием текстов законов. В.С. Нерсесянц, рассуждая о содержании принципа профессионализма правоустановительной деятельности, акцент делал на качественных свойствах, прежде всего, самих субъектов этой деятельности, понимание ими ее смысла и назначения, ее содержательно-правовых и юридико-технических аспектов и т. д. Автор совершенно прав, говоря, что дилетантизм

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской юридической академии. 2017. № 6 (199). С. 16-29.

2 Соколова А.А. Социальные аспекты правообразования. Минск: Европ. гуман. ун-т, 2003. С. 45.

3 Пиголкин А.С. Правотворчество // Теория государства и права: учебник / под ред. А.С. Пиголкина и Ю.А. Дмитриева. М.: Высшее образование, 2008. С. 424.

здесь столь же недопустим, как и в других сферах профессиональной деятельности, и к тому же чреват, несомненно, более существенными негативными социальными последствиями. Признавая профессиональные недостатки субъектов правоустановительной деятельности, ученый полагал, что они в какой-то мере могут быть сглажены путем учета рекомендаций ученых-юристов, помощи квалифицированных специалистов, участвующих в подготовке правотворческих решений1. В свое время А.С. Пиголкин подчеркивал, что «.остро ощущается потребность в обучении народных депутатов правилам законодательной работы. Такую работу могли бы осуществлять ученые ведущих научно-исследовательских юридических учреждений и вузов страны»2.

Думается, остается актуальным положение Д.А. Керимова, в свое время утверждавшего, что создание эффективного работающего закона равнозначно открытию в науке. Правотворчество только в том случае добьется успеха, если будет основываться на научном знании, правовой культуре и законодательной технике3. С другой стороны, весьма обоснованно В.А. Толстиком подчеркивалось, что «не способствует повышению эффективности действующего законодательства пренебрежительное отношение законодателя и иных правотворческих органов к элементарным правилам юридической техники»4.

Полагаем, что на настоящем этапе развития российского общества, характеризующегося усложнением общественных отношений, требующих правового регулирования, возникла насущная потребность в профессии норморайтера, профессионально (курсив наш. - В.К.) занимающегося составлением текстов законов. Закономерно возникает вопрос: чем профессионал отличается от дилетанта? Профессионал - это квалифицированный человек, продающий результаты своего труда. В отличие от профессионала, дилетант - это человек, не имеющий стандартного уровня профессиональной квалификации5.

Безусловно, необходимость в профессии норморайтера во многом обусловлена приведенными автором цифрами незаконных нормативных правовых актов в российских регионах, в том числе ведомственных. Правда, как представляется, профессору В.М. Баранову необходимо уточнить его утверждение о том, что «существует «пласт» федеральных законов, не соответствующих Конституции России». Получается, что депутаты законодательных органов работают во многом вхолостую, выполняют свои функции некачественно.

Интересно заметить, что еще ранее профессор М.Н. Марченко, обосновывая правотворчество судов в современной России, указывал на слабую, а в большинстве своем вовсе отсутствующую подготовку отечественных законодателей- депутатов Государственной Думы и «сенаторов». Ученый весьма обоснованно подчеркивает, что «быть хорошим специалистом «в своей» области - певцом, борцом, стоматологом, гинекологом и пр. - вовсе не означает быть хотя бы посредственным законодателем, способным не только механически читать предлагаемые проекты законодательных актов, но и адекватно их воспринимать». Ученый, резюмируя, пишет о том, что «добротное законодательство требует к себе, соответственно, добротного профессионального, а не любительского отношения. В противном случае будем иметь в стране и дальше то, что уже имеем: чрезвычайно низкий уровень весьма разрозненного, внутренне противоречивого законодательства и соответствующий ему уровень в экономической, социально-политической, культурной и иных сферах общества»6. Видимо, в данном случае речь может идти о некоторых издержках демократии.

Несмотря на мнение ученых о том, что «.кроме юридической формы юридического образования, нужны и иные формы», к которым, в частности, относится «.юридическое образование, ориентированное на конкретные практические потребности»7, «.повышение качества юридического

1 Нерсесянц В.С. Общая теория права и государства: учебник. М.: Норма, 2010. C. 421.

2 Законодательство Российской Федерации: теоретические вопросы, проблемы и перспективы. «Круглый стол» журнала // Государство и право. 1992. № 10. C. 5.

3 Керимов Д.А. Культура и техника законотворчества. М.: Юрид. лит-ра, 1991. С. 3.

4 Законодательство Российской Федерации: теоретические вопросы, проблемы и перспективы. «Круглый стол» журнала // Государство и право. 1992. № 10. C. 20.

5 Человек и профессия: путь к гармонии: монография / под науч. ред. М.А. Дмитриевой. Омск: Омская академия МВД России, 2005. C. 3.

6 Марченко М.Н. Правовые системы социалистических и постсоциалистических стран // Проблемы теории государства и права: учебник / под ред. М.Н. Марченко. М.: Юристъ, 2002. С. 540.

7 Духно Н.А. Необходимость развития форм юридического образования // Юридическое образование и наука. 2009. № 4. С. 14.

образования невозможно без возрождения как фундаментальной основы юридического образования, так и значительного усиления и дифференциации форм подготовки практикующих юристов»1, приходится констатировать, что в учебных программах юридических вузов не уделяется должного внимания прикладным проблемам, связанным с подготовкой законопроекта как правового документа, особенностям стиля и языка законодательного текста. Иными словами, студентов - будущих юристов - писать законы не учат. Государственными обязательными стандартами высшего профессионального образования по специальности «Юриспруденция» не предусмотрены учебные курсы по правотворческой юридической технике, они не входят и в число обязательных предметов для повышения профессиональной квалификации государственных служащих. В тех же высших учебных заведениях, где преподаются специальные курсы по юридической технике, основное внимание уделяется теоретическим проблемам правотворчества и правоприменения, выявлению особенностей законодательного процесса в высших органах государственной власти Российской Федерации и субъектов Федерации, а не развитию навыков собственно законопроектной деятельности.

Таким образом, сегодня российский юрист может получить необходимые сведения о правотворческой технике в основном в процессе самообразования. При этом следует учитывать, что число публикаций, затрагивающих прикладные вопросы разработки и оформления законопроектов, относительно невелико.

Думается, что необходимость в профессии норморайтера, то есть специалиста, способного провести объективный содержательный анализ правовой ситуации и точно отразить ее технико-юридическими средствами, обусловлена, по крайней мере, следующими обстоятельствами.

Во-первых, необходимостью обеспечения качественного законодательства, о котором речь шла выше, выступающего в качестве одной из общих гарантий обеспечения законности и правопорядка, являющегося одним из важнейших факторов обеспечения эффективности правоприменительной деятельности2. К сожалению, приходится констатировать, что российские исследователи весьма низко оценивают отечественное законодательство, определенные негативные последствия3. При этом указывается на необходимость повышения научного потенциала в правотворчестве. Коллектив авторов - С.В. Поленина, О.А. Гаврилов, Н.П. Колдаева, Е.В. Скурко, утверждают, что «.уровень научной проработанности принимаемых в последние годы в России нормативных правовых актов далек от приемлемого и вызывает серьезную озабоченность; «такая ситуация не раз приводила и может еще привести к множеству негативных последствий»4. Акцентируя внимание на часто принимаемые недостаточно отработанные законодательные акты, имеющие существенные пробелы, противоречивые положения и т. д., сотрудники Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ отмечают, что в складывающейся ситуации важное значение для повышения эффективности деятельности законодателя имеет совершенствование подходов к организации научного обеспечения законотворчества. Наука в лице экспертов, консультантов, советников и т. п. призвана играть все более существенную роль в процессе принятия политических и государственных решений. Между тем, сокрушаются ученые, находящиеся на бюджетном финансировании крупные исследовательские центры, которые в значительной мере определяют лицо науки в соответствующей области знания, все больше отстраняются от непосредственной подготовки законопроектов. Сотрудничество работников таких учреждений с Государственной Думой зачастую сводится лишь к экспертизе законопроектов, подготовленных другими специалистами. Главное же - формирование концепции и основных положений законопроекта - делается в рабочих группах, создаваемых головными комитетами5.

1 Синюков В.Н., Синюкова Т.В. О развитии университетского и прикладного юридического образования в России // Государство и право. 2010. № 3. С. 42.

2 Терехова Л.А. О связи правотворческой и правоприменительной деятельности (гражданско-процессуальный аспект) // Проблемы правоприменения в современной России: сборник материалов научно-практической конференции. Омск: Омский гос. ун-т, 2007. С. 28-33.

3 Кожевников В.В., Аминова Ю.А. Противоречия в российском законодательстве как предпосылка незаконного правоприменения // Вестник ОмГУ им. Ф.М. Достоевского. Серия «Право». 2011. № 3; Ермошин Г. Законотворческая деятельность субъектов Российской Федерации // Российская юстиция. 1998. № 8. С. 31-37; 26-28.

4 Поленина С.В., Гаврилов О.А., Колдаева Н.П., Скурко Е.В. Некоторые аспекты развития правотворчества в России // Правовая политика и правовая жизнь. 2006. № 1. С. 12.

5 Коллективное мнение ученых ИЗиСП. Упорядочение законотворчества - насущная потребность правового государства // Журнал российского права. 1997. № 1. С. 8.

Во-вторых, тем что в России законы, постановления и даже инструкции пишут сотрудники американских консалтинговых компаний: Deloitte Touche, Price Waterhouse, Oliver Wyman, McKinsey KPMG и некоторых иных1. Полагаем, что это не вполне нормальная ситуация должна разрешаться как раз подготовкой отечественных норморайтеров, которые, безусловно, могут и должны использовать правотворческий опыт иностранных государств.

Соглашаясь с необходимостью учета российским законодателем зарубежного опыта, полагаем, что он не должен быть заимствован механически без учета как объективных (например, уровень развития общественных отношений), так и субъективных (например, менталитет народа) факторов. К сожалению, приходится констатировать, что эти общетеоретические положения далеко не всегда учитываются российскими правотворческими органами. Чтобы не быть голословным, приведем лишь один пример, подтверждающий данное утверждение. Это касается Федерального закона от 20 августа 2004 года «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства».

Думается, что данный закон вслепую, без адаптирования к существующим российским условиям, копирует соответствующее американское законодательство, в частности Акт об усилении безопасности свидетеля (1984 г.), и поэтому в большей своей части остается «мертвым».

Полагаем, что предложение профессора В.М. Баранова о необходимости особого корпуса людей, которые должны быть специально подготовлены для правотворческой работы, скорее всего, воплотится на практике, учитывая то обстоятельство, что в Государственной Думе обсуждается идея создания стороннего центра законотворчества, который поможет депутатам с юридической проработкой их инициатив. В качестве партнера, на базе которого появится подобная структура, называется Московский государственный юридический университет им. О.Е. Кутафина (МГЮА)2. Отвечая на другие вопросы, поставленные профессором В.М. Барановым, полагаю, что, безусловно, требуется разработка особого образовательного стандарта норморайтера с развернутым описанием необходимых профессиональных компетенций, образующие «.ценность для практики, той ее части, которая нуждается не в строго очерченном функционировании, а в постановке и решении творческих задач»3, который должен пройти предварительную экспертизу со стороны ведущих ученых - теоретиков, специализирующихся на проблемах правотворчества и его юридической технике, специалистов соответствующих научно-исследовательских институтов, практиков, способных объективно оценить эффективность действующих законов и их различные недостатки. Кстати говоря, заметим, что немногочисленные научно-исследовательские институты, занимающиеся проблемами права и государства сосредоточены в Москве, чего явно недостаточно хотя бы потому, что законотворчеством в России в соответствии с Конституцией уже второй десяток лет занимаются субъекты Российской Федерации. Поэтому, как представляется, не лишено основания предложение В.П. Камышанского о необходимости создания в каждом федеральном округе научно-исследовательского института, изучающего проблемы права4. Говоря в целом, особо необходимо подчеркнуть, что формулирование профессиональных компетенций требует самого серьезного отношения, ибо, как показывает анализ, некоторые из них вызывают большие сомнения. Например, одна из компетенций юристов-бакалавров формулируется так: «осознает социальную значимость своей будущей профессии, обладает достаточным уровнем профессионального правосознания». Очевидно, что эта компетенция не соответствует общетеоретическим положениям юридической науки. Полагаем, что выпускник юридического вуза имеет обыденный уровень правосознания, однако у него начинают формироваться лишь основы профессионального правосознания. Количество норморайтеров, которые могут готовиться лишь некоторыми высшими юридическим учебными заведениями, где работают сотрудники, имеющие соответствующий профессиональный и интеллектуальный потенциал, где для проведения занятий в магистратуре приглашаются практические работники, должно определяться интенсивностью правотворческой

1 Делягин М. Российские законы пишут за границей. URL: www.youtube.com/?v=LdCea1Fsw_k (дата обращения: 24.02.2018); Федоров Е.А. Главный вопрос: а кто в России пишет законы? URL: http//1all1.info/ru /368 (дата обращения: 24.02.2018).

2 МГЮА поможет депутатам писать законы - создается центр законотворчества // Юридический мир. 2017. № 3. С. 11.

3 Синюков В.Н., Синюкова Т.В. О развитии университетского и прикладного юридического образования в России // Государство и право. 2010. № 3. С. 38.

4 Камышанский В.П. Каким должно быть юридическое образование? // Современное право. 2010. № 2. С. 7.

деятельности того или иного правотворческого органа. Полагаем, что методика подсчета нормо-райтеров, предложенная профессором В.М. Барановым, во-первых, действительно носит приблизительный, постановочный характер; во-вторых, может вызвать возражения, ибо в число этих специалистов включает и тех из них, которые не имеют юридического образования, хотя далее отмечается, что один из элементов особой компетенции норморайтера предполагает «определенный объем базовых юридических знаний».

Основной принцип, который должен быть положен в основу карьерной ротации норморайте-ра, является эффективность разработанного им закона с точки зрения как юридического, так и социального аспектов. Наконец, думается, что, учитывая важность для общества качественных законов, вполне приемлемым является резон в повышении материальной и иной поддержки профессионального становления норморайтера.

Аничкин Евгений Сергеевич, доктор юридических наук, доцент, почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации, заведующий кафедрой трудового, экологического права и гражданского процесса Алтайского государственного университета

Профессия «норморайтер» - потребность современного правового развития России

1. Имеется ли реальная потребность в профессии норморайтера?

Постсоветский период развития Российского государства характеризуется динамичным нарастанием массива нормативных правовых актов, регулирующих разнообразные общественные отношения, однако состояние нормативно-правового регулирования оставляет желать лучшего. Распространенными правовыми дефектами были и остаются противоречия между нормативными правовыми актами различной юридической силы, а также коллизии внутри нормативного правового акта, пробельность правового регулирования, неопределенность смысла отдельных правовых понятий и положений, нечеткость правовых формулировок и т. п. Помимо этого наблюдаются специальные правовые дефекты, характерные для того или иного сегмента нормативно-правового регулирования. Например, частыми недостатками законодательства субъектов Российской Федерации являются безосновательное дублирование норм федерального законодательства в законах субъектов Российской Федерации, противоречия норм регионального законодательства нормам Конституции РФ и федерального законодательства, чрезмерная подвижность (поправочность) регионального нормативно-правового массива.

Примечательно, но серьезные и многочисленные дефекты нормативно-правового регулирования имеют место, несмотря на разветвленный механизм их предотвращения и устранения, элементами которого являются Президент РФ, Конституционный Суд РФ, Министерство юстиции РФ, органы прокуратуры, конституционные (уставные) суды отдельных субъектов РФ. В большей степени этот механизм направлен на преодоление последствий правовой дефектности, а не на искоренение ее первопричины.

Представляется, что такой первопричиной является низкое качество нормативных правовых актов. Истоки этой проблемы коренятся, главным образом, в недостаточном уровне квалификации нормотворцев, включая тех, кто непосредственно «пишет» нормативный правовой акт. Это неудивительно, поскольку специальная подготовка их непосредственных создателей в Российской Федерации не предусматривается и не осуществляется. Вместе с тем, очевидной становится объективная необходимость их образовательной подготовки и последующего профессионального сопровождения. Сказанное обусловливает закономерный вывод о наличии в современной России реальной потребности в профессии норморайтера.

2. Нужен ли для подготовки норморайтера специальный профессиональный стандарт с развернутым описанием необходимых профессиональных компетенций?

Положительный ответ на первый вопрос детерминирует необходимость обсуждения и принятия основополагающих нормативных актов, регламентирующих деятельность норморайтеров и, прежде всего, профессионального стандарта. Как известно, профессиональный стандарт - это характеристика квалификации, необходимой работнику для осуществления определенного вида профессиональной деятельности (ст. 195.1 Трудового кодекса РФ). Массовое принятие профессиональных стандартов в нашей стране (к настоящему времени их принято более 800) позволит

работодателям устанавливать более конкретные требования при выполнении трудовой функции работника с учетом специфики деятельности соответствующего органа или организации, а для работников создаст определенность и предсказуемость их правового положения.

Учитывая уникальность профессиональных компетенций, которыми должен обладать норморай-тер, требования к претендентам на данную профессию, к соискателям соответствующей должности и ее функционалу должны четко регламентироваться. По справедливому замечанию В.М. Баранова, профессиональный стандарт норморайтера - «своего рода конституция специалиста этого профиля, отражающая соответствие его знаний, умений, навыков современному уровню правотворчества»1. Возможность подготовки норморайтеров и внедрение этой профессии в юридическую практику не смогут быть результативными при отсутствии соответствующего профессионального стандарта, поэтому полагаем, что для подготовки норморайтеров и последующего сопровождения их профессиональной деятельности профессиональный стандарт является необходимым.

3. Требуется ли разработка особого образовательного стандарта норморайтера?

Целенаправленная подготовка норморайтеров в высших учебных заведениях требует особого

образовательного стандарта. Подчеркиваем, что речь идет не об отдельном профиле в рамках направления подготовки бакалавриата «юриспруденция», не о программе повышения квалификации (свыше 16 часов) или профессиональной переподготовки (свыше 250 часов) и даже не о магистерской программе, а об особой образовательной программе бакалавриата. При этом такого рода подготовка в силу специфического содержания учебного процесса и высокого удельного веса проектной и практикоориентированной работы студентов целесообразна только по очной форме с нормативным сроком обучения 4 года или очно-заочной (вечерней) форме.

Качественная подготовка норморайтеров может быть обеспечена за счет сравнительно длительного срока обучения и особых учебных дисциплин, направленных на формирование и развитие необходимых знаний, умений и навыков. Кроме базовых общеюридических дисциплин в учебный план подготовки норморайтеров желательно включить такие дисциплины, как «Юридическая техника», «Законодательная техника», «правовая текстология», «Экспертиза нормативных правовых актов и их проектов», «Региональное нормотворчество», «Информационно-коммуникационные технологии в правотворческой деятельности», «Юридическая герменевтика» и т. п. Также целесообразно дополнить стандартные учебные дисциплины особыми разделами или темами, актуальными для подготовки норморайтеров. В частности, в рамках изучения конституционного права РФ это может быть тема «Подготовка проектов федеральных законов», а при преподавании курса «Конституционная юстиция» тема «Правотворчество Конституционного Суда Российской Федерации».

4. Кто именно должен провести предварительную экспертизу профессионального и образовательного стандартов норморайтера?

Предварительная экспертиза профессионального и образовательного стандартов выступает необходимым элементом процесса их разработки и утверждения, позволяющим повысить качество стандартов и обеспечить их легитимацию профессиональным и образовательным сообществом. С учетом того, что основная масса нормативных правовых актов создается органами законодательной и исполнительной власти, оптимальными субъектами, которые могли бы провести предварительную экспертизу профстандарта норморайтера, являются парламентские ассоциации субъектов Российской Федерации, образуемые в основном в рамках федеральных округов (Совет законодателей Центрального федерального округа, Парламентская Ассоциация Северо-Запада России, Северо-Кавказская Парламентская Ассоциация и др.). Также желательна экспертиза профессионального стандарта профильным органом исполнительной власти - Министерством юстиции Российской Федерации, его Департаментом развития законодательства.

Проект образовательного стандарта направления подготовки «норморайтер» необходимо про-экспертировать в ведущих юридических ассоциациях России: Ассоциации юристов России, Ассоциации юридического образования, Ассоциации юридических вузов. При наличии положительных заключений экспертов либо устранении их конструктивных замечаний утверждение стандартов будет обоснованным, а их действие эффективным. Принципиально важно, чтобы образовательный стандарт имел производный характер, то есть основывался на профессиональном стандарте и был с ним концептуально и содержательно согласован.

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 20.

5. Какое количество норморайтеров целесообразно готовить ежегодно и какие принципы должны быть положены в основу их карьерной ротации?

Подготовка оптимального количества норморайтеров должна быть обусловлена реальными потребностями рынка труда каждого субъекта Российской Федерации. От этих потребностей должен быть численно производен государственный заказ. По естественным причинам (численность населения, количество нормотворческих органов, примерное число принимаемых нормативных правовых актов и пр.) количество таких специалистов в субъектах РФ будет различным. Более того, оно не будет одинаковым в законодательном и высшем исполнительном органах государственной власти конкретных сопоставляемых субъектов РФ. Например, количество требуемых норморайтеров в Чукотском автономном округе будет значительно меньше, чем в Москве или Татарстане.

Очевидно, первый выпуск специалистов-норморайтеров не сможет разово удовлетворить все потребности в нормотворческой деятельности. В связи с этим требуется определенный плановый расчет предполагаемого количества таких специалистов в разрезе субъектов Российской Федерации, расписанный на ближайшие 5-10 лет. Конкретную цифру ежегодного выпуска норморайтеров назвать сложно в силу объективных различий регионов, многообразия планов законодательной деятельности субъектов Российской Федерации, изменения приоритетов и векторов государственной политики. Видимо, потребуется условное деление регионов на несколько групп в зависимости от планируемого объема контрольных цифр приема на подготовку норморайтеров, но эти цифры, особенно на первоначальном этапе, не должны быть значительными. Представляется допустимым, если на «пилотном» этапе первый выпуск специалистов составит от 25 до 100 человек в зависимости от субъекта Российской Федерации и, в среднем, около 5 тысяч человек в пределах Российской Федерации.

Важным является не «накачивание» объемов и темпов подготовки норморайтеров, а перспектива их реального и оперативного трудоустройства по полученной специальности. Общественная практика скорректирует предложенную цифру, но в то же время в силу специфики работы норморайтеров и относительно узкого профиля их деятельности, ежегодное наращивание количества выпускаемых специалистов вряд ли оправдано.

В основу карьерной ротации норморайтеров могут быть положены принципы «движения» и сменяемости государственных и муниципальных служащих вообще. Полагаем, ключевыми принципами здесь должны стать уровень профессионализма, прохождение аттестации, стаж работы по специальности, учет уровня квалификации, наличие конфликта интересов и т. п.

6. Есть ли резон в повышенной материальной и иной поддержке профессионального становления норморайтера, не является ли это отступлением от принципа социальной справедливости, неосновательным снижением конкуренции в процессе служебного роста?

В случае принятия профессионального и образовательного стандартов и запуска подготовки норморайтеров в профильных юридических вузах и на юридических факультетах классических университетов их выход на рынок труда станет новым явлением в юридическом сообществе. Для укоренения корпуса норморайтеров в профессиональном сообществе важно, особенно в первые годы, их материальное и нематериальное стимулирование. Поскольку норморайтеры осуществляют свою служебную деятельность в сфере публичной власти, то совокупное федеративное государство в целом, субъекты Российской Федерации и муниципальные образования должны быть заинтересованы как в формировании государственного заказа на их подготовку, так и в дополнительной поддержке профессионального становления норморайтера. Объем и виды материальной поддержки будут зависеть от возможностей соответствующего бюджета в тот или иной период времени. Нематериальная поддержка таких ограничений не имеет и напрямую зависит от заинтересованности публичных образований. Так, установление специальных почетных званий для нор- § морайтеров, приоритетный доступ в кадровый резерв соответствующего органа публичной власти, § популяризация специальности через конкурсы профессионального мастерства и другие подобные "в-меры могли бы создать дополнительную мотивацию для трудоустройства по специальности, до- ^ бросовестной службы и карьерного продвижения. ^

Если подобного рода стимулирование воспринимать в контексте отступления от принципа социаль- ^ ной справедливости, то его следует отменить в судейском корпусе, системе органов прокуратуры, феде- | ральной службы безопасности и ряде других органов. Однако вопрос так не ставится. Кроме того, допол- го нительное стимулирование способствует не снижению, а, напротив, обострению конкуренции в процессе | служебного роста, поэтому введение относительно повышенной поддержки профессионального становления норморайтера представляется социально оправданным и профессионально обоснованным. :с

Попондопуло Владимир Федорович, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, заведующий кафедрой коммерческого права Санкт-Петербургского государственного университета;

Петров Дмитрий Анатольевич, доктор юридических наук, доцент, доцент кафедры коммерческого права Санкт-Петербургского государственного университета;

Силина Елена Владимировна, доктор юридических наук, доцент, заведующая кафедрой предпринимательского права Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина

О подготовке специалистов по правотворчеству (норморайтеров)

I. В новаторской статье профессора В.М. Баранова ставится на обсуждение юридической общественности вопрос о необходимости введения новой относительно самостоятельной профессии норморайтера1. Отмечается, в частности, что множество исследований о кризисе законности, упадке правопорядка, дефектах правотворческого процесса и законодательства, происходящих в силу разных причин, не упоминается одна весьма важная причина сложившейся неблагоприятной ситуации - отсутствие в России подготовки особого корпуса людей (норморайтеров), которые бы имели соответствующий диплом юриста и занимались правотворчеством как профессией. Предлагается алгоритм действий по реализации проекта подготовки норморайтеров, а именно: разработка соответствующих образовательного и профессионального стандартов, создание исследовательского научно-прикладного и учебного центра по подготовке норморайтеров, стимулирование развития профессии норморайтера.

Представляется, что, прежде чем выразить отношение к этой весьма интересной инициативе о подготовке специалистов по правотворчеству, необходимо хотя бы вкратце определиться о цели и предмете деятельности специалиста по правотворчеству, то есть роли и значении законодательного (и даже шире - нормативного правового) акта в обществе, действительных причинах его недостаточной эффективности. Может быть все-таки основные определяющие причины такой недостаточной эффективности кроются не столько в отсутствии специалистов правотворчества, сколько в других обстоятельствах, характеризующих состояние российского общества, понимании целей и задач правового регулирования?

II. Как известно, право как таковое и его внешние формы проявления (в частности нормативные правовые акты) - это следствие человеческой деятельности. Уже в сочинениях Аристотеля право определяется как одно из средств социального общения и является следствием трактовки человека как личности, способной к пониманию действий других и взаимодействию с ними. Человек мера всему; без человека - нет ничего, включая право. Каждый человек действует исходя из своих интересов в целях извлечения субъективной полезности такой деятельности (удовлетворения какой-то своей потребности). В ходе взаимодействия с другими людьми, а также общественными и государственными институтами, сталкиваясь с чужими интересами, человек учитывает их как издержки, увеличивающие стоимость преследуемого человеком результата деятельности. Оценивая эти издержки, человек либо соглашается их нести ради достижения искомого результата своей деятельности, либо не соглашается и отказывается от дальнейших действий, направленных на достижение результата. Такое взаимодействие людей в обществе является взаимосогласованным и по мере развития общества приобретает качества признаваемых в обществе, общеобязательных правил поведения: обыкновений, обычаев, прецедентов, а также нормативных правовых актов.

Таким образом, именно человек, взаимодействуя с другим человеком, «порождает» право не как внешнюю по отношению к человеку реальность, данную государством в форме законодательства или природой в форме естественных прав, но как «интерсубъективную реальность». Соответственно правопорядок не столько создается усилиями государства или еще какими-то внешними силами, сколько представляет собой общую результирующую заинтересованного активного право-

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 18.

вого общения субъектов1. Законодательный же акт является лишь необходимой издержкой для человека, действующего в своих интересах. Законодательство формально обеспечивает общий правопорядок. Остается лишь вопрос о том, каким оно должно быть? Об этом чуть позже.

Что касается представления о праве как о естественных, прирожденных и неотъемлемых правах человека, то они очень привлекательны и гуманны, но в действительности люди считаются друг с другом, поскольку находят это полезным для конструктивного сотрудничества, а в конечном счете для удовлетворения собственных интересов. Из постоянных, неоднократно повторяющихся контактов людей, выгодных каждому из них и удобным для всех, постепенно складываются определенная культура общения, живая этика отношений, этикет и правила общественного поведения. Именно из этого начиная с обычаев и прецедентов по мере развития общества произрастает нормативный юридический порядок. Что касается значения государства, то при таком подходе оно не умаляется, но выявляется его истинная роль в обществе. Государство как внешний по отношению к человеку фактор не должно чрезмерно вмешиваться в естественный правопорядок, образующийся в ходе взаимодействия свободных заинтересованных людей и признаваемый ими как нормальный. Задача государства не в оценке и распределении (перераспределении изъятого у одних между всеми или, что еще хуже, между другими) материальных и иных благ в обществе, а в обеспечении безопасности общества, его естественного правопорядка, защите индивидуальных прав и свобод. Понимание такого подхода имеется среди авторитетных представителей разных гуманитарных наук.

Так, философ Вильгельм фон Гумбольдт в своей работе 1792 года писал: «Государство должно воздержаться от всякой заботы о положительном благе граждан; оно не должно делать ни одного шага далее, чем необходимо для их безопасности друг от друга и от внешних врагов; ни для какой другой цели не должно оно стеснять их свободы»2. Отсюда следует, что государство не дает права, оно лишь обеспечивает (защищает) их.

Классик экономической науки Людвиг фон Мизес в своей работе 1949 г. определяет индивида как основного субъекта общественной жизни, который опирается в своих действиях на собственные интересы в целях извлечения субъективной полезности таких действий, постоянно соизмеряя стоимость издержек и результатов этой деятельности. Разделение труда и частной собственности (управления) на средства производства и свободный (рыночный) обмен товарами и услугами формируют свободное (рыночное) общество. Государство призвано оберегать действие такой рыночной системы, не мешать ее функционированию и защищать от каких-либо посягательств на ее устои. Вмешиваясь в деятельность людей, направляемых рынком, государство создает дополнительные издержки, искажающие рыночную экономику (как, впрочем, и иные сферы жизни общества) и существенно затрудняющие ее нормальное развитие. Государство должно применять свою принудительную силу только для предотвращения действий, приносящих вред сохранению и спокойному функционированию рыночной экономики; защищать жизнь, здоровье и собственность индивида от насильственных и мошеннических действий людей; оберегать среду, в которой рыночная экономика может благополучно функционировать. Рынок в одиночку упорядочивает всю общественную систему и придает ей смысл и значение3.

Известный итальянский юрист Бруно Леони в своей работе 1961 года критически оценивает само законодательство как продукт государственной деятельности. Законодательство, по мнению автора, слишком непосредственно связано с мнениями мизерной кучки людей (законодателей), кто бы они ни были, чтобы быть лекарством для всех. Даже когда это замечают, критика обычно направлена против конкретных законодательных актов, но не против законодательства как такового, а новое средство всегда ищут в новых, «улучшенных» законах. Причина кроется в зависимости законодательной власти от исполнительной власти и огромном росте псевдозаконодательной деятельности со стороны правительства. Вместе с тем в основе непрерывно увеличивающихся полномочий чиновников всегда лежит какой-нибудь законодательный акт, позволяющий им в свою очередь действовать в роли законодателей, а также вмешиваться в этом качестве, почти без ограничений, в любые частные действия и нарушать любые интересы частных лиц. Парадокс состоит в том, что нами управляют люди, но не потому, что, как утверждала бы классическая теория Аристотеля, нами не управляют законы, а потому, что как раз законы нами и управляют. В данной си-

1 Коммуникативная концепция права: вопросы теории. СПб., 2003. С. 41.

2 Гумбольдт В. фон. О пределах государственной деятельности. М., 2003. С. 40.

3 Мизес Л. фон. Человеческая деятельность: трактат об экономической теории. Челябинск, 2005. С. 224, 243-244.

туации было бы практически бесполезно апеллировать к закону для защиты от таких людей. Сам Макиавелли не придумал бы более хитроумного устройства, чтобы облагородить волю тирана, который притворяется простым чиновником, действующим в рамках совершенно законной системы1.

Об усиливающейся институциональной зависимости человека пишут и российские авторы, отмечая, что среди факторов, обеспечивающих успех, выдвигается способность человека удачно встраиваться в институциональные структуры общества, адаптироваться к происходящим изменениям. При этом именно роль государства как огромной массы иерархически связанных институтов вызывает критику. Часто, чтобы уйти от решения социальных проблем и в то же время поддержать видимость активной работы, современная бюрократия усвоила привычку весьма просто реагировать на сложности общественной жизни: она в изобилии порождает ни к чему не обязывающие законы, формирует органы, в которых общество попросту не нуждается 2.

Изложенное выше убедительно доказывает, что право - продукт не государства, а общества, его взаимодействующих друг с другом членов. Задача государства - обеспечение безопасности индивида и, следовательно, общества в целом, реагирование на отклоняющееся поведение посредством принятия необходимых для этого законодательных актов, полицейских мер и судебных решений. Следовательно, для правильного понимания общественных процессов необходимо исходить из первичности индивида во всех его проявлениях и вторичности политических институтов, прежде всего государства. Огромный потенциал законодательства кроется не в регулировании частной деятельности людей (вмешательстве в их дела), а в ограничении самой власти, четком определении компетенции каждой из ее ветвей законом на основе Конституции. Уместно заметить, что в России до сих пор нет законов, регламентирующих деятельность законодательной власти (Закона о законах) и исполнительной власти (Административного кодекса)3.

Следует подчеркнуть, что в изложенных выше научных взглядах не отрицается значение в современном обществе государства и законодательства как его продукта, выступающих внешними факторами по отношению к человеку и его правам. Отмечается лишь тот факт, что с момента, когда государство, в том числе посредством законодательства, достигает некоторого предела, государство становится практически несовместимо с личной инициативой и правом индивида принимать решения. Законодательство должно определять то, что индивиду нельзя делать, а государство, действуя в рамках законодательства, должно обеспечивать данный порядок. Все это имеет самое непосредственное отношение к пониманию сущности права и закономерностей его возникновения и развития.

III. С учетом изложенного выше о роли и значении законодательства в обществе определимся: нужен ли специалист по правотворчеству (норморайтер) как отдельная юридическая профессия или достаточно осуществления подготовки специалистов по правотворчеству в рамках существующих подходов подготовки юристов без введения относительно самостоятельной профессии норморайтера?

При этом еще раз подчеркнем, что преодоление и устранение юридико-технических дефектов остается актуальной задачей4. Характер обращений в Конституционный Суд РФ показывает, что нарушение в процессе законотворчества как на федеральном, так и на региональном уровне основополагающих принципов правового регулирования, с неизбежностью ведя к появлению различного рода дефектов нормотворчества (недостатки систематизации, фрагментарность, коллизи-онность, юридико-технические недочеты), нередко оборачивается неконституционностью нормативного регулирования5.

Нормативные коллизии и юридико-лингвистическая неопределенность прямо поименованы в Методике проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов6 в качестве коррупциогенных факторов, препятствующих нормальному правоприменению и в силу этого подлежащих устранению.

1 Леони Б. Свобода и закон. М., 2008. С. 21-24.

2 Мальцев Г.В. Социальные основания права. М., 2007. С. 443, 457, 473, 489-494.

3 Белов С.А. Актуальность и перспективы кодификации административного законодательства в России // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2011. № 12. С. 6-21.

4 Кожокарь И.П. Основы теории цивилистической дефектологии. М., 2017. 392 с.

5 См., например: Решение Конституционного Суда РФ от 23 июня 2016 г. «Информация «Конституционно-правовые аспекты совершенствования нормотворческой деятельности (на основе решений Конституционного Суда Российской Федерации 2013-2015 годов)» // СПС «КонсультантПлюс».

6 Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов: постановление Правительства РФ от 26 февраля 2010 г № 96 // Собрание законодательства РФ. 2010. № 10, ст. 1084.

Недоработки юридико-технического характера, пробельность, неопределенность и несогласованность регулирования, допускаемые на различных стадиях законопроектной работы и парламентского обсуждения, могли быть преодолены не только за счет повышения квалификации лиц, привлекаемых к процессам нормотворчества, но и создания при законодательных и исполнительных органах власти структур, главной задачей которых будет непосредственное сопровождение процессов нормотворчества.

Следует признать необходимым наличие такого рода профессионалов, которых в обычном словоупотреблении можно именовать норморайтерами. Естественно, что такие работники должны владеть теоретическими знаниями и практическими навыками, приобретаемыми в ходе специальной подготовки.

Современное состояние рынка труда предполагает, что именно работодатель с учетом своих собственных интересов должен определять требования к квалификации работника, описываемых в части 1 статьи 195.1 Трудового кодекса РФ как уровень знаний, умений, профессиональных навыков и опыта работы работника. Совокупность такого рода требований формализуется в профессиональных стандартах, представляющих собой характеристику квалификации, необходимой работнику для осуществления определенного вида профессиональной деятельности, в том числе выполнения определенной трудовой функции (ч. 2 ст. 195.1 Трудового кодекса РФ).

Проекты профессиональных стандартов могут разрабатываться объединениями работодателей, работодателями, профессиональными сообществами, саморегулируемыми организациями и иными некоммерческими организациями с участием образовательных организаций профессионального образования и других заинтересованных организаций. Утверждение профессиональных стандартов осуществляется Министерством труда и социальной защиты Российской Федерации в соответствии с Правилами разработки и утверждения профессиональных стандартов, утвержденными постановлением Правительства РФ от 22 января 2013 года № 23 «О Правилах разработки и утверждения профессиональных стандартов»1.

Кроме профессиональных стандартов, характеристика квалификации может определяться требованиями рынка труда к специалистам, рабочим и служащим соответствующего профиля.

Указанные профессиональные стандарты и требования рынка труда определяют совокупность знаний, умений, навыков, ценностных установок, опыта деятельности и компетенции определенных объема и сложности, которые должны быть приобретены будущими работниками в процессе их обучения.

Качество и уровень подготовки выпускников, освоивших профессиональные образовательные программы в конкретной организации, осуществляющей образовательную деятельность, должны отвечать требованиям профессиональных стандартов, требованиям рынка труда к специалистам, рабочим и служащим соответствующего профиля, что проверяется в рамках государственной и профессиональной-общественной аккредитаций (п. 1 ст. 2, ст. 92, ч. 4 ст. 96 Федерального закона от 29 декабря 2012 г. № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации»2 (далее - Закон об образовании)).

Таким образом, именно органы государственной власти, работодатели и их объединения, профессиональные сообщества, саморегулируемые организации, иные заинтересованные лица (далее - работодатели) формируют требования к специалистам, рабочим и служащим соответствующего профиля, а образовательные организации должны ориентироваться на них, формируя свои профессиональные образовательные программы в соответствии с меняющимися условиями рынка труда.

И если на рынке труда появилась потребность в специалистах определенного профиля, то образовательные организации должны быть готовы обучить специалистов, квалификация которых (уровень знаний, умений, профессиональных навыков) будет отвечать соответствующим требованиям.

Совокупность обязательных требований к образованию определенного уровня и (или) к профессии, специальности и направлению подготовки закрепляется в федеральных государственных образовательных стандартах (п. 6 ст. 2 Закона об образовании). Нормотворческая деятельность является одной из разновидностей профессиональной деятельности юриста, к которой готовятся выпускники, освоившие программу бакалавриата (п. 4.3 Федерального государственного образо-

1 Собрание законодательства РФ. 2013. № 4, ст. 293.

2 Собрание законодательства РФ. 2012. № 53, ч. 1, ст. 7598.

вательного стандарта высшего образования по направлению подготовки 40.03.01 Юриспруденция (уровень бакалавриата)1 (далее - ФГОС бакалавриата)).

Выпускники магистерских образовательных программ по направлению подготовки «Юриспруденция» должны быть готовы к осуществлению правотворческой деятельности2, предполагая в качестве квалификации выпускника его способность подготавливать нормативные правовые акты.Следователь-но, появление профессиональных стандартов и требований рынка труда к специалистам, рабочим и служащим соответствующего профиля влияет на содержание образовательной деятельности, предопределяя качественное наполнение образовательных стандартов, порождая появление соответствующих образовательных программ. Однако выделение специалиста по правотворчеству (норморайте-ра) в качестве профессии, на наш взгляд, не должно влечь безусловной необходимости принятия ни профессионального стандарта, ни образовательного стандарта. С формальной точки зрения каждый выпускник, освоивший программу бакалавриата по направлению «Юриспруденция», должен уметь осуществлять нормотворчество как специальный профессиональный вид деятельности, наряду с правоприменительной, правоохранительной и экспертно-консультационной. При разработке и реализации программы бакалавриата образовательная организация должна ориентироваться на конкретный вид (виды) профессиональной деятельности, к которому (которым) готовится бакалавр, исходя из потребностей рынка труда, научно-исследовательских и материально-технических ресурсов организации3, но это означает лишь возможность специализации выпускника в определенном, в одном из указанных видов профессиональной деятельности при сохранении необходимости их комплексного изучения.

С содержательной точки зрения следует учитывать, что любой юрист для целей нормотворчества не может быть одинаково сведущ во всех сферах правового регулирования, определяемых по самостоятельным видам экономической деятельности, группам общественных отношений и иным предметным областям, способным к обособлению. На наш взгляд, это влечет нецелесообразность и невозможность обучения самостоятельной профессии норморайтера в рамках бакалавриата, но не исключает возможность создания магистерских основных образовательных программ и дополнительных образовательных программ профессионального обучения.

Поляков Сергей Борисович, доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры теории и истории государства и права Пермского государственного национального исследовательского университета

Правотворчество - не дело дилетантов

Непрофессионализм (дилетантизм) едва ли не главная беда нашего общества, которая погубит все помпезные планы, если не изжить легкомыслие в ближайшее время. Профессионализм - это система навыков и умений создать то, что не может сделать человек, не обладающий соответствующей подготовкой (дилетант). Например, сантехник-профессионал за полчаса снимет старый и установит новый смеситель. В то время как профессор-правовед за день только сорвет резьбу крепежей, но так и не снимет прохудившийся кран. Либо мы признаем, что правотворческая работа - это профессия, требующая соответствующих специалистов (норморайтеров, как предлагает называть их В.М. Бара-нов4) либо соглашаемся, что правотворческая работа доступна любой кухарке. Сейчас мы идем по второму пути. На уровне высшего руководства страны признана бессистемность современного российского правотворчества, создающего проблемы в процессе правоприменения5.

1 См.: Об утверждении федерального государственного образовательного стандарта высшего образования по направлению подготовки 40.03.01 Юриспруденция (уровень бакалавриата): приказ Минобрнауки России от

1 декабря 2016 г. № 1511. URL: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 29.12.2016).

2 См.: Об утверждении и введении в действие федерального государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования по направлению подготовки 030900 Юриспруденция (квалификация (степень) «магистр»): приказ Минобрнауки России от 14 декабря 2010 г. № 1763 (подп. «а» п. 4.3) // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2011. № 14.

3 Об утверждении федерального государственного образовательного стандарта высшего образования по направлению подготовки 40.03.01 Юриспруденция (уровень бакалавриата): приказ Минобрнауки России от 1 декабря 2016 г. № 1511 (посл. абз. п. 4.3). URL: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 29.12.2016).

4 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 16-29.

5 Всероссийский съезд судей. URL: http://special.kremlin.ru/events/president/news/53419 (дата обращения: 06.12.2016).

Впрочем, дилетантизм не только наша болезнь. Из записей самописцев самолета, потерпевшего в 2010 году катастрофу под Смоленском с гибелью президента Польши, следует, что летчикам давали указания чиновники1. Если так, то наглядно, к чему приводит вмешательство в дела профессионалов. Только настаивая на том, что страной управлять легче, чем самолетом, можно позволить себе «рулить» правовым управлением государства по-дилетантски.

Дефекты законодательства сводятся к двум группам:

1. Юридико-технические нарушения:

- компетенции органа по изданию нормативных правовых актов;

- системности законодательства (противоречия с нормативными правовыми актами, имеющими большую юридическую силу, рассогласования терминологии);

- лингвистической определенности текстов нормативных правовых актов;

- обоснованности оценочных понятий;

- определенности в нормативно-правовой графике;

- порядка принятия, опубликования и введения в действие нормативных правовых актов;

- требований к реквизитам нормативных правовых актов.

2. Социальная неадекватность нормативных правовых актов вследствие:

- необоснованности изменения соотношения прав и обязанностей;

- отсутствия исследований закономерностей общественного развития вследствие изменения прав, обязанностей, запретов между субъектами права (определяемых специалистами в соответствующей сфере регулируемых общественных отношений: экономистами, экологами, демографами и т. д.);

- необоснованности изменения иерархии ценностей2.

Современная российская юридическая наука добилась заметных результатов для предупреждения таких дефектов в процессе создания нормативных правовых актов и выявления их в принятых. Содержание качества российской правотворческой работы в целом определено, прежде всего, стараниями ученых Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ и Нижегородской академии МВД России. То, что в деятельность нормотворческих органов эти результаты плохо внедряются, во-первых, вопрос не науки, а политики. Во-вторых, наличие возможности у политиков кивать на то, что неизвестно, в каких формах реализовывать это содержание. Знатоков названного содержания едва хватит для Государственной Думы, но не для остальных нормотворческих органов России.

Предложение профессии норморайтера, доведенное В.М. Барановым до определения ее в положениях трудового законодательства о квалификационных требованиях к работникам3, - это предложение формы российской правотворческой работы, в которой будет реализовываться ее содержание, недоступное обывателям и политикам с благими побуждениями, но с отсутствием представления о юридической технике и о закономерностях реализации правовых норм.

Содержание без формы не существует. Форма - потребность содержания. А потому профессия норморайтера - естественная потребность для воплощения в жизнь научного, а не дилетантского правотворчества. Всеобщая взаимосвязь содержания и формы предполагает, что для развития содержания формы, через которые осуществляется такое развитие, постоянно должны пополняться. Для подготовки норморайтеров, через деятельность которых научность правотворчества должна стать повседневностью нормотворческой работы, нужны специальные профессиональные стандарты перевода научных достижений юридической техники в массовое производство специалистов. Основа таких стандартов существует в виде учебников по юридической технике4, Методических рекомендаций по проведению правовой экспертизы нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации, утвержденных приказом Министерства юстиции РФ от 31 мая 2012 г. № 875. Из содержания этих источ-

1 11Р1_: https://uznayvse.ru/v-mire/obnarodovan-razgovor-s-rechevyih-samopistsev-samoleta-leha-kachinsko-go-18463-2.html (дата обращения: 27.02.2018).

