CC BY
160
УДК 343.01 М. Ю.Ковяров
кандидат юридических наук, доцент кафедры международного и конституционного права Института права, экономики и управления информацией МГЛУ; e-mail: regsbox@mail.ru
НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ОХРАНЫ ОСНОВ КОНСТИТУЦИОННОГО СТРОЯ
В силу особой значимости норм, составляющих основы конституционного строя, очевидна необходимость их разносторонней защиты. В настоящей статье основы конституционного строя Российской Федерации рассматриваются в системе объектов уголовно-правовой охраны, а также с позиции того, что они определяют не только перечень и иерархию социальных ценностей, подлежащих уголовно-правовой защите, но и границы применения уголовной репрессии.
Ключевые слова: охрана основ конституционного строя в уголовном праве; уголовное законодательство РФ; уголовное законодательство ФРГ; преступления против основ конституционного строя и безопасности государства.
Kovyarov M. U.
Ph.D (Law), Assistant Professor, Department of International and Constitutional Law, Institute of Law, Economics and Information Management, MSLU
SOME ASPECTS OF CRIMINAL LAW PROTECTION OF THE CONSTITUTIONAL ORDER
Because of the special importance of rules constituting the foundations of the constitutional system, the need of their versatile protection. In this paper, the foundations of the constitutional system of the Russian Federation in the system are considered objects of criminal law protection, as well as from the perspective of what they define not only a list of the hierarchy of social values, subject to the protection of the criminal law, but also the application limits of criminal repression.
Key words: protection of the constitutional order in criminal law; criminal legislation of the Russian Federation; German criminal law; crimes against the constitutional order and security of the state.
Нормы гл. 1 Конституции РФ (далее - Конституция), определяющие основы конституционного строя, закрепляют важнейшие принципы, относящиеся к правовому статусу личности, к организации
государственной власти и к другим важнейшим сторонам общественной жизни. Среди них: установление демократического федеративного правового государства и республиканской формы правления (ст. 1); признание человека, его прав и свобод высшей ценностью (ст. 2), а народа - носителем суверенитета и единственным источником власти (ст. 3); суверенитет государства (ст. 4) и его федеративное устройство (ст. 5); правовое закрепление российского гражданства (ст. 6); социальная сущность государства (ст. 7); защита всех форм собственности (ст. 8); охрана земель и других природных ресурсов (ст. 9); разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную (ст. 10) с закреплением носителей государственной власти в центре и в субъектах Российской Федерации (ст. 11); признание и обеспечение гарантий местного самоуправления (ст. 12), идеологического многообразия (ст. 13); светский характер государства (ст. 14); придание Конституции высшей юридической силы и закрепление приоритета международного договора над внутренним законодательством (ст. 15); декларирование приоритета основ конституционного строя перед другими конституционными положениями (ст. 16).
В силу особой значимости данных положений очевидна необходимость разносторонней защиты основ конституционного строя. Такая защита должна обеспечиваться не только нормами собственно конституционного права, но и другими нормами материального права - гражданского, административного и, в особенности, уголовного.
Значимость норм гл. 1 Конституции подчеркивается невозможностью внесения в нее поправок. Изменение основ конституционного строя возможно путем принятия новой Конституции. Конституционное право содержит относительно большое количество норм-задач, норм-принципов, норм-деклараций. Характерно, что гл. 1 Конституции полностью состоит из таких норм. Это является свидетельством той большой роли, которую играет эта отрасль права в национальной правовой системе. Нормы других отраслей права лишь позволяют «раскрыть» конституционные принципы, детализировать их содержание и применение к отдельным видам отношений, а также устанавливают ответственность за деяния, их нарушающие. В последнем случае уголовному праву принадлежит исключительная роль.
