CC BY
29
DOI: 10.26105/SSPU.2019.57.6.017 YAK 94(571.642)"1963/1964":622.323 ББК 63.3(25)61-2+ 65.305.143.2(25)
В.Л. НЕКРАСОВ
V.L. NEKRASOV
«НЕФТЕГАЗОВЫЙ ПРИЗ»: ГРУППЫ ИНТЕРЕСОВ, РЕСУРСНАЯ РЕНТА И ПРОЕКТ ЭКСПОРТА ПРИРОДНОГО ГАЗА ЗАПАДНОЙ СИБИРИ И САХАЛИНА (1963-1964 гг.)
«OIL AND GAS PRIZE»: GROUPS OF INTERESTS, RESOURCE RENT AND EXPORT PROJECT OF NATURAL GAS TO WESTERN SIBERIA AND SAKHALIN (1963-1964)
Статья подготовлена при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований, проект № 18-49-860014 «Нефтегазовый комплекс Западной Сибири в контексте Холодной войны (конец 1950-х - начало 1980-х гг.): институты, стратегические проекты и международные санкции» The article was prepared with the support of the Russian Foundation for basic research, project № 18-49-860014 "Oil and Gas complex of Western Siberia in the context of the Cold war (late 1950s - early 1980s): institutions, strategic projects and international sanctions"
В статье на основе новых документов Российского государственного архива экономики и Российского государственного архива новейшей истории изучается история проекта экспорта природного газа Западной Сибири и Сахалина в контексте развития советского нефтегазового комплекса в первой половине 1960-х гг. Особое внимание уделяется дилеммам в разработке нефтегазовой политики в начале 1960-х гг., политики позиции первого секретаря ЦК КПСС и председателя Совета Министров СССР Н.С. Хрущева в отношении экономической ценности нефтегазовых ресурсов, влиянию Холодной войны, действиям групп интересов и причинам возникновения проекта экспорта сжиженного газа, рентному потенциалу и технико-экономическим аспектам проекта.
In the article on the basis of the new documents of the Russian State Archive of Economics and the Russian State Archive of Modern History the history of the project of exporting natural gas in Western Siberia and Sakhalin is being studied in the context of the development of the Soviet oil and gas complex in the first half of the 1960s. Special attention is paid to the dilemmas in the development of oil and gas policy in the early 1960s, the position policy of the First Secretary of the CPSU Central Committee and Chairman of the USSR Council of Ministers N.S. Khrushchev regarding the economic value of oil and gas resources, the impact of the Cold War, the actions of interest groups and the causes of the project of exporting liquefied gas, rental potential and technical and economic dimensions of the project.
Ключевые слова: Н.С. Хрущев, советская экономика, советский нефтегазовый комплекс, Холодная война, экспорт, природный газ, сжиженный природный газ, Западная Сибирь, Сахалин.
Key words: N.S. Khrushchov, the Soviet economy, the Soviet oil and gas complex, the Cold War, an export, a natural gas, a liquefied natural gas, Western Siberia, Sakhalin.
На рубеже 1950-1960-х гг. Советский Союз «выиграл» ценный приз в «лотерее ресурсов», успешные геологические открытия на Севере Европейской части, в Сибири, Средней Азии и Дальнем Востоке обеспечили рост запасов углеводородных ресурсов. Это означало, что советские лидеры получали контроль над колоссальными нефтегазовыми ресурсами, имевшими международное значение.
