CC BY
80
ВОПРОСЫ КРИМИНАЛИСТИКИ
Научная статья
УДК 343.1
Некоторые проблемы применения домашнего ареста и запрета определенных действий
Андроник Наталья Ауреловна
Уральский юридический институт МВД России, Екатеринбург, Россия, Natali376@mail.ru
Аннотация. В статье рассмотрены проблемные аспекты применения мер пресечения в виде домашнего ареста и запрета определенных действий. Автор анализирует правоприменительную практику, предлагает способы эффективной реализации данных мер пресечения.
Ключевые слова: мера пресечения, домашний арест, запрет определенных действий, следователь, избрание, применение
Для цитирования: Андроник Н. А. Некоторые проблемы применения домашнего ареста и запрета определенных действий // Вестник Уральского юридического института МВД России. 2022. № 2. С. 10-14.
Original article
Some problems with the application of house arrest and the prohibition of certain actions
Andronik Natalia A.
Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia, Yekaterinburg, Russia, Nanali376@mail.ru
Abstract. The article discusses the problematic aspects of the application of preventive measures in the form of house arrest and the prohibition of certain actions. The author analyzes law enforcement practice, suggests ways to effectively implement these preventive measures.
Keywords: preventive measure, house arrest, prohibition of certain actions, investigator, election, application
For citation: Andronik N. A. Some problems with the application of house arrest and the prohibition of certain actions // Bulletin of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia. 2022. № 2. P. 10-14.
Институт мер пресечения в различные исторические периоды претерпевает определенные законодательные изменения и находится в постоянном развитии. В настоящее время система мер пресечения призвана обеспечить гуманизацию уголовного процесса, целью которой является отказ от применения жестких мер воздействия на лиц, вовлекаемых в уголовное судопроизводство, выраженный в исключительности избрания мер пресечения, связанных с реальным лишением свободы.
Избрание и применение мер пресечения в уголовном судопроизводстве России неоднократно становились предметом дискуссий ученых-процес-
суалистов и правоприменителей. Так, предложение о расширении мер пресечения было высказано на VII Всероссийском съезде судей в 2008 г. в целях оптимизации применения мер пресечения, не связанных с изоляцией от общества [1, с. 6].
Федеральным законом от 18 апреля 2018 г. № 72-ФЗ предусмотрена мера пресечения - запрет определенных действий (ст. 105.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (УПК РФ) [2]. Нововведением стало то, что при избрании залога или домашнего ареста суд вправе возложить на об-
© Андроник Н. А., 2022
виняемого или подозреваемого обязанность по соблюдению ряда запретов, предусмотренных ст. 105.1 УПК РФ.
Запрет определенных действий является менее строгой мерой пресечения по отношению к домашнему аресту и залогу. Тем не менее, запрет определенных действий ограничивает права и свободы человека, закрепленные в Конституции РФ, в связи с чем данная мера пресечения применяется в порядке, установленном для заключения под стражу.
С. Б. Россинский отмечает, что «режим законности применения мер пресечения обеспечивается двумя критериями: а) материально-правовым наличием юридических фактов, содержащихся в соответствующей правовой гипотезе; б) процессуальным - соблюдением юрисдикционной процедуры, соответствующей правовой диспозицией. В свою очередь, материально-правовой критерий (гипотеза) складывается из фактических и юридических оснований применения мер пресечения. К последним относятся определенные условия правомерности, предопределяющие законность избрания меры пресечения» [3, с. 31].
Следует отметить, что при избрании запрета определенных действий не имеет решающего значения квалификация преступления, вид и размер наказания, возраст обвиняемого. Иными словами, запрет определенных действий может быть избран по делу о преступлении любой категории тяжести, как к совершеннолетнему, так и к несовершеннолетнему обвиняемому.
Указанную меру пресечения впервые избрал 27 сентября 2018 г. судья Басманного районного суда г. Москвы, изменив сестрам Хачатурян, обвиняемым в убийстве своего отца, меру пресечения с заключения под стражу на запрет определенных действий, установив в качестве запретов покидать жилище в ночное время, использовать Интернет и мобильную связь, давать комментарии в СМИ об обстоятельствах данного дела, общаться между собой и с другими участниками производства по делу, кроме следователя и близких родственников [4].
С появлением новой меры пресечения возникли некоторые трудности с ее реализацией, так как определенный период времени отсутствовал нормативный правовой акт, регламентирующий порядок осуществления контроля за соблюдением запретов, предусмотренных ст. 105.1 УПК РФ.
