CC BY
100
УДК. 34.343
Кузнецов Александр Павлович Kuznetsov Alexander Pavlovich
доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, заслуженный юрист Российской Федерации, профессор кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права
Нижегородская академия МВД России (603950, Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, 3)
doctor of jurisprudence, professor, honored worker of science of the Russian Federation, honored lawyer of the Russian Federation, professor of chair of the criminal and criminal and executive law
Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia (3 Ankudinovskoye shosse, Nizhny Novgorod, 603950)
E-mail: ugpravona@mail.ru
Проблемы рассогласованности положений главы 22 УК РФ с положениями отраслевых законодательств
Concerns of regulation inconsistency between chapter 22 of the Criminal code of the Russian Federation and sectoral legislation
В представленной статье рассматриваются проблемы рассогласования уголовно-правовых положений, включенных законодателем в главу 22 УК РФ «Преступления в сфере экономической деятельности», с положениями административного, налогового, бюджетного и других отраслей права. Установлено, что допущенные юридико-технические ошибки в конструировании криминообразующих признаков диспозиции статей затрудняют правоприменительную практику и снижают эффективность уголовного закона в целом.
Ключевые слова: рассогласование, юридико-технические ошибки, нормы-дефиниции, дублирование, искажение терминов, путаница текста, игнорирование системных связей.
This article studies the inconsistency between criminal law provisions included in chapter 22 of the Criminal code of the Russian Federation «Business offences» and regulations of administrative, tax, and budget laws and other branches of jurisprudence. It has been established that incorrect legal technicalities in description of punishable offences for the dispositions tend to render difficult the regulatory enforcement and reduce law effectiveness.
Keywords: inconsistency, incorrect legal technicalities, norms and definitions, overlapping, imperfection, perversion of terms, confusion in text, disregard of comprehensive relation.
Введение в проблему. В юридической литературе ученые традиционно рассматривают проблемы согласования правовых положений на уровне всей правовой системы. Наряду с другими категориями (экономической, политической, социальной) правовая система прочно вошла в научный практический оборот. Несмотря на определенную специфику применения различных юридико-технологических приемов, используемых в различных отраслях права, законодатель должен стремиться к унификации правовых предписаний, их гармонизации для целенаправленного регулирования правового поведения субъектов с учетом тех или иных социальных интересов.
В рамках правовой системы достигается согласованность, взаимосвязь правовых средств, правовых категорий, всего правового инструментария. Так должно быть, но российская действительность свидетельствует об обратном. В процессе законотворческой деятельности, при изготовлении правового продукта наблюдается многополярность содержательного и оформительского характера, выражающаяся в неудачном формулировании норм-дефиниций, дублировании и искажении терминов, путанице текста, игнорировании системных связей, сомнительном названии статей и обозначении их частей и др. [1, с. 44]. В представленной статье автор обращает внимание научной обществен-
ности на проблему правовых рассогласований (коллизий), допущенных в процессе правотворческой деятельности законодателем на примере исследований уголовного и смежных с ним законодательств.
Ситуация 1. Законодатель в примечании 4 к статье 178 УК РФ предусмотрел, что неоднократным злоупотреблением доминирующим положением признается совершенное лицом злоупотребление доминирующим положением более двух раз в течение трех лет, за которое указанное лицо было привлечено к административной ответственности. По мнению Л.В. Ино-гамовой-Хегай, в данном случае требуется выполнение трех условий: а) нарушений должно быть не менее трех; б) нарушения должны быть совершены в промежуток в три года; в) за каждое нарушение должно быть вынесено административное взыскание [2, с. 548; 3, с. 120]. Как видно, в тексте данного примечания заложено противоречие с административным законодательством, так как примечание сформулировано без учета положений статьи 4.6 КоАП РФ, то есть не приняты во внимание сроки административного взыскания. В соответствии с указанной статьей лицо, которому назначено административное наказание за совершение административного правонарушения, считается подвергнутым данному наказанию в течение одного года со дня окончательного исполнения постановления о назначении административного взыскания. Таким образом, по истечении указанного срока между двумя административными правонарушениями (административное наказание утрачивает свои правовые последствия, то есть погашается) лицо считается неподвергнутым за первое из них административному наказанию, что, в свою очередь, исключает признак неоднократности злоупотребления доминирующим положением. Поэтому обстоятельства, изложенные в примечании 4 к статье 178 УК РФ, не могут иметь место, если перерыв между двумя из трех случаев привлечения к административной ответственности за злоупотребление доминирующим положением за три года превышает годичный срок. Соответственно состав преступления в наличии, но преступление совершено быть не может [4, с. 45].