В нашем исследовании мы анализируем кейс, связанный с проектом производства, экспорта природного и сжиженного газа и получения ресурсной ренты, который был предложен в 1964 г. группой «нефтегазовых» плановиков и министров. В ходе изучения фонда Госплана СССР в Российском
государственном архиве экономики нами был обнаружен документ о проекте по организации экспорта природного и сжиженного природного газа (СПГ) в Австрию, Англию, Италию, Швецию, Финляндию и Японию, поддержанного группой «нефтегазовых» плановиков и министров [1, л. 251-257]. Этот кейс мы упоминали в нашем предыдущем исследовании, но в целом он еще не был специально изучен в историографии [2]. Между тем документ представляет интерес, по крайней мере, по нескольким причинам. Во-первых, этот первый проект экспорту западносибирского природного газа показывает, что уже в 1964 г. природный газ рассматривался советскими плановиками как важный стратегический ресурс и в целом нефтегазовая рента начинала играть важную роль в формировании доходов СССР. Во-вторых, эта ситуация является классическим случаем «агентских отношений», возникавших в институциональной иерархии между политическими лидерами, бюрократическими институтами и группами интересов при решении сложных и неоднозначных экономических проблем, связанных со стратегическими ресурсами (например, распределение ресурсной ренты). Иными словами, история этого проекта является отличным случаем для объяснения функционирования т.н. модели «диктатора-рефери», которая, по оценкам экономических историков, лучше всего описывает реальность советской экономики в 1960-е гг. В-третьих, в этом проекте обсуждается проблема экспорта сжиженного газа, что достаточно необычно для советской экономики первой половины 1960-х гг., когда основным способом экспорта природного газа считался трубопроводный транспорт. В-четвертых, этот проект иллюстрирует выбор советскими лидерами стратегии нефтегазового комплекса в условиях экономических санкций. Введение Великобританий эмбарго на импорт советской нефти в 1959 г. и эмбарго НАТО на экспорт в СССР труб большого диаметра, от которого особенно пострадала газовая промышленность, так же, как и неопределенность, возникшая во взаимоотношениях со странами Западной Европы в 1963-1964 гг., позволяет оценить реакцию политического руководства и советскую внешнеэкономическую стратегию.
В начале 1960-х гг. на ключевых уровнях институциональной иерархии - ЦК КПСС, Совет Министров СССР, Госплан СССР, Госэкономсовет СССР - сложился консенсус о высокой экономической ценности нефтегазовых ресурсов. Этот консенсус был закреплен в 1961 г. в решениях программного XXII съезда КПСС. И, несмотря на обострившиеся в начале 1960-х гг. проблемы с качеством и рентабельностью запасов нефти и газа, напряженностью планов добычи, диспропорции в топливно-энергетическом балансе и дефицитом топлива в ряде индустриально развитых районах страны [3, л. 6-11], следует утверждать, что именно в 1961-1962 г. у политического руководства и плановиков возникает новый взгляд на нефтегазовые ресурсы как на источник богатства и укрепляется убеждение, что Советский Союз является не только лидером по запасам минеральных ресурсов среди стран СЭВ, но и может стать крупным игроком на мировом рынке нефти, газа и нефтехимических материалов.
Эти убеждения основывались на достоверных оценка разведанных и потенциальных ресурсов нефти и газа в стране и регулярных сообщений о новых открытиях на Европейском Севере, Сибири, Средней Азии и Дальнем Востоке [4, л. 277, 278]. По оценке Госплана СССР, разведанные запасы на 1 января 1961 г. составляли по нефти - 4,594 млрд т и природного газа -2,051 трлн м3; потенциальные запасы - по нефти оценивались в 33,5 млрд т, по природному газу - от 22,9 до 30 трлн м3. Согласно документу «Справка о состоянии запасов и добычи основных видов минерального сырья в странах социализма и капитализма», подготовленному Всесоюзным геологическим фондом, в мае 1962 г. доля СССР в мировых запасах и добычи нефти составляло 11% и 14%, природного газа - 13% и 10% соответственно [5, л. 79, 81, 82]; здесь же указывалось, что СССР уступал США по запасам и добыче нефтегазовых ресурсов. Но плановики и эксперты оптимистически смотрели на пер-
спективы развития нефтегазовой индустрии, считая, что «для уверенного роста добычи нефти и газа нужно вовлекать в разработку новые и новые месторождения в различных экономических районах страны» [6, л. 2-7; 7, л. 18; 8, л. 454; 9, л. 15-17; 10, л. 108; 11, л. 26-30; 12, л. 94-105; 13, л. 262-278]. Такие запасы позволяли быстро увеличивать добычу нефти и природного газа; добыча нефти, стартовав в 1955 г. с 70,8 млн т, достигла в 1963 г. 200 млн т; в 1955 г. добыча природного газа составляла всего 10,4 млрд м3, достигнув в 1963 г. - 89,8 млрд м3 [14, л. 39]. При этом в конце 1950-х - начале 1960-х гг. эксперты АН СССР и Научно-исследовательского экономического института Госплана СССР оценивали прогнозные запасы нефти в 145 млрд т, природного газа - 60 трлн м3, и считали, что к началу 1970-х гг. СССР сможет добывать 400 млн т нефти и 200 млрд м3 [15, л. 19, 20]. В 1960-1963 гг. происходит резкий рост экспорта нефти и нефтепродуктов с 23 млн т в 1959 г. до 50,58 млн т в 1963 г., а также увеличение экспорта химических материалов и, соответственно, доходов (ресурсной ренты) от экспорта нефти и нефтепродуктов с 510 млн руб. в 1959 г. до 819 млн руб. в 1963 г., доход от экспорта важнейших видов химических материалов превысил в 1963 гг. 200 млн руб. (в т.н. валютных рублях в ценах начала 1960-х гг.) [16, л. 6, 10; 17, л. 117; 18. л. 180, 181; 19, с. 10]. Эти цифры демонстрируют размеры «нефтегазового приза», увеличивающегося в последующие годы, в отношении которого в начале 1960-х гг. в ЦК КПСС и Госплане СССР принимали решение, как конвертировать его в увеличение доходов экономики, укрепление политического лидерства и усиления международного влияния СССР.
