CC BY
16
15. Kalugin V.V. Zhitie svyatitelya Nikolaya Mirlikijskogo» v agiograficheskom svode Andreya Kurbskogo. Moskva: Yazyki slavyanskoj kul'tury, 2003.
16. Slovar'russkogo yazyka XI-XVII vv. M., 1975 - nast. vr. Vyp. 7, Moskva, 1980.
17. Pentkovskaya T.V. Evangelie ot Matfeya v sostave perevoda Besed starca Siluana: k voprosu ob istochnikah kommentiruemogo teksta. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 9: Filologiya. 2015; 26: 7 - 41.
18. Pentkovskaya T.V. Novyj Zavet v perevode knizhnogo kruga Epifaniya Slavineckogo i pol'skaya perevodcheskaya tradiciya XVI v.: perevod argumentov k Apostolu. Russkijyazyk v nauchnom osveschenii. 2016; 1: 184 - 229.
19. Pichhadze A.A. Perevodcheskaya deyatel'nost' v domongol'skoj Rusi: lingvisticheskij aspekt. Moskva: NP «Rukopisnye pamyatniki Drevnej Rusi», 2011.
20. Slovar'russkogo yazyka XI-XVII vv. M., 1975 - nast. vr. Vyp. 11, Moskva, 1986.
21. Tvorogov O.V. Hronograf Russkij. Slovar' knizhnikov i knizhnosti Drevnej Rusi. Vyp. 2 (vtoraya polovina XIV-XVI v.). Chast' 2. L - Ya. L. 1989: 499 - 505.
22. Lur'e Ya.S. Zhitie losifa Volockogo. Slovar'knizhnikov i knizhnosti Drevnej Rusi. Vyp. 2 (vtoraya polovina XIV-XVI v.). Chast' 1. A - K. L. 1988:. 273 - 276.
23. Zhitie Kirilla Novoezerskogo. Sost.: I.V. Azarova, E.L. Alekseeva, L.A. Zaharova, K.N. Lemeshev; Pod redaciej A.S. Gerda. Sankt-Peter-burg, 2003.
24. Verner I.V. K istorii perevoda Psaltiri Maksimom Grekom v 1522-1552 godah: hronologiya, tekstologiya, metodologiya. Slavyanovedenie. 2017; 2: 40 - 54.
25. Kuz'minova E.A. Kommentarij. Grammatika 1648 g. Moskva: MAKS Press, 2007: 495 - 604.
26. Dvoreckij I.H Bol'shojlatinsko-russkij slovar'. Available at: http://linguaeterna.com/vocabula/index.php
27. Slovar'russkogo yazyka XI-XVII vv. M., 1975 - nast.vr. Vyp. 6, Moskva, 1979.
28. Leksikon slovenoros'kijPamvi Berindi. Pidgotovka tekstu i vstupna stattya V.V. Nimchuka. Kiiv, 1961.
29. Zhitiya Pavla Obnorskogo iSergiya Nuromskogo. Pod red. A.S. Gerda. Sankt-Peterburg, 2005.
30. SKAT (Sankt-Peterburgskij korpus agiograficheskih tekstov). Available at: http://project.phil.spbu.ru/scat/search_data/ck/ck_174.htm
31. Istoriya leksiki russkogo literaturnogo yazyka konca XVII - nachala XIX veka. Moskva, 1981.
32. Slovar'russkogo yazyka XI-XVII vv. M., 1975 - nast. vr. Vyp. 6, Moskva, 1981.
33. Bibliya. Moskva. Pechatnyj dvor. 1663.
34. NKRYa (Nacional'nyj korpus russkogo yazyka). Available at: http://search1.ruscorpora.ru/search
35. Kamchatnov A.M. Istoriya russkogo literaturnogo yazyka: XI - pervaya polovina XIX veka. Moskva, 2005.
36. Slovar'russkogo yazyka XI-XVII vv. M., 1975 - nast. vr. Vyp. 9. Moskva, 1982.
37. Biblia sirbch knigy vethago i novago zavkta, po razyktf slovensktf. Ostrog, 1581.
38. Neues Testament in der Übersetzung des Priestermönchs Jepifanij Slavynec'kij. Faksimile. Herausgegeben von Tat'jana A. Isacenko. Paderborn - München - Wien - Zürich, 2004.
