CC BY
21
УДК 81'42
Т. Н. Зайцева
аспирант кафедры лексикологии и стилистики французского языка факультета французского языка Московского государственного лингвистического университета; е-таН: tanya_z05@mail.ru
НЕКОТОРЫЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИя ОСТРОУМИя (на материале французских водевилей)
В статье исследуется феномен остроумия и отмечается разнообразие подходов к его пониманию в различных науках. Рассматривается соотношение таких категорий, как «смех», «комическое», «юмор», «остроумие»; выделяется ряд их особенностей. В качестве предмета рассматриваются лингвистические средства реализации остроумия в тексте. Отражаются особенности дискурсивной актуализации остроумия. Анализируются особенности выражения насмешки как одного из видов иронии. Материалом исследования служат французские водевили XIX в., так как в этот период водевиль приобрел черты литературного жанра.
Ключевые слова: водевиль; языковые средства выражения остроумия; лингвистические и дискурсивные способы выражения остроумия; ирония и насмешка.
T. N. Zaytseva
PhD Student, Department of French Lexicology and StyListics, Faculty of the French Language, Moscow State Linguistic University; e-mail: e-mail: tanya_z05@maiL.ru
SOME MEANS OF EXPRESSING WIT ON THE MATERIAL OF FRENCH VAUDEVILLE
The article explores the concept of wit, notes a variety of approaches in the research of wit in a number of sciences. The ratio of such categories as "laughter", "comic", "humor", "wit" is considered; a number of their specific features is singled out. As a subject linguistic means of realization of wit in the text are considered. The features of discursive actualization of wit are reflected. The features of expressing ridicule as a kind of irony are investigated. The study material is French vaudevilles of the 19th century, the period when vaudeville acquired the features of a literary genre.
Key words: vaudeville; linguistic means of expressing wit; linguistic and discursive ways of expressing wit; irony and mockery.
Введение
Настоящее исследование «Некоторые средства выражения остроумия (на материале французских водевилей)» посвящено выявлению и изучению основных способов выражения остроумия на материале французского водевиля.
Феномен «остроумие» был объектом изучения еще в древние времена - Цицерон, Квинтилиан, позже в Новое время ему посвятили свои работы Б. Грасиан, Жан-Поль, Дж. Локк, З. Фрейд, Ц. Тодоров, Фр. Шлегель, А. Бергсон. В наши дни А. Н. Лук, С. Аттардо, М. Минский рассматривают это явление с различных точек зрения - философской, эстетической, психологической и лингвистической.
Актуальность нашего исследования заключается в том, что сущность смеха, чувство юмора и само явление остроумия остаются малоизученными.
Кроме того, изучение феномена остроумия на материале французского водевиля представляет особый интерес вследствие специфических особенностей последнего.
Особенности выражения остроумия во французском водевиле
Водевиль представляет собой не только явление в театральной жизни, но и особый жанр в смеховой культуре Франции, которому в исследованиях не уделяется достаточно внимания. Водевиль, во многом из-за своего «скромного» происхождения, которое роднит его с фарсом, всегда страдал от некоторого пренебрежительного отношения со стороны литературоведов. Однако в своем трактате «Искусство поэтического» Николя Буало (XVII в.), поэт и теоретик французского классицизма, отмечает водевиль «...le Français, né malin, forma le Vaudeville.», который, по мнению автора, является отражением французского свободолюбия, острословия и насмешливости или malignité nationale, что находит свое отражение в следующих строках:
D'un trait de ce poème en bons mots si fertile, Le Français, né malin, forma le Vaudeville, Agréable indiscret qui, conduit par le chant, Passe de bouche en bouche et s'accroît en marchant. La liberté française en ses vers se déploie: Cet enfant du plaisir veut naître dans la joie.
Водевиль имеет непростую историю становления, беря начало от одного из видов народной песни chanson populaire. Изначально это был веселый, с элементами сатиры текст, который накладывался, как правило, на уже известный мотив. Открытие этого жанра приписывается некоему нормандскому труверу Оливье Басслэну, жившему
в XIII в. Древнее название этих песен - vaudevire - объясняется их географическим происхождением из vallée de Vire.
