CC BY
44
Член-корр. Российской академии образования, президент СОГУ А.А. Магометов
Некоторые аспекты публицистики К.Л. Хетагурова
А.А. Магометов
Творчество Коста Левановича Хетагурова с полным основанием называем энциклопедией осетинской жизни конца Х1Х-начала ХХ веков, основополагающим, фундаментальным фактором пробуждения национальной идеи и национального самосознания народа. Такая вполне заслуженно высокая оценка, наряду с его поэтическими произведениями и эпистолярным творчеством обусловлена выдающейся ролью его публицистики - важнейшей составляющей его многогранной деятельности. Публицист Хетагуров энергично и глубоко вникал во многие проблемы общественной, политической, хозяйственной, культурной жизни. Остро реагировал на каждый более или менее значимый конкретный факт, как положительный, так и негативный, используя его как основу для своих печатных выступлений. Ему, автору многочисленных злободневных публицистических творений, был присущ скрупулезный, чрезвычайно взыскательный и серьезный подход к собственным газетным и журнальным выступлениям.
О революционных и свободолюбивых мотивах творчества писателя, особенно об «Осетинской лире», исследователями, деятелями литературы и искусства, журналистами, читателями сказано много. Но редко говорится о том, что наравне с поэтическими произведениями его публицистика приравнивалась к грозному оружию битвы за счастье трудового народа. Яркий представитель советской литературы М. Шагинян подчеркивала, что «глубокая познавательная роль его статей, их историзм, широта политического охвата - все эти качества делают публицистику Коста настолько исторически весомой и содержательной, что она до сих пор не утратила своего значения. Можно смело сказать, что для правильного представления о положении вещей на Северном Кавказе в 80-90 годах нет лучшего чтения, нежели газетные статьи Коста Хета-гурова».
С публицистическими, журналистскими выступлениями Хетагурова как нельзя лучше корреспондируются его слова: «Я никогда своим словом не торговал... И пишу не для того, чтобы писать и печатать, потому что и многие это делают. Нет! Ни лавры такого писания мне не нужны, ни выгоды от него. Я пишу то, что я уже не в силах бываю сдер-
жать в своем изболевшем сердце.» А также: «Молиться и любить, любя страдать за всех... Да, за всех! Это поставил я себе целью жизни. Воодушевление мое, казалось, не имело границ».
В своей работе на благо Осетии, всего многонационального края К. Л. Хетагуров постоянно использовал печать, областную (Терскую), региональную (Северокавказскую) и общероссийскую, что говорит о широте его взглядов и глубоком понимании им общественной роли и значимости печатного слова. Он был великолепным редакционным работником. В 1888 году начал сотрудничать с редакцией издававшейся Д. Евсеевым в Ставрополе частной газеты «Северный Кавказ». С марта 1893 года до конца 1901 года являлся ее редактором. В 1896 году стал соиздателем газеты и «Листка объявлений для Северного Кавказа». Лично сам разработал условия своего сотрудничества с Евсеевым: а) писать статьи для газеты, б) наблюдать за составлением номеров, в) направлять редакционный коллектив на выполнение программы, г) заботиться о внешнем облике газеты, д) шире распространять газету в читательской массе. Он руководил коллективом, брал на работу сотрудников, определял условия их труда, они выполняли его распоряжения. «Целый год, - писал Хетагуров, - я проработал в этой несчастной газете, как каторжный, контролируя ее содержание от первой строки до последней» (о 1896 г. - М. А.).
В публицистике К. Л. Хетагурова тесно совмещались боль и рассудительность, романтика, мечты и четкое понимание реалий жизни. Необычайно широк круг вопросов, поднимаемых им. На суд общественности в своих статьях выносил проблемы, легшие тяжелым грузом на плечи трудового народа края, которые подвергались двойному гнету, изнывали от постоянных гонений, преследований и неподъемных поборов представителей царской администрации и местных чиновников. Все тяготы такой жизни сполна испытал и сам поэт. Не случайно он говорил:
И страдать за других невозможно, любя,
Если ты не изведал страданья...
В статьях К. Л. Хетагурова одна картина жизни была мрачнее другой. Казалось бы, это должно было
ввергнуть его в безысходную тоску, отчаяние. Но он обладал истинной проницательностью: заглядывал далеко вперед с верой в лучшее грядущее, с огромной надеждой на благоприятный исход борьбы народа. В его публицистике так же, как и в поэзии, ощущались необходимость и неизбежность обновления мира. Воинствующий трибун, смелый борец за счастье народное в своей журналистской, публицистической деятельности много сил и энергии отдавал защите человеческого достоинства горцев Северного Кавказа. В публикациях на страницах местной, региональной, общероссийской печати он рассказывал о многих сторонах этой чрезвычайно жгучей для горской бедноты темы. Между прочим, ему была небезразлична судьба и представителей остального Кавказа. Например, 3 мая 1893 года Коста написал в «Северный Кавказ» заметку о горькой судьбе известного грузинского писателя А. Казбеги. Поэт из газеты «Тифлисский листок» (№ 94 за 1893 г) узнал о том, что Казбеги находится в доме умалишенных в тяжелейших условиях. В связи с такой информацией К. Л. Хетагуров писал: «Неужели А. Казбеку.выпала несомненная награда ходить по улице в рубище и умереть где-нибудь под забором с голода?!» Через «Северный Кавказ» обратился с покорнейшей просьбой к господам редакторам кавказских изданий перепечатать это письмо.
Смелый защитник интересов трудового народа пороки общества выносил на суд общественности в огромном количестве статей. Среди них важнейшее значение имели: «Неурядицы Северного Кавказа», «Накануне», «Владикавказские письма», «Внутренние враги», «Горские штрафные суммы», «Церковно-приходские школы в Осетии», «Насущные вопросы», «Пути сообщения в горной полосе Кавказа», «Открытое письмо к осетинской интеллигенции» и т. д. Они являются образцом революционной публицистики.
Пристальное внимание многочисленных читателей огромной России приковала к себе статья «Неурядицы Северного Кавказа» («Санкт-Петербургские ведомости», №№ 82, 112, 129 от 25 марта, 27 апреля, 11 мая 1899 г.), где каждая фраза, имея большую смысловую нагрузку, помогала вскрывать серьезные проблемы народов Северного Кавказа. Она начинается с резкой критики Терской администрации за то, что под предлогом борьбы с разбоями и грабежами та запретила местному населению Владикавказа после захода солнца выходить из своих домов, а полиции дала право арестовывать нарушителей этого постановления. Хетагуров считал это решение вопиющим нарушением прав и свобод коренного населения. «Новые властители Северного Кавказа, - писал он, - не вполне поняли правовые и бытовые особенности завоеванных племен и решили сразу применить к ним такие государственные нормы, к восприятию которых они решительно не были подготовлены предшествовавшей своей историей. На независимого, свободолюбивого, храброго и воинственного туземца решили, без всякой предварительной подготовки, наложить бремя, о котором он ранее не имел ни малейшего понятия. Это и послужило одной из главных причин несогла-
сий, установившихся между победителями и побежденными и продолжающихся, увы! до сего дня».
В статье всесторонне проанализированы отношения между горцами и казаками, которые автор никак не мог назвать дружескими, мирными. Он не только честно, прямо, объективно констатировал ситуацию, но и вскрыл некоторые причины больших недоразумений и преступлений на Северном Кавказе в первое время после завоевания его Россией, да и в момент написания статьи. По его мнению, одной из причин было то, «что казачьи станицы поселены вперемежку с плоскостными аулами туземцев». Другой мотив напряжения заключался в том, что всякое воровство, всякая пропажа, от лошадей и быков до арбуза и кочана капусты, взваливалась на коренные народы, которых официальные представители называли не иначе, как голодные азиаты, проклятые нехристи, гололобые собаки. «Это озлобление против туземцев, - сказано в «Неурядицах.», - с особенной яростью проявилось в Терской области, где туземцы и казачьи поселения перемешаны более беспорядочно и где земельные наделы казаков и по количеству, и по качеству далеко оставляют за собой наделы туземцев».