Статья поступила в редакцию 04.08.17
УДК 811.11-112
Desyatskaya S.V., postgraduate, Moscow Pedagogical State University (Moscow, Russia), E-mail: svetlanades@yandex.ru
NON-GRADATIONAL AND GRADATIONAL INTENSIFICATION IN MODERN ENGLISH LANGUAGE. The category of intensification is subdivided into two kinds. The first is non-gradational, the second, gradational. The realization of intensification is considered in a literary text where it serves as a stylistic device and is distinguished in the frame of emotiveness and expressiveness. The category of intensification achieves its full value in the composition of dicteme, the elementary topical and stylistically prepared unit of text consisting of sentences.
Key words: intensification, emotiveness, impressiveness, dicteme, stylistic device, literary text, author's style.
С.В. Десятская, аспирант Московского педагогического государственного университета, г. Москва,
E-mail: svetlanades@yandex.ru
НЕГРАДАЦИОННАЯ И ГРАДАЦИОННАЯ ИНТЕНСИВНОСТЬ В СОВРЕМЕННОМ АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ
Категория интенсивности подразделяется на два вида: первый вид - неградационная интенсивность, второй вид - градационная интенсивность. Интенсивность рассматривается в составе художественного текста, где она проявляется как приём выразительности, выступающий в рамках эмоциональности и экспрессивности. Категория интенсивности реализуется в дик-теме - минимальной тематической и стилеоформленной единице членения текста, формируемой предложениями.
Ключевые слова: интенсивность, эмоциональность, экспрессивность, диктема, средство выразительности, художественная литература, авторский стиль.
Художественная литература - образное осмысление внешнего и внутреннего (по отношению к автору) мира путем создания произведений, эстетически воздействующих на читателя. Инструментом создания художественного текста является язык в авторской обработке. Этот текст, пронизанный приёмами выразительности, обращен к внутреннему миру читателя, пробуждая его эстетическое чувство.
Апелляция к чувству - универсальная составляющая любого художественного творчества, в том числе литературного. В художественном произведении эмоциональные и экспрессивные компоненты, как правило, сопутствуют друг другу, однако присутствие одного компонента, в принципе, не обязательно влечет за собой присутствие другого. Художественный текст отражает субъективную картину мира, созданную автором в определенных рамках художественного пространства и времени. Этот текст характеризуется взаимодействием планов рассказчика и планов героев произведения. В результате взаимодействия содержания планов формируется восприятие произведения читателем, отражаемое, с одной стороны, в его умственной оценочной дея-
тельности, а, с другой стороны, в проявлении его эмоциональных реакций.
Интенсивность как художественный прием проявляется в рамках эмоциональности и экспрессивности. Экспрессивность связана с усилением воздействия на реципиента и отнесена ко второму лицу - «ты», «вы». Эмоциональность способствует выражению чувственного внутреннего состояния и отнесена к первому лицу - «я». Анализ распределения эмоциональности и экспрессивности между говорящим и слушающим встречается с определёнными сложностями. Эмоциональная речь говорящего экспрессивно перебрасывается на слушающего, порождая его эмоциональное восприятие. Однако эмоциональное восприятие может быть эстетически заряжено и незаряжено. Это значит, что эмоциональность и экспрессивность, будучи разными аспектами оценочных чувств личности, находятся в перекрестных, а, следовательно, автономных отношениях: эмоциональность может быть экспрессивной и неэкспрессивной, а экспрессивность, соответственно, эмоциональной и неэмоциональной.
Интенсивность подразделяется на два вида: первый вид -неградационная интенсивность, второй вид - градационная интенсивность. Градационная интенсивность указывает на меру выразительности высказывания, то есть проявление степени силы (интенсивности). Неградационная интенсивность указывает на высокую степень реализации категории вне градации меры.
Различие двух видов категории интенсивности можно выразить в примерах с использованием номинации «quality». Первые два примера иллюстрируют градационную интенсивность:
- «I must tell you, it's a high-quality product». Пример содержит усилительный адверб, значение которого выражает меру выразительности высказывания.
- «This is an absolute quality product». В примере используется номинация, исходное значение которой содержит лексикулу предельного качества выражения градационной интенсивности.
Третий пример отражает неградационную интенсивность:
- «It was a quality product». В примере интенсивность высокого качества выражается вне градации.
Как видим, неградационная интенсивность - вид интенсивности, при которой степень выразительности номинации признаётся максимально возможной. В оппозиции выступает градационная интенсивность, отражающая степень силы выражения, при которой значению номинации присваивается меньшая или большая мера интенсивности.