Согласно другой гипотезе, термин «vaudevire» произошел от глаголов virer и vauder, означающих быстрое движение по кругу, т. е. водевиль означает повторяющийся мотив, мотив с припевом. Затем vaudevire под влиянием народной этимологии трансформируется в vaudeville и начинает означать тип песни, которая «крутится» по городу [Guiraud 1967].
В XVI в. появляются сборники песен, названные voix de villes, чтобы подчеркнуть их отличие от «деревенских» песен, так как нормандская этимология была утрачена, и оба термина обозначали песни близких жанров. Название voix de ville полностью вытесняет прежнее название этого типа народной французской песни. Водевили часто писались «на злобу дня», и они быстро сменялись, выходя из моды, теряя свое сатирическое значение. Сюжетами для водевилей служили происшествия, скандалы, а также социальные, политические и военные события, в них часто высмеивались политические деятели. Выражая общественное мнение, водевили часто вызывали опасения властей.
Само название водевиля указывает на его тесную связь с городской смеховой культурой. В XVII в. французский водевиль становится песней для простых горожан, а точнее, парижан. Певцы, акробаты, танцоры, кукловоды, торговцы и шарлатаны украшают свои представления на Новом мосту в Париже водевилями-куплетами.
Водевиль многогранен с точки зрения своего жанрового характера. С одной стороны, отмечается его принадлежность сатирическому жанру, жанру смеховой культуры города, с другой - появление куплетов в театральных пьесах, подготавливает почву для зарождения и формирования нового драматического жанра - комедии-водевиля.
В XVII в. появляются постановщики, которые дают представления комедий-водевилей на двух парижских ярмарках Сэн Жэрмэн и Сэн Лоран. Пьесы, как правило, состояли полностью из коротких водевилей-куплетов, каждый из которых исполнялся на известный мотив. С появлением таких авторов, как Лесаж и Фавар (XVIII в.), которые придали жанру литературность, которой он был ранее лишен, связывают настоящий расцвет водевиля. В этот период авторы начинают включать в представление прозу, чтобы связать между собой куплеты-водевили. Комедия становится «смешанной», состоящей из драматических и музыкальных элементов.
В XVIII в. сюжет часто определял жанровую форму водевиля. Одним из самых распространенных пьес были пародии в водевилях, в которых слова обиходные, сниженного регистра накладывались на известную мелодию лирического репертуара. Имитация возвышенного посредством жалкого, несоответствие содержания и формы вызывало иронический эффект.
В это время ставились популярные сатирические и сентиментальные водевили, основанные на мифах. В моде были водевили с элементами восточной сказки.
Дальнейшее развитие французского водевиля в течение XVIII в. сопровождалось периодами взлетов и падений, однако драматическое искусство начала XIX в. характеризуется небывалой популярностью водевиля. Публика, уставшая от кровавых событий революции и войн, искала развлечений. Водевиль - легкий, с закрученной интригой, иногда граничащей с абсурдом, но всегда со счастливой или разрешающей все противоречия развязкой, наилучшим образом удовлетворял запросам публики того периода.
В первой половине XIX в. и до свержения Наполеона III водевиль развивается в двух направлениях - анекдотический водевиль и водевиль-фарс. Анекдотический водевиль как основу брал какой-либо старый анекдот, также сюжетом могли служить современные события, изобретения, современные модные явления в жизни общества, что придавало таким водевилям, как правило, сатирический характер.
Другая тенденция в водевиле - фарс. Как и традиционный фарс, подобные водевили характеризуются присутствием непристойных и скабрезных шуток, которые включались, как правило, в текст куплетов. И хотя в последующие периоды водевиль усилиями авторов, стремящихся придать ему более достойный литературный статус, отвечает всё больше нравственным нормам, он навсегда останется жанром, с которым ассоциируется вольная, а иногда непристойная шутка. Непристойная шутка, каламбур и остроумное слово выходят на первый план в подобного типа водевиле, часто в ущерб интриге и сюжету [Gidel 1986].
Постепенно в XIX в. под влиянием таких водевилистов, как Скриб и Лабиш, которые привнесли в водевиль технику интриги из классической комедии, количество песенных куплетов уменьшается и к концу века водевиль их теряет. Но несмотря на пессимизм
критиков, такие значительные композиционные изменения в водевиле не означали его смерть. Напротив, конец XIX - начало XX в. является периодом небывалой популярности этого жанра.
