CC BY
66
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Анастасия Юрьевна БРАЕРСКАЯ / Anastasia BRAERSKAYA
| Нео-кочевничество: маргинальный феномен современности или новая культурная парадигма обретения идентичности? / Neo-nomadism: a marginal phenomenon of modernity or a new cultural paradigm for gaining identity? |
Анастасия Юрьевна БРАЕРСКАЯ / Anastasia BRAERSKAYA
Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону, Россия Доцент кафедры теории культуры, этики и эстетики Кандидат философских наук
Southern Federal University, Rostov-on-Don, Russia Associate Professor of the Department of Theory of Culture, Ethics and Aesthetics
PhD in Philosophy nast-br@yandex. ru
НЕО-КОЧЕВНИЧЕСТВО: МАРГИНАЛЬНЫЙ ФЕНОМЕН СОВРЕМЕННОСТИ ИЛИ НОВАЯ КУЛЬТУРНАЯ ПАРАДИГМА ОБРЕТЕНИЯ ИДЕНТИЧНОСТИ?
В статье рассматривается проблема неокочевых сообществ в контексте взаимосвязи маргинализации, построения персональной идентичности и мобильности как характеристик современной культуры. Показано, что глобальные кочевники являются одновременно актуальным предметом эмпирических исследований, и в то же время могут представлять собой концептуально обоснованный тип идентичности в условиях современности, который, несмотря на процесс маргинализации в ХХ в., в ХХ1 в. становится новой культурной парадигмой обретения идентичности, наиболее полно отвечающей требованиям современного культурного дискурса, заключающегося в перманентной трансформации, ситуации постоянного выбора, тотальной индивидуализации и др. В этих условиях особую роль играет фигура «Другого» как средство построения идентичности, в то время как противоречие между оседлыми и кочевыми сообществами постепенно утрачивает свой доминантный характер, а стигматизированные образы жизни (бродяжничество, отсутствие постоянной работы, «дома» и т.д.) постепенно становятся образцами для подражания преимущественно в контексте молодежной культуры.
Ключевые слова: персональная идентичность, личность, индивидуализм, маргинальность, новые кочевники, нео-номадизм, номадология, современная культура, «Другой».
NEO-NOMADISM: A MARGINAL PHENOMENON OF MODERNITY OR A NEW CULTURAL PARADIGM FOR GAINING IDENTITY?
The article considers the problem of neo-nomadic communities in the context of the relationship of mar-ginalization, the construction of personal identity and 22 mobility as characteristics of modern culture. It is shown that global nomads are simultaneously a relevant subject of empirical research, and at the same time they can be a conceptually substantiated type of identity in modern conditions, which, despite the process of marginalization in the 20th century, in the 21st century it becomes a new cultural paradigm for gaining an identity that most fully meets the requirements of modern cultural discourse, which consists in permanent transformation, a situation of constant choice, total individualization, etc. Under these conditions, the figure of the "Other" plays a special role as a means of constructing identity, while the contradiction between settled and nomadic communities are gradually losing their dominant character, and stigmatized lifestyles (vagrancy, lack of permanent work, "home", Etc.) are gradually becoming role models primarily in the context of youth culture.
Key words: personal identity, personality, individualism, marginality, new nomads, neo-nomadism, nomadology, modern culture, The Other.
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Анастасия Юрьевна БРАЕРСКАЯ / Anastasia BRAERSKAYA
| Нео-кочевничество: маргинальный феномен современности или новая культурная парадигма обретения идентичности? / Neo-nomadism: a marginal phenomenon of modernity or a new cultural paradigm for gaining identity? |
В,
эпоху глобализации и расширения ' мирового информационного пространства особенно актуальными становятся проблемы идентичности, самоопределения, поиска смысла и субъективности.