Интенсивность выражается текстовой единицей, включенной в некоторый текстовой отрезок. Такой текстовой единицей является словесная номинация, которая попадает в контекстно-ситуативную зависимость и, как следствие, сопровождается расширением содержания соответствующего компонента. Любая словесная номинация отражается на относительно цельном отрезке текста, который является высказыванием, выделенным собственным смыслом. Этот отрезок текста был открыт в рамках изучения иерархии сегментных уровней языка и назван дикте-мой - минимальной тематической и стилеоформленной единицей членения текста.
Диктема может быть выражена как союзом предложений, так и одним-единственным предложением. В диктеме художественного текста можно выделить целый ряд информационных рубрик, представляющих в обобщенном виде фактуальную, интеллективную, эмотивную и экспрессивную информацию, каждая из которых особым образом связана с содержательно-целевым типом диктемы [1, с. 58].
Диктема организует и создает близкие и далекие связи частей текста, реализующие его когезию - проспективные, ретроспективные, двунаправленные. В диктеме осуществляется действие коммуникативной пресуппозиции и постсуппозиции, обеспечивающее раскрытие для реципиента речи необходимых импликативно передаваемых значений. Следовательно, в тексте можно выделить логически связанные друг с другом микротемы, служащие для последовательного раскрытия целостного содержания категории интенсивности в художественном произведении [1, с. 59].
В качестве примеров выбраны отрывки из пьес Мартина МакДонаха «The Pillowman» и «Cripple Of Inishmaan».
Пример 1: «There was one little girl, a happy little thing, who just wouldn't believe the Pillowman when he told her that life
Библиографический список
could be awful and her life would be, and she sent him away» [2, P. 36].
Герой диктемы говорит о трагизме жизни маленькой девочке. Повтор номинации «little» оказывает живое экспрессивное воздействие на читателя, образно отражая умаление характеристик героя произведения действенным психологическим портретом. Имя прилагательное «awful» наделяет синтаксическую конструкцию особой выразительностью - созданным эффектом неизбежности.
Пример 2: Kate: «We never once doubted how big your news was» [3, р. 42].
Особенностью разговорного стиля, отраженного в данной фразе, является опора на внеязыковую ситуацию, непосредственную обстановку речи. Приведенный пример иллюстрирует умеренное выражение интенсивности преувеличения, выраженную посредством отрицательного местоимения.
Пример 3: Eileen: «Not yet is Billy home» [3, р. 21].
В синтаксической конструкции используется инверсия. Подлежащее и сказуемое меняются местами, однако предложение является утвердительным по цели высказывания. Инверсия, усиливая экспрессивный эффект, применяется после отрицательной частицы.
Пример 4: Kate: « I do worry awful about Billy when he's late returning home.» [3, р.25]
Эмфатический глагол «do», усиливая значения смыслового глагола «worry», воздействует на эмоциональную сторону читателя-зрителя пьесы. Конструкция выделяется именем прилагательным «awful», исходное значение которого содержит лексику-лу интенсивности высокого качества.
Пример 5: tote: «He has a bit of a sweet face» [3, р. 44].
Автор использует наречие, которое указывает на уменьшение степени выражения интенсивности следующего после словосочетания. Номинация является лексемой-минимизатором, подтверждающей выражение градационной интенсивности.
Пример 6/ Eileen: «I hope that the news from McSharry was nothing to worry o'er.» [3, р.46]
Глаголы «hope» и «worry» относятся к глаголам, которые реализуют значение чувственного восприятия и входят в экспрессивный фонд лексико-семантической группы единиц, отражающих внутреннее состояние чувств индивида. Часть предложения «was nothing ...» отражает интенсивность преуменьшения, выраженную посредством отрицательного местоимения.
Таким образом, художественный текст оказывает воздействие на эстетическое чувство читателя, возбуждая в нем эмоциональное восприятие произведения. Категория интенсивности подразделяется на два вида: неградационная интенсивность и градационная интенсивность. Первый вид указывает на высокую степень реализации категории вне градации меры. Второй вид указывает на присвоение номинации большей или меньшей степени силы (интенсивности) выражения.
С особой чёткостью природа интенсивности выступает в художественно-литературном тексте, воздействуя на выражение категорий эмоциональности (отнесена к первому лицу - «я») и экспрессивности (отнесена ко второму лицу - «ты», «вы»). Интенсификация, выраженная на относительно цельном отрезке текста, проявляется в диктеме как минимальной тематической и стилеоформленной единице членения текста.
1. Блох M^. Диктема в уровневой системе языка. Вопросы языкознания. 2000; 4: 56 - 67.