2 Подробнее см.: Баранов В.М., Поляков С.Б. Правовая экспертиза изменений действующего российского законодательства // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2016. № 3. С. 135-148.

3 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 20-22.

4 Давыдова М.Л. Юридическая техника: Проблемы теории и методологии. Волгоград, 2009; Кашанина Т.В. Юридическая техника: учебник. М., 2011; Юридическая техника: курс лекций / под ред. В.М. Баранова. Н. Новгород, 2015; и др.

5 Бюллетень Минюста РФ. 2013. № 1.

ников (глав, параграфов, пунктов) следует сформулировать то, что должны знать и уметь воплощать в нормативных правовых актах норморайтеры, иным словами то, что теперь называется компетенциями, но формулировать это должны только те, кто создавал результаты науки о юридической технике российского нормотворчества.

Проблема назначения руководителями преданных государству, но безграмотных в отношении руководства людей, давняя, существующая для разных времен и флагов. Сегодня дилетантизм внедряется через утверждение об особой профессии менеджеров, которым все равно, чем руководить: сегодня чулочной фабрикой, завтра нефтедобывающим предприятием, а послезавтра -научным институтом. Такие способны воспроизводить идеи типа «генетика - продажная девка империализма», но и только, зато в тушении позитивных идей, в придумывании дел для отвлечения от работы изобретательность «менеджеров» неиссякаема (за исключением, может быть, менеджеров торгового зала). Они - плоть бюрократизма, имеющего свои законы крысиной живучести и торможения общества, в том числе образования1.

Пермскому университету повезло. На Восьмом Пермском конгрессе ученых-юристов в октябре 2017 года В.М. Баранов едва ли не впервые публично озвучил материал, содержащийся в позже опубликованной статье «Норморайтер как профессия». Благодаря этому, уточнив цель своей магистерской программы «Юридические технологии в правотворчестве и правоприменении» в части подготовки специалистов по нормотворческой работе, мы, позитивно восприняв критику нашего учебного плана В.М. Барановым2, существенно изменили его. Исключили часть непрофильных курсов, включили в учебный план большой курс юридической техники, изменили последовательность изучения дисциплин для достижения ясной цели, кого мы должны готовить. Изменения были представлены в учебно-методическое управление (УМУ) Пермского государственного национального исследовательского университета, но наше воодушевление попало на минное поле приказа ректора от 27 декабря 2017 года № 1163 «Об утверждении базового учебного плана для программ магистратуры», которым «в связи с утверждением новых версий федеральных государственных образовательных стандартов по направлениям подготовки высшего образования, учитывающих требования профессиональных стандартов (далее -ФГОС 3++), в целях обеспечения единого подхода к формированию универсальных компетенций обучающихся и оптимизации учебного процесса в Пермском государственном национальном исследовательском университете» утвержден базовый учебный план для программ магистратуры, реализуемых в ПГНИУ в соответствии с ФГОС 3++ согласно приложениям. В последних предусмотрено в обязательном порядке включение в учебные планы для набора 2018 года дополнительных компетенций.

Согласно приложению 3 у магистрантов должны быть сформированы универсальные компетенции с соответствующим набором дисциплин (для юристов):

Компетенция Дисциплина

УК-1. Способен осуществлять критический анализ проблемных ситуаций на основе системного подхода, вырабатывать стратегию действий Системное решение проблем

УК-2. Способен управлять проектом на всех этапах его жизненного цикла Проектный менеджмент [базовый]

УК-3. Способен организовывать и руководить работой команды, вырабатывая командную стратегию для достижения поставленной цели

УК-4. Способен применять современные коммуникативные технологии, в том числе на иностранном (ых) языке (ах), для академического и профессионального взаимодействия 1. Коммуникации в профессиональной и академической среде / Академическое и деловое письмо 2. Академическая и профессиональная коммуникация на иностранном языке

УК-5. Способен анализировать и учитывать разнообразие культур в процессе межкультурного взаимодействия Культура в глобальном мире

УК-6. Способен определять и реализовывать приоритеты собственной деятельности и способы ее совет иенствования на основе самооиенки Профессиональное и личностное саморазвитие

1 О природе бюрократизма и его губительности для современного российского образования см.: Протасов В.Н. Иррациональные методы властвования как инструмент самосохранения и экспансии бюрократически организованных систем управления // Государство и право. 2017. № 10. С. 55-61.

2 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 18-19.

Очевидно, что уму непостижимо, что такое правотворческая и правоприменительная деятельность, чем занимаются следователи, судьи, а тем более те, кто готовит нормативные правовые акты, но им предписывается «в срок до 1 февраля 2018 года обеспечить приведение всех вводимых в действие в 2018/2019 учебном году учебных планов и программ магистратуры в соответствие с требованиями настоящего приказа», то есть урезать специальные дисциплины и «разработать индикаторы достижения универсальных компетенций по дисциплинам базового учебного плана».

В мудреных, но пустых словах - вся суть бюрократического управления в образовании. «В процессе бюрократизации властный субъект перестает в своей профессиональной деятельности ориентироваться на ту цель, для которой он создан, и начинает работать на сохранение и упрочение своего статуса, учитывая в первую очередь свои собственные интересы»1. Бюрократы от образования не представляют себе, что должен знать и уметь соответствующий специалист. Они составляют пазлы на соответствие трафаретам, спускаемым сверху такими же бюрократами, также видевших следователей, судей только в кино и совсем не знающих, что такое юридическая техника нормотворчества. Дилетант с «общекультурными компетенциями» ничему профессионала по его делу научить не может.

Полки и компьютеры «менеджеров от образования» сродни полкам в игрушечных магазинах с выставленными на продажу наборами пазлов, столь же далеких от реальной жизни, как «рабочие программы», УМК и т. п., составленные по бюрократическим требованиям. Чтоб операции аппендицита им делали хирурги с «общекультурными компетенциями», часов на специальные дисциплины для обучения которых хватило только на то, чтобы усвоить, что «аппендикс где-то в пузе».

Поэтому специальные профессиональные стандарты с развернутым описанием необходимых профессиональных компетенций для подготовки норморайтеров без пресловутых общекультурных и универсальных компетенций около всяческих наук должны готовить исключительно ученые - научные лидеры юридической техники правотворчества. И к этим стандартам нельзя подпускать бюрократов от образования, как к штурвалу самолета нельзя пускать пресс-секретарей президента.

На пути создания формы качественного правотворчества - профессии норморайтера - главной проблемой представляется то, что «экономически и политически властвующая элита», которая «должна быть ограничена в своих правотворческих притязаниях»2 не нуждается в профессионалах, мешающих волюнтаризму. Это совпадает с тем, что студенты в своем подавляющем большинстве довольствуются малым, выклянчивают дипломы за то, что знают лишь, что «форма правления - это монархия и республика», пользуясь тем, что по бюрократическим стандартам успеваемость не ниже 95% - показатель эффективности преподавателя. Идея качества правотворчества не воплотится в действительность без овладения умами нормотворцев и подрастающего поколения. «Целевая аудитория в нашем случае - те студенты, которые мотивированы учиться и затем работать в сфере правотворчества независимо от его вида и области приложения»3.

Сознательная подготовка профессионалов правотворчества - это внедрение юридических технологий в управление страной. К сожалению, в соревнованиях любых, кроме военных, технологий СССР и Россия - аутсайдеры. Все зависит от политической воли на действительно научное правотворчество, пробуждающей трезвый расчет необходимого количества норморайтеров, постепенный допуск к нормотворческой работе только лиц со специальной подготовкой, стимулирование к овладению особой и уважаемой юридической профессией.

Удел ученых - пробуждать такую волю и создавать технологию правотворчества и подготовки специалистов по ее реализации. Для этого необходимо развивать направления такой работы, изложенные В.М. Барановым.

1 Протасов В.Н. Иррациональные методы властвования как инструмент самосохранения и экспансии бюрократически организованных систем управления // Государство и право. 2017. № 10. С. 56.

2 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 25.

3 Там же.

Понкин Игорь Владиславович, доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры государственного и муниципального управления факультета государственного и муниципального управления Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ

К вопросу о подготовке профессиональных юристов-норморайтеров

Абрис проблемы. Современные проблемы качества законодательства, все более усугубляемые с течением времени, уже не могут оставаться без внимания.

Существуют дисбалансы законодательства в масштабах всей страны, дефекты правового регулирования в определенных конкретных сферах общественных отношений или правового регулирования определенных видов деятельности (в том числе - дефекты правового режима), дефекты нормативного правового акта, дефекты правовой нормы1. Многие современные патологии государственного управления2 неотъемлемо связаны с дефектами нормативного правового регулирования, определяются именно таковыми, поэтому отдельно следует выделять дефекты нормативного правового обеспечения государственного управления и нормативно-правового регулирования как инструмента государственного управления.

Дефекты нормативного правового регулирования проистекают далеко не только из нарушений требований юридической техники, но и из дефектов политической воли, из многих других факторов, могут являться следствием токсичных руководителей и исполнителей в государственном управлении, следствием иных недостатков организации нормотворческого процесса и процесса нормоконтроля.

Одной из первопричин все же является во многих случаях низкая квалификация современного нормотворца-законодателя и подзаконного нормотворца (англ. - legislator). Опустим здесь проблему явного переизбытка в законодательных органах государственной власти Российской Федерации и субъектов Российской Федерации танцоров, певцов, другой подобной публики в условиях, когда современные вызовы требуют очень высокой именно юридической квалификации законодателя.

Но остановимся на проблеме низкой квалификации профессиональных юристов-норморайте-ров (лексема, предложенная Е.С. Шугриной3, В.М. Барановым4, рядом других правоведов; англ. -lawmakers, legal rules writer).

Именно эта проблема, полагаем, является корнем всех проблем имеющей место разнообразной дефектности и дисбалансированности законодательства.

Релевантная специализированная подготовка профессиональных юристов-норморайтеров до настоящего времени является редчайшим случаем среди предлагаемых юридическими вузами и факультетами образовательных программ. Сегодня в России отсутствуют специализированные образовательные стандарты подготовки (высшего образования) и переподготовки, повышения квалификации профессиональных юристов-норморайтеров (тем более - удовлетворяющие требованиям профессионального экспертного юридического сообщества), отсутствуют надлежащие специализированные профессиональные стандарты юристов-норморайтеров (с детализированным раскрытием должных профессиональных компетенций). Да и в отношении содержания имеющихся программ есть ряд критических замечаний.

1 См. подробнее: Понкин И.В. Понимание дефекта правовой нормы // Хачатуров Р.Л., Понкин И.В., Боголюбов С.А., Дорская А.А., Радько Т.Н. [и др.] Общетеоретический и отраслевой аспекты нормы права: монография / под общ. ред. РЛ. Хачатурова. М.: Юрлитинформ, 2018. С. 223-228; Понкин И.В. Дефекты и дисбалансы в праве // Понкин И.В. Теория публичного управления: учебник для магистратуры и программ Master of Public Administration / предисл. А.Б. Зеленцова. М.: Буки Веди, 2017. С. 520-541; Понкин И.В. Дефекты нормативного правового регулирования // Право и образование. 2016. № 7. С. 4-15.

2 См. подробнее: Понкин И.В. Теория девиантологии государственного управления: Неопределенности, риски, дефекты, дисфункции и провалы в государственном управлении / ИГСУ РАНХиГС при Президенте РФ / предисл. А.Б. Зеленцова. М.: Буки-Веди, 2016. 250 с.

3 Шугрина Е.С. Техника юридического письма. 3-е изд. М.: Дело, 2001. С. 25.

4 Баранов В.М. Очерки техники правотворчества: Избранные труды. Н. Новгород: Нижегородская академия МВД России, 2015. С. 598; Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 18.

Нормотворчество как творческий процесс по обработке предмета правового регулирования с помощью приемов и средств юридической техники - это, по обоснованному суждению Т.Н. Мо-скальковой и В.В. Черникова, один из самых сложных участков правовой работы1.

А научение приемам и инструментам юридической нормотворческой техники2 - это одна из наиболее сложных задач подготовки профессионального юриста3, формирования его профессиональных навыков4.

Согласно обоснованному суждению Г.В. Мальцева «нормотворчество - это один из самых сложных видов социальной деятельности, требующий мобилизации всех сил и способностей человека, тщательного обучения и высокой подготовки, незаурядного практического опыта и, может быть, особого призвания, которое есть не у каждого индивида»5.

В.М. Баранов обоснованно указывает, что «в России нет особого слоя людей, которых специально подготовили для правотворческой работы и которые имеют соответствующего образца диплом. Считается, что любой может участвовать в правотворчестве: выдвигать законодательные идеи, предоставлять концепции нормативных правовых актов, готовить проекты государственных решений и продвигать их (лоббировать) с большей или меньшей активностью», но обоснованно считать, что «правотворчеством должны заниматься профессионалы», поскольку правотворчество есть «стратегическая специальность, представляющая собой синтез исторических традиций и новаций, единство теоретического и практического компонентов, баланс цифровых технологий и идеолого-мировоззренческих ориентиров, гармонию юридического и морально-психологического, культурно-воспитательного аспектов»; соответственно, «столь сложный вид деятельности требует особой подготовки», но «системного обучения этой специальности в реальности нигде не ведется и диплом соответствующего образца не существует», эту элитную часть правоведов и следует начать готовить в России.

Соответственно, описанная проблема требует своего разрешения, причем скорейшего.

Кто такой норморайтер: экспектативная нагрузка. Согласно дефиниции В.М. Баранова, «норморайтер - специалист, который не принимает акты, а именно пишет их, разрабатывает структуру и архитектонику документа», «творец права», составляющий нормативный, директивный текст6.

По Г.В. Мальцеву, нормотворчество - это «искусство оперировать возможностями»7, соответственно, надо полагать, нормотворец - это лицо, релевантно способное оперировать возможностями.

Право пластично, и правовую материю можно, образно говоря, формовать (придавать ей форму), строить, конструировать из нее. Именно этим и занимается нормотворец. Если хороший юрист - это уверенный пользователь норм права, нормативных и иных правовых инструментов и возможностей, то высший пилотаж - это именно нормотворец (в должном качественном компе-тентностном состоянии), «инженер юридической техники».

Более того, право - это сложная открытая динамическая система.

Как пишет Г.В. Мальцев, «право, правовое регулирование - это не механизм, не конгломерат отдельных структур, не агрегат рационально соединенных элементов, приводимый в движение конструктором или инженером (законодателем или правоприменителем), но открытая динамическая система, обладающая качествами единства и целостности, активно взаимодействующая со средой, социальной и природной»8.

И в силу этого, «формовать» право, конструировать и «вытачивать» его, делать его «филигранную огранку» крайне сложно.

1 Москалькова Т.Н., Черников В.В. Нормотворчество. 2-е изд., доп. и испр. М.: Проспект, 2018. С. 55, 72.

2 Хазова О.А. Искусство юридического письма. 2-е изд., испр. и доп. М.: Юрайт, 2012. 181 с.; Шугрина Е.С. Техника юридического письма. 3-е изд. М.: Дело, 2001. 272 с.

3 Мальцев Г.В. Какой юрист сегодня нужен обществу? // Российская юстиция. 2001. № 5. С. 57-58.

4 Воскобитова Л.А. Профессиональные навыки юриста: опыт практического обучения. М.: Дело, 2001. 416 с.; Богданова И.С., Хорошев И.А., Шевченко И.А. Профессиональные навыки юриста. Техники решения профессиональных юридических задач: учебно-практичическое пособие. М.: Проспект, 2016. 120 с.; Профессиональные навыки юриста: уч. и практикум для прикладного бакалавриата / М.В. Немытина [и др.]. М.: Юрайт, 2018. 211 с.

5 Мальцев Г.В. Социальные основания права. М.: Норма - ИНФРА-М, 2011. С. 748.

6 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 19, 20.

7 Мальцев Г.В. Социальные основания права. М.: Норма - Инфра-М, 2011. С. 594.

8 Там же. С. 70.

Поэтому нормотворец должен обладать высокой квалификацией, множеством весьма специфических профессиональных знаний, умений, навыков и компетентностей.

Необходимые компетентности профессиональных юристов-норморайтеров. Профессиональные юристы-норморайтеры, полагаем, должны на достаточно высоком уровне разбираться (обладать соответствующими профессиональными умениями, навыками, компетентностями), в числе многих прочих, в следующих вопросах:

- основы юридической лингвистики и технологии юридического письма;

- технологии юридической техники нормотворчества;

- методологические подходы, технологии и инструменты подготовки концепции законопроекта;

- методологические подходы, технологии и инструменты оперирования массивами нормативного правового регулирования, в том числе осуществления упрощения законодательства, перманентной и партикулярной омологации (усовершенствование объекта или процесса и улучшение его характеристик с целью соответствия определенным конкретным стандартам и требованиям и в привязке к достижению соответствия таким стандартам и требованиям) массивов нормативного правового регулирования и (с должной периодичностью) систематизации массивов нормативного правового регулирования (кодификации, рекодификации и декодификации законодательства);

- технологии проведения экспертизы результатов нормотворчества, в том числе оценки его эффективности и проведения его валидации;

- правотворческие ценностные основания и установки, согласующиеся с цивилизационным кодом и национальными интересами страны;

- причины и предпосылки, природа, виды дисбалансов законодательства в масштабах всей страны, дефектов правового регулирования в определенных конкретных сферах общественных отношений или правового регулирования определенных видов деятельности (правовых коллизий, правовых пробелов и др.), в том числе - дефектов правового режима, дефектов нормативного правового акта, дефектов правовой нормы, способы превенции и редуцирования таковых, демпфирования их последствий;

- причины и возможные формы злоупотреблений в нормотворчестве, способы превенции и редуцирования таковых, демпфирования их последствий;

- методологические подходы, технологии и инструменты рационального логистического сопровождения и обеспечения (в том числе - тайминга) процессов нормотворчества, а также оптимизации экономики нормотворчества;

- методологические подходы, технологии и инструменты нормо-интерпретационной техники.

К вопросу об этическом аспекте профессии юриста-норморайтера. Важно отметить также и следующий содержательный момент. По мнению Томаса Келленберга, для юриста, выполняющего нормотворческие функции, необходим этический кодекс. В качестве двух практических причин данный исследователь отмечает следующие:

1) этичное поведение законодателя является предварительным условием для создания надлежащей государственной политики;

2) доверие общественности к целостности правительства имеет основополагающее значение для представительной демократии. Типовой этический кодекс юриста-законодателя необходим для того, чтобы последний мог соизмерять свое поведение с конкретными этическими стандартами. Этичное поведение в этом смысле предполагает соответствие стандартам юридической профессии. Томас Келленберг также предлагает установление стандартов, согласно которым юрист, выполняющий нормотворческие функции, должен соблюдать законы и поддерживать свою профессиональную компетентность, а также ставить публичные интересы выше частных1.

Заключение. Как писал Г.В. Мальцев, «социальное регулирование продвигает общество вперед, если нормотворческие стратегии выстраиваются не просто по формуле "это есть, и это должно быть", а в соответствии с формулами "это есть, но должно быть нечто иное, более совершенное", "этого нет, но это должно быть", "это есть, но этого не должно быть"»2.

В современных условиях актуализировалась задача кардинальной омологации всей системы контроля и оперативной санации массивов нормативно-правового регулирования. Необходимо

1 Kellenberg T.M. When Lawyers Become Legislators: An Essay and a Proposal // Marquette Law Review. 1993, Winter. Vol. 76. № 2. P. 343-361, 351-352, 356. URL: http://scholarship.law.marquette.edu/cgi/viewcontent. cgi?article=1649&context=mulr

2 Мальцев Г.В. Социальные основания права. М.: Норма - ИНФРА-М, 2011. С. 532.

создание существенно омологированной системы нормоконтроля и оперирования массивами нормативно-правового регулирования. Налаживание эффективной системы превенции, раннего выявления и своевременного устранения дефектов нормативного правового регулирования имеет высокое значение для целеполагания, ресурсного обеспечения и целедостижения в омологации и существенном повышении эффективности всей правовой системы.

Но это невозможно без подготовки новой генерации профессиональных юристов-норморайте-ров, обладающих определенными специфическими компетентностями, вкратце обозначенными в настоящей статье.

Кабанов Павел Александрович, доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры криминологии Нижегородской академии МВД России

О концепции квалифицированного кадрового обеспечения нормотворчества в России

О низком качестве (дефектах) современного российского правотворчества отечественными специалистами говорится и пишется аргументированно и много. Высоко квалифицированными юристами различных отраслей права предлагаются разноплановые меры по повышению качества правотворческой деятельности как на федеральном, так и на региональном и на муниципальном уровнях. Это очевидное плачевное, но не критическое состояние российского нормотворчества отражается в самих нормативных правовых актах1, в ежеквартальных обзорах Верховного Суда РФ по спорам о признании недействительными нормативных правовых актов, в исследованиях результатов надзорной деятельности органов прокуратуры2 и ежегодных отчетах о контрольной деятельности Министерства юстиции Российской Федерации при оценке правового пространства3.

Предлагаемый профессором В.М. Барановым революционный путь повышения качества правотворчества - подготовка «норморайтеров», то есть специалистов в области правотворчества -это один из вариантов, который в обозримом будущем может коренным образом изменить современные состояние нормотворческой деятельности4. У представленного подхода появляются как противники5, так и сторонники. На наш взгляд, специализированная подготовка юристов в об-

1 О мерах по совершенствованию нормотворческой деятельности исполнительных органов государственной власти Республики Татарстан: постановление Кабинета Министров Республики Татарстан от 31.08.2006 № 441 (ред. от 19.04.2018 № 264) // Сборник постановлений и распоряжений Кабинета Министров Республики Татарстан и нормативных актов республиканских органов исполнительной власти. 2006. № 33-34, ст. 0905; О дополнительных мерах по совершенствованию нормотворческой деятельности в исполнительных органах государственной власти Республики Татарстан: постановление Кабинета Министров Республики Татарстан от 31.01.2008 № 52 // Сборник постановлений и распоряжений Кабинета Министров Республики Татарстан и нормативных актов республиканских органов исполнительной власти. 2008. № 9, ст. 0323; О мерах по совершенствованию нормотворческой деятельности на территории Астраханской области: распоряжение Губернатора Астраханской области от 13.11.2013 № 793-р // Сборник законов и нормативных правовых актов Астраханской области. 2013. № 50; О совершенствовании нормотворческой деятельности органов исполнительной власти Волгоградской области: постановление Губернатора Волгоградской области от 02.02.2015 № 90 (в ред. от 06.07.2016 № 452) // Волгоградская правда. 2015. 11 февраля; О повышении качества правотворческой деятельности органов исполнительной власти области: постановление администрации Тамбовской области от 19.04.2007 № 418 (в ред. от 08.12.2015 № 1427) // Тамбовская жизнь. 2007. 27 апреля; О совершенствовании нормотворческой деятельности администрации Урюпинского муниципального района Волгоградской области: постановление администрации Урюпинского муниципального района Волгоградской области от 02.03.2015 № 123 // Районные ведомости. 2015. 13 марта.

2 Жидких А.А. Проведение органами прокуратуры мониторинга состояния законности в правотворчестве // Законы России: опыт, анализ, практика. 2010. № 4. С. 118-123.

3 Основные итоги деятельности Министерства юстиции Российской Федерации за 2017 год. М.: Минюст РФ, 2018. С. 51-52.

4 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной академии. 2017. № 6 119). С. 16-29.

5 Кривоносов П.Д. К вопросу об обоснованности выделения учебного профиля «норморайтер» в рамках получения высшего юридического образования // Общественные науки. Современное состояние и перспективы развития: сборник статей XIV Международной студенческой научно-практической конференции. Екатеринбург, 2018. С. 12-15.

ласти правотворческой деятельности необходима, как и разработка образовательных программ для подготовки норморайтеров. В рамках действующих федеральных образовательных стандартов высшего образования по направлению подготовки «Юриспруденция» независимо от уровня подготовки (бакалавр, магистр) предусмотрено их обучение нормотворческой (для бакалавров) и правотворческой (для магистров) деятельности1, однако содержание программ общепрофеси-ональных учебных дисциплин, направленных на формирование профессиональной правотворческой компетентности выпускников юридических вузов и факультетов независимо от их уровня подготовки, не всегда обеспечивается образовательными учреждениями.

Здесь можно отметить лишь несколько причин. Во-первых, отсутствие единых требований к профессиональной нормотворческой компетентности при осуществлении специализированной подготовки выпускников вузов и факультетов юридического профиля. Во-вторых, отсутствие квалифицированных научно-педагогических кадров, способных создать высококачественное учебно-методическое обеспечение этого направления (специализации) и его реализовать, то есть формировать нормотворческую компетентность выпускников. Для устранения этих очевидных недостатков юридического образования при подготовке специалистов сферы правотворчества необходимы последовательные шаги, которые бы повлияли на уровень квалификации нормот-ворцев. На наш взгляд, на первом этапе реализации данного проекта потребуется разработать образовательные программы повышения квалификации для специалистов, уже занятых разработкой нормативных правовых актов, например, под наименованием «Нормотворчество в Российской Федерации».

На втором этапе требуется осуществление переподготовки кадров для получения дополнительной квалификации «норморайтер» с установлением государственных требований к минимуму содержания и уровню требований к специалистам для получения дополнительной квалификации. Подобные требования для получения дополнительной квалификации в свое время Министерством образования Российской Федерации нормативно закреплялись для подготовки специалистов отдельных направлений юридических специальностей2.

На третьем этапе полученный опыт разработки учебно-методического обеспечения необходимо реализовать в рамках специализированных магистерских образовательных программ по «основам нормотворческой деятельности в Российской Федерации» направления подготовки «Юриспруденция». При этом потребуется переподготовка научно-педагогических кадров для реализации вновь разработанных учебных курсов по этим программам. Лишь только после удачной реализации первых трех этапов следует приступить к разработке образовательного стандарта «норморайтора». Предложенный нами вариант реализации концепции является пошаговым поступательным движением к поставленной цели. При подготовке образовательного стандарта важно не то, как будет именоваться это направление подготовки, а то, какие профессиональные дисциплины будут включены в учебные планы и какие высококвалифицированные специалисты будут привлекаться для формирования нормотворческой компетентности выпускников, поэтому следует согласиться с мнением В.М. Баранова о необходимости научной и учебно-методической разработки новых учебных курсов, отражающих специфику формирования нормотворческой компетентности3.

В приведенный им перечень необходимых специальных профессиональных учебных дисциплин можно «включить» еще несколько относительно новых, но уже теоретически разработанных и практически апробированных как в России, так и за рубежом. К ним следует отнести такие учеб-

1 Об утверждении федерального государственного образовательного стандарта высшего образования по направлению подготовки 40.03.01 Юриспруденция (уровень бакалавриата): приказ Минобрнауки России от 01.12.2016 № 1511 (в ред. от 13.07.2017 № 653). Ш1_: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 29.12.2016); Об утверждении и введении в действие федерального государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования по направлению подготовки 030900 Юриспруденция (квалификация (степень) «магистр»): приказ Минобрнауки России от 14.12.2010 № 1763 // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2011. № 14.

2 Государственные требования к минимуму содержания и уровню требований к специалистам для получения дополнительной квалификации «Судебный эксперт по проведению психофизиологического исследования с использованием полиграфа»: приказ Минобразования России от 8 апреля 2004 г № 1547.

3 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской юридической государственной академии. 2017. № 6 (119). С. 23-24.

ные курсы, как: «Криминология закона»1 или ее часть «Криминология правотворчества»2, «Криминологическая экспертиза нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов»3, «Правовая и антикоррупционная экспертиза нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации и муниципальных образований»4 и «Мониторинг правотворчества»,5 которые направлены на формирование нормотворческой компетентности выпускников, в том числе и на выявление ими противоправного правотворчества. Безусловно, понадобится разработка абсолютно новых учебных курсов, которые бы обеспечили качество подготовки норморайтеров. Например, в ближайшее время может быть разработан и внедрен в учебный процесс специальный курс под названием «Мониторинг качества нормотворческой деятельности», поскольку отдельными отечественными специалистами проводятся исследования этого направления деятельности6.

Завершая свои соображения по поднятому профессором В.М. Барановым вопросу, необходимо отметить, что представленная им концепция квалифицированного кадрового обеспечения нормотворчества в Российской Федерации носит системный и законченный характер. Она обладает потенциалом дальнейшего развития по предложенной автором схеме с учетом потребностей нормотворческой практики и тенденций развития юридической науки и юридического образования.

Макарейко Николай Владимирович, доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры административного права и процесса Нижегородской академии МВД России

Профессионализм субъекта правотворчества как фактор повышения эффективности государственного принуждения в сфере экономической безопасности

Проблемы эффективности государственного принуждения в сфере экономической безопасности традиционно находятся в орбите внимания юристов-теоретиков, а также представителей отраслевой юридической науки. Такое положение объясняется потенциалом данного метода государственного управления, его способностью решать широкий круг задач во всех сферах жизнедеятельности общества, его затратностью и, в этой связи, потребностью оптимизации затрат, которые при этом несет государство. Среди факторов эффективности важное значение имеет подготовленность субъектов правотворчества. Такое положение обусловливается спецификой данного вида юридической деятельности и прецедентными по своему объему преобразованиями, когда происходит принципиальное реформирование экономических отношений. Переход от командно-административной системы управления экономикой обусловил необходимость создания принципиально новой нормативной базы, в том числе и появление новых отраслей законодательства: антимонопольного, предпринимательского, налогового, таможенного и др. При этом следует учитывать высокую динамику экономических отношений, воздействие на них самых разнообразных факторов. «Развитие законодательства - сложный процесс, проходящий под влиянием множества разнородных факторов. Отсутствие научного предвидения, поспешность в подготовке актов,

1 Шестаков ДА. Введение в криминологию закона. СПб.: Юридический центр Пресс, 2011. 73 с.; Попова С.А. Криминология закона и законотворчество // Вестник Нижегородской правовой академии. 2016. № 9 (9). С. 23-24; Горшенков Г.Н. Криминология закона как правозащитный принцип ученого // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2012. № 25. С. 29-38.

2 Хомич В.М. Криминология современного правотворчества (правообразования) // Право.Ьу. 2017. № 5 (49). С. 98-102.

3 Правовые основы криминологической экспертизы проектов нормативных правовых актов Республики Беларусь: учебный материал / сост. В.Ф. Корзик. Брест: Изд-во БрГУ им. А.С. Пушкина, 2009. 42 с.; Пинчук Л.В. Криминологическая экспертиза законопроектов: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. 227 с.

4 Астанин В.В. Правовая и антикоррупционная экспертиза нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации и муниципальных образований: учебная программа. М., 2016. 24 с.

5 Арзамасов Ю.Г., Наконечный Я.Е. Мониторинг в правотворчестве. Теория и методология. М., 2009. 196 с.; Матвеева М.А. Мониторинг правотворчества: проблема теоретического обоснования // Ученые труды Российской академии адвокатуры и нотариата. 2014. № 2 (33). С. 44-47.

6 Роговая А.В. Мониторинг состояния качества муниципального нормотворчества // Мониторинг правоприменения. 2017. № 2 (23). С. 39-47; Астанин В.В. Муниципальное правотворчество: вопросы качества и резервы оптимизации // Мониторинг правоприменения. 2015. № 4 (17). С. 4-9.

ошибки в расчетах, недостаток аналитической информации, учета различных факторов снижают качество правовых актов»1.

Анализ нормативной правовой базы, регулирующей применение государственного принуждения в сфере обеспечения экономической безопасности, позволяет констатировать наличие ряда дефектов (коррупциогенность, пробельность, противоречивость и др.). Одной из причин такого положения является неподготовленность субъектов правотворчества, что выражается в отсутствии должной технико-юридической квалификации, а также отсутствие познаний в сфере экономики. Обращение к литературе, где предметом анализа выступает эффективность законодательства, позволяет заключить, что в большинстве случаев не акцентируется внимание на ее субъектное обеспечение2.

Культивирование подобного подхода чревато принятием нормативных правовых актов, регулирующих обеспечение экономической безопасности низкого качества, а, зачастую, грубым нарушением законности. В этой связи необходимо обратить самое тщательное внимание на субъектов, которые непосредственно занимаются подготовкой соответствующих проектов нормативных правовых актов. Мы убеждены, что качество принятых нормативных правовых актов зависит не только от уровня квалификации субъекта, который непосредственно его принимает, а от того, кто непосредственно готовит такой проект. Очевидно, что существует потребность в самом пристальном доктринальном осмыслении проблемы подготовки данных субъектов. Данная значимая проблема явилась предметом исследования в статье профессора В.М. Баранова, опубликованной в Вестнике Саратовской государственной юридической академии права3.

Автор в присущем ему новаторском ключе ставит проблему подготовки специалистов, которые непосредственно занимаются законопроектной (нормопроектной) деятельностью, и предлагает реальные меры по нормализации сложившейся ситуации. Вопиющие данные нарушения законности, которые приводятся в статье, использование шаблонного подхода в ходе подготовки проектов нормативных правовых актов (на примере Федерального агентства научных организаций)4 свидетельствуют в пользу значительных кризисных явлений.

В.М. Барановым предложено введение нового профессионального стандарта специалистов в области правотворческой деятельности, которых называет норморайтерами. Очевидно, что можно и нужно дискуссировать на предмет использования иностранной лексики при определении данной специальности при вполне благозвучном звучании5, но не это главное. Основной вектор авторского исследовательского внимания ориентирован на содержательной стороне проблемы. В этой связи обращается внимание на проблему вузовской подготовки субъектов в области правотворчества, которые не получают должных знаний и соответственно знаний и навыков в рассматриваемой области, что важно в рамках реализации компетентностного подхода в юридическом образовании. Важно не только выпустить «готового» специалиста, но и обеспечить его способность к дальнейшему самосовершенствованию, что приобретает особую важность и остроту в деятельности по нормативному правовому обеспечению экономической безопасности. «Одним из важнейших признаков компетентностного подхода является способность студента к дальнейшему самообучению в профессии, а это напрямую связано с получением глубоких знаний и профессиональных навыков и умений»6.

Высокая динамика общественных отношений, которые являются объектом нормативного правового регулирования, особенно в сфере экономики, требует постоянного самосовершенствования субъектов правотворчества. Они должны наладить и систематически поддерживать ком-

1 Тихомиров Ю.А., Радченко В.И., Егорова Н.Е., Плюгина И.В. Прогнозирование динамики современного законодательства // Концепция развития российского законодательства. М., 2010. С. 45.

2 См.: Зажицкий В.И. Проблемы повышения эффективности правосудия по уголовным делам // Государство и право. 2009. № 7. С. 38; Якушев А.О. Эффективность норм налогового контроля за расходами физических лиц // Юридические записки. Вып. 14: Единое правовое пространство России: материальные и процессуальные проблемы обеспечения и защиты / под ред. Ю.Н. Старилова. Воронеж, 2001. С. 262-263; Рогачева О.С. Эффективность норм административно-деликтного права: монография. Воронеж, 2011. С. 328-329.

3 См.: Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 16-29.

4 См. там же. С. 17-18.

5 См.: Соколова М.А. Дефекты юридических документов: монография. М.: Юриспруденция, 2016. (Параграф 2.3. Характеристика дефектов, касающихся содержания юридических документов).

6 Миролюбова С.Ю. Компетентностный подход в образовании юриста // Реформы и право. 2013. № 4. С. 38.

муникацию со специалистами, которые работают в сфере экономики и обладают специальными познаниями в данной сфере. В этой связи следует говорить о наличии у субъектов правотворчества синтезированной квалификации, в рамках которой соединяются познания в области правотворческой техники, а также познаний в области экономики, обеспечения ее защищенности от различного рода угроз.

В статье совершенно обоснованно обращается внимание на существующие дефекты в правотворческой деятельности, что сделано на примере таких нормативных правовых актов, как стратегия1. В настоящее время с учетом положений Федерального закона «О стратегическом планировании в Российской Федерации»2 предусмотрено принятие соответствующих стратегий. Вместе с тем, возникает ряд вопросов, связанных с уровнем их принятия, предметом правового регулирования и др. Так, обращение к тексту Стратегии экономической безопасности Российской Федерации3 позволяет заключить, что к числу угроз экономической безопасности не отнесены экономические правонарушения, в том числе преступления, которые обладают наиболее высоким уровнем общественной опасности, оказывают наибольшее разрушающее воздействие на экономические отношения.

Вызывает закономерный вопрос название Указа Президента РФ от 7 мая 2018 года № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года», который, по своей сути, является важнейшим стратегическим документом, но не использовано ключевое слово «стратегия». Обращение к содержательной характеристике указанного нормативного правового акта вызывает вопрос об отсутствии закрепления проектов по такому важному направлению, как безопасность. Полагаем, что амбициозность продекларированных целей и задач требует акцентирования внимания на проблеме безопасности. Считаем, что в этой связи должны быть внесены коррективы и в Стратегию национальной безопасности Российской Федерации4.

Наличие важной проблемы обеспечения экономической безопасности требует применения соответствующего инструментария, где важную роль играет государственное принуждение. Значительный потенциал государственного принуждения, в том числе и в сфере обеспечения экономической безопасности требует соответствующей квалификации не только у субъектов правоприменения, но и правотворчества. Они должны определить оптимальные пределы закрепления государственного принуждения, которые, с одной стороны, позволяли бы должным образом защитить экономические отношения от существующих и потенциальных угроз, а с другой - исключить необоснованное ограничение предпринимательской инициативы соответствующих субъектов. Решение такой многосложной задачи требует высокой квалификации субъектов, подготавливающих соответствующие проекты нормативных правовых актов высокой степени ответственности, способность аргументировано отставить свою позицию перед законодателем и другими субъектами, наделенными правами принимать соответствующие нормативные правовые акты. В этой связи следует разделить точку зрения по уровню правосознания нормарайтеров, которую высказывает В.М. Баранов: «Он должен с помощью профессорско-преподавательского состава и некоторых специально-технических средств приобрести вполне конкретные профессиональные качества -чувство законности, моральную надежность, психологическую стрессоустойчивость»5.

Ни для кого не является секретом, что в ходе правотворческой деятельности, особенно в сфере экономики, которая обладает особым «напряжением», сталкиваются интересы самых разнообразных субъектов, наличие лоббистских механизмов6. В этой связи норморайтеры должны быть «над

1 См.: Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 24-25.

2 О стратегическом планировании в Российской Федерации: федеральный закон от 28 июня 2014 г. № 172-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2014. № 26, ч. I, ст. 3378.

3 О Стратегии экономической безопасности Российской Федерации на период до 2030 года: указ Президента РФ от 13 мая 2017 № 208 // Собрание законодательства РФ. 2017. № 20, ст. 2902.

4 О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации: указ Президента РФ от 31 декабря 2015 г № 683 // Собрание законодательства РФ. 2016. № 1, ч. II, ст. 212.

5 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 26.

6 См.: Иванов П.А. Проблемы конституционно-правового регулирования лоббизма в России // Конституционное и муниципальное право. 2014. № 6. С. 12-14; Колосова Н.М. Лоббизм и коррупция // Журнал российского права. 2014. № 2. С. 53-59; Спектор Е.И. Особенности и перспективы правового регулирования лоббизма в России // Журнал российского права. 2016. № 11. С. 12-20.

схваткой», объективно закреплять в проектах нормативных правовых актах соответствующие закономерности, не принимая позиции лиц, которые имеют свои субъективные интересы, противоречащие национальным интересам.

Завершая, следует отметить, что в интересной публикации В.М. Баранова не содержится ответа на ряд важных вопросов по заявленной проблематике, например, подготовке преподавательского корпуса, который в состоянии осуществить подготовку норморайтеров. Некоторые вопросы в статье носят постановочный характер. В этой связи они могут быть вескими поводами для продолжения плодотворной дискуссии по вопросам, поставленным в статье.

Нематов Акмал Рауфджонович, доктор юридических наук, доцент, главный научный сотрудник Института философии, политологии и права Академии наук Республики Таджикистан

Норморайтер, или юрист-нормотворец?

Проблеме эффективности правотворческой деятельности уделяют внимание не только юристы-ученые, но и юристы-практики. И теми, и другими были выдвинуты сотни, если не тысячи предложений по совершенствованию правотворческой деятельности, было обосновано множество факторов и условий повышения ее эффективности. В их ряду называлось и такое условие, как подготовка высококвалифицированных кадров в области правотворческой деятельности.

Бесспорно, подготовка специалистов в сфере разработки нормативных правовых актов является проблемой более чем актуальной. Сегодня низкое качество нормативных правовых актов чаще носит более субъективный характер, нежели объективный. Предложение В.М. Баранова о целенаправленной подготовке специалистов в области правотворчества следует признать интересным и достойным внимания научного юридического сообщества, так как оно касается не только сферы разработки и введения в действие нормативных правовых актов, но и всей правовой системы государства в целом. Ведь низкое качество правотворческой деятельности влечет за собой и низкий уровень правореализационной и правоприменительной практики, что в итоге отражается на состоянии законности и правопорядка в государстве в целом.

Рассматриваемая в статье В.М. Баранова проблематика привлекла внимание специалистов не случайно, почти каждый ученый-юрист хотя бы раз, но писал о правотворческой деятельности и о низком качестве ее содержательных, системных и юридико-технических параметров. Наряду со множеством факторов, которые непосредственно влияют на качество нормативных правовых актов, далеко не последнее место среди них занимает именно отсутствие юристов-специалистов, профессионалов в области правотворческой деятельности, которые могли бы поднять на новый уровень искусство разработки нормативных правовых актов. И нет сомнения в том, что целенаправленная подготовка юристов в области правотворческой деятельности является требованием времени, и обсуждение этой проблемы - первый шаг к ее решению. И здесь трудно не согласиться с В.М. Барановым, который считает, что правотворчеством должны заниматься профессионалы1.

Непосредственно переходя к анализу статьи, зададимся таким вопросом: какое количество норморайтеров целесообразно готовить ежегодно и какие принципы должны быть положены в основу их карьерной ротации? Этот вопрос в разных странах должен решаться с учетом его государственного устройства, системы правотворческих органов, существующих кадров и других объективных условий и особенностей правовой системы этого государства. В любом случае, в основе подготовки специалистов в области правотворчества должен лежать такой единый принцип, как приоритет их качества над количеством. Избыток специалистов в этой области, низкое качество их подготовки обесценивают и девальвируют саму потребность в этой специальности. Мы попытались рассмотреть проблематику и идеи статьи с учетом и применительно к условиям Таджикистана.

По сравнению с другими постсоветскими республиками, Таджикистан имеет не очень сложную и унитарную систему правотворческих органов. Тем не менее, начиная от Парламента и заканчивая органами местного самоуправления - джамоатами, законотворчеством, ведомственным пра-

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 18.

вотворчеством и правотворчеством на местах занято огромное количество людей, также в целях совершенствования законодательства и повышения эффективности правотворческой деятельности в Таджикистане создан Национальный центр законодательства при Президенте Республики Таджикистан, который призван решать задачи в области правотворчества. Разработка основных нормативных правовых актов стала прерогативой этой организации, в которой работают и ведут научно-исследовательскую работу специалисты в области правотворчества. Соответственно, этот орган должен быть укомплектован специалистами-нормотворцами. При этом соотношение качества и количества специалистов должно быть строго соблюдено. По нашему мнению, ежегодный набор одной группы на одном из юридических факультетов Таджикистана (их в Таджикистане - 3) в составе 20 человек вполне удовлетворит потребности государства в специалистах-правотворцах.

Мы считаем, что подготовка специалистов в области правотворчества должна проходить в рамках именно юридической специализации и на юридических факультетах, а также и в юридических институтах. Полагаем, что специалиста в области правотворчества невозможно подготовить без базового юридического образования, а его они могут получить именно на юридических факультетах вузов республики. Здесь также существует проблема обеспечения их рабочими местами. Узкий формат этой специальности говорит о том, что они должны быть распределены в соответствующие государственные органы на государственном уровне. Все выпускники, специализировавшиеся по нормотворчеству, должны непосредственно заниматься тем, чему их обучили. Иначе такая узкопрофильная специальность будет невостребованной.

Заслуживает особого разговора предложение В.М. Баранова о наделении нормотворцев особыми экономическими привилегиями и компетенциями. Думается, что это предложение, по крайней мере, является очень спорным, потому что порождает множество вопросов.

Остается проблемным в Таджикистане и научно-методическое обеспечение подготовки специалистов в области правотворчества. В последние годы в стране наблюдается большой научный интерес к проблемам законодательной техники, защищены ряд кандидатских диссертаций на эту тему, опубликован ряд учебно-методических пособий и комментариев законодательства,1 но их явно недостаточно для более полного и всестороннего преподавания основ законодательной техники и подготовки на профессиональном уровне высококвалифицированных юристов-нормотвор-цев. При этом возникает и еще один важный момент: юристы-нормотворцы в Таджикистане должны будут разрабатывать нормативные правовые акты на государственном языке, то есть перед ними будет стоять задача разработки научно-методических основ этой специальности, которые имеют свою специфику, требования и особенности на таджикском языке. В решении этой проблемы свою роль должны сыграть Академия наук Республики Таджикистан. Для реализации этой и других правовых задач, стоящих перед государством, необходимо заново создать при Академии наук страны Институт государства и права, который бы целенаправленно занимался разработкой научно-методических основ правотворческой, правоприменительной, правоохранительной деятельности государства. Настоящим научным учреждением за короткое время может быть очерчен достаточно широкий круг научных вопросов по праву и проведено множество научно-теоретических и научно-практических исследований. Результаты и материалы этих исследований могли бы применяться не только на юридических факультетах вузов страны, но и в институтах повышения квалификации работников.

Не очень понятно название специальности - «норморайтер». Автор, конечно, объясняет его смысл, но с ним вряд ли можно согласиться. Почему те или иные правовые явления, объекты, процессы, деятельность мы называем иностранными терминами? Ведь и в русском и таджикском языках есть прекрасные термины, которые полностью отражают и передают содержание категории «норморайтер». Например, «нормотворец», в таджикском варианте «меъерэчодкунанда». Автор предлагает готовить таких специалистов в рамках юридической специализации, и почему бы тогда эту специальность назвать не «норморайтер», а просто «юрист-нормотворец». Найдет ли это предложение поддержку среди научного сообщества? Не знаем, но в любом случае полагаем, что необходимо обсудить и выбрать единое название специальности, которое соответствовало бы духу и менталитету именно постсоветской правовой системы и культуры.

