CC BY
79
УДК: 726.03: 351.758.3 ББК: 38.718
Е.С. Бушуева, г. Иркутск Научный руководитель: П.А. Новиков
Нерчинская Успенская церковь — неизвестный памятник культового зодчества Сибири начала XVIII в.
Аннотация
На основе архивных источников, впервые введенных в научный оборот автором данной статьи, удалось установить имя первого профессионального зодчего Забайкалья, «соликамского мастерового, выходца из Ярославля» — Василия Степановича Горяева, принявшего, в свое время, активное участие в возведении ряда известных памятников культового зодчества Сибири начала XVIII в. — Верхотурского Троицкого собора, Иркутского Богоявленского собора, а также Нерчинской Успенской церкви. Автору удалось проследить стилистическую и иконографическую связь между вышеназванными культовыми сооружениями и отдельными храмами Пермского края, доказав, что у Нерчинской Успенской церкви было два исходных образца. В процессе идентификации архитектурного стиля Нерчинской Успенской церкви были представлены мнения как современных архитекторов, так и всесторонне обоснована, со ссылками на сохранившиеся архивные документы, позиция автора.
Ключевые слова: монастырский каменный храм, исходные образцы, асимметрия общей композиции, архитектурный тип «корабль», традиционный древнерусский стиль с пятиглавым завершением.
Заброшенный старинный православный храм во имя Успения Пресвятой Богородицы, руины которого виднеются «на правом берегу реки Шилки» [1, л. 8об.] в 8 километрах от Нерчинска, уже более 300 лет придает окружающей его полупустынной местности благообразно-богомольный облик. Древний каменный храм, безмолвный свидетель былого величия Нерчинска, его некогда высокого статуса среди российских городов и широкой известности как в стране, так и за ее пределами, сейчас пребывает в полном забвении.
Этот незаурядный памятник культового зодчества Сибири в XX в. разделил типичную участь храмов, когда одни безжалостно уничтожались, другие, разграбленные, закрывались или приспосабливались под склады, амбары, помещения для скота. Так и Успенская церковь долгие десятилетия была прибежищем лишь для домашних животных местного населения, находящего под ее намоленными сводами спасение от промозглого дождя или летнего зноя и гнуса. Результатом ничем не сдерживаемой деятельности новой власти, проводившейся под лозунгом бескомпромиссной борьбы со старыми религиозными пережитками, стал тот факт, что к 8 мая 1945 г. на территории Забайкалья не осталось ни одного действующего православного храма, не пощадили и бесценный памятник историко-архитектурного наследия края — Нерчинскую Успенскую церковь.
Современное равнодушие к судьбе разрушающейся древней святыни, по мнению автора статьи, обусловлено рядом факторов: во-первых, неправильным определением историко-ар-хитектурной ценности объекта; во-вторых, ошибкой, допущенной забайкальскими архитекторами, в идентификации архитектурного стиля Нерчинской Успенской церкви.
Исходя из вышесказанного, целью статьи стало всестороннее обоснование историко-ар-хитектурной ценности первого каменного православного храма Нерчинска, составляющего наиболее ценную часть историко-культурного наследия Забайкалья, путем проведения идентификации архитектурного стиля Нерчинской Успенской церкви, что в условиях предстоящих реставрационно-восстановительных работ выступает главным фактором для исторически верного оформления ее экстерьера и интерьера.
Относительно идентификации архитектурного стиля древнего храма вопрос до настоящего времени остается открытым. В немногочисленных научных и периодических публикациях не раз предпринимались попытки дать определение стилистической принадлежности уникального памятника культовой архитектуры начала XVIII в. — Нерчинской Успенской церкви. Тем не менее, прийти к единому мнению об архитектурном стиле данной церкви так и не удалось.
В ряде научных работ архитектора из Хабаровска Н.П. Крадина, впервые описавшего Успенскую церковь в ходе изучения памятников-зданий Нерчинска XVШ-XIX вв., был представлен краткий анализ архитектурных достоинств первого от Байкала до берегов Тихого океана каменного православного храма. Вместе с тем, ученый не счел нужным передать конструктивно-строительные особенности церкви и не дал четкого определения ее архитектурного стиля. По этому поводу Н.П. Крадин заметил: «Поиски истоков архитектуры Успенской церкви приводят в Соликамск и далее на Север Руси... Там мы видим ту же общую схему композиции, ясность и четкость планов церквей конца XVII в. Правда, там декор богаче, он свидетельствует о широком распространении на Руси этого времени «московского узорочья». Хотя Успенская церковь и построена в начале XVIII в., весь композиционный строй и внешний облик этого сооружения позволяют сделать вывод об их значительном отставании от своего времени» [2, с. 81].