Ситуация 2. В части 2 статьи 180 УК РФ законодатель предусмотрел ответственность за незаконное использование предупредительной маркировки в отношении незарегистрированного в РФ товарного знака или наименования места происхождения товара, если это деяние совершено неоднократно. Исходя из за-
конодательной фабулы, речь идет об административно-правовой преюдиции, то есть лицо должно быть привлечено к административной ответственности за административное правонарушение. Выполнить указанное условие представляется не только проблематичным, но и неосуществимым, так как в административном законодательстве отсутствует норма об ответственности за незаконное использование предупредительной маркировки. Таким образом, часть 2 статьи 180 УК РФ обречена на неприменение.
Ситуация 3. Примером межотраслевой рассогласованности могут служить положения уголовного и административного законодательства в части установления ответственности за незаконное использование товарного знака. Законодатель в статье 180 УК РФ предусмотрел ответственность за незаконное использование чужого товарного знака, знака обслуживания, наименования места происхождения товара или сходных с ним обозначений для однородных товаров, если это деяние совершено неоднократно (курсив наш. — А.К.) или причинило крупный ущерб. Одновременно с этим законодатель также предусмотрел ответственность за незаконное использование товарного знака в статье 14.9 КоАП РФ и изложил ее в следующей редакции: незаконное использование чужого товарного знака, знака обслуживания, наименования места происхождения товара или сходных с ним обозначений для однородных товаров.
Таким образом, исходя из законодательной фабулы, изложенной в части 1 статьи 180 УК РФ, на практике может возникнуть такая ситуация, когда лицо за первое правонарушение было подвергнуто административному наказанию в соответствии со статьей 14.10 КоАП РФ и после этого совершило вновь правонарушение (не повлекшее крупный ущерб). В этой связи его действия необходимо рассматривать как деяние, совершенное неоднократно, если не истекли сроки, когда лицо считается подвергавшимся административному наказанию [5, с. 36]. В данном случае лицо совершает однородные действия, предусмотренные одной статьей, и подлежит уголовной ответственности по части 1 статьи 180 УК РФ.
На первый взгляд здесь не возникает никаких проблем, но исследование административно-правовых норм показывает, что проблемы все же имеются. Если принять во внимание положение пункта 2 части 1 статьи 4.3 КоАП РФ, то привлечение лица к уголовной ответствен-
ности невозможно. Согласно указанной статье повторное совершение однородного административного правонарушения признается обстоятельством, отягчающим административную ответственность, если за совершение первого административного правонарушения лицо уже подвергалось административному наказанию, по которому не истек срок, в течение которого лицо считается подвергнутым административному наказанию. Исходя из важнейшего уголовно-правового принципа — принципа экономии уголовно-правовой репрессии в случае повторного незаконного использования товарного знака — приоритет должен отдаваться административному законодательству. Объясняется это тем, что уголовно-правовая норма не может применяться к лицу, совершившему деяние, до тех пор, пока не будет исчерпан в полном объеме правовой потенциал, установленный в норме административного законодательства.
Следует отметить, что в уголовно-правовой литературе признак неоднократности, используемый в уголовном законодательстве применительно к статье 180 УК РФ понимался как повторность действий, которые необязательно должны преследоваться предварительно в административном порядке. С данным суждением трудно согласиться исходя из того, что лицо, совершившее деяние, связанное с незаконным использованием чужого товарного знака, будет привлекаться к уголовной ответственности, которая не регламентирована правовыми предписаниями на основании только самого деяния. Такой подход нельзя считать приемлемым и противоречащим принятым установкам в правовом государстве.