Следует отметить, что современный мир характеризуется новым содержанием отношений и человеческой деятельности. В целом, в культуре происходит смена парадигмы - иерархическая социальная структура постепенно уступает место горизонтальным связям, в большей мере основанным на ситуативном взаимодействии. Долгосрочные отношения сменяются краткосрочными с целью решения определенных жизненных задач. Мир приходит в движение, время начинает властвовать над пространством, пространство коллективной жизни все чаще заполняется частными примерами, индивидуализация становится основным критерием при выборе идентичности, а сама персональная идентичность становится проблемой, которую индивиду вынужден решать самостоятельно1.
«Твердость» предыдущих эпох утрачивает свои свойства, актуализируются такие качества как текучесть, переопределяемость, ге-терогоенность, процессуальность, подвижность. Это касается не только социальных взаимоотношений, трансформации происходят во всех сферах жизни общества и культуры, особенно затрагивая область построения персональной идентичности.
Как известно, в теоретическом дискурсе исследований самоопределения личности на
уровне философии, культурологии, психологии, особое место отведено фигуре «Другого». Наиболее подробно роль «Другого» для личностного самоопределения рассмотрена в философском направлении экзистенциализма, а также в феноменологии (Э. Гуссерль, М. Хайдеггер, Ж-П. Сартр и др.). В то же время, в масштабах социального взаимодействия «Другой» часто связан с явлениями «чуждости», «инаковости».
В данных условиях проблема марги-нальности и маргинализации обретает особую актуальность. Поскольку «Другой» является основой для определения собственного «Я», иерархические связи общества должны быть основаны на противопоставлении, бинарных 23 оппозициях, где один из полюсов всегда будет доминировать.
Издавна мы можем наблюдать противопоставление оседлых и кочевых народов, когда оседлость воспринималась как основа «нормальной» жизнедеятельности, результат прогресса, в то время как кочевничество - в качестве рудимента прошлых исторических эпох.
Во второй половине ХХ века авторы Ж. Делез и Ф. Гваттари перенесли метафору кочевничества на бытие постмодернистской культуры, описывая ризоматическую составляющую современного им мира, культурных и социальных процессов2.
«Трактат о номадологии» и тема нома-дологии получила широкое распространение в гуманитарном дискурсе и, на наш взгляд, не
1 Бауман З. Текучая современность / Пер. с англ. Под ред. Ю.В. Асочакова. СПб.: Питер, 2008. 240 с.
2 Делез Ж., Гваттари Ф. Тысяча плато: Капита-
лизм и шизофрения. Пер. с франц. Екатеринбург: У-Фактория; М.: Астрель, 2010. 895 с.
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Анастасия Юрьевна БРАЕРСКАЯ / Anastasia BRAERSKAYA
| Нео-кочевничество: маргинальный феномен современности или новая культурная парадигма обретения идентичности? / Neo-nomadism: a marginal phenomenon of modernity or a new cultural paradigm for gaining identity? |
потеряла своей актуальности до сих пор. Номадизм в понимании вышеперечисленных авторов - это определенный принцип мышления, организации бытия в ситуации культуры постмодерна, связанный с понятиями нелинейности, отсутствием центра, структурности, иерархии. Все эти процессы выражаются понятием «ризомы», прорастающего в любом направлении стебля, в противоположность образу корня, как иерархической структуры с четким центром и вектором движения.
В данном контексте хотелось бы обратиться к работе американского социолога Энтони Д'Андреа3, анализирующего проблему нео-кочевничества в контексте маргинально-сти и гипермобильности. В своем исследовании автор соединяет два подхода - антропологию номадизма и философию номадологии.
Нео-кочевник - это путешественник, решивший какое-то время пожить за границей. В современной культуре он представляет довольно распространенный феномен, так, что можно говорить об определенных нео-кочевых сообществах, имеющих определенные характеристики, места обитания, свойственные им занятия, виды деятельности, принципы и ценности.
Данный феномен представляется явлением, угрожающим оседлой цивилизации, и потому он во многом маргинализируется доминантным культурным дискурсом (а также и самими глобальными кочевниками), и в то же время его можно рассматривать как концеп-
цию, которая служит для переосмысления новых форм идентичности в век глобализации.