Действовавший на момент законодательного закрепления запрета определенных действий приказ Минюста России № 26, МВД России № 67, СК России № 13, ФСБ России № 105, ФСКН России № 56 от 11 февраля 2016 г. регламентировал только домашний арест [5]. Лишь в 2020 году был принят новый совместных приказ правоприменительных органов, распространивший свое действие не только на домашний арест, но и на запрет определенных действий [6].
Однако, несмотря на положительные тенденции законодательного совершенствования порядка осуществления контроля, в частности, при избрании за-
прета определенных действий, имеются проблемы при применении данной меры пресечения. Кроме того, остаются проблемы и при избрании домашнего ареста, препятствующие осуществлению контроля.
Анализируя правоприменительную практику, следует отметить, что на первоначальном этапе расследования судом избирается домашний арест. В новой редакции ст. 107 УПК РФ ужесточены условия нахождения под домашним арестом, поэтому обвиняемый (подозреваемый) находится в полной изоляции об общества. В дальнейшем в ходе предварительного расследования при продлении срока содержания под домашним арестом, учитывая, что обстоятельства, послужившие основанием для избрания домашнего ареста, отсутствуют, мера пресечения изменяется на менее строгую меру пресечения - в большинстве случаев на запрет определенных действий, реже на подписку о невыезде и надлежащем поведении.
Так, в период с 2013 по 2020 г. участники организованной группы на территории Свердловской области подыскивали лиц, имеющих жилую недвижимость, а также имеющих задолженность за коммунальные услуги, злоупотребляющих спиртными напитками, доверчивых, и, установив с данными лицами контакт, путем обмана, сознательно дезинформируя их относительно своих намерений, склоняли данных лиц к продаже недвижимости. В ходе предварительного следствия участники преступной группы были установлены. Обосновывая ходатайство об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста в отношении обвиняемого, органы предварительного следствия указали, что К., осознавая тяжесть предъявленного обвинения, может скрыться от органов предварительного следствия и суда, может оказать противодействие предварительному следствию, а именно установить связь и разработать единую линию поведения с другими соучастниками преступления. В дальнейшем в ходе предварительного следствия избранная мера пресечения была изменена на подписку о невыезде и надлежащем поведении, т. к. с обвиняемым К. заключено досудебное соглашение о сотрудничестве с прокурором, с его участием запланировано проведение большого количества следственных действий, направленных на получение доказательств и окончание предварительного расследования, К. не имеет намерения оказать воздействие на соучастников преступлений, свидетелей и потерпевших [7].
Рассмотрим следующий пример: следователь с согласия руководителя следственного органа обратился в суд г. Екатеринбурга с ходатайством об изменении М. меры пресечения в виде домашнего ареста на запрет определенных действий. В судебном заседании следователь и заместитель прокурора поддержали ходатайство, просили его удовлетворить за исключением установленного предусмотренного действующим законодательством запрета менять место жительства. Основания, по которым ранее применялась мера пресечения в виде домашнего ареста, в ходе предварительного следствия не нашли под-
тверждения, и вероятность совершения обвиняемым действий, предусмотренных ч. 1 ст. 97 УПК РФ, значительно снизилась, однако не потеряла своей актуальности, в связи с чем суд счел необходимым для исключения возможности обвиняемым воспрепятствовать производству по делу применить в отношении него меру пресечения в виде запрета определенных действий. Суд ходатайство удовлетворил и возложил на обвиняемого запреты, предусмотренные пунктами 3-5 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ [8].
Рассматривая правоприменительную практику, можно сделать вывод, что не все предусмотренные ст. 105.1 УПК РФ запреты избираются, а следовательно, реализовываются, например, запрет - нахождение в определенных местах, а также ближе установленного расстояния до определенных объектов, посещение определенных мероприятий и участие в них. Не совсем ясно, какое именно расстояние должно быть до определенных объектов, чтобы гарантировать безопасность участников уголовного судопроизводства. Указанный запрет может касаться ночных клубов, ресторанов. Справедливо отмечает В. Ю. Стельмах, что если нахождение лица в жилом помещении можно с необходимой степенью точности отследить с помощью электронных браслетов и трекеров, то исполнение запретов по приближению к объектам на определенное расстояние или общению с определенными лицами осуществить намного сложнее [9, с. 22].
Обвиняемый (подозреваемый) не может быть ограничен в праве обращения за медицинской помощью, на приобретение продуктов питания и предметов первой необходимости. Кроме того, суды лишь в относительно редких случаях избирают запрет выходить в определенные периоды времени за пределы жилого помещения. При наличии других предусмотренных ст. 105.1 УПК РФ запретов обвиняемый (подозреваемый) свободен в передвижении, беспрепятственно может на определенное время покинуть место своего проживания, осуществляя учебную или трудовую деятельность.