Московский архитектор Л.К. Масиель Санчес обратил внимание на то, что «распространившееся до Байкала барокко в первой четверти XVIII в. еще не затронуло Забайкалье, и поэтому видел ближайшие аналоги храму в церквах Великого Устюга, на Вятке и Соликамске» [3, с. 40]. Он привел перечень отдельных соликамских храмов, которые «имеют те же пропорции — четверик с утопленными кокошниками, растянутость в ширь, трапезные низкие», и, по его мнению, послужившие образцами для Успенской церкви. К храмам-образцам исследователь отнес Преображенскую и Спасскую церкви в Соликамске, Троицкую в Ленве, Никольскую в Пыскоре. Обнаруженное сходство позволило архитектору выдвинуть предположение, что на возведении Нерчинских храмов, находящихся на самой дальней сибирской окраине, «в отличие от иркутской Спасской церкви, соликамцы играли ведущую роль, а москвичи отсутствовали» [3, с. 40-41]. В то же время, Л.К. Масиель Санчес в своем обобщающем научно-исследовательском труде уклонился от конкретизации архитектурного стиля описываемого им первого каменного культового сооружения Забайкалья.
В свою очередь, читинский архитектор В.И. Кулеш, выступая от лица всех забайкальских архитекторов, на протяжении 12 лет неоднократно обращал внимание общественности на то, что «строительная артель» для возведения Успенского храма близ Нерчинска «была прислана Петром I из Москвы». По его оценке, «исторический памятник выполнен в уникальном стиле нарышкинского барокко» [4, с. 12]. Согласно уточнению В.И. Кулеша, «этот стиль был придуман московскими архитекторами той эпохи» [4, с. 12; 5, с. 13].
В своих многочисленных интервью как в периодических изданиях, так и на региональном телеканале, В.И. Кулеш систематически разъяснял, что «архитектурные детали фасадов церкви выполнены в стиле, так называемого нарышкинского барокко», так как «всего 15 лет отделяют строительство Успенской церкви от создания храма Покрова в Филях под Москвой. По-
96
этому с большой долей уверенности (акцентировал В.И. Кулеш), можно говорить о том, что в обоих случаях работали представители одной и той же школы зодческого мастерства» [6, с. 44]. Следовательно, исходя из сказанного Виктором Кулешом, архитектурный стиль церкви-колокольни, ярко выраженный в храме «Покрова в Филях под Москвой», с симметричным решением башне-образного характера, полукружьем низких притворов и апсиды, ажурными галереями-гульбищами, с гармоничной, полной динамизма и торжественности композицией, должен быть присущ и Нерчинской Успенской церкви.
Позиция, заявленная В.И. Кулешом, стала априорной для местных историков, краеведов, журналистов и сотрудников государственного архива Забайкальского края: Т.П. Казаковой, Л.М. Карчановой, А.Ю. Литвинцева, С.Ю. Литвинцева, С.В. Кудрявцева, В.И. Косых, О.А. Малаховой, Н.Н. Константиновой, З.В. Мошкиной, А. Затирко, Л. Комиссаровой и многих других [7, 8, 9, 10]. Так, краевед из Чернышевского района О.А. Малахова в процессе описания Курлы-ченской Спасской церкви обратила внимание на то, что «своей архитектурой она напоминает кирпичную церковь мужского монастыря в селе Калинино Нерчинского района (т.е. Успенскую церковь — Е.С. Бушуева). Обе забайкальские церкви объединяет то, что они построены в стиле московского барокко» и их «можно сопоставить с церковью Покрова в Филях, построенной в 1693 году», подчеркивает О.А. Малахова [11, с. 261; 12].
Автор данной статьи, не вступая в научную полемику с многочисленными сторонниками обозначенного выше теоретического воззрения, предлагает свое обоснование идентификации архитектурного стиля Нерчинской Успенской церкви.
Величественный Успенский храм, выстроенный из красного кирпича, оштукатуренный и выбеленный, пятиглавый, однопрестольный, бесстолпной конструкции, относился к широко распространенному во второй половине XVII в. типу посадских храмов, известному в архитектуре как «корабль». Композиционное решение этой разновидности храмов предусматривало рас-положение по продольной оси (восток-запад) колокольни, трапезной и основного объема здания храма с завершающей алтарной частью. За свой трехсотлетний период существования Успенская церковь ни разу не достраивалась и не перестраивалась. А капитальный ремонт был произведен лишь один раз настоятелем этой церкви о. Иоанном Григорьевичем Знаменским в конце 1870-х гг. Стало быть, церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы не претерпела за этот длительный период времени никаких изменений и предстает перед нами в своем первозданном виде.
По мнению автора статьи, в архитектуре Успенской церкви хорошо просматривается асимметрия общей композиции благодаря разному масштабу ее частей: шатровой колокольни, трапезной, самого здания церкви и алтаря, а также неодинаковому оформлению наличников оконных проемов южного и северного фасадов. Ко всему прочему, барочность ее декора органично сочетается с приемами древнерусского зодчества, что в стилевом отношении соответствует строгановскому барокко. Для обоснования высказанной точки зрения, целесообразно детальней познакомимся со спецификой архитектуры Нерчинской Успенской церкви и особенностями ее декора.