Основная идея работы Д'Андреа заключается в том, что современные кочевники, выбирая соответствующий образ жизни, руководствуются не экономическими, или политическими мотивами, а скорее, культурно-личностными.
Образ жизни кочевников в достаточной степени маргинализирован до сих пор, т. к. они стремятся к уклонению или даже реформированию рутинных практик, обусловленных государственной политикой, общественным мнением или требованиями рынка.
Для них характерен ярко выраженный индивидуализм, обретение жизненного опыта в постоянных перемещениях, путешествиях, открытость к экспериментам с собственной идентичностью, восприятием, образом жизни и т.д. А.Ю. Шеманов, рассматривая процесс самоидентификации в культуре, обращается к термину «протеанизм», указывая на то, что определенная категория индивидов в современном обществе, подобно древнегреческому герою Протею, легко, без всякого внутреннего конфликта может принимать любой желаемый образ, трансформируя идентичность по своему усмотрению4.
При этом существует определенный парадокс: маргинализируясь, глобальные кочевники стремятся избежать влияния государственных режимов, морали на свою жизнь, однако и их деятельность подвержена коммоди-фикации, альтернативные формации постепен-
24
3 D'Andrea A. Neo-Nomadism: A Theory of Post-Identitarian Mobility in the Global Age // Mobilities. 2006. Vol. 1, №1. P. 95-119.
4 Шеманов А.Ю. Самоидентификация человека и культура: Монография. М.: Академический Проект, 2007. 479 с.
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Анастасия Юрьевна БРАЕРСКАЯ / Anastasia BRAERSKAYA
| Нео-кочевничество: маргинальный феномен современности или новая культурная парадигма обретения идентичности? / Neo-nomadism: a marginal phenomenon of modernity or a new cultural paradigm for gaining identity? |
но захватываются капиталистическими экономиками (туризм, развлечения, реклама) и регулируются вмешательством государства, в то время как прибыль создает наиболее приемлемые условия для альтернативных образов жизни, объединяющих труд, досуг и духовность в единое целое.
В данном контексте особую роль играет феномен глобализации, который определяется Энтони Д'Андреа не столько как построение взаимодействия в единообразном ключе, сколько, напротив, организация разнообразия, где местные культуры переплетаются с культурной нео-кочевников, формируя новый тип, лишенный четкой территориальной привязки. Таким образом глобализация становится децентрализованным процессом.
Данные объединения существуют уже на других условиях, нежели национальность, расовая, этническая, государственная принадлежность. Французский социолог М. Мафессо-ли, описывая взаимодействие индивидов в больших городах, называет данное явление трайбализмом5. Феномен трайбализма, осуществляемый на основе взаимодействия субъектов экзистенциальной сети, базирующийся на общих мировоззренческих наднациональных связях, на наш взгляд, довольно органично вписывается в концепцию нео-номадизма и представляет собой один из вариантов разрешения проблемы противоречия между ресурсами отдельной личности в плане обретения идентичности в постоянно меняющемся современном мире. Нам представляется, что нео-
номадическая субъективность включается в глобализационные процессы и создает новый тип объединения людей - возможную альтернативу традиционным коллективным сообществам, где усиливается творческий подход к обретению личностной идентичности и ее рефлексивный характер.
Идентичность новых кочевников преодолевает замкнутость оседлых социальных связей и стремится к открытости новому опыту взаимодействия с «Другим», к новым формам взаимосотрудничества. Это попытка построить иную идентичность как результат сознательного выбора, что в большей степени соответствует образу современного мира.
Глобальные кочевники становятся частью транс-этнической дисперсии народов, которые более не связаны с центрированной идентичностью и в отличие от диаспоры, или политических мигрантов не ориентированы на Родину.