1 РахимзодаМ.З., НематовА.Р. Законодательная техника. 2-е изд., изм. и доп. Душанбе: «Бухоро». 2016. 232 с. (на тадж. яз); Холикзода А.Г., Ходжиев М. Комментарий к Закону Республики Таджикистан «О нормативных правовых актах». Душанбе: Контраст, 2017. 527 с.

Подготовка таких специалистов в условиях Таджикистана особенно актуальна, в силу того что законодательство республики допускает поручение разработки проекта нормативного правового акта на договорной основе физическим и юридическим лицам (заключаются договоры, объявляются конкурсы на лучший проект) (ст. 43 Закона РТ «О нормативных правовых актах»). Положительную сторону в этом случае мы видим только в том, что законопроект с точки зрения качества может быть вполне хорош только при условии, если он разрабатывался специалистами в сфере правотворчества, которые обладают достаточными знаниями и навыками законодательной техники. На практике же в Таджикистане пока не было прецедента заказа разработки нормативных правовых актов. В случае же реализации этой нормы есть прекрасная возможность лучшим специалистам в области правотворчества не то что бы получить хороший заказ, а заявить о себе и проявить свои профессиональные качества.

При этом в современных условиях коммерциализация правотворческой деятельности также вызывает некоторую настороженность и озабоченность, потому что законопроект не может быть лишен субъективности и в нем могут быть закреплены и/или пролоббированы угодные (и даже завуалированные) разработчикам или другим лицам интересы. Эти моменты заказчиком (правотворческим органом) по тем или иным причинам могут быть и не выявлены. Поэтому постановка В.М. Барановым вопроса о моральном качестве, а именно: о чувстве законности, моральной надежности и психологической стрессоустойчивости специалиста-нормотворца не случайна и заслуживает поддержки.

Самим правотворческим органам необходимо принять меры по предотвращению лоббирования интересов в процессе разработки нормативных правовых актов. В целом, для совпадения содержания законопроекта с самой его идеей заказчику необходимо при его разработке на договорной основе одновременно представить исполнителям концепцию настоящего законопроекта, поэтому мы солидарны с учеными из Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации в том, что с подготовкой концепции законопроекта как модели будущего законодательного решения следует определить границы запланированного юридического пространства, ориентиры для разработки, структурирования и применения будущего закона1. Основную идею и параметры законопроекта должен задать его заказчик через концепцию законопроекта. В данном случае необходимо согласиться с В.М. Барановым в том, что квинтэссенцией концепции законопроекта, ее ядром должна стать идея закона, которая обычно предшествует созданию концепции, где идея предстает в развернутом виде, материализуется в систему конкретных тезисов и суждений2. Во избежание субъективности в процессе разработки нормативных правовых актов на договорной основе заказчику нужно одновременно представить концепцию законопроекта, и разработанный законопроект не должен изменять ее идеям.

Таким образом, необходимость подготовки отдельных специалистов в области правотворчества не вызывает никаких сомнений, однако для полной ее реализации на практике следует поэтапно решить ряд ключевых проблем финасово-экономического, политического, организационного, учебно-методического характера, а именно: принять соответствующие политические решения на государственном уровне, обеспечить финансово-экономическую и материально-техническую базу специальности, разработать единые принципы организации учебного процесса, стандарты и программы для подготовки специалистов в области правотворчества, обеспечить необходимой учебно-методической базой, местом работы подготовленные кадры и др.

Батрова Татьяна Александровна, доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры государственных и гражданско-правовых дисциплин Рязанского филиала МосУ МВД России имени В.Я. Кикотя

К вопросу о целесообразности профессиональной подготовки специалистов

в сфере нормотворчества

Анализ действующего законодательства приводит к неутешительному выводу о крайне низком качестве нормотворчества. Существуют серьезные проблемы с использованием терминологии,

1 Организация законопроектной работы в системе федеральных органов исполнительной власти / под ред. Т.Я. Хабриевой. М., 2006. С. 50.

2 Баранов В.М. Идея законопроекта // Юридическая техника. Н. Новгород, 2007. № 1. С. 30.

все чаще побуждающие законодателя вносить уточнение относительно того, что предлагаемая трактовка применяемого понятия используется для целей конкретного закона, что прямо в нем указывается либо подразумевается. В частности, разный смысл вкладывается в понятие концессия, лицензия, товар и т. п. Серьезные проблемы порождает и существование пробелов в законодательстве, которые создают предпосылки для злоупотреблений. Ситуация в ряде случаев усугубляется несоответствием названия и диспозиции статей законов. Все это существенным образом отражается на возможности реализации отдельных положений действующего законодательства, ограничивая возможности правоприменителей.

Все это многообразие проблем юридико-технического характера нуждается в решении, которое может быть найдено только при условии соответствующей профессиональной подготовки специалистов в области нормотворчества. По мнению Ю.Г. Арзамасова, эта проблема может быть решена отчасти посредством введения такого учебного курса, как «Нормография» в рамках магистратуры и курсов повышения квалификации государственных и муниципальных служащих1. В.М. Баранов ставит проблему более остро, обозначая необходимость введения относительно самостоятельной профессии норморайтера2. Правда потребности в данных специалистах представляются несколько преувеличенными, поскольку узкая специализация на конкретном виде деятельности обычно приводит к росту ее количественных показателей. В силу этого значительное число государственных и муниципальных служащих, вовлеченных в настоящее время в нормотворческую деятельность, может быть заменено структурными подразделениями органов государственной власти и специалистами органов местного самоуправления, занимающихся юридическим мониторингом, правовой аналитикой и подготовкой текстов нормативных правовых актов.

Возникает закономерный вопрос и о способах решения задачи по профессиональной подготовке специалистов в сфере разработки и написания текстов соответствующих нормативных документов при том, что все федеральные государственные образовательные стандарты высшего образования подготовки специалистов в области юриспруденции (по специальностям 40.05.01 Правовое обеспечение национальной безопасности (уровень специалитета), 40.05.02 Правоохранительная деятельность (уровень специалитета), по направлению подготовки 40.03.01 Юриспруденция (уровень бакалавриата)) предполагают формирование профессиональных компетенций, связанных с получением знаний, умений и навыков в сфере правотворческой деятельности, обозначая ее в качестве одного из видов профессиональной деятельности, к которым готовятся выпускники, освоившие соответствующую образовательную программу3.

Учитывая, что существующие подходы к организации профессионального образования и профессионального обучения не дают должного эффекта, что вполне закономерно с учетом структуры рабочих учебных планов, которые отчасти скорректированы отдельными образовательными учреждениями в вариативной части, не обеспечивая комплексного подхода к решению рассматриваемой проблемы, возникает вопрос о формах ее реализации.

С учетом особенностей организации учебного процесса здесь возможны два не исключающих друг друга варианта:

- организация профессионального образования по специальным образовательным программам высшего образования, в рамках которого возможна реализация программ бакалавриата, магистратуры или программ специалитета;

- профессиональное обучение по программам повышения квалификации, которое может быть использовано в переходный период для совершенствования профессиональных навыков лиц, занятых в сфере нормотворчества, а также для последующего повышения квалификации лиц, получивших соответствующее профессиональное образование.

1 Нормография: теория и технология нормотворчества: учебник для бакалавриата и магистратуры / под ред.

Ю.Г Арзамасова. М.: Издательство Юрайт, 2017. С. 24. ^

2 См.: Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической * академии. 2017. № 6 (119). С. 16-29. *

3 См.: Об утверждении федерального государственного образовательного стандарта высшего образования |

по направлению подготовки 40.03.01 Юриспруденция (уровень бакалавриата): приказ Минобрнауки России >з

от 01.12.2016 № 1511 (ред. от 13.07.2017). URL: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 29.12.2016); а

Об утверждении федерального государственного образовательного стандарта высшего образования по § специальности 40.05.01 Правовое обеспечение национальной безопасности (уровень специалитета): приказ ° Минобрнауки России от 19.12.2016 № 1614. URL: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 12.01.2017).

Относительно первого представляется целесообразным осуществлять необходимую специализацию в рамках программ магистратуры. В пользу такого подхода говорит то, что, с одной стороны, осуществление нормотворческой деятельности в своей основе должно иметь классическое юридическое образование, в рамках которого формируются представления о системе правого регулирования в целом, с другой - подготовка нормативных правовых актов предполагает формирование специфических профессиональных знаний, умений и навыков не только в сфере юриспруденции, но и языкознания. Думается, что реализация программы бакалавриата, изначально ориентированной на формирование навыков нормотворчества, ослабит базовый уровень профессионального образования. В рамках специалитета реализация этой идеи представляется сомнительной, несмотря на то, что подобная программа профессионального образования предполагает существование узких специализаций. Однако расширение их перечня проблемы не решит, поскольку ФГОС по соответствующим специальностям рассматривает нормотворчество лишь как один из видов профессиональной деятельности наряду с правоприменительной, экспертно-кон-сультационной, правоохранительной, организационно-управленческой, научно-исследовательской и педагогической.

При разработке модели подготовки специалистов в сфере нормотворчества необходимо учитывать и то, что ряд дисциплин, в рамках которых можно было бы сделать акцент на соответствующих проблемах, изучаются на первом курсе, вследствие чего возникает сомнение относительно возможности достижения подобных узкопрофессиональных целей обучения на этом этапе. Первое знакомство с вопросами нормотворчества происходит в рамках курса «Теория государства и права», однако говорить с обучающимися о возникающих в этой сфере проблемах довольно затруднительно, поскольку одной из его ключевых задач является формирование общетеоретических представлений о государстве и праве как основе для изучения последующих юридических дисциплин. Не случайно все проблемные вопросы выносятся для изучения на старших курсах в рамках таких дисциплин, как «Юридическая техника» и «Актуальные проблемы государства и права».

Учебный курс «История государства и права зарубежных стран» при подготовке норморайтеров В.М. Баранов предлагает «модифицировать таким образом, чтобы при анализе наиболее значимых законодательных и иных актов, правовых памятников показывать - почему они появились именно в таком качестве, по каким причинам исчезли или кардинально изменили свою технико-юридическую форму»1. Действительно, формирование представлений будущего специалиста в сфере нормотворчества о многообразии обусловливающих его факторов имеет исключительно важное значение, однако с учетом объема фактического материала, необходимого для усвоения, недостаточной сформированностью представлений о праве, обусловленной параллельным изучением данного курса и теории государства и права, достижение подобных целей представляется крайне затруднительным. Скорее, речь должна идти о спецкурсе, посвященном эволюции нормотворчества, где можно было бы последовательно, в том числе в историческом контексте, рассмотреть формы права, а также факторы, обусловливающие особенности развития этой сферы юриспруденции, - экономические, политические, социальные, личностные. Опыт преподавания историко-правовых дисциплин показывает, что в рамках соответствующих учебных курсов можно сформировать лишь общие представления об особенностях правовой системы в целом и присущей конкретному историческому периоду юридической технике, в частности.

Не решают существующей проблемы и разработанные вузами магистерские программы, некоторые из которых формируются как междисциплинарные и при этом тяготеют к филологии. Так, программа подготовки магистров «Юридическая лингвистика», разработанная СПбГУ, включает в качестве основных дисциплин «Историю государства и права», «Историю русского языка и права», «Юридическую риторику», «Государственный язык и языковую политику государства», «Лингвистическую экспертизу юридически значимого текста», «Автоматический анализ и обработку юридических текстов»2. При этом задачи подготовки специалистов в сфере разработки нормативных правовых актов не ставится. На первый взгляд, в большей мере ей соответствует образовательная программа «Юридические технологии в правотворчестве и применении права», разработанная ФГБОУ ВПО «Пермский государственный национальный исследовательский университет», однако анализ ее содержания показывает, что ее разработчикам не удалось в полной мере отразить

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 22.

2 URL:https://spbu.ru/postupayushchim/programms/magistratura/yuridicheskaya-lingvistika

специфику соответствующего профиля подготовки и обеспечить должный уровень специализации. В частности, вызывает вопрос целесообразность включения в учебный план таких отдельных дисциплин, как «Принципы частного права», «Правовые основы менеджмента». Мало что даст изучение истории политических и правовых учений, не вполне вписывается в общий контекст, исходя из обозначенного профиля подготовки, курс «Конкурентное право Европейского Союза»1.

Действительно, определение содержания программы профессионального образования специалистов в сфере правотворчества является самой сложной задачей, поскольку, как справедливо отмечает В.М. Баранов, это «потребует множества общих и частных корректировок учебного материала»2. Глубокое погружение в проблемы подготовки нормативных правовых актов потребует крайней детализации различных аспектов юридической техники, что неизбежно приведет к необходимости разработки в качестве отдельных дисциплин юридической лингвистики, правового мониторинга, методики правотворчества и т. п.

Особое значение для профессионального образования в рассматриваемой сфере имеет сравнительное правоведение, при изучении которого важно сориентировать будущих специалистов на поиск разумного баланса между положительным зарубежным опытом и национальными правовыми традициями, не абсолютизируя ни те, ни другие.

В целом, профессиональное образование специалиста в сфере нормотворчества видится в контексте реализации междисциплинарного подхода, сочетающего в себе элементы юриспруденции и языкознания, базирующегося на двухуровневой системе подготовки кадров в рамках магистерских образовательных программ, включающих учебные дисциплины, обеспечивающие формирование знаний, умений и навыков исходя из узкопрофессиональной направленности подготовки таких специалистов. Это, в свою очередь, обусловливает необходимость разработки специального профессионального стандарта с развернутым описанием необходимых компетенций.

Миронов Анатолий Николаевич, доктор юридических наук, доцент, главный научный сотрудник отдела по изучению проблем истории МВД России научно-исследовательского центра Академии управления МВД России, профессор кафедры конституционного и муниципального права Владимирского филиала РАНХиГС при Президенте РФ

О необходимости подготовки специалистов для нормотворческой деятельности

В настоящее время мы наблюдаем не только значительное увеличение принимаемых различными органами власти, начиная от федерального и заканчивая местным уровнем, нормативных правовых актов, но и негативную составляющую данной деятельности, состоящую в разнообразных нарушениях при принятии данных актов, что может выражаться в несоответствии актам более высокой юридической силы, принятие актов вне пределов своей компетенции и многих других. Наглядным примером данной ситуации является существующая статистика. Так, за 2017 год прокуроры, реализуя полномочия, предоставленные статьей 9.1 Федерального закона от 17 января 1992 года № 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации» и Федеральным законом от 17 июля 2009 года № 172-ФЗ «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов», изучили более 970 тыс. нормативных правовых актов (в 2016 г. -989 тыс.), ими выявлено 46 тыс. (49 тыс.) нормативных правовых актов, содержащих коррупци-огенные факторы3. Если посмотреть статистику Министерства юстиции Российской Федерации4, как органа, обеспечивающего единство правового пространства, то с учетом проведения им и его территориальными органами правовой и антикоррупционной экспертизы ежемесячно выявляется значительное количество нормативных правовых актов, противоречащих федеральному законодательству и содержащих коррупционные факторы. И это только вершина «айсберга», ведь реальную картину положения дел с принимаемыми нормативными актами, думается, особенно если

1 URL: http://www.psu.ru/files/docs/obrazovanie/magistacy/2015/40_04_01_jutppp_z.pdf

2 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 23.

3 URL: http://genproc.gov.ru/smi/news/archive/news-1336190/

4 URL: http://minjust.ru/ru/about/statistics

это касается количественных показателей, информацию об ошибках субъектов нормотворческой деятельности в полном объеме вряд ли можно себе представить.

В связи с этим вполне закономерно возникает вопрос, в чем причины ошибок и недочетов в нормотворческой деятельности? Возможно, не хватает финансирования данного вида деятельности, возможно, органы, надзирающие и контролирующие нормотворческую деятельность, «не дорабатывают», может быть, процедуры подготовки нормативных правовых актов не находят должного закрепления или вообще отсутствуют, может быть, это связано с необходимостью разработки значительного количества нормативных правовых актов и специалисты, которые этим занимаются просто не успевают? В качестве одной из причин стоит отметить текучесть кадров в юридических службах из-за значительного объема работы. К примеру, если говорить о юристах в органах местного самоуправления, то, как правильно отмечает Н.П. Алешкова: «необходимость реализовать зачастую взаимоисключающие нормы разных законов и бесконечная работа в результате изменений законодательства вынуждают квалифицированных специалистов оставлять муниципальную службу»1. Аналогичная ситуация и на иных уровнях организации власти. И это несмотря на повышенное внимание в государстве к организации юридических служб2.

Достаточно часто низкое качество принимаемых нормативных правовых актов связывают с низким профессиональным уровнем их разработчиков3, а ведь в основе нормотворческой деятельности наряду с иными принципами лежит принцип профессионализма и компетентности4. На самом деле сложностей в данной деятельности много, но представляется, что можно найти массу причин сложившейся ситуации, главная из которых, по нашему мнению, - отсутствие в системе образования направлений подготовки специалистов для данного вида деятельности, которые впоследствии на профессиональной основе занимались бы разработкой нормативных правовых актов на различных уровнях организации власти.

В связи с обозначенным интерес вызывает публикация профессора В.М. Баранова относительно необходимости подготовки специалистов в данной сфере (норморайтеров)5. Мы согласны с положением, что в Российской Федерации не ведется подготовка лиц, которые были бы готовы к осуществлению нормотворческой деятельности в разных ее проявлениях (определение стратегии развития отраслей права и законодательства, планирование нормотворческой деятельности, проведение мониторинга правоприменения, разработка концепции проекта нормативного правового акта, разработка проекта нормативного правового акта, проведение экспертизы в отношении проекта нормативного правового акта и др.)6.

Логично предположить, что нормотворческой деятельностью должны заниматься в первую очередь юристы, подготовка которых осуществляется в соответствии с принятыми Министерством образования и науки Российской Федерации федеральными государственными образовательными стандартами (далее - стандарт)7, и ввиду отсутствия юристов также лица, имеющие опреде-

1 Алешкова Н.П. Конституционно-правовые основы муниципального правотворчества в Российской Федерации: монография. Екатеринбург: Уральская государственная юридическая академия, 2012. С. 4.

2 О некоторых мерах по укреплению юридических служб государственных органов: указ Президента РФ от 8 мая 2001 г № 528 // Российская газета. 2001. 12 мая.

3 Петрова Л.И., Алборова Е.Ю. Участие прокуроров субъектов Федерации в правотворчестве региональных органов государственной власти и органов местного самоуправления // Законность. 2013. № 1. С. 15; Лапина М.А., Долгих И.С. Ведомственное нормотворчество МВД России: анализ состояния и перспективы развития // Административное и муниципальное право. 2013. № 3. С. 237.

4 Карташов В.Н. Теория правовой системы общества: учебное пособие: в 2 т. Ярославль: ЯрГУ 2005. Т. I. С. 268; Абрамова А.И. Современный законодательный процесс Российской Федерации: стадии и проблемы их совершенствования // Журнал российского права. 2007. № 2; Румянцев М.Б. Принципы правотворчества и их классификация // Законодательство и экономика. 2015. № 11. С. 53.

5 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 16-29.

6 Москалькова Т.Н., ЧерниковВ.В. Нормотворчество: научно-практическое пособие. М., 2011. 384 с.; Арзамасов Ю.Г. Теория и практика ведомственного нормотворчества в России: монография. М.: Юрлитинформ, 2013. 480 с.

7 Об утверждении федерального государственного образовательного стандарта высшего образования по направлению подготовки 40.03.01 Юриспруденция (уровень бакалавриата): приказ Минобрнауки России от 1 декабря 2016 г № 1511. URL: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 29.12.2016); Об утверждении и введении в действие федерального государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования по направлению подготовки 030900 Юриспруденция (квалификация (степень) «магистр»): приказ Минобрнауки России от 14 декабря 2010 г. № 1763 // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2011. № 14; Об утверждении федерального государственного образовательного стандарта высшего образования по специальности 40.05.02 Правоохранительная деятельность (уровень специалитета): приказ Минобрнауки России от 16 ноября 2016 г. № 1424. URL: http://www.pravo.gov.ru, 09.12.2016.

ленный уровень образования. Количество лиц, получающих юридическое образование с каждым годом растет, в связи с чем можно сделать вывод, что со специалистами в нормотворческой деятельности проблем быть не должно. Однако это не так.

Характеристика видов профессиональной деятельности, которыми могут заниматься в соответствии с обозначенными нами стандартами лица, среди остальных включает и нормотворческую деятельность. Но проблема в том, что из всего перечня компетенций, которые обучающийся должен освоить, нормотворческой деятельности отводится максимум две-три компетенции. Возможно, было бы достаточно сформированности одной компетенции, но далее стандарты отдают право формирования преподаваемых дисциплин на «откуп» образовательным организациям, которые в своих учебных планах предусматривают закрепление формирования необходимой компетенции за дисциплинами, в рамках которых это сделать практически невозможно.

Даже если учесть, что речь идет о подготовке магистра по направлению «юриспруденция» профиль подготовки «Нормотворческая деятельность» (в некоторых образовательных учреждениях были подготовлены образовательные программы по данному направлению1), то привязка идет к действующему стандарту и из всего перечня дисциплин только несколько имеют непосредственное отношение к нормотворческой деятельности («Стратегия правотворчества», «Юридическая техника»).

Вполне резонно можно задать вопрос, если компетенция в виде способности разрабатывать нормативный правовой акт или участвовать в разработке нормативного правового акта не формируется, то требования стандарта относительно качества подготовки юриста не выполняются?

Думается, что в нынешней ситуации с федеральными государственными образовательными стандартами в сфере юриспруденции решить задачу подготовки специалистов в сфере нормотворческой деятельности достаточно сложно.

Выход, как правильно отмечает в своей статье профессор В.М. Баранов, возможен двумя вариантами. Первый - это разработка профессионального стандарта специалиста в области нормотворческой деятельности с определением трудовых функций, действий, знаний и умений, расписать которые заинтересованным органам и должностным лицам будет не очень сложно. Специалист в области нормотворческой деятельности должен обладать знаниями, умениями и навыками разработки нормативных правовых актов от идеи создания до регистрации и опубликования. Думается, что инициатива по разработке профессионального стандарта должна будет исходить от органа, который координирует нормотворческую деятельность на территории Российской Федерации. Для учета пожеланий органов, осуществляющих нормотворческую деятельность, проект профессионального стандарта может быть им направлен на экспертизу или оценку для внесения соответствующих предложений. На его основе необходимо будет принять соответствующий федеральный государственный образовательный стандарт, содержащий набор компетенций, а лучше всего знаний, умений и навыков (причина отказа от которых не совсем понятна), имеющих непосредственное отношение к нормотворческой деятельности. Среди перечня учебных дисциплин, которые следуют включить в федеральный государственный образовательный стандарт могут быть такие, как:

- «Юридическая техника»;

- «Стратегия нормотворчества»;

- «Мониторинг правоприменения»;

- «Технология подготовки нормативных правовых актов»;

- «Экспертиза проектов нормативных правовых актов»;

- «Нормотворчество органов исполнительной власти»;

- «Нормотворчество органов местного самоуправления»;

- «Законодательный процесс»;

- «Систематизация законодательства» и др.

Однако данный вариант будет трудно реализовать по двум причинам, первая - это, как и в действующих стандартах, возможное отсутствие жестко закрепленного перечня обязательных дисциплин применительно к нормотворческой деятельности, вторая - отсутствие профессорско-преподавательского состава, способного вести данные дисциплины и обладающего познаниями в соответствующей сфере деятельности, тем более, что требования к кадровому обеспечению образовательного процесса в последнее время упрощаются, но все же данный вариант, несмотря на сложность его реализации, представляется наиболее оптимальным.

1 URL: http://www.vui.fsin.su/upload/territory/Vui/info/2016/ООП%20Юриспруденция%20магистратура.pdf

Второй вариант - это создание на базе действующих образовательных организаций программ дополнительного образования или повышения квалификации для государственных и муниципальных служащих, в рамках которых проводить занятия, направленные на формирование знаний, умений и навыков осуществления нормотворческой деятельности или отдельных ее направлений. Например, во Владимирском филиале РАНХиГС успешно реализуются программы, в рамках которых даются темы, связанные с разработкой актуальных в последнее время административных регламентов осуществления государственных (муниципальных) функций и предоставления государственных (муниципальных) услуг, проведением антикоррупционной экспертизы проектов нормативных правовых актов, обсуждение которых вызывает в аудитории живой интерес. В текущем году планируется проведение занятий в рамках дополнительной профессиональной программы повышения квалификации «Разработка нормативных правовых актов», предусматривающей обучение лиц, которые не имеют юридического образования. Относительно данного варианта стоит сказать, что он представляется менее затратным по времени и, что самое важное, достаточно часто занятия проводятся с лицами, которые занимаются нормотворческой деятельностью и знают существующие проблемы в этой сфере. Вместе с тем, при таком развитии событий задача подготовки специалистов в сфере нормотворчества решена не будет.

Несомненно, один из выбранных вариантов подготовки специалистов в сфере нормотворчества будет способствовать созданию более качественных и эффективных нормативных правовых актов, вместе с тем одной только подготовки специалистов будет не достаточно. Необходимо создавать условия для работы данных лиц, продумать соответствующую систему стимулирования, которая может выражаться в применении различных мер социальной поддержки. Также ввиду сложности выполняемой работы важным является определение критериев ее эффективности, оценки результатов и возможных неблагоприятных последствий за низкое качество работы.

Миронова Тамара Карловна, доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры трудового права и права социального обеспечения Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина

Правотворчество как сфера профессиональной деятельности

Развитию правовой науки присущи как общие закономерности, которые характеризуют все отрасли знания, так и свои сугубо специфические особенности. По мере развития поступательное движение ускоряется по отдельным направлениям и, напротив, в ряде случаев замедляет темп, оставляя ученым возможность для более глубокого и основательного осмысления возникающих теоретических и прикладных проблем. В ходе дискуссий открываются новые горизонты правовой науки, происходит переход к другим уровням познания правовой материи и связанных с нею явлений. Использование результатов научных исследований приносит свои плоды в реальной жизни. И самое главное - активное обсуждение насущных проблем позволяет находить приемлемые решения, в которых нуждается практика.

Иногда на протяжении многих лет по отдельным проблемам так и не удается достичь единства в понимании, выработать общие подходы, определить наиболее оптимальные векторы развития. До настоящего времени в правовой науке не сложился единый подход к пониманию правотворчества. При наличии сходных позиций по формулированию определения понятия «правотворчество» в самом общем виде сохраняется дискуссионность в понимании его внутренних содержательных компонентов. Такая ситуация наблюдается на протяжении не одного десятилетия1.

Сложность однозначной интерпретации правотворчества обусловлена тем, что оно представляет собой «многогранное понятие с множеством характеристик»2. Если не акцентировать внимание на многоаспектности данного понятия, то можно выделить его самую общую черту, а именно - правотворчество в целом рассматривается как деятельность по созданию, изменению либо отмене правовых норм. Конкретные определения содержат дополнительные уточнения относительно субъектов правотворческой деятельности, ограничения пределов ее осуществления их компетенцией; детализацию характера этой деятельности; регламентированность процедуры ее

1 Поленина С.В. Законотворчество в Российской Федерации. М.: ИГПАН, 1996. С. 4, 24.

2 Кудряшов А.В. Правовые основы согласования воль и интересов субъектов права законодательной инициативы: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. 15 с.

осуществления и т. д. Поиск наиболее адекватной формулы отражения сущности понятия правотворчества продолжается1.

На таком фоне неизменно привлекает внимание совершенно противоположная тенденция, которая характеризуется полным единодушием ученых и специалистов. Это касается оценки качества законов и иных нормативных правовых актов. В.М. Баранов констатирует наличие «множества. гуманитарных (и не только правовых) исследований»2, содержащих негативную оценку результатов правотворческой деятельности. Действительно, подобного рода исследований общетеоретического и отраслевого характера чрезвычайно много. Постоянное пополнение их количества обусловлено категорическим неприятием учеными-правоведами и специалистами негативных последствий низкого качества нормативных правовых актов и дефектов содержащихся в них правовых норм, которые появляются в процессе правотворчества.

Как бы ни осуществлялось правотворчество (в зависимости от субъекта правотворческой деятельности), оно всегда предопределяет особенности правового регулирования, фундамент которого составляют правовые нормы. Они должны формироваться «посредством рационального, добросовестного и разумно достаточного правотворчества»3.

Создание правовых норм - важнейшая миссия органов, осуществляющих правотворческую деятельность. Все критические замечания касательно дефектов в формулировании правовых норм, качества принимаемых законов и иных нормативных правовых актов адресованы соответствующим государственным органам, но государственный орган как таковой правовых норм не формулирует, поэтому вполне обоснованная критика «повисает в воздухе», поскольку она адресована неконкретному кругу лиц, коллективному субъекту, то есть «всем вместе и никому в частности». Проекты правовых актов пишут конкретные люди или вполне определенная группа людей. И если эту критику персонифицировать, то встают традиционные вопросы «кто виноват?» и «что делать?». Во многих исследованиях они находят свои ответы.

Одна часть критиков говорит о проблеме ответственности (по разным основаниям) за некачественный нормативный материал4. В отдельных случаях акцентируется внимание на важности профессионального подхода (принципа профессионализма) при осуществлении правотворческой деятельности5.

1 Борисов А.С. К вопросу о понятии правотворчества // Вестник государственного и муниципального управления. 2014. № 3. С. 31, 33; Иванчин А.В. Законодательная техника в механизме уголовного правотворчества: учебное пособие. Ярославский гос. ун-т. Ярославль, ЯрГУ 2009. С. 11-12, 15, 19; Румянцев М.Б. Понятие, виды и признаки правотворчества // Государство и право. 2017. № 4. С. 98-99; Синюков С.В. О понятии правотворчества // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Экономика. Управление. Право. Т. 11. 2011. № 2. С. 114-115.

2 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 18.

3 Хассельбальк О. Качество в юриспруденции // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2017. № 2 (63). С. 6.

4 Арзамасов Ю.Г. Введение в нормографию: теорию и методологию нормотворчества: учебное пособие. М.: Гос. университет - Высшая школа экономики; Российский университет кооперации, 2009. 111 с.; Гранкин И.В. Законотворчество. Как написать закон и проверить его качество: методическое пособие. М.: «Консалтбанкир», 2009. С. 5, 7; Лазарева О.В. Правовая технология: монография. Саратов: Изд-во ФГБОУ ВО «Саратовская государственная юридическая академия», 2017. 69 с.; Мозолев В.В. Участие Правительства Российской Федерации в законотворческом процессе: конституционно-правовые и организационные аспекты: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 23, 28; Цишковский Е.А. О балансе представительной демократии и профессионализма в федеральном законодательном процессе // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2013. № 3. С. 27, 33, 34.

5 Арзамасов Ю.Г. Введение в нормографию: теорию и методологию нормотворчества: учебное пособие. М.: Гос. университет - Высшая школа экономики; Российский университет кооперации, 2009. С. 30, 36; Желдыбина Т.А. Об основных типах правопонимания и их значении в совершенствовании законотворческой деятельности // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 1 (114). С. 54; Кудряшов А.В. Правовые основы согласования воль и интересов субъектов права законодательной инициативы: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 5; Любимов Н.А. Правотворчество в Российской Федерации: проблемы теории и практики. Конспект лекций. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2009. 13 с.; Румянцев М.Б. Понятие, виды и признаки правотворчества // Государство и право, 2017. № 4. С. 100; Цишковский Е.А. О балансе представительной демократии и профессионализма в федеральном законодательном процессе // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2013. № 3. С. 26, 27, 29, 34; Шанин А.А. Технология реализации принципов демократизма и профессионализма в муниципальном правотворчестве (на примере правовых систем РФ, ЕС И США) // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 5: Юриспруденция. 2013. № 2. С. 24, 25.

Во многих публикациях констатируется недостаточный уровень необходимых знаний у «правотворцев», их непрофессионализм1.

Сразу отметим, что призывы к введению ответственности за некачественные законы, иные нормативные правовые акты не могут быть поддержаны (если при этом нет умысла разработчиков, направленного на подготовку заведомого противоправных предписаний в целях их последующего принятия). Прежде чем вводить ответственность за написанные с дефектами нормы, необходимо обучить лиц, которые занимаются этой работой при выполнении своих профессиональных обязанностей в государственном органе, как правильно и профессионально это следует делать.

Учитывая данный подход, наиболее конструктивными представляются предложения, в которых содержатся рекомендации по повышению уровня специальных знаний и умений для осуществления правотворческой деятельности, акцентируется внимание на необходимости обучения «правотворцев», включая сотрудников правотворческих органов2. Проблема только в том, что такие предложения высказываются на протяжении не одного десятка лет. Пришло время кардинально изменить ситуацию.

В связи с изложенным весьма убедительной и сориентированной на практическую реализацию представляется аргументированная позиция В.М. Баранова, выраженная им в статье «Норморай-тер как профессия», поскольку статья затрагивает самые разные аспекты введения новой профессии. Попытаемся кратко сформулировать ответы на ряд конкретных вопросов.

1. Реальная потребность в профессии «норморайтера». Не акцентируя сейчас внимание на названии этой профессии, отметим следующее. Потребность в специалистах, которые способны формулировать правовые нормы, обладают знаниями и навыками подготовки проектов законов и иных нормативных правовых актов, могут прогнозировать будущие последствия введения их в действие, чрезвычайно велика. Для профессиональной правотворческой деятельности необходимо не только знание теоретических основ, общих принципов, правил, приемов юридической техники, но и знание конкретного отраслевого законодательства, наличие опыта его реального применения.

1 Арзамасов Ю.Г. Введение в нормографию: теорию и методологию нормотворчества: учебное пособие. М.: Гос. университет - Высшая школа экономики; Российский университет кооперации, 2009. с. 14, 108; Гоанкин И.В. Законотворчество. Как написать закон и проверить его качество: методическое пособие. М.: «Консалтбанкир», 2009. С. 30; Драма российского закона / отв. ред. В.П. Казимирчук (серия «Конфликт закона и общества»). М.: Изд-во «Юридическая книга», 1996. С. 29, 53; Желдыбина Т.А. Механизм обеспечения процесса законотворчества в России: монография / под ред. И.Н. Сенякина. М.: Юрлитинформ, 2017. С. 176-177; Лунеев В.В. Научные основы отечественного законотворчества // Пробелы в российском законодательстве. 2011. № 2. С. 161; МелькинА.А. Формирование юридических понятий в российской правовой системе: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 19-20; Мозолев В.В. Участие Правительства Российской Федерации в законотворческом процессе: конституционно-правовые и организационные аспекты: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. 28 с.; Петров А.И. Законотворчество как особый вид деятельности представительного органа государственной власти: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2007. 4 с.; Поленина С.В. Законотворчество в Российской Федерации. М.: ИГПАН, 1996. 134 с.; Проблемы законотворчества Российской Федерации / ред. кол.: Ю.П. Орловский (гл. ред.) [и др.] / Труды Института законодательства и сравнительного правоведения. Вып. 53. М., 1993. С. 4, 92; Румянцев М.Б. Понятие, виды и признаки правотворчества // Государство и право. 2017. № 4. С. 101; Цишковский Е.А. О балансе представительной демократии и профессионализма в федеральном законодательном процессе // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2013. № 3. С. 28; Шекультиров Б.И. Конституция Российской Федерации и законотворчество: проблемы и перспективы. Майкоп: ОАО «Полиграфиздат «Адыгея», 2007. 190 с.

2 Арзамасов Ю.Г. Введение в нормографию: теорию и методологию нормотворчества: учебное пособие. М.: Гос. университет - Высшая школа экономики; Российский университет кооперации, 2009. С. 16, 108, 109; Гранкин И.В. Законотворчество. Как написать закон и проверить его качество: методическое пособие. М.: «Консалтбанкир», 2009. 30 с.; Кашанина Т.В. Юридическая техника: учебник. 2-е изд., пересмотр. М.: Норма: ИНФРА-М, 2011. 162 с.; Керимов Д.А. Законотворчество // Право и образование. 2001. № 3. С. 69; Степаненко Р.Ф. Законотворчество как особая форма реализации права (общетеоретические и методологические проблемы) // Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики: Материалы XIV Международной научно-практической конференции: в 4-х т. Тольятти, Издательство: Волжский университет имени В.Н. Татищева, 2017. С. 57; Цишковский Е.А. О балансе представительной демократии и профессионализма в федеральном законодательном процессе // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2013. № 3. С. 26-27; Шекультиров Б.И. Конституция Российской Федерации и законотворчество: проблемы и перспективы. Майкоп: ОАО «Полиграфиздат «Адыгея», 2007. С. 190, 191.

Правотворчество в отраслевом разрезе может иметь существенную специфику. Знание общих положений и специфики нормосозидания необходимо проецировать на конкретную отрасль права, поэтому как такого специалиста ни назови - «норморайтером» или каким-либо иным аналогом данного термина - это всегда должен быть профессионал, знающий конкретные отрасли права. Кроме того, он должен иметь адекватное реальное представление о соответствующей сфере общественных отношений, подлежащих регулированию.

2. Специальный профессиональный стандарт для подготовки норморайтера с развернутым описанием необходимых профессиональных компетенций. В статье 195.1 Трудового кодекса РФ1, в которой сформулированы определения понятий квалификации работника и профессионального стандарта, не используется термин «профессиональные компетенции». Тем не менее, именно в специфике профессиональных компетенций и заключается одна из главных особенностей будущей профессии «норморайтера» как «специалиста по правотворчеству» («аппаратного чиновника для сферы правотворчества», «специалиста правотворчества», «специалиста в сфере правотворчества»)2. Для этого будущий специалист в сфере правотворческой деятельности должен иметь соответствующую квалификацию, которая определяется уровнем знаний, умений, профессиональных навыков и опыта работы.

Востребованность специалистов в сфере нормотворческой деятельности как объективная реальность актуализирует необходимость разработки специального профессионального стандарта. Можно согласиться с В.М. Барановым в том, что профессиональный стандарт норморайтера должен включать систему «типовых, унифицированных технико-юридических действий» и «новаторских организационно-управленческих средств»3. По-видимому, более сложным является определение критериев, которые могли бы отразить творческий характер указанной деятельности.

До появления новой группы специалистов - норморайтеров необходимая нормотворческая работа должна осуществляться имеющимся кадровым составом служащих. Знания и умения в сфере нормотворчества являются наиболее актуальными для государственных гражданских и муниципальных служащих, в должностных регламентах которых могут быть отражены отдельные профессиональные компетенции норморайтеров. Обеспечить их получение можно через систему дополнительного профессионального образования, которое включает в себя профессиональную переподготовку и повышение квалификации гражданских (муниципальных) служащих.

3. Разработка особого образовательного стандарта норморайтера. Для уровня высшего юридического образования целесообразно подготовить образовательный стандарт по специальности «Правотворческая деятельность» (уровень специалитета). Специалисту (норморайтеру) необходимо знать все базовые дисциплины и все отрасли права, но преподавание должно осуществляться в свете не правоприменительной, а правотворческой деятельности. Формирование профессиональных компетенций можно осуществлять через использование конкретных законопроектов, которые вносятся в порядке законодательной инициативы в законодательные органы, а также через технико-юридический анализ действующего отраслевого законодательства. Значимое место должны занимать дисциплины, обеспечивающие получение «правотворческих знаний» и «нормосозидательных умений и навыков»4.

Вопрос в другом - а существуют ли сегодня условия для подготовки таких специалистов? Много ли у нас преподавателей учебных дисциплин по конкретным отраслям права (если говорить о юридическом образовании), которые помимо общих теоретических знаний относительно юридической техники имеют навыки подготовки законопроектов или проектов иных нормативных правовых актов и могут обучать этому студентов? С учетом указанной специфики для преподавателей отраслевых правовых дисциплин необходимо подготовить соответствующие программы повышения квалификации. Серьезной задачей является разработка новых учебно-методических материалов.

4. Предварительная экспертиза профессионального и образовательного стандартов норморайтера. В соответствии с постановлением Правительства РФ от 22 января 2013 года № 23

1 Трудовой кодекс Российской Федерации от 30 декабря 2001 г. № 197-ФЗ (ред. от 05.02.2018) // Собрание законодательства РФ. 2002. № 1, ч. 1, ст. 3.

2 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 20, 21, 23, 24, 26, 28.

3 Там же. С. 20.

4 Там же. С. 21.

«О Правилах разработки и утверждения профессиональных стандартов»1 разработку профессиональных стандартов координирует Министерство труда и социальной защиты РФ. Данное постановление определяет широкий круг возможных разработчиков проектов профессиональных стандартов, устанавливает порядок размещения проектов в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» для проведения общественного обсуждения, предусматривает направление проекта в профильный федеральный орган исполнительной власти и др. Для профстандарта норморайтера представляется целесообразным дополнить данный перечень законодательным органом и ведущими профильными научными и образовательными организациями. Такой механизм позволит на профессиональном уровне провести предварительную экспертизу профессионального стандарта.

Предварительная экспертиза образовательного стандарта норморайтера должна проводиться ведущими профильными научными и образовательными организациями с учетом мнения основных субъектов правотворческой деятельности и в рамках процедур, установленных Минобрнауки России для ФГОС.

5. Численность ежегодной подготовки норморайтеров. Необходимость и принципы их карьерной ротации. На первом этапе подготовка должна быть ориентирована на государственных гражданских служащих в порядке их профессиональной переподготовки и повышения квалификации. Численность обучающихся, скорее всего, будет зависеть от объема средств, выделяемых на эти мероприятия. В плане подготовки новых специалистов их численность будет определяться в зависимости от набора профессиональных компетенций и круга возможных полномочий будущих норморайтеров.

В основу карьерной ротации норморайтеров могут быть положены принципы (правила), предусмотренные Федеральным законом от 27 июля 2004 года № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе РФ»2, с учетом специфики профессиональной деятельности и выполняемых задач.

6. Повышенная материальная и иная поддержка профессионального становления норморайтера. В.М. Баранов предлагает для норморайтеров «на первые 10 лет после получения диплома предоставить серию льгот и преимуществ»3. Это положение вносит противоречие в предложенное автором общее концептуальное обоснование необходимости введения профессии норморайтера. Как поясняет автор, правотворчество - «стратегическая специальность», включающая ряд компонентов, в том числе «идеолого-мировоззренческих ориентиров, гармонию юридического и морально-психологического, культурно-воспитательного аспектов»4. Структура компетенции норморайтера должна включать, по мнению автора, «устойчивые идеологические и ценностные правотворческие установки, согласующиеся с национальными интересами страны»5. В этой связи установление «льгот, привилегий и иммунитетов»6 в отношении отдельно взятой должности или специальности вносит диссонанс с точки зрения социальной справедливости, «морально-психологического и культурно-воспитательного аспектов».

Вопрос о мерах материальной и иной поддержки норморайтеров (в т. ч. на период их профессионального становления) должен решаться в общем порядке с учетом законодательства о государственной службе, а также установленных критериев дифференциации материального и социального обеспечения различных категорий государственных служащих.

Гук Павел Александрович, доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры правосудия Пензенского государственного университета

Подготовка специалиста в области нормотворчества

Нормативные правовые акты в последнее время не всегда отвечают требованиям юридической техники, имеют неточности в формулировках, содержат пробелы, коллизии, а это требует их корректировки в процессе применения уполномоченным органом как самим законодателем, так и судом.

1 О Правилах разработки и утверждения профессиональных стандартов: постановление Правительства РФ от 22 января 2013 г. № 23 (ред. от 09.02.2018) // Собрание законодательства РФ. 2013. № 4, ст. 293.

2 О государственной гражданской службе Российской Федерации: федеральный закон от 27 июля 2004 г № 79-ФЗ (ред. от 28.12.2017) // Собрание законодательства РФ. 2004. № 31, ст. 3215.

3 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 27.

4 Там же. С. 19.

5 Там же. С. 21.

6 Там же. С. 27.

Поставленный профессором В.М. Барановым в статье «Норморайтер как профессия» вопрос о подготовке специалистов в области нормотворческой деятельности и изложенные в ней предложения на данный момент весьма актуальны. По существу и конкретно автор предлагает профессиональную подготовку в сфере правотворческой деятельности для органов государственной власти специалиста - современного норморайтера, который не только живет за счет своей профессии, не только извлекает из нее доход, а тот, кому небезразличны качество правотворчества, репутация «творца права». Отмечаются профессиональные качества, которыми должен обладать будущий специалист-нормотворец. Это, по нашему мнению, один из важных аспектов в отборе кандидатов на обучение, выявление способности как приобретать специальные правовые знания, так их профессионально применять и быть ответственным за произведенный «правотворческий продукт»1.

Предложенный алгоритм профессиональной подготовки специалиста комплексно и системно раскрывает уровни подготовки специалистов в данной сфере. Наиболее интересно предложение о введении учебных курсов, связанных с правотворчеством, таких как: «Национальное и международное судебное нормотворчество», «Участие прокуратуры в правотворческой деятельности федеральных и региональных органов государственной власти», отличающееся новаторским подходом, дающим возможность готовить специалиста по правотворчеству не только для органов законодательной, но и для судебной власти, органов прокуратуры.

Анализируя представленную статью, следует отметить, что предложение о введении самостоятельной профессии норморайтера заслуживает внимания, поскольку подготовка квалифицированных кадров в области правотворчества для органов государственной власти является показателем их эффективной деятельности в разработке, принятии и исполнении нормативных правовых актов и важнейшей задачей в развитии правового государства на современном этапе.

В подготовке специалистов необходимы специальный профессиональный и особый образовательный стандарты. Провести предварительную экспертизу этих стандартов могут учреждения высшего образования, имеющие разработки в сфере юридической техники правотворчества, правоприменения и правореализации. По итогам экспертизы следует определить характеристики профессиональной деятельности выпускников, среднее количество в их потребности и, если есть необходимость, внести предложения в законодательство о государственной службе, с учетом специфики деятельности норморайтера.

Высказанные предложения о подготовке специалиста в сфере правотворчества, как любая творческая идея, не лишена замечаний, предложений и пожеланий для ее реального внедрения в существующую систему подготовки юридических кадров.

Норморайтера следует готовить с широким кругозором правовых знаний, навыков с выходом на практическое применение (судебное, прокурорское, следственное, административное), а не только для подготовки проектов законов всех уровней.

Подготовка специалистов нормотворцев с углубленными знаниями может быть начата при обучении в магистратуре, специалитете по правоохранительной, судебной и прокурорской деятельности. Практически часть предложенных автором таких курсов уже можно включать в специальность 40.05.04 «Судебная и прокурорская деятельность», с целью подготовки специалистов в нормотворческой деятельности2.

По нашему мнению, норморайтер должен иметь специальность «Юриспруденция», поскольку это дает более широкие возможности для профессионального роста не только в системе правотворческой деятельности, но и в других юридических сферах (следователь, судья, адвокат и т. д. ).