К.Л. Хетагуров критиковал областное начальство за то, что старшины населенных пунктов назначались сверху, и общество вообще было лишено права выбора на эту должность. При таком положении вещей население с абсолютным безразличием относилось к работе старшин, не поддерживало их. В статье отмечались последствия этого: «Безразличное отношение к нему переходит обыкновенно в неприязнь, если старшина к тому же не коренной житель подчиненного ему селения, прямо во вражду, если он другой национальности и бесцеремонно третирует духовно-национальные особенности и традиции подведомственных его власти туземцев.
Легко себе представить, каким авторитетом пользуются в туземных селениях старшины из казачьих урядников, в большинстве случаев постоянно пьяные, грубые в действиях и омерзительно непристойные в выражениях».
Много внимания в статье уделено проблеме несправедливого, предвзятого отношения к горцам со стороны судов. Например, преступление, за которое их прогоняли сквозь строй, ссылали в Сибирь или расстреливали на месте, казаку или вовсе сходило с рук, или в отношении его ограничивались простым взысканием. В адрес судов (военно-полевых, присяжных) высказаны серьезные критические замечания, указано на их многочисленные ошибки и умышленные отклонения от буквы и духа закона при рассмотрении дел горцев, которые нередко оказывались в неравных с казаками условиях. Если, например, как писал Хетагуров, на территории станицы обнаруживался труп туземца, то это власти оставляли вообще без внимания. В то же время каждое «мертвое тело» казака вызывало экзекуцию населенного пункта, где оно было обнаружено.
Публицист заявлял, что если ошибочное решение присяжных судов при их обжаловании осужденными в некоторых случаях исправлялось последующими инстанциями, то ошибку военно-полевого
суда, даже роковую, невозможно было исправить, так как его вердикт был окончательным. В статье для примера из практики военно-полевого суда приведено одно дело, в котором заключительное обвинение некоего Каирова было построено на весьма сомнительных фактах. К. Л. Хетагуров писал: «И несмотря на то, что в деле не оказалось ни одной прямой улики, суд, по совокупности всех косвенных улик, признал подсудимого виновным и приговорил к смертной казни через повешение. И он, действительно, был повешен при огромном стечении народа в 2-3 верстах от Владикавказа. С тех пор по всем уголкам Северного Кавказа с именем казненного Каирова таинственно бродит мрачный призрак бесправия и беззакония на земле.»
Писатель смог до конца обнажить страшные последствия экзекуции для жителей сел. В аул вводились рота солдат, эскадрон драгун или сотня казаков, а то и больше. Они располагались вольготно, получали все довольствие от сельчан даром, жили припеваючи. Даже просто квартирование войск в деревнях постоянно сопровождалось нравственной грязью, духовным растлением, оскорблениями и обидами. Во время же экзекуции в населенном пункте разгуливали солдаты и казаки, запугивали население, творили беззаконие. Во время долгой экзекуции население доводилось до безвыходного положения, отчаяния, ужаса.
Ни один автор на страницах печати не говорил столь открыто и хлестко о произволе царских властей в регионе, как К. Л. Хетагуров, в том числе и в данной статье. Ужасающая картина нарисована о положении сельчан, перебравшихся в города в поисках лучшей доли: «.власти поголовно стали гнать туземцев из городов и слобод, на места приписки, не обращая внимания на их торговые занятия, ни на подрядовые обязательства или частную службу, ни даже на то, что громадное большинство поселившихся в городах и слободах туземцев, не имея уже в аулах никакой собственности, никаких средств к существованию, хоть поденщиной, хоть мелочной городской работой добывало себе какое ни на есть пропитание. В холодную осень, весеннюю распутицу, под душераздирающие вопли дряхлых стариков, плач женщин и детей, местная полиция разрушала их хатенки, ломала и разбирала их убогую утварь и, как зачумленных, гнала их вон за околицы.Куда?»
Писатель говорил еще об одной унизительной процедуре, проводимой администрацией Терской области в отношении горцев. Это высылка неугодных ей лиц на остров Чечень, который находился в 90 верстах от Кизляра и 23-25 верстах от материка, без признаков пресной воды, с убийственно лихорадочным климатом. В зимние месяцы остров оказывался совсем отрезанным от мира, и только весной с ним восстанавливалось сообщение. В рассчитанных на 100 человек бараках обычно проживало 150 и более. Хетагуров хоть и говорил, что образ их жизни не поддается описанию, тем не менее именно от него узнал российский читатель о нечеловеческих условиях жизни ссыльных. Они были лишены на целую зиму воздуха, тепла и света, питались круглый год самой отвратительной пищей,
не имея глотка пресной воды. Им запрещали выходить из казармы, заниматься рыбной ловлей и охотой на тюленя, их лишали возможности духовнонравственного и физического совершенствования. Срок ссылки на остров назначался властями области произвольно от одного года до четырех и более лет. По прибытии на остров, свидетельствовал Хетагуров, «в первый же месяц мощный и подвижный туземец бледнеет, осовывается, впадает в тупое равнодушие, заболевает злокачественной лихорадкой, которая, за полнейшим отсутствием даже самой элементарной медицинской помощи, с поразительной быстротой истощая организм, в несколько месяцев доводит его до полного разрушения; нет почти случая, чтобы кто-нибудь выдержал четырех-и даже трехгодичный курс этой излюбленной местною администрациею школы перевоспитания туземцев». Не случайно «Северный Кавказ» назвал перемещаемых на остров Чечень лиц заживо погребенными. Автор статьи предостерегал: «Мы отказываемся заглядывать в будущее, но не можем не выразить своего искреннего глубокого убеждения, что если государство преследует всестороннее приобщение туземцев Северного Кавказа к общегосударственному организму и его культуре, то практикуемые до сих пор для этого меры ведут к совершенно противоположным результатам».
В ряде материалов К. Л. Хетагуров с не меньшей озабоченностью говорил о невыносимых условиях жизни и о мытарствах представителей других народов, которые по тем или иным причинам вынуждены были переселяться на Северный Кавказ. Об этом конкретно свидетельствует небольшая статья «На чужбине» («Казбек», № 1217 от 18 сентября 1901 г.). Эпиграфом к ней взяты строки из Некрасова:
...Родная земля!
Назови мне такую обитель, -
Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель,
Где бы русский мужик не стонал?
В статье создана страшная картина жизни малороссов с Украины, которые вынуждены были перебраться в Терскую область. Они основали свой хутор «Фальмановский». В своем селе им становилось совсем тяжко. Скотина падала - летом негде пасти, зимой нечем кормить кроме ветвей. Перед ними встал вопрос «Что делать? Куда деваться?» Они долго судили, долго рядили и решили искать счастья на чужбине. Часть перебралась в Оренбургскую и Нижегородскую губернии, часть - на Северный Кавказ. Хетагуров с горечью описал их положение: «С первого взгляда всякий мало-мальски знакомый с условиями гигиены поражается антигигиеничности места поселения хутора. Болотистая котловина со стоячей водой, где размещены наскоро сколоченные жилища, быстро напитала организм переселенцев малярией, и с 7 июля по 5 октября из 170 душ умерло 16, из них семеро детей». Он не ограничился констатацией фактов, а высказал конкретные предложения: 1) переселенцев «обеспечить до нового урожая и помочь им построиться на более вы-
соком месте во избежание новых заболеваний», 2) организовать для них сбор пожертвований деньгами, одеждой, обувью и другими вещами.
Публицист в «Насущных вопросах» подробно рассмотрел проблему размещения и обустройства временнопроживающих, которые несли наравне с коренными жителями, а иногда даже вне очереди, все повинности, исправно платили обществу за усадьбы. Кроме того, вынуждены были арендовать у коренных жителей за большую цену участки для пахоты, покоса и пастьбы. И, тем не менее, по выражению Хетагурова, находились в положении пасынка, не пользовались даже правом голоса на сходах. Он подверг критике тех адвокатов, которые, вопреки правде, во время судебных рассмотрений жалоб временнопроживающих на притеснения и несправедливость со стороны местных кулаков и мироедов не принимали во внимание их претензии. Наоборот, защищали сельских эксплуататоров, которые не хотели смириться с тем, что уже не могли вспахивать так много земель, сколько арендовали за бесценок до наплыва временнопроживающих. Автор статьи опять-таки конкретизировал: «Нужно, стало быть, искать другого пути для разрешения вопроса, и именно такого, который дал бы возможность земледельцам приложить свой труд. Иными словами - нужно постараться так или иначе снабдить этих горемык землей, так как, собственно говоря, отсутствие земли и заставляет их тянуть нелегкую лямку «временнопроживающего».