Ситуация 4. Нормой, свидетельствующей о нарушении принципа системности уголовного законодательства и иного законодательства, является статья 1711 УК РФ, устанавливающая ответственность за производство, приобретение, хранение, перевозку в целях сбыта или сбыт немаркированных товаров и продукции, которые подлежат обязательной маркировке марками акцизного сбора, специальными марками или знаками соответствия, защищенными от подделок, совершенные в крупном размере. Конструкция ее диспозиции является бланкетной и отсылает правоприменителя к различным правовым актам, то есть на системность, сбалансированность и правильность применения уголовно-правовой нормы оказывают влияние нормативные положения других отраслей права.
Отметим, что знаки соответствия, защищенные от подделок, были введены в России поста-
новлением Правительства РФ от 17 мая 1997 года № 601 «О маркировании товаров и продукции на территории Российской Федерации знаками соответствия, защищенными от подделок» [6]. Обращение к правовому массиву показало, что Конституционный Суд РФ постановлением № 15-П от 22 ноября 2001 года признал не соответствующим Конституции РФ введение, не относящееся к сертификации обязательной маркировки конкретной продукции марками учетной информации с оплатой соответствующих расходов субъектами предпринимательской деятельности. Правительство РФ на основании указанного постановления Конституционного Суда отменило свое постановление от 17 мая 1997 года, а также все последующие изменения и дополнения, которые были в него внесены. Полагаем, что с февраля 2002 года уголовная ответственность перестала распространяться на любые действия, связанные с оборотом знаков соответствия, защищенных от подделок (оборот немаркированной знаками соответствия аудио-, видео-, компьютерной техники и оргтехники (ст. 171 УК) [2, с. 548]).
Ситуация 5. В действующем российском уголовном законодательстве предусмотрена ответственность за: уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с физических лиц (ст. 198 УК РФ); уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с организаций (ст. 199 УК РФ); неисполнение обязанностей налогового агента (ст. 1991 УК РФ); сокрытие денежных средств либо имущества организации или индивидуального предпринимателя, за счет которых производится взыскание налогов и (или) сборов.
Конструкции составов налоговых преступлений настолько сложны и неопределенны, как с юридико-технического, так и с лексического построения, в связи с чем с неизбежностью затрудняется их применение. Во всех случаях при квалификации указанных противоправных деяний, посягающих на налоговые отношения, правоприменитель в соответствии с диспозициями статей должен обращаться к законодательству Российской Федерации о налогах и сборах.
При описании признаков объективной стороны составов преступлений законодатель в качестве криминообразующих признаков использовал термины: «уклонение», «налоги», «сборы». В свою очередь, при конструировании объективной стороны налогового правонарушения, указанного в части 1 статьи 122 Налогового кодекса РФ, законодатель использовал другую терминологию и изложил диспозицию в следующей редакции: «Неуплата или непол-
ная уплата сумм налога, сбора (курсив наш. — А.К.) в результате занижения налоговой базы, иного неправильного исчисления налога (сбора) или других неправомерных действий (бездействия)».
Сравнительное исследование налогового и уголовного законодательства позволило установить существенные противоречия в применении терминологического инструментария. При описании криминообразующих признаков объективной стороны, во-первых, использовано существительное «налоги», «сборы» во множественном числе, а не «налог», «сбор» в единственном числе, как в налоговом законодательстве. Таким образом, уголовная ответственность может наступать только в том случае, если уклонение будет совершаться в отношении двух налогов, сборов, а не одного налога, сбора, независимо от размера.
Во-вторых, при конструировании признаков объективной стороны законодатель использовал термин «уклонение» (в налоговом законодательстве неуплата или неполная уплата), тем самым создал определенные трудности в процессе квалификации статей 198, 199 УК РФ. Исходя из законодательной конструкции уголовно-правовой нормы можно в установленном порядке представлять налоговые документы без внесения в них заведомо ложных сведений, но налог не платить, так как за неуплату налога ответственность не наступает.