Правовая жизнь настолько многогранна и динамична, ее формирование и развитие осуществляется всеми субъектами правовых отношений через правовые акты, которые должны быть качественные, понятные и безупречные с позиции юридической техники. «Норморайтер - специалист, - отмечает профессор В.М. Баранов, - который не принимает акты, а именно пишет их, разрабатывает структуру и архитектонику документа»3. И в этом большую роль может сыграть

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. № 6 (119). 2017. С. 19-20, 26.

2 Об утверждении Федерального государственного образовательного стандарта высшего образования по специальности 40.05.04 Судебная и прокурорская деятельность (уровень специалитета): приказ Министерства образования и науки России от 16 февраля 2017 г. № 144 // СПС «КонсультантПлюс».

3 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. № 6 (119). 2017. С. 21.

точечная подготовка юридических кадров в сфере нормотворчества. Специалист нормотворческой деятельности, или норморайтер, - профессия настоящего и будущего правовой системы общества.

Корнуков Владимир Михайлович, доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного права и процесса Тольяттинского государственного университета;

Вершинина Светлана Ивановна, кандидат юридических наук, доцент, заместитель ректора - директор института права Тольяттинского государственного университета

Профессия «норморайтер»: в чем ее суть и нужна ли она?

В Вестнике Саратовской государственной юридической академии опубликована статья профессора В.М. Баранова «Норморайтер как профессия»1, в которой автор на основе анализа состояния законности правотворчества и правоприменительной деятельности обосновывает необходимость введения новой «относительно самостоятельной профессии норморайтера», описывает профессиональные стандарты и предлагает алгоритм действий по реализации проекта подготовки норморайтеров. Публикуя указанную статью с целью ее обсуждения, автор обозначает несколько вопросов для желающих принять участие в дискуссии. Первым среди них значится вопрос о реальной потребности в профессии норморайтера, ответить на который, как мы полагаем, не так сложно. Безусловно, в любом цивилизованном обществе должны быть специалисты, занимающиеся правотворчеством или нормотворчеством, так как в связке правотворчество - правоприменение, первооснову составляет именно первый вид деятельности, и без наличия соответствующих специалистов в этой области сложно рассчитывать не только на качественное законодательство, но и на эффективные результаты его применения.

Готовят ли сегодня российские вузы таких специалистов? К сожалению, в современном образовательном пространстве норморайтер, или правописец как отдельная профессия не существует. Во всех образовательных стандартах юридических направлений и специальностей высшего образования (за исключением ФГОС 40.05.03 Судебная экспертиза)2 нормотворчество (разработка правовых норм) входит в область профессиональной сферы будущего специалиста и рассматривается как отдельная компетенция (вид деятельности), к которой, по усмотрению вуза, может быть подготовлен или не подготовлен выпускник. Такой подход ориентирует вузы на подготовку универсалов, способных решать профессиональные задачи как в любой сфере общественных отношений - частных и публичных, так и разного уровня сложности - от создания правовых актов до их применения и исполнения. Предполагается, что выпускник вуза, в зависимости от уровня полученного образования, обладает более или менее полным набором компетенций, в том числе: понимает технологию правотворчества, может выступать экспертом по вопросам своей специализации, осуществлять правоприменительные и правоохранительные функции, заниматься научно-исследовательской и педагогической деятельностью и т. д. Столь широкое закрепление предмета профессиональной деятельности уже сегодня дает свои отрицательные результаты. Некоторые из них довольно обстоятельно отображены в рецензируемой работе. То, что качество российского законодательства ухудшается; что принимаются нормы права, а иногда и целые законы, противоречивые и несогласованные между собой; что нормы права допускают различное понимание содержащихся в них мыслей законодателя, становится чуть ли не притчей во языцех. Немало нареканий высказывается и в отношении правоприменения.

На этом фоне проблема, поднятая в статье В.М. Баранова, заслуживает самого пристального внимания, глубокого изучения и широкого обсуждения. По всей видимости, пришло время пересмотреть подходы к организации юридического образования, надо отступать от его универсальности в пользу функциональной подготовки будущих специалистов. При этом одним из критериев

1 См.: Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 16-29.

2 См.: п. 4.1 и 4.3 ФГОС 40.03.01 Юриспруденция (бакалавриат); п. 4.1 и 4.3 ФГОС 40.04.01 Юриспруденция (магистратура); п. 4.1 и 4.3 ФГОС 40.05.01 Правовое обеспечение национальной безопасности (специалитет); п. 4.1 и 4.3 ФГОС 40.05.02 Правоохранительная деятельность (специалитет) // СПС «КонсультантПлюс».

функциональности должно стать общеизвестное в юридическом сообществе положение о двух взаимосвязанных, но существенно отличающихся сферах юриспруденции: правотворчестве и правоприменении. Игнорирование существующих между ними различий в образовательной сфере аналогично подготовке по единой образовательной программе инженеров-конструкторов каких-либо механизмов и специалистов, занимающихся их эксплуатацией. Конечно, у инженеров и соответствующих специалистов должно быть нечто общее: как инженер не может не знать сферы, в которой будет работать создаваемый им механизм; так и специалист, его эксплуатирующий, должен иметь первичные знания о структуре и принципах действия этого механизма, но, помимо общего, каждый из них должен получить значительный объем собственных узкопрофессиональных компетенций - либо в области инженерии, либо в области эксплуатации механизмов.

Чтобы применить такой подход к юридическому образованию, следует рассматривать право в позитивном смысле как продукт, который сначала надо создать (законодательство), и лишь потом его применять (использовать) в реальной жизни. Каждое из указанных направлений специфично, имеет собственные цели, задачи и содержание, что не может не отражаться на полномочиях и компетенциях лиц, способных осуществлять в этих сферах профессиональную деятельность. Если правоприменитель - это специалист, владеющий определенными компетенциями в реализации действующих норм права посредством их применения к реальным отношениям, то правописец - это специалист, участвующий в создании правовых норм посредством юридического оформления идей, предложений, мыслей инициаторов правотворческого процесса, отвечающий за качество правовых норм, их внутреннюю логичность и согласованность с действующей системой законодательства.

С другой стороны, правотворчество и правоприменение как две части единого целого - юриспруденции (юридического образования), не могут не иметь общего фундамента - единой базы знаний, умений и навыков, на основе которых будут формироваться функциональные компетенции правотворца или правоприменителя. Нельзя не согласиться с Т. Хабриевой, утверждающей, что «хорошему специалисту не обойтись без фундаментальных знаний в своей профессии, ведь они формируют основу самого мышления, умение выйти за рамки чисто практических задач и предложить новые решения нестандартных задач»1. Составить такой фундамент должны общетеоретические, исторические правовые дисциплины, основные отраслевые юридические дисциплины, создающие в своей совокупности почву для углубленного освоения специальных дисциплин. Если для будущих правоприменителей в специальных дисциплинах акцент должен делаться на видах толкования норм права, способах, формах и процедурах их реализации, видах и содержании актов правоприменения, процедурах исполнения правовых актов и т. д.; то для специалистов по нормотворчеству предметом углубленного изучения должны стать законодательная деятельность, нормотворческий процесс, правовая аналитика, правовая политика, юридическая техника, правовая экспертиза и т. д.

Реализовать такой подход в действующей системе юридического образования можно с определенными оговорками. Во-первых, вряд ли допустимо готовить специалистов по нормотворчеству на уровне бакалавриата. Этот уровень высшего образования должен закрывать потребность государства в основном в правоприменителях, готовых к деятельности в том или ином сегменте общественной жизни. Соответственно из компетенций бакалавров юриспруденции, обозначенных в ФГОС данного уровня, следует исключить их способность разрабатывать нормативно-правовые акты. Следующий за бакалавриатом уровень юридического образования - магистратура, наибольшим образом соответствует формированию компетенций в правотворческой деятельности, но только в том случае, если магистратура продолжает профильное юридическое образование обучающихся и указанный вид деятельности будет единственным для данной образовательной программы. В таких случаях диплом выпускника должен содержать указание на профиль подготовки «Правотворчество».

Во-вторых, более внимательно следует отнестись к определению содержания компетенций в правотворческой деятельности в действующих ФГОС, обеспечивающих подготовку специалистов для сфер правового обеспечения национальной безопасности, правоохранительной, судебной и прокурорской деятельности. Причина в том, что ограничивать способность специалиста в нормотворчестве ведомственной или отраслевой областью профессиональной деятельности вряд ли

1 См.: Хабриева Т. Идеальных законов не бывает. Тем более в образовании // Учительская газета. 2017. 30 мая. № 22.

правильно. Компетенции правотворчества универсальны. Специалист, обладающий соответствующими способностями, владеющий технологиями создания правовых норм и разработки нормативных правовых актов, явно выходит за отраслевые или ведомственные рамки образовательных стандартов и будет востребован в любой сфере и отрасли государственной деятельности. Решение этой проблемы возможно следующим образом: сохраняя специалитет как самостоятельный уровень высшего юридического образования, следует предусмотреть отдельную, абсолютно самостоятельную образовательную программу подготовки специалистов в сфере правотворчества и разработать соответствующий ФГОС. Что касается их названия, то вряд ли есть необходимость именовать таких специалистов на английский манер норморайтерами. Русский язык позволяет использовать собственные лексические конструкции, например правописец, правотворец, нормотво-рец, нормописец и т. д., вплоть до правового технолога или технолога в сфере права.

Важной составляющей статьи В.М. Баранова, является определение предмета деятельности норморайтеров. Исходя из посыла «правотворчеством должны заниматься профессионалы», он на с. 19 указывает, что норморайтер - это специалист, «сочиняющий, составляющий текст», который по уточнению, содержащемуся на с. 21, «.не принимает акты, а именно пишет их, разрабатывает структуру и архитектонику документа», не подменяя при этом заказчика соответствующего акта (автора законодательной идеи) и орган, уполномоченный придать ему (акту) соответствующую юридическую силу.

Абсолютно верно улавливая суть деятельности норморайтера, В.М. Баранов структурирует его компетенцию, выделяя в ней определенный объем базовых знаний; систему специальных «правотворческих знаний» и ряд других элементов, в том числе идеологическо-ценностного характера. К сожалению, в этой структуре не нашлось места правосознанию, а зря. Данный компонент профессиональной юридической специализации незаслуженно ныне забыт и весьма значим при выполнении любой юридической деятельности. Не случайно ему посвятил одну из лучших своих работ профессор И.Е. Фарбер,1 который в свое время работал в Саратовском юридическом институте (ныне юридическая академия) и, думаю, поучаствовал в получении юридического образования автора рецензируемой статьи. Раньше посредством правосознания (в России и не только в ней) обеспечивались независимость и самостоятельность многих должностных лиц при принятии правовых решений. Например, в уголовном судопроизводстве правосознание выступало одним из критериев оценки доказательств, собранных по уголовному делу. Не помешает оно и норморайте-ру, тем более, что В.М. Баранов считает, что «подлинный норморайтер должен обладать чувством причастности к осуществлению государственной власти» и обоснованно ратует за самостоятельность этого специалиста, за его ответственность «за произведенный правотворческий продукт, за дело, которому он служит»2.

Не вдаваясь в расчеты требуемого количества рассматриваемых специалистов, считаем, что предлагаемый в статье способ определения этого показателя путем государственного заказа является оптимальным.

Достаточно обоснованным и логичным выглядит предлагаемый в статье алгоритм действий по реализации проекта подготовки рассматриваемых специалистов. А вот упоминание при этом уровня современного правотворчества в качестве критерия их профессионального стандарта страдает противоречивостью. Ведь в самом начале статьи этот вид современной юридической деятельности был подвергнут достаточно обоснованной критике.

Говоря о «современном уровне правотворчества», на недостатки которого указывает В.М. Баранов, следует обратить внимание еще на один аспект проблемы, который, на первый взгляд, никак не связан с обсуждаемыми вопросами, но по своей сути не может не отражаться как на

1 См.: Фарбер И.Е. Правосознание как форма общественного сознания. М.: Юридическая литература. 1963. 205 с. Почитателям таланта указанного незаурядного ученого, пропагандиста права и педагогического мастерства, а также всем интересующимся его личностью и исследовавшимися им проблемами рекомендуем подборку посвященных ему статей, опубликованных в Вестнике Саратовской государственной юридической академии № 4 (93) за 2013 год. Среди них есть и опус одного из авторов этой статьи, имеющий прямое отношение к характеристике личностных качеств норморайтера, освещающихся в обсуждаемой статье В.М. Баранова и настоящей работе (см.: Корнуков В.М. Правосознание и совесть как взаимосвязанные и конкурирующие категории теории и практики российского уголовного судопроизводства. С. 213-217).

2 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 20.

качестве правотворческой деятельности, так и на качестве подготовки специалистов по нормотворчеству - это отсутствие в теории права общепризнанного подхода в понимании норм права, их видов, содержания и структуры. Если основу правотворческих компетенций составляют способности специалистов разрабатывать нормы права, подготавливать нормативные правовые акты различного вида, уровня и ведомственной принадлежности, то, по всей видимости, у таких специалистов должно быть четкое понимание базовых юридических категорий - норм права, правовых предписаний, правовых институтов, отражения норм права в нормативных правовых актах. К сожалению, ни в теории права, ни в отраслевых правовых дисциплинах до сих пор нет единства в этих вопросах. А разделяемые большинством ученых научные концепции и теории страдают противоречивостью, пробельностью и алогичностью. При современном состоянии правовой теории возникают серьезные сомнения, относительно возможности качественной подготовки специалистов по правотворчеству, поэтому прежде чем разрабатывать профессиональный стандарт для таких специалистов либо в ходе осуществления этой работы стоило бы определиться с категориальным аппаратом будущей юридической профессии, обозначить предмет и сферу ее деятельности на теоретико-правовом уровне.

И последнее. Принципиально важным с точки зрения развития и совершенствования юридических профессий является содержащееся в статье утверждение автора о том, что «подлинный специалист по правотворчеству должен уметь сказать «нет» государственной власти, когда от него требуется любым способом «оформить» принятое политиками решение», если под этим понимать недопустимость отступления от требований закона, касающихся соответствующей деятельности по политическим, идеологическим и другим, не совместимым с этой деятельностью, мотивам. Именно этого качества нередко недостает ныне действующей системе правотворчества и правоприменения.

Кардашевская Марина Владимировна, доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры криминалистики Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя;

Кардашевский Владимир Викторович, кандидат юридических наук, доцент, начальник кафедры административной деятельности органов внутренних дел Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, член экспертного совета ГУ МВД России по г. Москве по нормотворческой деятельности и вопросам правового просвещения

К вопросу о подготовке кадров для правотворчества

В статье профессора В.М. Баранова «Норморайтер как профессия»1 поднята проблема качества правотворчества. Многие российские ученые отмечают актуальность этой проблемы и необходимость совершенствования законотворческой деятельности.

О «нелепостях» в российском законодательстве пишут ученые разных отраслей права. Так, К.И. Скловский, характеризуя пункт 1 статьи 174.1 ГК РФ, указывает, что «.он представляет собой хороший пример того, как нельзя писать закон. Речь идет о чисто русской путанице, принимаемой за перенесение германского права по эту сторону российской границы»2.

В сфере федерального законотворчества обоснованную тревогу общества порождает устойчиво нарастающий объем беспорядочных изменений в действующем законодательстве, не основывающихся на четкой концепции правовой политики в определенной сфере. Эксперты Фонда «Институт социально-экономических и политических исследований» и Центра содействия законотворчеству отмечают, что иногда за счет поправок концепции законов меняются до неузнаваемости3. В общем числе принятых законов подавляющее большинство - это изменения и поправки в

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 16-29.

2 Скловский К.И. Повседневная цивилистика. М.: Статус, 2017.

3 Фонд «Институт социально-экономических и политических исследований», Центр содействия законотворчеству. Рейтинг законотворцев. М., 2017. С. 24-25. URL: http://www.politanalitika.ru/wp-content/ uploads/2017/01/Rei-ting-zakonotvortsev_01.2017.pdf (дата обращения: 20.11.2017).

действующие законы1. Наиболее интенсивными являются изменения в Кодекс РФ об административных правонарушениях, Уголовный и Налоговый кодексы. Кодекс об административных правонарушениях по своему объему увеличился более чем втрое со времени его принятия. По мнению некоторых ученых, «наше законодательство начинает напоминать лоскутное одеяло, где поправки ложатся на поправки»2. Принимаемые законы часто предназначены лишь оформить ранее принятые решения, а не являются орудием предваряющего влияния на общественные отношения.

Большинство предлагаемых инициатив обладают явно ситуативным подтекстом, формируемым разного рода резонансными событиями. Так, стоило 25 мая 2018 года злоумышленнику повредить картину Ильи Репина «Иван Грозный и сын его Иван» в Третьяковской галерее, как сразу же заговорили о необходимости ужесточения наказания за вандализм в отношении художественных ценностей3.

Системности в данных случаях, как правило, нет, а постоянное изменение действующих актов порождено, в том числе, и «правотворческими ошибками при разработке таких актов»4. Эта ситуация известна и широко обсуждается в научной литературе5.

В.М. Баранов в своей статье отмечает, что причиной создавшейся ситуации является отсутствие в России «особого слоя людей, которых специально подготовили для правотворческой работы и которые имеют соответствующего образца диплом. Считается, что любой может участвовать в правотворчестве: выдвигать законодательные идеи, предоставлять концепции нормативных правовых актов, готовить проекты государственных решений и продвигать их (лоббировать) с большей или меньшей активностью».

Позиция В.М. Баранова не вызывает сомнений - правотворчеством должны заниматься профессионалы. Но, как он сам правильно ставит вопрос: какими они должны быть, кто и как может их готовить. В.М. Баранов предлагает такого рода профессионалов именовать норморайтерами.

К.И. Скловский на примере гражданского права и процесса утверждает, что написание законов специально подготовленными профессионалами не изменит ситуации. Он пишет: «Некоторые бывшие советские республики написали кодексы наподобие немецких или романских, причем часто эти кодексы писались при помощи немецких или иных европейских юристов, но заметных отличий от современного российского правоприменения там все равно, увы, не наблюдается»6. Сравнивая российскую правовую систему с германской, К.И. Скловский отмечает, что «надежность германского правопорядка на 99% обеспечивается независимостью и компетентностью германских судов, никакая, даже случайная, ошибка которых не ускользает от бдительности их вышестоящих судебных инстанций, а также неподкупностью и профессионализмом германских чиновников и только на 1% - текстом германских законов»7. Поэтому главным пунктом повестки дня он считает радикальную судебную реформу.

И.А. Кибак справедливо отмечает: «чтобы познать законотворчество, издать полезный и эффективный закон, надо изучать законодательство в действии»8. А кто лучше правоприменителя видит действие того или иного закона? Именно в целях улучшения качества нормотворческой деятельности 20 мая 2011 года был принят Указ Президента Российской Федерации «О мониторинге правоприменения в Российской Федерации», методика проведения которого была утверждена постановлением Правительства Российской Федерации от 19 августа 2011 года № 694.

Вот на основании всего изложенного представляется возможным сделать следующие выводы по статье В.М. Баранова.

1 Носов С.И. О некоторых проблемах законотворчества в Российской Федерации // Юрист. 2016. № 21.

2 ТихомировЮ. Проверим правописание. Почему Уголовный кодекс оказался в лохмотьях, а Административный вырос втрое // Российская газета. 2014. 28 октября.

3 Третьяковка просит усилить ответственность за вандализм в отношении произведений искусства // Парламентская газета. 2018 г 28 мая.

4 Волошинская А.А. Оценка регулирующего воздействия в России и в мире: одно сходство и семь различий // Государственное управление. Электронный вестник. 2015. № 49. С. 52-74.

5 Крашенинников П.В. Совместные завещания будут востребованы: интервью // Закон. 2017. № 1. С. 10-11; Исследование Центра стратегических разработок по законотворчеству в уголовной сфере в 2014-2016 гг. URL: https://iz.ru/news/658211 (дата обращения: 20.11.2107).

6 Скловский К.И. Повседневная цивилистика. М.: Статус, 2017.

7 Там же.

8 Кибак И. А. Инновационная психотехнологическая модель законотворчества // Общество и право. 2011. № 5.

Мы не видим реальной потребности во введении новой профессии норморайтера. Сегодня люди, занятые в сфере подготовки нормативных правовых актов, являются по профессии юристами. Это хорошая профессия, а ее наименование понятно населению страны. В то же время мы согласны с В.М. Барановым, что лица, занятые подготовкой проектов законов, должны этому специально обучаться, однако это не может быть бакалавриат или специалитет. Трудно представить 21-летнего выпускника вуза, которому поручат написать даже не закон, а приказ по какому-либо учреждению. Речь может идти только о магистратуре или просто о курсах повышения квалификации. В связи с этим вызывает сомнение целесообразность разработки специальных профессионального или образовательного стандартов.

Магистратура или курсы повышения квалификации должны быть целевые, набор обучающихся должен осуществляться только из числа лиц, работающих в правовых подразделениях. Инициировать подготовку специалистов в указанных формах обучения могут органы государственной власти и местного самоуправления. Количество выпускников должно четко соответствовать потребностям конкретного ведомства или региона.

Для единообразия обучения на курсах повышения квалификации, наверное, следует разработать примерную программу курсов. Предварительную экспертизу этой программы должны проводить заказчики и, возможно, эксперты Центра содействия законотворчеству. Представляется, что возможно и научное обсуждение данной программы, прежде всего, специалистами в области теории права и юридической техники.

Конечно, ни о каком дополнительном (особенном) материальном стимулировании лиц, которые заняты написанием норм права, не может быть и речи. Ведь это просто писари, оформители чужих идей, и их работа проходит внутренний и внешний контроль.

В заключение согласимся с К.И. Скловским, который удачно перефразировал любимую мысль И. Бродского: не слово закона - орудие юриста, а юрист - орудие этого слова.

Панченко Владислав Юрьевич, доктор юридических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права Юридического института Сибирского федерального университета;

Калачев Александр Алексеевич, стажер-исследователь кафедры уголовного процесса и криминалистики Сибирского федерального университета

О необходимости введения профессии норморайтера

В условиях развития современного российского общества проблема качества правотворческой деятельности стоит весьма остро. Правотворческая инициатива принадлежит лишь определенному кругу лиц, которые зачастую не имеют представления ни о юридической технике, ни о правотворчестве в целом, что влечет недостатки, ошибки, которые сказываются на результативности действия юридических норм, воспринимаемых адресатами как руководство к действию. Огрехи правотворчества способны выступать и коррупциогенными факторами как на стадии появления проекта нормативного правового акта, так и на стадии его реализации вследствие дублирования, неясности, непонятности, невыполнимости для субъекта права нормативных установлений, несоответствия их правилам юридической техники. В этой связи постановка проблемы введения новой профессии - норморайтера, которая может существенно облегчить работу юристов и правоприменителей, улучшить качество нормативных правовых актов и ввести некую цензуру на самых ранних стадиях правотворческого процесса, является своевременной.

Множество исследований о кризисе законности, упадке правопорядка, ошибках, пробелах, коллизиях и других дефектах правотворческого процесса и законодательства, как правило, в силу разных причин не называют одну конкретную значимую причину сложившегося неблагоприятного положения. В своей работе «Мораль и право» Лон Л. Фуллер описывал восемь ошибок несостоятельного законодателя, которые следует избегать1, однако в современных условиях каждая из указанных им ошибок имеет место в практике российского правотворчества.

Так, выделяются объективные и субъективные причины. К причинам объективного характера относятся: отсутствие акта, регламентирующего порядок принятия нормативных правовых актов;

1 Фуллер Лон Л. Мораль права / пер. с англ. Т. Даниловой; под ред. А. Куряева. М.: ИРИСЭН, 2007. С. 47.

пробельность федерального законодательства, что позволяет уполномоченным субъектам самостоятельно регулировать соответствующие вопросы; отсутствие должного разграничения полномочий соответствующих субъектов.

К субъективным причинам относятся: низкий уровень правосознания и правовой культуры субъектов правотворчества; нарушение правил юридической техники при разработке правовых актов, личный или групповой интерес в принятии незаконного акта; необоснованно напряженная и детализированная законотворческая и подзаконная правотворческая деятельность из-за «размытого» понимания законодательства, противостояния Российской Федерации и ее субъектов, различных политических сил; слабая разработка проблем ответственности за принятие незаконных актов в науке.

Указанные причины обосновывают верность позиции профессора В.М. Баранова о том, что введение принципиально новой профессии норморайтера, компетенциями которого будут обладание определенным объемом юридических знаний (специальными «правотворческими знаниями», владение комплексом нормосозидательных умений и навыков, а также устойчивые идеологические и ценностные правотворческие установки, согласующиеся с национальными интересами страны1. Данная категория специалистов позволит существенно нивелировать проблемы современного российского нормотворчества благодаря указанным профессиональным компетенциям и владению качественной юридической техникой и специальными знаниями в правотворческой деятельности. Кроме того, по данным Генеральной прокуратуры РФ, анализ состояния законности правотворческой деятельности показывает, что ежегодно выявляются сотни тысяч фактов принятия субъектами Российской Федерации нормативных актов, противоречащих федеральному законодательству. Так, например, в 2017 году прокурорами опротестовано около четырех тысяч незаконных нормативных правовых актов в связи с ненадлежащим исполнением полномочий органами государственной власти и местного самоуправления только лишь в сфере жилищного строительства2.

Все это наталкивает на мысль о необходимости подготовки норморайтеров с уклоном в определенные отрасли российского законодательства. Для достижения указанной цели представляется необходимым формировать профессиональных норморайтеров через реализацию специальных образовательных программ, однако формировать профессиональные знания и навыки норморайтера без базового юридического образования не представляется эффективным. Имеется в виду бакалавриат и специалитет, и далее - магистратура, где данная профессия будет развиваться на базе юридического образования. При этом уклон в определенную сферу будет обеспечиваться профильной ориентацией высшего учебного заведения.

С учетом государственной важности профессиональной деятельности норморайтеров следует обратить внимание на формирование ответственности данной категории специалистов. Являясь государственными служащими, норморайтеры будут иметь специфические должностные обязанности и, соответственно, особые требования к осуществляемой деятельности. Предполагается, что неправомерные действия нормарайтеров должны влечь применение различных мер государственного принуждения с целью восстановления нарушенного правопорядка, дисциплинарного взыскания. Таким образом, повышенная степень ответственности и рабочей нагрузки будущего и состоявшегося норморайтера должны будут сопровождаться определенными привилегиями. Как отмечает В.М. Баранов, имеется необходимость предоставления данной категории специалистов системы значимых льгот и преимуществ для закрепления в этой профессии лучших. Так, на этапе получения образования по специальности «норморайтер» автором предлагается для создания мощного социального лифта будущим передовикам нормотворческой деятельности ввести ряд льгот и привилегий. Например, каждый год «выставлять» иерархически выстроенную систему конкретных должностей для выпускников, окончивших юридические вузы с отличием, назначать их на 2-3 года на эти должности с последующей аттестацией пригодности. Кроме того, на первые 10 лет после получения диплома предоставить приоритетный доступ в кадровый резерв федерального государственного органа, создание отдельной номинации в проекте «Лидеры России», установление весомых надбавок за сложность труда, крупное премирование за работу с иностранным законодательством, за аналитические обзоры законодательства на иностранном языке, «двойной» диплом должен давать не менее 20% повышения заработной платы, запрет в течение 3 лет на увольне-

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6. С. 7.

2 Официальный портал Генеральной прокуратуры Российской Федерации. URL: https://genproc.gov.ru/smi/ news/genproc/news-1247784.

ние по причине слабой профессиональной подготовки, льготное медицинское обслуживание и повышенное пенсионное обеспечение. Только в таком случае появятся мотивация и конкуренция. По его мнению, престижные и высокооплачиваемые должности в юридической сфере (а в области правотворчества - особенно) должны занимать лучшие1. Безусловно, указанный комплекс привилегий является обоснованным, но во избежание злоупотреблений последним необходимо еще преодолеть тернистый путь становления соответствующей системы подготовки профессиональных норморайтеров. Также немаловажно отметить, что юридическая профессия распространена среди современной молодежи, но так как существует переизбыток специалистов данной профессии, многие не могут применить свои знания и меняют род деятельности. Норморайтерство в свою очередь даст множество новых рабочих мест и определенный статус, в получении которого молодые профессионалы будут заинтересованы, что предполагает старание в обучении и качественное получение профессиональных навыков.

Таким образом, введение профессии норморайтера необходимо как для самого государства в лице законодателя и правоприменителя, так и для общества в целом. В связи с введением данной профессии появляется возможность исключить множество проблем, которые вытекают из незаконных или неэффективных нормативных правовых актов.

Фролова Наталья Алексеевна, доктор юридических наук, профессор кафедры теории государства и права имени Г.В. Мальцева Юридического факультета имени М.М. Сперанского Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ;

Ростомашвили Мэри Нугзаровна, ассистент кафедры иностранного права и сравнительного правоведения Сибирского федерального университета

Совершенствование подготовки юристов - специалистов по правотворчеству

в современной России

Проблема совершенствования правотворческой деятельности, повышения ее качества в соответствии с потребностями общественного развития является одной из актуальных как в зарубежном2, так и отечественном правоведении. Важнейший ее аспект - профессиональная подготовки специалистов для правотворчества, поднимаемая в рамках настоящей статьи стала предметом осмысления научно аргументированной, государственно-значимой позиции известного ученого, заслуженного деятеля науки Российской Федерации профессора Владимира Михайловича Баранова, который на страницах «Вестника Саратовской государственной юридической академии» в № 6 за 2017 год обоснованно и содержательно изложил необходимость введения в систему российского высшего юридического образования института профессиональных кадров в области правотворчества - норморайтеров, а вместе с этим и концептуальные основы их подготовки.

Насущная потребность в эффективном правотворчестве, подтвержденная многоуважаемым автором, базируется на глубоком научно-исследовательском интересе, многолетнем практическом

1 Фуллер Лон Л. Мораль права / пер. с ангк. Т. Даниловой; под ред. А. Куряева. М.: ИРИСЭН, 2007. С. 13.

2 Corkin J. Constitutionalism in 3D: Mapping and Legitimating Our Lawmaking Underworld // European Law Journal. 2013. Vol. 19 (5). P. 636-661; Cho S. Global Constitutional Lawmaking // University of Pennsylvania Journal of International Law. 2010. Vol. 31 (3). P. 621-678; Federal Lawmaking and the Role of Structure in Constitutional Interpretation // California Law Review. 2008. Vol. 96 (3). P. 699-73; Gomez F., Ganuza J.J. How to Build European Private Law: an Economic Analysis of the Lawmaking and Harmonization Dimensions in European Private Law. 2012. Vol. 33 (3). P. 481-503; Klick J., Parisi F. Functional Law and Economics. The Search for Value-Neutral Principles of Lawmaking // Law and Economics: Philosophical Issues and Fundamental Questions. 2015. Vol. 22. P. 104-120; Matczak M. The Kinds of Intention in Lawmaking // Law and Philosophy. 2017. Vol. 36 (6). P. 651-674; Rachlinski J.J. Bottom-up versus Top-down Lawmaking // University of Chicago Law Review. 2006. Vol. 73 (3). P. 933-964; Rose-Ackerman S., Egidy S., Fowkes J. The Law of Lawmaking: Positive Political Theory in Comparative Public Law // Comparative Law and Regulation: Understandig the Global Regulatory Process. Cheltenham: Edward Elgar Publishing Ltd., 2016. P. 353-382; Sieckmann J. Rational Lawmaking, Proportionality and Balancing // Rational Lawmaking under Review: Legisprudence According to the German Federal Constitutional Court / ed. by K. Messerschmidt, A.D. Oliver-Lalana. Cham: Springer Int. Publishing AG, 2016. P. 349-372.

опыте профессиональной юридической деятельности, на истинном знании проблем правовой регламентации обширной сферы общественных отношений.

Позитивно оценивая новаторский подход В.М. Баранова к системному обучению специальности норморайтера и поддерживая коллегу в том, что правотворчество - стратегическая специальность, представляющая собой единство теоретического и практического компонентов, видится целесообразным изложить и свой взгляд на столь актуальный и востребованный самой жизнью и государственно-правовым развитием сложный аспект.

При этом считаем необходимым отметить проблемно-постановочный, технологический характер объективного рассмотрения вопроса, его методологическую и практико-ориентированную содержательность, а также отразить ряд предложений по специфике подготовки кадров в контексте предлагаемой новой юридической специализации.

Ретроспективный анализ недавнего прошлого позволяет отметить имеющийся отечественный опыт, когда в Советском Союзе с утверждением в конце 60 - начале 70-х годов ХХ века новых государственных стандартов (ГОСТов) на техническую, проектную, конструкторскую, технологическую документацию был введен нормоконтроль в научно-проектных организациях, конструк-торско-технологических бюро и отделах промышленных предприятий с последующей в середине 70-х годов аттестацией инженерных, технических кадров с оценкой их профессиональных качеств соответствия занимаемой должности. Качественное исполнение производственных и управленческих обязанностей с разработкой любой документации, профессионализм кадров в различных сегментах народного хозяйства увязывались с требованиями к науке и технике в исторический период научно-технической революции и промышленно-индустриального уклада, с подготовкой специалистов новой генерации (системотехников, программистов), что сыграло заметную роль в создании современных научно-производственных объединений (НПО), внедрении систем автоматизированного технологического проектирования производственных циклов (САПР).

В современную эпоху пятого технологического уклада, информационных и компьютерных технологий с изменением экономической, политической и правовой систем Российского государства, а также с учетом проведенной замены ГОСТов на технические регламенты во многом возросли требования к правовой регламентации массива новых общественных отношений и качеству нормативного материала, к уровню правовой культуры как правотворцев, так и правоприменителей.

В связи с этим требуется особая профессиональная подготовка специалистов в области правотворчества с навыками контрольной, экспертной, аналитической деятельности. Полагаем верной констатацию объективной необходимости определенного переходного периода в подготовке профессионалов по правотворческой деятельности с учетом существующих в отечественной современной системе высшего образования образовательных ступеней.

На наш взгляд, следует начать с разработки комплекса компетенций, которыми должен обладать специалист в области правотворчества или, предположим, в рамках переходно-подготови-тельного этапа - специалист по нормоконтролю юридических актов.

Считаем, что, вводя данный институт в период 2018-2019 учебного года, образовательным, научным и экспертным сообществам во взаимодействии с Министерством науки и высшего образования Российской Федерации необходимо разработать блоки мировоззренческо-воспитательного, предметно-содержательного, инструментально-ресурсного обеспечения подготовки специалистов нового уровня по правотворческой профессиональной деятельности в Российской Федерации.

При этом в качестве целевой составляющей предлагаем закрепить усиление предметно-содержательной специализации, в основу методологии заложить системно-деятельностный подход, а среди необходимых средств предусмотреть ресурсы идеологического и организационно-контрольного обеспечения. Совокупным результатом должно быть качественное правовое развитие государственных и гражданских институтов, результативная деятельность субъектов экономического хозяйствования, социальный прогресс общества.

Это позволит государственно-правовой системе России в своем перспективном совершенствовании иметь такие качественные базовые критерии, как:

а) уровень социально-политической стабильности в обществе, оценочными показателями которого должны стать:

- своевременность и обоснованность принятых нормативных правовых актов и их соответствие конкретным условиям жизнеобеспечения людей и нормам общественной морали;

- социальный результат правоприменения законов в различных областях общественного развития;

- обеспеченность соблюдения и гарантий политических прав и гражданских свобод;

б) уровень качества жизни с индексом развития человеческого потенциала, в параметрах которого к оценочным показателям следует отнести закрепленные законодательным путем и реализуемые на практике направления государственной политики в образовании, науке, культуре, здравоохранении и демографии, экологии, в области трудовых отношений и социальной защиты, в бюджетной и налоговой сферах;

в) уровень борьбы с преступностью, включающий прогнозирование и своевременное выявление угроз внутреннего и внешнего характера, в котором в качестве оценочных показателей должны выступать:

- действенность общей и специальной профилактики преступности;

- эффективность юридической ответственности правонарушителей;

- полноценность механизма защиты законных интересов граждан, общества и государства.

Для решения целевого вопроса считаем целесообразным на современном этапе обсуждения

внести ряд предложений в учебно-тематическую, профессиональную и организационную направленность подготовки специалистов нового уровня по правотворчеству.

Мировоззренческо-воспитательный блок усилить тематикой типологии правопонимания, ценностного смысла права и правового типа общественно-политических отношений, повышения правовой, политической, общегражданской культуры, включив изучение следующих учебных дисциплин и курсов: «История политической и правовой мысли России и зарубежных стран (4 зачетные единицы); «Правовая гносеология» (2 зачетные единицы); «Правовая культура и эволюция правосознания (3 зачетные единицы); «Правозащитное пространство России и его современная модель» (2 зачетные единицы).

В блок предметно-содержательной специализации включить изучение с дифференцированными формами контроля знаний следующие дисциплины: «История и методология юридической науки» (3 зачетные единицы); «История и теория юридической техники» (3 зачетные единицы); «Сравнительное правоведение» (3 зачетные единицы); «Правотворчество и правовая политика в Российской Федерации» (3 зачетные единицы); «Теория и методология нормотворчества» (3 зачетные единицы); «Основы теории правовой безопасности и правовых средств» (3 зачетные единицы); «Антикоррупционная экспертиза нормативных правовых актов» (2 зачетные единицы); «Методология креативного решения проблем» (2 зачетные единицы); «Управление правовой деятельностью» (2 зачетные единицы).

В инструментально-ресурсном блоке предусмотреть содержательно-практическую направленность в контексте изучения следующих учебных дисциплин и курсов: «Русский язык» (2 зачетные единицы); «Юридический язык и искусство юридического письма» (3 зачетные единицы); «Правовая информатика» (2 зачетные единицы); «Правовая аналитика» (3 зачетные единицы); «Правозащитные и правоохранительные институты» (3 зачетные единицы); «Мониторинг законодательства и правоприменения» (3 зачетные единицы); «Правовой контроль» (3 зачетные единицы).

В организационном аспекте на уровне инициативной группы правоведов, ученых-теоретиков по праву и государству с участием Нижегородского регионального отделения Российского профессорского собрания (руководитель отделения А.В. Князев - Национальный исследовательский Нижегородский государственный университет имени Н.И. Лобачевского) подготовить Содержательную записку с представлением ее в Совет Российского профессорского собрания для последующего публичного обсуждения и выражения обоснованной и консолидированной точки зрения в Министерство науки и высшего образования Российской Федерации. Для детального практического рассмотрения и обсуждения представленных аспектов предложить научные площадки в образовательных учреждениях Москвы (МГУ, ИЗиСП, РАНХиГС, ВШЭ), Санкт-Петербурга (СПбГУ), Белгорода, Владивостока, Воронежа, Екатеринбурга, Иркутска, Красноярска, Перми, Саратова.

Лапшин Валерий Федорович, доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного права и уголовного процесса Югорского государственного университета

«Правотворческая деятельность» как направление подготовки в высших учебных заведениях

Отличительной чертой современного российского правотворчества является высокая скорость подготовки проектов нормативных актов, а также сжатые сроки их рассмотрения (обсуждения) и принятия. Это в равной степени относится ко всем отраслям отечественной системы права, в том

числе и традиционно относимых к самым консервативным1. К примеру, периодичность внесения изменений и дополнений в российский уголовный закон за последние десять лет в среднем составляет один Федеральный закон в квартал. При этом нововведения могут представлять собой как уточнение содержания одной уголовно-правовой нормы, так и масштабное изменение ряда институтов уголовного права. В научной литературе отмечается, что столь частое корректирование положений УК вызвано не быстротой изменения общественных отношений, нуждающихся в уголовно-правовой охране. Эти отношения как раз остаются относительно стабильными. Истинная причина указанной нормотворческой активности кроется в совершении грубых нарушений, порой, элементарных правил изложения законодательного материала, непродуманными решениями, которые имеют место в связи с поспешностью подготовки законопроекта и отсутствием профессиональной правки текста закона в процессе думского обсуждения2.

Несмотря на объективную недопустимость подобной «гонки» в подготовке и принятии нормативных актов, данные тенденции в современном российском правотворчестве вряд ли изменятся в ближайшее время, поскольку оценка эффективности деятельности должностных лиц представительных органов власти по-прежнему определяется количеством предлагаемых законопроектов, а не качеством их содержания3. В таких условиях использование в процессе правотворчества научных знаний и достижений в области техники построения и изложения нормативных предписаний выступает одной из основополагающих гарантий соблюдения прав и свобод человека, обеспечения надлежащего регулирования любых правоотношений, имеющих место в российском обществе.

Одним из решений проблемы низкого качества принимаемых нормативных актов является подготовка на базе юридических высших учебных заведений специалистов в области правотворческой деятельности. Потребность именно в таких юридических кадрах реально возникла, как минимум, с момента начала создания всей российской системы права - в 90-е годы ХХ века, поскольку действовавшие советские нормативные акты подлежали постепенной замене на вновь принимаемые аналогичные законы и подзаконные нормативные акты. Поэтому остается лишь удивляться тому, что предложение, сформулированное профессором В.М. Барановым, о подготовке специалистов-норморайтеров, возникло только в настоящее время4, а не гораздо раньше.

В законодательстве о требованиях к выпускникам юридических вузов и факультетов (институтов в составе университетов) данный пробел формально отсутствует. И бакалавр, и магистр юриспруденции в соответствии с действующими федеральными государственными образовательными стандартами - ФГОС 40.03.01 и 40.04.01 соответственно - обязаны обладать соответствующей профессиональной компетенцией в области нормотворческой деятельности. Данная компетенция определяется как способность участвовать в разработке нормативных правовых актов в соответствии с профилем своей профессиональной деятельности (бакалавриат) и способность разрабатывать нормативные правовые акты (магистратура). Отсюда, любой современный юрист-выпускник обладает необходимым набором профессиональных умений и навыков, позволяющих осуществлять правотворческую деятельность. Это может касаться правки положений действующего нормативного акта с целью устранения несоответствия нормативным актам, имеющим большую юридическую силу, исправления ошибок, вызванных отступлением от правил юридической техники, равно как и написания текста нового нормативного акта «с чистого листа».

Однако в действительности не только студент, освоивший программу бакалавриата или магистратуры, но и выпускник аспирантуры по специальности «Юриспруденция», в подавляющем большинстве случаев, не в состоянии качественно осуществлять правотворческую деятельность. Современный юрист-выпускник ориентирован, прежде всего, на осуществление правоприменительной деятельности. Данный вывод следует из анализа структуры и основных требований действующих образовательных стандартов: превалирование количества практических занятий перед

1 Жалинский А.Э. Уголовное право в ожидании перемен: теоретико-инструментальный анализ. М.: Проспект, 2008. С. 8.

2 Зюков А.М. Юридическая техника уголовного закона в нормах о преступлениях экстремистского характера // Российский следователь. 2010. № 2. С. 14-15.

3 Грудинин Н.С. Критерии эффективности функционирования Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации как органа народного представительства // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2013. № 23. С. 163-164.

4 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 18.

лекционными, универсальность тестовых заданий как составной части фондов оценочных средств, обязательность участия практических работников соответствующей специализации в проведении аудиторных занятий и т. п.

Правотворчество же является принципиально иным, отличным от правоприменения, видом деятельности, в процессе которого устанавливаются правила поведения, а не решаются вопросы, носящие, преимущественно, технический характер, поэтому следует согласиться с мнением В.М. Баранова о необходимости формирования «особого слоя людей» - специалистов в сфере правотворческой работы, получивших юридическое образование по специальному образовательному стандарту и основной образовательной программе1.

По причине специфичности данной деятельности вряд ли можно для подготовки специалиста использовать действующие ФГОСы по специальности «Юриспруденция» в качестве базовых программных документов. Соответствующий образовательный стандарт в базовой части должен содержать совокупность дисциплин, предполагающих получение обучающимся комплексных знаний в области гуманитарных и точных фундаментальных наук: философия, логика, право, математика, то есть всего, что предполагает наличие умений и навыков обнаружения социальной проблемы, а также определения наиболее эффективного и наименее затратного пути ее решения.

В настоящее время довольно трудно ответить на вопросы о том, каким должен быть профессиональный стандарт специалиста в сфере правотворчества и как осуществлять дифференциацию по особенностям подготовки соответствующих специалистов. Думается, что данная проблема ждет своего решения и в отношении всех видов профессиональной деятельности, допуск к осуществлению которых предполагает наличие высшего юридического образования, поскольку в настоящее время утвержден только профессиональный стандарт «Следователь-криминалист». Здесь же в качестве предмета для последующего обсуждения можно предложить виды профессиональных стандартов, подразделяемых по видам подготовки нормативных актов:

- специалист по подготовке подзаконных нормативных актов;

- норморайтер (универсальный специалист, способный осуществлять подготовку нормативных актов всех существующих видов).

В принципе, возможно и иное деление, в основу осуществления которого положен принцип административно-территориального устройства России. В соответствии с этим делением можно предложить профессиональные стандарты специалистов в сфере правотворчества федерального законодательства, законодательства субъекта Российской Федерации и местного законодательства.

Подготовка специалистов в области правотворчества относится к разновидности одной из наиболее социально значимых видов деятельности, поэтому соответствующие образовательные и профессиональные стандарты следует разрабатывать и оценивать путем дачи экспертных заключений не только силами государственных служащих Министерства науки и высшего образования РФ, но и с обязательным вовлечением в данный процесс представителей широкого круга юридической общественности, например, членов Ассоциации юристов России. Данная совместная деятельность обеспечит высокое качество принимаемых решений о требованиях, которые можно предъявлять к будущему норморайтеру, равно как и о возможности их выполнения при использовании предполагаемых средств и методов подготовки.

Отдельные же требования, которые, по мнению В.М. Баранова, должны предъявляться к норморайтеру, представляются завышенными и (или) выходящими за пределы допустимого в части закрепления в образовательных программах и образовательных стандартах. Вряд ли кто-то будет оспаривать необходимость соблюдения нормативных предписаний, служения на благо общества и государства, выработки морально-деловых качеств и т. д.2, но все эти требования предъявляются к любому гражданину вне зависимости от вида образования и занимаемой должности, поэтому указание на развитие подобных качеств личности при получении образования конкретного вида представляется некорректным по отношению к лицам, обучающимся по другим специальностям и занятых в иных сферах профессиональной деятельности.

Несколько сомнительным является утверждение об особых качествах работника-норморай-тера, который готов сказать «нет» своему руководителю, отказываясь от оформления принятого

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 18-20, 22.

2 Там же. С. 25-26.