Как известно, нормы уголовного права устанавливают меру ответственности за наиболее тяжкие нарушения правопорядка. В системе объектов уголовно-правовой охраны основы конституционного строя занимают ведущее место, они представляют собой совокупность норм, нарушение которых представляет наибольшую опасность для общества. Именно поэтому уголовное право любого государства уделяет первостепенное внимание защите таких норм. В конечном счете оценка качества уголовного законодательства невозможна без ответа на вопрос о том, насколько полно и эффективно его нормы защищают основы конституционного строя.
Критерием такой оценки, прежде всего, является надлежащая защита прав и свобод человека и гражданина, поскольку именно права и свободы провозглашены высшей ценностью (ст. 2 Конституции). Среди всех социальных благ права и свободы поставлены выше всех остальных конституционных основ. Согласно ст. 18 Конституции они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием.
Это относится и к уголовно-правовым нормам, которые должны устанавливать надлежащий уровень защиты прав и свобод и ни в коем случае не допускать их умаления по каким-либо обстоятельствам.
Особое значение прав и свобод подтверждено в ст. 56 Конституции, которая запрещает вводить какие-либо ограничения на реализацию обширного перечня прав даже в случае чрезвычайного положения, т. е. даже тогда, когда под угрозу поставлено само существование государства. Речь идет о таких ценностях, как право на жизнь, на достоинство личности, на неприкосновенность частной жизни, на личную и семейную тайну, на защиту чести и доброго имени, на сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия, на свободу совести, вероисповедания. К ним относятся право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, право на жилище, на ряд других прав, связанных с осуществлением судебной защиты, уголовным судопроизводством, недопустимостью введения принудительного труда.
Эти и другие конституционные положения вполне определенно говорят об иерархии социальных благ. Такая иерархия ценностей,
по сути, должна соблюдаться и в других отраслях права, в частности в уголовном законодательстве. Уголовный кодекс Российской Федерации (далее - УК), следуя конституционным положениям о примате прав и свобод, своими задачами провозгласил охрану прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества, а также предупреждение преступлений.
Использование мер уголовной ответственности оправдано также необходимостью обеспечения указанных в ч. 3 ст. 55 Конституции целей защиты основ конституционного строя России, нравственности, здоровья, прав и законных интересов граждан России и других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Такая точка зрения неоднократно подтверждалась Конституционным Судом Российской Федерации [1]. Таким образом, конституционные нормы вообще и прежде всего нормы, составляющие основы конституционного строя, определяют не только перечень и иерархию социальных ценностей, подлежащих уголовно-правовой защите, но и границы применения уголовной репрессии.
Поскольку основы конституционного строя охватывают ценности, относящиеся к различным сферам жизнедеятельности, невозможно в рамках УК создать раздел или главу, которая была бы посвящена исключительно охране этого института. Более того, отдельные социальные блага, входящие в рассматриваемый конституционно-правовой институт, сами являются настолько масштабными по количеству вариантов их проявления в общественных отношениях, что их охрана невозможна в рамках только одной главы и даже раздела УК. Ярким примером этого является институт прав и свобод человека и гражданина. В рамках позитивистской классификации их подразделяют на личные, политические и социально-экономические. В группе личных прав основополагающим является право на жизнь, которое охраняется не только нормами гл. 16 УК («Преступления против жизни и здоровья»). Несколько составов преступлений, расположенных в других главах, предусматривают ответственность за посягательства на жизнь лиц в связи с осуществлением ими определенных функций (судьи, государственного и общественного деятеля, сотрудника правоохранительного органа).
В преступлении, посягающем на жизнь человека, жизнь может и не признаваться видовым объектом. Например, в числе преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства УК предусматривает ответственность за посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277). В качестве видового объекта, определяющего квалификацию данного деяния, признается не жизнь вообще, а жизнь «особого» человека - деятеля, выполняющего властные функции, или представителя общественного объединения. Речь здесь не идет о неравнозначности жизни разных людей. Жизнь любого человека является высшей ценностью и одинаково охраняется уголовным законом. Жизнь государственного деятеля, в частности, определяет ее государственный, а значит, и общественный интерес. Поэтому вполне социально обоснованным является признание посягательства на жизнь государственного деятеля более общественно опасным, чем «простого» убийства [2]. Кроме того, существует масса других составов преступлений, где жизнь человека является дополнительным объектом.
