CC BY
213
УДК 43.343.7
Кузнецов Александр Павлович Kuznetsov Alexander Pavlovich
доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, заслуженный юрист РФ, профессор кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права
Нижегородская академия МВД России (603950, Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, 3)
doctor of jurisprudence, professor, honored worker of science of the Russian Federation, honored lawyer of the Russian Federation, professor of chair of the criminal and criminal and executive law
Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia (3 Ankudinovskoye shosse, Nizhny Novgorod, 603950)
E-mail: ivan-bacin@rambler.ru
Бацин Иван Викторович Batsin Ivan Victorovich
заместитель прокурора города
прокуратура г. Кулебаки (607010, Кулебаки, ул. Советская, 11) deputy city prosecuter
prosecutors Kulebaki (11 Soviet st., Kulebaki, 607010) E-mail: ivan-bacin@rambler.ru
Негативные парадигмы конструирования норм главы 22 УК РФ
Negative paradigms of designing of standards of chapter 22 of the Criminal code of Russian Federation
В представленной статье исследуются юридико-тех- In the presented article it is investigated the yuridiko-tech-
нические ошибки, допущенные законодателем при кон- nical mistakes made by the legislator when designing criminal
струировании уголовно-правовых норм об ответственно- precepts of law about responsibility for crimes in the sphere
сти за преступления в сфере экономической деятельности of economic activity (hl. 22 Criminal code of Russian Federa-
(гл. 22 УК РФ). tion).
Ключевые слова: негативные парадигмы, юридико- Keywords: negative paradigms, legal-technical mistake,
техническая ошибка, унификация, системность, диффе- unification, systemacity, differentiation, casuisticity, termino-
ренциация, казуистичность, терминологическая неопре- logical uncertainty. деленность.
Введение в проблему. Конституция Российской Федерации в числе других социально-экономических приоритетов закрепила право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности. Вполне закономерно, что построение экономики рыночного типа, формирование законодательных основ регламентации экономических отношений приобрели первостепенное значение. В этих условиях возрастает роль уголовно-правового регулирования, призванного обеспечить охрану экономических отношений. Масштабность криминализации экономики, количественный рост и качественные изменения в структуре экономической преступности потребовали расширения сферы уголовно-правового реагирования, ужесточения ответственности за наиболее общественно опасные противоправ-
ные деяния, что позволило эффективно обеспечить уголовно-правовую охрану развивающихся рыночных отношений.
Ухудшение криминальной ситуации в сфере экономики объясняется тем, что законодатель хронически запаздывает с принятием правовых предписаний либо принимает нормативные акты без достаточно глубокого криминологического обоснования, не соблюдая правила юридико-технического конструирования уголовно-правовых норм. Все это ослабляет превентивную силу уголовно-правового воздействия, затрудняет выполнение задачи предупреждения новых преступлений [1, с. 5].
В связи с этим представляется оправданным обращение к проблеме недостатков главы 22 УК РФ «Преступления в сфере экономической деятельности». Исследование установленного правопорядка в рамках структурного образования позволит:
во-первых, конкретизировать данную социальную проблему; во-вторых, установить место, роль и значение уголовно-правовой охраны конкурентных отношений в целом и их отдельных составляющих в частности; в-третьих, глубже изучить элементы и содержание уголовно-правовых норм и на этой основе сформулировать законодательные предложения по их совершенствованию.
Нарушение системности при конструировании главы 22 УК РФ.
В научной доктрине под системой понимается любая совокупность явлений, взаимодействующих и взаимосвязанных между собой. Систематизация позволяет осуществить обработку, упорядочение правового материала, привести его в единую, согласованную структуру. Законодательное структурирование Особенной части УК РФ, проведенное на основе конституционных положений, позволит установить иерархию охраняемых социальных ценностей (благ, объектов, интересов), осуществить взаимосвязь разделов, глав, статей внутри структурированной системы и вне ее с другими системами законодательства [2, с. 86]. Не является исключением и глава 22 УК РФ, которая входит в систему Особенной части уголовного закона. Однако следует согласиться с академиком В.Н. Кудрявцевым в том, что «нормы Особенной части в их совокупности нельзя рассматривать как завершенную логическую систему, построенную по одним и тем же правилам» [3, с. 126—127].