Церковное здание, небольшое по площади: «13 сажень в длину и 5 сажень в ширину» [13, л. 11], но достаточно высокое, имело бесстолпный зал, перекрытый сомкнутым сводом. Снаружи кирпичные стены церкви по углам были усилены широкими вертикальными тягами — лопатками. В данном случае конструктивная функция лопаток, усиливающих прочность стен, удачно сочеталась с их декоративной функцией, способствующей четкости очертания силуэта здания церкви и визуальному облегчению всего массива при помощи вертикального обрамления плоскости стен.
Успенская церковь по композиционному завершению центральной части относилась к мно-
97
гоглавым, поскольку ее четырехскатная кровля была увенчана маковками пяти глав с крестами. В монастырской описи за 1763 г. имеется запись: «Церковь каменная о пяти маковицах, кресты обиты белым железом, а маковицы деревянным лемехом. Над алтарем глава каменная одна, крест железный под золотом» [7, с. 82; 13, л. 11]. Стало быть, все кресты на церковных главах были поставлены восьмиконечные металлические, в свое время обшитые «привозным белым листовым железом» [14, л. 29]. А вот маковки глав Успенской церкви были покрыты небольшими деревянными дощечками подобно черепице — лемехами. Кровельный лемех изготавливался из осины. Предпочтение строителей данной породы дерева было обусловлено рядом ее свойств: податливостью обработке, увеличению прочности при воздействии дождя и снега, а также приобретению со временем серебристого оттенка. Чешуйчатые главы (к сожалению, не удалось установить декоративный вид завершения лемеха: городчатый, заостренный или за-кругленный) венчали ладные высокие шеи барабанов без оконных проемов, опоясанные тонкими декоративными арочками — аркатурными поясами [15]. По замыслам устроителей, пышные главы и сияющие кресты должны были придать всему облику культового архитектурного сооружения большую монументальность и торжественность.
В архитектурном варианте Успенской церкви четыре боковые главы уже являлись декоративным элементом наружного убранства. Их круглые глухие барабаны (шеи) установили не на своды, как ранее ставили светоносные барабаны, а на наружные стены и разместили по диагоналям четверика.
Единственным светоносным барабаном был пятый — центральный, с небольшими узкими оконцами-бойницами, ориентированными строго по сторонам света. Конечно же, поступающего через них солнечного света не хватало для освещения всего внутреннего пространства церкви. Проблема с освещением интерьера Нерчинской монастырской церкви была успешно решена за счет больших боковых окон, расположенных на южном и северном фасадах. А рассеянный свет, льющийся из центрального светоносного барабана, лишь символизировал для православных прихожан незримое присутствие Бога-Творца в здании храма.
В Успенском храме здание основного объема визуально делится на два яруса с окнами в каждом из них. Складывается впечатление деления церкви на обособленные этажи, потому издали она кажется двухэтажной. На самом деле это ложная двухэтажность, так как внутренний объем церкви остается неразделенным.
Отличительной особенностью декора Успенской церкви является неповторяемость оконных наличников, которые разнятся не только по фасадам (южному и северному), но и между собой. На стройном четверике церкви нет ни одного одинакового наличника. На южной стене Успенского храма устроили пять больших оконных проемов и разместили их в два яруса. Все окна в свое время были затянуты слюдой и украшены коваными железными решетками, поставленные ссыльным кузнецом Федором Тезиковым для лучшей сохранности богатого церковного имущества. Устроители монастыря, хорошо зная природно-климатические особенности солнечной Даурии, предусмотрительно сделали пять оконных проемов — три окна внизу и два вверху над ними — чем смогли добиться не только прекрасной освещенности внутреннего интерьера церкви, но и ее естественного обогрева. Правда, в лютые январские морозы солнце не могло в достаточной мере прогреть холодное каменное здание. Тогда монастырские служители «утреню и вечерню, когда настоит надобность отправлять — отправляли в столовой» (трапезной)». Здесь, в трапезной, с южной ее стороны так же заложили три больших окна, оформленные наличниками аналогично окнам южной стороны основного объема здания церкви и алтаря. В убранстве трапезной имеются сдвоенные окна — в последствие данный прием был воспроизведен в Богоявленском соборе в Иркутске.