Право собственности как одно из основных в группе социально-экономических прав также защищается не только нормами гл. 21 УК («Преступления против собственности»), но и нормами других глав, в которых собственность рассматривается в качестве основного или дополнительного объекта посягательства.
Однако анализ гл. 29 УК («Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства») показывает, что в ней сильно ограничено содержание основ конституционного строя по сравнению с Конституцией. В ней описаны составы преступлений, которые посягают, главным образом, на основы государственной власти: государственная измена (ст. 275); шпионаж (ст. 276); посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277); насильственный захват власти или насильственное удержание власти (ст. 278); вооруженный мятеж (ст. 279); публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности (ст. 280); диверсия (ст. 281); разглашение государственной тайны (ст. 283); утрата документов, содержащих государственную тайну (ст. 284). Видимо, на структуру главы 29 УК повлияло расположение этой главы в разделе X «Преступления против государственной власти». Такое наименование неоднократно подвергалось критике в специальной литературе [3, с. 79-97].
В этом отношении интересен опыт ФРГ, где в п. 2 § 92 Уголовного кодекса разъясняется понятие конституционных основ, под которыми понимается:
«1. право народа осуществлять государственную власть в выборах и голосованиях и через особые органы законодательной, исполнительной власти и правосудия и избирать народное представительство путем общих, прямых, свободных, равных и тайных выборов;
2. связь законодательства с конституционным строем и связь исполнительной власти и правосудия с законом и правом;
3. право на создание и осуществление деятельности парламентской оппозиции;
4. сменяемость правительства и его ответственность перед народным представительством;
5. независимость судов;
6. недопущение применения любого насилия и произвола» [4].
В специальных исследованиях утверждается, что в Российской
Федерации и в ФРГ сложился в целом единый подход к нормативно-правовому закреплению структуры и содержания основ конституционного строя этих государств, практической деятельности по демократизации жизни общества, совершенствованию федеративных отношений, утверждению принципов правового государства, сохранения и развития республиканской формы правления в РФ и в ФРГ [5, с. 12]. Здесь следует отметить, что Основной закон ФРГ не содержит специальной структурной единицы, озаглавленной как «Основы конституционного строя» или аналогичным образом. Содержание этого понятия раскрывается в доктрине. Поэтому в отсутствии четко обозначенного определения конституционных основ в самом Основном законе, решение германского законодателя включить его в Уголовный кодекс для использования в целях привлечения виновных к уголовной ответственности представляется вполне обоснованным. В России это понятие раскрыто в самой Конституции.
Вопрос о понятийной базе уголовного права во взаимосвязи с терминологией других отраслей права является одним из актуальнейших. Он, разумеется, не сводится только к проблемам бланкетных норм. Использование в уголовном праве терминов других отраслей права с собственным, отличным от них содержанием должно быть обосновано вескими причинами [6, с. 77]. Таковыми могут быть, например, отсутствие достаточной определенности дефиниций, что
особенно пагубно сказывается при решении вопроса о квалификации деяния, либо в случае, когда иноотраслевой термин не подходит вследствие сложившейся специфики регулирования данной области уголовно-правовых отношений.
В п. 1 ст. 1 УК определено, что уголовное законодательство Российской Федерации состоит из Уголовного кодекса, а новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в него. В п. 1 ст. 3 УК говорится, что преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только УК. Таким образом, в Российской Федерации другие нормативные акты не могут, наряду с УК, определять, какие деяния признаются преступлениями. Следует заметить, что полная кодификация в сфере уголовного права характерна только для России и других бывших советских республик и стран, входивших в социалистический лагерь до его распада. В подавляющем большинстве стран мира, включая развитые страны Западной Европы и Америки, допускается параллельное функционирование, наряду с УК других уголовно-правовых законов и законов, содержащих отдельные уголовно-правовые нормы. Тем не менее эффективность уголовно-правовой системы от этого не страдает, а, как показывают специальные исследования, даже выигрывает [7, с. 8-9].
