© ОН ТАКОЙ ОДИН
157
НОМИНАНТ
Дж. Мэйнстринг
(1894-1943) (перевод с англ. и комментарии.
— Ефим Кандопожский)
Предлагаемая вниманию читателя новелла была найдена в посмертных бумагах известного деятеля раннего американского институционализма Дж. Мэйнстринга (1894-1943), и сразу вызвала бурю споров. Одни полагали, что это — сатира на знаменитого экономиста-либерала предвоенных лет, другие — что это отражение сомнений самого Мэйнстринга. В новелле содержатся интересные для отечественного читателя зарисовки быта американских экономистов «эпохи просперити».
Публикуется впервые.
Рив Грей, известный в профессиональном сообществе экономистов северо-западных университетов как «Мэтр», пребывал в глубокой задумчивости. Он понимал, что надо на что-то решаться, но сомневался, вновь и вновь перебирая варианты1. Впрочем, сказать «варианты» было бы чрезмерно, ибо ситуация оставалась альтернативной: либо налево, к «государственникам», — либо направо, к «рыночникам»2.
.. .Издав несколько монографий о неоспоримых преимуществах рыночной вольницы по сравнению с казарменностью государственно-организованного хозяйствования и завоевав репутацию «ультрарыночника», Грив вдруг ощутил, что атмосфера в обществе, по мере усиления кризиса3, незаметно поменялась: молодые диссертанты расчетливо славили исключительно экономический потенциал государства (который, правда, удавалось реализовать только на страницах их диссертаций)4, старшие коллеги вжимали голову в плечи, когда он шумно приветствовал их возгласом — «Привет либералам!»5, а начальство, ранее взахлеб читавшее его панегирики рынку, сегодня как-то растворилось в просторах нового административного здания6.
Надо было определяться. Слава упертого рыночника становилась опасной. А опасности Рив не любил.
***
Закурив и слушая по радио модный фокстрот, Рив стал рассуждать. Конечно, рынок был и будет, и никакая армия влюбленных в государство (а точнее — в его бюджет!) экономистов ему не навредит. Поэтому от того, что он, Рив, напишет что-нибудь критическое о рынке (тем более что рынок и вправду стал несносен, особенно подводя своих сторонников этим последним кризисом), ничего с рынком не случится. Зато Рив хоть как-то развеет опасный сегодня ореол «рыночника-либерала».
***
Грей набрал телефон Розенблита, старого друга по временам «классического рынка», а ныне редактора популярного среди дилетантов журнала «Экономические премудрости».
Розенблит откликнулся немедленно и, как всегда, попал в точку:
— Что, Рив, не дает спать больная совесть «классика»? Небось, коришь себя за вчерашние гимны рынку, который сегодня разорил половину бизнесменов?
Грей мысленно чертыхнулся, но, поборов себя, весело сказал:
— Надо было изучать рынок, а не рычать на него. Впрочем, ты прав, я как раз подготовил статью, которая может тебя заинтересовать. Напечатаешь?
— Нашел новые слова во славу рынка?
1 Некоторые комментаторы усматривают в этой строке намек на нерешительность ведущих экономистов страны в период надвигающегося кризиса.
2 А здесь комментаторов восхищает прозорливость Дж. Мэйнстринга, предугадавшего примитивную поляризацию рядов экономистов.
3 В данном случае Дж. Мэйнстринг имел в виду Великую депрессию, современником которой являлся.
4 По воспоминаниям секретарши Дж. Мэйнстринга, его особенно раздражали аспиранты, спрашивавшие, можно ли взять оппонента Адама Смита или Давида Юма.
5 В годы всеобщей нелюбви к рынку такое приветствие могло дорого обойтись не только шутнику.
6 Старые экономисты были убеждены, что здесь Мэйнстринг критикует ддминистрацию Рузвельта за неэффективное использование бюджетных ресурсов.
© Мэйнстринг Д., Кандопожский Е., 2009 © Кандопожский Е., перевод, 2009
ТЕRRА ECONOMICUS ^ Экономичeский вестник Ростовского государственного университета 2009 Том 7 № 4
ТЕRRА ECONOMICUS ^ Экономичeский вестник Ростовского государственного университета ^ 2009 Том 7 № 4
158
ДЖ. МЭЙНСТРИНГ
— На этот раз — одни выражения.
— Рив, дружище, ты же знаешь, как я высоко ценю твой талант, скорее присылай, я ее помещу в ближайшем выпуске.
— О'кей!
***
Грей решил назвать статью «Прощай, рынок»7, надеясь этим эпатировать своих поклонников. Он составил такой план — вначале будет традиционный поклон рыночным ценностям, затем их объективная критика, а в конце — апелляция к истории: пусть, дескать, она рассудит, кто прав — рынок или социализм?8.
Статью Грей написал быстро — ссылки на старого Адама Смита перемежались ссылками на входящего в моду Кейнса-младшего, страшившие цифры рыночного кризиса умерялись радостными данными российского социализма9, а опасность для рынка администрирования преодолевалась обращением к здравому смыслу.
Получилась обыкновенная гелертерская статья, необыкновенная только авторской подписью.
Перечитав написанное и философски вздохнув, Грей вызвал посыльного и, дав ему четверть-доллара, приказал опрометью мчаться к Розенблиту.
Дело было сделано. Рив налил себе немного виски и, закрыв глаза, растянулся на диване. На душе было скверно.
***
Прошел месяц. Рив уже подходил к университету, когда увидел прямо на него несущегося добродушного толстячка, слывшего на кафедре суперрыночником по своим взглядам и уж точно поклонником Грея.
— Маэстро, — задыхался фальцетом адепт рыночной свободы, — только что сообщили, что по ходатайству Л. Фон Мизеса Вас включили в номинанты на Нобелевскую премию — как главу современных либеральных рыночников. И сам Хайек, — толстячок снял котелок в знак уважения, — приветствовал это решение. Но что с Вами? Рив, эй, Вы меня слышите?
А Рив и правда пошатнулся. Он ухватился за рукав толстячка. Статья у Розенблита должна была выйти со дня на день, и скандал был неминуем.
***
Вечером, в своем кабинете, Грей сидел с погасшим взором. Это был момент, когда он был готов удавиться.
В дверь постучали и в кабинет вошел утренний толстячок. У него был растерянный вид, и он прошептал:
— Рив, только что «Дейтройт-Таймс» сообщил о разорении медиа-группы Розенблита и невозможности издания даже прощального номера «Экономические премудрости»!10
Грей оторопел, — ему на помощь пришел тот самый Рынок, недостатки которого он так живописал в своем последнем злосчастном опусе.
— АЙ ДА РЫНОК! АЙ ДА СУКИН СЫН! — кричал в восторге Грей, недавно одолевший в подлиннике «Бориса Годунова», драму далекого по времени и расстоянию русского поэта.11
Толстячок от удивления сел на свой котелок.
1934, Детройт
7 Как раз незадолго до описываемых событий вышел роман Э. Хемингуэя «Прощай, оружие», название которого стало популярным среди провинциальной американской интеллигенции.
8 Для американских экономистов альтернативой рынку традиционно выступает «социализм», а не некий абстрактный «антирынок» (примеч. редакции).
9 По времени написание статьи совпало с окончанием первой пятилетки в СССР и реализацией грандиозных планов второй пятилетки.
10 Статьи Дж. Мэйнстринга не принимались в местных изданиях, и знаменитый экономист расквитался с ними в этой строке.
11 Откуда взялся «Борис Годунов» с Пушкиным — не могут сказать сами американцы.