В качестве материала исследования нами взят водевиль XIX в., где текст играет такую же значительную роль, как и интрига. Хотя водевиль, особенно XVIII-XIX вв. - это водевиль положений, однако одной из особенностей водевилей этого периода является словесное остроумие, которое несет такую же функцию, что и эффекты ситуаций. Языковое выражение остроумия - одна из особенностей жанра, унаследованная от фарса и водевилей самого раннего периода, состоящих полностью из куплетов.
По определению С. И. Ожегова, остроумие - это: 1) изобретательность в нахождении ярких, удачных, смешных или язвительных выражений; 2) изобретательность и тонкость ума [Ожегов 2005].
В научной литературе нет четкого разделения таких смежных понятий, как «комическое», «юмор», «остроумие», и часто одно понятие подменяется другим или служит в работах других исследователей гиперонимом по отношению к остальным, как, например, понятие «комическое» по отношению к юмору и остроумию.
Отмечается огромное разнообразие подходов в исследованиях остроумия. Понятие «остроумие» исследуется в целом ряде наук -эстетике, психологии, социологии, философии и лингвистике [Иванов 2009]. В эстетике остроумие - это «соль» комического [Sternberg-Greiner 2003]. Остроумие понимается как способность к неожиданному сближению понятий и предметов; остроумный образ (сравнение, метафора). Согласно психологическому подходу, в остроумии выделяются два компонента: «способность к избирательным ассоциациям» и способность дать «критическую оценку собственной речевой продукции», юмор же ассоциируется с беззлобной насмешкой. Чувство юмора неразрывно связано с эмоциями, остроумие же является психическим действием, которое разворачивается в интеллектуальной сфере [Лук 1968].
В своем труде «Остроумие и его отношение к бессознательному» З. Фрейд различает комическое, остроумие и юмор, обнаруживая у этих феноменов одно общее - смех. Согласно психоаналитическому подходу, остроумие позволяет найти выход враждебности - esprit tendencieux. Юмор позволяет увидеть смешную сторону неприятного явления - esprit inoffensif. Если остроту создают, то комическое
находят. Остроумие экономит торможение, комизм экономит мышление, юмор экономит чувства (аффект). Кроме того, З. Фрейд впервые связал результаты своего исследования с лингвистическим анализом конкретных примеров и дал формальную классификацию приемов остроумия, выделив три основных приема: сгущение (со смешанным словообразованием, с модификацией), употребление одного и того же материала (целое и части, перестановка, небольшая модификация, одни и те же слова, употребленные в новом значении), двусмысленность (обозначение имени собственного и вещи, метафорическое и вещественное значение слов, игра слов, двоякое толкование, двусмысленность с намеком) [Фрейд 1997].
Труд Фрейда дал толчок развитию исследования остроумия в лингвистике. Лингвист Ц. Тодоров в работе «Теории символа» пишет: «Как указывает само название остроты на французском языке (mot d'esprit букв. 'слово остроумия'), оно есть продукт языка (слово) ... Всякое утверждение по поводу остроумия должно основываться на наблюдении над его словесной природой» [Тодоров 1999, с. 288]. Ц. Тодоров, рассматривая остроту в перспективе дискурсивного анализа, выделяет три уровня, необходимых для остроумия: тенденция, работа по ме-тафоризации (синтагматический уровень), работа по символизации, которая состоит в создании второго смысла.
В прагматическом плане комический эффект достигается, когда иллокутивный акт оказывается в противоречии с самим собой или перлокутивным актом. Таким образом, иллокутивный акт теряет смысл при неправильном представлении или его интрепретации. С точки зрения прагматики прием остроумия как ирония исследуется французским лингвистом Катрин Кербрат-Орекионе в работе «Имплицитное». Ирония часто строится на «раздвоении» смысла иллокутивного акта на основной, или небуквальный, и буквальный, который вступает в отношения конкуренции с переносным смыслом, не исключая, однако, первый [Kerbrat-Orecchioni 1986].
Во второй половине XX в. развивается когнитивное направление исследования остроумия, связанное с именами американских ученых В. Раскиным и С. Аттардо, которые стали создателями лингвистической теории юмора. В настоящее время юмор используется как родовое понятие по отношению ко всем видам комического.