В начале 1960-х гг. Советский Союз не экспортировал природный газ, но, как показывают документы Госплана СССР, с конца 1950-х гг. начинается реализация программа газификация городов и предприятий, переработки природного и попутного газа, и плановики начинают регулярно обсуждать проекты экспорта газа. В первую очередь речь шла об экспорте газа в страны-члены Совета Экономической Взаимопомощи [20, л. 4, 5; 21, л. 289, 290].
Документы ЦК КПСС подтверждают личный интерес Н.С. Хрущева к вопросам развития газовой промышленности в целом и освоения ресурсов природного газа Западной Сибири, Средней Азии и Сахалина. Среди архивных документов можно выделить проект записки в Президиум ЦК КПСС по вопросам развития химической промышленности (23 марта 1963 г.), стенограммы совещаний с плановиками в Совете Министров СССР (21 мая 1963 г.), в Секретарите ЦК КПСС (31 июля 1963 г.) и в ВСНХ СССР (2 августа 1963 г.), записку в Президиум ЦК КПСС по вопросу экспорта и импорта (15 октября 1963 г.), стенограмма заседания Президиума ЦК КПСС (23 декабря 1963 г.), которые наиболее подробно характеризуют предложения советского лидера на развитие нефтегазового комплекса [21, с. 627, 802; 22, с. 719-721; 23, л. 27, 44, 95; 24, л. 32]. Высокая концентрация внимания Хрущева к развитию газовой промышленности в 1963 г. была связана с его попытками «реконструкции» нефтехимического проекта - добычей, переработкой нефтегазовых ресурсов, экспортом нефтехимических материалов и использование достижений химической промышленности для развития сельского хозяйства и производства потребительских товаров, в развитии которого во второй половине 1961-1962 гг. возникает кризис [26, с. 178-181]. Но в начале 1960-х гг. вопросы развития газовой промышленности зависели от решения ряда сложных экономических, технологических, пространственных и инфраструктурных дилемм. Это т.н. «пространственная дилемма»: должны ли капитальные вложения быть направлены преимущественно на освоение нефтегазовых ресурсов Европейской части СССР или форсированно разрабатывать новые, открытые во второй половине 1950-х - начале 1960-х гг. провинции в восточных районах?, а также «дилемма будущих поколений»: законсервировать нефтегазовые ресурсы для будущих поколений, ограничить экспорт в капиталистические страны и импортировать ресурсы из стран Среднего Востока и Африки или организовать строительство системы экспортных трубопроводов
и крупномасштабный экспорт сырья в Западную Европу для получения финансовых ресурсов, технологий и потребительских товаров?