Подтверждением этому служит включение законодателем в главу 22 УК РФ норм, выходящих за рамки ее системы, построенной по принципу иерархии родового, видового, непосредственного объекта. Например, в принятом в 1996 году Уголовном кодексе законодатель в систему преступлений в сфере экономической деятельности включил ряд таможенных преступлений, которые нельзя относить к преступлениям экономической направленности. Полагаем, что в сфере таможенного регулирования в настоящее время выделяются группы общественных отношений, охватывающиеся административно-правовым регулированием (гл. 16 Кодекса об административных правонарушениях РФ [4]), то есть имеющие управленческий характер [5, с. 40—46], иначе говоря, относящиеся по своей сущностной составляющей к сфере исполнительной деятельности [6; 7]. Учитывая изложенное, представляется, что все нормы об уголовной ответственности за таможенные преступления должны находиться в главе 32 УК РФ «Преступления против порядка управления», так как их основным объектом выступает порядок управления, установленный в сфере таможенного контроля.
Трудно объяснить также нахождение в главе 22 УК РФ статьи 186 УК РФ «Изготовление, хранение, перевозка или сбыт поддельных денег или ценных бумаг». В соответствии с пунктом «ж» статьи 71 Конституции РФ денежная эмиссия является монополией государства, поэтому любые посягательства на нее — есть вмешательство в управленческую,
а не экономическую деятельность. В связи с этим было бы логично отнести рассматриваемый состав преступления к деяниям, посягающим на порядок управления (гл. 32 УК РФ).
Такое же решение должен был принять законодатель и в отношении норм о налоговых преступлениях, поскольку отношения, связанные с мобилизацией денежных средств в бюджет, входят в сферу деятельности государства, и одним из участников этих отношений выступает государственный орган — Федеральная налоговая служба Российской Федерации. Ее требования к налогоплательщику основаны не на договоре, а на законе, носят публично-правовой характер, проявляющийся в обязательности и принудительности изъятия налога. Поэтому отнесение составов налоговых преступлений к посягательствам в сфере экономической деятельности выглядит несостоятельным.
Нарушение принципа унификации в нормах главы 22 УК РФ. Унификация правовых предписаний означает приведение их к единообразию, к единой форме [8, с. 823; 9, с. 741; 10, с. 724; 11, с. 498]; средство, используемое в нормотворческой деятельности, направленное на обеспечение единообразия нормативного регулирования. Унификация в уголовном законе позволяет обеспечить его четкость, строгость и логичность; упрощает законодательные предписания, уменьшает их объем; способствует правильному его применению; устраняет неоправданные случаи дифференциации [12, с. 19—20].
Противоречащими принципам унификации следует признать сформулированные диспозиции статьи 169 УК РФ «Воспрепятствование законной предпринимательской и иной деятельности» и статьи 170 УК РФ «Регистрация незаконных сделок с землей». Учитывая, что статьи 169 и 170 УК РФ, включенные в главу 22 УК РФ, являются нормами об ответственности за преступления, совершенные должностными лицами, эти нормы должны излагаться, исходя из конструкции соответствующих норм, предусматривающих ответственность за преступления, посягающие на интересы государственной службы и службы в органах местного самоуправления (гл. 30 УК РФ). Однако законодатель при описании признаков объективной и субъективной стороны использует отличающиеся друг от друга криминообразующие признаки: в статье 169 УК РФ (специальной норме по отношению к ст. 285 УК РФ) последствия не указаны, а в общей норме (ст. 285 УК РФ) — последствия являются обязательным признаком.