Среди языковых способов выражения юмористического дискурса выделяются лингвистические и дискурсивные способы [Charaudeau 2006]. Любой акт остроумия является дискурсивным актом, который
реализуется в ситуации коммуникации. Лингвистические способы основаны на лексических, синтаксических и семантических механизмах, т. е. на эксплицитном выражении знака, его формы и значения, а также соотношения форма - значение. Таким образом, основные приемы остроумия часто основываются на двойном значении слова, такими приемами являются каламбур, игра слов, двусмысленность, намек, пародия.
Каламбур - один из приемов, который часто использовался в водевилях. Многие авторы включали в текст пьесы вольный каламбур, который стал символом водевиля. Часто каламбур использовался автором водевиля, чтобы создать общее настроение веселья и чтобы охарактеризовать какой-либо персонаж пьесы, выставить его в глупом виде или показать его остроумие. Так, в диалогах встречаются каламбуры, которые герой произносит намеренно и те, что возникают случайно, когда один персонаж совершает оплошность, а его собеседник замечает подтекст и использует его, чтобы высмеять другого.
В водевиле Ж. Фейдо «Dormez, je le veux!» доктор Валенкур подозревает Борике, который претендует на руку его дочери, в том, что он страдает душевной болезнью:
Boriquet. - .Vous outrepassez vos droits ... que vous vouliez rompre, soit ! Que nous soyons ou que nous ne soyons pas alliés.
Valencourt. - Oh ! ... Si, à lier ... fous à lier (G. Feydeau «Dormez, je le veux !» 1897, сценаXVIII акт I).
Случайный каламбур, каламбур-quiproquos, подчеркивают невежество героя:
Pacarel. - Messieurs, mesdames, on ne pourra pas nier .
Marthe. - Ah ! à propos de panier, ma chère Amandine, j'ai retrouvé le vôtre, votre panier à ouvrage.
Amandine. - Mon panier, ah ! moi qui le cherchais. (G.Feydeau «Chat en poche» 1892, сцена XVIII акт I)
Иногда каламбур строится на фонетической и орфографической игре.
FAYENSAL. à Dumarsay. - Vous ne savez pas ce qui me ramène?... En rentrant. je trouve une lettre de Lambert, mon avocat ... Il est malade, très malade, Lambert ... à la mort!
THOMAS. - Ah! le gaillard!
FAYENSAL, à Dumarsay. - Il avait le dossier ...
THOMAS, à part. - Le dos scié! Ça ne m'étonne plus, alors ... On atteint rarement un âge avancé avec cet inconvénient (E. Labiche «Le Roi des
Frontins» 1845, сцена VII акт II).
От каламбура следует отличать игру слов. В данном случае используется одно и то же слово, у которого есть второе значение. Многие двусмысленные водевильные шутки построены именно на этом приеме. Так, в водевиле Ж.Фейдо «La puce à l'oreille» игра слов служит не только с целью вызвать смех, но и передать душевное состояние героя:
Homénidès. - Allons ! Prenez oun pistolette, yo vous dis !
Chandebise, passant devant lui par un mouvement arrondi. - Merci ! Je ne prends jamais rien entre les repas (G. Feydeau «Lapuce à l'oreille» 1907, сцена XIV акт III).
Другой прием, встречающийся в водевилях, двусмысленность или двусмысленный намек. Один из персонажей говорит намеками, которые заключают в себе один смысл для одного из его собеседников и совсем другое значение для другого персонажа или публики. Этот прием используется, например, в диалоге между замужней дамой и ее воздыхателем или любовником, когда присутствие мужа мешает им объясняться открыто. Маснэй просит у г-на Шаналя сдать ему полуэтаж в его доме. В действительности же, эта квартира нужна ему для любовных встреч с Франсиной (мадам Шанталь). Маснэй объясняется двусмысленными фразами, истинный смысл которых понятен Франсине и публике, но ускользает от мужа:
Chanal, son bail à la main. - Dis donc !
Massenay. - Hein ?
Chanal. - Quelle durée, ton bail ?
Massenay. - Quelle durée ? ... (Avec tendresse, regardant Francine) Quatre-vingt-dix ans !