Эти дилеммы оказались в центре внимания Хрущева после посещения им республик Средней Азии 29 сентября - 5 октября 1962 г., в ходе которого он уделил много внимания вопросам развития нефтегазовой промышленности в регионе. На заседании Президиума ЦК КПСС 12 октября 1962 г. Хрущев подверг критике Госплан СССР, что в регионе не развивается переработка нефтегазовых ресурсов и производство минеральных удобрений, которые завозятся «на расстояние 5 тысяч километров» [22, с. 627]. В целом советский лидер придерживался мнения о необходимости освоения новых нефтегазовых провинций Западной Сибири, Средней Азии и Дальнего Востока, но с условием создания в этих районах нефтехимических производств и развития химической промышленности на Сахалине, ориентированной на экспорт. Его идеи изложены в проект записки в Президиум ЦК КПСС от 29 марта 1963 г. о развитии химической промышленности. В этой записке наиболее важны следующие пассажи, показывающие оценку Хрущева экономической ценности нефтегазовых ресурсов Западной Сибири: «Это я имею в виду особенно те минеральные удобрения, сырьем для которых являются природный газ и нефтепродукты, потому что сейчас у нас месторождения газа открыты во многих районах страны, даже в Сибири мы имеем газ. Сейчас у нас проложены нефтепроводы. Поэтому лучше и дешевле транспортировать сырье для производства минеральных удобрений по газо- и нефтепроводам, чем уже готовый продукт транспортировать железнодорожным транспортом»; «Нам, нашей стране, которая имеет огромные залежи газа и нефти, надо это сырье использовать и сделать его источником богатства нашей страны. Мы можем быть даже большими экспортерами минеральных удобрений и других химических продуктов, сырьем для которых является газ и нефть, во многие страны Европы, я уже не говорю об азиатских странах. Поэтому мы могли бы стать конкурентами, возможно, Западу. Это надо все проработать сейчас. Сейчас нам надо уже в вопросах развития своей промышленности подниматься выше своих границ и правильно оценивать свои возможности с тем, чтобы мы могли уже наступать на капиталистический рынок и там проявлять себя» [23, с. 719-721]. Анализ документов показывает, что это был принципиально новый манифест о ценности нефтегазовых ресурсов для экономики, в отличие от его текстов и выступлений в 1958-1962 гг., ориентированный на необходимость «революционного скачка» в развитии химической промышленности и экспорта химической продукции на внешние рынки, который Хрущев стремился донести до членов Президиума ЦК КПСС. В данный момент мы можем также утверждать, что в 1963 г. Хрущев допустил возможность консервации ресурсов природного газа для будущих поколений и спровоцировал обсуждение об ограничении экспорта нефти. Исходным моментом следует считать совещание в ВСНХ СССР 21 мая 1963 г. на котором Н.С. Хрущев неожиданно выступил с критикой председателя Газпрома СССР А.К. Кортунова. Формально поводом для критики выступил факт, что председатель Совета Министров СССР оказался не осведомлен, что Госплан СССР и Газпром СССР планируют строительство газопровода Бухара-Москва, но фактически Хрущев выступил за ограничение потребление газа, в первую очередь электростанциями, предприятиями и коммунальным хозяйством. По итогам совещания председатель правительства поручил ВСНХ СССР пересмотреть подход к использованию природного и попутного газа. Причиной такого решения Хрущева стали сведения об ограниченности промышленных запасов природного газа, высоком проценте потерь попутного газа, низкой эффективности геологоразведки и невыполнении планов добычи газа, предоставленных СНХ СССР, они в целом соответствовали непростой ситуации, сложившейся в отрасли в первой половине 1960-х гг. Потому что именно в таком контексте он вернулся к проблеме ограничения потребления газа на совещаниях в Секретариате ЦК КПСС 31 июля и ВСНХ СССР 2 августа, где
советский лидер продолжил критику Газпрома СССР: «Меня насторожило, что разведаны промышленные запасы не более, чем на 20 лет. Об этом я говорю т. Кортунову, и Госплану, надо думать об этом. 20 лет пройдет, и мы скажем - нет газа», и здесь же высказался о примитивном подходе Госплана СССР и СНХ СССР к использованию нефти и попутного газа. Эту интервенцию Хрущева против Госплана СССР и Газпрома СССР можно интерпретировать как попытку «сберечь кладовую» и «защитить» запасы газа, нужные для нефтехимической промышленности от многочисленных акторов (региональные партийные комитеты и ведомства), которые лоббировали в Госплане СССР и Газпроме СССР возможность доступа к магистральным газопроводам для обеспечения природным газом территорий и предприятий. Эта ситуация выражала намерение Хрущева лично контролировать использование нефтегазовых ресурсов. Следующим его шагом оказалась записка от 15 октября 1963 г. в Президиум ЦК КПСС об экспорте и импорте, подготовленная в ответ на попытку Газпрома СССР купить в Японии трубы большого диаметра в обмен на экспорт 10 млн т. Эта записка иллюстрирует стремление Хрущева контролировать распределение нефтяной ренты и не допустить ее расходования на покупку оборудования и материалов, которые могли быть произведены советской промышленностью и не связаны с реализацией «нефтехимического проекта» или расходы были бы чрезмерными и нерациональными. Председатель Совета Министров СССР потребовал пересмотреть внешнеторговую политику и оценить эффективность экспорта и импорта. 23 декабря 1963 г. на заседании Президиума ЦК КПСС Хрущев озвучил идею «на острове Сахалине создать химическую перерабатывающую промышленность на базе нефти и газа», организовать производство минеральных удобрений для экспорта в Японию, а также в страны Юго-Восточной Азии и Канаду. Реализовать такой проект Хрущев предлагал на основе «компенсационного соглашения» с Японией [22, с. 801, 802].