Своеобразной чертой архитектуры, иконописи и фресковой росписи конца XVII в. высту-
98
пил декоративизм. Новое веяние не обошло и отдаленных земель Нерчинского воеводства. Оно проявилось в обилии декоративных украшений вокруг оконных проемов Успенской церкви, придавших ей нарядный, живой вид. Особенно тщательно резчики постарались над оформлением окон всего южного фасада. Сохраняя единый композиционный стиль декорирования, они умело придали каждому окну специфическую неповторимость. Если внимательно присмотреться, то среди пяти пар резных одинарных колонок наличников окон южной стены Успенской церкви нельзя встретить повторяющихся. Повторение прослеживается лишь в колонках наличников трапезной и алтарной части храма с южной стороны. Формы наличников окон здания церкви, алтаря и трапезной, представляющие собой прямоугольную скобу из декоративных колонок различной конфигурации, объединены в единую композицию расположенными сверху однотипными разорванными треугольными фронтонами. Все декоративное оформление колонок оконных проемов выполнено с большой изобретательностью и художественной выдумкой. Умельцы, придерживаясь народных традиций, черпали образцы из окружающей их природы. Потому капители колонок наличников южной стороны исполнили в форме распустившегося цветка прекрасной даурской лилии.
Оформление наличников оконных проемов северного фасада церкви заметно отличается от наличников, обрамляющих окна южной стороны. Профилированные колонки северной стены исполнены однотипно. Их капители, искусно вырезанные из камня, напоминают дивные цветы огненных саранок, лепестки которых медленно раскрываются под лучами восходящего солнца. Здесь особого внимания заслуживают фронтоны в виде спиралевидных завитков с «глазками», загнутыми навстречу друг другу. Между ними в углублении стены храма искусные резчики по камню вырезали крошечный цветочек, напоминающий русскую девятилепестковую ромашку, схожую с изразцами Верхотурского Свято-Троицкого собора. Несмотря на то, что стилизация упростила ее очертания, этот незамысловатый полевой цветок был излюбленным сюжетом в зодчестве второй половины XVII в. Издали вся композиция фронтона выглядит разорванной ажурной полукруглой аркой с небольшими изящными волютами. Изысканное оформление оконных проемов Успенского храма как с северной, так и с южной стороны свидетельствует о неисчерпаемой народной фантазии, о стремлении строителей церкви придать ей максимально живописный вид и при этом сохранить строгость и величественную простоту стиля выбеленного каменного фасада, на фоне которого контрастно смотрелись священнослужители в богатом церемониальном облачении, а также вкладчики и устроители церкви, в не менее роскошных одеяниях. Вместе с тем, обилие декора, различающегося по фасадам и частям здания храма, отвечало принципу асимметрии, широко распространенному в архитектуре конца XVII в.
Блестящее исполнение каменных резных украшений на фасаде Успенской церкви было по силам лишь высокопрофессиональным мастерам по декоративному оформлению зданий, способным самостоятельно решать сложные композиционные задачи. Они при помощи профилированных колонок, обрамляющих оконные проемы и портал северной двери, смогли придать всему архитектурному объему церкви некую воздушность и устремленность ввысь, в безбрежность синего неба, к солнцу, к Богу.
На северном фасаде Успенской церкви, под двумя красиво декорированными окнами, зодчие разместили широкие двухстворчатые «деревянные, резные, простые» двери, укрепленные при настоятеле о. Иоанне Григорьевиче Знаменском «листами железа». Эти двери служили главным входом, поскольку с западного фасада к основному объему здания церкви примыкала трапезная. «На стороне вне церкви» [16, л. 24] в глухом арочном проеме (люнете), над дверью, укрепили на «дощатом киоте» писанный красками «образ Пресвятой Богородицы Владимирской» [17, л. 12].
Образ Небесной Покровительницы Земли Русской, встречающий православных прихожан у входа в храм, был немым свидетельством сложившегося в сознании служилых людей твердого убеждения о территориальной принадлежности Даурии к Российскому государству. Монастырская Успенская церковь продолжительное время являла собой символ могущества самодержавной власти в удаленном регионе и вела активную просветительскую деятельность среди местного населения. И там, где не хватало человеческих сил, взывали к силам небесным.
Автору статьи в ходе многолетней работы с архивными документами удалось установить памятники культовой архитектуры Сибири и Пермской земли, связанные с Нерчинской Успенской церковью одной стилистикой и иконографией. В этом неоценимую помощь оказал исторический документ, найденный в фондах Государственного архива Забайкальского края, — порядная запись за 1708 г. В порядной записи Никита Титов сын Варламовых — главный устроитель Свято-Успенской обители — обвинял подрядчика каменного дела подмастерью «ярославца Василия Степанова сына Горяева со товарищами» в неисполнении договора, «а подряд его Никиты с Василием со товарищи от той церковной колокольни от дела составлял 2600 рублей». По тем временам это была достаточно крупная сумма. Сохранились и расписки в отдаче денег от строительства церковной колокольни «подмастерьям Василию Горяеву да Конану Юдину».