Chanal, riant. - Tu es fou. Veux-tu trois ans ? veux-tu six ans ?
Massenay, même jeu. - Oh ! ce n'est pas assez. (G. Feydeau «La main passe» 1904, сценаXII акт 1).
Дискурсивные способы остроумия определяются механизмами построения высказывания в целом, которое обладает двумя взаимосвязанными уровнями - собственно языковым и прагматическим
(совокупность внеязыковых факторов, которые осуществляют и регулируют данное высказывание), как например, ситуация высказывания, положение адресата и адресанта, намерения и установки.
Одним из дискурсивных способов выражения остроумия в водевилях является ирония.
Исследование иронии как фигуры стиля имеет долгую традицию и восходит к античной риторике, которая рассматривала иронию как фигуру слова и как фигуру мысли. В античной риторике ирония определялась как троп, основанный на контрасте. Ирония обозначает высказывание, которое обладает скрытым смыслом, обратным тому, который непосредственно высказывается. Таким образом, основным признаком иронии считается перенос по контрасту, по противоположности семантики. Также, выделяются другие признаки - насмешка как цель иронии [КегЬга^ОгессЫош 1978].
В Античности выделяли четыре вида иронии: остроумие, шутливая насмешка, насмешка, издевательство (сарказм). Рассматривая иронию как коммуникативный прием современные исследователи выделяют следующие виды иронических высказываний:
- учтивая насмешка (астеизм);
- аттическая соль, панегирик;
- злобная насмешка (диасирм);
- жестокая насмешка (сарказм);
- подражание (мимезис);
- миловидное притворство (хариентизм);
- приписывание черт (халеазм), вербализация умолчания (пара-лепсис);
- употребление слов и выражений в их противоположном значении (антифазис) [Мусийчук 2009].
Как прием остроумия ирония часто противопоставляется юмору и шутке, многие исследователи ассоциируют иронию с насмешкой [МоНше 1992]. Другие рассматривают насмешку как гиперболизацию негативного смысла и отмечают, что, в отличие от иронии, где присутствует имплицитное значение высказывания, в насмешке отсутствует контраст между тем, что говорится и подразумевается [Charaudeau 2006]. При исследовании насмешки как способа выражения остроумия мы тоже будем исходить из этого утверждения. Остановимся на данном способе выражения остроумия.
Насмешкой называют несерьезное, ироничное отношение к кому-либо или чему-либо [Карасик 2012]. Насмешка, как прием ироничного высказывания, лишенный имплицитного cмысла, представляется эффективным приемом выражения остроумия для авторов водевилей. Сложность интриги водевилей вынуждает автора предоставить зрителю за очень короткий промежуток времени множество сведений, необходимых для ее благополучного развития.
Так в диалогах преобладает легкая и шутливая насмешка (асте-изм), которая используется в экспозиции водевиля и несет не только контекст, информируя о совместном прошлом собеседников, но и устанавливает характер взаимоотношений персонажей. Например, в водевиле Ж. Фейдо «La dame de chez Maxim» доктор Монжикур насмехается над своим другом и коллегой, примерным мужем, который не может прийти в себя после буйной вечеринки, упрекая его в неумении развлекаться:
MONGICOURT. répétant sa phrase à voix basse. Il dort encore !
ETIENNE. Oui, monsieur, je n'y comprends rien ! Monsieur le docteur qui est toujours debout à huit heures ; voici qu'il est midi. !
MONGICOURT. Eh bien ! en voilà un noceur de carton ! (G. Feydeau «La Dame de chezMaxim»1899, сцена I акт I).
Насмешку можно усмотреть во фрагменте, когда Монжикур иронизирует над страхами своего друга, опасающегося, что жена может догадаться о его похождениях:
PETYPON. bondissant aussitôt qu'il a entendu la voix de sa femme et parlant sur elle, tout en se précipitant sur sa redingote qui est sur le canapé. Mon Dieu, ma femme !. Dis-moi : est-ce qu'on voit sur ma figure que j'ai passé la nuit ?
MONGICOURT. avec un grand sérieux. Oh ! pas du tout !
PETYPON. rassuré. Ah !