Целью принятия не уголовных нормативных правовых актов является регулирование того или иного пласта позитивных общественных отношений, о чем указывается в самих этих актах. Термины, заимствованные из них уголовно-правовыми нормами, используются в этих актах для описания только дозволенного либо и недозволенного поведения, но не преступного [6, с. 77]. По мнению ряда юристов, одна и та же норма не может одновременно регулировать два разных вида общественных отношений и заключать в себе два разных метода правового регулирования, нормы других отраслей права нельзя считать уголовно-правовыми в силу необходимости обращения к ним в процессе применения бланкетных норм УК [5, с. 78]. Однако такое жесткое разделение источников уголовного законодательства и иных отраслей, которое проведено в России, не может помешать обращаться к нормам не уголовного права, в том числе при толковании понятий-признаков. При решении вопроса о том, к какому уровню иерархии правовых норм нужно обращаться, следует руководствоваться правилами той отрасли законодательства,
в которой содержатся определения тех или иных понятий, не раскрытых в Уголовном кодексе.
Итак, можно выделить два технико-юридических приема охраны основ конституционного строя в уголовном праве:
а) формальный - соответствие структуры Особенной части иерархии социальных ценностей, закрепленных в конституционных основах, использование тех же терминов и определений и в том же значении, что и в Основах);
б) содержательный - установление уголовной ответственности за деяния, посягающие на Основы, на соответствие санкций степени опасности посягательств (в частности, это означает, что за посягательства на права и свободы должны предусматриваться более строгие наказания, чем на другие объекты уголовно-правовой охраны).
Реальное воплощение норм основ конституционного строя невозможно без отражения в сознании субъектов правоотношений их ценности и адекватности сложившейся системе общественных отношений и связей. Способы и средства, обеспечивающие реализацию правовых норм, работают тем эффективнее, чем меньше разрыв между реальностью и той моделью реальности, которая воплощена в законах. Именно такой баланс в механизме гарантирования приведет к полному воплощению конституционных норм, в том числе норм института основ конституционного строя в действительности.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Постановление Конституционного Суда РФ от 19 марта 2003 г. №3-П «По делу о проверке конституционности положений Уголовного кодекса Российской Федерации, регламентирующих правовые последствия судимости лица, неоднократности и рецидива преступлений, а также пунктов 1-8 постановления ГД от 26 мая 2000 г. «Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов» в связи с запросом Останкинского межмуниципального (районного) суда г. Москвы и жалобами ряда граждан»; Постановление Конституционного Суда РФ от 25 апреля 2001 г. №6-П «По делу о проверке конституционности статьи 265 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина А. А. Шевякова».
2. Трухин А. М. Объект уголовно-правовой охраны и объект преступления // Вестник КрасГУ Гуманитарные науки. - 2001. - № 1. - С. 67-78.
3. Уголовный кодекс ФРГ / науч. ред., предисл. и пер. с нем. А. В. Серебренниковой. - М. : Зерцало-М, 2001. - 208 с.
4. Царев Д. В. Общее понятие и признаки преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства в России: дис. ... канд. юрид. наук. - Иваново, 2005. - 260 с.
5. Штелер-Май А. Сущность основ конституционного строя РФ и ФРГ: Сравнительно-правовое исследование : дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2002. - 205 с.
6. Шишко И. В. Экономические правонарушения: Вопросы юридической оценки и ответственности. - СПб. : Юридический центр Пресс, 2004. -303 с.
7. ШулеповаЛ. Ф. Современное немецкое дополнительное уголовное право («Nebenstrafrecht»). - М. : Юрист, 2007. - 224 с.