2. Martin McDonagh. The Pillowman. Copyright© 2003.
3. McDonagh Martin. Cripple Of Inishmaan. Copyright©, 1997.
4. Блох M^., Великая Е.В. Просодия в стилизации текста. Mосква: «Прометей» MПГУ, 2011.
5. Блох M^., Симонов К.И. Тематический аспект диктемы в свете теории естественного семантического метаязыка. Вестник Челябинского государственного педагогического университета. 2014: 189 - 196 .
6. Виноградов В.В. О теории художественной речи. Mосква: Высшая школа, 1971.
7. Гальперин И.Р. Стилистика английского языка. Mосква: Издательство литературы на иностранных языках, 1958.
8. Гуревич В.В. Стилистика английского языка: учебное пособие. 5-е изд. Mосква: Флинта: Наука, 2011.
9. Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1987.
10. Crystal D. How Language Works. London: Penguin, 2007. References
1. Bloh M.Ya. Diktema v urovnevoj sisteme yazyka. Voprosyyazykoznaniya. 2000; 4: 56 - 67.
2. Martin McDonagh. The Pillowman. Copyright© 2003.
3. McDonagh Martin. Cripple Of Inishmaan. Copyright©, 1997.
4. Bloh M.Ya., Velikaya E.V. Prosodiya vstilizacii teksta. Moskva: «Prometej» MPGU, 2011.
5. Bloh M.Ya., Simonov K.I. Tematicheskij aspekt diktemy v svete teorii estestvennogo semanticheskogo metayazyka. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta. 2014: 189 - 196 .
6. Vinogradov V.V. O teorii hudozhestvennoj rechi. Moskva: Vysshaya shkola, 1971.
7. Gal'perin I.R. Stilistika anglijskogo yazyka. Moskva: Izdatel'stvo literatury na inostrannyh yazykah, 1958.
8. Gurevich V.V. Stilistika anglijskogo yazyka: uchebnoe posobie. 5-e izd. Moskva: Flinta: Nauka, 2011.
9. Shahovskij V.I. Kategorizaciya 'emocij vleksiko-semanticheskoj sisteme yazyka. Voronezh: Izdatel'stvo Voronezhskogo universiteta, 1987.
10. Crystal D. How Language Works. London: Penguin, 2007.
Статья поступила в редакцию 08.08.17
УДК 81-116
Moskovkina E.A., Cand. of Sciences (Philology), Altai State Institute of Culture (Barnaul, Russia),
E-mail: evgenya.moskovkina@yandex.ru
KEY WORDS AS A REFLECTION OF LANGUAGE WORLD PICTURE ON THE EXAMPLE OF ARTISTIC PROSE OF V. SHUK-SHIN. The article provides a rationale for the use of Shukshin's discourse for research in the field of cultural linguistics. Key words reflecting the most significant for the Russian national culture concepts in the structure of the language picture of the world are chosen from the texts of Shukshin's prose. Shukshin's text is a semiotic concentrate cultural values that are enshrined in the lexis and idiomatic. The social symbolism of the people through the prism of the writer is manifested in the paradigm of key words established in the ethnopsychology, such as the soul, longing, pain, pity, festivity, end. The conceptual space specific to the national culture is reflected in the most symbolic vocabulary of Shukshin's prose and forms a semiotic background that supports important cultural universals. The author comes to the conclusion that Shukshin's prose recreates the complex endemic traits of the national communication culture.
Key words: language, culture, concept, key words, vocabulary, phraseology, work of V. M. Shukshin.
Е.А. Московкина, канд. филол. наук, Алтайский государственный институт культуры, г. Барнаул,
E-mail: evgenya.moskovkina@yandex.ru
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА КАК ОТРАЖЕНИЕ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЫ МИРА НА ПРИМЕРЕ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЫ В.М. ШУКШИНА
В статье даётся обоснование репрезентативности шукшинского дискурса для изысканий в области лингвокультурологии. Шукшинский текст представляет собой некий семиотический концентрат ценностных кодов культуры, закрепленных в лексике и идиоматике. Социальный символизм народа сквозь призму творчества писателя проявляется в парадигме ключевых слов, устоявшихся в ментальной аксиологии, таких как душа, тоска, боль, жалость, праздник, конец. Культуроспецифичное понятийное пространство, отраженное в наиболее релевантной лексике, прозы Шукшина, формирует семиотический фон, поддерживающий культурно значимые универсалии. Проза Шукшина воссоздает комплекс эндемических черт национальной коммуникативной культуры.