Если в статье 169 УК РФ законодатель не ставит ответственность должностного лица в зависимость от факультативного признака субъективной стороны — цели, то по статье 170 УК РФ привлечение должностного лица к ответственности возможно только при наличии корыстной или иной личной заинтересованности. В данном случае трудно себе представить совершение должностным лицом деяния, предусмотренного статьей 169 УК РФ, при
отсутствии корыстного мотива — извлечения выгод для себя либо извлечения преимуществ для организации, интересы которой должностное лицо представляет и обеспечивает, препятствуя или вмешиваясь в деятельность юридических лиц или индивидуальных предпринимателей. Если должностное лицо действует бескорыстно, принимает непродуманные, неверные управленческие решения, то в этом случае достаточно привлечения к дисциплинарной или административной ответственности. Более того, статья 169 УК РФ является специальной нормой по отношению к статье 285 УК РФ «Злоупотребление должностными полномочиями». Однако в статье 285 УК РФ факультативный признак субъективной стороны — корысть — указан в числе обязательных. В данном случае усматривается нарушение принципа унификации.
Подобное нарушение допущено и при конструировании санкций в статьях 169 и 170 УК РФ. В статье 169 УК РФ за совершение преступления без корыстного мотива предусмотрено наказание в виде штрафа в размере от двухсот тысяч до пятисот тысяч рублей; лишение права занимать определенные должности со штрафом. В статье 170 УК РФ при наличии корысти предусмотрен штраф в размере всего до восьмидесяти тысяч рублей, а также лишение права занимать определенные должности без штрафа.
Свидетельством негативных тенденций, нарушающих принцип унификации уголовно-правовых положений главы 22 УК РФ, может также служить неправильное конструирование примечаний. Как уже отмечалось, любое правовое положение должно быть взаимосвязано с другими нормами, не противоречить им. Федеральным законом от 25 июня 1998 года № 92-ФЗ в УК РФ включено примечание к статье 198 УК РФ, предусматривающее один из видов освобождения от уголовной ответственности, изложенное в следующей редакции: «Лицо, впервые совершившее преступление, предусмотренное статьями 194, 198 или 199 УК РФ, освобождается от уголовной ответственности, если оно способствовало раскрытию преступления и полностью возместило причиненный ущерб» [13]. Сформулированное положение в примечании к статье 198 УК РФ в результате допущенных отступлений от юри-дико-технических правил конструирования уголовно-правовых предписаний вызвало неоднозначное понимание и оценку со стороны ученых и практических работников в плане его применения с учетом положений статьи 75 УК РФ [14, с. 195—200]. Данное примечание впоследствии было обоснованно исключено из УК РФ. Однако впоследствии без прежних ошибок Федеральным законом от 29 декабря 2009 года № 383-ФЗ законодатель вводит примечание к статье 198 УК РФ, изложив его в следующей редакции: «Лицо, впервые совершившее преступление, предусмотренное настоящей статьей, освобождается от уголовной ответственности, если оно полностью уплатило суммы недоимки и соответствующих пеней, а также сумму штрафа в
размере, определяемом в соответствии с Налоговым кодексом Российской Федерации». Позднее, на основании Федерального закона от 7 декабря 2011 года № 420-ФЗ в Уголовном кодексе РФ появилась статья 761 «Освобождение от уголовной ответственности по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности», согласно которой «лицо, впервые совершившее преступление, предусмотренное статьями 198—1991 настоящего Кодекса, освобождается от уголовной ответственности, если ущерб, причиненный бюджетной системе Российской Федерации в результате преступления, возмещен в полном объеме». Указанным законом в Уголовно-процессуальный кодекс РФ введена статья 281 «Прекращение уголовного преследования по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности». Согласно части 1 этой статьи «суд, а также следователь с согласия руководителя следственного органа или дознавателя с согласия прокурора прекращает уголовное преследование в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного статьями 199—1991 Уголовного кодекса Российской Федерации, при наличии оснований, предусмотренных статьями 24 и 27 настоящего Кодекса или частью 1 статьи 761 Уголовного кодекса Российской Федерации, в случае, если до назначения судебного заседания ущерб, причиненный бюджетной системе Российской Федерации в результате преступления, возмещен в полном объеме».