последним политического решения1. Независимо от занимаемой должности или выполняемых профессиональных обязанностей, работник, который отказывается от выполнения требований своего начальника, вряд ли будет востребован на современном рынке труда. Я, хотя и не безоговорочно, готов поддержать критикуемое мнение о содержании миссии юриста - преобразовывать политическую волю руководителя в выгодную правовую форму2. Категоричность заявленного постулата требует одного уточнения: с целью недопущения перерастания политической воли в узаконенный политический произвол истинный специалист в области правотворческой деятельности, прежде чем приступить к формулированию положений нормативного акта, должен быть способным:

- донести до субъекта политической воли (руководителя) все возможные для него негативные последствия принятия такого решения, включая применения соответствующих мер юридической ответственности;

- предложить оптимальный вариант нормативного регулирования соответствующих отношений, реализация которого обеспечит претворение в жизнь заявленной начальником идеи, но без нарушения прав и законных интересов иных участников общественных отношений.

Наконец, трудно согласиться с высказанным мнением об искусственном признании дипломированных специалистов-норморайтеров к юридической элите, что изначально предполагало бы установление повышенных размеров заработной платы, социальных гарантий, льгот и иных привилегий, которых лишены иные специалисты, состоящие на государственной и муниципальной службе. Описываемый алгоритм карьерного роста норморайтера представляется идеалом для любой профессиональной деятельности3, но на практике могут действовать иные факторы, обеспечивающие продвижение по служебной лестнице и не самых достойных специалистов. К сожалению, подобная несправедливость прекрасно уживается с современными институтами, существование которых должно обеспечить объективность принятия кадровых решений: конкурсные и аттестационные комиссии, анонимное тестирование кандидатов на работу, федеральные и региональные программы (номинации) о «кадровых резервах» и «командах губернатора». Здесь же уместно процитировать самого автора предложения об изначальном служебном неравенстве, основанном на престиже полученного диплома о высшем образовании: «Будем откровенны -ныне диплом с отличием любого ... вуза реально ничего не дает для трудоустройства: решающее слово за связями, деньгами, случайными выдвижениями»4. Поэтому предоставление материальных бонусов, повышенных социальных гарантий и принятие иных мер поощрения, независящих от конкретных результатов работы и (или) качества профессионально осуществляемой правотворческой деятельности, скорее создаст дополнительные коррупционные риски в сфере правотворчества, нежели обеспечит служебный рост талантливых специалистов. Это в свою очередь приведет к усугублению проблемы низкого качества принимаемых нормативных актов и, как следствие, - росту преступности и иных социально негативных явлений в современном российском обществе.

Таким образом, в настоящее время остро ощущается проблема отсутствия компетентных квалифицированных кадров, осуществляющих профессиональную правотворческую деятельность. Данная проблема может быть решена путем создания принципиально нового образовательного стандарта, ориентированного на развитие творческих начал и аналитического мышления обучаемого для последующей работы в области правотворчества. В виду высокой степени социальной значимости решения вопроса о требованиях, предъявляемых к норморайтеру, его профессиональному и социальному статусу, разработка соответствующих нормативных актов должна осуществляться совместными усилиями представителей органов государственной власти и юридической общественности.

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 26.

2 Там же. С. 25.

3 Там же. С. 26-27.

4 Там же. С. 26.

Липинский Дмитрий Анатольевич, доктор юридических наук, профессор, профессор Тольяттинского государственного университета

О специалисте в сфере правотворчества

Правовым пробелам, коллизиям, противоречиям, несовершенству законодательства посвящено огромное количество юридической литературы не только общетеоретической, но и отраслевой. Практически каждая научная статья отраслевого характера содержит те или иные предложения по совершенствованию действующего законодательства. Законодательство никогда не будет идеальным, что обусловлено прежде всего изменчивостью общественных отношений, оно всегда не успевает за потребностями общества в создании состояния упорядоченности отношений, однако несовершенство многих нормативных правовых актов обусловлено низким уровнем юридической техники, отсутствием системных связей и недостатками, обусловленными тем, что подготавливали их лица либо не имеющие юридического образования, либо юристы, не являющиеся специалистами в сфере правотворчества.

В России ввиду сложившихся исторических традиций всегда была велика доля ведомственного нормотворчества, и именно оно в особенности характеризуется низким уровнем юридической техники, отсутствием соответствия вышестоящим по юридической силе нормативным правовым актам, что в конечном итоге приводит к грубым нарушениям законности, поэтому потребность в подготовке специалистов в сфере правотворчества для современной России очевидна и необходима. Если подготовкой законов и иных нормативных актов будут заниматься не профессионалы, а продолжится подмена компетентности «жизненным опытом» («жизненный опыт» необходим, но он не всегда может заменить профессионализм), то России в принципе невозможно приблизиться к идеалу правового государства.

Определившись с самой необходимостью подготовки специалистов в сфере правотворчества, мы задаемся вопросом, а позволяют ли существующие образовательные стандарты готовить специалистов в сфере правотворчества. Действующий ФГОС ВО 40.03.01 «Юриспруденция» (уровень бакалавриата) предусматривает такую компетенцию, как «способность участвовать в разработке нормативных правовых актов в соответствии с профилем своей профессиональной деятельности» (ПК-1). Указанная компетенция (если не принимать во внимание стилистические особенности) закреплена и в ФГОС уровня подготовки магистратуры «Юриспруденция» и спе-циалитетов «Правовое обеспечение национальной безопасности», «Правоохранительная деятельность». Все ФГОС по юридическим направлениям подготовки по своей сути однотипны. Они предусматривают несколько видов деятельности, к которым должен готовиться будущий юрист, а компетенции соотнесены с каждым из видов деятельности. При этом помимо вида деятельности вуз обязан обеспечить реализацию той или иной направленности (профиля). Если взять за пример ФГОС бакалавриата по направлению подготовки «Юриспруденция», то им закреплены такие виды деятельности, как: нормотворческая; правоприменительная; правоохранительная; экспер-тно-консультационная. Вуз самостоятельно определяет один или несколько видов деятельности, на которые ориентирована подготовка выпускника, и обязан обеспечить реализацию профессиональных компетенций, которые соответствуют тому или иному виду деятельности. Кроме того, в рамках вида деятельности необходимо определить профиль (направленность), а иными словами, что в утратившем силу ГОС 2 называлось специализацией.

Таким образом выстраивается следующая последовательность: вид деятельности - направленность или профиль (по старой терминологии специализация) - профессиональные компетенции, соответствующие тому или иному виду (видам) деятельности и направленности (профилю).

С одной стороны, стандарт дает определенную свободу высшему учебному заведению в формировании образовательной программы, а с другой стороны - загоняет в прокрустово ложе, так как помимо вида деятельности необходимо еще выбрать направленность и реализовывать компетенции в соответствии не только с видом деятельности, но и с направленностью (профилем) в рамках того или иного вида деятельности. При этом вузы «связаны» еще и Приказом Министерства образования и науки РФ № 301 от 5 апреля 2017 года «Об утверждении Порядка организации и осуществления образовательной деятельности по образовательным программам высшего образования - программам бакалавриата, программам специалитета, программам магистратуры»,

которым предлагается последовательность реализации компетенций. Часть компетенций должны быть реализованы в базовой части образовательной программы, а часть - в рамках вариативной.

На основе нескольких простых примеров легко понять саму абсурдность идеи отнесения Министерством образования и науки той или иной компетенции к определенному виду деятельности. Так, правоприменительный вид деятельности предусматривают такую профессиональную компетенцию, как «способность осуществлять профессиональную деятельность на основе развитого правосознания, правового мышления и правовой культуры (ПК-2), но разве для других видов деятельности будь она правоохранительной или экспертно-консультационной в этой компетенции нет необходимости? Ответ очевиден - она необходима. Или ПК-7 (владение навыками подготовки юридических документов) отнесено к правоприменительному виду деятельности, но ее нет у нормотворческого вида деятельности, так как в ПК-1, отнесенной к нормотворческой деятельности, говорится о способности выпускника разрабатывать нормативные правовые акты. Общеизвестно, что понятие юридического документа шире понятия нормативного акта. Или другой пример, взятый из указанного стандарта. Так, экспертно-консультационная деятельность предусматривает компетенцию в виде способности толковать нормативные правовые акты (ПК-15), а разве при разработке нормативного акта не требуется толкования? Толкования как будущего нормативного акта, так уже и существующих, с целью исключения противоречий с подготавливаемым актом. По мнению разработчиков ФГОС, этого не требуется, так как нормотворческая деятельность ее не предусматривает.

Можно продолжать приводить подобные примеры, но уже приведенных достаточно для неутешительного и весьма нелестного вывода. ФГОС по направлению подготовки «Юриспруденция» (уровень бакалавриата) подготавливали специалисты, которые имеют весьма отдаленное и, можно сказать, обывательское представление о юридической деятельности. Поражают своей абстрактностью и другие компетенции, в частности общепрофессиональные (далее - ОПК), которые должен получить выпускник независимо от вида деятельности, к которому он готовится, и профиля образовательной программы. Например, способность работать на благо общества и государства (ОПК-2); способность сохранять и укреплять доверие общества к юридическому сообществу (ОПК-4). Мы не против, чтобы выпускник обладал подобного рода компетенциями, но несложно заметить, что проверить способность работать на благо общества и государства можно только, проникнув в сферу правосознания субъекта. Выпускник может обладать блестящими знаниями, но будет их использовать в целях злоупотребления правом. Проверить преподавателю то, как будет применять свои знания выпускник, а многочисленные ведомственные акты требуют от вузов создания фондов оценочных средств, на основе которых происходит проверка уровня усвоения той или иной компетенции, невозможно. Широко известен и другой постулат, что правом официального толкования обладает орган, издавший нормативный правовой акт, поэтому очень хотелось бы увидеть от соответствующего министерства рекомендации по проверке данной компетенции, а также официальное толкование всего ФГОС. Проблема носит системный характер, а не касается отдельно взятого стандарта. Так, по аналогичным принципам построена и структура стандарта по направлению подготовки «Юриспруденция» (уровень магистратуры), можно сказать, что все они написаны как под копирку.

Профессор В.М. Баранов справедливо задается рядом вопросов: требуется ли разработка особого образовательного стандарта норморайтера; нужен ли для подготовки норморайтеров специальный профессиональный стандарт с развернутым описанием необходимых компетенций1. Мы ответим на этот вопрос шире. Такой стандарт необходим, как и необходимы новые стандарты по всем юридическим направлениям подготовки, но готовить их должны не чиновники в министерстве, а ученые-юристы, юристы-педагоги, обладающие большим опытом научно-педагогической деятельности. К подготовке стандартов должны быть привлечены такие организации, как: Ассоциация юридических вузов России; Ассоциация юристов России; профильное учебно-методическое объединение.

Автор данной статьи в принципе против указания различного рода компетенций, так как идеологи реформы образования не обосновали, а чем новый компетентностный подход, который реализован во всех ФГОС, хуже дидактического, который был свойственен для ГОС 2, содержащий перечень дидактических единиц по каждому предмету, которые обязательно должны были быть усвоены студентом. При этом преподаватели проверяли не только теоретические знания, например, способы и виды толкования, но и давали задания, которые были направлены на проверку

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. № 6 (119). 2017. С. 17-29.

практических навыков и умений, то есть выстраивалась классическая схема: знать - уметь - владеть. Вопрос о том, каким должен быть в идеале образовательный стандарт по юридическим направлениям подготовки, включая норморайтера, остается открытым, как и вопрос об эффективности новых ФГОС, которая в итоге превратилась в «эффективность» документации.

Открытым остается вопрос и по профессиональному стандарту норморайтера, как и вопрос о том, кто его должен разрабатывать. Из названия «профессиональный» вытекает, что принимать участие в его подготовке должны профессиональные сообщества. Автору данной статьи неизвестно ни одного профессионального сообщества правотворцев. В соответствии с Правилами разработки и утверждения профессиональных стандартов, утвержденных постановлением Правительства РФ от 22 января 2013 года № 23, Министерство труда и социальной защиты РФ устанавливает порядок разработки и утверждения профессиональных стандартов, а также координирует разработку профессиональных стандартов. Возможны различные процедуры разработки профессиональных стандартов. Во-первых, инициативный проект, который может исходить от профессиональных сообществ. Во-вторых, разработка может осуществляться за счет средств федерального бюджета на основе государственных контрактов. Как преподавателя высшей школы автора статьи интересовал профессиональный стандарт «Педагог профессионального обучения, профессионального образования и дополнительного профессионального образования», утвержденный Приказом Министерства труда и социальной защиты РФ № 608н 8 сентября 2015 года. Детальное исследование указанного нормативного акта выходит за рамки данной статьи, но достаточно отметить, что компетенции педагога высшей школы (в профессиональном стандарте используется несколько иная терминология) не совпадают с компетенциями, которые изложены во ФГОС по направлению подготовки 40.06.01 «Юриспруденция» (уровень подготовки кадров высшей квалификации). Именно подготовка в аспирантуре, помимо последующей защиты диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук, предполагает получение квалификации «Исследователь» или «Преподаватель-исследователь». Таким образом, мы сталкиваемся с несогласованностью различных стандартов, подготовленных разными ведомствами. Из этого следует вывод, что профессиональные и образовательные стандарты должны быть согласованы друг с другом, а в идеале приниматься одновременно.

Поэтому профессиональный стандарт норморайтера необходим, но он должен быть согласован с существующими образовательными стандартами по юридическим направлениям подготовки. Кроме того, его разработкой должно заниматься юридическое сообщество.

Потребность в норморайтерах очевидна, но не столкнутся ли будущие выпускники с тем, что окажутся невостребованными на рынке труда, а причин тому может быть множество: отсутствие вакансий в системе государственной и муниципальной службы; стереотипы работодателя, которому будет не понятна данная квалификация; конкуренция на рынке труда; отсутствие во многих государственных органах специальных структурных подразделений, занимающихся подготовкой нормативных актов и др. Поэтому можно согласиться с мнением В.М. Баранова на с. 27, что «качественное образование и получение диплома норморайтера должно быть мощным социальным лифтом». Для этого требуются специальные и хорошо оборудованные «лифтовые шахты» - льготы, привилегии и иммунитеты для освоивших программу вуза на «хорошо» и «отлично». Сама система государственной и муниципальной службы должна быть готова к притоку новых специалистов. Иными словами, с момента начала подготовки норморайтеров должны создаваться предпосылки для их будущего трудоустройства. Кроме того, такие выпускники могут быть востребованы в крупных компаниях, функционирование которых неизбежно связано с подготовкой многочисленных локальных актов. Иными словами, часть выпускников может найти себе применение и в частной сфере.

Цареградская Юлия Константиновна, доктор юридических наук, доцент кафедры гражданского и арбитражного процесса Одинцовского филиала МГИМО МИД России

Норморайтер в системе высшего юридического образования

Важно точно знать, в каком смысле разуметь каждое слово.

Публилий Сир, римский поэт

Тема, поднятая профессором В.М. Барановым, на мой взгляд, является достаточно актуальной в связи с тем, что в настоящее время наметилась тенденция увеличения нормативных правовых

актов в Российской Федерации. По данным Министерства юстиции Российской Федерации, на конец октября 2017 года существовало только 1 млн 267 тыс. правовых актов субъектов Российской Федерации, из них действующими являются 792 тыс. актов. С 2010 года прослеживается динамика увеличения данных актов с 519 тыс. до 1 млн 267 тыс. в 2017 году. Минюстом России отмечается, что с 2000 года региональное законодательство приведено в соответствие с федеральными законами почти на 81%, включая выявленные несоответствия нормам федерального законодательства1. Данная статистика свидетельствует о количестве нормативных правовых актов, но никак не о качестве. Обычно при увеличении объема - качество ухудшается. Это подтверждает и статистика Генпрокуратуры России, согласно которой субъектами Российской Федерации и муниципальными образованиями было принято 94 тыс. законов и постановлений, противоречащих федеральному законодательству, что было выявлено прокурорской проверкой, прошедшей в первой половине 2017 года2. По данным Минюста России, ситуация не столь критична, так как количество правовых актов субъектов Российской Федерации, противоречащих федеральному законодательству, составляет 0,4% от числа действующих актов3.

По мнению пресс-секретаря Генпрокуратуры России А.И. Куренного, «основными причинами нарушения закона в области нормотворчества остаются недостаточный уровень квалификации, нехватка кадров, динамично развивающееся законодательство и большой объем принимаемых актов»4. Данные обстоятельства актуализируют проблему отсутствия специалистов, осуществляющих правотворчество, или норморайтеров, как их предлагает называть профессор В.М Баранов5.

Действительно, процесс правотворчества имеет задачу максимально точно отразить в нормативных правовых актах явления общественной жизни и правильно разрешить возникающие проблемные ситуации. Следовательно, социальная характеристика качества нормативных правовых актов неизбежно связана с двумя аспектами: 1) степень адекватности отражения в акте происходящих общественных процессов; 2) точность проецирования этих процессов на будущее, а также прогнозирования возможных путей общественного развития при помощи права. Для достижения данных задач необходимо иметь качественный процесс правотворчества, который осуществляют специалисты, возможно, даже специально подготовленные.

В отечественной системе образования, к сожалению, не существует системы подготовки кадров в сфере спичрайтеров, гострайтеров и пр., о чем также упоминает профессор В.М. Баранов. Подготовкой специалистов по данному направлению обычно занимаются на факультетах журналистики, политологии или лингвистики. То же самое мы имеем и при подготовке юристов, попадающих в органы государственной власти и принимающих участие в правотворчестве. Отсюда и проблема качества нормативных правовых актов, так как в процессе обучения будущий специалист практически не сталкивается с дисциплинами, которые помогут ему освоить правотворчество. В лучшем случае в учебном плане образовательной организации могут быть предусмотрены некоторые дисциплины, как например, «Юридическая техника» или «Законотворчество (правотворчество)», дающие самые общие представления о правилах написания нормативных правовых актов.

В Университете имени О.Е. Кутафина (МГЮА) в рамках магистерской программы «Налоговый консалтинг» предусмотрена учебная дисциплина «Законотворчество в налоговой сфере». При ее освоении у магистров возникают противоречивые мнения: с одной стороны - они возмущаются наличием неясных и непростых формулировок норм права, отсутствием логической последовательности, наличием противоречий; а с другой - приходит осознание насколько сложно точно и просто сформулировать правило поведения, облекая его в правовую форму, когда во время практических занятий пытаются исправить те правовые нормы, которые вызвали у них возмущение. Вот здесь возникает вопрос - у магистров недостаточно знаний, как минимум, по юридической технике, соот-

1 Обзор практики ведения федерального регистра нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации по состоянию на 25 октября 2017 г. URL: http://pravo.minjust.ru/analytics_statistics/reviews/obzor-praktiki-vedenia-federalnogo-registra-normativnyh-pravovyh-aktov-subektov-rossiiskoi (дата обращения: 13.03.2018).

2 Недюк М., Ивушкина А. Незаконные законы // Известия. 2017. 11 октября.

3 Обзор практики ведения федерального регистра нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации по состоянию на 25 октября 2017 г URL.: http://pravo.minjust.ru/analytics_statistics/reviews/obzor-praktiki-vedenia-federalnogo-registra-normativnyh-pravovyh-aktov-subektov-rossiiskoi (дата обращения: 13.03.2018).

4 Недюк М., Ивушкина А. Незаконные законы // Известия. 2017. 11 октября.

5 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 18.

ветственно возникают сложности при формулировке предложений. Думаю, аналогичная ситуация происходит со всеми выпускниками юридических факультетов, попадающих на работу в органы государственной власти при подготовке проектов нормативных правовых актов.

В связи с этим считаю, что необходимость подготовки такого специалиста, как норморайтер, назрела. Возможно, следует подумать об образовательном стандарте, прописывающем профессиональные компетенции, например, можно предложить следующие:

- владение корректной юридической устной и письменной речью на русском и иностранных языках;

- способность вести диалог, переговоры и переписку на русском и иностранных языках;

- способность логически верно, аргументированно и ясно строить устную и письменную речь;

- способность осуществлять профессиональную деятельность на основе развитого правового сознания и правовой культуры;

- способность юридически верно квалифицировать факты и обстоятельства;

- владение навыками проведения правовой экспертизы нормативных правовых актов.

Предварительную экспертизу стандартов норморайтера должно инициировать и провести профессиональное сообщество в лице общественных организаций - Ассоциации юристов России (АЮР)1, Ассоциации юридического образования (АЮРО)2 и др. В настоящее время существует Комиссия по профессиональным юридическим стандартам Ассоциации юристов России, основной целью которой является создание системы профессиональных стандартов в области юриспруденции3. В связи с этим можно данный вопрос вынести на заседание данной комиссии для обсуждения.

Единственное, о чем сейчас очень сложно судить, - так это о ежегодном количестве подготовленных норморайтеров. Связано это, в первую очередь, с тем, что данная профессия требует предварительной презентации среди слоев населения, особенно среди абитуриентов, которые будут выбирать ее в качестве профессии. Кроме того, необходимо оценить заинтересованность работодателей в норморайтерах, ведь у них уже имеются практические специалисты в сфере правотворчества, и захотят ли они или смогут ли заменить их на специалистов, получающих новую, пока еще не зарекомендовавшую себя профессию норморайтера. Подобных вопросов будет возникать множество, но ясно одно - необходимо начинать процесс подготовки данных специалистов, как говорится: «дорогу осилит идущий».

Первоначально можно запустить пилотный проект по подготовке норморайтеров в одном или нескольких вузах, желательно при поддержке государства, так как именно оно должно быть заинтересовано в подготовке качественной правовой базы. В этом случае заключение договоров о целевом обучении и последующем трудоустройстве в органах государственной власти местного самоуправления было бы наиболее эффективным для начальной стадии становления профессии норморайтера. Особенно необходимо это для органов местного самоуправления, где недостаточно высококвалифицированных специалистов, а количество принятых актов увеличивается. Так, за последние 5 лет количество муниципальных нормативных правовых актов увеличилось более чем на 4 млн, на сегодняшний день их количество составляет около 6 млн. По данным Минюста России, на конец 2017 года 168 тыс. муниципальных актов не соответствуют федеральному законодательству из тех актов, в отношении которых проводилась экспертиза, а это около 3 млн актов4. Цифры, на первый взгляд, не очень большие, но напомним, что данные Минюста России по несоответствию муниципальных актов федеральному законодательству расходятся с данными Генпрокуратуры России.

Можно приводить бесконечные доводы в пользу того, что норморайтер как профессия будет востребована в современном государстве, но необходимы реальные практические предложения по ее внедрению, а также политическая воля и желание профессионального сообщества. Очень хорошо, что профессор В.М. Баранов вынес этот вопрос на обсуждение, так как это позволит получить разные позиции по этому вопросу и найти «золотую середину» по решению проблемы, связанной с появлением новой юридической профессии норморайтера.

http http http

1 URL

2 URL

3 URL

4 Обзор практики ведения федерального регистра муниципальных нормативных правовых актов за 2017 год. URL: http://pravo.minjust.ru/analytics_statistics/reviews (дата обращения: 14.03.2018).

//alrf.ru/ //аюро.рф/

//old.alrf.ru/blog/pervoe-zasedanie-komissii-ayur-po-professionalnym-yuridicheskim-standartam/

Баранова Марина Владимировна, доктор юридических наук, кандидат культурологии, профессор, почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации, член Российской академии юридических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права Нижегородской академии МВД России

Норморайтер - новая компетентностная модель специалиста в поле правовой культуры

Настойчиво заявляющие о себе в современном мире глобализационные процессы предлагают специалистам различных сфер деятельности широкий спектр технологических возможностей, богатый выбор инструментов, приемов, способов достижения поставленных профессиональных целей. Заметная юридизация отношений в социуме выводит на первый план юридическую практику, актуализирует ее важность и предъявляет к современным юристам повышенные требования. Сегодня юристы-специалисты призваны не только представлять интересы гражданина, защищать его права и свободы, но и собственным примером демонстрировать желаемую, поощряемую государством и обществом модель поведения, пиетет перед действующим правом. Профессиональная деятельность юриста оказывает существенное влияние на правовую культуру общества, ее уровень.

Спектр возможного применения сил юриста-специалиста выражает тенденцию к неуклонному росту, при этом, порой архизначимые сферы бытия социума остаются без должного пристального внимания. Значимой и влекущей перспективные проблемы представляется и укореняющаяся поверхностность, упрощенность взглядов на некоторые аспекты сугубо юридической деятельности. Сегодня считается, что «любой может участвовать в правотворчестве: выдвигать законодательные идеи, предоставлять концепции нормативных правовых актов, готовить проекты государственных решений и продвигать их (лоббировать) с большей или меньшей активностью»1. Но насколько качественна такая деятельность, в какие формы она обличена, всегда ли эффективна и результативна? Не углубляясь в статистику правотворческих ошибок, технико-юридических недостатков принимаемых нормативных правовых установлений, можно предположить, что участие специалиста, безусловно, только повысит качество результата правотворческой деятельности.

Солидаризируясь с позицией профессора В.М. Баранова о необходимости профессионализации процесса нормотворчества, следует признать необходимость организации подготовки, обучения специалистов в сфере нормотворческой деятельности различного уровня - норморайтеров. По его мнению, это специалисты, которые не принимают нормативные правовые акты, а именно пишут их, разрабатывают структуру и архитектонику документа2.

В реалиях современного бытия социальная форма организации материи модернизирует жизнь, акцентируя внимание на организованной, сознательной деятельности людей, нуждающихся в адаптации к социальной нормативной регламентации общества, к своему антропоцентричному положению. Исследуя проблемы социального насилия, процесса антропосоциогенеза, профессор Я.И. Гилинский отмечал, что «общество - та форма, которая служит «средством», обеспечивающим человеческому роду осуществление его «миссии» в мироздании: самопознание материи ее продуктом!»3 Возросшая значимость правовой жизни обусловливает активную включенность граждан в политические и юридические процессы. Правовое опосредование этих явлений в последнее десятилетие активно развивается, примером тому может служить принятие Указа Президента РФ от 9 февраля 2011 года № 167 «Об общественном обсуждении проектов федеральных конституционных законов и федеральных законов», а также Указа Президента РФ от 4 марта 2013 года № 183 «О рассмотрении общественных инициатив, направленных гражданами Российской Федерации с использованием интернет-ресурса «Российская общественная инициатива»». Не умаляя ценности участия широких слоев населения в экспертной и правотворческой деятельности, следует признать, что это весьма сложная задача. Отсутствие специальных системных правовых знаний и надлежащей правовой подготовки у граждан вызывает сложности в оценивании действующих и перспективно необходимых правовых установлений. Нормотворческие органы (различных уров-

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 18.

2 Там же. С. 21.

3 Гилинский Я.И. Социальное насилие. 2-е изд., испр. и доп. СПб., 2017. С. 19.

ней) в современной России занимаются обезличенным, коллективным творчеством, юридическая подготовка занятых в этой высокозначимой сфере людей различна по уровню, не всегда достаточна, для того чтобы «провести объективный содержательный анализ правовой ситуации и точно отразить ее технико-юридическими средствами»1.

Отсутствие специальных юридических познаний обусловливает рефлексивное использование человеком узкого (доступного, известного) спектра технико-юридического инструментария, в соответствии со сложившейся ситуацией, возникшей потребностью. Профессиональное владение юридической техникой отличается яркой спецификой (в зависимости от конкретной профессиональной принадлежности), выбор и использование ее приемов основаны на системе специальных знаний, опыта, навыков, многоуровневой оценке ситуации.

Сложное сочетание властных и невластных начал в юридической практике детерминировало специфику компетентностной модели специалиста. Властная составляющая выражена в деятельности облеченных властью субъектов, выступающих от имени власти и в формах, закрепленных государственными властными требованиями, в основу такой деятельности ложится ранее полученный юристом опыт. Невластная составляющая подразумевает модель специалиста как систему профессиональных, общекультурных, социальных, психологических качеств, знаний, умений и навыков, позволяющих дать характеристику юристу как члену общества.

Интересным в этой связи представляется подход к разработке компетентностной модели специалиста технического профиля, в соответствии с которым предложено разделить понятия «модель деятельности специалиста» и «модель личности специалиста». При этом, модель деятельности обращена к видам, сферам и структурам профессиональной деятельности, типичным проблемным ситуациям и способам их решения, к типовым профессиональным задачам и функциям, путям и способам ликвидации профессиональных затруднений. Модель личности специалиста включает в себя необходимые личностные качества работника, а также качества, обеспечивающие успешное выполнение задач, возникающих в производственной сфере, в том числе способность к самообучению и саморазвитию2.

Деление на модель деятельности специалиста и модель личности специалиста позволяет более детально подвергать анализу отдельные составляющие и рассматривать их во взаимодействии, моделируя возможные варианты сочетания, прогнозируя уровень эффективности профессионала. Личностная составляющая влияет не только на специфику используемых технико-юридических инструментов, профессиональных возможностей, но и на адаптивные возможности человека в коллективе, что весьма значимо для лиц, занятых в сфере юридической практики. Совершенно оправданно отбор специалистов в правовой сфере опосредован требованиями функционального и личностного характера. Так, например, пункт 1 статьи 21 Европейской конвенции о правах человека гласит: «Судьи должны обладать самыми высокими моральными качествами и удовлетворять требованиям, предъявляемым при назначении на высокие судебные должности, или быть правоведами с общепризнанным авторитетом». Постановление Правительства РФ от 6 декабря 2012 года № 1259 «Об утверждении Правил профессионального отбора на службу в органы внутренних дел Российской Федерации» также обращается не только к деловым, но и к личностным качествам будущего сотрудника - нравственным убеждениям, отношению к нормам морали.

Норморайтер - особая профессия, требующая глубоких специальных знаний, виртуозного владения приемами юридической техники, умения экстраполировать подлинный государственный интерес в четкий и сложный язык юридической нормы, понимания соотношения содержания и надлежащей формы выражения правового предписания. Личностная составляющая такого специалиста крайне важна, поскольку от норморайтера потребуется не просто следование моральным нормам, но и умение строить отношения с широким спектром разноуровневых, облеченных разной степенью власти субъектов. Для этого нужен прочный фундамент, выстроенный из высокого уровня правовой культуры личности, «чувства законности, моральной надежности, психологической стрессоустойчивости»3.

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 19.

2 Атлягузова Е.И. Компетентностная модель специалиста технического профиля // Вектор науки ТГУ. 2012. № 1 (8).

3 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 25.

Влияние правовой культуры на личностные и профессиональные качества норморайтера безусловно, но здесь важен и аспект обратного влияния. Создавая норму права, специалист закладывает в нее, транслирует вовне свое восприятие права, правовой реальности. Сущностная основа правовой культуры обусловливает ее влияние на генезис различных сфер бытия. Правовая культура - это и система ценностей, созданных в правовой сфере и заложенных в каждую юридическую норму, и уровень юридической техники, и отношение к праву. Видимая коммуникативная взаимосвязь творца нормы и правовой культуры придает особую значимость компетентностной модели специалиста-норморайтера.

Спектр профессиональных знаний для норморайтера должен включать не только базовые юридические знания, знание особенностей нормотворчества, владение техникой правотворчества, но и глубокое знание языка, владение языковой культурой. Языковая культура отражает уровень развития юридического языка, выраженный в содержательном аспекте, речевых ценностях, технико-юридических аспектах воплощения государственных властных велений, терминов в устной и письменной речи норморайтера. Процесс подготовки такого специалиста должен это учитывать на любом уровне - бакалавриат, магистратура, специализированные курсы для юристов. Программы подготовки и отбор обучаемых должны подразумевать перспективную необходимость профессионально владеть речью, понимать и анализировать большие объемы сложного юридического текста, знать и учитывать специфику восприятия текста нормы группами лиц в социуме.

Люди по-разному понимают текст, термины, определения понятий в силу различных образовательного уровня, социального статуса, степени владения языком, особенностей воспитания. Юридический язык, особенно язык изложения нормативных правовых установлений, формирует юридическое мышление, типичное для юриста-специалиста. Примечательно, что, отметив схожесть языков и образ мышления европейцев, Бенджамин Уорф предпринял попытку объединить европейские языки в «стандартный среднеевропейский»1. Исследователь в ходе анализа нашел общие доминанты, позволившие ему показать универсальность предложенного им языка. Аналогично и языковая культура норморайтера будет во многом зависеть от владения «стандартным юридическим языком», включающим в себя, в первую очередь, юридический категориальный аппарат и умение им верно оперировать. Гипотеза Сепира-Уорфа содержала предположение том, что каждый язык создает свою собственную, иначе сконструированную действительность. Историческое развитие дифференцирует языки, увеличивает различия между ними, уменьшается возможность перевода, понимания. Пожалуй, это предположение справедливо и для сферы юриспруденции. Единство, универсальность базовых компонент юридического языка позволяет точнее выразить веление в норме права и более полно уяснить его впоследствии. Включенность России в мировые процессы, активное взаимодействие с большим количеством стран в правовой, политической, социокультурной сферах, в образовании наводит на мысль о поиске универсальных, стандартных, понятных для широкого спектра лиц названий новых профессий, явлений, событий.

Опираясь на современные потребности активно развивающейся национальной правовой системы России, можно с большой долей уверенности предположить, что понятие «норморайтер» как особая новая компетентностная модель специалиста вполне может войти в отечественный научный оборот. В отечественную культуру, правовую культуру на различных этапах исторического развития органично встраивались иноязычные термины и явления, такие, например, как привычное ныне понятие «спичрайтер», встраивались и модернизировались под требования и вызовы российской модели правовой и политической жизни. Норморайтер - наименование профессии, программы магистерской подготовки, позволяющее четко понять сущностную характеристику юриста-специалиста этого узкого профиля - пишущий, творящий властное веление. Безусловно, кажущиеся близкими понятия «праворайтер», «правотворец» заслуживают внимания, но не отражают в полной мере сути предлагаемой новой профессии - работа с содержательными аспектами конкретной правовой ситуации и четкое и точное отражение ее в норме права технико-юридическими средствами. Значимым здесь представляется универсальность понятия «норморайтер», перспективная возможность его использования в международном аспекте - при подготовке иностранных специалистов, студентов, магистрантов, аспирантов. В глобализованном мире особую значимость приобретает возможность однозначного понимания терминов, наименований, дающих основу взаимовыгодному международному общению. Еще Фридрих Карл фон Савиньи отмечал важность

1 Подробнее см.: Психология и культура / под ред. Д. Мацумото. СПб., 2003. Гл. 12.

международного общения, основываясь на идее о постоянном общении народов. Давая характеристику этому взаимодействию, немецкий ученый называл его «взаимной выгодой» и «общей христианской моралью». Люди и их объединения стремятся к оптимальной организации своей жизни, к некой выгоде, поскольку опираются на общечеловеческие ценности, представляют собой «международную общность»1.

На данном этапе развития нашего государства значимым в юридической, как и в любой другой науке видится ее утилитарность, пригодность для развития профессиональной деятельности. Учебные дисциплины оцениваются возможностью практического применения умений и навыков, на первый план выходит компетентностная модель будущего специалиста. Подобный подход, возведенный в абсолют, имеет много «острых углов», взращивая хорошо подготовленного ремесленника, владеющего конкретными навыками деятельности, без понимания сути процессов, лежащих в их основе. Это дает возможность избежать массового отсева потенциальных обучаемых по интеллектуальному критерию и способностям к самоорганизации, саморазвитию, но прогрессивное развитие общества, реалии глобализации, технический прогресс, усложняющиеся социальные связи требуют наличия юридического мышления, глубоких фундаментальных знаний, владения приемами анализа. Право сегодня -динамичная система неоднородных знаний, представляющая собой иерархию теорий, концепций, гипотез о правовой действительности. В ней наряду с высокоабстрактными идеями существуют прикладные составляющие. Предложение о введении новой профессии «норморайтер» является воплощением «симфонии» науки и практики, фундаментального и утилитарного. Научно обоснованное и выверенное предложение, дающее возможности инновационного развития для системы юридического образования, профессиональной подготовки, предоставляющее поле для дискуссий правоведов и практикующих юристов.

Современные молодые люди видят перед собой массу возможностей профессиональной реализации, представляется, что профессия норморайтера явится для них желанной, инновационной, современно звучащей. Хочется выразить надежду на то, что это новое направление юридической практики привлечет тех, «кому небезразличны качество правотворчества, репутация «творца права»»2.

Купцова Ольга Борисовна, кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры теории и истории государства и права Нижегородской академии МВД России

Латинская юридическая терминология и фразеология в подготовке обучаемых

по специальности «Норморайтинг»

Развитие государства и общества предопределяет пути совершенствования ряда политико-правовых и образовательных процессов. Тенденция углубления разнообразия социальных отношений обусловливает необходимость их более качественного и эффективного регулирования с учетом реалий не только российской, но и международной действительности. По этой причине все чаще предметом доктринальных и научно-практических исследований являются проблемы совершенствования и развития правотворчества и сопутствующих ему процессов. К сожалению, ситуация в данной сфере далека от идеальных ориентиров. Как справедливо отмечает профессор В.М. Баранов, в России нет особого слоя людей, которых специально подготовили для правотворческой работы и которые имеют диплом соответствующего образца. Предлагаемая им концепция научной специальности «Норморайтинг» представляется весьма интересной и перспективной3. В данной работе хотелось бы раскрыть одно из направлений развития предлагаемой идеи.

В современном обществе можно выявить процессы интернационализации и глобализации не только правовой науки, но и юридической практики. Все в большей степени при формировании концепции нормативного правового акта или его проекта учитывается опыт правового регулирования иных государств. Ученые справедливо подчеркивают, что глобализационные процессы

1 См.: Брун М.И. Международное частное право: (курс, читанный в Московском коммерческом институте 1910/11). М.: Изд. комис. о-ва взаимопомощи студ. М.К.И., [1911]. 313 с. URL: http://liber.rea.ru/action.php7kt_ path_info=ktcore.SecViewPlugin. actions. document&fDocumentId=1141 (дата обращения: 03.05.2018).

2 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 19.

3 Там же. С. 16-29.

требуют совместимости правовых систем, снижения уровня противоречивости и пробельности регулятивных предписаний различного уровня и характера. По мнению Ю.А. Тихомирова, «сбалансированные между собой правовые акты как бы «гасят» одну из причин юридических коллизий»1. Кроме того, активное международное сотрудничество предопределяет расширение правотворческой работы по принятию законов о ратификации международных договоров, которые связаны со спецификой профессионального перевода текстов этих юридических документов. Качественное осуществление данной деятельности в некоторой степени усложняется наличием в ряде нормативных правовых и интерпретационных актов латинских терминов и фраз, которые зачастую незнакомы юристам, занимающимся правотворческой работой.

Так, например, латинская терминология и фразеология используется в постановлениях Европейского суда по правам человека и при переводе текста этого документа на иные языки, в том числе и русский, остается в неизменном виде. Так, например, de jure (юридически), de facto (фактически), habeas corpus (термин, которым обозначается основная гарантия личной свободы), obiter dictum (обстоятельства дела в тексте судебного прецедента, racio decidendi (самое решение юридического дела в тексте судебного прецедента, которое содержит норму права), de lege lata (с точки зрения существующего закона), de lege ferenda (с точки зрения закона, издание которого желательно) и др. Латинская терминология и фразеология используется также и в текстах законов ряда иностранных государств, так, например, в Конституции Республики Гвинея-Бисау (habeas corpus, reformation in pejus)2, Уголовно-процессуальном кодексе Республики Гвинея-Бисау (habeas corpus, ratione temporis, nullum crimen sine lege3, nulla poena sine lege4)5, Уголовно-процессуальном кодексе Республики Мозамбик (habeas corpus)6.

С одной стороны, причины этого лежат в возрождении традиций языковой культуры юриста, в которой все большую роль начинает играть латинская терминология и фразеология как важнейший компонент юридического языка. С другой стороны, данное обстоятельство детерминировано необходимостью сугубо прагматического (в ряде случаев традиционного) характера. Прагматизм данного решения заключается в том, что посредством выражений из латыни обозначаются определенные правовые явления или правовые институты. Латинские эквиваленты терминологических соответствий различных языков находятся в выигрышном положении по причине того, что они едины и не зависят от особенностей перевода. Так, например известный принцип права «pacta sunt servanda», что обозначает «договоры должны соблюдаться», является устоявшейся формулировкой и преимущественно используется без иноязычной интерпретации. Поэтому во избежание неточностей перевода и расхождений в понимании правовых явлений латинские термины и фразы можно считать структурно-смысловыми моделями языкового характера, которые выполняют функции символизации и унификации речевых высказываний, обладают существенным потенциалом совершенствования юридико-технических составляющих правовой материи. В последнее время активно осуществляются процессы возрождения и использования правового опыта латинской правовой фразеологии в условиях глобализации, гармонизации и унификации правовых систем в контексте развития технико-юридической культуры.

Таким образом, без знания основ юридической латинской терминологии и фразеологии сложно стать высокопрофессиональным специалистом по правотворческой работе. Решение данной проблемы видится в необходимости коррекции существующего образовательного стандарта. В настоящее время практически не осталось юридических вузов, в которых преподается латинский язык, но изучение его на том уровне, как это осуществлялось в ряде высших юридических заведениях правового профиля, не представляется эффективным. Есть основания полагать, что юридическая латынь не нуждается в глубоком изучении, гораздо более конструктивным вариантом видится специализированный курс «Латинская юридическая терминология и фразеология

1 Тихомиров Ю.А. Коллизионное право: учебное и научно-практическое пособие. М., 2000. С. 238.

2 Constituido da República da Guiné-Bissau. URL: http://www.wipo.int/wipolex/en/text.jsp?file_id=196260 (дата обращения: 17.05.2018).

3 Нет преступления без указания на это в законе (лат.).

4 Нет наказания без указания на это в законе (лат.).

5 Código de Processo Penal da Guiné-Bissau. URL: https://guinebissaudocs.wordpress.com/lista-dos-recursos/ legislacao (дата обращения: 17.05.2018).

6 Código de Processo Penal da Mozambiqu. URL: http://vertic.org/media/National%20Legislation/Mozambique/MZ_ Codigo_de_Processo_Penal.pdf (дата обращения: 17.05.2018).

в профессиональной деятельности норморайтера». В случае сложностей с введением данной дисциплины можно предложить модифицированный вариант преподавания теории государства и права с основами юридической латинской терминологии и фразеологии.

Источниками по формированию базы латинских терминов и выражений могут служить нормативные правовые и интерпретационные акты, их изучение и анализ необходимости использования правовой латыни позволят сформировать перечни выражений, которые необходимо будет освоить в ходе подготовки будущего специалиста. Первостепенную роль в содержательном плане должны играть следующие категории: de jure, de facto, habeas corpus1, status quo2, ex post facto3, per se4, ab initio5, obiter dictum6, racio decidendi7, lex specialis8, mutatis mutandis9, inter alia10 amicus curiae11, prima facie12, ratione temporis13, ratione loci14, ratione personae15.

Также можно использовать для отбора латинских юридических фраз Руководство по переводу и редактированию документов ООН16, в котором ценными и необходимыми представляются следующие словосочетания: dura lex, sed lex17, est autem vis legem simulans18, ex fictione juris19, extra jus20, in aequali jure21, infinitum in jure reprobatur22, jus scriptum23, jus cogens24, pacta non obligant nis gentes inter quas inita25, pacta tertiis nec nocent nec prosunt26, salus populi suprema lex est27 и др.

Следует отметить, что роль латинских выражений в тексте правовых актов различна. Так, например, есть слова, которые носят вводный характер и являются своеобразными смысловыми знаками, которые отграничивают одну часть правового акта от другой, например, ab initio. Существуют также термины-символы, которые обозначают правовые явления, например, habeas corpus. Можно выделить оценочные понятия, например, ratione temporis. Также следует отметить фразы, которые закрепляют правовые принципы, например, nulla poena sine lege.

Кроме того, изучаемые латинские юридические выражения позволят повысить не только правовую, но и общую культуру будущего норморайтера. Существует целый ряд латинских высказываний, которые используются во многих сферах науки и практики, их усвоение не отнимет много времени на занятии, но позволит повысить интеллектуальный уровень обучаемых. Например, alma mater (мать-кормилица), terra incognita (земля неизведанная), nota bene (хорошо запомни), causa causalis (причина причин) и др.

1 Ты можешь иметь тело неприкосновенным, то есть располагать собой (лат.). Это обозначение судебного приказа, выдававшегося на предмет немедленного освобождения от незаконного лишения свободы.

2 Первоначальное состояние (лат).

3 После того, как действие совершено (лат.).

4 Сам по себе, самим собой, как таковой (лат.).

5 С начала, с возникновения (лат.).

6 Основа дела, решение дела (лат.).

7 Попутно сказанное (лат).

8 Специальный закон (лат.).

9 С изменениями, с оговорками (лат.).

10 Среди другого, то есть других вещей или дел (лат.).

11 Друг суда, друг правосудия (лат.).

12 С первого взгляда, на первый взгляд; неопровержимая презумпция (лат.).

13 В разумные сроки (лат.).

14 В разумном месте, на основании места (лат.).

15 На основании лица (лат.).

16 Руководство по переводу и редактированию документов ООН (ООН, Служба русского письменного перевода Секретариата ООН: Нью-Йорк, 1987. Неофициальный документ для внутреннего пользования RTRS/1. С. 134-148.

17 Закон суров, но это закон (лат.).

18 Насилие может также маскироваться под право (лат.).

19 В силу юридической фикции (лат.).

20 За пределами права (лат.).

21 При равных правах (лат.).

22 Безграничность не одобряется правом (лат.).

23 Писаное право (лат.).

24 Императивная правовая норма (лат).

25 Договоры не обязывают никого, кроме лиц, в них участвующих (лат.).

26 Договоры не вредят и не благоприятствуют третьим лицам (лат.).

27 Благо народа есть высший закон (лат).

Изложенное позволяет сделать вывод, что при подготовке высококвалифицированного юриста по специальности «Норморайтер» необходимо изучение основ латинской юридической терминологии и фразеологии посредством введения специализированного курса «Латинская юридическая терминология и фразеология в профессиональной деятельности норморайтера» или модификации другой учебной дисциплины и осуществления преподавания теории государства и права с основами юридической латыни.

Протопопова Татьяна Витальевна, кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Сибирского федерального университета;

Орлова Светлана Владимировна, старший преподаватель кафедры теории и истории государства и права Сибирского федерального университета;

Дробышевский Дмитрий Сергеевич, старший преподаватель кафедры иностранного права и сравнительного правоведения Сибирского федерального университета

Воплощение идеи человеческого достоинства при подготовке норморайтеров

Одна из основных проблем юридической науки и практики - обеспечение эффективности права1. Как справедливо указал В.М. Баранов, в современном российском обществе нарастает потребность в эффективном правотворчестве и качественном законодательстве2.

