CC BY
3Закон и право. 2024. № 5. С. 86-91. Law and legislation. 2024;(5):86-91.
Научная статья УДК 342.951
https://doi.org/10.24412/2073-3313-2024-5-86-91 EDN: https://elibrary.ru/BESCKK
NIION: 1997-0063-5/24-249 MOSURED: 77/27-001-2024-5-449
Непосредственная опасность как критерий обоснованности применения полицией отдельных мер государственного принуждения
Анна Валерьевна Ляшук
Омская академия МВД России, Омск, Россия, [email protected]
Аннотация. Рассматривается категория «отдельные меры государственного принуждения», перечисленные в Федеральном законе «О полиции». Анализируется критерий объединения в единую группу мер административного пресечения: задержание (статья 14), проникновение в жилые и иные помещения, на земельные участки (статья 15), вскрытие транспортного средства (статья 15.1), оцепление (блокирование) (статья 16) по основанию — предотвращение непосредственной опасности.
Формирование и ведение банков данных (статья 17) предлагается рассматривать как административную процедуру регистрационного характера, не являющуюся мерой государственного принуждения.
Ключевые слова: административное принуждение, полиция, мера пресечения, непосредственная опасность, задержание, проникновение в жилые помещения, формирование и ведение банков данных.
Для цитирования: Ляшук А.В. Непосредственная опасность как критерий обоснованности применения полицией отдельных мер государственного принуждения // Закон и право. 2024. № 5. С. 86—91. https://doi.org/10.24412/2073-3313-2024-5-86-91 EDN: https://elibrary.ru/BESCKK
Original article
Immediate danger as a criterion for the justification of the use of specific measures of state compulsion
by the police
Anna V. Lyashuk
Omsk Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia,
Omsk, Russia, [email protected]
Abstract. The category «individual measures of state compulsion» listed in the federal law «On the Police» is considered. The criterion formulated as «prevention of immediate danger» for combining into a single group of administrative measures such as (detention (Article 14), entry into residential and other premises, land plots (Article 15), opening of a vehicle (Article 15.1) cordon (blocking) (Article 16), is analyzed.
The formation and maintenance of database (Article 17) is proposed to be considered as an administrative registration procedure being not a measure of state compulsion.
Keywords: state compulsion, the police, preventive measure, immediate danger, detention, entry into residential, formation and maintenance of database.
For citation: Lyashuk A.V. Immediate danger as a criterion for the justification of the use of specific measures of state compulsion by the police // Law and legislation. 2024;(5):86—91. (In Russ.). https://doi.org/ 10.24412/2073-3313-2024-5-86-91 EDN: https://elibrary.ru/BESCKK
© Ляшук А.В. М., 2024.
ЗАКОН И ПРАВО • 05-2024
Возможность применения административного принуждения в своей деятельности ранее была отнесена к типовым характерным признакам силовых органов, к которым относилась милиция, а в настоящее время — полиция. Легальное понятие «милиция» включало потенциальную возможность при необходимости в порядке и на основаниях, предусмотренных законодательством, применения мер принуждения.
Действующее полицейское законодательство, официально не закрепляя понятия «полиция», в своем нормативе регламентирует ее различные полномочия по применению принудительных мер. Перечисление в самостоятельной главе ФЗ «О полиции» отдельных мер государственного принуждения [задержание (ст. 14), проникновение в жилые и иные помещения, на земельные участки (ст. 15), оцепление (блокирование) (ст. 16), формирование и ведение банков данных (ст. 17)] на момент принятия закона являлось новеллой и прогрессивным шагом законодателя. В настоящее время в этот перечень включена еще ст. 15.1 «вскрытие транспортного средства».
Что означает наименование «отдельные меры»? Этот вопрос является дискуссионным. Общепринятая классическая четырехзвенная классификация мер административно-правового принуждения, поддерживаемая большинством ученых-административистов, включает меры административного предупреждения, пресечения, процессуальные меры обеспечения производства и административного наказания [1, с. 192; 2, с. 300; 6, с. 9; 4, с. 286].
Соответственно, анализируя содержание четвертой главы ФЗ «О полиции», можно прийти к выводу, что данные меры можно отнести к группе мер административного пресечения. Разумеется, при этом нельзя игнорировать общий превентивный характер цели применения любой из данных мер государственного принуждения, но предупреждение не является правовым ядром их природы. При этом законодатель официально не упоминает в названии главы понятие «меры пресечения», ограничиваясь родовой категорией «меры государственного принуждения».