Публичным ответом К.Л. Хетагурова некоему гну Слобожанину, напечатавшему в «Терских ведомостях» (№ 102 за 1993 г.) фельетон «Петербургские письма о Северном Кавказе», является статья «Письма из Владикавказа». Опус г-на Слобожанина
- лучшая демонстрация преступно-предвзятого отношения к горцам Северного Кавказа со стороны многих авторов, против которых поэт вел беспощадную борьбу в своих публицистических материалах. В фельетоне подвергались шельмованию и очернительству некоторые народы региона. Хетагурова возмутило то, что автор «делает усилие доказать, что полицейские меры борьбы с преступностью, практикуемые теперь в Терской области, существенно важны, предупреждая, что это обстоятельство необходимо помнить всем столичным судьям, решающим кавказские дела из прекрасного далека». Рассматривая преступность в Терской области, г-н Слобожанин совершил ряд нападок на народы региона, в частности заявив: «У чеченцев и ингушей, например, всякое хищение у членов другого рода или общества, а при нужде и убийства, не только разрешается, как проявление джигитства, но и ставятся в заслугу всякому совершившему их. Главной причиной преступлений остается именно дикость населения».
Г-н Слобожанин нанес еще одно серьезное оскорбление горцам, обвинив их мужскую половину в склонности к праздности, назвав их нравы и обычаи дикими. К. Л. Хетагуров смело вступил в полемику с автором малоприятных строк. Удачно использовал высказывание «Русских ведомостей» о том, что на Кавказе подобные «разбои, убийства, грабе-
жи случаются более или менее часто во многих местах, как в областях, занятых собственно горцами, так, и даже чаще, в восточном Закавказье». Он сделал твердый вывод о том, что «Терская область находится далеко не в исключительном положении в явлениях подобного рода». Следующий вывод поэта: «Склонность мужской половины туземного населения к праздности наблюдается опять-таки не в одной Терской области и не у одних только туземцев - следовательно, она тоже не является исключительным фактором, с которым необходимо считаться только в Терской области». Таким образом, К. Л. Хетагуров, серьезно упрекнув автора фельетона в незнании проблемы, заявил: «Все причины, вызвавшие.полицейские меры, далеко не соответствуют действительности, а те, какие имеются, не составляют исключительную особенность Терской области».
Публицисту, защищая права, честь и достоинство горских народов, нередко доводилось вступать в полемику не только с отдельными авторами, но и с целыми редакциями периодических изданий. Примером являются «Владикавказские письма» («Северный Кавказ», № 5B от 2G июля 1B97 г.). Здесь, несколько покритиковав газету «Казбек» за ее позицию на выборах, он подчеркнул, что газета «Терские ведомости» с каждым днем принимает все более и более нежелательный характер недоверия, а подчас и враждебного отношения к туземному населению. Это присутствовало во всех ее публикациях о коренных народах области, авторы которых не жалели черных красок. Хетагуров прикладывал немало усилий к тому, чтобы раскрывать истинную политическую физиономию и неблаговидные цели «Терских ведомостей».
В качестве первого аргумента публицист взял, как он сам выразился, «якобы этнографический очерк» некоего М.И. К-о «В гостях у кабардинцев» в «Терских ведомостях» (№ 47 за 1B96 г.). Его особенно возмутил заключительный абзац очерка: «Сколько грубости, дикости, невежества пришлось мне увидеть! Долго еще придется бороться цивилизации с этой бездной мрака. И немало еще пройдет десятилетий, пока кабардинец научится ценить, отдавать достойную дань русской школе, потому, что только там он и может развиться, окрепнуть мыслью, ибо их школы кроме толкования Корана ничему больше не учат».
В № 64 за 1997 год другой корреспондент унизил жителей осетинского селения Ардон: «.коренное население этого селения представляет собою олицетворенную лень, грубость и необузданность, никем и ничем наказуемые, избегающие дела и грамотность, выражаясь: «что-де нам проку в вашей грамоте, на что она нам нужна?.. Вот «духан» или «рака» - нам нужнее, по крайности можно и выпить и погулять, а гульбища мы любим».
К.Л. Хетагуров не мог пройти мимо еще одного материала «Терских ведомостей» (№ 32 за 1B97 г.) -статьи некоего Антона Константиновича Султанова «По поводу убийств». В ней досталось уже ингушам, которые, по утверждению Султанова, с наступлением ночи подползают в город Владикавказ поживить-
ся чужим достоянием, лошадьми или рогатым скотом. «Умственное развитие ингушей стоит на низкой степени, - писал Султанов в «Терских ведомостях»,
- и в силу этого вышесказанная склонность к хищничеству выработалась у них в культ молодечества и удальства; этим не исчерпывается проявление деятельности пресловутых джигитов - нет, у них рука об руку с любовью к чужой собственности замечается стремление пустить пулю в ближнего своего из-за угла, не разбирая ни пола, ни возраста».
Хетагуров во «Владикавказских письмах» с сарказмом отреагировал на такие обвинения: «На языке «Терских ведомостей» ингуши иначе не называются, как кандидатами на виселицу и хищниками. Прозвище это применяется поголовно ко всему племени, и преступник-ингуш не единолично является юридическим и нравственным ответчиком за свое преступление, а в совокупности со всеми, кто имеет несчастье быть не только одной с ним семьи и одного общества, но даже и одной нации.
Ты ингуш, значит - хищник, вор и убийца. Вообще, по мнению газеты, туземцы Кавказа если не все, то большею частью - «кандидаты на виселицу» и потому, конечно, церемониться с ними нечего».
В статье «Накануне» («Северный Кавказ», №№ 9, 14, 37 от 30 января, 16 февраля, 8 мая 1897 г.) К. Л. Хетагуров очередной раз проявил умение и решимость защищать интересы народов региона. Он подчеркнул, что коренное население Терской области, в результате распространения некоторыми печатными органами клеветнических измышлений о нем, пользуется незавидной репутацией склонного к воровству, грабежу и разбоям. Такое тяжкое обвинение, по его словам, справедливо только в отношении самого ничтожного меньшинства. Главной причиной этого назвал то, что оно, это меньшинство, продолжало жить традициями мятежного прошлого времени и не понимало еще задач культурной жизни по неподготовленности своей к последней. Вместе с тем подчеркнул, что громадное большинство населения Кабарды, Осетии, Чечни и Кумыкской плоскости настроено на совершенно тихий и мирный лад гражданской жизни, что доказывается достигнутыми им, со времени взятия Шамиля и окончания войны на Кавказе, крупными успехами в экономической жизни. Хетагуров отметил, что те, которых нередко называли дикарями, т. е. туземцы, сумели сохранить такие традиции, какими может гордиться лучший европеец. Твердо, не без гордости, заявил: «Рыцарская неприкосновенность чести, святость долга, верность данному слову и многое другое до того присуще каждому туземцу, что с ним следовало бы считаться всем тем, кто действительно является к ним с просветительскими целями». Далее автор посоветовал приезжавшим на Северный Кавказ относиться с уважением к таким высоким качествам горцев. Одновременно предупреждал: неблаговидная эксплуатация непочатых сил горцев и богатств будет вести к неравной борьбе капитала с местными традициями, что, в конце концов, может разрешиться если не вымиранием, то или полнейшим экономическим, или нравственным упадком населения.
Только при трезвом подходе к нуждам края можно достигнуть тех результатов, какие необходимы для развития в местном населении чувства гражданственности и уважения к законам государства.
В творчестве К. Л. Хетагурова занимала важнейшее место тема малоземелья горцев Терской области. Вот, например, только несколько строк из известного стихотворения «Спой!»:
Весь народ земля питает...
Ты оплачь меня, родная, -
«Как теперь? - скажи, -
Без земли нам жить?!»