Индивидуализм в нео-кочевых образованиях довольно прагматичен и основан на рефлексивных способах субъективации. Как отмечал З. Бауман, индивидуализация стала судьбой, и мы не имеем возможности жить иначе, кроме как делать выбор в сторону индивидуализма, причем, построение любой идентичности в данном ключе не дает никаких гарантий стабильности и эффективности, именно поэтому мы вынуждены каждый раз перестраивать себя заново. Далее социолог добавляет, что «быть в пути стало постоянным образом жизни индивидов, не имеющих (те-
25
5 Шубрт И. Мир постмодерна в социологии Мишеля Маффесоли // Социологические исследования. 2018. № 10. С. 25-32.
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Анастасия Юрьевна БРАЕРСКАЯ / Anastasia BRAERSKAYA
| Нео-кочевничество: маргинальный феномен современности или новая культурная парадигма обретения идентичности? / Neo-nomadism: a marginal phenomenon of modernity or a new cultural paradigm for gaining identity? |
перь уже хронически) своего устойчивого положения в обществе»6.
По мнению Д' Андреа, в теоретическом плане мы должны переосмыслить исследования относительно глобализации и сопутствующих ей процессов, учитывая не только внешние социальные формы - потоки, схемы, циркуляции людей, каптала и культуры, но и выявляя культурные смыслы субъективного ха-рактера7.
Отчасти таким требованиям соответствует концепция космополитизма, в рамках которой индивид должен быть открытым к взаимодействию с «Другим», ведь столкновение с инаковостью ведет к глобальным трансформациям личности, оно основано на высоком уровне рефлексивности, способности к переживанию собственного «Я» на контрасте с иными формами культуры, стремлении к разнообразию. Это интеллектуальная и эстетическая открытость к взаимоотношениям с инако-вым через культурное отражение. Таким образом, космополитизм следует понимать как целостный подход или отношение, термин, заимствованный из социальной психологии, который включает в себя когнитивные, эмоциональные и поведенческие компоненты.
Так, из маргинализированной группы бродяг нео-кочевники превращаются в сообщество современного типа, наиболее полно отвечающее запросам глобализирующейся культуры.
6 Бауман З. Текучая современность / Пер. с англ. Под ред. Ю.В. Асочакова. СПб.: Питер, 2008. С.184.
7 D'Andrea A. Neo-Nomadism: A Theory of Post-Identitarian Mobility in the Global Age // Mobilities. 2006. Vol. 1, №1. P. 95-119.
Безусловно, перечисленные выше характеристики современного мира затронули и оседлые общества, однако, в более мягкой форме. Мы можем согласиться с тем, что писал Бауман о текучей современности, однако, с некоторыми оговорками. По вполне понятным причинам описанная ситуация характерна скорее для европейских (однако не всех) стран и США. В то время как в России отношение к нео-кочевникам достаточно прохладное, хотя их и становится все больше, тем не менее, в социальных сетях люди, ведущие подобный образ жизни, зарабатывающие ведением бло-гов, проведением тренингов и онлайн ворк-шопов и т. д. все еще стигматизированы негативным отношением большинства. Тем не менее, данная группа людей постепенно захватывает просторы интернета и в нашей стране.
Далее нам хотелось бы остановиться на еще одной характеристике идентичности неокочевника - мобильности. Здесь мобильность представляется, с одной стороны, как реальные физические перемещения в пространстве - далекие путешествия в экзотические страны, неспособность задерживаться надолго в одном месте и т. д. В то же самое время, свойство мобильности, смещения характерно и для экспериментов с сознанием, с построением новых самоидентичностей - различные техники медитации, духовные практики, употребление галлюциногенных веществ. Не случайно данный опыт на сленге называется «трип», что дословно означает «путешествие, поездка». Таким образом, эксперименты с собственным сознанием и духовностью нередко сопутствуют физическим перемещениям глобальных кочевников.
26
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Анастасия Юрьевна БРАЕРСКАЯ / Anastasia BRAERSKAYA
| Нео-кочевничество: маргинальный феномен современности или новая культурная парадигма обретения идентичности? / Neo-nomadism: a marginal phenomenon of modernity or a new cultural paradigm for gaining identity? |
Как отмечает Д' Андреа «Для глобальных кочевников мобильность - это больше, чем просто пространственное смещение. Она также является составной частью их экономических стратегий, а также их собственной самоидентификацией и способов субъективно-сти»8.