Возникшие рассогласования стали возможны в результате нечетко сформулированных положений, несовершенства конструкции смежных отраслей права — уголовного и налогового, их противоречивости. Возникшую межотраслевую коллизию необходимо устранить путем внесения изменений в уголовный закон.
Ситуация 6. В Уголовном кодексе РФ в статьях 198, 199, 1991, 1992 законодатель предусматривает ответственность за уклонение от уплаты сборов (курсив наш. — А.К.). В данном случае законодательная регламентация сбора как предмета налоговых преступлений вызывает определенные сомнения. В соответствии с частью 2 статьи 8 Налогового кодекса РФ сбор — это обязательный взнос, взимаемый с организаций и физических лиц, уплата которого является одним из условий совершения в отношении плательщика сборов государственными органами, органами местного самоуправления, иными уполномоченными органами и должностными лицами юридически значимых действий, включая предоставление определенных прав или выдачу разрешения (лицензии).
Таким образом, сбор — это плата организации или физического лица за услугу в виде юридически значимых действий, предоставляемых государством.
Учитывая возникшие противоречия между положениями, сформулированными в уголовном законе и налоговом законодательстве, представляется целесообразным ответственность за уклонение от уплаты сборов исключить. Объяснение этому видится в том, что, во-первых, в соответствии с налоговым законодательством в систему налогов и сборов включены только два вида сбора (государственная пошлина и сборы за пользование объектами животного мира и за пользование объектами водных биологических ресурсов), размеры которых являются незначительными; во-вторых, обязанности предоставления соответствующих документов возлагаемой на плательщика сборов не существует, поскольку уплата сбора происходит, в отличие от налога, в силу существующей правовой обязанности, а не в силу реализации субъективного права лица. Несмотря на то, что закон криминализирует возможность уклонения от уплаты сбора путем непредоставления документов, предъявление которых в соответствии с налоговым законодательством обязательно, на практике такая ситуация невозможна; в-третьих, правовая природа сборов отличается от правовой природы налоговых платежей [7, с. 155].
В соответствии со статьей 24 Налогового кодекса РФ налоговыми агентами признаются лица, на которых согласно настоящему Кодексу возложены обязанности по исчислению, удержанию у налогоплательщика налогов и перечислению их в бюджетную систему. Исходя из текста указанной статьи, законодатель в статье 24 НК РФ закрепил обязанность налогового агента исчислять, удерживать и перечислять налоги. Удержание и перечисление страховых взносов на налогового агента не возлагается. В связи с этим лишним является криминализация в УК РФ ответственности налоговых агентов за неисполнение ими обязанностей по исчислению, удержанию и перечислению в бюджетную систему сборов.
Следует также согласиться с высказанными суждениями об исключении из диспозиции статьи 1992 УК РФ термина «внебюджетный фонд», так как на налогового агента обязанности удержания и перечисления налогов действующим налоговым законодательством не предусмотрена [7, с. 233].
Ситуация 7. Законодатель в статье 198 УК РФ «Уклонение от уплаты налогов и (или) сбо-
ров с физического лица» устанавливает ответственность за непредставление налоговой декларации или иных документов, представление которых в соответствии с законодательством Российской Федерации о налогах и сборах является обязательными, либо путем включения в налоговую декларацию или такие документы заведомо ложных сведений. Как видно из диспозиции указанной статьи, законодатель криминализировал два деяния, выразившиеся в том, что: а) лицо не представило в налоговый орган декларацию или иной документ; б) либо представило декларацию или иные документы, но заведомо исказило их данные.