Исходя из анализа расположения глав ФЗ «О полиции» условно можно сделать вывод, что вышеуказанные меры являются мерами общего пресечения, а возможность применения сотрудниками полиции физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия, предусмотренная следующей главой ФЗ «О полиции», относится к специальному (непосредственному) пресечению.
Подобной точки зрения придерживаются некоторые российские ученые, подчеркивая, что «по характеру сферы воздействия меры административного пресечения могут быть объединены в две группы: меры пресечения общего назначения (доставление, административное задержание и др.) и меры специального назначения (применение физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия)» [5, с. 76]. При этом явно прослеживается правовая диффузия данных мер, поскольку, например, применение сотрудниками полиции задержания согласно ст. 14 ФЗ «О полиции» подкрепляется возможностью применения физической силы или средств ограничения подвижности, согласно статьям 20 и 21 ФЗ «О полиции»; проникновение в запертые жилые помещения помимо воли проживающих там лиц также обусловливает необходимость применения специальных средств и в крайних случаях — огнестрельного оружия.
Если же обратиться к иной классификации мер административного принуждения применительно к конкретным полномочиям полиции, то с учетом генезиса полицейского права, имеющего романо-германские корни, можно было бы отнести часть перечисленных в главе четвертой мер к стандартным полицейским принудительным мерам. Ученые-полицеисты в рамках данной классификации выделяют стандартные меры полицейского принуждения, применяемые зачастую как некие процедурные мероприятия (досмотр вещей при проходе в охраняемую зону, патрулирование, требование оставаться на месте до выяснения юридически значимых обстоятельств, задержание, доставление и др.), специальные меры принуждения (оцепление, блокирование) и экстраординарные меры (применяемые, как правило, в условиях введения особых правовых режимов — режима чрезвычайного положения и режима военного положения).
Так, известный ученый-полицеист Ж. Ведель писал «В военное время объем деятельности полицейских властей возрастает по сравнению с мирным временем» [3, с. 474].
Однако если формирование и ведение банков данных на граждан является повседневной полицейской деятельностью, преимущественно носящей процедурный характер, то проникновение в жилище и вскрытие транспортного средства в любом случае, учитывая высокую степень правовой защиты охраняемых общественных отношений и непосредственную опасность как критерий обоснованности применения экстраординарных принудительных мер, предполага-
ЬДМ & ЬБ^БЬДТЮМ • 05-2024
ет строгое соблюдение алгоритмов служебной деятельности.
Рассуждая о высокой степени защиты прав граждан в области полицейских правоотношений, затрагивающих их законные интересы в сферах: защиты личных персональных данных (формирование и ведение полицией банков данных), личной неприкосновенности (задержание), неприкосновенности жилища (проникновение полиции в жилые помещения), приходится констатировать, что это единственно логичный критерий, обосновывающий необходимость законодательного закрепления в момент приятия полицейс -кого норматива отдельными статьями в тексте закона «О полиции» именно этих мер.
Например, право на личную неприкосновенность относится к jura personarum (права личности, принадлежащие любому лицу), являющегося естественным правом и гарантированным Основным законом Российской Федерации. В связи с этим закономерно выглядит подробное закрепление оснований и порядка применения такой меры государственного принуждения, как задержание (ст. 14 ФЗ «О полиции»).
Право на неприкосновенность жилища, относящееся к jura praediorum (правам, связанным с недвижимостью), распространяется на любое жилище, принадлежащее на законных основаниях лицам, чье право на неприкосновенность жилой собственности гарантируется Конституцией РФ и охраняется нормами уголовного и гражданского права. Данное право также является естественным, охраняемым нормами права, исторически может быть проиллюстрировано старинной пословицей «The Englishman's house is his fortress» (дом англичанина — крепость).
В настоящее время российское уголовное законодательство предусматривает наступление ответственности по ч. 3 ст. 139 УК РФ за незаконное проникновение в жилище, совершенное лицом с использованием своего служебного положения. Квартира, дом, любое жилище, признаваемое таковым законом, являются «неприкосновенным» априори, и любое вмешательство в это фундаментальное право может иметь место только при соблюдении строгих требований. Неоспоримая важность соблюдения данного права обусловливает необходимость строгого контроля за его ограничением при применении полицией такой меры принуждения, как проникновение в жилые и иные помещения, на земельные участки и территории (ст. 15 ФЗ «О полиции»).