Это решения имели ряд последствий. Во-первых, Госплан СССР начал переоценку внешнеторговой политики, и, в частности, обсуждение эффективности экспорта нефти и природного газа. Эта дискуссия, развернувшаяся уже после отставки Хрущева, показала, что в 1965-1967 гг. Госплан СССР серьезно рассматривал вопрос об ограничении и даже прекращении экспорта нефти в капиталистические страны. Во-вторых, Госплан СССР сократил импорт труб большого диаметра в 1964-1965 гг. для нефтяной и газовой промышленности. В-третьих, можно говорить о «газовой паузе» 1963-1964 гг. в советской экономике - ускоренное потребление природного газа было признано не соответствующим государственным интересам и даже вредным, сроки строительства газопроводов и разработки новых месторождений были пересмотрены и двинуты на более поздние сроки.
В этих условиях группа «нефтегазовых» плановиков и министров - заместитель председателя Газпрома СССР Ю.И. Боксерман, заместитель председателя СНХ СССР В.А. Каламкаров, первый заместитель председателя Госкомитета топливной промышленности СССР С.А. Оруджев - предложила проект «об изыскании дополнительных ресурсов природного газа и об организации экспорта газа в капиталистические страны в целях получения свободной валюты и ускорения развития газовой промышленности за счет привлечения материальных и денежных средств в виде коммерческих кредитов с оплатой этих кредитов поставками природного газа». Основные параметры проекта содержались в записке от 10 июля 1964 г. «По вопросу организации экспорта природного газа в капиталистические страны», подготовленной в аппарате Совета Министров СССР для первого заместителя Совета Министров СССР А.Н. Косыгина. В фонде Госплана СССР нам не удалось найти исходные материалы, но, возможно, записка была составлена на основе данных, подготовленных этой группой плановиков. 18 июля 1964 г. А.Н. Косыгин поручил председателю Госплана СССР П.Ф. Ломако, министру внешней торговли СССР Н.С. Патоличеву и председателю Комиссии Президиума
Совета Министров СССР по внешнеэкономическим вопросам В.Н. Новикову рассмотреть при уточнении плана на 1965 г. и при разработке проекта плана на 1966-1970 гг., что означало, что А.Н. Косыгин одобрил предложения этой группы интересов [13, л. 251]. Документ содержит краткий обзор мирового рынка природного газа и сжиженного природного газа (СПГ) первой половины 1960-х гг. Авторы записки отметили, что развитие мирового рынка СПГ в первой половине 1960-х гг. связано с рядом факторов: открытие крупных запасов природного газа в мире (Алжир, Аляска, Сибирь, Сахалине), рост спроса на новые источники энергии в индустриально развитых странах в Западной Европе и Азии, развитие технологий сжижения, транспортировки и хранения СПГ, позволяющих организовать межконтинентальные перевозки газа. И, по их оценке, СССР было необходимо активно участвовать в международной торговле СПГ, учитывая, что представители деловых кругов Швеции еще в 1958 г. и 1963 г., а в 1963-1964 гг. - Дании, Великобритании, Японии, Италии, Австрии вели переговоры о импорте 10-15 млрд м3 СПГ из Советского Союза; в том числе 4-6 млрд м3 в Италию и 1 млрд м3 в Австрию [13, л. 254].