MONGICOURT. tout en l'aidant à passer sa redingote. Tu as l'air de sortir d'une veillée mortuaire (G. Feydeau «La Dame de chez Maxim» 1899, сцена II акт I).
Другим примером насмешки является колкое замечание Люсьен в адрес владельца отеля, и вообще мужчин, которые, по мнению женщин, сговорились, чтобы покрывать супружескую неверность:
Raymonde. - Tu penses bien que j'ai voulu en avoir le coeur net. Je me suis dit: il n'y a qu'un moyen, interroger le tenancier. Ah! bien! si tu crois qu'on interroge comme ça un tenancier! c'est effrayant ce qu'on se soutient dans le vice, ma chère! Il n'a rien voulu savoir.
Lucienne. -Tiens! C'est l'A.B.C. du métier.
Raymonde. - C'est du propre! Tu ne sais pas ce qu'il m'a dit: «Mais, Madame, si je divulguais le nom des gens qui fréquentent mon hôtel, mais vous seriez la première à n'y jamais venir! « Oui, à moi! Et il n'y pas eu mèche d'en tirer autre chose. Je te dis, une carpe!
Lucienne, avec une moue, - Oh! tu l'anoblis! (G. Feydeau «La puce à l'oreille» 1907, сцена IVакт I).
Также часто в диалогах водевилей можно встретить другой прием насмешливого высказывания - мимезис, насмешливое подражание голосом или телодвижением. Так в представленном ниже отрывке объектом насмешки является стиль языка танцовщицы Мулэн Руж кокотки Мом Кревет:
PETYPON. Quoi ? Ca ne te suffit pas ? Eh ben ! vrai ! C'est ce que je prends, moi : une visite, quarante francs !
LA MÔME. pendant que Petypon rengaine son porte-monnaie. Ah ! oui ! Mais, Dieu merci, je ne suis pas médecin!. Non, mais pour qui qu ' c'est t'y q' tu me prends ?
MONGICOURT. riant. Aha ! ... «.Pour qui qu' c'est t'y que tu me prends ?...» Oh ! non ! qui qu' c'est t'y qui t'a appris le français ?
(G. Feydeau «La Dame de chez Maxim» 1899, сцена V акт I).
В следующем отрывке этот прием используется дважды, в первом случае как шутливая насмешка над излюбленной фразой кокотки Мом, во втором же случае ироническая реплика Мом Кревет высмеивает положение, в которое попал доктор Петипон, в результате чего он вынужден выдавать танцовщицу Мом за свою супругу:
LE GÉNÉRAL. A tantôt, ma nièce ! (Il passe devant elle puis se retournant pour l'imiter.) Eh ! allez donc, c'est pas mon père !
LA MÔME, riant et répétant le geste. Eh ! allez donc c'est pas mon père ! Bravo, mon oncle !
LE GÉNÉRAL. Elle est charmante, ma nièce ! (A Petypon.) Tu entends, le mari ! Elle est charmante, ma nièce.
LA MÔME. Tu entends, le mari ? (G. Feydeau «La Dame de chez Maxim» 1899, сценаXVI акт I).
Диапазон иронии достаточно широк, распространяясь от острых, агрессивных форм до более мягких. В силу специфики жанра, в водевиле среди приемов не встречаются злобная насмешка (диасирм) или жестокая насмешка (сарказм), так как основная задача водевиля -заставить публику смеяться, авторы избегают «трагической иронии», приемы которой отличаются особенной мрачностью и едкостью, и отдают предпочтение «комической иронии».
Заключение
Водевиль представляет особое явление в театральной жизни и особый жанр в смеховой культуре Франции и является отражением французской ментальности, а именно - свободолюбия, острословия и насмешливости (malignité nationale).
Для достижения эффекта в водевиле набор приемов варьируется, начиная от закрученной интриги - комическое абсурда, основанное на игре, отрыве от рационального - до изящного, тонкого юмора. Любой акт остроумия является дискурсивным актом, который реализуется в ситуации коммуникации. Среди языковых способов выражения юмористического дискурса выделяются лингвистические и дискурсивные способы.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Иванов М. Е. Остроумие и его роль в научном творчестве: дис. ... канд. фи-
лос. наук. Чебоксары, 2009. 131 с. Карасик В. И. Концептуализация насмешки в языковом сознании // Язык.