Свобода передвижения ограничивается ст. 16 ФЗ «О полиции». Изначально данная мера пресечения ограничивает не публичную свободу граждан, а лишь возможность свободного передвижения самостоятельно либо на транспортном средстве в тех местах или участках местности, которые необходимо оцепить или блокировать в связи с возникновением непосредственной опасности. Так, ни один нормативный акт не признает в буквальном смысле свободы манифестаций на улицах, и это понятно, поскольку улицы в принципе предназначены для передвижения, а не для выражения мнений.
Практика правоприменения вменяет в обязанность полицейским властям согласовывать охрану публичных свобод, гарантированных законодательством, с потребностями публичного порядка. На практике это означает, что должна иметь место определенная пропорция, определенная соразмерность между угрозой публичному порядку и ущербом, который наносится осуществлению публичных свобод.
Личные персональные данные, являясь нематериальным объектом охраны, в настоящее время рассматриваются законодателем как важнейший элемент правового статуса личности. Охрана данного права в последние годы усилилась. Возросло количество случаев привлечения к уголовной ответственности сотрудников полиции, незаконно распространяющих персональные данные граждан. Запрещены действия сотрудников полиции, связанные с обращениями к базам данных граждан без достаточных на то оснований. Соблюдение и уважение личных неимущественных прав граждан, связанных с защитой их персональных данных, предполагает особое отношение со стороны сотрудников полиции к их охране и строгий контроль за соблюдением порядка работы со служебной информацией.
Однако при этом вопрос отнесения данных мер к одной и той же группе и наличие внутреннего единства внутри системы не может быть объясним только с точки зрения необходимости высокой степени охраны отдельных прав граждан в полицейских отношениях.
Представляется, что таковым критерием при объединении данных мер в одну группу следует считать предотвращение непосредственной опасности. Именно опасность является тем дестабилизирующим фактором, который нарушает социальные нормы и приводит к негативным последствиям. И, собственно, для противодействия опасности создана и предназначена полиция как система подразделений и служб.
ЗАКОН И ПРАВО • 05-2024
Согласно положениям полицейского права под основаниями полицейского вмешательства при возникновении угрозы нарушения общественного порядка и общественной безопасности можно выделять как непосредственную опас -ность, так и усмотрение опасности нарушения законодательства лицами, находящимися на службе по охране правопорядка. Полицейское вмешательство в вопросе применения мер административного пресечения становится необходимым, когда должностное лицо при анализе ситуации, в ходе которой причиняется вред, осознает определенную ненадежность обстоятельств дела иначе, чем при очевидной опасности, и поэтому затрудняется принять точное и конкретное решение о вероятности наступления вреда [10, с. 59].
Таким образом, в случае очевидности возникновения опасности сотрудник полиции на основе объективной бесспорной оценки ее наличия твердо убежден в необходимости ее немедленного предотвращения, например, применяя вскрытие транспортного средства в жаркую погоду для спасения жизни и здоровья находящегося там в одиночестве и запертого ребенка.
В то же время усмотрение полицейским вероятности возникновения опасности, при ее неочевидном характере, предполагает, что «...досягаемого знания... именно с его точки зрения, не хватает, чтобы прогнозировать наступление вреда с необходимой степенью вероятности — ненадежности при диагнозе обстоятельств дела или прогнозе развития причинной связи» [9, с. 94].
В данном случае сотрудники полиции сталкиваются с проблемами нерешительности: действовать или нет в сложившейся ситуации; точно ли существует опасность и каковы будут ее последствия, при принятии решения сотрудником полиции решения о невмешательстве. Примером может служить проникновение полицейских в квартиру для выяснения обстоятельств несчастного случая.
Так, при наличии данных, полученных от соседей, что лицо престарелого возраста долгое время (около недели) не выходит из квартиры и имеется подозрительный запах, сотрудниками полиции после неоднократных звонков и стука в дверь было принято решение о необходимости вскрытия запирающих устройств и проникновения в жилое помещение. Обстоятельства, установленные после выполнения данных мер: пожилой человек находился дома в состоянии ал-
когольного опьянения, запах издавал сгнивший в мешках лук. В данном случае было обоснованное подозрение о наличии опасности, подтвержденное фактами, и полиция имела полномочия на применение мер предотвращения опасности.