С юридико-технической точки зрения приведенное законодательное решение нельзя признать удачным, так как в нем проявлена очевидная непоследовательность. Во-первых, специальная норма об освобождении от уголовной ответственности за совершение налоговых преступлений должна размещаться в Особенной, а не в Общей части УК РФ. Во-вторых, в двух Федеральных законах (УК РФ и УПК РФ) содержатся разные критерии освобождения. В примечании 2 к статье 198 УК РФ основание освобождения от уголовной ответственности ставится в зависимость от следующих обстоятельств: лицо должно полностью уплатить сумму недоимки и соответствующих пеней, а также сумму штрафа в размере, определяемом в соответствии с Налоговым кодексом РФ. В свою очередь, согласно статье 281 УПК РФ освобождение от уголовной ответственности за налоговые преступления возможно при условии, «если ущерб, причиненный бюджетной системе Российской Федерации в результате преступления, возмещен в полном объеме до назначения судебного заседания» (курсив наш. — А.К., И.Б.).
Нарушение принципа дифференциации норм главы 22 УК РФ. Под дифференциацией понимается разделение, расчленение, расслоение на различные формы, отдельные разнородные элементы [15, с. 99; 16, с. 398]. Применительно к рассматриваемой проблеме дифференциация связывается как с процессом правотворчества, так и с правоприменением. Поэтому сфера действия законодателя должна в обязательном порядке находить от-
ражение в уголовном законе. Однако решить сложную задачу дифференциации в уголовном законе вообще и в главе 22 УК РФ в частности законодателю не удалось. Примером может служить использование квалифицирующих признаков и квалифицированных составов, которым законодатель уделил недостаточное внимание, в результате чего не была создана устойчивая система отягчающих обстоятельств в составах преступлений в сфере экономической деятельности. Так, в одних статьях законодатель в качестве квалифицирующего признака указывает совершение преступления только организованной группой (ст. 171—1712, 172, 181, 184, 1853, 187 УК РФ), в других — разделяет два квалифицирующих признака в разных частях статьи: группа лиц по предварительному сговору и организованная группа (1731, 1732, 174, 1741, 175 УК РФ), а в третьих — объединяет в одной части (ст. 180, 185, 1852, 1854, 191 УК РФ). Признаки использования лицом служебного положения и совершения преступления организованной группой располагаются в двух различных частях статьи (ст. 174, 1741 УК РФ) или объединяются в одной (ст. 175 УК РФ).
Отметим, что законодательные решения следует признать правильными, когда в квалифицирующих признаках различаются характер и общественная опасность соответствующих деяний, дифференцируется ответственность за них, что позволяет максимально индивидуализировать наказание виновным и таким образом наиболее полно реализовать принцип справедливости [17, с. 239].
Казуистичность нормативно-правовых установлений главы 22 УК РФ. При конструировании уголовно-правовых норм законодатель должен стремиться к экономии правового материала, исключать из текста абстрактные, обобщающие, аморфные формулировки. Примерами излишней казуистичности могут служить последние нововведения, в частности: статья 1701 УК РФ «Фальсификация единого государственного реестра юридических лиц, реестра владельцев ценных бумаг или системы депозитарного учета»; статья 1855 УК РФ «Фальсификация решения общего собрания акционеров (участников) хозяйственного общества или решения совета директоров (наблюдательного совета) хозяйственного общества». Диспозиции указанных статей отличаются излишней формализацией криминообразующих признаков, громоздкостью изложения, что в значительной степени затрудняет их понимание и, следовательно, эффективное применение на практике [18, с. 140]. К недостаткам статьи 1701 УК РФ следует отнести казуистичное формулирование факультативного признака субъективной стороны — альтернативных целей, перечень которых изложен многословно, расплывчато. Используемый прием изложения конструкции данной статьи нельзя признать оправданным с точки зрения юридической техники, тем более что перечень целей является открытым и связан единой корыстной доминантой — попыткой завладения чужими имущественными правами. Подобное описание
признака субъективной стороны с неизбежностью создает трудности в правоприменительной деятельности, так как в статье 1701 УК РФ законодатель криминализировал приготовительные действия к специальному виду мошенничества — корпоративному захвату. Было бы правильным в диспозиции нормы законодательно закрепить цель как «захват управления в юридическом лице» [19, с. 143—144].