Неожиданно любопытные сведения были обнаружены в иркутских архивных источниках, повествующих о возведении «центра всех церквей» старого града Иркутска — Богоявленского собора. На протяжении длительного периода времени иркутяне не могли установить имя строителя данного храма. Поэтому после многолетних поисков пришли к выводу (на уровне предположений), что им мог являться уставщик церковного каменного строения Василий Горяев. К данному решению их подтолкнули записи, сохранившиеся в приходно-расходных книгах Богоявленского собора. В них среди множества имен посадских и служивых, бравших подряды на строительные работы, встречается только одно имя уставщика — Василия Горяева, да и то в отчетах за 1728 и 1731 гг., т.е. в то время, когда строительные работы уже шли к своему завершению. Первое упоминание о нем датируется концом августа 1728 г., где говорится «в 27 день августа 1728 года выдано подмастерью каменного дела Василью Гаряеву 15 рублей». Следующий расчет с указанием конкретного вида деятельности означен 16 июля 1731 г., когда «Василий Гаряев подрядился робить на алтаре четыре перемычки с четырех сторон ради утверждения шеи и главы, а ту шею вывести выше кровли на аршин, а рядил за работу 10 рублей из готового товару» (в ходе работ с архивными документами обнаружилась интересная особенность, если в приходно-расходных книгах Нерчинского Свято-Успенского монастыря фамилия уставщика писалась через «о» — Горяев, то в архивных источниках Иркутского Богоявленского собора его фамилия была написана через «а» — Гаряев — Е.С. Бушуева).
Однако эпизодические упоминания имени уставщика в разрозненных архивных документах, дошедших до наших дней, не являются, по мнению иркутских исследователей, вескими основаниями для закрепления авторства возведения Богоявленского собора за Василием Го-ряевым. Вместе с тем, полагают они, в пользу соликамского мастера имеется один, но очень веский аргумент: Василий Горяев работал на строительстве Троицкого собора в Верхотурье (его имя сохранилось в списках строителей собора). Исходя из обнаруженного факта, а также из сходства внешнего вида церковных комплексов, характера употребленных конструктивных приемов, подобия шатровых колоколен и обрамления оконных проемов, исследователь архитектуры В.В. Скопин пришел к выводу, что Верхотурский Свято-Троицкий собор был взят в качестве прообраза для Иркутского Богоявленского собора. Свое мнение он обосновал так: «Троицкий собор принадлежит к памятникам строгановской школы. Он построен артелью каменщиков из главного в то время центра уральских владений Строгановых — города
100
Усолья. Величественный памятник храмовой архитектуры начала XVIII века — Троицкий собор, послужил образцом для возведения ряда первых церквей и храмов в южном Верхотурье, а также в других весях Урала и Сибири».
Широко известны храмы, построенные по сходной с верхотурским собором объемно-пространственной схеме: Богоявленский собор в Тюмени (1700-1708 гг.), который, к сожалению, не сохранился, Успенский собор в Долматовом монастыре (1707-1711 гг.). Богоявленский собор в Енисейске (1709-1712 гг.) первоначально до пожара был во многом близок верхотурскому.
Автор статьи, обобщив материал, сохранившихся исторических документов из фондов Иркутского и Забайкальского архивов, в своих многочисленных публикациях смог обосновать сти-листическую и иконографическую связь Нерчинской Успенской церкви с Верхотурским Троицким и Иркутским Богоявленским соборами [20-26]. Эти три сибирских храма были связаны между собой не только работой мастеров одной артели, но и ориентацией на один и тот же образец — Свято-Троицкий собор из Верхотурья. Выявленная взаимосвязь наиболее отчетливо проявилась в однотипности конструктивно-технических приемов, используемых уставщиком Василием Горяевым при сооружении восьмигранных шатровых колоколен вышеназванных храмов [18-23].
Следовательно, Нерчинская Успенская церковь — это неизвестный до сегодняшнего дня памятник культового зодчества Сибири начала XVIII в., один из многих возведенных по вер-хо-турскому образцу.
Свойственную архитектуре того времени тенденцию разъяснил известный исследователь культуры Сибири А.Н. Копылов. В частности, он указал: «до 80-х годов XVIII века зодчие-практики «каменных дел подмастерья» или «уставщики церковного каменного строения» выполняли функции архитектора и прораба-строителя одновременно» [24]. Поэтому «каменных дел подмастерья» или «уставщик», стоявший во главе артели, попросту брал за образец готовую, хорошо знакомую ему церковь, и в процессе строительства лишь вносил частичные изменения или дополнения «в соответствие с пожеланиями заказчиков и в меру художественного чутья и мастерства самих строителей» [24].
Возвращаясь к Василию Степановичу Горяеву — соликамскому мастеровому, выходцу из Ярославля, заметим, что после завершения основных работ по возведению кирпичного корпуса Верхотурского Троицкого собора «без внутренней отделки» мастера-каменщики вынуждены были начать поиск новых заказов. В подтверждении данной версии С.Н. Баландин приводит следующие факты: «из Верхотурья каменщики и мастера стали уезжать в другие города Сибири на строительство каменных зданий» [25, с. 191]. Из архивных источников стало известно, что уставщик Василий Горяев, по приглашению нерчинских служилых казаков, прибыл со своей артелью в город Нерчинск и приступил 24 февраля 1708 г. к выполнению крупного заказа — строительству монастырской Успенской церкви.