В зависимости от проявлений опасности, степени ее выраженности, внезапности наступления, характера и количества ее угроз, предсказуемости частоты наступлений вредных последствий и их воздействия на охраняемые полицией общественные отношения можно условно разделить принудительные меры, перечисленные в главе четвертой ФЗ «О полиции», на две группы.
Первая группа включает меры предотвращения непосредственной опасности, которая возникла в определенный момент времени и требует оперативного полицейского вмешательства (задержание, вскрытие транспортного средства для пресечения преступления и др.).
Вторая группа предполагает применение заблаговременных принудительных мер, запрограммированных на применение в будущем при отсутствии в настоящий момент непосредственной опасности и необходимости ее немедленного устранения (оцепление, блокирование при проведении мероприятий, направленных на обнаружение предметов, изъятых из гражданского оборота или ограниченно оборотоспособ-ных, при проведении контртеррористической операции; проникновение в жилые помещения для установления обстоятельств несчастного случая и др.).
Предотвращение опасности как основание полицейского вмешательства в целом и применения мер административного принуждения, в частности, включает как пресечение непосредственной опасности, так и предупреждение ее наступления. Общая профилактика, проводимая полицией и включающая мероприятия по агитационно-пропагандистской деятельности, еще не связана с конкретной угрозой охраняемым полицией общественным отношениям и является примером применения мер убеждения. При этом предупреждение конкретной угрозы или повышенного риска наступления таковой традиционно связано с задачей обеспечения правопорядка и противодействия преступности. В связи с этим ведение банков данных полицией рассматривается как мера принуждения, поскольку, не имея ярко выраженного пресекательного характера, обладает потенциалом принудительного предупредительного воздействия.
ЬДМ & ЬЕ^БЬДТЮМ • 05-2024
Так, не имея процедурной возможности фиксации в электронной форме необходимых для выполнения служебных обязанностей данных, полиция столкнется с неизбежными трудностями при необходимости оперативного реагирования на конкретную фактически непосредственную опасность. Однако это не причисляет автоматически работу полиции по ведению банков данных к принудительным мерам. Включение персональных данных о гражданах в определенные полицейские базы заранее не обусловливает и не предполагает наличие повышенного рис -ка наступления опасности.
Отдельные группы лиц, перечисленные в ч. 3 ст. 17 ФЗ «О полиции», относятся к тем, кто в прошлом совершил деликты различных уровней опасности (лица, осужденные за совершение преступления, лица, совершившие административное правонарушение и др.) либо в силу своего правового или социального статуса обладают повышенной виктимной опасностью (лица, в отношении которых совершено преступление, лица, пропавшие без вести).
Однако в этом же ряду в порядке простого перечисления стоят и владельцы транспортных средств, оружия, которые хотя и являются источниками опасности, еще не влекут за собой неизбежность общественно опасного или вредного поведения. Социальная институциональная стигматизация лиц, в прошлом допускавших де-виантное поведение, несет сама по себе риск нарушения прав лиц, если рассматривать ее в контексте принуждения. Представляется, что данные об этих группах лиц необходимо рассматривать в контексте рядовой, обыкновенной служебной деятельности полиции, поскольку негативные правовые последствия своих деяний лица, внесенные в полицейские базы данных, уже претерпели.
Формирование и ведение банков данных в отношении категорий, указанных в пунктах 24— 25 (о лицах — гражданах Российской Федерации, зарегистрированных и снятых с регистрационного учета по месту пребывания или по месту жительства в пределах Российской Федерации, и о лицах, получивших паспорт гражданина Российской Федерации, удостоверяющий личность гражданина Российской Федерации на территории Российской Федерации или за пределами территории Российской Федерации, в том числе содержащий электронный носитель информации) вообще не предполагает какой-либо принудительной меры.
Фактически формирование и ведение банков данных в указанных случаях предполагается в отношении всего населения Российской Федерации. Естественно, что целью паспортно-реги-страционной системы является всеобщий охват, однако регистрационные действия являются, прежде всего, одним из видов административного процесса, регистрационным производством и не имеет приоритетного принудительного начала [8, с. 270].
Регистрационное производство можно рассматривать как административно-процедурную форму осуществления публичного управления в паспортно-регистрационной системе [7, с. 8—15]. Однако de jure законодатель презюмирует, что в отношении всего населения России осуществляется полицейское принуждение.
Схема сочетания юридических фактов будет выглядеть следующим образом: рождение — регистрация в органах ЗАГС а — регистрация по месту жительства или пребывания = применение полицией отдельных мер государственного принуждения. Однако это противоречит и понятию административного принуждения, и назначению полиции, закрепленному в законе.
