CC BY
68
7.2. НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ
СДЕЛОК КОРПОРАЦИЙ С ЗАИНТЕРЕСОВАННОСТЬЮ В СВЕТЕ РЕФОРМЫ ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РФ
Храпунова Екатерина Александровна, канд. юрид. наук, доцент. Должность: доцент. Место работы: Южный федеральный университет. Подразделение: кафедра гражданского права. E-mail: [email protected]
Аннотация: В статье обсуждаются основные проблемы законодательства РФ о сделках корпораций с заинтересованностью, поднимаются вопросы отсутствия корректной терминологии, иные пробелы корпоративного законодательства в свете недавней реформы законодательства о совершении сделок с заинтересованностью. На основании анализа действующего законодательства делаются предложения по его совершенствованию в целях упорядочения практики правоприменения норм о сделках с заинтересованностью.
Ключевые слова: конфликт интересов, заинтересованность, защита прав и интересов акционеров, корпорация, контролирующее лицо.
PROBLEMS OF LEGAL REGULATION OF INTERESTED PARTY TRANSACTIONS OF CORPORATIONS IN THE LIGHT OF THE REFORM OF THE CIVIL LEGISLATION OF THE RUSSIAN FEDERATION
Khrapunova Ekaterina Alexandrovna, PhD at law, associate professor. Position: associate professor. Place of employment: Southern Federal University. Department: Civil Law chair. E-mail: [email protected]
Annotation: The article discusses the main problems of the Russian legislation on interested party transactions, raises the issues of the lack of correct terminology, other gaps in corporate legislation in the light of the recent reform of the legislation on interested party transactions. Based on the analysis of the current legislation, proposals are made to improve it in order to streamline the practice of law enforcement of the rules on interested party transactions.
Keywords: conflict of interest, interest, protection of the rights and interests of shareholders, corporation, controlling person.
Несмотря на появляющиеся время от времени реформы корпоративного законодательства РФ, можно говорить о том, что его базис, в целом, остается неизменным. Тем не менее, в материи корпоративного законодательства России имеются нормы, которые, несмотря на усилия законодателя по их совершенствованию, нуждаются в постоянной доработке.
Одним из таких институтов, постоянно находящихся под пристальным взглядом и теоретиков, и практиков корпоративного права, является институт сделок корпораций, в совершении которых имеется заинтересованность. На сегодняшний день существует несколько редакций норм о сделках с заинтересованностью. Особое правовое регулирование таких сделок вызвано тем, что, как указывает Конституционный Суд РФ, их совершение «может приводить к конфликту интересов между акционерами, обладающими значительным
числом акций, органами управления обществом и миноритарными акционерами». [1]
Конструкция сделок с заинтересованностью была заимствована, как известно, из зарубежного корпоративного законодательства, в котором в идеале она призвана защитить интересы миноритарных акционеров и третьих лиц, имеющих требования к корпорации. Процедура специального одобрения сделок с заинтересованностью в зарубежном гражданском праве имеется для определенных видов сделок, а исключение из этого правила составляют сделки, направленные на осуществление обычной деятельности корпорации и заключенные на регулярных условиях, например, в случае, когда в договоре займа, заключенном корпорацией, заимодавцем является банк. Как мы видим, подход зарубежного законодателя осторожный, в основном целью такого правового регулирования является превенция причинения убытков корпорации и защита прав ее участников.
Однако в литературе справедливо отмечается, что попытки законодателя улучшить правовое регулирование приводили зачастую к обратному эффекту, который выражался в том, что «правовой институт, заимствованный из практики корпоративного управления других государств, в российской судебной практике стал полем судебных баталий, целью которых весьма часто выступает не защита прав и интересов участников корпоративных отношений, а корпоративный шантаж и передел собственности». [2, с. 69-73] Сложности реализации правового регулирования сделок с заинтересованностью в российской правоприменительной практике объясняются тем, что зарубежный правовой институт был введен в акционерную практику нашей страны в иных экономических, политических, социальных условиях и в принципе не мог бы в этих условиях выполнять ту функцию, для которой был установлен -защиту правовых интересов субъектов корпоративных отношений. Такая ситуация свойственна не только сделкам с заинтересованностью. Мы уже отмечали ранее, что, к сожалению, в российской практике инструмент защиты права (признание сделки незаключенной, недействительной и проч.) часто становится реакцией недобросовестной стороны обязательства, способом избежать иных негативных для нее последствий, возникших вследствие ненадлежащего исполнения ею своего договорного обязательства. [3] Складывается парадоксальная ситуация, в которой закон не только не может защитить интересы меньшинства, но даже не в состоянии защитить интересы большинства, норма права становится источником транзакци-онных издержек и, по сути, становится источником ущерба для целого ряда участников гражданского оборота.