Нам над пашней не трудиться...
Итак, писатель прекрасно понимал, что значит земля для народа вообще и для горцев в частности. Возможно, до нас дошли не все выступления Хета-гурова, в которых он без обиняков, категорически выступал против хищнического обращения с землей и богатствами, которые были в ее чреве или зиждились на ней. Хозяевами земли однозначно считал тех, кто на ней трудился.
При рассмотрении работ К. Л. Хетагурова по вопросу о земле в Терской области на стыке XIX-XX веков следует в качестве первого примера назвать статью «Неурядицы Северного Кавказа». В ней он со ссылкой на источник («Терский сборник» за 1B94 г.) привел данные: в Чечне на одну семью приходилось земли 3,43 десятины, а на мужскую душу - 1, 23 десятины. При этом во внимание не принимались неудобные земли, которые служили пастбищем для мелкого рогатого скота только в течение 3-4 месяцев в год. Сопоставление с данными по 147 уездами России показывало поразительное малоземелье горных чеченцев. Их земли были раскиданы участками, чересполосно, на значительном расстоянии друг от друга, лепясь по неимоверным крутизнам и кручам, имея в большинстве случаев тонкий слой почвы, нанесенной нередко руками самого же владельца. Часто ливни и град уничтожали посевы, срывали почву участка, накопленную в течение десятка лет. Публицист заключил: «Земельное обеспечение осетин и ингушей во многих местах нисколько не лучше, чем у чеченцев».
В статье «Накануне» Хетагуров писал, что в нагорной части Осетии, Ингушетии, Чечни земельное довольство на горский дым (двор) часто составляло не более 2GG квадратных саженей при отсутствии пятидесятинных наделов. Безземельные и малоземельные горцы, не получая никакого дохода с земли для удовлетворения своих жизненных потребностей и будучи не подготовленными к другому, неземледельческому труду, в борьбе за существование легко впадали в преступление. Без учета этой и других веских причин некоторые печатные органы однобоко, негативно изображали горцев, причем скопом. Такую позицию прессы поэт считал несправедливой и осуждал.
Широкий резонанс имела статья «Горские штрафные суммы», опубликованная в марте 1B9B года в бесцензурной газете «Сын отечества» (№ 73). Штрафы с горцев взыскивались в административ-
ном порядке за незначительные, не подпадавшие под уголовные проступки, и должны были расходоваться на нужды самого местного населения. Хета-гуров задался целью подробно рассказать о расходовании этих сумм. В частности, он писал, что бывший начальник Баталпашинского уезда Кузовлев, привлеченный за злоупотребления к уголовной ответственности, единолично, произвольно распоряжался фондами. Притом далеко не на нужды горского населения. Одной из причин такого положения писатель назвал абсолютное отсутствие контроля над расходованием этих сумм. Серьезное нарушение положения о взимании горских штрафных сумм усмотрел и в том, что общественный казначей был одновременно и лесничим, и заведующим эксплуатацией всех так называемых свободных общественных земель.
В статье большое внимание сосредоточено на вопросе нерационального использования природных ресурсов одного из округов Терской области -Кабарды и реакции на это местного населения: «Беспощадное хищническое истребление леса, беспорядочное распределение и сдача покосов и пастбищ в аренду, оставление «за неимением средств» без последствия многих общественных приговоров с ходатайствами об открытии в кабардинских аулах школ и других настоятельно необходимых учреждений и рядом с этим отсутствие какого бы то ни было заметного и целесообразного расхода на народные нужды - не могли не породить в лучшей части кабардинского общества стремления выяснить истинное положение народного хозяйства и принять меры к его наиболее правильному ведению. Все попытки в этом направлении оставались, однако, до последнего времени тщетными, а порой обходились и не без дурных последствий для их участников». Только благодаря вмешательству трех известных кабардинских генералов - Шишбена, Ал-тадукова, Джамбекова командующий войсками Кавказского военного округа своим решением от 4 декабря 1897 года обязал начальника Терской области в корне поменять ситуацию.
1. По кабардинскому общественному лесничеству соединение должностей общественного казначея и общественного лесничего в одном лице запрещалось.
2. Признано необходимым принять безотлагательные меры, чтобы заведование кабардинскими лесами было установлено во всех отношениях на началах, которые были приняты в казенных лесничествах.
3. Для упорядочения дела по эксплуатации запасных кабардинских земель, с целью увеличения их доходности, приступить к пересмотру правил об этих землях.
4. По приходу и расходу кабардинских общественных сумм предписано восстановить во всем объеме действовавшие правила об этих суммах, а для ревизии правильности прихода и расхода общественных сумм за последнее время организовать комиссию.
Большой резонанс имела статья «До сих пор еще не решенный земельный вопрос» («Северный Кав-
каз», № 47 от 22 апреля 1901 г.). В ней с хетагуровс-кой прямотой говорится, что «еще не решенный земельный вопрос в горной полосе Терской области особенно обостряется в последнее время во Владикавказском округе». Названы главные причины: а) не простое стремление обогатиться, а «мания в мгновение ока сделаться миллионером обуяла всех от лапотника и кончая всеми рангами общественного положения»; в) тысячи кладоискателей бродили по горным трущобам, роясь в скалах.
Хетагуров писал, что все «Алагирское ущелье до Мамисонского перевала уже расхищено». Он критиковал общества «Алагир» и «Французское», захватившие десятки верст и хищнически дотла вырубавшие сосновые леса, которые были красой Ала-гирского ущелья. Остались только одинокие деревья, спасшиеся от дикости людской на недоступных карнизах утесов. Тысячи брусьев, сброшенных с огромной крутизны в ущелье, загромоздили русло реки Ардон. Показана неприглядная роль акционерных обществ, фактически отобравших у населения все леса, которыми они пользовались как своей собственностью с незапамятных времен. И это несмотря на то, что Министерство земледелия и государственных имуществ указывало неоднократно, что местному населению должно быть предоставлено право пользования лесом, пастьбой и покосами для своей надобности в тех местах, которые и прежде были в их пользовании.
Коста Леванович резко критиковал власти области за то, что
- лесная стража, совершенно не понимавшая своих обязанностей, тяжелым бременем навалилась на население,
- умышленно неправильно отводились селениям участки леса для личных надобностей,
- туземные селения подвергались крупным денежным штрафам «за самовольную порубку казенного леса».
Автор сокрушался: «А сколько перебывало этой голытьбы в тюрьмах за сопротивление власти (объездчик). Все протоколы составляются не на месте порубки, а по дорогам и в селах, там, где объездчик наткнется на полено, еще не сгоревшее на очаге убогой сакли. Население, которое, за небольшим исключением, не имеет печей и всю долгую и суровую зиму проводит с полунагими детьми у очага сакли, поставлено в такое безвыходное положение, что хуже некуда».
Силу и остроту хетагуровского пера не могли не почувствовать всякие проходимцы, подобные герою статьи «Чичиков» («Северный Кавказ», № 50 от 21 апреля 1901 г.). Она началась с критики царской администрации, в свое время в изобилии раздавшей лучшие земли Кубанской и Терской областей офицерам, чиновникам, священникам. За 60-70 лет многие хозяева этих земель умерли. Со временем выяснилось, что громадный процент наделенных землей не имел официальных документов. Многие наследники не знали места нахождения их участков, а некоторые даже вообще забыли, что у них есть наследственная земля. В этой запутанной ситуации появился местный Чичиков, имевший доступ к ар-
хивам, который быстро обнаружил нужные ему документы. Он являлся к старой вдове или к внуку-си-роте умершего помещика, предлагая им свои услуги или как покупатель, или как ходатай по разыскиванию затерянного участка земли и закреплению его за наследником с производством межевания и выдачей в руки межевой книги и плана участка. На этих манипуляциях с земельными участками недобросовестный чиновник за короткое время, как заметил Хетагуров, блестяще «поправил» свои дела и зажил припеваючи, заседая в ученых обществах и пользуясь громадной популярностью. В заключение автор выразил сожаление о том, что Гоголя нет, а то бы, познакомившись с екатеринодарским Чичиковым, наверное, продолжил свои «Мертвые души».