Ключевые слова: язык, культура, концепт, ключевые слова, лексика, фразеология, творчество В.М. Шукшина.
Центральным предметом лингвокультурологии - современной междисциплинарной научной отрасли, объединяющей исследования в области этнографии, культурологии, социологии, социолингвистики, психолингвистики, теории коммуникации, паралингвистики, риторики - являются лексика и идиоматика как языковые единицы, обнаруживающие непосредственную связь с действительностью, формирующие языковую картину мира носителя языка.
В научных изысканиях лингвокультурологического характера особую роль играют так называемые «ключевые слова», отнесенные А. Вежбицкой к наиболее релевантным категориям культуры, которые «могут привести нас в сердцевину целого комплекса культурных ценностей и установок», выражаться в «общепринятой практике разговора» и раскрывать «целую сеть культуроспецифичных "культурно-обусловленных сценариев"» [1, с. 264].
Вполне в духе лингвокультурологических исследований М. Кронгауз приходит к резонному заключению, что язык - это «и игра (в которую играют люди), и очки (через которые мы видим мир), и тюрьма (из которой некуда бежать), и суп (который мы варим вместе)» [2, с. 319]
Закономерно, что материалом изучения языка с точки зрения лингвокультурологии становится не только «живой» язык в его речеповеденческих проявлениях и книжный язык во всех его функционально-стилистических разновидностях, но и язык художественной литературы с ее кумулятивными качествами, концептуальной избирательностью, аксиологическим контекстом.
Творчество В.М. Шукшина в этом отношении - не исключение. Лингвистические работы в области шукшиноведения до 90-х гг. ХХ в., как справедливо отмечает А.А. Чувакин, были сосредоточены на проблемах стилистики; в 90-е гг. ХХ в. формируются основные подходы к исследованию языка Шукшина: «филологический, базирующийся на признании в качестве творческого начала "человека говорящего" со всеми богатствами проявления
его личности (Л.И. Василевская, С.М. Козлова, И.А. Мартьянова,
A.А. Чувакин), культурологический, рассматривающий язык Шукшина как феномен культуры (Т.Ф. Байрамова, И.А. Воробьева,
B.В. Дементьев, Н.А. Кожевникова, О.П. Лопутько, В.А. Пищаль-никова), эвокационный, решающий задачу исследования языка Шукшина с позиций так называемого общего языка (К.Г. Рябова, А.А. Чувакин, Л.В. Шелгунова), феноменологический, оценивающий язык Шукшина с точки зрения философско-психологических потенций писателя, которые актуализируются в созданном им тексте как живом организме (Н.В. Халина), лексикографический (Л.К. Байрамова, И.А. Воробьева, А.И. Крюченков, А.Д. Соловьева, Е.Н. Ставская и др.) [3, с. 50 - 51].
На рубеже тысячелетия и в первые десятилетия ХХ1 в. очевиден поворот лингвистики к сфере культуры через философию и антропологию: неогумбольтдианство и возрождение идей Се-пира-Уорфа переживают новый научный «прилив» [2, с. 320]. Язык Шукшина закономерно попадает в область исследований лингвокультурологического характера [4-7].
Причин этому несколько. Прежде всего, обращает на себя внимание формульность, идиоматичность языка Шукшина, связанная с его особым национальным чутьем, «вживанием» в культуру, коммуникативной точностью, эндемическим набором языковых проявлений социального символизма1.
Таким образом, язык прозы Шукшина вполне репрезентативен в целях реконструкции картины мира как комплекса куль-туроспецифических понятий в их коммуникативных, этических, аксиологических, эстетических коррелятах.
Рассуждая о значении ключевых слов для изучения национальной картины мира, австралийский лингвист А. Вежбицкая отмечает наиболее веские, входящие в систему национальной концептосферы: «в русской культуре особенно важную роль играют русские слова судьба, душа и тоска» [1, с. 263]. Именно эти лексические единицы и их наиболее популярные (частотные) синонимы являются ключевыми в арсенале изобразительных
1 Социальный символизм - это «отражение в сознании людей семиотической функции, которую приобретает в той или иной культуре определенное действие, факт, событие, поступок, тот или иной элемент предметного мира. Все эти явления обретают в культуре народа и в его сознании определенный символический смысл, единый для всего данного социума или для какой-то определенной социальной группы. Социальный символизм является компонентом национальной культуры» [8, с. 17].