Таким образом, задача науки и практики правоприменения состоит в том, что они должны вырабатывать варианты нивелирования такого проявления нормы об оспаривании сделок корпораций. В идеале нормы корпоративного права о заключении сделок с заинтересованностью должны защищать и публичные интересы, и частные - мажоритарных и миноритарных участников, интересы кредиторов корпорации и - что немаловажно и о чем часто забывают в рассуждениях о способах защиты участников и акционеров - интересы самого общества, так как зачастую действия лиц, оспаривающих сделки, направлены буквально на прекращение корпорации. В результате в литературе было даже высказано мнение, что «нормы о заинтересованных сделках могут быть сформулированы
ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ СДЕЛОК
Храпунова Е.А.
посредством презумпций, а не жесткой формальной регламентации». [4, с. 46-49]
Очередной попыткой усовершенствовать правила совершения сделок с заинтересованностью стали поправки корпоративного законодательства РФ, внесенные Федеральным законом от 03.07.2016 № 343-ф3 «О внесении изменений в Федеральный закон «Об акционерных обществах» (далее - Закон об АО) и Федеральный закон «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее - Закон об ООО) в части регулирования крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность.
Анализ внесенных изменений позволяет говорить о том, что законодатель, как и в случае реформирования норм ГК РФ о недействительных сделках, нацелен на ограничение возможности оспаривания сделок без достаточных на то оснований, а также очерчивает по-новому круг лиц, подпадающих под подозрение в заинтересованности, равно как и основания признания лиц заинтересованными. Кроме того, законодатель изменил в сторону увеличения на четверть перечень норм-исключений о сделках с заинтересованностью, а также подверг модификации порядок согласия на совершение сделок с заинтересованностью.
Принятые изменения, в целом на данный момент, хотя оцениваются в научной литературе неоднозначно, но демонстрируют подход законодателя к наибольшей диспозитивности норм уставов корпораций и стимулированию самих участников непубличных АО и ООО продумать механизм защиты своих прав при совершении корпорацией так называемых экстраординарных сделок - например, применив норму п. 8 ст. 83 Закона об АО, которая устанавливает возможность предусмотреть в уставе организации неприменение правил о сделках с заинтересованностью к конкретному обществу, а абз. 4 п. 2 ст. 69 Закона позволяет участникам самостоятельно сформулировать признаки и порядок одобрения сделок с заинтересованностью. В целом, мысль законодателя ясна, однако, как нам видится, в новой редакции существует ряд норм, нуждающихся в доработке.
Во-первых, в корпоративном законодательстве РФ не хватает именно терминологических элементов, которые в значительной бы степени упорядочили правовое регулирование.
Прежде всего, как нам кажется, ГК РФ не хватает понятия конфликта интересов, которое, как не парадоксально, есть в других нормативных актах. А.В. Га-бовым, в связи с этим, уже было справедливо отмечено, что более удачные по сравнению с акционерным законодательством правовые конструкции имеются в ст. 27 Федерального закона РФ «О некоммерческих организациях» - «Конфликт интересов» [5], т.е. данный закон четко квалифицирует цель установления специальных норм для заключения некоторых сделок некоммерческой организации наличием конфликта. В этой статье указано, что «заинтересованность в совершении некоммерческой организацией тех или иных действий, в том числе в совершении сделок, влечет за собой конфликт интересов заинтересованных лиц и некоммерческой организации». Вместе с тем, очевидно, что именно данное понятие является основой для регулирования не только сделок с заинтересованностью, но и любых правоотношений, которые содержат в себе базовую для гражданского права идею о наличии в правоотношении законного интереса (п.2 ст.1 ГК РФ), и не может не быть терминологически установленным легально. В литературе уже отмечалось и то,
что в вышеназванной норме ФЗ РФ «О некоммерческих организациях» не только есть указание о необходимости особого порядка одобрения сделок, при совершении которых наблюдается конфликт интересов, но и иных действий, в которых имеется такой конфликт. Более того, учитывая, что термин «конфликт интересов» употребляется в ряде других федеральных законов, а также подзаконных актов (в том числе не гражданско-правовых), но в этих упоминаниях отсутствует какое-либо единство его признаков, полагаем, что давно назрела необходимость выработать гражданско-правовое понятие конфликта интересов, содержащее единые для всех случаев возникновения такого конфликта признаки и его последствия.