Таким образом, необходимо признать, что, во-первых, простое перечисление мер в главе четвертой ФЗ «О полиции» еще не образует систему принуждения или пресечения. И здесь следует согласиться с законодателем, давшим название « Отдельные меры государственного принуждения», поскольку они не являются взаимообус-ловливающими, не образуют единства, проистекающего из универсальных принципов построения систем.
Во-вторых, не может считаться мерой принуждения формирование и ведение банков данных полицией. Если все принудительные полицейские полномочия, закрепленные в главе четвертой ФЗ «О полиции», подходят под единый критерий — область их реализации обусловлена предотвращением непосредственной опасности, угрожающей охраняемым общественным отношениям, характеризуя их как меры пресечения, то ведение полицией банков данных не включается в систему мер, являясь не принуждением, а всего лишь регистрационным действием.
В связи с вышеизложенным оптимально было бы содержание статьи 17 ФЗ «О полиции» перенести в статью 13, в которой закрепляются и регламентируются права полиции.
ЗАКОН И ПРАВО • 05-2024
Список источников
1. Административное право: Общая и Особенная части: Учебник / Под ред. А.П. Коренева. М., 1986.
2. Административное право: Учебник / Под ред. Ю.М. Козлова, Л.Л. Попова. М.: Юрист, 2002.
3. Веделъ Ж. Административное право Франции. М., 1973.
4. Каплунов А.И. О классификации мер административного принуждения. М., 2004.
5. Кареева-Попелковская К.А. К вопросу о классификации мер административного пресечения в деятельности полиции // Административное и муниципальное право. 2014. № 2.
6. Кисин В.Р. Меры административно-процессуального принуждения и их применение: (по материалам деятельности органов внутренних дел): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1983.
7. Старилов Ю.Н. Российский закон об административных процедурах должен стать неотъемлемой частью современного административного законодательства // Вестник Воронежского гос. ун-та. Сер.: Право. 2015. № 2 (21).
8. Стахов А.И. К вопросу об интегративном понимании административного процесса в России // Актуальные проблемы административного судопроизводства: Матер. Всерос. науч.-практ. конф. / Отв. ред. Ю.П. Соловей. Омская юрид. академия. Омск, 2015.
9. Darnstadt. Gefahrenabwehr und Gefahrenvorsorge. 1983.
10. Knemeyer, Franz-Ludwig. Polizei- und Ordnungsrecht. MUnchen, 2000.
References
1. Administrative Law: General and Special parts: Textbook / Edited by A.P. Korenev. M., 1986.
2. Administrative law: Textbook / Edited by Yu.M. Kozlov, L.L. Popova. M.: Lawyer, 2002.
3. Vedel J. Administrative law of France. M., 1973.
4. Kaplunov A.I. On the classification of administrative coercion measures. M., 2004.
5. Kareeva-Popelkovskaya K.A. On the classification of administrative restraint measures in police activities // Administrative and municipal law. 2014. № 2.
6. Kisin V.R. Measures of administrative procedural coercion and their application: (based on the materials of the activities of internal affairs bodies): Abstract dis. ... cand. Jurid. M., 1983.
7. Starilov Yu.N. The Russian law on administrative procedures should become an integral part of modern administrative legislation // Bulletin of the Voronezh State University. Ser.: Law. 2015. № 2 (21).
8. Stakhov A.I. On the question of the integrative understanding of the administrative process in Russia // Actual problems of administrative proceedings: Mater. All-Russian scientific and practical conference / Ed. by Yu.P. Solovey. Omsk Law the Academy. Omsk, 2015.
9. Darnstadt. Gefahrenabwehr und Gefahrenvorsorge. 1983.
10. Knemeyer, Franz-Ludwig. Polizei- und Ordnungsrecht. Munchen, 2000.
Информация об авторе
Ляшук А.В. — кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры административного права и административной деятельности органов внутренних дел
Статья поступила в редакцию 09.03.2024; одобрена после рецензирования 08.04.2024; принята к публикации 14.04.2024.
Information about the author
Lyashuk A.V. — candidate of law, senior lecturer at the department of administrative law and administrative activities of internal affairs bodies
The article was submitted 09.03.2024; approved after reviewing 08.04.2024; accepted for publication 14.04.2024.
LAW & LEGISLATION • 05-2024