Проект предполагал развитие добычи природного газа на Севере Западной Сибири и Сахалине (прогнозные запасы 700 млрд м3 и 525 млрд м3 соответственно), строительство газопровода с Западной Сибири к портам Балтийского, Черного морей, заводов по сжижению газа для экспорта в Швецию, Англию, Италию и инфраструктуры для транспортировки СПГ с Сахалина в Японию, заводов по сжижению газа мощностью 6-7 млн т в год. Стоимость западносибирского проекта составляла 400 млн руб., включавшего строительство газопровода протяженностью 2000 км и завода по сжижению газа мощностью 4-5 млн м3. Стоимость сахалинского проекта составляла 80 млн руб., предусматривавшего строительство завода по сжижению газа на 2 млн м3 и, по всей видимости, инфраструктуры по хранению СПГ. Срок окупаемости для сахалинского проекта составил бы 2,5-3 года, для западносибирского проекта - 4-5 лет. Объем экспорта газа мог бы составить около 15 млрд м3 в год на сумму ориентировочно 150 млн инвалютных рублей. По мнению авторов записки, «валютная эффективность этого товара по предварительным данным будет выше 100%» [13, л. 253, 255]. В записке проводится сравнение объема будущей ренты от экспорта нефти и природного газа. Так, в 1970 г., по расчетам Госплана СССР, планировалось экспортировать 35 млн т (10% от добычи нефти) в капиталистические страны стоимостью 280 млн рублей; одновременно экспорт газа планировался в объеме 1 млрд м3 в Финляндию, что составляло 0,45% от возможного объема добычи природного газа в 1970 г. Поэтому авторы записки рассматривали экспорт 15 млрд м3 (6,8% от добычи природного газа) стоимостью 150 млн руб. как экономически привлекательный вариант, учитывая рост спроса на СПГ со стороны индустриально развитых стран. Проект предполагал заключение «компенсационных соглашений» - получение долгосрочных кредитов у стран-импортеров для покупки труб, оборудования и материалов с их последующей оплатой поставками природного газа. В записке особенно подчеркивалось, что шведские предприниматели целенаправленно оговаривали возможность импорта СПГ в обмен на трубы большого диаметра. В аппарате Совета Министров СССР считали, что «советский природный газ в сжиженном виде будет весьма конкурентоспособным по условиям транспортировки морем, так как расстояния от наших портов до потребителей в 2-3 раза короче расстояний, на которые намечены перевозки иностранными фирмами» [13, л. 253, 255]. В записке интересно то, что, во-первых, и аппарат Совета Министров СССР, и группа «нефтегазовых» министров учитывали позицию Хрущева, а во-вторых, признавалась необходимость «сберечь кладовую» и «защитить» запасы газа и так называемую «газовую паузу». Поэтому в записке особо подчеркивались преимущества проекта экспорта СПГ, «не за счет запасов газа, предусмотренных для использования в народном хозяйстве в ближайшие
годы, а за счет дополнительного увеличения промышленных запасов газа и специального строительства газопроводов, станций по сжижению и других объектов с использованием привлеченных средств» [13, л. 253, 255]. Но проект противоречил установкам Н.С. Хрущева о недопустимости импорта труб в обмен на нефть и природный газ и выступал прямым конкурентом предложенного им в декабре 1963 г. проекта на основе «компенсационного соглашения» с Японией. Возможно, именно поэтому проект был предложен в такой необычной для начала 1960-х гг. форме как проект развития инфраструктуры и технологии сжижения природного газа, что позволяло его представить как «высокотехнологический» проект по переработки природного газа. Так как в последующем, во второй половине 1960-х - 1970-е гг., основные проекты развития газовой индустрии были связаны с транспортом природного газа по трубопроводам без использования технологий СПГ [27, л. 166; 28, л. 58-62].
Выбор направлений экспорта западносибирского и сахалинского СПГ не был случайным. Именно с Италией, Швецией, Австрией и Японией в первой половине 1960-х гг. Советский Союз активно развивал сотрудничество в нефтегазовой и химической отраслях, в том числе импортировал трубы большого диаметра в обмен на поставки нефти. В этом ключе проект по экспорту СПГ можно рассматривать как попытку преодолеть эмбарго на поставку труб большого диаметра в СССР, введенного НАТО в ноябре 1962 г. Документы Госплана СССР показывают, что советский нефтегазовый комплекс остро нуждался в трубах для строительства нефтегазопроводов и министры не видели иного пути решения проблема как импорт таких труб [29, л. 6, 19, 35-38].