9 ноября 1894 года К.Л. Хетагуров обратился к положению крестьян селения Уакац, что в Дигорс-ком ущелье Осетии, в связи с использованием земель тамошних горцев под промышленную разработку. Он сделал достоянием читателей ряд неблаговидных дел нечистоплотного начальства горнопромышленных предприятий, беззастенчиво фальсифицировавших документы о том, что якобы некоторые крестьяне добровольно сдали свои скудные участки под строительство горнодобывающих предприятий. Автор возмущался не только этим, но еще больше положением рабочих этих предприятий. В статье говорилось, что не было сносных казарм и общей столовой. Пища была отвратительной, рабочим продавали что попало, вплоть до дохлятины. Отсутствовали медицинская помощь и санитарный надзор. Нормальный человек не мог не вздрогнуть, прочитав следующие строки: «Самое дорогое чувство народа - благоговение к могилам предков -попирается самым варварским образом: торговцы строят на них свои лавки, мясники закалывают на них волов, бродячие собаки, добыв кость, забираются в погребальную пещеру и на груди покойника гложут свои добычи».
Думается, этот и другие подобные скверные сюжеты, имевшие место повсюду в Осетии, могли родить бессмертные строки:
Крепко мы скованы вражьей рукою,
Все, что мы чтили, поругано тут.
Отняты горы... Нет мертвым покоя,
Старых и малых тиранят, секут...
(По свидетельству современников, перед дворцом начальника Терской области С. Каханова на Атаманской площади горцев секли розгами).
В упомянутом выше материале (от 9 ноября 1894 г.) К.Л. Хетагуров писал о недопустимо плохом состоянии дорог в Дигории, отметив, что «В настоящее время дорога настолько испорчена, что передвижение по ней сопряжено с ежеминутной опасностью для жизни людей и животных. Во многих местах совершенно невозможно разъехаться, и встречающиеся на таких тропах всегда бывают на волосок от смерти. Дорога требует капитального ремонта или необходимо провести новую дорогу. Ни на то, ни на другое у разорившегося населения нет никаких средств. Акционерные общества и знать
ничего не хотят. Неоднократное обращение населения к начальству о том, чтобы горнопромышленным компаниям поставить условием ремонт дороги, которая с величайшим напряжением была выстроена самим населением в настоящее время совершенно оголенных гор, остается безрезультатным».
О плохом состоянии путей сообщения в горной полосе Кавказа К. Л. Хетагуров подробно рассказал и в номере газеты «Северный Кавказ» от 18 сентября 1901 года, где отметил, что продолжительные ливни, снеговые завалы, осыпи постоянно приводят их в совершенную непригодность для проезда, а местами и для прохода. При этом почти никаких мер не принималось по их восстановлению и уходу за ними. Население гор неделями и месяцами было лишено доступа на плоскость. «Между тем, - писал Хетагуров, - при скудности урожаев, сказочном малоземелье и современной дороговизне продуктов первой необходимости, периодически замкнутому в глубоких ущельях населению приходится испытывать трагические моменты.» С фотографической точностью описаны отдельные картины по заданной теме.
.В Карском ущелье (Военно-Осетинская дорога) с узкой, пробитой в отвесной скале тропы, покрытой сплошь льдом, срывается в бездну наполненная кукурузой арба с последней лошадью одетого в лохмотья осетина.
.Снежными лавинами снесено с высоких крутых скатов сенокоса в бездну ущелья все собранное в копны сено, и население копошится в этих колоссальных лавинах, с бранью оттягивая друг у друга раскопанную кучу сена, стараясь убедить всех, что это сено его, а не другого.
«Такое ужасное бездорожье по всей горной полосе Кавказа необходимо как можно скорее устранить, - отмечено в статье, - .Во всяком случае, дорожный вопрос в горной полосе Кавказа является самым насущным, ставящим на карту многие человеческие жизни с трагической кончиной». Названы конкретные финансовые источники для исправления вопиющей ситуации: горские штрафные суммы и в случае их нехватки - казенные субсидии.
Большое внимание общественности к земельной проблеме привлекла статья «Насущные вопросы» в «Северном Кавказе» (№ 104 от 1 сентября 1901 г.). Уже первые ее строки прозвучали набатом: «Обострение земельного вопроса в Терской области в последнее время поставило население, особенно туземное, почти в безвыходное положение. В горной полосе земли до того истощились, что при тяжелом каторжном труде жители поголовно питаются впроголодь. Плоскостные земли, благодаря громадному увеличению населения, стали до такой степени недоступны горцам, что об их аренде через 2-3 года не может быть и речи». И в данном случае писатель-публицист не только нарисовал гнетущую картину, но и сделал конкретные выводы и рекомендации: 1. Для уложения этого назойливого и обострившегося до крайности вопроса необходимо участие областной администрации. 2. Надо собрать точные сведения о числе безземельных и «временнопроживающих» в Северной Осетии и сне-
стись с главным Кавказским управлением и Министерством земледелия и государственных иму-ществ по вопросу о поселении на казенных землях Терской или Кубанской области безземельных осетин Северной Осетии. «Другого выхода нет», - таков вывод автора.
Остроту земельного вопроса в Осетии и нерационального использования ее богатств на примере Дигорского ущелья К.Л. Хетагуров вновь раскрыл в «Северном Кавказе» (№ 56 от 12 мая 1901 г.). Он писал, что в 1890 году в Дигории леса перешли в общинное пользование, и с этого момента началось их беспощадное истребление. Главная причина этого - деятельность горнопромышленных обществ, которым сбывался лес, в том числе с заповедных участков. На землях двух высокогорных селений Фаснал и Уакац, где существовал настоящий земельный голод, производились геологоразведочные работы двумя компаниями: «Терское акционерное общество» и «Вьельмонталь». Будучи уверенными в своей безнаказанности со стороны администрации, они всевозможными махинациями захватили лучшие уголки. Например, «Терское акционерное общество» за место под постройку завода обязалось уплатить хозяевам, вместо 10-20 тысяч действительной стоимости, всего 1000 рублей. Постоянно чувствовались нечеловеческое отношение к местному населению, обман, козни и дерзости. В то же время, как отмечал К. Л. Хетагуров, «требования населения относительно выполнения компанией своих обязательств кончаются тем, что вожаков старшины ввергают в клоповник при сельском правлении, а зачастую и под строгим конвоем препровождают в участковую тюрьму, где они без следствия и суда просиживают 2-3 недели».
Заступником крестьян Осетии К. Л. Хетагуров выступил и в статье «Внутренние враги» («Северный Кавказ», № 83 от 14 июля 1901 г.). Имея в виду конкретные осетинские помещичьи фамилии, он писал: «Захватив во время выселения горцев на плоскость громадную полосу лучшей земли, они завели близкое дружеское куначество с кабардинскими «князьями», переняв от них же несколько раньше магометанство, и отдались полному безделью. В настоящее время, когда вся их земля заложена, перезаложена и еще перезаложена, они стеснили до крайности население поселка Дур-Дур и другие соседние селения. Возникают судебные процессы, тратятся громадные суммы на адвокатов, на взятки и прочие расходы». Вновь восхищает прекрасное знание автором статьи предмета обсуждения. Он писал, что жители Дур-Дура с последних пожитков набрали тысячу рублей и отвезли их во Владикавказ присяжному поверенному Берману. «Прошло более 8 месяцев со дня вручения денег, - сказано в статье, - а защитник себе и в ус не дует, - до сих пор не написал даже прошения. Между тем у населения Дур-Дура имеется документ, свидетельствующий о безусловной принадлежности ему недавно захваченной Тугановыми земли». К.Л. Хетагуров претензии осетинских «аристократов» после освобождения крестьян назвал слишком смелыми и недостойными истинного патриота родины. Нельзя не
согласиться с ним, когда он говорит, что добиваться титулов и княжеских поместий, чтобы жить бездельничая, угнетая и лишая всяких средств к существованию и так обездоленный народ, бессмысленно, не честно и не достойно людей, претендующих на благородство. В заключение статьи Хетагуров смело бросает вызов местным помещикам: «Когда в стране ничтожная кучка самообольщенных начинает агитировать против трудолюбивого и обремененного до крайности населения, то такую кучку людей не только нельзя считать своими единоплеменниками, но прямо самыми злыми врагами экономического и нравственного благополучия одноплеменного населения. Это враги внутренние, которым для общей пользы давно пора бросить бессмысленную рознь с народом».