Полагаем, что признаками для реагирования гражданского законодательства на наличие конфликта интересов в общем для всех гражданских правоотношений смысле, в котором он может возникнуть, является:
- наличие субъекта гражданского права, у которого имеется ситуационный личный интерес в совершении лицом сделки или иного юридически значимого действия (далее - заинтересованное лицо);
- наличие у заинтересованного лица юридической возможности повлиять на результат принятия решения другим лицом;
- наличие возможности причинения ущерба в случае совершения юридически значимого действия интересам лиц, как совершающим юридически значимое действие (например, корпорации), так и третьим лицам (участникам общества и проч.).
Таким образом, конфликтом интересов для целей гражданско-правового регулирования должен признаваться ситуационный конфликт заинтересованного лица в совершении сделки или иного юридически значимого действия другим лицом, при этом имеющего законно установленную возможность повлиять на результат принятия решения другим лицом совершить такое юридически значимое действие, результатом которого может быть причинение убытков интересам лиц, как совершающих юридически значимое действие, так и третьим лицам. Ввиду того, что указанный конфликт интересов затрагивает сферу осуществления и защиты гражданских прав с учетом интереса третьих лиц, полагаем, что такое понятие конфликта интересов может найти свое место в ст. 10 ГК РФ -«Пределы осуществления гражданских прав».
Учитывая то обстоятельство, что, разумеется, конфликт интересов не всегда может быть препятствием для реализации права, а лишь является поводом для специального правового регулирования, для ситуации его возникновения необходимо предусмотреть общее правило о том, что в случае наличия заинтересованности совершения юридическим лицом юридически значимого действия, заинтересованное лицо обязано сообщить о своей заинтересованности органу управления юридического лица, а сделка должна быть совершена в порядке, предусмотренном законом для организационно-правовой формы такого юридического лица. В настоящее время и высшими судебными инстанциями, и нижестоящими судами уже последовательно выработана позиция, что к недействительности сделки с заинтересованностью может привести именно такой конфликт интересов, в котором имеется злоупотребление правом заинтересованного лица (см., например Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 3.04.2018 г. № Ф09-687/18 по делу № А60-27910/2017).
Новеллы о сделках с заинтересованностью ожидаемо коснулись перечня лиц, которые могут влиять на совершение сделки обществом. Ряд из них заслуживает всяческой поддержки. Например, положительным моментом является то, что законодатель внес определенность в регулирование сделок с заинтересованностью, установив, что публичные образования контролирующими лицами не признаются (п. 1 ст. 81 Закона об АО, п. 1 ст. 45 Закона об ООО), что, несомненно, является положительным решением.
Другие же новые нормы вызывают определенные сомнения в эффективности их правоприменения в целях улучшения защиты участников корпорации или самого общества, совершающего сделку. Так, например, для целей определения лица, которое, в частности, может быть признано заинтересованным в совершении сделки, законодатель отказался от критерия аффилированности и ввел понятие «контролирующее лицо», полностью заимствованное из законодательства о рынке ценных бумаг. Таким признается лицо, у которого есть право прямо или через подконтрольных лиц распоряжаться более чем 50% голосов в высшем органе управления организации на определенных основаниях либо право назначать, избирать директора, более 50% состава коллегиального органа управления, то есть заинтересованное лицо может влиять на процесс как прямо, так и косвенно.