Т.А. Москалькова отметила, что нормативные акты часто пишутся лицами без юридического образования, однако их надлежащее качество способны обеспечить только специалисты3, и оно выступает одним из главных условий эффективной реализации права. Указанное обстоятельство влечет необходимость профессии норморайтера - специалиста, который не принимает юридические нормы, но записывает их и разрабатывает документы. Эта профессия отличается от других юридических профессий и требует особой подготовки, ведь правотворчество сочетает исторические традиции и новации, цифровые технологии и идеолого-мировоззренческие ориентиры, юридический, культурно-воспитательный и морально-психологический аспекты4.

Следует согласиться с В.М. Барановым в том, что в структуру компетенции норморайтера наряду с определенным объемом базовых юридических знаний входят идеологические и ценностные установки, соответствующие национальным интересам страны. В частности, при подготовке образовательного стандарта подготовки норморайтеров представляется обязательным включение в число формируемых компетенций уважение человеческого достоинства. Ведь именно человек, его права и свободы провозглашаются высшей ценностью в ст. 2 Конституции РФ5.

Человеческое достоинство как сложное и многогранное явление - это самоуважение личности, ее нравственное и справедливое отношение к себе, стремление к снисканию уважения со стороны других людей, предполагающее необходимость уважать других индивидов6. По мнению Н.А. При-дворова, проблема совершенствования правового обеспечения достоинства личности - одна из

1 Оценка законов и эффективности их принятия: материалы Международного семинара 16-17 декабря 2002 года, г Рязань. М.: Издание Государственной Думы, 2003. URL: https://www.consultant.ru/law/review/ lawmaking/material/ (дата обращения: 25.05.2018).

2 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 17.

3 Москалькова Т.А. Законотворческие ошибки: понятие, виды и пути противодействия. URL: http://www.zakonia. ru/site/131477/1649 (дата обращения: 25.05.2018).

4 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). 2017. С. 19, 21.

5 Конституция Российской Федерации (с учетом поправок, внесенных законами Российской Федерации о поправках к Конституции Российской Федерации от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ. 2009. № 4, ст. 445.

6 Дробышевский С.А., Протопопова Т.В. Представления о человеческом достоинстве в политико-юридических доктринах и праве. М.: Проспект, 2015. С. 105.

главных проблем теоретического и отраслевого правоведения, поскольку достоинство - ведущий компонент социально-правовой характеристики личности, ее прав, свобод и обязанностей1.

Идея человеческого достоинства отражается на всем механизме правового регулирования, охватывает психологическое и юридическое содержание правовой системы. Каждая структурная часть последней отражает достоинство как правовую категорию и нравственную ценность2.

В отечественной и зарубежной юридической науке немало усилий посвящено исследованию правовых форм выражения человеческого достоинства3. В теории и истории государства и права сформировалось отдельное направление - правовая дигнитология (от англ. dignity - достоинство) - учение о праве людей на достоинство. Исследования в рамках данного направления в последнее десятилетие проводятся в Красноярском крае. Результаты излагаются в научных работах4. Проблематика человеческого достоинства исследуется в процессе обучения студентов бакалавриата и магистратуры Юридического института Сибирского федерального университета. Студенты учатся анализировать с точки зрения соответствия идее о достоинстве личности не только политические и правовые учения, но и законодательство. Обсуждается возможность проведения дигнитологической экспертизы в процессе нормотворчества как альтернативы гуманитарной экспертизе, предлагаемой некоторыми авторами5.

Перечисленными знаниями и навыками, несомненно, должен обладать норморайтер. Современный норморайтер - профессионал, который не только живет за счет своей профессии, не только «извлекает» из нее доход, а тот, кому небезразлично качество правотворчества, репутация «творца права»6. Достоинство этого специалиста должно, в частности, выражаться в выявлении подлинных государственных интересов, неприятии подмены государственных и общественных нужд потребностями экономически и политически властвующей элиты, то есть в обеспечении претворения в жизнь общего блага граждан государства. Такой специалист должен понимать, в чем заключается достоинство личности и как правовыми средствами защитить и возвеличить достоинство государства. Эти средства разнообразны.

Прежде всего осуществление подготовки текстов законодательных актов профессиональными норморайтерами должно способствовать предотвращению правотворческих ошибок, которые широко распространены и причиняют правовой системе значительный ущерб. Как заметила Т.А. Москаль-кова, последствия таких ошибок подрывают систему гарантий прав человека и гражданина, снижают эффективность правоприменения, разрушают принципы демократической системы управления7.

Тексты законодательных актов нередко непонятны для лиц, не имеющих юридического образования, а в ряде случаев - в силу технико-юридических недостатков - и для профессиональных юристов. Речь идет о коллизиях, пробелах и недействующих нормах, которые невозможно претворить в жизнь из-за логических противоречий или неясностей содержания. Напротив, надлежащим образом сформулированные юридические правила, понятные и доступные их адресатам, способствуют реализации прав и свобод человека и гражданина, что, несомненно, служит возвышению достоинства личности.

Таким образом, главной целью деятельности норморайтера является подготовка нормативных правовых актов, обеспечивающих прогрессивное развитие государства, охрану достоинства граждан, их прав и свобод. Реализация проекта подготовки такого рода специалистов должна способствовать устранению проблем, препятствующих реализации права.

1 Придворов Н.А. Достоинство личности и социалистическое право. М.: Юрид. лит., 1977.

2 Общая теория государства и права: в 2 т. / отв. ред. М. Н. Марченко. Т. 1. Теория государства. М.: Зерцало, 1998. С. 311-312.

3 Riley S., Bos G. Human dignity // Internet Encyclopedia of Philosophy. URL: https://www.iep.utm.edu/hum-dign/ (дата обращения: 25.05.2018).

4 Достоинство жителей города Красноярска и Красноярского края: юридический аспект / С.А. Дробышевский, Д.А. Казачкова, С.В. Орлова, Т. В. Протопопова. Киров: Изд-во МЦИТО, 2017.

5 Арзамасов Ю.Г., Наконечный Я.Е. Теоретические и эмпирические проблемы мониторинговой экспертной деятельности в сфере нормотворчества. URL: https://www.hse.ru/data/2011/04/27/1210600005/Экспертная%20 политикане (дата обращения: 25.05.2018).

6 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). 2017. С. 19.

7 Москалькова Т.А. Законотворческие ошибки: понятие, виды и пути противодействия. URL: http://www.zakonia. ru/site/131477/1649 (дата обращения: 25.05.2018).

Орлов Дмитрий Викторович, кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Нижегородской академии МВД России

Организационные проблемы обучения нормотворчеству и предполагаемые пути их решения

Проблема качества подготовки текста нормативного акта является актуальной проблемой Российского государства. С учетом возросших требований к качеству регулирования общественных отношений, развитию демократии, рыночной экономики, снижению количества совершаемых правонарушений и антикоррупционной политики данная проблема выходит на первое место в юридической науке. Большое количество протестов прокуратуры, заключений уполномоченных органов, занимающихся экспертизой муниципальных нормативных правовых актов в субъектах Российской Федерации1, и большое количество поправок, которые вносятся в первые же месяцы реализации акта, говорят о далеко не идеальном процессе подготовки акта и его качестве. При этом если на федеральном уровне нормативные акты более пригодны к успешной реализации, то на уровне субъектов Российской Федерации, а тем более на уровне местного самоуправления качество оставляет желать лучшего.

Рассматриваемая проблема носит системный характер. Качество нормативного материала зачастую зависит от многих факторов: необходимости оперативного вмешательства в регулирование отношений, наличия и качества уже раннее изданных актов, призванных регулировать близкие отношения, и самое главное - правовой культуры субъектов правотворчества. Следует отметить и отсутствие единых стандартов к оформлению изложения текста для регионов и муниципальных образований.

Правовая культура законодателя - это сложное и многогранное явление, которое включает в себя знание культуры населения государства, моральных ценностей, социальных настроений, проблем населения, исторические корни права, правовые процессы, происходящие в прошлом и влияющие на развитие российского государства и права, общие правовые знания о принципах права, формах и источниках права, институтах права и отраслях права, знаниях действующего законодательства, правореализационной практики, судебной практики и может быть даже знания аналогичные описанным выше - знания о праве иностранных государств.

Ради справедливости, стоит сказать, что статистика о количестве вынесенных протестов прокуратурой или отрицательных заключений о законности нормативного правового акта уполномоченным органом занимающимся экспертизой муниципальных нормативных правовых актов в субъектах Российской Федерации, не всегда связана с качеством подготовки документа. На практике, к сожалению, часто встречаются нормативные правовые акты с умышленными пробелами или даже с заложенными с умыслом несоответствиями законодательству. Опять же, процент в муниципальных образованиях намного выше, чем на федеральном и региональном уровнях. И здесь, скорее, нужно говорить не о качестве юридической подготовки юристов, а о профессиональной этике юристов и депутатов. Однако самая главная проблема связана с подготовкой специалистов в высших учебных заведениях - образованием специалистов, которые приходят в законотворческие органы, органы исполнительной власти и органы местного самоуправления.

По факту уровень подготовки специалистов, занимающихся подготовкой концепции нормативного акта, его оформлением, законопроектом или проектом постановления, составляет уровень специалиста - выпускника высшего учебного заведения - бакалавра. Программы обучения в вузах отличаются друг от друга. В некоторых делается упор только на дисциплину «Теория государства и права», в которой, безусловно, есть основы правотворчества, в других преподается «Законодательная техника» или «Юридическая техника». В любом случае, преподаваемые курсы очень теоретизированы, не содержат часов практики, так необходимых молодым специалистам в дальнейшем. В результате выпускаются юристы широкого профиля, главное разделение которых -гражданская или уголовная специализация.

Сильные, квалифицированные работники с глубокими знаниями юридической техники нужны в каждой из указанных выше специализаций, поскольку оперативные работники, следователи, работники прокуратуры должны знать не меньше тех, кто выбирает профессию юриста-норморайтера.

1 Например, в Нижегородской области таким органом является Государственно-правовой департамент Нижегородской области.

Другая проблема - это отношение работодателей - руководителей представительных органов всех уровней и органов исполнительной власти.

На сайтах данных органов в 90% случаях в качестве требований к приему на вакантную должность присутствует требование о наличии высшего юридического образования или по специальности «Государственное и муниципальное управление». При этом отсутствует разделение в требованиях на бакалавриат и магистратуру. Реже имеет место требование об опыте работы по специальности или опыте работы непосредственно в правотворческой сфере.

Чаще всего должность норморайтера в органах муниципальных образований или органах субъектов Российской Федерации - это должности специалиста 1, 2, 3 категории с небольшой заработной платой, что придает ей не очень высокую привлекательность и популярность.

Следует согласиться с мнением В.М. Баранова о необходимости подготовки специалистов по написанию норм права1. Что касается наименования профессии данных специалистов, то полагаем некорректным обозначать их как норморайтер. Несмотря на латинское происхождение двух слов «norma» и «writer», заимствованное слово «writer» пока еще не имеет широкого распространения в России. Кроме того, писать не значит создавать. При подготовке нормативного правового акта идет речь о творчестве, выраженном в изложении идеи в тексте в точном лаконичном виде с учетом общих принципов права, проводя предварительный анализ соответствия будущих норм действующим, и это еще не беря в расчет сравнительное правоведение. Разве это не творчество? Полагаем, использование слова «writer» не передает ту важность и значение рассматриваемой профессии, о которой идет речь. В этой связи, новых специалистов можно обозначать, например, как нормотво-рец. Кроме того, с организационной точки зрения все «нормотворцы» находятся в отделах и управлениях законотворческих (правотворческих в случае с муниципальными образованиями) органах.

Соответственно, нужно предусмотреть в законодательстве правовую основу обучения: появление новой специальности, выработку специального профессионального стандарта. Видится целесообразным готовить нормотворцев в магистратуре по соответствующей специализации, как это делается в Институте законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, но системный характер проблемы напоминает о себе и в этом вопросе - попутно надо решить вопрос о том, чтобы при поступлении в магистратуру люди имели обязательно базовое юридическое образование (бакалавриат).

Такая система видится предпочтительнее, поскольку поступающие в магистратуру - это взрослые люди, имеющие уже представление об юриспруденции, имеющие опыт работы, вполне осознанно выбравшие дальнейшую свою судьбу. Кроме того, с организационной точки зрения, «доучить» желающих будет проще. В этом варианте можно будет направлять на обучение специалистов, которые отвечают требованиям и уже на данный момент работают нормотворцами.

С учетом приблизительных подсчетов в необходимости 450-500 тысяч специалистов по Рос-сии2 и около 5 тысяч в субъектах Российской Федерации их подготовку целесообразно вести в одном из вузов в каждом субъекте Российской Федерации. При этом возможно планирование трудоустройства выпускников в виде направлений из органов местного самоуправления и органов государственной власти на обучение, как это делается, например, при обучении курсантов в учебных заведениях системы МВД.

Это позволит, во-первых, организовать более качественную подготовку специалистов, поскольку силы будут направлены не на количество, а на качество, во-вторых, в таком случае, предложение не превысит спрос государственных и муниципальных служащих. Лучше создавать конкуренцию при наборе в учебное заведение, нежели при выпуске из него. Излишняя конкуренция при поступлении на государственную или муниципальную службу может отпугнуть желающих получать образование и работать в дальнейшем.

Не следует разбивать программу обучения и готовить государственных и муниципальных служащих отдельно, так как это может привести в дальнейшем к проблемам с переводом с муниципальной на гражданскую службу или на оборот. Проверку знаний, умений и навыков целесообразно проводить раз в три года без учета конкурса при переводе на должность.

Что касается стимулирования обучающихся, то стимулы к обучению следует выстраивать в виде высокой оплачиваемости будущей работы.

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 17.

2 Там же. С. 20.

Для привлекательности указанной профессии следует решить проблему с должностями в органах и, следовательно, с окладами. Для этого необходимо как минимум перевести указанных специалистов из категории «обеспечивающие специалисты» в категорию только «специалисты» и соответственно из группы «младших должностей гражданской службы» в группу «ведущих»1. Возможно, предусмотреть и более глобальные изменения - установление новой категории с новым перечнем групп должностей. Кроме того, с учетом появления новой специальности можно рассмотреть увеличение «вилки» в должностных окладах указанных выше групп должностей. По аналогии, подобные изменения требуются и для муниципальных образований. Льготы, пособия, повышенное пенсионное обеспечение видится нецелесообразным, поскольку создаст отступление от принципа социальной справедливости и дисбаланс с другими категориями государственных и муниципальных служащих.

Разумеется, это потребует дополнительного немалого финансирования, но, с другой стороны, социальная значимость и целесообразность предполагаемых изменений выше, чем затраты на них.

В заключение хотелось бы отметить большое количество интересных и хорошо продуманных идей, изложенных в вышеупомянутой статье Владимира Михайловича Баранова. Реализация этих идей и комплексное решение проблем, с ними связанных, действительно может оказать существенное влияние на качество подготовки нормативных правовых актов. Вместе с тем, учитывая, как сложно в настоящее время проходит та или иная серьезная инициатива (таковой являются и эти предложения), особенно связанная с материальными затратами (а их будет немало), реализация растянется на десятилетие. При этом любой из нереализованных пунктов поставит под сомнение эффективность всего проекта в целом.

Остроумов Николай Владимирович, кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры гражданского права и процесса юридического факультета Национального исследовательского Нижегородского государственного университета имени Н.И. Лобачевского

Перспективы и этапы развития профессии «норморайтер» в России

Чаще всех с несовершенством юридической техники нормативных правовых актов различного уровня сталкиваются практикующие юристы. Некорректные, неоднозначные формулировки, коллизии между нормативными правовыми актами существенно затрудняют правоприменение. В результате возникает разрозненная, противоречивая судебная практика, что подрывает и так, к сожалению, в последнее время невысокий авторитет судебной власти. Разрешение противоречий приходится брать на себя Верховному Суду РФ и Конституционному Суду РФ, готовить толкование положений нормативных правовых актов различной юридической силы, разъяснять порядок их применения.

Наличие указанной проблемы объясняется очень просто - отсутствием в штате законодательных органов всех уровней профессионалов, способных четко, грамотно и лаконично сформулировать нормативное положение.В связи с этим предлагаемые в статье профессора В.М. Баранова «Норморайтер как профессия» изменения в сфере подготовки специалистов в данной области представляются крайне актуальными и перспективными.

С учетом большой нормативной базы Российской Федерации весьма остро стоит потребность в квалифицированных кадрах, способных мыслить масштабно и творчески и при этом при подготовке проектов нормативных актов действовать в рамках общей государственной политики. Очевидно, что добиться этих целей одномоментно, за пару лет невозможно. Реальному появлению такой профессии, как «норморайтер», должна предшествовать многоплановая подготовка, в которой будут задействованы многие профильные ведомства, эксперты, специалисты в области образования, права и политологии, теоретики нормотворчества.

Совершенно справедливо В.М. Баранов отмечает, что в первую очередь необходимо разработать профессиональный стандарт норморайтера.

Ввиду специфики и особой значимости для интересов государства профессии норморайтера полагаем крайне важным разработку и утверждение профессионального стандарта, который будет

1 О государственной гражданской службе Российской Федерации: федеральный закон от 27 июля 2004 г. № 79-ФЗ (ред. от 28.12.2017) // Российская газета. 2004. 31 июля.

содержать минимальные квалификационные требования к кандидатам, необходимые требования и компетенции специалиста.

В.М. Баранов предлагает включить в профессиональный стандарт следующие компетентност-ные элементы: «а) определенный объем базовых юридических знаний; б) систему специальных «правотворческих знаний»; в) комплекс нормосозидательных умений и навыков; г) устойчивые идеологические и ценностные правотворческие установки, согласующиеся с национальными интересами страны»1.

Полагаем, что помимо указанных элементов норморайтер должен обладать такими компетенциями, как глубокие знания в области грамматики и стилистики русского языка, так как нередко проблемы в правоприменении возникают именно по причине некорректности формулировок, вызывающих разночтения при толковании нормы права.

Помимо специальных профессиональных навыков, норморайтер должен обладать определенным набором личных качеств, которые, как правило, невозможно выработать в процессе работы. К таким качествам следует отнести способность к структурному, логическому мышлению, видению системных взаимосвязей между вновь создаваемыми и существующими нормами права, а также такие общепрофессиональные качества, как усидчивость и скрупулезность в подходе к осуществляемой деятельности.

Подобный набор специфических компетенций требует особой образовательной подготовки. Существующие в настоящий момент образовательные стандарты в области юриспруденции не соответствуют сформулированным нами требованиям к компетенциям норморайтера в полной мере.

Видится, что это должен быть не менее специфический образовательный стандарт, разработанный на базе стандартов в области юриспруденции, политологии и филологии. Базой, разумеется, должен стать Федеральный государственный образовательный стандарт высшего образования по направлению подготовки 40.03.01 «Юриспруденция». В действующем на момент написания настоящей статьи ФГОСе, утвержденном приказом Министерства образования и науки от 1 декабря 2016 года № 1511, существует несколько профессиональных компетенций, которые должны быть использованы при разработке стандарта для подготовки норморайтеров. Это такие компетенции, как способность участвовать в разработке нормативных правовых актов в соответствии с профилем своей профессиональной деятельности (ПК-1), готовность принимать участие в проведении юридической экспертизы проектов нормативных правовых актов, в том числе в целях выявления в них положений, способствующих созданию условий для проявления коррупции (ПК-14).

Кроме того, считаем необходимым отметить, что, на наш взгляд, норморайтеров должны готовить не по программе бакалавриата, а по программе специалитета в силу особой необходимости в полных и глубоких знаниях выпускника.

Образовательный стандарт, по нашему мнению, также должен предполагать разделение на специализации при переходе на 4 курс обучения, так как логика и структура изложения норм отличается в различных отраслях права.

Таким образом, определив специфические профессиональные навыки и особую социальную и стратегическую значимость профессии норморайтера можно прийти к выводу о необходимости разработки и принятия профессионального и образовательного стандартов в данном направлении подготовки.

Очевидно, что и профессиональный и образовательный стандарты не могут быть просто утверждены уполномоченными на это ведомствами. В обязательном порядке должна быть проведена экспертиза разрабатываемых документов. Для проведения предварительной экспертизы профессионального и образовательного стандартов должна быть создана межведомственная комиссия, состоящая из представителей Министерства науки и высшего образования, Министерства труда и социальной защиты, Федерального Собрания РФ, Верховного Суда РФ и Конституционного Суда РФ.

Непросто определить, какое количество норморайтеров необходимо ежегодно выпускать из стен высших учебных заведений, чтобы полностью покрыть имеющуюся в них потребность.

Попробуем определить это на примере Нижегородской области. Согласно постановлению Правительства Нижегородской области от 10 июля 2017 года № 503 «О Перечне муниципальных образований Нижегородской области» «общее количество муниципальных образований в Нижего-

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 21.

родской области 380. Из них: городских округов - 14; муниципальных районов - 38; городских поселений - 53;сельских поселений - 275»1.

В зависимости от уровня муниципального образования органы местного самоуправления должны быть обеспечены специалистами-норморайтерами - от 1 до 3, не говоря уже о штате, необходимом для обеспечения нормотворчества на уровне субъекта, в нашем случае - Нижегородской области.

Полагаем, что в штате правительства Нижегородской области должно находиться как минимум 15 норморайтеров для обеспечения разработки ведомственных актов, не меньшее количество специалистов должно обеспечивать законотворческую деятельность Законодательного собрания Нижегородской области. Таким образом, полагаем, что в Нижегородской области постоянно должно поддерживаться количество работающих по специальности «норморайтер» специалистов на уровне около 800 человек. Учитывая различные факторы как объективного, так и субъективного характера, полагаем, что ежегодный выпуск студентов, обучающихся профессии норморайтера, должен составлять от 70 до 80 человек.

В основу карьерной ротации должны быть положены принципы противодействия коррупции, стимулирования антикоррупционного поведения, а также принцип постоянного повышения профессиональных навыков.

Полагаем, что для обеспечения конкуренции и отбора только лучших выпускников должности норморайтера должны быть приравнены к должностям муниципальной и государственной службы с предоставлением полного пакета социальных услуг. Норморайтерам должно быть обеспечено высокое денежное довольствие. Все указанные меры по аналогии со статусом судей должны обеспечить независимость лиц, занимающих соответствующие должности в государственных и муниципальных органах, ввиду риска появления коррупционной составляющей.

Студентов, обучающихся по рассматриваемому направлению подготовки, необходимо не только стимулировать к обучению, но и обеспечить возможность отработки профессиональных навыков уже в процессе обучения. Этому может способствовать, в том числе, развитие и усовершенствование ежегодного Всероссийского молодежного конкурса «Моя законотворческая инициатива», который в 2018 году проходит уже в двенадцатый раз.

Считаем целесообразным применять также программу, аналогичную действовавшей ранее системе распределения. Возможно, с учетом современных реалий такую систему, во всяком случае, на начальном этапе, необходимо установить для студентов, освоивших программу курса на «хорошо» и «отлично».

Проанализировав существующую проблему подготовки квалифицированных кадров в сфере нормотворчества, можно прийти к выводу, что необходимость в специалистах данного профиля с развитием и усложнением правовой системы Российской Федерации становится все острее. Решение поставленных вопросов требует глубокой проработки и консолидации научного и практического сообщества. Это должно стать многоэтапным, последовательным развитием профессии «норморайтер» в России.

Полагаем, что у профессии «норморайтер», безусловно, есть перспективное будущее и необходимо развивать данное направление подготовки, чтобы обеспечить высокоэффективное нормотворчество на всех уровнях государственной и муниципальной власти для становления правового государства.

Рувинский Роман Зиновьевич, кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры теории государства и права и сравнительного правоведения Нижегородского института управления - филиала РАНХиГС при Президенте РФ

«Моторизованные законы»: почему не нужна профессия норморайтера

Со статьей В.М. Баранова, посвященной необходимости введения самостоятельной профессии норморайтера, трудно не согласиться, однако и согласиться с ней полностью тоже нельзя.

1 О Перечне муниципальных образований Нижегородской области: постановление Правительства Нижегородской области от 10 июля 2017 г № 503. УР1_: https://govemment-nnovш/?id=198733 (дата обращения: 25.05.2018).

Пожалуй, стоит согласиться с общим посылом, послужившим поводом для такого предложения: действительно, качество нормотворческой работы в нашей стране оставляет желать лучшего, поставленный в статьей диагноз во многих отношениях верен и справедлив. Но вот согласиться с содержащимся в статье рецептом лечения данного юридического недуга не получается.

«Счет принимаемых в субъектах РФ нормативных правовых актов, противоречащих федеральному законодательству, идет на сотни тысяч ежегодно. Существует «пласт» федеральных законов, не соответствующих Конституции России», - совершенно справедливо констатирует В.М. Баранов. Такое положение дел, без сомнения, вредно для общества, однако проблема, возможно, вовсе не в том, что значительное количество принимаемых нормативных правовых актов противоречит друг другу и вышестоящим актам, а в том, что их вообще чересчур много, и принимаются они зачастую без должного обоснования, без учета правоприменительной практики, без изучения той сферы отношений, для регулирования которой разрабатываются, и т. д. Что же касается грубых юридико-технических ошибок, встречающихся порой в нормативных правовых актах (смешение правовых и моральных норм, речевые ошибки в тексте, погрешности в логике изложения предписаний и т. п.), они, на наш взгляд, являются в большей степени симптомом упадка правовой и общей культуры, банальной неграмотности, недостаточного владения родным языком и умения мыслить логически последовательно, а если так, то проблема вряд ли может быть решена введением нового образовательного стандарта высшего образования - для ее решения, вероятно, потребуется кардинальная смена парадигм в системе образования вообще.

Напротив, появление на рынке труда специалистов, имеющих «внутреннюю мощную потребность» сочинять нормативные правовые акты и иной работы для себя не представляющих, может обернуться усугублением ряда специфических современных проблем, уже и без того сделавшихся отличительными маркерами современной юриспруденции. Речь в данном случае идет о гиперюридизации («зарегулированности») общественных отношений и появлении такого феномена, как «избыточное законодательство1, - явлениях, выливающихся в инфляцию правовых норм, идей и ценностей2.

Сегодня в России уже, в общем-то, имеется не слишком большая, но достаточно устойчивая прослойка людей, на профессиональной основе занимающихся именно нормотворчеством. Это депутаты Государственной Думы Федерального Собрания РФ и региональных законодательных (представительных) органов. Показатели их работы говорят сами за себя: если в течение работы III созыва (2000-2003 гг.) Госдумой был принят 781 федеральный закон (т. е. в среднем в год принималось по 195 законов), то за IV созыв (2004-2007 гг.) это количество возросло до 1087 (приблизительно 272 закона в год), а в V созыве (2008-2011 гг.) увеличилось до 1608 (в среднем 402 закона в год); наконец, Госдума VI созыва (2012-2016 гг.) приняла 2200 федеральных законов (в среднем по 440 законов в год)3. Это колоссальные цифры, но, если вдуматься, они лишь маскируют решение многочисленных социальных проблем, выход из которых требует отнюдь не одного лишь нормотворчества, но и соответствующего правоприменения, а также разнообразной - и, что важно, качественной! - фактической деятельности государственных органов и организаций.

В XX веке юриспруденция погрузилась в эпоху так называемых моторизованных законов (die motorisierte Gesetze), если использовать образную формулировку немецкого правоведа К. Шмит-та4. Правотворчество свелось к технике, произошло постепенное разрушение формы закона, в результате чего закон сделался слабо отличим от декрета, приказа. Вслед за законотворчеством с неизбежностью деградировало и подзаконное нормотворчество. Таким образом, сегодня, в веке XXI, правовая сфера общественной жизни оказалась в глубоком кризисе, о котором вполне справедливо высказался итальянский историк права П. Проди: «.в тот момент, когда позитивное право начинает полностью регулировать социальную жизнь, проникая во все аспекты жизни челове-

1 См.: Власенко Н.А. Кризис права: проблемы и подходы к решению // Журнал российского права. 2013. № 8. С. 48; Толстик В.А. Правовой тоталитаризм: стратегия правотворчества или движение по инерции? // Юридическая техника. 2015. № 9. С. 760.

2 Pamparacuatro Martin J. En torno a la crisis del derecho // Revista del Derecho Politico. 2015. No. 92. P. 169-171.

3 См.: Статистика законодательного процесса. URL: http://www.gosduma.net/legislative/statistics/ (дата обращения: 17.05.2018).

4 См.: Schmitt C. Die Lage der Europäischen Rechtswissenschaft. Tübingen: Internationale Universitäts Verlag, 1950. S. 20.

ка, которые до сих пор основывались на разноплановых нормах, общество костенеет и начинает саморазрушаться, потому что лишается возможности дышать, необходимой для его выживания»1.

Впрочем, быть может, к введению профессии норморайтера следует обратиться уже хотя бы по той причине, что таких специалистов давно и успешно выпускают за рубежом? У нас часто как к дополнительному средству аргументации обращаются именно к зарубежному опыту. Действительно, а как за рубежом? Не отстало ли российское юридическое образование от западных аналогов?

Программы подготовки специалистов в написании юридических текстов (англ. legal writing, фр. l'écriture juridique) существуют в ряде зарубежных университетов, однако обычно собственно написание текстов (writing) в них сочетается с анализом (legal analysis) и исследованием (legal research), т. е. осуществляется подготовка более широких специалистов, с упором на аналитические навыки. Такой подход реализован на факультетах права в Вашингтонском университете (г. Сиэтл, США)2, Университете Южной Каролины (г. Колумбия, США)3, Калифорнийском университете (г. Сакраменто, США)4, Университете Лаваля (г. Квебек, Канада)5. Под «юридическим райтингом» (legal writing) при этом понимается вовсе не подготовка текстов нормативных правовых актов или даже судебных решений, что было бы логично в рамках правовой семьи общего права, а обобщение юридических дел, толкование статутов, составление обзоров законодательства и судебной практики. Для обозначения же деятельности, связанной именно с нормотворчеством, в английском языке имеется другое понятие - rule-making (букв. «производство правил»). Образовательных программ подготовки специалистов в этой области в результате анализа открытых интернет-источников отыскать не удалось. При этом, как ни странно, довольно-таки просто отыскать научные центры и образовательные программы, нацеленные на изучение проблем нормативно-правового регулирования в отдельных сферах общественной жизни. Одной из таких является программа Пенсильванского университета (США) по регулированию, среди учебных курсов в рамках которой значатся «Регу-ляторная политика и принятие политических решений» (Regulatory Politics and Policymaking), «Финансовое регулирование» (Financial Regulation), «Регулирование рынка ценных бумаг» (Securities Regulation), «Право и политика социального обеспечения» (Social Welfare Law and Policy) и пр.6 Однако и здесь, судя по всему, речь идет не о подготовке технических специалистов по написанию различных юридических текстов, а о подготовке юристов с достаточно широким набором навыков, хорошо разбирающихся в отдельных отраслях экономики и государственного управления.

Для Германии, правовая система которой во многих отношениях может рассматриваться как родственная российской, подготовка узких специалистов в области юриспруденции совершенно нехарактерна. Как в этой связи отмечалось одним из исследователей системы высшего юридического образования в ФРГ, немецкое образование готовит юристов как общих специалистов, при этом обучение в немецких университетах главным образом направлено на изучение права с позиции судьи, несмотря на то, что лишь примерно одной пятой части выпускников-юристов в итоге приходится выносить судебные решения7. Дабы ссылка на чужое мнение не казалась голословной, оговоримся, что анализ интернет-сайтов немецких университетов и личное общение с одним из немецких коллег, занимающихся в настоящее время написанием докторской (PhD) диссертации, подтверждают отсутствие в Германии специализированных образовательных программ в области нормотворчества.

Хотя для того, чтобы однозначно судить о ситуации, имеющей место в различных странах мира, требуется куда больше времени, чем было затрачено на подготовку данного текста, а языковой барьер не позволяет обратиться к информации, например, на итальянском, венгерском, шведском и других языках, в целом с достаточно высокой степенью уверенности можно утверждать, что про-

1 Проди П. История справедливости: от плюрализма форумов к современному дуализму совести и права. М.: Изд-во Института Гайдара, 2017. С. 10.

2 Legal Analysis, Research and Writing // UW School of Law. URL: https://www.law.uw.edu/academics/experiential-learning/writing/ (дата обращения: 17.05.2018).

3 Legal Research, Analysis and Writing // University of South Carolina School of Law. URL: http://law.sc.edu/lraw/ (дата обращения: 17.05.2018).

4 Legal Research, Analysis and Writing Program // Berkeley Law. URL: https://www.law.berkeley.edu/experiential/ professional-skills-program/lraw/ (дата обращения: 17.05.2018).

5 L'écriture en droit // La Chaire de rédaction juridique Louis-Philippe-Pigeon. URL: https://www.redactionjuridique. chaire.ulaval.ca/axes-de-recherche/lecriture-en-droit (дата обращения: 17.05.2018).

6 Penn Program on Regulation. URL: http://www.pennreg.org/ (дата обращения: 23.04.2018).

7Поцелуев Е.Л. Университетское юридическое образование в ФРГ: что можно и нужно позаимствовать? // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2012. № 5 (304). С. 110-111.

фессия норморайтера неизвестна зарубежным системам образования и юридической практики. Искушение оказаться среди пионеров этого направления может казаться заманчивым, но стоит ли усугублять тот кризис, который уже и так сложился в мировом масштабе в области правовой регламентации общественных отношений? Следует ли сводить право лишь к технике? Не пора ли, напротив, от бездушных и часто нефункциональных «моторизированных законов» переходить к иной практике, иному правовому мышлению, в рамках которого право будет восприниматься как ценность, а не случайная совокупность неких властных предписаний, произвольно установленных уполномоченными инстанциями?

Как известно, древние римляне не делали из нормотворческой деятельности фетиша, что не помешало им создать уникальную правовую систему, базирующуюся на взаимосвязанных друг с другом юридических категориях, конструкциях, фикциях, презумпциях и аксиомах, используемых и по сей день. В средневековых европейских университетах учили не талмудическому знанию законов, а методам нахождения справедливых решений в спорных жизненных ситуациях, имевших недостаточно подробную нормативную регламентацию. Сегодняшняя же юриспруденция - зеркало зашедшего в тупик общества, ориентированного на как бы безличную технику, слепую веру в линейный прогресс; она доверяет законодателю, нормотворцу, но недостаточно доверяет судье, субъекту правоприменения, пытаясь в мелочах формально-юридически описать жизнь индивидов и их объединений. Представляется, что, не поменяв парадигмальных оснований своего мышления, мы, юристы, имеем все шансы стать свидетелями трагического крушения того правового порядка, в рамках которого мы были воспитаны и привыкли действовать.

Васильев Павел Вячеславович, кандидат юридических наук, заместитель начальника кафедры теории и истории государства и права Нижегородской академии МВД России

Об отдельных юридических критериях подготовки норморайтеров

В своей статье «Норморайтер как профессия»1 профессор В.М. Баранов ставит перед юридическим научно-педагогическим сообществом вопросы, имеющие существенное значение для будущего всей правовой системы России. Попытаемся найти на них ответы через призму юридических критериев. В данном случае юридические критерии понимаются как подлежащие закреплению в нормативных правовых актах юридические средства ориентирования деятельности по созданию и реализации правовой базы для подготовки норморайтеров и оценке результатов такой деятельности. Используя аналогию, поясним, что юридические критерии выполняют роль своеобразного моста, соединяющего существующую социальную реальность с ее возможным будущим. От того, насколько прочно будет создан этот мост, зависит будущее новой специальности.

По поводу основной мысли профессора В.М. Баранова о целесообразности становления образовательной системы подготовки норморайтеров считаем, что подготовка юристов сегодня не может не учитывать общей социальной тенденции профессиональной специализации. Прошли те времена, когда приходской священник был и учителем, и духовником, и нотариусом, и судьей. Профессор В.М. Баранов достаточно обстоятельно обосновывает социальную целесообразность подготовки специалистов в области разработки композиции нормативных правых актов. Его тезис о том, что «правотворчеством должны заниматься профессионалы» заслуживает безусловной поддержки. Кроме того, мы поддерживаем профессора В.М. Баранова в том, что существующая потребность в специалистах по подготовке проектов нормативных правовых актов подлежит удовлетворению посредством создания системы обучения на основе специального профессионального стандарта с развернутым описанием необходимых профессиональных компетенций.

Однако прежде, чем создавать такую систему, целесообразно разработать и всесторонне обсудить в юридическом научно-педагогическом сообществе те критерии, которые будут ориентировать нас в процессе ее создания, а затем помогать оценивать результат ее функционирования.

По поводу критерия наличия базового образования, на «фундаменте» которого будет основываться подготовка норморайтеров, полагаем, что таковым должно стать высшее образование

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 16-29.

уровня бакалавриата или специалитета. При этом подготовка норморайтеров видится успешной в форме обучения в магистратуре. Однако Федеральный закон от 29 декабря 2012 года № 273-Ф3 «Об образовании в Российской Федерации» позволяет допускать к освоению программ магистратуры лиц, имеющих высшее образование любого уровня и профиля. Реализация данного дозволения на практике показала множество проблем, одна из которых заключается в отсутствии обязательной профильной обусловленности магистерской подготовки. Обучаться технологиям составления нормативных правовых актов по действующему законодательству могут и агрономы, и психологи, и программисты и все прочие, имеющие диплом о каком-нибудь высшем образовании. Считаем, что невнимание к этой проблеме вполне может обернуться трагедией для новой специальности, так как первый же выпуск агрономов-норморайтеров может дискредитировать ее на рынке труда в полном объеме. В связи с этим полагаем, что в нормативных правовых актах о магистратуре (федеральном государственном образовательном стандарте высшего образования, локальных положениях о магистерской подготовке норморайтеров и т. п.) следует зафиксировать юридический критерий - наличие базовых знаний в сфере юридической техники. Сам текст нормы может быть следующим: «К освоению основной профессиональной образовательной программы по специальности «норморайтер» допускаются лица, успешно продемонстрировавшие базовые знания в сфере юридической техники в ходе вступительных испытаний». Отметим, что допускать до демонстрации базовых знаний в сфере юридической техники в ходе вступительных испытаний следует всех лиц (не только имеющих высшее юридическое образование), удовлетворяющих критериям, заложенным Федеральным законом от 29 декабря года 2012 № 273-Ф3 «Об образовании в Российской Федерации». При этом практическая реализация данного юридического критерия видится следующей. Образовательная организация включает в локальные акты предлагаемую или какую-либо аналогичную норму, разрабатывает положение о вступительных испытаниях и осуществляет их так, чтобы отобрать абитуриентов, наиболее подготовленных в области юридической техники и способных к освоению основной профессиональной образовательной программы по специальности «норморайтер».

Следует сказать несколько слов по поводу профессиональных компетенций норморайтеров. Полагаем, что они должны органично входить в существующий компетентностный подход. Проблема в данном случае видится в том, что такового в настоящее время в России не сформировалось. По этому поводу имеются очень красноречивые публикации1. В связи с этим считаем, что реализация проекта по введению нового образовательного стандарта по специальности «норморайтер» должна основываться на четко выработанной системе общекультурных и иных компетенций, которую только предстоит создать. Однако в части профессиональных компетенций уже сейчас можно установить базовые юридические критерии. Такими видятся, как минимум, следующие. Во-первых, самостоятельность профессиональной компетенции, которая означает, что профессиональные компетенции не должны входить одна в другую, а иметь свое четко очерченное содержание в виде не пересекающихся с другими компетенциями знаний, умений и навыков. Во-вторых, раздельная проверяемость элементов профессиональных компетенций, предполагающая наличие системы показателей сформированности профессиональных компетенций таким образом, чтобы все их элементы проверялись раздельно. Формулировки элементов компетенции должны быть такими, чтобы можно было бы однозначно ответить на вопросы о том, что конкретно и в какой степени норморайтер знает, умеет, а также какими конкретно навыками и насколько уверенно он владеет. В-третьих, это критерий востребованности профессиональных компетенций потенциальными работодателями, руководствуясь которым, следует обеспечить привлечение потенциальных работодателей к формированию социального заказа не только на качество, но и на количество подготавливаемых норморайтеров.

По поводу перечня и формулировок компетенций специалистов по проектированию правовых актов необходимо отметить следующее.

Во-первых, те юридические критерии, которые мы закладываем в образовательные стандарты, должны отражать возможность оценки степени удовлетворения потребностей общества в работе норморайтеров. Следовательно, нам необходима методика выявления и формулирования этих потребностей. Технология, представленная профессором В.М. Барановым на странице 20 его вы-

1 Протасов В.Н. Иррациональные методы властвования как инструмент самосохранения и экспансии бюрократически организованных систем управления // Государство и право. 2017. № 10. С. 58-60.

шеуказанной работы, в целом правильная, но чрезмерно общая, так как основана на экстраполяции обобщенных и достаточно условно взятых статистических величин. Полагаем, что формирование социального заказа на норморайтеров следует начинать с выявления реальной потребности в специалистах такого рода государственными и муниципальными органами и организациями, а также юридическими лицами, основанными на частной форме собственности. При этом начать выявление такой потребности достаточно просто. Например, можно проанализировать результаты нормоконтроля, отраженные в судебных постановлениях, актах прокурорских, служебных и иных проверок за достаточно обозримый период. Если в ходе нормоконтроля выявлялись дефекты юридикотехнического характера, то далее следует ответить на вопрос о качестве (определить компетенции) и количестве специалистов, которые могли бы профессионально выполнить предполагаемый объем работы по проектированию правовых актов в конкретном властном органе или юридическом лице. Далее такие данные следует передавать, например, в Минобрнауки России для обобщения и оформления основы принятия решения о размещении социального заказа.

На вопрос о субъекте, который должен провести предварительную экспертизу профессионального и образовательного стандартов норморайтера, мы полагаем ответить, исходя из критерия «кому выгодно». Потенциальный работодатель видится единственным компетентным субъектом, который будет извлекать непосредственную выгоду (или убыток) из труда норморайтеров. Сложнее ответить на вопрос о технологии определения мнений потенциальных работодателей. Однако с развитием интернет-коммуникации этот вопрос может быть решен посредством размещения проектов возможных профессиональных и образовательных стандартов на официальном сайте Минобрнауки России и сопровождением этого широкой социальной рекламой в СМИ. Полагаем уместным использовать опыт обсуждения проекта Федерального закона «О полиции».

Вопрос о количестве специалистов-норморайтеров сложно решить однозначно. Полагаем, что государственный и муниципальный секторы могут составить примерные расчеты на основе динамики средней нагрузки по составлению проектов нормативных правовых актов на одного норморайтера. Такой подход может оказаться состоятельным, так как деятельность государственных и муниципальных органов и организаций поддается планированию на среднесрочную перспективу. Применительно к частному сектору методику разработать сложнее, так как он менее стабилен. В этом случае надлежит рассчитывать на возможность ускоренной подготовки норморайтеров или на переквалификацию их на другие родственные юридические специальности. Повторимся, это возможно только при хорошо структурированном и стабильно функционирующим знаниевом, ком-петентностном или каком-то ином подходе в образовании, который только еще предстоит создать.

По поводу принципов карьерной ротации норморайтеров заранее определиться сложно. Однако полагаем, что они должны быть такими же, как и у иных специалистов подобного уровня. Да и вряд ли на практике получится как-то иначе, так как построение карьеры основывается на универсальных закономерностях социальной эволюции. Последнее обстоятельство является критерием для ответа на вопрос о наличии резона в повышенной материальной и иной поддержке профессионального становления норморайтера. Создавать заведомо привлекательные условия для лиц, талант которых еще не проявлен, означает искажать действие универсальных закономерностей социальной эволюции. Воспользуемся мысленным экспериментом и представим ситуацию, в которой для норморайтера создаются условия в два раза выгоднее, чем, например, для программиста. К чему это приведет? В первою очередь к тому, что в норморайтеры будут стараться приходить все желающие заработать больше. Среди них окажутся лица, малопригодные к проектированию нормативных правовых актов. Основа для такой позиции усматривается и в высказывании самого профессора В.М. Баранова на странице 19 вышеуказанной работы о том, что оптимальным является вариант - когда профессия, «совпадает» с призванием (т. е. внутренней мощной потребностью) трудиться на этой ниве. Однако такой вариант по природе своей не может быть массовым явлением». В связи с этим программировать искажения в социальной реальности, создавая заведомо предпочтительные условия для норморайтеров, нам представляется необоснованным. Однако полагаем, что такие условия не должны быть ощутимо хуже, чем для специалистов в сфере юриспруденции соответствующего уровня.

Разрабатывая профессиональный стандарт норморайтера, следует осознать, что все виды правовых актов имеют существенную специфику и нуждаются в достаточно глубоком изучении будущим профессионалом. По этому поводу представим один аргумент. Норморайтеру профессионально необходимо уметь не только создавать текст нормативного правового акта, но и видеть

дальнейшую практику его реализации в возможных правореализационных актах. Так, например, в органах предварительного следствия возникали существенные проблемы, вызванные необходимостью реализации на практике тех положений УПК РФ (в его редакции на 1 июля 2002 года), которые на первый взгляд абсурдными не выглядели. Их несостоятельность выявилась только в ходе практической работы. Поэтому обучать норморайтеров готовить проекты только нормативных правовых актов, не затрагивая правореализационных аспектов, было бы явным отступлением от принципа профессионализма.

В заключение отметим, что подготовка норморайтеров представляется перспективным и социально обусловленным направлением развития высшего юридического образования в России.

Петрова Екатерина Алексеевна, кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры теории и истории государства и права Ивановского государственного университета

Норморайтер в механизме правотворчества и системе юридического образования

Правотворчество - это особый вид юридической деятельности, выступающий завершающим этапом правообразования, направленный на объективацию правил поведения в тех или иных формальных источниках права и наделение их общеобязательной силой. Многоэтапность данной деятельности позволяет использовать категорию механизма правотворчества. Последний в свою очередь предполагает прохождение двух взаимосвязанных стадий: выработку самого правила поведения и придание правилу юридической формы в соответствующем источнике права. Данные стадии в зависимости от вида правотворчества могут происходить одновременно или быть разделены во времени. При этом наиболее сложным и поистине «творческим» выступает первый этап механизма правотворчества, поскольку второй в определенной степени ограничен «набором» тех форм права, которые используются в конкретной правовой системе (нормативный правовой акт, судебный прецедент и т. д.). От правильного же формулирования, текстуального выражения юридических правил напрямую зависит и эффективность их реализации. Именно на этой стадии наиболее часто допускаются правотворческие ошибки, приводящие к дефектам правового регулирования и, как следствие, к нарушению прав человека.