Терминологическая неопределенность в формулировании признаков составов преступлений в нормах главы 22 УК РФ. В процессе правотворческой деятельности законодатель должен уделить особое внимание юридико-техническому конструированию правовых норм [20, с. 101]. В частности, в тексте закона использовать только те термины [21, с. 414], которые обусловливаются необходимостью, максимально точно выражают его содержание, полно раскрывают излагаемые лексические положения. Такой подход позволит исключить возможные противоречивые суждения, повысят эффективность правовой регуляции. Проведенное исследование показало, что законодатель в ряде случаев нарушает юридико-технические правила, неверно использует терминологический инструментарий.
Отметим, что использование терминологического инструментария всегда вызывало трудности у законодателя в процессе конструирования уголовно-правовых предписаний. Преодолеть их в процессе подготовки действующего Уголовного закона ему также не удалось. Осталась до сих пор неразрешенной проблема стилистического единообразия и лексической точности в формулировании наименования структурных образований Особенной части УК РФ (разделов, глав). Так, принимая решение об использовании в названиях разделов, глав Особенной части УК РФ термина «против» тех или иных преступлений, который наиболее точно отражает взаимосвязь охраняемых ценностей с опасностью преступных посягательств на них, законодатель не до конца воплотил его в законе, тем самым была нарушена терминологическая унификация при формулировании важнейших уголовно-правовых положений. Примерами могут служить названия раздела VIII УК РФ «Преступления в сфере экономики», главы 22 УК РФ «Преступления в сфере экономической деятельности», главы 25 УК РФ «Экологические преступления», главы 28 УК РФ «Преступления в сфере информации» [22, с. 21; 23, с. 90]. Ярким примером, свидетельствующим о наличии дефекта в формулировании признаков составов преступлений, является понятие «должностное лицо», которое в примечании к статье 285 УК РФ законодатель распространил только на преступления главы 30 УК РФ. Такое решение не позволяет применять статьи 169, 170 УК РФ, где субъектом преступления является должностное лицо, поскольку они находятся в главе 22 УК РФ. Таким образом, исходя из части 2 статьи 3 УК РФ, запрещающей применение уголовного закона по аналогии, законодатель блокировал действие указанных
статей, заставляя правоприменителя, по сути, нарушать закон при квалификации деяний по этим нормам [24, с. 630].
В процессе правотворческой деятельности законодатель допускает юридико-технические ошибки при конструировании уголовно-правовых норм, не соотносит их название с содержанием. Неудачными в этом смысле видятся название и диспозиция статьи 174 УК РФ. Так, указанная статья называется «Легализация (отмывание) денежных средств или имущества, приобретенных другими лицами преступным путем», а диспозиция части первой формулируется как «совершение финансовых операций и других сделок с денежными средствами или иным имуществом, заведомо приобретенными другими лицами преступным путем, в целях придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами или иным имуществом». Аналогичная ошибка допущена и при конструировании статьи 1741 УК РФ.