Отношения СССР с Великобританией были более сложные, учитывая, что в 1959 г. британское правительство ввело запрет на импорт советской нефти и установило ограничения на ввоз около 200 тыс. т нефтепродуктов в год. Но в середине 1963 г. ситуация изменилась и, как показывают документы Госплана СССР, начались переговоры между Министерством внешней торговли СССР и Министерством торговли Великобритании о предоставлении Советскому Союзу банковского кредита для покупки судов и поставках нефти и нефтепродуктов в Великобританию. Проект экспорта СПГ следует оценивать как предложение по развитию экспорта нефтегазовых ресурсов на быстрорастущий рынок потребления углеводородов в Великобританию [29, л. 6-8].
Реакция Председателя Совета Министров СССР Н.С. Хрущева на проект экспорта СПГ неизвестна. Возможно, как и в случае со строительством газопровода Бухара-Москва и переговорами о покупке труб в Японии, советский лидер не был сразу проинформирован о данном предложении, учитывая, что в октябре 1964 г. он ушел в отставку. Но проект подтверждает наличие групп интересов в советской экономике, которые вопреки директивам руководства ЦК КПСС и Совета Министров СССР стремились влиять на выбор стратегии нефтегазового комплекса и бороться за распределение ресурсной ренты для реализации ведомственных проектов, лоббировали нужные им решения в бюрократических институтах.
Ни проект, предлагавшийся Н.С. Хрущевым, ни проект, лоббировавшийся «нефтегазовыми» министрами, не были реализованы из-за отсутствия в СССР как высокотехнологического оборудования для переработки и сжижения природного газа и специальных танкеров для его транспортировки в Японию, так и дефицита труб большого диаметра для строительства газопровода с Западной Сибири1. Однако этот проект является первым предло-
1 В 1964-1966 гг. были организованы переговоры между Министерством внешней торговли СССР с участием Министерства газовой промышленности СССР, Министерства химической промышленности СССР, Госплана СССР и Внешторгбанка СССР с японскими фирмами, и планировалось подписание генерального соглашения, но в Госплане СССР посчитали экономически необоснованным проект экспорта природного газа, СПГ и нефтепродуктов в Японию [13, л. 79-83].
жением крупномасштабного экспорта природного газа. Документы РГАЭ показывают, что во второй половине 1960-х гг. тема экспорта газа становится ключевым направлением в деятельности Госплана СССР и Госкомитета по науке и технике СССР, осуществлявших оценку перспектив сотрудничества с индустриально развитыми капиталистическими странами в области энергетики, а также ведомственных проектов транспортировки и экспорта природного газа Западной Сибири.
Литература
1. Российский государственный архив экономики (далее РГАЭ) Ф. 4372. Оп. 81. Д. 1812.
2. Некрасов В.Л. Советская модель экономики: институты, нефтегазовые ресурсы и проблема «ресурсного проклятия» // История: Электронный научно-образовательный журнал. 2016. Т. 6. Вып. 10 (54). URL: http://history. jes.su/s207987840001894-2-1.
3. РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 80. Д. 266.
4. РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 81. Д. 1812.
5. РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 80. Д. 418.
6. РГАЭ. Ф. 7. Оп. 3. Д. 1051.
7. РГАЭ. Ф. 99. Оп. 2. Д. 14.
8. РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 57. Д. 13.
9. РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 58. Д. 427.
10. РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 58. Д. 649.
11. РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 76. Д. 207.
12. РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 79. Д. 180.
13. РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 81. Д. 1812.
14. Российский государственный архив новейшей истории (далее РГАНИ). Ф. 80. Оп. 1. Д. 322.
15. РГАЭ. Ф. 99. Оп. 2. Д. 14.
16. РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 81. Д. 1790.
17. РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 81. Д. 2387.
18. РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 81. Д. 2389.