Очевидно, что нормы права «пишут» люди (хотя не исключено, что в будущем эту сферу человеческой деятельности заменят «машины», как это происходит, например, в некоторых областях правореализации). Как правило, это работники (должностные лица) тех органов (структур), которые наделены правотворческими функциями. Логично возникает вопрос, какими профессиональными знаниями, умениями, навыками должны (и должны ли) обладать указанные субъекты, ведь именно с них начинается правотворческий процесс - процесс, который, как следует из названия, является не столько механическим (почему «машины» пока эту сферу и не охватили), сколько творческим.

Как справедливо подчеркивает профессор В.М. Баранов, считается, что «любой может участвовать в правотворчестве: выдвигать законодательные идеи, предоставлять концепции нормативных правовых актов, готовить проекты государственных решений и продвигать их (лоббировать) с большей или меньшей активностью»1. Но каждый ли способен творить, а не просто создавать?! Ответ, на наш взгляд, очевиден, поэтому мы полностью разделяем позицию В.М. Баранова о том, что правотворчеством должны заниматься профессионалы. Ученый предлагает называть их «нор-морайтеры» и подчеркивает, что это специалисты, которые не принимают акты, а именно пишут их, разрабатывают структуру и архитектонику документа2.

Представляется, что, хотя понятие «норморайтер» имеет иностранную этимологию, оно вполне может войти в отечественный научный оборот (как вошло в русский язык понятие «спичрайтер»). Причем в контексте механизма правотворчества понятие «норморайтер» более обоснованно, чем, например, «праворайтер» или «правотворец», так как норморайтеры - это субъекты первой стадии правотворческого процесса, на которой формулируется норма - правило поведения общего характера, не имеющее общеобязательной силы, которую оно приобретает только после прохождения второй стадии механизма правотворчества, когда норма становится правовой.

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 18.

2 Там же. С. 21.

Признание профессионального характера деятельности норморайтеров ставит вопрос о форме и качестве их профессиональной подготовки. В настоящее время в российской действительности такой профессии нет, как и нет специальных учреждений, которые их готовят.

Представляется, что поскольку данные специалисты участвуют в механизме правотворчества, им необходимо иметь базовое юридическое образование. Чтобы создавать право, пусть даже на начальном этапе его формирования, нужно знать, что это за явление и как оно функционирует. Следует отметить, что действующий образовательный стандарт (далее - Стандарт) высшего образования по направлению подготовки «Юриспруденция» (уровень бакалавриата), утвержденный приказом Минобрнауки России 1 декабря 2016 года № 15111, в качестве видов профессиональной деятельности, к которым готовятся выпускники, указывает нормотворческую, включающую решение таких профессиональных задач, как разработка нормативных правовых актов и их подготовка к реализации, и экспертно-консультационную, охватывающую, в частности, осуществление правовой экспертизы документов.

Однако следует констатировать, что к числу обязательных для изучения бакалаврами дисциплин Стандартом не отнесены дисциплины, непосредственно направленные на овладение соответствующими данным сферам деятельности компетенциями (ПК-1 и ПК-14). Следовательно, выработка профессиональных навыков нормотворческой деятельности должна осуществляться в рамках указанных в Стандарте (п. 6.4) дисциплин базовой части наряду с другими навыками, либо в рамках специальных дисциплин вариативной части, устанавливаемых образовательной организацией самостоятельно. Учитывая всю сложность правотворческой деятельности, предполагающей не только наличие общетеоретических и отраслевых юридических знаний, но и владение специальными технико-юридическими средствами, приемами, правилами, представляется невозможным освоить ее в рамках только традиционных базовых юридических дисциплин. В этой связи считаем необходимым введение в учебные планы юристов-бакалавров учебных дисциплин, непосредственно направленных на изучение техники правотворчества и в целом юридической техники. В качестве примеров из собственного опыта, реализуемого на юридическом факультете Ивановского государственного университета, можем привести две разработанные нами программы дисциплин «Механизм правотворчества» (для студентов-бакалавров) и «Юридическая техника» (для студентов-магистров)2. Хотя обе указанные дисциплины являются дисциплинами по выбору и небольшими по объему (2 зачетных единицы), но само их включение в учебный план позволяет внести определенный вклад в развитие профессиональных правотворческих навыков, а востребованность данных дисциплин у студентов подтверждает заинтересованность будущих юристов в их получении.

Что же касается подготовки непосредственно норморайтеров, то, по нашему мнению, ее в настоящее время можно осуществлять на уровне магистратуры. Целесообразно разработать на вузовском уровне магистерскую программу соответствующей профильной направленности по направлению подготовки «Юриспруденция». Использование именно магистерского уровня подготовки юристов-норморайтеров, по нашему мнению, имеет сразу несколько положительных сторон. Во-первых, уровень магистратуры предполагает, что студенты уже обладают определенными юридическими знаниями и в этом смысле будут более осознанно воспринимать информацию и формировать собственные убеждения («чувство законности, моральную надежность и психологическую стрессоустойчовость»3, необходимые норморайтеру). Нравственно-этическая составляющая имеет огромное значение в профессии юриста в целом и субъекта правотворчества, в частности. Во-вторых, то, что в юридическую магистратуру могут идти люди с другим (неюридическим) образованием, также может сыграть свою положительную роль, так как будущим норморайтерам придется разрабатывать нормы в самых разных социальных сферах (в экономике лучше разберется экономист, в здравоохранении - медик и т. п.). В-третьих, магистратура предполагает узкопрофильное образование и значительную научную составляющую, что также позволит подготовить более компетентного норморайтера. В-четвертых, в магистерских группах, как правило, меньшее количество студентов, чем у бакалавров, что позволяет усилить индивидуальный подход в обуче-

1 URL: www.pravo.gov.ru (дата обращения: 20.06.2018).

2 См.: Информация по образовательным программам, реализуемым ИВГУ: 40.03.01 - Юриспруденция (бакалавриат); 40.04.01 - Юриспруденция (магистратура): URL: http://ivanovo.ac.ru/sveden/education/#win13 (дата обращения: 21.062018).

3 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 26.

нии и готовить «штучных специалистов». Большое количество подобных специалистов и не нужно, хотя вопрос о том, сколько их необходимо, на наш взгляд, может разрешить только время. Магистерская программа, реализуемая в конкретном вузе, позволит учесть и ориентироваться на то количество норморайтеров, которое необходимо в данном регионе, что в свою очередь даст возможность ставить вопрос о выделении соответствующего количества бюджетных мест. При этом мы не считаем насущной необходимостью дополнительное материальное стимулирование норморайтеров, поскольку в эту профессию люди должны идти по призванию, те, «кому небезраличны качество правотворчества, репутация «творца права»1.

Основой для разработки содержательной части (перечень дисциплин, практик и т. д.) магистерской программы по направлению «Норморайтер», несомненно, должен стать соответствующий профессиональный стандарт, который отразит необходимые данному специалисту знания, умения, навыки.

Введение подобной магистерской программы позволит апробировать востребованность соответствующего направления подготовки в системе юридического образования и на рынке труда. В случае положительной динамики можно будет ставить вопрос о разработке отдельного образовательного стандарта для подготовки норморайтеров, опять же на основе соответствующего профессионального стандарта. Работа эта требует тщательного анализа: начиная от уровня получения образования (стандарт специалиста или бакалавра и магистра), перечня дисциплин и практик и до форм итоговой аттестации и требований к условиям (в том числе кадровым) реализации программы. Представляется, что базовую часть учебного плана должны составлять дисциплины юридического профиля, преимущественно связанные с проблематикой юридической техники. Но также необходимы и дисциплины филологические, культурологические, психологические и даже математические (для развития логического мышления). Ведь нельзя не согласиться с мнением, что «для юридических служб законотворческих органов нужны специалисты с широким научным кругозором в сфере права, отечественной правовой истории и культуры, экономики, правовой лингвистики, управления, социальной психологии»2. Но здесь, к сожалению, могут возникнуть определенные сложности с кадровым обеспечением программы подготовки норморайтеров, поскольку специалистов сразу в нескольких областях (например, юриста-филолога, юриста-психолога и т. п.), которые еще и обладают необходимыми педагогическими навыками, найти и привлечь в образовательную сферу не так просто. На начальном этапе данную проблему можно решить через модульную систему преподавания дисциплин, когда отдельные модули читаются преподавателями соответствующего профиля с разных факультетов вуза (юристами, экономистами, психологами и т. д.).

В любом случае повышение профессионализма правотворческой деятельности - это назревшая необходимость российской действительности, поскольку качество принимаемых нормативных правовых актов зачастую является крайне низким, ведет, если не к юридическим коллизиям, то к возможности различного толкования одной и той же нормы, что в целом снижает эффективность правового регулирования. Исследователи справедливо отмечают, что за последние десятилетия произошли такие кардинальные изменения в политической, правовой системах страны, в экономике, федеративных отношениях, местном самоуправлении, судоустройстве и судопроизводстве, которые требуют «иного уровня правового обеспечения, иной структуры юридической деятельности и профессионального юридического образования»3. Модернизация российской государственности, судебная, правоохранительная, административная, муниципальная реформы, качественное обновление системы законодательства, как и другие направления обновления правовой жизни, нуждаются в существенном улучшении кадрового состава судебных, правоохранительных органов, государственных и муниципальных служащих, в существенном повышении уровня как массовой, так и профессиональной правовой культуры4.

Таким образом, мы полностью согласны с назревшей необходимостью уделять особое внимание проблеме подготовки специалистов по правотворчеству. Идея разработки соответствующего

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 19.

2 СинюковВ.Н., Синюкова Т.В. Концептуальные основы развития университетского и прикладного юридического образования в России // Юридическая техника. 2009. № 3. С. 295.

3 Там же. С. 292.

4 Бондарь Н.С. Российское юридическое образование как конституционная ценность: национальные традиции и космополитические иллюзии. М., 2014. С. 6.

образовательного стандарта, безусловно, является позитивной, но сложной в реализации в ближайшей перспективе (достаточно вспомнить, сколько мы ждали нового стандарта по юриспруденции), тем более при отсутствии соответствующего профессионального стандарта. Очевидно, что начинать надо с него. Оба стандарта должны пройти предварительную экспертизу как со стороны ученых, в первую очередь специалистов в вопросах юридической техники, так и со стороны практиков, участвующих в разработке нормативных актов. Целесообразно провести общественное обсуждение через Интернет (например, систему «Открытое правительство»). На данный же момент нам представляется более реальной и осуществимой в ближайшей перспективе разработка самими вузами соответствующей магистерской программы «Норморайтер» в рамках имеющегося стандарта магистратуры по направлению подготовки «Юриспруденция», а также увеличение количества дисциплин технико-юридической направленности в программах юристов-бакалавров.

Киричек Евгений Владимирович, доктор юридических наук, доцент, начальник управления учебно-методической работы Академии управления МВД России;

Цишковский Евгений Александрович, кандидат юридических наук, доцент, заместитель начальника управления учебно-методической работы Академии управления МВД России

Норморайтер: профессиональная идентичность, правотворческая субъектность,

особенности подготовки

Стремительно возросшая потребность в производстве текстовой информации в сети «Интернет» способствовала появлению новых профессий. Среди них, например, осуществляемые на заказ профессиональная переработка имеющегося текста без изменения его смысла, а также написание нового уникального контента. Речь идет о рерайте и копирайте, давно знакомых обществу не столько как термины, сколько как приемы создания текстов.

Разновидностью копирайтера вполне может быть признан «норморайтер» - автор-исполнитель заказа по подготовке текста нормативного правового акта. Термин новый, англоязычный, но явление обозначает вполне известное, возвращая читателя к классическим проблемам правотворческой техники. Основная идея, предложенная к обсуждению: нужна ли обществу профессия норморайтера?1 Попробуем ответить на этот вопрос исходя из того, что единственным мерилом ценности научных построений служит практика.

1. Подготовить нормативный текст и (или) наделить его силой? Несомненно, умение квалифицированно готовить тексты нормативных правовых актов необходимо. Вряд ли требует обоснования необходимость повышения качества современного правотворчества, в том числе путем развития профессиональной компетентности самих субъектов правотворческой деятельности. В предлагаемой же к обсуждению теме речь фактически идет о целенаправленном формировании новой группы специалистов, роль которых ограничивается подготовкой текстов нормативных правовых актов.

Выделим два аспекта правотворчества. Первый - создание, написание, формулирование нормативных предписаний, подготовка проекта нормативного правового акта. Второй аспект -это его учреждение, установление, наделение юридической силой, которое может выражаться в подписании, утверждении. Будучи частями целого, они могут как стремиться к слиянию, так и иметь различный, в том числе обособленный друг от друга характер.

Заметно, что в первой части правотворческого процесса сосредоточивается его технико-юридический аспект, рабочие, технологические стороны создания права. Такая деятельность может именоваться правопроектной, правоподготовительной. При всей значимости процесса подготовки правового текста и понимания того, что большая часть стадий правотворческого процесса связана именно с ним, очевидно, что по итогам этого первого аспекта акт позитивного права все же не создается. Государственная власть не творит законы, но дает, устанавливает их, поэтому она

1 Поводом к подготовке материала послужила нижеупомянутая статья профессора Баранова Владимира Михайловича - крупного ученого-правоведа, особенно известного своими идеями (научной школой) в области юридической техники.

законодательная, а не законотворческая. Признаем, что без использования властных полномочий законопроект не станет законом. Бесчисленное множество действительно нужных отечественной правовой системе нормативных актов в силу разных причин десятилетиями остаются проектами.

Эффективность законодательства обуславливается эффективностью самой законодательной власти, ее независимостью, профессионализмом, развитыми институтами, процедурами, контролем качества, мониторингом правоприменения и в определяющей степени зависит о тех, кто принимает законы, а не от тех, кто готовит законопроекты, даже если они представляют особый слой людей, которых специально подготовили для правотворческой работы и которые имеют соответствующего образца диплом1.

2. О двух типах норморайтеров. Следует выделить два типа норморайтеров: а) идеальный, совмещающий роль норморайтера с ролью нормодателя; б) реальный (без правотворческих полномочий). В одном случае норморайтер является субъектом исключительно правопроектной деятельности, в другом - также и деятельности правоустановительной.

В интересах качества правотворчества такие статусы должны совпадать: в идеале тот, кто разрабатывает проект, должен и придавать ему юридическую силу. От противного: чем больше разделяется технико-юридическое (технократическое) и политическое (политократическое) начала в правотворчестве, тем ниже качество конечного результата. Очевидно, что подлинной свободой и реальной возможностью создавать правовой текст (от концепции до шлифовки нормативных конструкций) обладает не тот, кто исполняет нормотворческий заказ (кем бы он ни был), но тот, кто имеет действительные правотворческие полномочия придать такому тексту силу действующего права. Ведомый политическим интересом депутат представительного органа легко нарушит каноны юридической техники, тогда как аппаратные работники, специалисты, разработавшие текст, отменить его волю будут не в силах. Реальная правотворческая власть меняет отношение к правотворчеству и его результатам.

Верна и встречная мысль: носителю правотворческих полномочий, не имеющему отношения либо опосредованно участвовавшему в разработке нормативных установлений (от идеи документа до заключительных и переходных его положений), сложно правильно оценить проект акта. Может ли быть нормодателем субъект, минимально осведомленный в предмете правового регулирования? Ведь если он не посвящен в «кухню процесса», не знает истоков правовой идеи, воплотившейся в проект, он не может прогнозировать реализацию нормативного акта.

К сожалению, правотворческие реалии далеки от идеала, поэтому роли норморайтера и нормодателя в жизни не всегда совпадают. Рассмотрим в наиболее общем виде две ситуации, когда такое положение дел обусловлено логикой правотворческого труда.

Во-первых, технологическое разделение этих ролей вполне допустимо в случаях, если оно осуществляется внутри одного органа (организации) - субъекта правотворчества. Так, готовит проект нормативного акта заинтересованная служба (отдел, департамент, министерство), а утверждает его руководитель всего органа (организации). В ведомственном правотворчестве, отличающемся централизацией и процедурным регулированием, проект готовится конкретным подразделением, затем проходит обсуждение, согласование и правовую экспертизу, после чего представляется на подпись. Это обусловлено специализацией труда, когда руководитель, выполняя административно-распорядительные функции, поручает подготовить проект правового акта, а профильный (по сфере действия) орган готовит документ. В конечном же итоге, нормативный акт создается внутри одной и той же организации, совмещающей в своем лице роли норморайтера и нормодателя.

Во-вторых, разделение норморайтера и нормодателя наблюдается при подготовке проекта правового акта структурой, которая будет отвечать за его реализацию. Это связано с известным принципом правотворчества - его связью с правоприменительной практикой. Следовательно, разработка правовых норм наиболее эффективна тогда, когда законодатель обладает квалификацией в области применения закона, так как достижение конечных целей правового регулирования свидетельствует об эффективности нормативного правового акта. Рассмотренная ситуация типична для законотворчества, где четко различается деятельность законодательная и законопроектная. Круг субъектов законопроектной деятельности значительно шире, к ним относятся и те структуры, которые в силу принципа разделения властей не могут выступать субъектами законодательной деятельности

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 18.

(Правительство РФ, Верховный Суд РФ), но которые призваны обеспечивать реализацию законов путем оперативно-исполнительного или правоохранительного правоприменения.

Изъян же приведенной схемы состоит в том, что любое ведомство формирует только те «правила игры», в претворении которых оно заинтересовано. Отдельные министерства, департаменты, управления не заинтересованы выявлять общенациональные интересы в предмете правового регулирования с последующим построением на их основе всего правового акта, в то время как недостаточная юридическая подготовка (отсутствие правоприменительного опыта) депутатского корпуса не позволяет скорректировать концепцию закона в ходе работы над ним.

Во второй ситуации роль норморайтера исполняет правоприменитель, ценность которого в правотворчестве определяется наличием опыта реализации абстрактных предписаний. Логика такова: компетентность создавать право вырастает из компетентности применять его. Мысль эта, последовательно развитая, неизбежно приведет к выводу о том, что создание нормы как общеобязательного, действующего бессрочно и распространяющегося на неопределенное количество фактических случаев правила требует от нормодателя, прежде всего, быть правоприменителем. Сначала для обозрения и нормативного обобщения имеющегося множества правоприменительных ситуаций, образующих предмет регулирования (поиск основ нормативного поведения); затем - для предвидения правоприменительной динамики при изменении существующих и возникновении новых фактических отношений внутри предмета регулирования (определение объема фактов, охватываемых моделью). Важнейшей предпосылкой прогноза служит глубокое понимание прошлого, концентрированно выраженное в том же опыте.

3. «Норморайтер» - это профессия? Работа реального норморайтера исчерпывается правопроектной деятельностью, поэтому его ответственность ограничивается разработанным проектом даже и в тех случаях, когда такой проект в неизменном виде стал правовым актом, а самого норморайтера отличают профессионализм, добросовестность и желание сопровождать документ. Ключевым моментом перехода ответственности становится приемка подготовленного материала (проекта акта). После приемки ответственность за качество правового акта и за последствия его регулятивного воздействия возлагается на субъекта правоустанавливающей деятельности. Следовательно, собственная деятельность норморайтера возможна постольку, поскольку его статус не совпадает со статусом нормодателя. Ведь только в этом случае и возможна какая бы то ни было его самостоятельность (функциональная, процессуальная, трудовая и иная), определяемая соотношением названных ролей в нормотворчестве.

Примером служит система подготовки юридических кадров и современные требования, предъявляемые к характеристике профессиональной деятельности юристов. Так, первой профессиональной компетенцией выпускника юридического вуза является способность участвовать в разработке нормативных правовых актов в соответствии с профилем своей деятельности (бакалавр) или же способность разрабатывать нормативные правовые акты (магистр). Областью профессиональной деятельности выпускников (бакалавров и магистров) является подготовка правовых норм, видом профессиональной деятельности, к которой он готовятся - нормотворческая. Кроме того, разработка нормативных правовых актов и их подготовка к реализации обозначены его первой профессиональной задачей1.

Таким образом, норморайтер - это не профессия (специальность, специализация, квалификация), потому что как по образованию, так и по профессии норморайтер является юристом. Норморайтер - это функция или роль, обособляемая в нормотворчестве, это статус участника нормотворческого процесса (центральный субъект правопроектной деятельности).

4. Компетенции норморайтера. Как уже было обозначено, на практике роль норморайтера может обособляться и существовать на постоянной основе. В государственных и муниципальных органах исполнительной власти, в крупных организациях создаются подразделения, специали-

1 Об утверждении федерального государственного образовательного стандарта высшего образования по направлению подготовки 40.03.01 Юриспруденция (уровень бакалавриата): приказ Минобрнауки России от

1 декабря 2016 г. № 1511 (с изм. от 13.07.2017). URL: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 29.12.2017); Об утверждении и введении в действие федерального государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования по направлению подготовки 030900 Юриспруденция (квалификация (степень) «магистр»): приказ Минобрнауки России от 14 декабря 2010 г № 1763 (с изм. от 31.05.2011) // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2011. № 14.

зирующиеся на подготовке проектов нормативных актов и их юридической экспертизе. Такими норморайтерами по факту могут быть признаны специалисты, осуществляющие трудовую деятельность в различных правовых структурах (отделы, управления, департаменты), на постоянной основе осуществляющих подготовку проектов нормативных правовых актов.

Каким требованиям должен отвечать норморайтинг? Первичным условием успешности этой работы является использование правоприменительного опыта.

В самом общем виде норморайтеры должны обладать двумя группами компетенций:

1) инструментально-технологическими компетенциями - владение инструментарием подготовки нормативных установлений (юридическая техника);

2) компетенции в сфере знания предмета правового регулирования - тех отношений, которые будут регламентированы создаваемыми ими нормативными правовыми актами.

В отношении компетенций первой группы - отметим их достаточно универсальный характер, позволяющий не только подготовить проект нормативного акта, но и полноценно провести юридическую экспертизу любого другого проекта нормативного правового акта. В основе знания, умения и навыка создавать право лежит знание, умение и навык применять его. Следовательно, подготовка качественного правового текста невозможна, если норморайтер не имел соответствующего опыта. Учитывая, что правотворчество требует самого высокого уровня юридической подготовки, неверно говорить о знании им исключительно правотворческой техники, поскольку он в равной мере должен владеть техникой применения и толкования права.

Между тем компетенции второй группы также формируются a posteriori, потому что требуют от норморайтера достаточно глубоко понимания регулируемых отношений, которое не может сформироваться иначе, чем путем вступления в эти отношения, выполнения различных видов деятельности в качестве их участника, профессионального становления в этой среде, прохождения пути от специалиста до руководителя. Знание предмета правового регулирования - это всегда отраслевое знание, а также достаточный опыт деятельности (в том числе - управленческой) в этой сфере. Очевидно, что, например, подготовка нормативных правовых актов в области физической культуры и спорта требует знания системы отношений в сфере физической культуры и спорта.

Следовательно, проект нормативного правового акта не может отвечать потребностям практики, если он разработан лицами, не знающими этих потребностей, как, собственно, и самой практики.

5. Обучение норморайтингу. Обусловленность создания нормативных установлений правоприменительной практикой, без детального знания которой оно превратится в «свободное сочинительство», приводит к заключению, что фундаментальное теоретическое обучение норморайтингу не будет эффективным. Так, подготовка по основным образовательным программам высшего образования осуществляется по предметно-отраслевому, а не по функциональному принципу, что оправдано и теорией, и практикой. Так, присвоение квалификации «юрист» предполагает обучение юридической деятельности целиком, но в определенной сфере (государственно-правовая, уголовно-правовая, гражданско-правовая и т. д.), а не отдельным ее направлениям (правотворчество, толкование права, правоприменение).

Кроме того, высшее юридическое образование любого уровня включает нормотворческое обучение. Можно долго полемизировать относительно введения дополнительных технико-юридических курсов либо увеличения их трудоемкости в учебных планах, но причина недостаточной компетенции норморайтера состоит в отсутствии опытной, практической подготовки двух видов: правоприменительной и, собственно, правотворческой.

Итак, наличие базового юридического образования уровня магистратуры является предпосылкой обучения норморайтингу. Для дальнейшей же подготовки эффективными будут программы не высшего, а дополнительного профессионального образования - программы повышения квалификации, направленные на совершенствование и (или) получение новой компетенции и (или) повышение профессионального уровня в рамках имеющейся квалификации в области подготовки текстов нормативных правовых актов.

Программы повышения квалификации имеют меньшую продолжительность и большую вариативность (отсутствие обязательной части и иных, навязанных ФГОС условий), что позволит сконцентрировать обучение на формировании навыков подготовки текстов нормативных установлений встремительно меняющихся условияхпрофессиональной деятельности и социальной

среды правотворчества. Важна и гибкость обучения - повышение квалификации норморайтеров может осуществляться как единовременно и непрерывно, так и поэтапно (дискретно), в том числе посредством освоения отдельных учебных предметов, курсов, дисциплин (модулей), прохождения практики, применения сетевых форм.

Особое значение для формирования компетенций норморайтера будут иметь программы повышения квалификации, реализуемые полностью или частично в форме стажировки1. Прохождение стажировки необходимо в правоприменительных и в правотворческих органах, при этом первый тип стажировки, по возможности, должен быть регулярным (не реже одного раза в год) в целях обеспечения связи нормотворчества с правоприменительной практикой. Подготовка норморайтера должна иметь направленность для специализации и наработки опыта в узкой сфере предмета правового регулирования. Например, в соответствии с классификатором правовых актов - в пределах одного класса 030.000.000 - (Гражданское право).

Итак, подведем итоги. Субъектность норморайтера в правотворчестве зависит от его роли в правопроектной и в правоустановительной деятельности. Из этого следуют два типа норморайтеров: идеальный (с полномочиями нормодателя) и реальный (без таковых). Идеальный норморайтер заведомо эффективнее реального. Норморайтер - это не профессия, не специальность (специализация) и не квалификация; это статус участника нормотворческого процесса - центрального субъекта правопроектной деятельности. По образованию (квалификации) и профессии норморайтер является юристом. Норморайтер должен обладать инструментально-технологическими компетенциями (юридическая техника) и компетенциями в сфере предмета правового регулирования. Предпосылками обучения норморайтингу является базовое юридическое образование уровня магистратуры и стаж правоприменительной деятельности. Дальнейшая подготовка предлагается путем повышения квалификации, особенно реализуемого в форме стажировки в правоприменительных и в правотворческих органах. Подготовка норморайтера должна иметь направленность для специализации и наработки опыта в узкой сфере предмета правового регулирования.

Ремизов Павел Владимирович, кандидат юридических наук, доцент кафедры административного права и процесса Нижегородской академии МВД России

К вопросу о совершенствовании кадрового обеспечении государственного управления

в сфере нормотворчества

Современный этап развития государственного управления характеризуется высокой степенью динамики правового регулирования. Рост числа всевозможных нормативных правовых актов (как законодательных, так и подзаконного характера) неминуемо приводит к увеличению различных законодательных дефектов и, соответственно, к снижению качества действующей нормативно-правовой базы. Поэтому вопросы повышения эффективности нормотворческой деятельности выходят на первый план общественного и государственного внимания. В этой связи заслуживает всяческой поддержки научная статья «Норморайтер как профессия», подготовленная доктором юридических наук, профессором, заслуженным деятелем науки Российской Федерации, почетным работником высшего профессионального образования Российской Федерации В.М. Барановым2. В данной работе автор, основываясь на объективных данных правовой статистики, доктринальных и публицистических источниках, приходит к выводу о необходимости подготовки особого корпуса юристов, которых бы специально в рамках вузовского образования готовили к правотворческой деятельности. Такую категорию специалистов, по мнению В.М. Баранова, следует именовать «норморайтерами». Также автор ставит ряд достаточно острых и своевременных вопросов: как готовить и кто должен готовить указанную категорию специалистов; какое количество норморайтеров следует готовить; нужен ли для них специальный образовательный и профессиональный стандарты и т. д.

Использование термина «норморайтер» представляется уместным и отвечает современным подходам к обозначению наименования отдельных профессий. Так, в Едином квалификационном

1 Об образовании в Российской Федерации: федеральный закон от 29 декабря 2012 г № 273-Ф3 (с изм. от 19.12.2016) // Российская газета. 2012. 31 декабря.

2 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 16-29.

справочнике должностей руководителей, специалистов и служащих1 используются такие наименования должностей, как «маркшейдер», «дилер», «культуролог-аниматор», «лоуд-мастер», «менеджер», «риелтор», «тьютор», «флайт-менеджер» и другие, которые прочно вошли в обиход, а их использование не вызывает сложностей. Думается, что термин «норморайтер» является вполне благозвучным и не будет выбиваться из перечисленного ряда.

Рассматриваемый термин как нельзя лучше отражает сущность обозначаемой им профессии. Английское слово «writer» (писатель, сочинитель, писец) зачастую употребляется в контексте деятельности по профессиональной подготовке текста. Так, в русском языке уже есть вполне устоявшийся термин «копирайтер», под которым обычно понимается специалист, который составляет тексты различного жанра на заказ. Отсюда и норморайтер - это лицо, которое не придумывает идею законопроекта, а тот, кто помогает ее изложить в соответствии с волей субъекта нормотворческой инициативы и обеспечить соответствие уже существующим правовым нормам и требованиям юридической техники.

В указанном выше квалификационном справочнике приведено не так много должностей, связанных с осуществлением профессиональной юридической деятельности. Из всего перечня к наиболее близко связанной с подготовкой проектов нормативных правовых актов можно отнести только должность юрисконсульта. Однако среди квалификационных требований, установленных к должности юрисконсульта, отсутствуют положения о знании требований юридической техники, а сама нормотворческая деятельность затрагивается косвенно.

Следует также признать, что в настоящее время отсутствует профессиональный стандарт к специалистам, занимающимся правотворческой деятельностью. Более того, в сфере юриспруденции в настоящее время разработан только один профессиональный стандарт -следователя-криминалиста2. Думается, что перечень профессиональных стандартов должен быть расширен, в обязательном порядке должны быть приняты профессиональные стандарты и квалификационные требования ко многим другим категориям профессиональных юристов, включая норморайтеров.

Дискуссионным выглядит вопрос о разработке образовательного стандарта норморайтера. С одной стороны, в отдельных федеральных государственных образовательных стандартах в области подготовки правоведов содержатся положения, направленные на формирование знаний, умений и навыков, связанных с осуществлением нормотворческой деятельности. В качестве иллюстрации можно привести Федеральный государственный образовательный стандарт высшего образования по направлению подготовки 40.03.01 Юриспруденция (уровень бакалавриата)3. Приведенный документ определяет область профессиональной деятельности выпускников, куда, в том числе входит разработка и реализация правовых норм. В перечне видов профессиональной деятельности, к которым готовятся выпускники, помимо правоохранительной и правоприменительной, содержится нормотворческая и экспертно-консультационная деятельность. Среди профессиональных компетенций указываются такие компетенции, как «способность участвовать в разработке нормативных правовых актов в соответствии с профилем своей профессиональной деятельности» (ПК-1) и «владение навыками подготовки юридических документов» (ПК-7). Кроме того, в стандарте содержится важное положение, согласно которому в ходе разработки и реализации программы бакалавриата образовательная организация может ориентироваться на конкретный вид или конкретные виды профессиональной деятельности выпускников, при этом вуз должен опираться на потребности рынка труда, а также на научно-исследовательские и материально-технические ресурсы организации. Профиль подготовки определяется учебным заведением в вариативной части основной образовательной программы.

Таким образом, для того чтобы подготовить норморайтера, не нужен специальный образовательный стандарт, достаточно принять соответствующую образовательную программу,

1 Единый квалификационный справочник должностей руководителей, специалистов и служащих // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 03.05.2018).

2 Об утверждении профессионального стандарта «Следователь-криминалист»: приказ Минтруда России от 23 марта 2015 г. № 183н [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 03.05.2018).

3 Об утверждении федерального государственного образовательного стандарта высшего образования по направлению подготовки 40.03.01 Юриспруденция (уровень бакалавриата): приказ Министерства образования и науки РФ от 1 декабря 2016 г № 1511. Ш1_: http://www.pravo.gov.ги (дата обращения: 01.05.2018).

определив в ней соответствующий профиль подготовки, к примеру, юридическая техника или деятельность по подготовке правовых актов. Аналогичным образом можно готовить норморайтеров в рамках основных образовательных программ магистратуры.

С другой стороны, необходимо признать, что подготовку норморайтеров в рамках реализации программ специалитета, с точки зрения действующего законодательства в сфере образования, осуществлять невозможно, а ведь множество государственных служащих (в частности, служащих правоохранительных органов) готовится именно по программам специалитета. Более того, приходится констатировать, что значительная часть нормативных актов разрабатывается как раз служащими государственных органов. Поэтому вполне обоснованно можно принять соответствующий образовательный стандарт специалитета по подготовке норморайтеров или, как вариант, добавить в существующие образовательные стандарты новую специализацию.

Червяковский Александр Владимирович, кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры теории и истории права и государства Омской академии МВД России

О возможности подготовки норморайтеров в высших учебных заведениях МВД России

В статье В.М. Баранова «Норморайтер как профессия»1 наряду с другими вопросами затрагиваются злободневные проблемы высшего юридического образования. В.М. Баранов ставит вопрос о возможности подготовке специалистов, занимающихся правотворческой деятельностью, и необходимости разработки соответствующего образовательного стандарта. Несмотря на то, что в России много высших учебных заведений, в которых обучают юристов по разным специальностям и направлениям подготовки, как отмечает ученый, системного обучения по специальности нормо-райтера «в реальности нигде не ведется и диплом соответствующего образца не существует»2. В данной работе обратим внимание на ряд проблем возможной подготовки норморайтеров в образовательных организациях МВД России.

Необходимо ли набирать на первый курс обучающихся по специальности (или направлению подготовки) «норморайтер»? На наш взгляд, делать этого не нужно. Современное высшее образование и сами обучающиеся нередко оказываются «заложниками» так называемого практико-ориентированного обучения. Абитуриенту предлагают заранее решить вопрос, кем он будет по окончании четырех лет и даже большего срока обучения в вузе. Но поступающий нередко оказывается не готов к такому выбору. За период обучения вполне возможны изменения в выборе будущей профессии. Опыт преподавания, общения с обучающимися и выпускниками показывает, что вполне возможно разочарование в выборе будущей профессиональной деятельности. Совершенно согласны с В.М. Барановым, что оптимальный вариант - когда профессия норморайтера «совпадает» с призванием «трудиться на этой ниве. Однако такой вариант по природе своей не может быть массовым явлением». Необходимо готовить норморайтеров из среды тех обучающихся, которые уже смогли подтвердить достаточный уровень теоретических знаний в области юриспруденции, продемонстрировать свои профессиональные умения и навыки, осознать свою потребность в получении знаний, умений и навыков именно в данной области юридической науки и деятельности.

На наш взгляд, подготовка норморайтеров вполне возможна как направление подготовки в магистратуре, когда обучающийся в ходе обучения по программе бакалавриата уже получил необходимые теоретические знания и практические навыки и умения как в области теории и истории права и государства, так и в области отраслевых и прикладных юридических наук. Желательно и прохождение обучающимся учебной и даже производственной практики по выбранному направлению подготовки. Интересен в связи с этим опыт Франции и других европейских государств. Как отмечают К. Цвайгерт и Х. Кетц, «во Франции высшее юридическое образование не является одинаковым для всех выбравших право в качестве своей основной профессии. Правда, будущие нотариусы, адвокаты, судьи и прокуроры обязаны пройти общий четырехгодичный курс обучения, по окончании которого и после успешной сдачи университетских экзаменов они становятся лицензи-

1 Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 16-29.

2 Там же. С. 19.

атами права (то есть получают licence en droit). С этого момента их пути расходятся. Тот, кто хочет стать магистратом, должен выдержать еще один, довольно трудный экзамен государственной комиссии»1.

В системе МВД России ведется подготовка сотрудников правовых подразделений, правда, такая подготовка основывается на гражданско-правовой специализации выпускника. Скорее всего, это правильно. Сотрудники правовых подразделений должны разрешать сложные гражданско-правовые споры, представлять интересы подразделений МВД России, их сотрудников в судах. Если же говорить о норморайтерах, то круг их обязанностей - подготовка проектов нормативных правовых актов, проведение правовой и антикоррупционной экспертизы. Полагаем, что их подготовка может осуществляться в рамках государственно-правовой специализации с увеличенным количеством дисциплин и часов, отводимых на составление нормативных правовых актов, а также иных правовых документов, подготавливаемых в процессе нормотворческой деятельности, а также в процессе мониторинга реализации принимаемых правовых актов.

Говоря о специализации содержания теоретического и практического обучения норморайтера, согласны с В.М. Барановым, что пока можно предложить лишь самые общие подходы, принципы модификации существующего вузовского юридического образования. В то же время следует высказать посильные соображения относительно преподаваемых дисциплин с учетом ранее высказанного положения о том, что подготовку норморайтеров следует осуществлять в магистратуре, на старших курсах юридических вузов и рассматривать как специализацию. Дополнять существующие учебные дисциплины, как предлагает В.М. Баранов, можно и даже в ряде случаев нужно, но это необходимо делать, не отбрасывая в сторону уже апробированный, актуальный и необходимый для обучающихся материал. Вполне рациональный вариант, на наш взгляд, когда дополнительный материал, необходимый обучающимся в рамках того или иного направления подготовки (или специализации), изучается в рамках учебных дисциплин, специально предназначенных для того или иного направления подготовки (или специализации).

Специализация будущего юриста не должна заменять фундаментальную юридическую подготовку. Юристу любой специализации, будь он или криминалист, или цивилист, или государствовед, так или иначе необходимы историко-теоретические знания. Практическая направленность образования как ориентированность на интересы комплектующих органов неразрывно должна быть связана с глубиной изучения основных теоретических дисциплин. Профессиональное образование юристов, в том числе сотрудников органов внутренних дел, не только должно обеспечить овладение ими специальными прикладными дисциплинами, но и предполагает получение фундаментальных познаний в сфере юридических и социальных наук. Полагаем, необходимо возращение или введение преподавания таких юридических дисциплин, как «Проблемы теории государства и права», «Юридическая техника», «История политических и правовых учений», «Римское право», «Сравнительное правоведение». Преподавание указанных учебных дисциплин позволит познакомить обучающихся с историческим опытом, накопленным человечеством, подходами к пониманию роли и значению права в обществе.

Необходимость преподавания юридической техники как самостоятельной учебной дисциплины являлась предметом обсуждения на многих научных форумах. Так, 24-25 сентября 2009 года в Нижнем Новгороде состоялся Международный научно-методический семинар «Юридическая техника в системе вузовской подготовки правоведов: научно-методическое обеспечение и дидактические пути его совершенствования», на котором выступил В.В. Черников. Анализируя вопросы преподавания юридической техники в вузах МВД России, ученый отметил, что руководители образовательных учреждений единогласно высказались за включение в учебные планы подготовки специалистов дисциплины «Юридическая техника». Данная дисциплина «аккумулировала бы все общее, что присуще конкретным видам юридической техники, а их особенности преподавались бы в отраслевых юридических дисциплинах»2. Однако в настоящее время несмотря на свою значимость юридическая техника так и не стала обязательной дисциплиной.

Большую озабоченность у нас вызывает сокращение гуманитарных и общеюридических дисциплин и часов на их преподавание в федеральных государственных образовательных стандартах и рабочих учебных планах вузов. Удалять из учебных планов учебные дисциплины, которые фор-

1 Цвайгерт К., КетцХ. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: в 2 т. М., 1998. Т. 1. Основы / пер. с нем. С. 192.

2 Черников В.В. Преподавание юридической техники в образовательных учреждениях системы МВД России // Юридическая техника. 2009. № 3. С. 46.

мируют мировоззрение будущего специалиста, сокращать отведенное на их изучение количество часов, на наш взгляд, является неприемлемым.

Актуальным является вопрос, поднятый В.М. Барановым, о возможностях профессорско-преподавательского состава учебных заведений осуществлять подготовку норморайтеров. В анализируемой статье ученым обозначена проблема высшей школы - соотношение подготовки обучающегося в вузе и возможности применения знаний, навыков и умений выпускника вуза в практической деятельности. Из года в год руководители государства и его органов, представители образования, науки, практические работники говорят о практикоориентированном обучении. Однако все попытки как-то переориентировать высшее образование натыкаются на непреодолимую стену, разрыв в реальности между высшим образованием и практикой сохраняется.

Попытки связать подготовку обучающихся и их будущую практическую деятельность находят отражение и при разработке федеральных государственных образовательных стандартов высшего образования. В них нередко находим такие требования к выпускнику вуза, которые образовательной организации и самому обучающемуся нередко оказывается выполнить не под силу. Полагаем, что при разработке стандартов иных документов, в том числе при возможной подготовке норморайтера, следует учитывать не только идеальные представления о будущем выпускнике, но и реальные возможности информационного, воспитательного воздействия учебных заведений, имеющихся у них форм и методов на своих обучающихся.

При подготовке квалифицированных юристов, в том числе специалистов в области правотворчества, безусловно, необходимо взаимодействие учебных заведений, профессорско-преподавательского состава с сотрудниками, занимающимися непосредственно подготовкой нормативных правовых актов, реализацией правовых норм. Для преподавателей следует организовывать, в том числе с отрывом от непосредственного исполнения обязанностей по месту службы, стажировки в правовых подразделениях, в частности, в Договорно-правовом департаменте МВД России. Полагаем, что для эффективной подготовки норморайтеров необходимо осуществлять повышение квалификации сотрудников кафедр и подразделений на базе Договорно-правового департамента МВД России (или с его участием на базе одной из образовательных организаций). Необходимо постоянное взаимодействие профессорско-преподавательского состава со своими коллегами из других образовательных организаций, обмен мнениями на конференциях и совещаниях как по поводу эффективного преподавания будущим выпускникам, так и с целью осуществления аналитической, научной работы по совершенствованию нормотворческой деятельности.

Подготовка специалистов в области правотворческой деятельности возможна не только в рамках осуществления программ высшего образования, но и через реализацию программ дополнительного профессионального образования, переподготовки и повышения квалификации. Повышение квалификации, конечно, не сможет в полной мере решить вопросы подготовки квалифицированных кадров для правотворчества, в тоже время посредством данной формы обучения возможно повышение уровня знаний, умений и навыков лиц, в настоящее время уже осуществляющих правотворческую деятельность.

Вполне возможна подготовка норморайтеров в рамках дополнительного профессионального образования. Есть опыт подготовки сотрудников правовых подразделений в системе МВД России. В 2017 году на факультете переподготовки и повышения квалификации Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя проходили обучение сотрудники правовых подразделений системы МВД России по дополнительной профессиональной программе повышения квалификации старших юрисконсультов (юрисконсультов) МВД по республикам, главных управлений (управлений) МВД России по иным субъектам Российской Федерации, Управлений на транспорте МВД России по федеральным округам1. Наверное, возможно скорректировать учебные планы, категории обучающихся, сроки обучения и направлять на повышение квалификации и дополнительное профессиональное обучение сотрудников, занимающихся правотворческой деятельностью.

В заключение отметим, что вопрос о подготовке специалистов в области правотворческой деятельности (норморайтеров) является сложным. Необходимы детальная проработка концепции подготовки такого выпускника вуза, решение многих организационных, кадровых и методических вопросов, связанных с организацией такого обучения.

1 Повышение квалификации сотрудников правовых подразделений системы МВД России // Московский университет МВД России им. В.Я. Кикотя. URL: https://xn--l1aeji.xn--b1aew.xn--p1ai/Press-sluzhba/Novosti/ item/9482248/ (дата обращения: 26.05.2018).

Муравьев Иван Александрович, кандидат юридических наук, директор представительства компании с ограниченной ответственностью «Компонент Индастриез ЛТД» в г. Москве (Component Industries LTD)

Норморайтер как повышение квалификации юриста

В статье «Норморайтер как профессия» профессор В.М. Баранов обосновывает необходимость передачи нормотворческой деятельности в государстве специально подготовленной, обособленной группе высококвалифицированных специалистов (норморайтеров), профессионально занимающихся нормотворчеством. Автор предлагает создать особый образовательный стандарт, по которому в высших учебных заведениях следует готовить профессионалов, отвечающих требованиям специального профессионального стандарта норморайтера. Кроме того, профессор В.М. Баранов описывает свое видение вариантов подготовки и организации образовательного процесса норморайтеров, включая его структуру, требуемого количества таких специалистов, мер их поддержки для подготовки в профессии.

Со многими тезисами и выводами автора статьи невозможно не согласиться. Как абсолютно верно подмечено профессором В.М. Барановым, на сегодняшний день в Российской Федерации можно заметить серьезные качественные и содержательные проблемы организации нормотворческой деятельности, что в основном обусловлено двумя факторами, которые могут выступать как в совокупности, так и по отдельности - отсутствие соответствующих знаний и компетенций у лиц, фактически занимающихся нормотворчеством, и сознательная деятельность таких лиц, направленная на низкое качество создаваемых норм (в смысле формирования расплывчатых норм, двусмысленных, неоднозначных, с целью обеспечения возможности их удобного применения).

Соответственно, предложенный в статье переход нормотворческой деятельности в руки специально подготовленных профессионалов видится естественным и логичным способом повышения качества издаваемых государственными и муниципальными органами нормативных актов. В связи с этим в современной России норморайтеры представляются востребованными специалистами, необходимыми для подавляющего большинства, если не для всех, органов власти, наделенными полномочиями по созданию норм права.

В высшей степени верной представляется точка зрения профессора В.М. Баранова о том, что норморайтер не должен являться исключительно техническим специалистом, который умеет «красиво писать» нормы в заданном властью направлении. Норморайтер должен понимать сущность и принципы права и правового регулирования Российской Федерации, разрабатывать правовые акты с учетом их места в системе российского законодательства и их взаимодействия с уже действующими нормами, учитывать отраслевую специфику норм, в рамках которой создается правовой акт. Только при таком глубоком и основательном подходе к нормотворческой деятельности возможен необходимый и должный результат профессиональной деятельности норморайтера.

Мнение о необходимости профессиональной стандартизации норморайтеров должно формироваться с учетом следующих размышлений.

Принимая во внимание, что основной задачей права является регулирование существующих общественных отношений, успешная нормотворческая деятельность немыслима без анализа и учета результатов правоприменительной деятельности. Иными словами, специалист, создающий на регулярной основе нормы, должен знать, как ранее разработанные им нормы работают на практике. Только в этом случае такой специалист способен учитывать и исправлять допущенные им ошибки и недочеты в нормотворческой деятельности, что повлечет улучшение качества его работы. Условно разделяя нормотворчество на две большие группы - нормотворчество законодательных органов власти (РФ, субъектов РФ, муниципальных образований) и нормотворчество исполнительных органов власти (РФ, субъектов РФ, муниципальных образований), невозможно не отметить следующее.