В Терской области под предлогом организации частного предпринимательства и культивирования края ловкие люди заручились всякими льготами со стороны государства. Они с волчьей жадностью принимались за удовлетворение своего аппетита, абсолютно не думая дать что-нибудь полезное экономике, социально-культурной сфере. Такой порядок вещей в местном населении вызывал чувство недоверия, нередко даже вражду к своему делу. При неудаче новоявленные так называемые предприниматели всячески старались обвинять именно местное население и вымаливали себе новые льготы и субсидии. Их истинные цели и наносимый ими обществу большой вред, в том числе - нравственный, Хетагуров раскрыл в статье «Накануне», призвав власти пресекать такое беззаконие.
В «Письмах из Владикавказа» («Северный Кавказ», № 75 от 23 сентября 1893 г.) вновь досталось местным и приезжим предпринимателям. Многие из них часто брались за какое-либо хозяйственное или коммерческое предприятие без учета исторического опыта и местных особенностей. Описана удручающая картина, типичная для большинства мест Терского края. Быстро распахивались, расковыривались значительные площади земли, почва истощалась, не успевая дать и десятой доли того, что можно было бы получить от нее при правильной обработке. Сады разбивались в местностях, где они уничтожались градом. Заводы строились без достаточного капитала, без учета требований потребителя и т. д. В результате, как отмечал Хетагуров, получалась масса испорченного добра, даром потраченных капиталов, упадок энергии, недоверие со стороны местного населения к самой пользе дела и многое другое, так часто задерживающее экономическое развитие и прогресс вообще.
Не более сотни газетных строк составляло открытое письмо К.Л. Хетагурова к осетинской интеллигенции («Терские ведомости», № 207 от 16 декабря 1901 г.). Однако его тема, будучи наиболее больной и насущной для бедноты, будоражила всю общественность Терской области. Расплодившиеся повсеместно мелкие лавочники всецело завладели трудом кустарей, меновой торговлей, доводя до минимума действительную стоимость кустарных изделий и перепродавая их в городах втридорога. В связи с этим автор письма призвал: «С этой возму-
тительной эксплуатацией и так бедного населения необходимо бороться, бороться долго, упорно, чтобы раз и навсегда искоренить ее.
Борьбу эту должна начать наша интеллигенция и для достижения цели должна принять самые радикальные меры».
К.Л. Хетагуров прекрасно понимал, что для того чтобы менять всю жизнь народов Северного Кавказа к лучшему, нужны обогатившие свою память знаниями, грамотные, образованные люди, которые бы смогли вывести горцев из тьмы веков к свету. Он вел неустанную борьбу за правильное решение проблем не только горской, но и русской школы, за образование, просвещение, нравственное, эстетическое воспитание всех народов Кавказа. Для разумного активного занятия очерченными проблемами он имел огромный природный талант, прочные, всесторонние, глубокие знания и научную базу. Да, общеизвестно, что он создал бессмертные стихи -образец высокой поэзии и важный показатель широты спектра его идейных позиций. Но редко или вообще не говорится о том, что многие его поэтические творения имели непосредственное отношение к сфере образования, школы, просвещения, патриотического, морально-нравственного, эстетического воспитания, являлись выразителем его педагогических воззрений. Идеология писателя в этом плане сформировалась под влиянием прогрессивной русской интеллигенции, особенно Н. Чернышевского и Н. Добролюбова.
Поэт полностью был поглощен идеей вовлечения горских детей в учебу. Для них творил вдохновенно, подготовил даже отдельное издание «Осетинской лиры» с собственными иллюстрациями. Назвал сборник «Мой подарок детям Осетии». Стихи из книги еще при жизни поэта вошли в букварь А. Канукова, став хрестоматийными.
В ряде публицистических материалов и газетных заметок поэт приветствовал и пропагандировал положительные сдвиги в сознании горцев в отношении просвещения и образования. В статье «Избави Бог и нас от этаких судей» («Казбек» №№ 674 и 675 от 13 и 15 февраля 1900 г.) он писал: «Тогда как в первое время осетинских детей чуть не силою брали в кадетские корпуса и семинарию и, не в пример их русским товарищам, делали им всякие поблажки.., в последующее время положение дела сильно изменилось. Потребность в образовании стала заметно прогрессировать и охватила все население Осетии. Явились сотни приговоров с просьбой открыть школу, оказать помощь на постройку школьного здания, масса частных прошений о зачислении кандидатом детей на казенные или горские стипендии и пансионы Ставропольской гимназии и Владикавказского реального училища. Ольгинская владикавказская осетинская женская школа была переполнена. Не оставляли осетины и Тифлисской семинарии и военных учебных заведений. Стало тесно, не было свободных вакансий».
К.Л. Хетагуров всячески поощрял стремление к образованию не только детей и юношей, но и взрослых горцев, о чем свидетельствуют не только его журналистское творчество, но и частная перепис-
ка. (Эпистолярный жанр, между прочим, нередко имел ярко выраженную общественную окраску). Например, узнав, что его знакомый Даут, человек с военным образованием, решил поступить в вуз, он 22 августа 1899 года Ю. Цаликовой писал: «.Чтобы офицер сумел найти в себе силу и энергию поступить в высшее гражданское учебное заведение - такого примера я не знаю и тем более восхищаюсь намерением Даута». Еще об отношении Коста Левановича к вопросу образования взрослых. Перед смертью он завещал своей сводной сестре Ольге Левановне открыть школу для взрослых в селении Георгиевско-Осетинском. Это было последним благородным поступком поэта ради просвещения своих соотечественников.
В статье «Избави Бог и нас от этаких судей» с уважением говорилось о представителях осетинской интеллигенции, многие из которых получили соответствующее образование в крупных культурных центрах России: «Многочисленный состав осетин-офицеров всех родов оружия доблестно и с честью служат в рядах великой русской армии. Осетины -врачи, юристы, инженеры, ученые, лесничие и т. д. честно работают для общегосударственной культуры и общечеловеческой пользы, несмотря на то, что и военные, по долгу службы, и окончившие курс в высших учебных заведениях, по той же и многим другим причинам, не живут в своих аулах, они все-таки оказывают огромную материальную, а главное, моральную поддержку своей родине. Своей блестящей службой, честностью, трудолюбием и способностью ко всевозможным отраслям культурной деятельности, они несомненно много содействуют укреплению доверия правительства к осетинам и усилению к ним симпатий и уважения смежных с ними народов и племен».
Четкое понимание К.Л. Хетагуровым исторической необходимости развития образования и просвещения среди населения национальных районов Северного Кавказа делало его нетерпимым к недостаткам в данной сфере. Объектом его критики часто становилась администрация Терской области. В уже неоднократно упомянутой статье «Неурядицы Северного Кавказа» он вопрошал: «Много ли сделала администрация Терской области в смысле просвещения туземного населения, в смысле приведения его к началам гуманности, приобщения к общечеловеческой культуре и улучшения его экономического благосостояния?» Сам же ответствовал: «На всю Чечню, Ингушетию, Кабарду и Балка-рию... имеются всего три горские школы, открытые еще при кн. Барятинском... Школы эти хотя и содержатся, главным образом, за счет «горских штрафных сумм», но в них иногда больше чем наполовину учатся дети русских слобожан, мещан и мелких служащих по народному управлению. Этот факт красноречиво характеризует, какое значение придает местная администрация системе воздействия на туземцев культурно-просветительными мерами».
Автор имел немало оснований для серьезной критики уродливой политики администрации, которая дошла до того, что в нескольких случаях отказывала даже в просьбах интеллигентным людям,
желавшим открыть на свои средства частные школы в аулах. Кроме того, делала так, чтобы горцы не имели возможности учиться и, как выразился Хета-гуров, не могли «наблюдать русскую гражданственность и жизнь, а также деятельность культурных людей, слышать русскую речь, работать рука об руку с русским пионером, отдавать детей в русские школы и мало-помалу ассимилироваться».