19. Внешняя торговля СССР минеральным сырьем и основными продуктами его переработки в 1959-1964 гг. / Обзор. Серия: Экономика минерального сырья и геологоразведочных работ. Вып. 8. М., 1967.
20. РГАЭ. Ф. 302. Оп. 2. Д. 118.
21. РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 81. Д. 381.
22. Президиум ЦК КПСС. 1954-1964: в 3 т. Т. 1. М., 2015.
23. Никита Сергеевич Хрущев: два цвета времени. Документы из личного фонда Н.С. Хрущева. Т. 2. М., 2009.
24. РГАНИ. Ф. 52. Оп. 1. Д. 338.
25. РГАНИ. Ф. 52. Оп. 1. Д. 233.
26. Nekrasov VL. The Soviet Union Engages the World: Decision-Making in the Soviet Energy Sector under Khrushchev // Cold War Energy. A Transnational History of Soviet Oil and Gas / Ed. by Jeronim Perovic. L., 2017.
27. РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 66. Д. 1254.
28. РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 81. Д. 2427.
29. РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 81. Д. 2429.
References
1. Rossiiskii gosudarstvenii arhiv ekonomiki [Russian state archive of Economics] (RGAE). Fond 4372. Inv. 81. Case 1812.
2. Nekrasov VL. Sovetskaya model ekonomiki: instituti, neftegasovie resursi I problem "resursnogo proklyatiya". Istoriya. [History] 2016. Iss. 10 (54). Available at: http://history.jes.su/s207987840001894-2-1 (Accessed: 20.10.2017). DOI:10.18254/S0001894-2-1.
3. RGAE. Fond 4372. Inv. 80. Case 266.
4. RGAE. Fond 4372. Inv. 81. Case 1812.
5. RGAE. Fond 4372. Inv. 80. Case 418.
6. RGAE. Fond 7. Inv. 3. Case 1051.
7. RGAE. Fond 99. Inv. 2. Case 14.
8. RGAE. Fond 4372. Inv. 57. Case 13.
9. RGAE. Fond 4372. Inv. 58. Case 427.
10. RGAE. Fond 4372. Inv. 58. Case 649.
11. RGAE. Fond 4372. Inv. 76. Case 207.
12. RGAE. Fond 4372. Inv. 79. Case 180.
13. RGAE. Fond 4372. Inv. 81. Case 1812.
14. Rossiiskii gosudarstvenii arhiv noveishei istorii [Russian state archive of contemporary history] (RGANI). Fond 80. Inv. 1. Case 322.
15. RGAE. Fond 99. Inv. 2. Case 14.
16. RGAE. Fond 4372. Inv. 81. Case 1790.
17. RGAE. Fond 4372. Inv. 81. Case 2387.
18. RGAE. Fond 4372. Inv. 81. Case 2389.
19. Vneshnyaya torgovlya SSSR mineralnim siriem I osnovnimi productami ego pererabotki d 1959-1964 gg. Obzor. Seria: Ekonomika mineralnogo siriya I geo-golorazvedochnih rabot [Foreign trade of the USSR in mineral raw materials and main products of its processing in 1959-1964. Review. Series: Economics of mineral raw materials and geological exploration]. Issue 8. Moscow, 1967.
20. RGAE. Fond 302. Inv. 2. Case 118.
21. RGAE. Fond 4372. Inv. 81. Case 381.
22. Prezidium CK KPSS. 1954-1964: V 3 t. T. 1. M., 2015.
23. Nikita Sergeevich Khrushchev: dva tzveta vremeni. Documenti iz lichnogo fonda N.S. Khrushcheva [Nikita Sergeevich Khrushchev: two colors time. Documents from the personal Fund of N.S. Khrushchev]. Vol. 2. Moscow., 2009.
24. RGANI. Fond 52. Inv. 1. Case 338.
25. RGANI. Fond 52. Inv. 1. Case 233.
26. Nekrasov VL. The Soviet Union Engages the World: Decision-Making in the Soviet Energy Sector under Khrushchev. Cold War Energy. A Transnational History of Soviet Oil and Gas. Ed. by Jeronim Perovic. L., 2017.
27. RGAE. Fond 4372. Inv. 66. Case 1254.
28. RGAE. Fond 4372. Inv. 81. Case 2427.
29. RGAE. Fond 4372. Inv. 81. Case 2429.