Справедливо отмечают В. С. Удовиченко, С. А. Сорокина, что отсутствие проведения проверок в ночное время представляет обвиняемым (подозреваемым) возможность уехать в другой населенный пункт. Данное положение является упущением законодателя и требует совершенствования. Именно осуществление контроля в ночное время суток непосредственно повысит эффективность реализации данной меры пресечения. В противном случае обвиняемый (подозреваемый) осознавая, что контроль уже осуществлен сотрудниками в дневное время, может беспрепятственно отлучиться с места жительства. Не регламентировано нормативными правовыми актами, каким образом осуществить проверку, если запрет будет установлен не покидать жилище в определенный период, в ночное время [10, с. 128].
Анализируя правоприменительную практику, можно сделать вывод, что при избрании домашнего ареста отсутствуют определенные требования, ограничивающие расстояние от места производства
предварительного следствия и местонахождения под домашним арестом. Так, в следственной практике были случаи, что домашний арест избирался по делам, по которым расследование производилось в г. Екатеринбурге, а обвиняемые проживали в г. Сухой Лог и Верхней Салде (на расстоянии 110 и 130 километров от места расследования соответственно) [11].
Уголовно-процессуальным законодательством не установлены конкретные нормативы относительно расстояния от места производства предварительного расследования до местонахождения лица под домашним арестом. Целесообразно данную меру пресечения избирать в том случае, если обвиняемый проживает в городе, где осуществляется предварительное расследование. Напротив, избрание домашнего ареста не эффективно, если обвиняемый проживает в другом населенном пункте и, тем более, на территории другого субъекта Российской Федерации, поскольку могут возникнуть определенные трудности организационного характера, например, по доставлению лица к месту проведения следственных действий. Лишь в отдельных случаях с учетом конкретной ситуации домашний арест может быть избран обвиняемому, место жительства которого находится в другом населенном пункте (например, в городе-спутнике, населенном пункте, соединенном с местом расследования скоростной трассой и т. п.).
Как справедливо отмечают В. Б. Шабанов, Л. Ю. Буданова, доставка подозреваемых или обвиняемых соотносима с бесплатным «государственным такси» и существенно затрудняет деятельность уголовно-исполнительной инспекции, особенно в случае неисправности транспортного средства [12, с. 76].
Данное мнение справедливо, однако такие случаи могут быть единичны. Учитывая, что на уголовно-исполнительную инспекцию возложена обязанность по доставлению обвиняемого (подозреваемого) в правоохранительные органы для проведения следственных действий, соответственно, недопустимы такие ситуации, которые могут воспрепятствовать ходу предварительного расследования. Как указано выше, проблема возникает тогда, когда лицо проживает на достаточно удаленном расстоянии.
Несмотря на то, что уголовно-процессуальным законом не предусмотрена обязанность следователя при решении вопроса об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста отбирать разрешение от собственников жилого помещения, в правоприменительной практике имеются отдельные случаи, когда учитывается мнение собственников, проживающих совместно с обвиняемым.
Так, отделом полиции по РПТО ОП № 14 СУ УМВД России по г. Екатеринбургу возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного п. «б» ч. 4 ст. 158 УК РФ, в отношении К., который, находясь на территории склада в Орджоникидзевском административном районе г. Екатеринбурга, тайно с корыстной целью похитил имущество, принадлежащее ООО «Урал Автомат». Органами предварительного расследования установлено, что ранее К. привлекал-
ся к уголовной ответственности, судимость в установленном законном порядке не снята и не погашена, при этом на путь исправления не встал, обвиняется в совершении умышленного тяжкого преступления имущественного характера, за совершение которого уголовным законом предусмотрено наказание в виде длительного лишения свободы. Исходя из изложенных обстоятельств, предварительное следствие полагало, что К., оставаясь на свободе, с целью избежать уголовной ответственности за совершенное им преступление, попытается скрыться от органов предварительного следствия и суда, оказать давление на свидетелей с целью изменения их показаний, тем самым препятствует полному и всестороннему расследованию уголовного дела и дальнейшему рассмотрению уголовного дела в суде по существу. К. имеет место регистрации в г. Сухой Лог Свердловской области, собственниками квартиры, в которой проживает К., являются его родители, которые дали свое согласие на то, чтобы К. содержался по домашним арестом по месту их совместного жительства [13].