Ошибкой при конструировании криминообра-зующих признаков выступает применение в уголовном законе терминов иностранного происхождения, в отношении которого прослеживается единодушная критика ученых [25, с. 21]. Тем не менее, в тексте УК 1996 года, употребляются термины «аффинаж», «эмиссия», «аудитор», «инсайдерская информация», «репатриация» и другие, в результате применения которых «закон теряет требуемую ясность, определенность и доступность каждому» [26, с. 37]. Например, в статье 192 УК РФ «Нарушение правил сдачи государству драгоценных металлов и драгоценных камней» содержится термин «аффинаж», который можно отыскать только в специальных словарях. Вряд ли подобный прием усиливает понимание и, следовательно, превентивную силу данной нормы. В диспозиции аналогичной статьи 167 УК РСФСР 1960 года термин «аффинаж» не использовался [27, с. 602], что не мешало ее применению. Однако в процессе правотворчества видимых шагов к решению этой проблемы до сих пор не последовало. Более того, во вновь создаваемые нормы (ст. 1856, 1931 УК РФ) законодатель неоправданно продолжает вводить иностранную терминологию.
При конструировании некоторых составов неправильно используется лексический инструментарий. Например, при описании признаков объективной стороны налоговых преступлений законодатель применил термины «уклонение», «налоги», «сборы». Во- первых, существительные «налоги», «сборы» поставлены во множественное число. При буквальном грамматическом толковании уголовная ответственность за налоговые преступления может наступать, только если уклонение будет совершаться в отношении двух налогов, сборов, а не одного налога, сбора, независимо от его размера.
Во-вторых, объективная сторона описана законодателем с помощью термина «уклонение» (в налоговом законодательстве неуплата или неполная
уплата), тем самым созданы определенные трудности в процессе квалификации статей 198, 199 УК РФ. Исходя их законодательной конструкции, можно в установленном порядке представлять налоговые документы без внесения в них заведомо ложных сведений, но налог не платить, так как за неуплату налога, следуя тексту диспозиции, ответственность не предусмотрена.
Вывод. Исследование уголовно-правовых норм, включенных в главу 22 УК РФ, показало, что в процессе правотворческой деятельности законодатель нарушил правила юридической техники. Это выразилось в нарушении системности при конструировании главы 22 УК РФ в целом; нарушении принципов унификации и дифференциации; казуистичности нормативно-правовых установлений; терминологической неопределенности в формулировании признаков составов преступлений. Выявленные изъяны типичны для преступлений данной главы, и их можно обнаружить в большинстве уголовно-правовых норм. Не являются исключением и нормы об ответственности за посягательства на конкурентные отношения, так как эти положения выступают составной частью системы преступлений в сфере экономической деятельности.
Примечания
1. Кузнецов А.П., Маршакова H.H., Паршин С.М. Преступления в сфере экономики: учебно-методическое пособие / под общ. ред. А.П. Кузнецова. Н. Новгород, 2013.
2. Курс уголовного права. Общая часть: учебник / под ред. Н.Ф. Кузнецовой и И.М. Тяжковой. М., 2002. Том I: Учение о преступлении.
3. Кудрявцев B.H. Общая теория квалификации преступлений. М., 2001.
4. Собрание законодательства РФ. 2002. № 1, ч. 1, ст. 1.
5. Чучаев А.И., Иванова С.Ю. Таможенные преступления в новом УК РФ // Государство и право. 1998. № 11.
6. Таможенный кодекс Российской Федерации: комментарий с последними изменениями / под ред. Г. Ю. Касьяновой. М., 2010.
7. Таможенное право / под ред. Н. Габричидзе. М., 1995.
8. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений. М., 1995.
9. Лопаткин B. В., Лопаткина Л.Е. Русский толковый словарь: около 35000 слов. М., 1997.
10. Крысин Л.П. Толковый словарь иноязычных слов. М., 1998.
11. Словарь русского языка: в 4 т. / под ред. А.П. Евге-ньевой. М., 1999.
12. Крутиков Л.Л., Смирнова Л.Е. Унификация в уголовном праве. СПб., 2008.
13. Собрание законодательства РФ. 1998. № 26, ст. 3012.
14. Кузнецов А.П. Государственная политика противодействия налоговым преступлениям в Российской Федерации (проблемы формирования, законодательной регламентации и практического осуществления): монография / под ред. П.Н. Панченко. Н. Новгород, 2003.