Однако из маргинализированной среды места обитания кочевников становятся центрами экономической жизни государств. Здесь автор приводит в пример остров Ибица, где еще между двумя мировыми войнами писатель Вальтер Беньямин жил вместе с местной богемой. Позже, захваченный интенсивной миграцией новых кочевых сообществ, остров становится крупный узлом коммерческой деятельности досугового капитализма, все больше подвергается контролю оседлого общества, государственным нормам, становится центром мирового туризма. Такова судьба большинства подобных мест.
Итак, культурная гипермобильность часто актуализируется в тех сообществах и на тех территориях, характеристиками которых становится мобильность и маргинальность.
Два этих свойства характерны, как для традиционных кочевников, так и для современных глобальных сообществ. Здесь Д' Андреа проводит параллели между характеристиками, выявленными исследователями традиционных кочевых обществ и неономадизмом.
Также важно отметить эвристический потенциал номадологии Делеза и Гваттари для
8 D'Andrea A. Neo-Nomadism: A Theory of Post-Identitarian Mobility in the Global Age // Mobilities. 2006. Vol. 1. №1. P. 102.
исследования нео-кочевых сообществ. Нома-дология преодолевает оседлую логику государства, науки и цивилизации, критикуя бинарную логику традиционных исследований, в рамках которых оседлость воспринималась всегда как норма, в то время как кочевничество рассматривалось как иной полюс бинарной оппозиции - отклонение от нормы оседлости. Фиксация главенствовала над мобильностью, корни - над маршрутами. Сама по себе диалектика идентичности и различий ограничивает себя в пределах исключающих границ.
Именно поэтому, по мнению автора, идентичность как категория, и как собственно культурное образование ставится под сомнение во многих кочевых практиках, подвергается декодированию, разрушению и воссозданию, что, безусловно, не исключает негативных последствий. Употребление галлюциногенных веществ, практики дыхания, медитации, выхода за границы сознания, эксперименты с идентичностью направлены, с одной стороны, на разрушение жестких категорий, принадлежностей, с другой - на осуществление основных подкатегорий культурной гипермобильности, таких как смещение, маргиналь-ность, детерриториализация и метаморфоза.
Таким образом, для глобальных кочевников мобильность - это больше, чем просто пространственное смещение. Она также является составной частью их экономических стратегий, а также способом самоидентификации и обретения субъективности.
Номадология же переосмысляет идентичность как подвижное и процессуальное образование, и в то же время, отчасти самостоятельное.
27
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Анастасия Юрьевна БРАЕРСКАЯ / Anastasia BRAERSKAYA
| Нео-кочевничество: маргинальный феномен современности или новая культурная парадигма обретения идентичности? / Neo-nomadism: a marginal phenomenon of modernity or a new cultural paradigm for gaining identity? |
Как уже было сказано выше, кочевники руководствуются не только экономическими мотивами, их передвижения также культурно обусловлены. Нельзя назвать их бродягами, напротив, они знают куда и зачем идут. Следовательно, они мало заботятся о том, чтобы сохранить владение землей, что относится как к традиционным кочевым племенам, так и к современным номадическим сообществам.
Это стремление не закрепить за собой территорию, но воссоздать дом на каждом новом месте. Данный процесс относится как к материальной сфере, так и к области построения идентичности. Современные кочевники более гибки и в большей степени реагируют на изменения и требования времени, чем оседлые.
Как отмечает феминистский теоретик Рози Брайдотти, номадизм ставит под сомнение наличие сущности, стремится к позиционированию себя вне места, отказывается от стабильной идентичности. «Номадизм: головокружительное движение к деконструирова-нию идентичности; молекуляризация «я» и далее добавляет: «номадизм состоит не только из бездомности, сколько из способности воссоздавать свой дом где бы то ни было»9. Проект номадической идентичности - это определенный образ критической мысли, вступающий в противоречие с фаллологоцентристским дискурсом, основывающимся на отношениях власти и подчинении, иерархии и исключения10.