В соответствии со статьей 163 Налогового кодекса РФ налогоплательщики, являющиеся физическими лицами, уплачивают транспортный налог на основании налогового уведомления, направляемого налоговым органом. Одновременно с этим в статье 397 Налогового кодекса РФ предусматривается аналогичное правило в отношении земельного налога, то есть обязанность по информированию налогоплательщика об уплате им налогов возлагается на налоговый орган. Данный пример свидетельствует о том, что законодатель допустил рассогласованность положений, сформулированных в двух федеральных законах, в Налоговом и Уголовном кодексах РФ. Вводя уголовную ответственность за указанные выше деяния, законодатель не учел закрепленное в налоговом законе положение, согласно которому налоговый агент для уплаты налога не по всем их видам предусматривает обязанность подачи декларации или иных документов. В настоящее время сложилась ситуация, согласно которой сознательная неуплата данных налогов налогоплательщиками — физическими лицами не уголовно наказуема [8, с. 120].
Юридико-технические ошибки, выразившиеся в неточности, неясности, неопределенности уголовного закона порождают возможности неоднозначного толкования и, следовательно, применения его норм в противоречии конституционным принципам, из которых вытекает обобщенное к законодателю требование определенности, ясности, недвусмысленности правовых норм их согласованности в системе действующего правового регулирования [9].
Ситуация 8. В Российской Федерации экономическая политика государства реализуется в рамках бюджетной системы с помощью финансово-кредитного механизма, регламентированного Бюджетным кодексом Российской Федерации [10]. Несоблюдение требований,
установленных в указанном нормативном правовом акте, или отступление от них признаются неправомерными действиями, нарушающими бюджетное законодательство. В этой связи не случайно законодатель Федеральным законом от 8 декабря 2003 года № 162-ФЗ в Уголовный кодекс РФ включил статью 2851 «Нецелевое расходование бюджетных средств» и 2852 «Нецелевое расходование средств государственных внебюджетных фондов».
Потребность в уголовно-правовой охране финансовых отношений в деятельности государства объяснялась тем, что в результате совершения названных преступлений нарушается не только законодательно регламентированная деятельность государственного аппарата управления и местного самоуправления, но и подрываются основы бюджетной системы, создаются благоприятные условия для различных форм злоупотреблений должностными лицами, причиняется существенный имущественный ущерб охраняемым законом интересам граждан, общества и государства.
Так, в соответствии со статьей 2851 ук рф уголовно наказуемым деянием признается расходование бюджетных средств должностным лицом получателя бюджетных средств на цели, не соответствующие условиям их получения, определенным утвержденным бюджетом, бюджетной росписью, уведомлением о бюджетных ассигнованиях, сметой доходов и расходов либо иным документом, являющимся основанием для получения бюджетных средств, совершенное в крупном размере. Бланкетная диспозиция конструкции указанной статьи обязывает правоприменителя обращаться к положениям Бюджетного кодекса РФ и использовать их при установлении признаков объективной стороны преступления.
В частности, статьей 160 Бюджетного кодекса РФ устанавливается ответственность главного распорядителя и распорядителя бюджетных средств за нецелевое использование выделенных в их распоряжение бюджетных средств. Следует отметить, что согласно данному правовому акту главный распорядитель средств федерального бюджета — это орган государственной власти Российской Федерации, имеющий право распределять средства федерального бюджета по подведомственным распорядителям и получателям бюджетных средств, определенный ведомственной классификацией расходов федерального бюджета. Главный распорядитель средств бюджета субъекта РФ и главный распорядитель средств
местного бюджета — соответственно органов государственной власти субъекта РФ, органов местного самоуправления, бюджетное учреждение, имеющее право распределять бюджетные средства по подведомственным распорядителям и получателям средств бюджета субъекта РФ, средств местного бюджета, определенные ведомственной классификацией расходов соответствующего бюджета (ст. 158 БК РФ). Распорядитель бюджетных средств — это орган государственной власти или орган местного самоуправления, имеющий право распределять бюджетные средства по подведомственным получателям бюджетных средств (п. 1 ст. 59 БК РФ). Как видно, Бюджетный кодекс РФ различает распорядителей (курсив наш. — А.К.) бюджетных средств и получателей (курсив наш. — А.К.) бюджетных средств. Исходя из того, что в статье 2851 УК РФ устанавливается ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств получателя бюджетных средств, можно предположить, что нецелевое использование бюджетных средств, совершенное должностным лицом, главного распорядителя или распорядителя бюджетных средств не подпадает под действие статьи 2851 УК РФ и в связи с этим ее нахождение в главе 30 УК РФ становится бесполезной [11, с. 125]. Таким образом, можно констатировать имеющиеся рассогласования положений Бюджетного кодекса РФ и Уголовного кодекса РФ.