15. Краткий словарь иностранных слов / сост. С.М. Локшина. М., 1978.
16. Советский энциклопедический словарь / под ред. А.М. Прохорова. М., 1987.
17. Изосимов C.B. Проблемы юридического конструирования и размещения норм в структуре уголовного закона // Перспективы развития гуманистического образования: материалы Международной научно-практической конференции. 25 апреля 2013 г. / науч. ред. Н.В. Асташки-на, М.А. Быкова. Н. Новгород; Арзамас, 2013.
18. Соловьев О.Г., Гаджиев Т.Б. Некоторые проблемы законодательной модернизации норм в сфере экономической деятельности (гл. 22 УК РФ) // Новеллы уголовного законодательства в судебной практике по делам об экономических преступлениях (гл. 22 УК РФ): сборник научных статей по итогам II международной научно-практической интернет-конференции (3 октября 2012 г.) / отв. ред. Л.Л. Кругликов. Ярославль, 2012.
19. Новеллы уголовного законодательства в судебной практике по делам об экономических преступлениях (гл. 22 УК РФ): сборник научных статей по итогам II международной научно-практической интернет-конференции (3 октября 2012 г.) / отв. ред. Л.Л. Кругликов. Ярославль, 2012.
20. Керимов Д.А. Культура и техника законотворчества. М., 1991.
21. Термин — однозначное слово, фиксирующее определенное понятие в науке; элемент языка в науке, введение которого обусловлено необходимость точного и однозначного значения данных наук. (См.: Философский словарь / под ред. М.М. Розенталя. 3-е изд. М., 1972.)
22. Кузнецова Н.Ф. Глава 1. Понятие, предмет, система, значение и структура Особенной части российского уголовного законодательства// Курс уголовного права. Особенная часть: учебник для вузов / под. ред. Г.Н. Бор-зенкова, В.С. Комиссарова. М., 2002. Т. 3.
23. Кузнецов А.П., Пронина М.П., Сизова В.Н., Степанов M.B. § 2. Проблемы конструирования норм Особенной части УК РФ // Актуальные проблемы уголовного права: монография. Н. Новгород, 2014.
24. Преступность, национальная безопасность, бизнес / под общ. ред. А.И. Долговой. М., 2012.
25. Устинов B.C., Рыбакова Н.Ю. К вопросу об определении понятий и терминов в уголовном законодательстве // Проблемы юридической техники в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве: сборник научных статей / под ред. Л.Л. Кругликова. Ярославль, 1996.
26. ТраховА.И. Язык и терминология уголовного закона // Российский судья. 2002. № 3.
27. Кузнецов А.П., Изосимов C.B., Бокова И.Н. Преступления в сфере экономической деятельности: проблемы технико-юридического конструирования отдельных уголовно-правовых норм // Проблемы юридической техники: сборник статей / под ред. В.М. Баранова. Н. Новгород, 2000.
Notes
1. KuznetsovA P., Marshakova N.N., Parshin S.M. Crimes in the sphere of economy: an educational and methodical grant / under a general edition of the A.P. Kuznetsov. Nizhny Novgorod, 2013.
2. Course of criminal law. General part: the textbook / under the editorship of N.F. Kuznetsova and I.M. Tyazhkova. Moscow, 2002. Vol. I: The doctrine about a crime.
3. Kudryavtsev V.N. General theory of qualification of crimes. Moscow, 2001.
4. Collection of legislative acts of the RF. 2002. № 1, p. 1, art. 1.
5. ChuchayevA.I., Ivanova S.Yu. Customs crimes in the new Criminal code of Russian Federation // State and the right. 1998. № 11.
6. Customs code of the Russian Federation: the comment with the last changes / under the editorship of G. Yu. Kasya-nova. Moscow, 2010.