Во-первых, количество правовых актов, принимаемых исполнительными органами власти, во много раз превышает количество правовых актов, принимаемых законодательными. Например, по статистике за 2017 год Государственной Думой РФ было принято 514 законопроектов, из которых Президентом РФ было подписано 5121. Правительством РФ в 2017 году было принято 1730 постановлений и 3009 распоряжений. На федеральном уровне количество правовых актов

1 URL: http://www.gosduma.net/legislative/statistics/? type=year&c=7&v=2017 9 (дата обращения: 18.06.2018).

только Правительства РФ (без учета иных федеральных органов исполнительной власти) в 2017 году более чем в семь раз превысило количество принятых федеральных законов. Таким образом, так называемое ведомственное правотворчество составляет подавляющую часть всего государственного нормотворчества.

Во-вторых, установленные Конституцией РФ, конституциями республик, уставами иных субъектов Российской Федерации, уставами муниципальных образований порядок формирования законодательных органов государственной и муниципальной власти (на основе выборности), порядок принятия ими законов и иных правовых актов, полномочия депутатов этих органов (в частности, право законодательной инициативы, право предлагать поправки к законопроектам и т. д. ) существенно ограничивают потенциальное влияние норморайтеров на итоговую редакцию принятого закона или иного акта. В связи с этим представляется, что наибольшую эффективность норморайтеры смогут проявить именно в ведомственном нормотворчестве, хотя, безусловно, их деятельность должна быть востребована и в рамках законотворческого процесса.

Все вышеописанное позволяет сделать вывод, что норморайтер для наилучшего выполнения своих функций по созданию правовых норм в своей деятельности должен одновременно выполнять также и аналитические функции по практике правоприменения ранее разработанных норм (как минимум) и даже непосредственно участвовать в правоприменительной деятельности (как максимум), что вполне реально и осуществимо в современных условиях деятельности государственных и муниципальных органов исполнительной власти. При этом представляется, что доля непосредственно нормотворческой деятельности такого специалиста должна быть равной доле иных функций и не превалировать над остальными. В связи с этим очевидно, что и содержание нормотворческой деятельности, и перечень иных выполняемых функций норморайтера в федеральном органе исполнительной власти и норморайтера в администрации муниципального образования существенно различаются. Все это свидетельствует о крайней затруднительности в формировании единого для всех специального профессионального стандарта норморайтера и, следовательно, отсутствии в этом необходимости.

Как правильно отмечено автором статьи, норморайтер должен получать специальное образование при наличии предварительного обучения основным юридическим дисциплинам. При этом профессор В.М. Баранов полагает, что требуется особый образовательный стандарт для норморайтеров, согласно которому студенты будут обучаться на основе базовых юридических дисциплин, дополненных специальными дисциплинами и учебными курсами. Данный подход подразумевает получение соответствующего диплома по итогам успешного окончания учебной программы и возможность трудоустройства выпускников непосредственно после окончания обучения в государственные и муниципальные органы для ведения нормотворческой деятельности.

В текущих условиях нашего государства и общества такой подход видится преждевременным по нескольким причинам.

Прежде всего, при отсутствии в Российской Федерации практики и традиции подготовки норморайтеров (и как следствие - при отсутствии специалистов в сфере образования, способных осуществлять эффективное обучение тем самым специальным дисциплинам) представляется крайне сомнительным, что уровень выпускников в течение нескольких лет после запуска такой образовательной программы будет достаточным для осуществления нормотворческой деятельности, существенным образом отличающейся в лучшую сторону от сегодняшней ситуации.

Намного более важным представляется необходимость в качестве обязательного требования наличия достаточного опыта работы в правовой сфере у лица, которое допускается к функциям норморайтера. Иными словами, по своей сути правотворчество качественно может осуществляться § лишь теми лицами, которые имеют определенный, существенный опыт работы в правовой сфере, у § которых сформировалась не только теоретическая, но и практическая база знаний и навыков. При "в-этом представляется, что обучение норморайтера в качестве основного вида высшего образования ^ по эффективности передачи духа права, правовой культуры, знаний (то есть достижения целей ^ создания элитной группы правоведов, как это обозначено профессором В.М. Барановым) ^ значительно уступает обучению норморайтера в качестве дополнительного образования, к началу | которого обучающийся уже имеет не только классическое высшее юридическое образование, го но и практический опыт работы в правовой среде, что позволяет ему глубоко и всесторонне | осваивать дополнительные специальные знания, способствующие будущей квалифицированной нормотворческой деятельности. Вполне обоснованной кажется идея введения для норморайтера :с

возрастного ценза и обязательного требования о наличии трудового стажа в правовой сфере, причем указанные требования могут градироваться в зависимости от уровня нормотворческой деятельности (муниципальный, региональный, федеральный).

Таким образом, на сегодняшний день самым оптимальным вариантом подготовки норморайтеров видится обучение в качестве дополнительного профессионального образования на базе признанных центров юридического образования посредством реализации программ повышения квалификации для лиц, уже имеющих высшее юридическое образование и, возможно, определенный стаж работы по юридической специальности. В соответствии с положениями Федерального закона от 29 декабря 2012 года № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации»1 для дополнительного профессионального образования не разрабатываются образовательные стандарты, такое образование осуществляется на основе образовательной программы, разработанной и утвержденной организацией, осуществляющей образовательную деятельность. Данный механизм позволит также учитывать разницу в наборе знаний и компетенций норморайтеров, необходимых для работы на разных уровнях нормотворчества (местном, региональном, федеральном), имеющих собственную существенную специфику. Соответственно, крупные центры юридического образования, способные «потянуть» подготовку таких специалистов, смогут подстроиться под нужды конкретных заказчиков - органов государственной или муниципальной власти - и в сотрудничестве с ними самостоятельно разрабатывать и корректировать соответствующие образовательные программы. На выходе получатся специалисты, максимально подготовленные для нормотворчества требуемого вида и направленности.

Профессор В.М. Баранов признает необходимость специальной методики для расчета потребности России в норморайтерах. Ориентацию на количество задействованных в настоящее время в нормотворческом процессе лиц на примере одного региона с тиражированием данного количества на всю Россию вряд ли следует признать удачной вследствие ряда факторов:

- не все лица, участвующие в нормотворческой деятельности, имеют и должны иметь юридическое образование, так как содержание значительной части норм, регулирующих отношения в разнообразных сферах экономики и общества (здравоохранение, ЖКХ, медицина, образование, связь, транспорт, строительство, промышленность и т. д.), определяется и должно определяться специалистами в соответствующих сферах. Именно такие специалисты должны определять суть правового регулирования, норморайтер призван в таких случаях преимущественно лишь облечь такое содержание в надлежащую форму. Соответственно, норморайтер является только одним из группы специалистов, принимающих непосредственное участие в нормотворческом процессе;

- субъекты Российской Федерации существенно отличаются друг от друга в социальном и экономическом плане, что прямо влияет на величину нормотворчества в них. Например, Московской областной думой в 2017 году было принято 258 законов и 1039 постановлений2, в то время как в Алтайском крае Законодательным собранием было принято 114 законов и 89 постановлений3, что свидетельствует о разнице в общем количестве принятых нормативных актов более чем в 6 раз. Поэтому очевидно, что количество норморайтеров в Московской области должно быть в несколько раз выше количества норморайтеров в Алтайском крае;

- при общем количестве чиновников 2 млн 146 тысяч, как указывает профессор В.М. Баранов, потребность в 400-500 тысячах норморайтеров означает, что каждый пятый чиновник должен быть норморайтером. Такая доля представляется завышенной. В этом смысле можно говорить о наборе навыков или знаний, необходимых для организации данной работы.

Для определения требуемого количества норморайтеров оптимально ориентироваться на фактическое количество издаваемых правовых актов различными органами, учитывая шаблонность этих актов. Без сводной статистики и аналитики трудно называть какие-то конкретные цифры, но даже с учетом муниципальных органов вряд ли потребность в норморайтерах значительно превышает 20 тысяч специалистов.

При этом в существующих структурах государственных и муниципальных органов норморайтеры могут занять экспертные должности в соответствующих подразделениях, что подразумевает повышенную оплату труда по сравнению с рядовыми специалистами и преимущественные

1 Собрание законодательства РФ. 2012. № 53, ч. 1, ст. 7598.

2 URL: http://www.mosoblduma.ru/Dejatelnost/ Informacionno_analiticheskie_materiali/Statistika (дата обращения: 18.05.2018).

3 URL: http://www.akzs.ru/cache/6193-itogi2017.pdf (дата обращения: 18.05.2018).

перспективы карьерного роста. Возможно установление системы премирования за достижения в нормотворческой деятельности (например, за отсутствие нареканий, критики и фактов признания актов незаконными или за применение в необходимом законотворческом смысле). Какие-либо дополнительные льготы на данный момент вряд ли являются социально и системно (с точки зрения системы государственного или муниципального управления) обоснованными.

Баранова Марина Владимировна-мл., студентка 4-го курса юридического факультета Нижегородского государственного национального исследовательского университета имени Н.И. Лобачевского

Компетенция норморайтера в фокусе опережающего правотворчества и юридического

прогнозирования

Разделяя в целом идею и организационно-управленческие и дидактические меры ее претворения в правовую действительность, считаю возможным упрекнуть профессора В.М. Баранова в недооценке одного крайне важного вопроса выдвинутой им проблемы.

Речь идет о такой особой разновидности правотворчества, как опережающее нормосозидание, о необходимости специальной подготовки норморайтеров к юридическому прогнозированию. Многие беды современного правотворчества и особенно текущего законодательства коренятся в том, что нормодатели стремятся максимально точно и полно отобразить в юридических нормах регулируемые общественные отношения, регламентируемую деятельность. Между тем такой практико-ори-ентированный подход, как правило, означает немедленное отставание от динамики юридически значимой деятельности. Без выявления основных перспектив ее развития, тенденций совершенствования, факторов, тормозящих ее результативность, качественная регламентация невозможна.

Так или иначе, но одним из необходимых элементов подготовки норморайтера (если это предложение воплотится в жизнь) должна быть системная выработка у него навыков и умений юридического прогнозирования конкретных правовых ситуаций. Выдвигая этот тезис, мы имеем в виду не только и не столько общую методологию правового прогнозирования. При огромном массиве и не только гуманитарной литературы о сущности, функциях, возможностях юридического прогнозирования выбравший эту стезю человек сможет эту информацию освоить самостоятельно. А вот «превратить» прогнозные знания в нужную юридическую технологию без надлежащей подготовки и достаточного опыта вряд ли можно.

В гуманитарной отечественной и зарубежной литературе традиционно значительное внимание уделяется взаимодействию нормативных и ценностных механизмов регулирования, соотношению юридических норм и правовых ценностей. Применительно к рассматриваемой теме, по всей видимости, можно поставить вопрос об аксиологической подготовке норморайтеров. И, действительно, не только содержание разрабатываемых юридических норм, но и их формы, технико-юридические характеристики напрямую зависят от мировоззренческих, идеологических, ценностных установок их создателей. Какие именно ценности разделяет норморайтер, что из предлагаемого государственной властью и гражданским обществом его не устраивает, должен ли норморайтер стремиться юридически закрепить ценности, которые ему чужды - вот лишь некоторые проблемные вопросы, встающие перед правовой наукой, практикой, образованием.

Нельзя не замечать, что отдельные ценности «выбиваются» из общепринятых личных и профессиональных представлений, превосходят средний уровень правовой культуры и, естественно, требуется выработка механизмов разумного «обращения» с ними. Здесь нельзя обойтись без развитого прогностического мышления, практики оформления и представления правовых прогнозов. «Опережающее «анонсирование» правовых ценностей в Конституции Российской Федерации, в ряде подзаконных актов, не сопряженное с их «проживанием» в социальном опыте и последующим признанием в качестве правовых норм, - отмечается в литературе, - приводит к тому, что симбиоз правового нигилизма и правового «беспредела» становится обычным фоном российской правовой жизни»1.

И последнее. Все чаще и активнее в СМИ различные структуры и инстанции продвигают тезис о предстоящей (иногда подчеркивают - скорой) замене юристов роботами. Это дань «цифровой

1 Пантыкина М.И. Аксиология нормы права // Общетеоретический и отраслевой аспекты нормы права: монография / под общ. ред. РЛ. Хачатурова. М.: Юрлитинформ, 2018. С. 64.

моде». Но такого рода прогнозы могут серьезно подорвать мотивацию молодых людей к выбору профессии правоведа и норморайтера, в частности. Надо отчетливо понимать, что даже простейшие нормативные правовые акты нельзя создать без творчества1, чувства нового, применения эмоционально-психологических и культурно-нравственных усилий. Эти факторы никогда не в состоянии будет освоить робот и любой другой искусственный интеллект - психолого-эмоциональное общение, интуиция опережения - удел человека-профессионала.

На восьмом Петербургском международном юридическом форуме, выступая на пленарном заседании с примечательной темой «Будущее юридической профессии», премьер-министр России Д.А. Медведев, заявив, что никакие роботы юриста не заменят, отметил: «Потому что наша профессия - это не только набор знаний, алгоритмов, навыков. Наша профессия юридическая - это особая профессия. Это не работа, это искусство, а искусство заменить нельзя»2.

В.Д. Зорькин, отметив, что «законодатель «не должен забегать вперед, но и не должен отставать от запросов развития», подчеркнул: «Очевидно, наступило время конкретизации прав и свобод человека и гражданина применительно к цифровой реальности»3. По всей видимости, рано или поздно придется определять цифровой правовой статус норморайтера.

При подготовке образовательного и профессионального стандартов необходимо учитывать это обстоятельство и убедительными доказательствами «внедрять» в правосознание обучающихся уникальность и в этом контексте незаменимость профессии норморайтера. В проектируемой карте будущих профессий специалисты по правотворчеству, по всей видимости, будут всегда: возможно в этой профессии будет другое название, методы их деятельности приобретут «цифровое обрамление», результаты их деятельности кардинально модифицируются, но опережающим творческое начало нормосозидания останется.

Вряд ли можно сомневаться в том, что для реализации Указа Президента Российской Федерации от 7 мая 2018 года № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года»4, выполнения предусмотренных им Основных направлений деятельности Правительства России и прогноза социально-экономического развития страны на этот период необходимо высококачественное опережающее правотворчество, осуществляемое высококвалифицированными норморайтерами. В Указе Президента России № 204 поставлена задача - обеспечить подготовку высококвалифицированных кадров для цифровой экономики. Ясно, что системное правовое регулирование цифровой экономики предполагает соответствующую подготовку и переподготовку специалистов правотворчества в этой сфере.

Кипарисов Филипп Глебович, студент 5-го курса Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина

Сложности бланкетного правового регулирования юридически значимой деятельности

в аспектах проблемы норморайтерства

Успех преобразований, проводимых в России, во многом обусловлен кадровым обеспечением. Данный посыл приобретает особую актуальность и остроту, когда речь идет о правотворческой деятельности. Такое положение зависит от роли нормативного правового регулирования в упорядочении общественных отношений. В обществе четко сформировался и прочно укоренился в общественном сознании стереотип легкости осуществления правотворчества и в этой связи его возможности осуществлять самым широким кругом субъектов безотносительно к наличию или отсутствию специальной юридической подготовки. Культивирование такого подхода показало свою ущербность, о чем свидетельствует значительное число принятых незаконных нормативных правовых актов различной юридической силы.

1 «Творчество по определению бесконечно, - пишет А. Иващенко, - поэтому по мере того, как машины все больше и больше будут снимать с людей рутинные задачи, у них все больше останется времени и потребностей заниматься творчеством». См.: Иващенко А. Люди и машины // Известия. 2018. 7 мая. См. также: Агумава Ф. Какие профессии заместят роботы? Цифровизация экономики изменит картину в финансовой сфере и на рынке труда // Парламентская газета. 2018. 1-7 июня; Клеандров М.И. Размышления на тему: может ли судьей быть робот? // Российское правосудие. 2018. № 6 (146). С. 15-25.

2 См.: Кузьмин В. Юрист и робот // Российская газета. 2018. 17 мая.

3 Зорькин В.Д. Право в цифровом мире // Российская газета. 2018. 30 мая.

4 Российская газета. 2018. 9 мая.

В этой связи статья профессора В.М. Баранова1, которая посвящена подготовке специалистов в области правотворчества, является актуальной, имеющей важное доктринальное и прикладное значение.

Проведя глубинный взыскательный анализ действующего законодательства, автор приходит к неутешительному выводу о кризисе законности в правотворческой деятельности. Рост числа принимаемых нормативных правовых актов, немотивированная правотворческая активность, вовлечение в нее субъектов, которые не только не имеют правотворческой специализации, но зачастую и юридического образования, принимающих на себя тяжелое бремя субъекта правотворчества, не осознающих при этом ответственности за осуществляемую деятельность и ее результаты, приводит к негативным последствиям в данной сфере юридической деятельности.

В.М. Барановым поставлена проблема специализации будущих юристов в процессе получения образования. При этом идет отсылка к опыту ряда учебных и научно-исследовательских организаций (Саратовская государственная юридическая академия, Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, Пермский государственный национальный исследовательский университет), где предпринимаются определенные усилия по подготовке юристов по правотворческой специализации. Наряду с этим отмечается, что подобная специализация во многом носила условный характер, в результате чего выпускники получают недостаточный, урезанный объем знаний. «Следует признать, что фактически все имеющиеся магистерские программы по этому предмету предлагают лишь основы правотворческой деятельности, а требуется ее содержательная специализация»2.

Автору статьи удалось поставить и, главное, предложить варианты решения ряда значимых вопросов подготовки специалистов в области правотворческой деятельности, которых предлагается назвать «норморайтерами». С учетом сложности правотворческой деятельности, необходимости установления повышенной ответственности за ее результаты предложен ряд разноплановых правовых стимулов, которые направлены на должное мотивирование норморайтеров по достижению высоких результатов в профессиональной деятельности. Их закрепление и реальное применение, по мнению В.М. Баранова, должны позитивно сказаться на деятельности данных специалистов.

«Красной нитью» через всю работу проходит идея востребованности специализации не вообще, а в области правотворческой деятельности. С учетом приведенной автором статистической аргументации потребность специалистов по правотворчеству в России определяется в 400-500 тысяч. Возможно, следует использовать более сложные расчеты, не ограничиваясь упрощенными арифметическими расчетами, в том числе использовать другие методические инструменты. Вместе с тем, очевидным видится необходимость подготовки специалистов в области правотворчества. Полагаем, что не только в рамках вузовской подготовки, но и в других формах, в том числе и в рамках переподготовки и повышения квалификации.

Одним из наиболее весомых аргументов в пользу подготовки нормарайтеров является сложность осуществления правотворческой деятельности. В.М. Баранов на примере такого правового документа юридического планирования, как «Стратегия», показал ряд коллизий, с которыми сталкиваются субъекты правотворчества, разрешение которых требует глубинных познаний в области правотворчества. Признавая наличие данной проблемы, следует отметить, что существует ряд других проблем, которые представляют никак не меньшую значимость и нуждаются в перспективном разрешении. Одной из них является использование бланкетных конструкций в практике правового регулирования.

В настоящее время бланкетное правовое регулирование получило широкое распространение. Объяснение такой ситуации следует искать в свойствах самого права, к числу которых относится и бланкетность. «Бланкетность - частный случай функционирования формальной определенности права. Бланкетность - высокозначимое свойство действующего права, которое органично «вписывается» в юридическое знание, в категориальные ряды теории государства и права и отраслевых юридических наук»3.

М.Е. Труфанов при исследовании бланкетных норм административного права пишет: «Термин «бланкетность» означает наличие юридически значимой связи между двумя и более отраслями

1 См.: Баранов В.М. Норморайтер как профессия // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 16-29.

2 Там же. С. 19.

3 Иванов Н.В., Кипарисов Ф.Г. Эссе о теории, практике, технике бланкетного правового регулирования: монография / под ред. доктора юридических наук, профессора, заслуженного деятеля науки Российской Федерации В.М. Баранова. Н. Новгород: Нижегородская академия МВД России, 2014. С. 15.

права, точнее, отсылки нормы одной отрасли к нормам другой отрасли права»1. Соглашаясь в целом с изложенным, следует отметить, что отсылки могут быть сделаны и в рамках одной отрасли права. В качестве примера можно сослаться на закрепление норм, устанавливающих административную ответственность за административные правонарушения в области безопасности дорожного движения2. В данном случае устанавливается связь с использованием бланкетного регулирования между КоАП РФ3 и Правилами дорожного движения4.

Рассматривая бланкетность современного российского права, следует отметить, что она является результатом проявления межотраслевых связей в праве5. Специфика правового регулирования в настоящее время приводит к тому, что происходит «стирание» отраслевых граней. Все большее число общественных отношений нуждается в комплексном нормативном правовом регулировании. Они требуют одновременного задействования потенциала норм различных отраслей права. В этой связи используются бланкетные нормы, которые отражают динамику объективного развития, усложнение правового регулирования.

Можно констатировать, что использование бланкетного метода позволяет осуществить комплексное и универсальное правовое регулирование, учесть нюансы объекта регулирования, его специфику. При этом следует учитывать, что использование данного метода дает возможность реализовать принцип экономичности нормативного материала. В этой связи С.С. Алексеевым было отмечено, что «бланкетное изложение позволяет не только устранить ненужные повторения, но и обеспечить стабильность правового регулирования при изменении текущего законодательства (правил)»6.

Расширение практики использования бланкетного регулирования объясняется и разноуровневым характером правового регулирования, когда используются нормативные правовые акты различной юридической силы. Такое положение объясняется тем, что в настоящее время законы в ряде случаев носят декларативный характер и не содержат механизмы прямого действия. В этой связи нельзя разделить позицию Т.Н. Москальковой и В.В. Черникова, которые отмечают, что «правовая цепочка «закон - президентский указ - правительственное постановление - ведомственный акт» неизбежно приводит к избыточности правового регулирования и, как следствие, к запутыванию, усложнению правовой ситуации. Поэтому предотвращению принятия непригодных актов и правовых норм в этих случаях способствует сокращение бланкетного нормативного правового материала. Другой негативной стороной бланкетных норм является длительность принятия подзаконных актов, которые призваны конкретизировать закон. Некоторые из них не принимаются годами»7.

Обращение к ряду нормативных правовых актов высшей юридической силы укрепляет нашу убежденность в том, что ряд законов требует принятия различных подзаконных нормативных правовых актов. Так, вступление в силу Федерального закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации»8 потребовало принятия более 80 подзаконных нормативных правовых актов различной юридической силы.

Очевидно, что принятие подзаконных нормативных правовых актов в таком большом количестве заключает в себе опасность допустить юридические ошибки, но это выступает, по сути, един-

1 См.: Труфанов М.Е. Бланкетность норм административного права: учебное пособие. Краснодар: Краснодарский университет МВД России, 2015. С. 23.

2 Глава 12 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г № 195-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2002. № 1, ч. 1, ст. 1.

3 Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г № 195-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2002. № 1, ч. 1, ст. 1.

4 О Правилах дорожного движения: постановление Правительства РФ от 23 октября 1993 г. № 1090 // Собрание актов Президента и Правительства РФ. 1993. № 47, ст. 4531.

5 См.: Безверхов А.Г. О действии уголовного закона в условиях межотраслевых связей // Lex Russica. 2015. № 10. С. 76-92; Жук М.С. Бланкетность как форма отражения межотраслевых связей уголовного права // Общество и право. 2010. № 4. С. 139-143; Дубовик О.Л. Механизм имплементации экологического права Европейского союза в национальное законодательство об охране окружающей среды стран-участниц // Экологическое право. 2014. № 4. С. 25-31; Челышев М.Ю. Концепция оптимизации межотраслевых связей гражданского права: постановка проблемы: монография. Казань: Издательство Казанского государственного университета, 2006.

6 Алексеев С.С. Общая теория права. М., 2009. С. 496.

7 Москалькова Т.Н., Черников В.В. Нормотворчество: научно-практическое пособие. М., 2010. С. 278.

8 О государственной гражданской службе Российской Федерации: федеральный закон от 27 июля 2004 г. // Российская газета. 2004. 31 июля.

ственным выходом из сложившейся ситуации. Например, М.А. Жильцов признает значительную роль бланкетных норм трудового права в урегулировании трудовых отношений и рассматривает их в качестве важного инструмента преодоления дефектов трудового права, при этом отмечает, что отказ от их использования в сложившихся условиях является утопией, заключает мощный дезорганизующий потенциал1.

Полемизируя с В.В. Черниковым, данный автор убедительно доказывает востребованность и необходимость использования бланкетных норм. «Сложная иерархия нормативных правовых актов, принимаемых по вопросам трудового права, особенности регулирования этих вопросов на уровне субъектов РФ и муниципальных образований делают невозможным полный отказ от названного приема юридической техники. Однако необходимо согласиться с учеными, призывающими подходить к его использованию очень взвешенно, дозированно, прогнозируя правовые последствия их применения или отказа от их применения. Подчеркнем, что предмет трудового права обусловливает важность учета особенностей применения отсылок в нормативных правовых актах, призванных регулировать трудовые и иные непосредственно связанные с ними отношения»2.

Можно было бы продолжить приводить аргументы в пользу использования бланкетного метода правового регулирования и, соответственно, бланкетных норм. Вместе с тем, со всей очевидностью можно сделать вывод, что расширение сферы его применения связано с наличием межотраслевых связей и эта тенденция в будущем будет только усиливаться. В сложившихся условиях на субъекты правотворчества возлагается дополнительная нагрузка, так как использование бланкетных норм в нормативных правовых актах требует повышенной подготовки субъектов правотворчества. При этом они должны обладать как глубокими познаниями в области юридической техники, прежде всего, техники правотворчества, так и обширными знаниями в различных отраслях права, обладать, по сути, энциклопедическими познаниями. В этой связи суждения, высказанные в статье профессора В.М. Баранова, должны явиться своеобразным катализатором по реформированию юридического образования, что будет способствовать подготовке высококлассных специалистов в сфере правотворчества.

Баранов Владимир Михайлович, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, помощник начальника Нижегородской академии МВД России по инновационному развитию научной деятельности, президент Нижегородского исследовательского научно-прикладного центра «Юридическая техника»

К вопросу о процессе и результате подготовки в России специалистов правотворчества

Формат дискуссионной площадки журналом «Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России» практикуется давно и почти всегда получается неплохой познавательный результат. Хочется надеяться, что он будет и в этот раз.

Материалы «мозгового штурма» проблемы необходимости подготовки специалистов по правотворчеству, параметры которой мне довелось обрисовать в статье «Норморайтер как профессия», опубликованной на с. 16-25 шестого номера за 2017 год Вестника Саратовской государственной юридической академии, оказались интересными и весьма разноплановыми.

Читатели окунутся в атмосферу своеобразного диспута относительно предельно конкретной проблемы - необходимости подготовки норморайтеров или отсутствия такой государственной потребности.

Отклики по сути проблемы прислали 55 исследователей. Приятно отметить участие в обсуждении зарубежных коллег из Белоруссии, Литвы, Таджикистана.

Свои отзывы прислали не только юристы: высказались относительно профессии норморайтера экономисты, медики, инженеры.

1 См.: Жильцов М.А. Дефекты трудового права и способы их преодоления: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Екаринбург, 2011.

2 Жильцов М.А. Проблемы формулирования отсылочных и бланкетных норм в трудовом праве // Российский юридический журнал. 2012. № 5. С. 171.

Не думаю, что мне нужно подводить какие-то итоги состоявшегося обсуждения - хочется надеяться: оно продолжится не только в рамках нашего журнала, но «перетечет» в монографии и учебные пособия, в правовые акты Министерства науки и высшего образования, привлечет внимание общественных объединений юридического профиля.

Суть моего предложения ясна - желательно юридическую сферу деятельности не только интегрировать в русле междисциплинарности, но и разумно дифференцировать, специализировать, исходя из насущных потребностей правовой практики.

Выдвинутая мною идея (хотя это звучит несколько пафосно) не противопоставляется ничему из ранее добытого юридического знания, ничего не отбрасывает из оправдавшего себя юридического опыта, не навязывает умозрительных теоретических схем реализации.

Начну с интервью директора Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации академика РАН Т.Я. Хабриевой «Московскому комсомольцу», где она констатировала: «Отмечу, что сегодня на трудовом рынке есть пустующие ниши, например, по-прежнему остро не хватает специалистов по подготовке нормативных правовых актов»1. Эта констатация дорогого стоит и означает, что проблема подготовки норморайтеров -потребность и веление времени.

Искренне благодарю каждого исследователя, посчитавшего нужным принять участие в дискуссии. Хотелось бы пояснить некоторые свои позиции по проблеме норморайтеров.

О наименовании этой юридической профессии. Возражения по поводу моего обращения к иноязычному понятию были ожидаемыми. Конечно, лучше поискать что-то более близкое природе российского правосознания, российской идеологии, отечественной и нравственной культуры. Но название профессии в определенном смысле условное и хорошо, что оно вызвало дискуссию. Есть даже мнение, что норморайтер - не специальность, а талант, особый дар: он либо есть, либо его нет. Должен проинформировать, что некоторые коллеги в откликах дали свое видение и считают возможным именовать эту категорию специалистов таким образом - «юридический технолог» (С.М. Воробьев), «законотворец» (И.А. Клепицкий), «нормотворец» (А.П. Семитко,

A.Р. Нематов), «юрист-нормограф» (В.В. Черников), «легалрайтер» (С.М. Кочои), «специалист по нормоконтролю» (Н.А. Фролова, М.Н. Ростомашвили); «скриптолексер» (А.А. Соколова).

Пусть рассудит время и реальная практика отечественного правотворчества.

Вопрос о необходимости либо ненужности подготовки норморайтеров нельзя решить подсчетом аргументов: доказательства в этом случае надо взвешивать. В сухом остатке, я это констатирую с удовлетворением, подавляющее большинство откликнувшихся исследователей видят необходимость в подготовке специалистов в правотворчестве. Против выступили только Р.З. Рувинский, С.В. Поленина и Е.В. Скурко, Р.А. Ромашов (частично), М.В. Кардашевская и

B.В. Кардашевский, за что их нельзя не поблагодарить, ибо выдвинутые ими доводы дают богатую пищу для осмысления новых поворотов разработки темы. Лейтмотив возражений против подготовки специалистов правотворчества у этих коллег один - неверие в практическую реализацию предлагаемых мною мер. Я же полагаю, что сколько бы ни имелось факторов, затрудняющих процесс подготовки норморайтеров, плодотворнее искать пути их преодоления.

Противоречивое впечатление производит отклик Р.З. Рувинского.

Невозможно согласиться с ним в том, что «сегодня в России уже, в общем-то, имеется не слишком большая, но достаточно устойчивая прослойка людей, на профессиональной основе занимающихся именно нормотворчеством. Это депутаты Государственной Думы Федерального Собрания РФ и региональных, законодательных, представительных органов». Такой вывод не просто идеализирует существующее положение вещей, а, пожалуй, выступает доктринальной натяжкой, отрицанием очевидных фактов. В Государственной Думе РФ и региональных законодательных органах работает совсем небольшое число профессионалов правотворчества и именно такой состав депутатского корпуса в значительной мере повинен в инфляции юридических норм, в заурегулированности общественных отношений. В этом плане позиция профессора И.М. Мацкевича не только смелая, но и предельно объективная.

Странным представляется вывод Р.З. Рувинского о том, что коль скоро на Западе не готовят такого рода специалистов, то и в России они не требуются. Как раз по этой причине норморайтеры нам и нужны.

1 Хабриева Т.Я. Единство науки и практики // Московский комсомолец. 2018. 18 апреля.

Кстати, американский юрист и экономист, судья Федерального апелляционного суда по седьмому округу в Чикаго и старший преподаватель Школы права Чикагского университета Ричард А. Познер с сожалением отмечает: «Юридическое образование не учит законотворчеству. Как и другие юристы, судьи, даже в самых высоких судебных инстанциях, чаще всего бывают узкими профессионалами, а не государственными мужами или людьми с широким интеллектуальным кругозором»1. На предыдущей странице, ратуя за судебное нормотворчество, он подчеркнул: «Дискреционное конституционное законотворчество могло бы быть вполне благотворным, если бы комитет неизбранных юристов - а именно им по сути дела является Верховный Суд - имел возможности для просвещенного законотворчества, для политики как искусства управлять государством. Но он их не имеет. Конституционное право охватывает столь обширную область вопросов управления - от иммиграции до образования, от помощи малоимущим до прав гомосексуалистов, от преступности до свободы вероисповедания - что лишь немногие судьи Верховного Суда могут быть должным образом осведомлены хотя бы о малой толике этих вопросов».

Но главное в другом: Р.З. Рувинский «не замечает», что я не представляю норморайтеров как сугубо технического субъекта. Не «голая» юридическая техника должна быть его инструментом, а сокращение числа законов, неадекватно отражающих действительность. Содержательность приемов техники правотворчества - вот «болевая точка» современного отечественного законотворчества. Депутаты не стремятся брать на себя ответственность за подготовку новых базовых законов и годами ограничиваются массовым внесением изменений в существующую нормативную материю.

И здесь одно совсем не лирическое, а горестное отступление. Я ни при каких обстоятельствах не стал бы обращать внимание на очередной «выброс»2 бессмыслицы и эпатажа, через край бьющих в статье А.С. Александрова и И.А. Александровой «Юридическая наука в России: «академическая» и "полицейская"»3. Почти все изложенное в статье прямо или косвенно, более или менее хлестко, откровенно грубо или завуалированно оскорбительно устно многократно обнародовалось профессором А.С. Александровым.

Их статья является примером антинаучного объекта авторского права.

Отклик этот считаю необходимым, потому что авторы посчитали возможным безапелляционно выступить «высшими судиями» относительно двух функционирующих в Нижегородской академии МВД России научных школ. Вот как выглядит на с. 15 фрагмент их скандальной статьи: «"Юридическая техника", ставшая сутью нижегородской школы ТГП, ее предметом и ее методом, это пример схоластики: возведенная в абсолют технология производства юридического текста, безотносительно к его смыслу и привязке к реальности. Это даже не текстоведение (закона), не гомилетика - толкование смысла текста закона, а некая «грамматология», учение о том, как писать текст закона. Ну, сколько можно об одном и том же? То же самое можно сказать о Нижегородской школе криминалистики. К «реальному праву» образцы такого творчества (хотя бы они и являлись изысканным интеллектуальным продуктом) не имеют отношения».

Авторы не удосужились познакомиться со статусом исследовательского коллектива, занимающегося конкретным направлением - «Совершенствование юридической техники как закономерность правотворческого процесса России (история, теория, практика)». Школа давно вышла за рамки кафедры теории государства и права академии, включает в себя 39 участников разных юридических специальностей из различных юридических вузов и научных центров.

1 Познер Р.А. Рубежи теории права / пер. с англ. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2017. С. 24.

2 Очередной потому, что в 2015 году А.С. Александров без многолетнего и многотомного анализа истории, теории, философии права в сноске рецензии позволил себе совершенно бездоказательное непрофессиональное суждение: «Существующая в России наука теория права как научная учебная дисциплина вообще имеет плохую наследственность - к навязыванию каких-то штампов в правопонимании и навязыванию рабской психологии юристам. В том виде, в каком сейчас она существует, «теория государства и права» перешла в разряд наукообразных дисциплин, вроде астрологии. Ее удел в лучшем случае быть вводным курсом в юриспруденцию, набором первичных знаний в области юридической техники». См.: Александров А.С. Рецензия на монографию Ю.П. Боруленкова «Юридическое познание (некоторые методологические, теоретические, и праксеологические аспекты» (М.: Юрлитинформ, 2014. 392 с.) // Юридическая наука: история и современность. 2015. № 1. С. 207.

3 Юридическая наука, образование и практика: актуальные проблемы: сборник научных статей. Н. Новгород: Изд-во Нижегородского госуниверситета, 2018. Вып. 10. С. 8-23.

Судя по всему, авторы читают и перечитывают только свои нетленные труды, иначе они не смогли бы не заметить, что ежегодные (прошло уже 19 встреч) международные форумы «Юртехнетики» не случайно называются научно-практическими: каждый посвящен той или иной малоисследованной проблеме технико-юридического обеспечения сугубо практических сфер деятельности (стратегия законотворчества, конкретизация права, правотворческие ошибки, дефекты технико-юридического оформления правовых актов, юридическая конструкция, юридическая аргументация, коллизии законодательных интерпретационных, правоприменительных актов, техника ограничения в праве). В 2009 году объемом в 1100 страниц в Нижнем Новгороде под эгидой Школы был издан сборник статей «Кодификация законодательства: теория, практика, техника». Кодификация, как известно, элемент правотворческой практики и техники. А.С. Александров беззастенчиво на с. 23 предлагает власти и обществу сделать ему официальный заказ, обеспечить соответствующую оплату и тогда он подготовит адекватный современным потребностям УПК РФ. Можно представить -какого качества родит «норморайтер» А.С. Александров кодекс, если он собирается обойтись без «схоластики» юридической техники и вооружится только тактикой и стилем западных университетов. Вряд ли он понимает, что без знания основ техники систематизации ни о какой кодификационной деятельности речи быть не может. Кстати, причем здесь схоластика? Схоластика (греч. ахоЛаашод - «школьный, учебный») - средневековая западная философия, создавшая систему формально-логических, часто искусственных аргументов для теоретического обоснования христианских догматов. Юридическая техника вряд ли имеет в качестве цели создание системы теоретического обоснования правовых догматов. Автор обвиняет теоретиков права в обратном: это «возведенная в абсолют технология производства юридического текста».

Школой по совершенствованию техники правотворчества издано несколько курсов лекций и учебников в московских издательствах - значит авторы не понимают, что это не только внедрение результатов научной деятельности, но и элемент дидактической практики.

За 20 лет системных исследований техники правотворчества Школой получены десятки актов внедрения от Государственной Думы Федерального Собрания РФ, Законодательного собрания Нижегородской области. Аналитические материалы творческого коллектива использованы при подготовке двух последних докладов Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации (свидетельства № ТМ 48667-18 от 9 декабря 2016 года и № ТМ 17280-01 от 14 мая 2018 года).

Авторы статьи могут потрогать эти документы руками, но вряд ли это убедит их в практической востребованности технико-юридических разработок академии.

Общее впечатление от содержания и формы статьи гнетущее, возникает чувство острого стыда перед всеми исследователями, которые служат в университетах, академиях, институтах вне системы МВД: их Александровы исключили из круга субъектов подлинно научной деятельности. Доминирующий тезис авторов: «только у нас (полицейских академиях, университетах и институтах) и «делается» наука». Только там вы сможете найти тех, кто определяет лицо современной юридической науки. Научная бестактность, грубость языка никогда не были в нормальном вузовском сообществе свидетельством истины.

Русофобия и необоснованность суждений авторов бросается в глаза с первых строк статьи, в которой на с. 9 утверждается, что «русская юридическая наука от рождения сервильна (партийна), пуглива, лукава. продажна». Думается, для многих русских ученых с мировым именем (И.А. Ильина, С.А. Котляревского, С.А. Муромцева, Г.Ф. Шершеневича и многих других) такие высказывания крайне оскорбительны. Жаль, что они не могут ответить авторам статьи. Далее авторы на с. 11 высказывают прямо противоположное суждение: «Для нас идеалом русской науки является дореволюционная юридическая наука конца XIX - начала XX века». Какое из этих суждений истинно? Затем на этой же странице отмечается: «Она всегда была калькой западной юридической науки». Но если она была калькой, то она была либеральной, а значит критически настроенной по отношению к царизму. Тогда в чем сервильность?

Большинство констатаций в статье Александровых - заведомые провокации, состоящие в навешивании ярлыков, в выдвижении несуразных обвинений в адрес коллег по юридическому цеху. Появляется ощущение, что Александровым нужен любой отклик для повышения индекса цитирования. Объективность научных выводов их совсем не интересует. Прямо скажу - это негодные средства для профессоров. Это не культивирование конкурентной научной среды, а создание почвы для научного раздора по мелким, частным проблемам юридической науки, в том числе и в сфере уголовного судопроизводства.

О доктринальном и личном ханжестве А.С. Александрова свидетельствуют два неоспоримых факта.

Первый факт. Значительную часть своей жизни он посвятил докторской диссертации на тему «Язык уголовного судопроизводства» (защищена в Нижегородской академии МВД России в 2003 году). Язык законодательства - неотъемлемый элемент догмы права и юридической техники. Выходит, что в то совсем недавнее время юридическая техника не была для А.С. Александрова схоластикой, а ее проблемы - далекими от практики.

Более того, уже после защиты докторской диссертации автор (единолично либо в соавторстве с супругой И.А. Александровой) опубликовал 5 статей в специализированном ежегоднике «Юридическая техника» (2009. № 3. С. 49-52; 2011. № 5. С. 63-74; 2013. № 7. Ч. 1. С. 52-59; 2013. № 7. Ч. 2. С. 93-96; 2015. № 9. С. 91-93). По логике А.С. Александрова, журнал с таким названием не может не быть схоластическим и оторванным от реальной жизни. Почему он принимает участие, забыв о научной принципиальности и своих негативных оценках этой сферы юридической жизни, разумно объяснить нельзя. В статье неоднократно упоминается христианство, православие, и в этой связи хочу напомнить автору, что так поступают попы-расстриги. По всей видимости, А.С. Александров посчитал, что после его докторской диссертации отечественная технико-юридическая проблематика исчерпана и все проблемы юридический техники поставлены и решены его «гениальными находками».

Второй факт. Участники дискуссии, обсуждая необходимость привития норморайтеру моральной надежности, выдвинули немало интересных суждений и предложений. Само собой разумеется, что преподаватели, готовящие такого рода специалистов, должны быть образцом нравственного поведения, примером объективности и принципиальности. У Александровых собственная трактовка нравственности. Верхом цинизма выступают их разглагольствования на с. 20 о «производстве диссертаций», которое «развратило постсоветскую юридическую науку, сделало ее ненужной обществу и государству, а нужной только отдельно взятым лицам, кто «оплачивает музыку». И это пишет человек (А.С. Александров), под научным руководством которого была подготовлена настолько плагиаторская кандидатская диссертация «Прокурорский надзор за производством дознания: уголовно-процессуальный и организационный аспекты», что 16 ноября 2017 года диссертационный совет, созданный на базе Нижегородской академии МВД России, был вынужден лишить автора - А.Г. Тетерюка ученой степени кандидата юридических наук. Львиная доля вины за этот, мягко говоря, «научный брак» лежит на А.С. Александрове, и совестливый человек при таком (заимствовано без ссылок более 100 страниц, что составляет около 48% диссертации) публичном позоре воздержался бы от каких-либо оценок в этой области. Его ничуть не смущает, что он подвел диссертационный совет, Нижегородскую академию МВД России. Профессор Александров абстрагируется от всех фактов, которые ему не нравятся и не вписываются в его искусственные схемы.

Упреки в отсутствии надлежащей связи доктринальных разработок с практикой правотворчества можно принять от исследователей, которые сами приобрели богатый практический опыт в этой сфере, глубоко знают тенденции развития отечественной и зарубежной нормосозидательной работы. Александровы, смело нападая на все без изъятия отрасли юридической науки, такой практикой не обладают. И в этом ракурсе их выводы и предложения сомнительны, доверия не вызывают - они не хотят понимать и признавать особую природу правотворчества.

Возвращаясь к присланным в редколлегию материалам, надо отметить: неожиданные повороты обсуждаемой темы также можно отнести к позитивному результату дискуссии. Так, исследователи Сибирского федерального университета привлекли внимание к идее обеспечения человеческого § достоинства в связи с подготовкой норморайтера и выдвинули ряд весьма интересных конкретных § предложений относительно содержания обучения специалистов в сфере правотворчества в этом "в-ракурсе. ^

Не вдаваясь в детали дискуссии о реальных возможностях цифровых технологий в ^ правотворчестве, замены творцов права роботами, отмечу одно обстоятельство. Мы много пишем ^ и говорим о необходимости доверия к государственной власти и действующему законодательству. | Когда закон создаст (и, не дай бог, примет) робот, то можно ли быть уверенным, что граждане го воспримут его как эталон, достойный выполнения? Без личности нормосозидателя в самом | глубоком смысле этого понятия вера в справедливость принятого нормативного правового акта эфемерна.Н

Нет никаких препятствий для того, чтобы в перспективе нормативно закрепить каталог цифровых прав1 и обязанностей норморайтера, меры его ответственности за злоупотребление цифровыми правами и неисполнение цифровых юридических обязанностей.

Несомненное достижение дискуссии - предложение иных (чем я предложил) вариантов (моделей) подготовки норморайтеров. Таким образом, проблемное поле обсуждения норморайтерства значительно расширилось и, можно надеяться, что по мере доктринальной, практической и дидактической «обработки» этого поля решение поставленной задачи приблизится.

И последнее. Архитрудным вопросом проблемы подготовки и затем оценки деятельности норморайтера, вопросом, способным «торпедировать» мое предложение «на корню» (привлекаю внимание к этому, радея за дело), является следующий - поскольку одинаково глубоко знать все отрасли законодательства невозможно, то какие базовые сферы нормативного правового массива он должен освоить, как быть с иными комплексами права? Думаю, «зацикливаться» на этих, бесспорно, актуальных вопросах на этом этапе не стоит - все зависит от круга решаемых конкретным нормодателем практических задач, от мощности и финансовых возможностей правотворческой структуры. Всегда в таких случаях остается уповать на экспертное сообщество, на умения норморайтера сформировать квалифицированный и работоспособный временный творческий коллектив, привлечь профильную кафедру университета либо отдел научного (государственного или общественного некоммерческого) центра. «Недооценка мнения профессиональных сообществ, - отмечается в юридической литературе, - чревата принятием правовых актов с дефектным правовым механизмом, не учитывающим особенности осуществления того или иного вида профессиональной деятельности»2.

1 «Под цифровыми правами, - отмечает В.Д. Зорькин, - понимаются права людей на доступ, использование создание и публикацию цифровых произведений, на доступ и использование компьютеров и иных электронных устройств, а также коммуникационных сетей, в частности к сети «Интернет»». См.: Зорькин В.Д. Право в цифровом мире // Российская газета. 2018. 30 мая.

2 Тосунян Г.А., Сальникова Л.В. Культура правотворчества в современной России // Государство и право. 2018. № 3. С. 31.