9 Брайдотти Р. Путем номадизма// Введение в гендерные исследования. Часть II: Хрестоматия. ЦХГИ, Санкт-Петербург: Алетейя, 2001. С. 138
10 Брайдотти Р. Различие полов как политический проект номадизма // Хрестоматия феминистских текстов: переводы. / Под ред. Е. Здравомысловой и А. Темкиной. СПб.: Дмитрий Буланин, 2000.
Нельзя не отметить сложные отношения кочевников с государствами и оседлыми обществами. Безусловно, самомаргинализируясь, выстраивая альтернативные образы жизни и идентичности, новые кочевники становятся контркультурными образованиями, выступающими против иерархизированной и властной структуры оседлых сообществ. В то же время, следует сказать, что политические структуры все же исторически обуздали автономное движение кочевников. Это относится как к традиционным кочевым сообществам, так и к современным. С одной стороны, это различные программы по развитию оседлости, с другой стороны, - коммерциализация жизни глобальных кочевников, коммодификация их занятий, превращение исконно кочевых «узлов» в захваченные торговыми отношениями центры мирового туризма.
В таких условиях номадические способы производства колеблются и зависят от более крупных обществ. Тем не менее, занятия, с которыми связывают свою жизнь неокочевники, соотносятся с достижениями гибкого капитализма - возможности удаленной работы, сферами, имеющими отношение к программированию, Интернету, а также относящимися к здоровью (йога, осознанный фитнес, онлайн-тренировки и прочее), духовности и идентичности (лайф-коучинг, осознанность и т. д.).
Перечисленные выше характеристики кочевничества делают его достаточно гибким в приспособлении к постоянно изменяющимся условиям жизни в современном мире. Данный феномен возник благодаря глобализации и является наиболее подходящим типом адаптации к перманентным трансформациям современной культуры. Номадизм с его гибкой иден-
28
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Анастасия Юрьевна БРАЕРСКАЯ / Anastasia BRAERSKAYA
| Нео-кочевничество: маргинальный феномен современности или новая культурная парадигма обретения идентичности? / Neo-nomadism: a marginal phenomenon of modernity or a new cultural paradigm for gaining identity? |
тичностью и многоресурсными экономическими стратегиями как нельзя лучше подходят для непредсказуемой среды.
Также нельзя не отметить определенную автономию нео-кочевых сообществ. Отсутствие социальных и трудовых гарантий, возможность выбирать, каким образом и с кем строить свои профессиональные отношения налагают определенную долю ответственности на индивида.
Отношение к нео-кочевникам со стороны оседлого общества, как уже было сказано, амбивалентно. С одной стороны, нео-кочевник воспринимается негативно, с другой - в условиях глобализации, безличного и постоянно изменяющегося мира образ свободной личности романтизируется, ведь она вольна сама выбирать свой жизненный путь, ее не сдерживают оковы семьи или общественное мнение. Так, нео-номадизм становится символом оппозиционно настроенной молодежи, особенно это характерно для больших городов.
Безусловно, формирование самого себя в нео-номадических сообществах иногда сопровождается экспериментами саморазрушающего эффекта. Для того, чтобы обрести целостное «Я» необходимо смещение идентичности. В большинстве случаев достигается это с помощью указанных выше практик, связанных с сознанием.
Таким образом, идентичность обретается путем разрушения ее старых форм, перестраивается, пересобирается. Данный процесс находит свое воплощение как в физических перемещениях - путешествиях в экзотические страны, посещении «узлов» нео-номадических сообществ, так и в экспериментах с собствен-
ным восприятием «Я» и «Другого», окружающей действительности, рефлексией.
На основании вышесказанного следует обозначить некоторые выводы:
1. Нео-номадические сообщества представляют интерес не только для эмпирических социально- и культурно-антропологических исследований, но также дают возможность на концептуальном уровне исследовать способы обретения персональной идентичности в условиях «текучей современности», где индивидуализация становится вынужденным процессом, личность не может не выбирать свою идентичность, а перманентная изменчивость современной культуры не дает никаких гарантий стабильности.