Текст. Дискурс. 2012. № 10. С. 51-64. Лук А. Н. О чувстве юмора и остроумии. М. : Искусство, 1968. 191 с. Мусийчук М. В. Коммуникативный механизм юмора через призму иронии как приема остроумия // Гуманитарные науки в Сибири. 2009. № 1. С. 68-72. Ожегов С. И. Словарь русского языка. Ок. 53 тыс. слов / под общ. ред. проф. Л. С. Скворцова. 24-е изд., испр. М. : Оникс : Мир и образование, 2005. 896 с.
Тодоров Ц. Теории символа. М. : Дом интеллектуальной книги, 1999. 408 с. Фрейд З. Остроумие и его отношение к бессознательному. СПб. : Университетская книга, 1997. 319 с. Черданцева И. В. Ирония: от понятия к методу философствования, или до чего доводят философов насмешки: Курс лекций / Рос. филос. об-во; Межвуз. центр проблем непрерыв. гуманитар, образования при Урал.
гос. ун-те им. А. М. Горького. Екатеринбург : Банк культурной информации, 1999. 166 с.
Толковый словарь Ожегова. URL: slovarozhegova.ru/word.php?wordid=18925. Gidel H. Le vaudeville (Que sais-je). P. : Presse universitaire de France. 1986. 127 p.
Guiraud P. Structures étymologiques du lexique français. P. : Larousse, 1967. 210 p. Charaudeau P. Des catégories pour l'humour ? // Questions de communication.
2006. № 10. P. 19-41. Kerbrat-Orecchioni C. Problèmes de l'ironie // Linguistique et sémiologie. 1978. № 2. P. 10-46.
Molinié G. Dictionnaire de Rhétorique. P. : Livre de poche, 1997. 350 p. Sternberg-Greiner V. Le comique. P. : Flammarion, 2003. 247 p.
REFERENCES
Ivanov M. E. Ostroumie i ego rol' v nauchnom tvorchestve: dis. ... kand. filos.
nauk. Cheboksary, 2009. 131 s. Karasik V. I. Konceptualizacija nasmeshki v jazykovom soznanii // Jazyk. Tekst.
Diskurs. 2012. № 10. S. 51-64. LukA. N. O chuvstve jumora i ostroumii. M. : Iskusstvo, 1968. 191 s. Musijchuk M. V. Kommunikativnyj mehanizm jumora cherez prizmu ironii kak
priema ostroumija // Gumanitarnye nauki v Sibiri. 2009. № 1. S. 68-72. Ozhegov S. I. Slovar' russkogo jazyka. Ok. 53 tys. slov / pod obshh. red. prof.
L. S. Skvorcova. 24-e izd., ispr. M. : Oniks : Mir i obrazovanie, 2005. 896 s. Todorov C. Teorii simvola. M. : Dom intellektual'noj knigi, 1999. 408 s. Frejd Z. Ostroumie i ego otnoshenie k bessoznatel'nomu. SPb. : Universitetskaja kniga, 1997. 319 s.
Cherdanceva I. V. Ironija: ot ponjatija k metodu filosofstvovanija, ili do chego dovodjat filosofov nasmeshki: Kurs lekcij / Ros. filos. ob-vo; Mezhvuz. centr problem nepreryv. gumanitar, obrazovanija pri Ural. gos. un-te im. A. M. Gor'kogo. Ekaterinburg : Bank kul'turnoj informacii, 1999. 166 s. Tolkovyj slovar' Ozhegova. URL: slovarozhegova.ru/word.php?wordid=18925. Gidel H. Le vaudeville (Que sais-je). P. : Presse universitaire de France. 1986. 127 p.
Guiraud P. Structures étymologiques du lexique français. P. : Larousse, 1967. 210 p. Charaudeau P. Des catégories pour l'humour ? // Questions de communication.
2006. № 10. P. 19-41. Kerbrat-Orecchioni C. Problèmes de l'ironie // Linguistique et sémiologie. 1978. № 2. P. 10-46.
Molinié G. Dictionnaire de Rhétorique. P. : Livre de poche, 1997. 350 p. Sternberg-Greiner V. Le comique. P. : Flammarion, 2003. 247 p.