Такая практика представляется обоснованной. Во-первых, без сомнения, при избрании домашнего ареста ограничиваются права собственников жилого помещения, которые проживают совместно с обвиняемым (подозреваемым), в частности на использование информационно-телекоммуникационной сети «Интернет». Для эффективности контроля домашнего ареста необходимо полностью отключить доступ к ресурсам Интернета, в силу чего собственник не сможет реализовать право на пользование информационно-телекоммуникационными технологиями. Во-вторых, не исключено, что обвиняемый совершил преступное деяние против жизни и здоровья собственника жилого помещения, но, являясь родственником данного лица и обладая правами владения жилым помещением, проживает в одном помещении с собственником. В таком случае собственник, являясь потерпевшим по уголовному делу, может опасаться за свою жизнь и здоровье, а именно, что обвиняемый (подозреваемый) вновь совершит аналогичное преступление.
Следует отметить, что сотрудники уголовно-исполнительной инспекции в силу содержания ч. 1 ст. 105 УПК РФ, где за ними закреплены только первые пять запретов, не осуществляют контроль за запретом управлять автомобилем или иным транспортным средством. И. М. Алексеев, А. О. Шарафутдинов полагают, что это могут быть сотрудники территориального ОВД или ГИБДД. Кроме того, И. М. Алексеев, А. О. Шарафутдинов, анализируя иностранное уголовно-процессуальное законодательство, отмечают, что УПК ФРГ закрепляет положение о временном лишении водительских прав. Если имеются основания полагать, что лицо будет лишено водительских прав, судья своим постановлением может временно лишить обвиняемого водительских прав. Кроме того, в ФРГ предусмотрена возможность возложения судом на обвиняемого временного запрета заниматься профессиональной деятельностью или определенным видом коммерческой деятельности, если имеются су-
щественные основания для предположения, что суд по итогам рассмотрения дела назначит наказание в виде запрета заниматься профессиональной деятельностью [1, с. 35].
Резюмируя изложенное, следует отметить, что эффективность избрания и применения мер пресечения, в частности домашнего ареста и запрета определенных действий, будет достигнута только в том случае, если на законодательном уровне будут урегулированы вышеуказанные проблемы в законе, что позволит достичь реализации целей мер пресечения. Представляется, что необходимо закрепить право на осуществление проверки по месту жительства обвиняемого (подозреваемого) в ночное время суток с целью соблюдения запрета не выходить в определенные периоды времени за пределы жилого помещения; для гарантии безопасности участников уголовного судопроизводства установить определенное расстояние приближения к конкретным объектам; меру пресечения в виде домашнего ареста с целью надлежащей организации избирать обвиняемому (подозреваемому) в городе, где осуществляется предварительное расследование. Кроме того, при решении вопроса об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста отбирать согласие от собственника жилого помещения, т. к. явно нарушаются конституционные права последнего и возможно, что собственник, являясь потерпевшим по уголовному делу, может опасаться за свою жизнь и здоровье, а именно, что обвиняемый (подозреваемый) вновь совершит аналогичное преступление.
Список источников
1. Запрет определенных действий как мера пресечения в уголовном процессе: учебное пособие / И. М. Алексеев, А. О. Шарафутдинов. Краснодар: Краснодарский университет МВД России, 2021. С. 6.
2. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ [Электронный ресурс] // Официальный интернет-портал правовой информации. Государственная система правовой информации. URL: http://pravo. gov.ru (дата обращения: 10.04.2022).
3. Россинский С. Б. Правовые условия применения мер уголовно-процессуального пресечения приводят к поспешности и необоснованности обвинения // Законы России: опыт, анализ, практика. 2018. № 5. С. 31.
4. URL: https://rapsinews.ru/judicial_news/20181017/ 289655540.html (дата обращения: 31.03.2022).
5. Приказ Министерства юстиции РФ, МВД России, С едственного комитета РФ, ФСБ России и Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков от 11 февраля 2016 г. № 26/67/13/105/56 «Об утверждении Порядка осуществления контроля за нахождением подозреваемых или обвиняемых в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением ими наложенных судом запретов и (или) ограничений» [Электронный ресурс].
Доступ из справ.-правовой системы «Консультант-Плюс». (дата обращения: 08.04.2022).
6. Приказ Министерства юстиции РФ, МВД России, Следственного комитета РФ и ФСБ России от 31 августа 2020 г. № 189/603/87/371 «Об утверждении Порядка осуществления контроля за нахождением подозреваемых или обвиняемых в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением возложенных судом запретов подозреваемыми или обвиняемыми, в отношении которых в качестве меры пресечения избран запрет определенных действий, домашний арест или залог» [Электронный ресурс] // Официальный интернет-портал правовой информации. Государственная система правовой информации. URL: http://pravo.gov.ru (дата обращения: 10.04.2022).
7. Материалы уголовного дела № 12001650081000189 // СЧ ГСУ ГУ МВД России по Свердловской области (дата обращения: 12.04.2022).