Бесспорно, подмастерье каменных дел Василий Горяев для образца возводимой им Нер-чинской Успенской церкви взял Верхотурский Троицкий собор, что хорошо просматривается в самобытном декоративном оформлении наличников оконных проемов и шатровой колокольне. Тем не менее, использование готовых проектных решений не свелось у него к слепому копированию план-фасада образца, а претерпело творческое осмысление, рождение яркого, нестандартного замысла для нового каменного храма.
По прибытию в Нерчинск Горяев «со товарищи» приступил к возведению Успенской церкви в традиционном древнерусском стиле с пятиглавым завершением, принадлежащим к типу русских трапезных церквей на подклети с продольно-осевой композиционной структурой построения объемов. Предпочтение, отданное уставщиком выбору данного архитектурного стиля, было обусловлено рядом факторов: во-первых, консерватизмом взглядов и финансовы-
101
ми возможностями заказчиков, во-вторых, стилистикой культовых сооружений, широко распространенных по месту жительства Василия Горяева — в Соликамске и его окрестностях, а также в Ярославле.
После окончания строительства верхотурского Троицкого собора, именитый каменных дел мастер Василий Степанович Горяев принял новый заказ на возведение небольшой монастырской каменной церкви. Перед отъездом в далекий Нерчинск, он заехал в Соликамск, куда по сложившейся многолетней традиции приносили крестным ходом явленный чудотворный образ Николая Мирликийского Чудотворца, обнаруженный, согласно приданию, в 1613 г. вблизи родника. Икону святителя Николая доставляли в Соликамск раз в три года, к девятой пятнице по Пасхе, из Никольского храма в Ныробе. Порой из Соликамска икону несли дальше по старинным поселениям Великой Чердыни — Дедюхину, Ленве, Пыскору, Лимежу, Вильве и далее и только после этого возвращали в Ныроб.
Опытный уставщик Василий Горяев, будучи в Соликамске, не мог не побывать в Ныробе, чтобы лично не увидеть возведенный там прекрасный каменный Никольский храм. Время его сооружения обычно относят к 1704-1705 гг. К сожалению, история, архивы и даже народные придания не сохранили имена заказчиков и зодчих. Тем не менее, нерукотворный памятник культовой архитектуры начала XVIII в. до сих пор стоит на радость жителям Ныроба.
Многие конструктивно-строительные приемы и декоративные элементы Ныробского храма, впоследствии, были воплощены в архитектуре Успенской церкви далекого Нерчинска. Например, в Никольском храме наблюдалось определенное несовпадение разбивки южного и северного фасадов трапезной: на ее северном фасаде устроили только одно окно, в то время как на южной стороне трапезной разместили три окна. Просматривается сходство и в обрамлении оконных проемов двух церквей. Так, центральное окно ложного первого этажа Никольской церкви нашло свое последующее воплощение в оформлении окон северного фасада Успенской церкви — те же колонки с идентичными капителями и двумя валиками, навершия из валют.
Таким образом, обобщая изложенный выше материал, можно сделать вывод, что у Нер-чинской Успенской церкви было два исходных образца — это собор Святой Живоначальной Троицы в Верхотурье (1703-1709 гг.) и Никольская церковь в селе Ныроб (1704-1705 гг.), которая, по замечанию А.Ю. Каптикова, «подхватывала формы и декоративные новшества созданного в Верхотурье» [26, с. 15]. Вместе с тем, отдельные элементы декоративного убранства фасадов Успенской церкви были позаимствованы у ряда памятников культового зодчества Соликамска (Преображенская и Спасская церкви), Пыскора (Никольская церковь).
Необходимо отметить, что монастырская Успенская церковь, в свою очередь, послужила исходным образцом для каменной Троицкой церкви, возведенной непосредственно в городе Нерчинске (1712-1720 гг.). Сравнительный анализ двух первых каменных культовых сооружений города Нерчинска начала XVIII в., проведенный по сохранившимся в архивах края старинным фотоснимкам, выявил следующую особенность — абсолютную архитектурно-конструктивную идентичность форм основных объемов зданий храмов и элементов их деталей декора.
Данный факт стал основанием считать, что ранее построенная монастырская Успенская церковь была взята за исходный образец для возводимого позднее в Нерчинском остроге каменного кафедрального собора во имя Святой Живоначальной Троицы. Два однотипных каменных храма, отличающиеся лишь размерами, расположили друг против друга, на противоположных берегах реки Шилки, — один в ограде Нерчинского мужского Свято-Успенского монастыря, другой — за стенами Нерчинского острога.