2. Изучение глобального кочевничества 29 дает обширный антропологически материал для анализа отношений между «Я» и «Другим»
на примере взаимодействия нео-номадических сообществ с чужими оседлыми культурами.
3. Согласно Д' Андреа, необходимо пересмотреть традиционные способы исследования мобильности в условиях глобализации, учитывая не только экономические, политические, но субъективные и культурные смыслы миграций глобальных кочевников.
4. Подвергавшийся маргинализации ранее, образ жизни глобальных кочевников в настоящее время становится все более привлекательным, особенно в среде молодых людей, так как он наиболее полно отвечает требованиям современного культурного дискурса, заключающегося в перманентной трансформации, ситуации постоянного выбора, тотальной индивидуализации и др.
| 1 (38) 2020 |
АНТРОПОЛОГИЯ AD MARGINEM. ПО КРАЯМ ЧЕЛОВЕКА / ANTHROPOLOGY AD MARGINEM. THE EDGES OF HUMAN
Анастасия Юрьевна БРАЕРСКАЯ / Anastasia BRAERSKAYA
| Нео-кочевничество: маргинальный феномен современности или новая культурная парадигма обретения идентичности? / Neo-nomadism: a marginal phenomenon of modernity or a new cultural paradigm for gaining identity? |
Список литературы
References
1. Бауман З. Текучая современность /Пер. с англ. Под ред. Ю.В. Асочакова. СПб.: Питер, 2008. 240 с.
2. Брайдотти Р. Путем номадизма// Введение в гендерные исследования. Часть II: Хрестоматия. ЦХГИ, Санкт-Петербург: Алетейя, 2001. С. 136-163.
3. Брайдотти Р. Различие полов как политический проект номадизма // Хрестоматия феминистских текстов: переводы. / Под ред. Е. Здраво-мысловой и А. Темкиной. СПб.: "Дмитрий Бу-ланин", 2000. С. 220- 250.
4. Делез Ж., Гваттари Ф. Тысяча плато: Капитализм и шизофрения. /Пер. с франц. Екатеринбург: У-Фактория; М.: Астрель, 2010. 895 с.
5. Шеманов А.Ю. Самоидентификация человека и культура: Монография. М.: Академический Проект, 2007. 479 с.
6. Шубрт И. Мир постмодерна в социологии Мишеля Маффесоли // Социологические исследования. 2018. № 10. С. 25-32.
7. D'Andrea A. Neo-Nomadism: A Theory of Post-Identitarian Mobility in the Global Age // Mobilities. 2006. Vol. 1, №1. P. 95-119.
1. Bauman Z. Liquid Modernity. Cambridge: Polity Press Publ., 2000, 228 p.
2. Braidotti R., Nomadic Subjects: Embodiment and Sexual Difference in Contemporary Feminist Theory. New York, Columbia University Press Publ., 1994, рр. 1-2, 15-36.
3. Braidotti R. Sexual Difference as a Nomadic Political Project // Nomadic Subjects. New York: Columbia University Press Publ., 1994. pp. 146-172.
4. D'Andrea A. Neo-Nomadism: A Theory of Post-Identitarian Mobility in the Global Age // Mobilities. 2006. Vol. 1, no. 1. P. 95-119.
5. Deleuze G., Guattari F. A thousand plateaus: capitalism and schizophrenia, Minneapolis, University of. Minnesota Press Publ., 1987, 610 p.
6. Shemanov A.Ju. Samoidentifikacija cheloveka i kul'tura (Human identity and culture): Monografi-ja. Moscow, Akademicheskij Proekt Publ., 2007. 479 p. (In Russian).
7. Shubrt I. Mir postmoderna v sociologii Mishelja Maffesoli // Sociologicheskie issledovanija. 2018. no. 10. pp. 25-32.
30
| 1 (38) 2020 |