8. Материалы уголовного дела № 12201650099000287 // РПТО № 14 СУ УМВД России по г. Екатеринбургу (дата обращения: 12.04.2022).
9. Стельмах В. Ю. Мера пресечения «Запрет определенных действий» // Российский следователь.
2020. № 2. С. 22.
10. Удовиченко В. С., Сорокина С. А. Запрет определенных действий: актуальные проблемы теории и практики // Алтайский юридический вестник. 2022. № 2 (38). С. 128.
11. Постановление Верхнесалдинского районного суда Свердловской области № 3/11-1/2021 (дата обращения: 05.04.2022).
12. Шибанов В. Б., Буданова Л. Ю. Применение мер пресечения в виде домашнего ареста и запрета определенных действий: проблемы реализации // Уголовно-исполнительное право. 2020. Т. 15 (1-4). № 1. С. 76.
13. Материалы уголовного дела № 1220165 0099000286 // РПТО № 14 СУ УМВД России по г. Екатеринбургу (дата обращения: 12.04.2022).
Reference
1. The prohibition of certain actions as a measure of restraint in criminal proceedings: a study guide / I. M. Alekseev, A. O. Sharafutdinov. Krasnodar: Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia,
2021. P. 6.
2. Code of Criminal Procedure of the Russian Federation: Federal Law of December 18, 2001 No. 174-FZ [Electronic resource] // Official Internet portal of legal information. State system of legal information. URL: http://pravo.gov.ru (date of access: 04/10/2022).
3. Rossinsky S. B. Legal conditions for the application of measures of criminal procedural suppression lead to haste and groundlessness of the accusation // Laws of Russia: experience, analysis, practice. 2018. No. 5. P. 31.
4. URL: https://rapsinews.ru/judicial_news/20181017/ 289655540.html (date of access: 03/31/2022).
5. Order of the Ministry of Justice of the Russian Federation, the Ministry of Internal Affairs of Russia, the Investigative Committee of the Russian Federation, the
Federal Security Service of Russia and the Federal Drug Control Service of the Russian Federation of February 11, 2016 No. 26/67/13/105/56"0n Approval of the Procedure for Controlling the Finding of Suspects or accused in the place of execution of a measure of restraint in the form of house arrest and for their compliance with the prohibitions and (or) restrictions imposed by the court" [Electronic resource]. Access from the reference-legal system "ConsultantPlus". (date of access: 04/08/2022).
6. Order of the Ministry of Justice of the Russian Federation, the Ministry of Internal Affairs of Russia, the Investigative Committee of the Russian Federation and the FSB of Russia dated August 31, 2020 No. 189/603/87/371 "On approval of the Procedure for monitoring the presence of suspects or accused at the place of execution of a preventive measure in the form of house arrest and for the observance of the prohibitions imposed by the court by the suspects or the accused, in respect of which the prohibition of certain actions, house arrest or bail was chosen as a measure of restraint" [Electronic resource] // Official Internet portal of legal information. State system of legal information. URL: http://pravo.gov.ru (date of access: 04/10/2022).
7. Materials of the criminal case No. 12001650081000189 // SCh GSU of the Main Directorate of the Ministry of Internal Affairs of Russia for the Sverdlovsk Region (date of access: 04/12/2022).
8. Materials of the criminal case No. 12201650099000287 // RPTO No. 14 of the Department of the Ministry of Internal Affairs of Russia for the city of Yekaterinburg (date of access: 04/12/2022).
9. Stelmakh V. Yu. Measure of restraint "Prohibition of certain actions" // Russian investigator. 2020. No. 2. S. 22.
10. Udovichenko V. S., Sorokina S. A. Prohibition of certain actions: actual problems of theory and practice // Altai Legal Bulletin. 2022. No. 2 (38). S. 128.
11. Resolution of the Verkhnesaldinskiy District Court of the Sverdlovsk Region No. 3/11-1/2021 (date of access: 04/05/2022).
12. Shibanov V. B., Budanova L. Yu. The use of preventive measures in the form of house arrest and the prohibition of certain actions: problems of implementation // Criminal Executive Law. 2020. Vol. 15 (1-4). No. 1. S. 76.
13. Materials of the criminal case No. 12201650099000286 // RPTO No. 14 of the Department of the Ministry of Internal Affairs of Russia for the city of Yekaterinburg (date of access: 04/12/2022).
Статья поступила в редакцию 12.04.2022; одобрена после рецензирования 21.04.2022; принята к публикации 20.06.2022.
The article was submitted 12.04.2022; approved after reviewing 21.04.2022; accepted for publication 20.06.2022.