В то же время, между двумя первыми каменными храмами Нерчинска было немало раз-
102
личий. Одним из наиболее существенных отличий стал выбор расположения главных входов в эти храмы. Так, согласно первоначальному архитектурно-строительному замыслу, в монастырской Успенской церкви парадный портал должен был располагаться с ее западной стороны. Именно на это указывает богатое декоративное убранство портала на западном фасаде трапезной. Вход в трапезную, выполняющий функцию парадного портала, обрамляли высокие полуколонны, не отделенные от западной стены, покоящиеся на массивных базах. Изящные резные капители полуколонн, по форме напоминающие распустившийся цветок даурской лилии, поддерживали разорванный треугольный фронтон внушительных размеров.
Учитывая тот факт, что первоначально нижняя часть четверика колокольни была открытой и, как уточняет архитектор Н.П. Крадин, «стояла на четырех мощных столбах, из которых восточные совпадали со стеной трапезной», то в этом случае западный портал изначально предполагался главным входом в храм. Открытая же площадка под колокольней, выложенная из отшлифованного плитняка, выполняла функции паперти. Анализируя специфику декоративного оформления парадного портала, архитекторы пришли к заключению, что «характер декора портала соответствует декору среднего окна абсиды».
По мнению автора статьи, принцип декорирования парадного портала монастырской Успенской церкви был заимствован из декоративного оформления главного входа Верхотурско-го Свято-Троицкого собора. Исходя из проведенной аналогии, появилась возможность объяснить использование разорванного фронтона. Если в Троицком соборе Верхотурья в разрыв фронтона была вставлена икона, которая встречала многочисленных богомольцев, проезжающих через крупный торговый город, то в Нерчинской Успенской церкви, после того как арочные проемы нижнего четверика колокольни с трех сторон были заложены, о чем «напоминают следы в виде швов», разрыв фронтона стал лишь малопонятной спецификой декора.
Архивные материалы сохранили имя зодчего, возводившего монастырскую Успенскую церковь и Троицкую церковь в Нерчинске, им стал Василий Степанович Горяев со своей артелью, который несколько лет спустя участвовал в строительстве Богоявленского собора в Иркутске и сооружении его величественной восьмигранной шатровой колокольни.
Следовательно, Нерчинскую Успенскую церковь можно отнести к некогда широко распространенному типу бесстолпного посадского храма, с одной световой главой, с небольшим, но просторным помещением основного объема здания церкви, двумя ярусами окон на фоне ложного членения стен на этажи, способствующих увеличению освещенности храма. Исходными образцами для Успенской церкви стали два храма Верхотурский Троицкий собор и Не-робская Никольская церковь, чьи конструктивно-строительные особенности, декоративное убранство, объемно-пространственное решение были творчески переработаны уставщиком Василием Степановичем Горяевым, систематизированы, преобразованы и воплощены в новом удивительно гармоничном архитектурном ансамбле Успенской церкви. В свою очередь, максимально отвечающая культурным запросам заказчиков, Успенская церковь сама стала исходным образцом для двух других известных храмов — Нерчинского Троицкого и отчасти Иркутского Богоявленского кафедральных соборов.
Автор статьи разработал схему взаимосвязи Нерчинской Успенской церкви с культовыми сооружениями разных регионов российского государства (Рис. 1).
Таким образом, Нерчинскую Успенскую церковь можно сравнить с небольшой, но чрезвычайно ценной жемчужиной в ожерелье первых каменных культовых сооружений Православия на Земле Сибирской. Ко всему прочему, Успенская церковь — это неведомое до сегодняшнего дня звено в цепи архитектурных памятников шатрового зодчества, возводимых по окраинам формирующейся Российской Империи, памятников, свидетельствующих о красоте и самобытности стиля строгановского барокко.
103
Список использованных источников
1. Государственный архив Забайкальского края (ГАЗК). Ф.Р. 2676, Оп. 1, Д. 74, Л. 8об.
2. Крадин Н.П. Памятники архитектуры Нерчинска XVIII-XIX вв. // Архитектурное наследство: Город и его застройка / под ред. д-ра архитект. О.Х. Халпахчьяна. — М.: Стройиз-дат, 1985. — № 33. — С. 79-88.
3. Масиель Санчес Л.К. Каменные храмы Сибири ХУШ века: эволюция форм и регио-нальные особенности. — Дисс. на соискание... канд. искусствоведения. — М.: 2003. — С. 39-41.
4. Затирко А. Всем миром! На спасение 300-летней церкви // АиФ-Забайкалье, регио-наль-ное приложение. — 2012. — №17 (771). — С. 12.
5. Комиссарова Л. Храм нашей надежды: мифы и тайны села Калинино // АиФ-Забайкалье, региональное приложение. — 2012. — №23 (782). — С. 13.
6. Кулеш В. Спаси и сохрани // Забайкалье: наука, культура, жизнь. — 2003. — №3. — С. 44-45.