В сентябре 1B93 года Хетагуров в газете «Северный Кавказ» с досадой писал, что за последние три года в Терской области были организованы только две школы (в Новохристиановском и Хумалаге), и то не властями, а «Обществом восстановления православного христианства на Кавказе». Поэта особо волновал вопрос школьного образования в селах с мусульманским населением и приветствовал каждый факт открытия школ в них. Во «Владикавказских письмах» в том же «Северном Кавказе» 5 мая 1B96 года сообщал: «В Эльхотово школа существует уже с середины BG-х годов. Второй школой среди магометан-осетин является Беслановская. В настоящее время там уже предполагается открыть и женскую школу, на что идут щедрые пожертвования со стороны самих осетин. В 1B95 г. открыта школа в сел. Карджин. В Заманкуле уже куплено здание для школы. В Зильга скоро приступят к постройке школы. В Шанаевском один из жителей уступает свое здание для школы». В ряде статей писатель говорил о необходимости создания в школах пансионов для детей из отдаленных аулов, призвав местную епархию, училищный совет, съезд учителей и население решить этот вопрос совместными усилиями.
Хетагуров, прекрасно понимая роль высшего образования, моментально среагировал на статью газеты «Санкт-Петербургские ведомости» (№ 22 за 1B9B г.), в которой был поставлен вопрос о целесообразности открытия на Кавказе вуза: «Мы глубоко верим в скорейшее осуществление этой поистине заветной мечты всей здравомыслящей части туземного населения Кавказа, которой дороги интересы родины». Высказал пожелание организовать политехнический институт с сельскохозяйственным и горным отделениями, «вооруженный всеми средствами для правильной научной постановки соответствующих опытов в сфере сельскохозяйственной, обрабатывающей и горнозаводской промышленности», чтобы изучить условия края и приступить к промышленной деятельности.
Предметом особой заботы поэта-публициста была Владикавказская осетинская женская школа, содержавшаяся на средства «Общества восстановления православного христианства на Кавказе». Ее проблемы лежат в основе статей «Маленькая история» и «Развитие школ в Осетии», опубликованных в газете «Северный Кавказ». Дело в том, что в разгар 1B9G-1B91 учебного года прибывшая из Тифлиса во Владикавказ комиссия закрыла школу. «Трудно передать глубину горя, причиненного осетинам этим событием, - писал Хетагуров. - Не предупрежденные родители после рождественских праздников стали привозить своих детей...Вереницы арб запрудили улицу.Продрогнувшая толпа детей сту-
чится и просится под знакомый кров. Перед ней запирают двери...гонят прочь, не позволяя даже обогреться после далекого пути в арбе по морозу.-Родители недоумевают.Дети плачут, не желая возвращаться в аулы, и дрогнут на улице до позднего вечера».
В критический момент 16 человек во главе с К.Л. Хетагуровым организовали группу для защиты школы. В результате их действий администрация Терской области вынуждена была открыть ее. Однако победа дорого обошлась им. Пострадали публицист Г Цаголов, священники А. Гатуев и А. Цали-ков, педагог и этнограф С. Кокиев, Т. Дзахов, Т. Ко-лиев. Местная администрация области во главе с начальником С. Кахановым выслала К. Хетагурова за пределы Северной Осетии в селение Георгиевск-Осетинское Кубанской области. Но поэт продолжал бичевать действия властей в области образования и просвещения, которые, как сказано в его поэме «Кому живется весело?», вели «под разными предлогами с народным просвещением позорную борьбу», вытравили «представителей наук сельскохозяйственных из сел и деревень». Особенно доставалось Каханову, мешавшему просвещению горцев, присвоившему деньги, предназначенные для развития сельских школ.
После того, как удалось отстоять школу, Коста Леванович предложил конкретные меры по ее дальнейшему развитию: расширение «программы, по крайней мере, до типа общеучительских семинарий с рукоделием, шелководством, садоводством и молочным хозяйством»; обновление преподавательского состава, с включением в него осетинок, хорошо владевших родным и русским языками; строительство нового здания школы, где бы дети получали самое необходимое для гигиены и занятия сельским хозяйством; смена руководства школы новым во главе с человеком «с подготовкой к педагогической деятельности». Хетагуров отметил, что настоящая начальница школы и ее предшественница ничего общего не имели с педагогикой. Прежняя начальница «уморила пансионерок холодом и голодом и кормила их недоброкачественной постной пищей», присвоила более двух тысяч рублей. Аргументы были так весомы, что власти области вынуждены были прислушаться к ним: почти все поставленные вопросы нашли свое положительное решение.
К.Л. Хетагуров в своих публицистических выступлениях многократно ставил вопрос о необходимости создания в области сельскохозяйственных школ, «которые могли бы послужить живыми и обильными источниками распространения знаний между горцами», так как, тяготея к гражданской жизни, они предавались земледельческому или скотоводческому труду.
Многие публицистические выступления Коста Левановича свидетельствуют о том, сколь высоко ценил он труд учителя. С особым почтением говорил об учительницах: «Опыт земских, министерских, а также церковноприходских школ с несомненностью подтверждает тот факт, что учительницы достигают зачастую более благотворных результатов, чем учителя.Окончившие курс воспитанницы мог-
ли послужить толчком к открытию целого ряда женских школ. Без учительниц немыслимо было никогда достичь тех благотворных результатов, которые мы теперь видим».
Удивляет широта взглядов Хетагурова на образование, многоаспектность его деятельности по внедрению в школьные программы добротных учебников и других материалов, что особенно хорошо отражено в его публицистических произведениях. Оснований для такого утверждения много, но остановлюсь только на трех событиях.
Первое. Летом 1901 года состоялся съезд учителей церковноприходских школ Осетии. В связи с этим К. Хетагуров опубликовал статью «Церковноприходские школы в Осетии» («Северный Кавказ», № 88 от 26 июня 1901 г.). Отметив исключительную важность обсужденных вопросов, дал положительную оценку ряду решений собрания. Он поощрил все его предложения, направленные на укрепление учебно-методической и материальной базы школ. Поддержал решения о введении в школах Осетии учебника по русскому языку Я. Гогебашвили «Русское слово»; о рациональной постановке преподавания осетинского языка в школах и о необходимости создания учебников по нему; об организации общества взаимопомощи учителей и учительниц церковноприходских школ Осетии; открытии при Ардонской духовной семинарии склада учебных пособий и учительской библиотеки.
Отметив положительные моменты в церковноприходской системе школ, Хетагуров сосредоточил внимание читателей, особенно ведомства, ответственного за данную сферу, на пороках и нерешенных вопросах в их деятельности. Это нищенская заработная плата учителей (12 рублей в год), выплачиваемая по третям, с большой задержкой; особенно тяжелое положение учительниц; невыносимые условия учащихся, вызываемые плохим состоянием школьных зданий, походивших скорее на хлев, чем на просветительские учреждения. Тесные, низкие, ничем не обмазанные каменные сараи, большею частью с земляным полом, с маленькими оконцами и жестяной плитой вместо печи - вот облик школьных зданий, оглашенный Хетагуровым.
Вообще тяжелые условия образования и просвещения, в том числе и вызываемые природными условиями края, многократно находили отражение в его корреспонденциях на страницах различных печатных органов. Например, в газете «Северный Кавказ» от 26 июля 1901 года поэт писал: «В горной Осетии, где население приходов разбросано на разных крутизнах, на расстоянии 5-6 верст, где суровая, долгая, с глубоким снегом зима совершенно лишает возможности посещения детьми из отселков».
Второе. Рецензия на «Учебник географии. Курс гимназический» писателя-этнографа М. Мостовс-кого. («Северный Кавказ», № 72 от 19 июня 1901 г.). Это было восьмое издание, вышло в 1889 году. «Ввиду того, что учебник этот введен и в наших кавказских гимназиях, я остановлюсь исключительно на Кавказе», - сказано в рецензии. Действительно, подробному критическому анализу подверглись страницы книги, посвященные нашему краю. К.Л.