Ситуация 9. В соответствии со статьей 289 Бюджетного кодекса РФ нецелевое использование бюджетных средств выражается в направлении и использовании их на цели, не соответствующие условиям получения указанных средств, определенным утвержденным бюджетом, бюджетной росписью, уведомлением о бюджетных ассигнованиях, сметой о доходах и расходах либо иным основаниям их получения. Отметим, что одним из принципов бюджетной системы Российской Федерации является принцип адресности и целевого характера бюджетных средств, означающий, что бюджетные средства выделяются в распоряжение конкретных получателей бюджетных средств с обозначением направления их на финансирование конкретных целей. Несоблюдение требований адресности предусмотренных бюджетных средств либо их направление на цели, не установленные в бюджете при выделении конкретных сумм средств, признаются неправомерными действиями, нарушающими бюджетное законодательство [12]. Как видно, законодательные дефиниции уголовного и бюджетного законодательства имеют
определенные отличия. Если в угловном законе предусмотрена ответственность за нецелевое расходование (курсив наш. — А.К.) бюджетных средств, то в бюджетном законе ответственность наступает за нецелевое использование (курсив наш. — А.К.) бюджетных средств. Несмотря на некоторые семантические сходства, более точным и правильным с точки зрения юридической техники и лексики является применение термина «использование», так как использование бюджетных средств предполагает не только их расходование, но и пользование в любых других формах [13, с. 149]. Несогласованность правовых предписаний, выразившихся в установлении признаков деяния, в данном случае требует, на наш взгляд, устранения.
Ситуация 10. Примером рассогласованности уголовного законодательства с другими отраслевыми законами может служить статья 197 УК РФ «Фиктивное банкротство». Учитывая бланкетный характер этой нормы, толкование термина «объявление несостоятельности» требует обращения к гражданскому законодательству, в частности законодательству о банкротстве.
Гражданское законодательство до недавнего времени различало два способа объявления о несостоятельности: объявление о несостоятельности в качестве внесудебной процедуры; обращение с заявлением в суд, в результате которого должник признавался банкротом в качестве судебной процедуры. Однако принятый 26 октября 2002 года Федеральный закон № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» [14] исключил норму о добровольном объявлении о банкротстве должника, а Федеральный закон от 3 января 2006 года № 6-ФЗ «О внесении изменений в первую часть Гражданского кодекса Российской Федерации и Бюджетный кодекс Российской Федерации» [15] внес изменения в ГК РФ, согласно которым из гражданского законодательства исключен институт объявления должника банкротом. В итоге такая внесудебная процедура, как объявление о банкротстве, исключена из сферы правового регулирования как в ГК РФ, так и в Законе о банкротстве, поскольку оставлен только судебный порядок обращения с заявлением в суд. В результате чего уголовно-правовая норма о фиктивном банкротстве полностью утратила свое юридическое значение. Исходя из действующего гражданского законодательства и закона о банкротстве, совершение этого преступления невозможно. Таким образом, наличие статьи 197 УК РФ нарушает системность уголовного и гражданского
законодательства в связи с невозможностью ее применения на практике. Возникшую коллизию можно устранить только путем декриминализации фиктивного банкротства и исключения статьи 197 из уголовного закона.
Примечания
1. Тихомиров Ю.А. Законодательная техника как фактор эффективности законодательной и правоприменительной деятельности // Проблемы юридической техники: сборник статей / под ред. В.М. Баранова. Н. Новгород, 2000.
2. Иногамова-Хегай Л.В. О системности и сбалансированности норм Уголовного кодекса Российской Федерации в начале XXI века // Научные труды РАЮН: в 3 т. М., 2004. Т. 2.