7. Казакова Т.П. Нерчинский Успенский монастырь // Нерчинское Забайкалье (Архивный вестник). — Вып. 6. — Чита, 2003. — С. 82-83.
8. Карчанова Л.М. Земли родной минувшая судьбина: история Нерчинска в документах ГАЧО. — Чита: Экспресс-типография, 2003. — 16 с.
9. Православные храмы Нерчинского района Забайкальского края. — Владивосток, 2011. — 17 с.
10. Нерчинск: Читинская область. — М.: ПанЪинтер. 2002. — 20 с. (Малые города России).
11. Малахова О.А. Спасская церковь в деревне Курлыч Чернышевского района Забай-каль-ского края // Баландинские чтения: сборник статей VIII научных чтений памяти С.Н. Баландина, Новосибирск, 18-20 апреля 2013 г./ сост. Д.Д. Бушма; Новосиб. гос. архит.-худ. академ.; Музей истории архитектуры Сибири им. С.Н. Баландина — Новосибирск, 2014. — С. 261-268.
12. Малахова О.А. История Успенского монастыря села Калинино Нерчинского района Забайкальского края // Баландинские чтения: сборник статей VIII научных чтений памяти С.Н. Баландина, Новосибирск, 18-20 апреля 2013 г./ сост. Д.Д. Бушма; Новосиб. гос. архит.-худ. академ.; Музей истории архитектуры Сибири им. С.Н. Баландина — Новосибирск, 2014. — С. 256-261.
13. ГАЗК. Ф. 282. Оп. 1. Д. 36. Л. 11.
14. ГАЗК. Ф. 282. Оп. 1. Д. 7. Л. 29.
15. История русской архитектуры: учеб. для вузов / В.И. Пилявский, Т.А. Савина, А.А. Тиц, Ю.С. Ушаков, Г.В. Заушкевич, Ю.Р. Савельев. — 2-е изд.перераб. и доп. — СПб.: Стройиздат СПб, 1994. — 256 с.
16. ГАЗК. Ф. 282. Оп. 1. Д. 4. Л. 24.
17. ГАЗК. Ф. 282. Оп. 1. Д. 36. Л. 12.
18. Бушуева Е.С. Нерчинская Успенская церковь: архитектура и внутреннее убранство начала XVIII века (к 300-летию со дня окончания строительства и освящения) — Чита: ЗабКИП-КРО, 2012. — 104 с.
19. Бушуева Е.С. История строительства Нерчинской Успенской церкви в документах Государственного архива Забайкальского края // Вестник БГУ — Улан-Удэ: изд-во БГУ, 2013. — №7. — С. 160-163.
20. Бушуева Е.С. Проблемы сохранения Нерчинской Успенской церкви как уникального историко-культурного памятника Забайкалья // Православие и дипломатия в странах Азиатско-Тихоокеанского региона: материалы международной научно-практической конференции, посвященной 330-летию со дня основания Посольского Спассо-Преображенского монастыря (30-31 мая 2013 г.), г. Улан-Удэ / науч. ред. И.С. Цыренпилова. — Улан-Удэ: издательско-по-лиграфический комплекс ФГБОУ ВПО ВСКАКИ, 2013. — С.395-404.
104
21. Бушуева Е.С. Роль архивных документов в определении архитектурного стиля уникального памятника культового зодчества Забайкалья — Нерчинской Успенской церкви // 90 лет Забайкальской архивной службе: материалы научно-практической конференции / ред.-сост. Т.А. Константинова. — Чита: изд-во ЗабГУ, 2014. — С. 99-108.
22. Бушуева Е.С. Воссоздание облика утраченного иконостаса Нерчинской монастырской церкви во имя Успения Пресвятой Богородицы начала XVIII века по документам Государственного архива Забайкальского края как значимого фактора в уточнении архитектурного стиля древнего храма // European Social Science Journal. — М.: Международный исследовательский институт, 2014. — №2(41). — Том 1. — С. 428-436.
23. Бушуева Е.С. Обоснование исторической и архитектурной уникальности Нерчинской Успенской церкви // Вестник ИрГТУ — Иркутск: изд-во ИрГТУ, 2015. — №1(96). — С.201-206.
24. Копылов А.Н. Очерки культурной жизни Сибири XVII — начала XIX вв. / А.Н. Копылов; отв. ред Л.А. Гольденберг. — Новосибирск: Наука, 1974. — 251 с
25. Баландин С.Н. Начало русского каменного строительства в Сибири // Сибирские города XVII — начала XX века. — Новосибирск, 1981. — С. 174-196.
26. Каптиков А.Ю. Каменное зодчество Русского Севера, Вятки и Урала XVIII века. — Свердловск, 1990. — С. 15.
Рис. 1. Нерчинская Успенская церковь в ее связи с архитектурными прообразами. ГАЗК Ф. 2676. Оп. 3. Д. 75- 76, Интернет-ресурсы.