Применительно к этому обстоятельству И. Шиткиной справедливо отмечается, что это существенно сужает перечень лиц, признаваемых заинтересованными, так как «аффилированность как понятие связанности (ст. 53.2 ГК РФ) более широкое, чем контроль (если понятие «аффилированность» означает «влияние», то контроль - «способность одного лица определять решения другого», поясняет автор)». [6, с. 14-15] Вместе с тем, следует разделить высказанное И. Шиткиной мнение, что в ряде случаев могут возникнуть ситуации, которые фактически подпадают под понятие конфликта интересов, но по формальным признакам не будут соответствовать критерию подконтрольности. Указанный автор полагает, что разрешению данной ситуации поможет судебная практика. Мы же считаем, что у этой проблемы имеется два решения. Либо сами участники корпорации решат внести в устав организации нормы, расширив круг заинтересованных лиц, установив свои критерии заинтересованности (уже вышеупомянутое правило абз. 4 п. 2 ст. 69 ФЗ «Об акционерных обществах»), либо подобное положение вещей приведет к необходимости доработки критериев влияния на решение о совершении сделки на уровне законодательства, как в свое время это было с аффилиро-ванностью.
Правило о том, что не подлежат правовому регулированию о сделках с заинтересованностью сделки корпорации, совершаемые в процессе обычной хозяйственной деятельности общества, содержали всегда и европейское законодательство, и прежнее законодательство РФ. Теперь же специальный режим по-прежнему не применяется к сделкам, совершаемым в процессе обычной хозяйственной деятельности общества, однако такие сделки получили дополнительные критерии для сравнения. Сделка будет признана «регулярной», если обществом неоднократно в течение длительного периода времени на схожих условиях совершаются аналогичные сделки, в совершении которых не имеется заинтересованности. Новелла заключается в том, что теперь условия заключаемой сделки необходимо сопоставить со всеми такими же сделками
общества, в совершении которых нет заинтересованности, и которые были заключены неоднократно и в течение длительного периода времени. Для целей применения этой нормы, прежде всего, непонятно, о периоде какой длительности идет речь, как мы полагаем, такое оценочное понятие на уровне закона в данном случае недопустимо. Представляется, что логичным в данном случае будет использовать период общего срока исковой давности - три года до совершения сделки с заинтересованностью: такой срок «подозрительности» юридически значимого действия имеется в ряде иных гражданско-правовых нормативных актов РФ. Кроме этого, в обсуждаемой норме используется такой критерий, как неоднократность. Это тоже оценочное понятие, которое требует разъяснения на уровне судебной практики. Кроме того, сделки, аналогичные по своей сути, все же могут иметь довольно разные условия, будучи заключенными с различными контрагентами, что сразу порождает вопрос о критериях сравнения - какие условия сравнения должны быть главными, а какие - второстепенными? Полагаем, что на этот вопрос сможет ответить со временем только судебная практика.
Список литературы:
1. Постановление Конституционного Суда РФ от 10 апреля 2003 г. N 5-П «По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 84 Федерального закона «Об акционерных обществах» в связи с жалобой открытого акционерного общества «Приаргунское» // Российская газета, 17 апреля 2003 г. № 74
2. Молотников, А.Е. Оспаривание сделок общества в интересах гринмэйлера/ А.Е. Молотников // Слияния и поглощения. - 2003. - № 5/6. - С. 69-73.
3. Храпунова, Е.А. Проблемы существа незаключенного договора и последствий признания его незаключенным: теория и практика./ Е.А. Храпунова // Налоги. - 2011. - № 19. - С. 23-29.
4. Телюкина, М.В. Понятие сделок с заинтересованностью. / М.В. Телюкина // Законодательство и экономика. - 2005. - № 2. - С. 46-49.
5. Габов А.В. Сделки с заинтересованностью в практике акционерных обществ: проблемы правового регулирования. М.: Статут, 2005. - 412 с.
6. Шиткина, И.С. Сделки с заинтересованностью / И.С. Шиткина // ЭЖ-Юрист. - 2017. - № 9. - С. 14-15.
Статья прошла проверку системой «Антиплагиат»; оригинальность текста - 87,17%.