3. Иногамова-Хегай Л.В.Тенденции уголовной политики в сфере борьбы с экономическими преступлениями // Преступления в сфере экономики: российский и европейский опыт: материалы совместного российско-германского круглого стола. 9 октября 2009 г М., 2009.
4. Благов Е.В. Состав экономического преступления и преступление, которого... нет // Преступления в сфере экономики: российский и европейский опыт: материалы II совместного российско-германского круглого стола. 7 октября 2010 г М., 2011.
5. Кондрашина В.А. Ответственность за незаконное использование товарного знака по уголовному праву России. Казань, 2004.
6. Собрание законодательства РФ. 1997. № 21, ст. 2487.
7. Соловьев О.Г. Глава 5. Уголовно-правовой анализ составов и проблемы квалификации отдельных преступлений в сфере экономической деятельности // Основные проблемы реформирования уголовно-правовых норм об экономических преступлениях и практики их применения на современном этапе развития России: монография / Л.Л. Кругликов, А.В. Иванчин, О.Ю. Комарова и др. Ярославль, 2012.
8. Кузнецов А.П. Государственная политика противодействия налоговым преступления: проблема формирования, законодательной регламентации и практического осуществления: монография / под ред. П.Н. Панченко. Н. Новгород, 2003.
9. Вестник Конституционного Суда РФ. 2008. № 4, ст. 23.
10. Собрание законодательства РФ. 1998. № 31, ст. 3823.
11. Волженкин Б.В. Служебные преступления: комментарий законодательства и судебной практики. СПб., 2005.
12. Тимченко В.А., Вершинин А.В. Уголовно-правовая квалификация хищения и нецелевого расходо-
вания бюджетных средств // Бизнес в законе. Экономико-юридический журнал. М., 2007. № 1.
13. Собрание законодательства РФ. 2002. № 43, ст. 4190.
14. Собрание законодательства РФ. 2006. № 2, ст. 171.
Notes
1. Tihomirov Y.A. Legislative technique as an efficiency factor for legislative drafting system and law-enforcement activity // Questions of legislative drafting / ed. by V.M. Baranov. Nizhny Novgorod, 2000.
2. Inogamova-Hegay L. V. On consistency and equation of provisions in the Criminal code of the Russian Federation in the early 21st century. Scientific works of Russian academy of law. Moscow, 2004. Vol. 2.
3. Inogamova-Hegay L.V. Penal policy tendencies in the field of economic crime combating // Economic crimes: Russian and European expertise. The records of bilateral Russian-German roundtable (Moscow, 9 Oct. 2009). Moscow, 2009.
4. Blagov Y.V. Elements of crime and a crime which... does not exist // Economic crimes: Russian and European expertise. The records of the Second bilateral Russian-German roundtable (Moscow, 7 Oct. 2010). Moscow, 2011.
5. Kondrashina V.A. Responsibility for illegal use of the trademark in the criminal law of Russia. Kazan, 2004.
6. Collection of legislative acts of the RF. 1997. № 21, art. 2487.
7. Soloviev O.G. Legal analysis of the elements of crime and some economic crime qualification bottlenecks // Major current issues in criminal law standards on economic crime and in practice of their application in Russia: monograph / L.L. Kruglikov, A.V. Ivanchin, O.V. Komarov. Yaroslavl, 2012.
8. KuznetsovA.P. Public policy of combating tax violations: major issues of drafting, legislative regulation and practical application: monograph / ed. by P.N. Pan-chenko. Nizhny Novgorod, 2003.
9. Gazette of the Constitutional Court of the Russian Federation. 2008. № 4.
10. Collection of legislative acts of the RF. 1998. № 31, art. 3823.
11. Volzhenkin B.V. Official malfeasance: comment on legislation and jurisprudence. St. Petersburg, 2005.
12. Timchenko V.A., Vershinin A.V. Criminal legal qualification of embezzlement and waste of public funds. Legal business. Economic-law journal. Moscow. 2007. № 1.
13. Collection of legislative acts of the RF. 2002. № 43, art. 4190.
14. Collection of legislative acts of the RF. 2006. № 2, art. 171.