Хетагуров, прекрасно владевший глубокими научными познаниями и фактическим материалом о Кавказе, опроверг многие постулаты автора учебника в части климатических условий и народонаселения региона. Он заявил: «Какими источниками пользовался автор этого учебника, мы не знаем, но уже одно перечисление всего Кавказского края и азиатской России показывает, что он не вполне знаком с географией Кавказа, которую он трактует как авторитет». Рецензент не прошел мимо таких строк учебника: «Осетины, имеющие по физиономии, языку и образу жизни большое сходство с германскими народами, живут вблизи Военно-Грузинской дороги, в Терской области. Особенная страсть у осетин наниматься в кунаки (т. е. защитник и покровитель)». Прежде всего рецензент отметил, что тезис о сходстве осетин с германскими народами по физиономии, языку и образу жизни - уже отжившее свой век заблуждение.
Думается, и сегодня представляет непременный научный и познавательный интерес описание Хетагуровым района проживания осетинского народа в самом начале ХХ века: «Осетины живут не только близ Военно-Грузинской дороги, но они спускаются на южный склон главного хребта, населяют большую часть Горийского уезда, Северную часть Кутаисской губернии, граничат с юга с Сванетией; граница их переходит на север через главный хребет и по левому водоразделу Урухского ущелья доходит до впадения Уруха в Терек, пересекает Терек и по гребню холмистого предгорья идет на восток, пересекает около Владикавказа Камбилеевку, переходит на Терек и идет по левому берегу вглубь Да-рьяльского ущелья до Гудаура». Хетагуров не оставил без внимания также ошибочное заявление автора учебника о куначестве и дал этому обычаю правильное толкование.
Третье. «Доклад в Комиссию по пересмотру текста переведенного на осетинский язык евангелия». В нем подняты аспекты осетинской лингвистики, многие из которых с тех времен неоднократно поднимались и становились темой дискуссий ученых-осетиноведов, учителей осетинского языка и литературы, писателей и журналистов. Например, диалекты осетинского языка и причины их возникновения. «Доклад» актуален и ценен еще и тем, что в нем выдвигался вопрос о необходимости пересмотра алфавита осетинского языка, отмене портящих шрифт крючков. Такая мера была призвана улучшить внешность шрифта, сделать чтение более легким, не затрудняя глаз читателя пестротой многочисленных крючков, хвостов, перекладин. Поэт убедительнейше настаивал «раз навсегда установить алфавит, который по своей простоте и изяществу, несомненно, даст возможность читать священное писание бегло и удобопонятно, и, кроме того, установить раз и навсегда правильную орфографию».
Писатель искренне поддерживал каждое действо в области изучения материнского языка. Летом 1899 года в момент пребывания в ссылке в городе Очакове Херсонской губернии он получил письмо от известного общественного деятеля, присяжного поверенного Г Баева. В нем известный та-
лантливый осетинский просветитель Ц. Амбалов сделал приписку, в которой, судя по ответному письму поэта Г. Баеву, содержалась информация о том, что достигнуто согласие «Общества восстановления христианства на Кавказе» об организации для взрослых чтений на осетинском языке. 6 июля 1899 года Хетагуров писал Г. Баеву: «Цоцко своей припиской в твоем письме растрогал меня до того, что я не мог удержать слезы...Спасибо ему! Лучшего успокоения я бы не желал даже перед виселицей. Тынг мын жй бафжрс! Теперь от имени «Общества» можно будет завести народные чтения с фонарем (на осетинском языке). Читать можно на первое время в церковноприходской или осетинской женской школе. Можно начать с малого, а потом дело само собой разрастется. Если молодежь съехалась, то нельзя ли вам собираться систематически для бесед и совместного обсуждения и разбора вопросов просветительных, издательских и поступающего материала?..»
В ряде публицистических материалов Хетагурова есть тема поддержки художественно-изобразительных способностей детей и молодежи. Многочисленные просьбы, обращенные к нему любителями рисования и живописи, как он писал в одной из своих газетных статей, убедили его «в том, что во Владикавказе необходимо открыть класс рисования и живописи, для чего необходимо просторное помещение».
Коста Леванович был убежден, что «правильное и всестороннее изучение кавказских туземцев в связи с их прошлым является весьма существенным фактором в деле наиболее успешного развития края». Он выражал надежду, что интеллигентные представители этих народов могли бы своим участием в этом оказать и правительству, и своей родине крупную услугу. Он подчеркнул: «Еще несколько лет - и заглянуть в прошлое туземцев Кавказа, доживших с незапамятных времен до ХХ столетия без своей собственной письменности, будет совершенно невозможно». Писатель своим этнографическим очерком «Особа» («Северный Кавказ», №№ 59, 63, 75 от 20 июля, 11 августа, 22 сентября 1894 г., журнал «Кавказский вестник» № 7 за 1902 г.) внес огромный вклад в исследование данной темы. Очерк без преувеличения можно назвать одним из самых талантливых публицистических произведений поэта.
В своих публицистических материалах К.Л. Хетагуров перед школой и учителем ставил задачи, которые актуальны и сегодня:
1. Вовлекать в учебу без исключения всех детей, независимо от их сословного и материального положения, создавая для них нормальные условия для занятия науками; давать им глубокие и всесторонние знания по всем предметам программы; обучать детей на понятном для них языке, улучшать и углублять преподавание родного и русского языков, усиливать их пропаганду среди населения, как в сельской местности, так и в рабочих слободах.
2. В школах одинаково учить и воспитывать мальчиков и девочек, заботиться об обучении взрослых, особенно в горной полосе; вырабатывать у детей разносторонний, богатый внутренний мир, вне-
дрять в их сознание необходимость быть справедливыми и честными в отношениях с окружающим миром, ценить человеческое достоинство, любить труд, проявлять толерантность, терпимо относиться к проблемам людей; воспитывать в подрастающем поколении уважение к лучшим традициям и обычаям народа.
3. Воспитывать учащихся в духе любви к родному краю (в широком смысле слова), разумного патриотизма и глубокого национального достоинства, необходимости уважительного отношения к представителям других национальностей, особенно сопредельных.
4. Добиваться, чтобы учащиеся в стенах школы усвоили непреложное правило: во взрослой жизни посвятить всего себя служению народу и своими конкретными действиями делать его жизнь более достойной и светлой.
5. Постоянно находиться в гуще народа, вовлекать местное население - и старших и молодежь, особенно в горной полосе, - в культурную жизнь; влияние учителя на все стороны жизни не ограничивать стенами учебного заведения, а распространять за пределами школы на всю округу.
Даже на огромном историческом расстоянии отчетливо видится неисчерпаемость публицистических выступлений гениального писателя, которые оставили живой след в жизни горского общества. Их с полным основанием можно назвать гордо: «Манифест Коста Левановича Хетагурова». Поэт всегда был уверен в своей правоте и на страницах печати высвечивал вопросы благополучия трудящегося люда. Он, сам честно и объективно освещавший поднимаемые проблемы, категорически выступал против лжи на страницах печати.
Я грудью грудь насилия встречаю,
И смело всем о правде говорю.
Помыслы Хетагурова были кристальной чистоты, и ради их осуществления он совершил не один гражданский подвиг, о чем ярко свидетельствует и его публицистика. Часто ему приходилось жертвовать чем-либо, главным образом своим здоровьем и материальным положением. Подобно древним римлянам, считал несчастьем умолчать о том, что надо сказать. Он имел постоянную и неизменную волю называть вещи своими именами. Чем безжалостнее был гнет родного народа, тем сильней и яростней звучал его голос протеста против насилия, как в поэзии, так и в публицистике. Непоколебимая вера в неминуемое торжество идеалов свободы, равенства, братства поддерживала дух творца, что отражалось в его поэзии и публицистике. Один из современников поэта, известный писатель-публицист, очеркист И. Кануков говорил: «Писатель сжигает самого себя: нельзя сохранить теплоту, если будешь передавать ее другим». Торжествующий Гений Коста Леванович Хетагуров всю свою теплоту и неуемную энергию отдал народу. Поэтому он навсегда будет олицетворять для потомков прекрасное и непреходящее чувство Осетии, России, Вселенной.
Октябрь-ноябрь 2009 года.