7. The customs right / under the editorship of N. Gabrichi-dze. Moscow, 1995.
8. Explanatory dictionary of Russian: 80000 words and phraseological expressions. Moscow, 1995.
9. Lopatkin V.V., Lopatkina L.E. Russky explanatory dictionary: about 35000 words. Moscow, 1997.
10. Krysin L.P. Explanatory dictionary of foreign-language words. Moscow, 1998.
11. Dictionary of Russian: in 4 vol. / under the editorship of A.P. Evgen'eva. Moscow, 1999.
12. Kruglikov L.L., Smirnova L.E. Unification in criminal law. St. Petersburg, 2008.
13. Collection of legislative acts of the RF. 1998. № 26, art. 3012.
14. Kuznetsov A.P. A state policy of counteraction to tax crimes in the Russian Federation (problems of formation, a legislative regulation and practical implementation): the monograph / under the editorship of P.N. Panchenko. Nizhny Novgorod, 2003.
15. Short dictionary of foreign words / comp. S.M. Lok-shina. Moscow, 1978.
16. The Soviet encyclopedic dictionary / under the editorship of A.M. Prokhorov. Moscow, 1987.
17. Izosimov S.V. Problems of legal designing and placement of norms in structure of the criminal law // Prospect of development of humanistic education: materials of the International scientific and practical conference. On April 25, 2013 / edition of N.V. Astashkina, M.A. Bykova. Nizhny Novgorod; Arzamas, 2013.
18. Soloviev O.G., Gadzhiyev T.B. Some problems of legislative modernization of norms in the sphere of economic activity (hl. 22 criminal codes of Russian Federation) // Short stories of the criminal legislation in jurisprudence on cases of economic crimes (ch. 22 of Criminal code of Russian Federation): the collection of scientific articles following the results of the II international scientific and practical Internet conference (on October 3, 2012) / ed. by L.L. Kruglikov. Yaroslavl', 2012.
19. Short stories of the criminal legislation in jurisprudence on cases of economic crimes (ch. 22 of Criminal code of Russian Federation): the collection of scientific articles following the results of the II international scientific and practical Internet conference (on October 3, 2012) / ed. by L.L. Kruglikov. Yaroslavl', 2012.
20. Kerimov D.A. Kultur and technology of lawmaking. Moscow, 1991.
21. The term — the unambiguous word fixing a certain concept of science; a language element in science which introduction is caused need of exact and unambiguous value of these sciences. (See: The philosophical dictionary / under the editorship of M.M. Rosenthal. 3 prod. Moscow, 1972.)
22. Kuznetsova N.F. Chapter 1. Concept, subject, system, value and structure of Special part of the Russian criminal legislation // Course of criminal law. Special part: the textbook
в
о. £
см см
а
0
1 §
I
га Щ
0
1
for higher education institutions / ed. by G.N. Borzenkov, V.S. Komissarov. Moscow, 2002. Vol. 3.
23. Kuznetsov A.P., Pronina M.P., Sizov V.N., Stepa-nov M.V. § 2. Problems of designing of norms of Special part of the criminal code of Russian Federation // Actual problems of criminal law: monograph. Nizhny Novgorod, 2014.
24. Crime, national security, business / under the general ed. of A.I. Dolgova. Moscow, 2012.
25. Ustinov V.S., Rybakova N.Yu. To a question of definition of concepts and terms in the criminal legislation // Prob-
lems of legal equipment in the criminal and criminal procedure legislation: the collection of scientific articles / under the editorship of L.L. Kruglikov. Yaroslavl', 1996.
26. TrachovA.I. Language and terminology of the criminal law // Russian judge. 2002. № 3.
27. Kuznetsov A.P., Izosimov S.V., Bokova I.N. Crimes in the sphere of economic activity: problems of technical and legal designing of separate criminal precepts of law // Problems of legal equipment: the collection of articles / under the editorship of V.M. Baranov. Nizhny Novgorod, 2000.
s 4 ra а
s
<D
3
I Щ
s
<D
ЭС oa X I
s
Э
ra Щ
С щ
0 Э <D
1
£
