CC BY
33
DOI: 10.26105/SSPU.2019.57.6.015
YAK 94(571.1)"19"+ 504.03(571.1):621.311.1(091)(083.94)
ББК 63.3(2)63-2+20.1
M.C. MOCTOBEHKO, O.H. СТАФЕЕВ
M.S. MOSTOVENKO, O.N. STAFEEV
ПРИРОДНЫЕ РЕСУРСЫ В ИНДУСТРИАЛЬНОМ KOHTEKCTE: ПРОЕКТ HИЖHE-OБCKOЙ ГЭС И ЛЕСНАЯ ПРOMЫШЛEHHOCTЬ СЕВЕРА ЗАПАДHOЙ СИБИРИ, ЭКСПЕР^ЫЕ COOБШECTBА И ЭKOЛOГИЧECKИE РИСКИ
NATURAL RESOURCES IN INDUSTRIAL CONTEXT: THE PROJECT OF NIZHNE-OB' HYDRO-ELECTRIC POWER STATION AND FOREST INDUSTRY
OF THE NORTH OF WESTERN SIBERIA, EXPERTS GROUPS AND ECOLOGICAL RISKS
Статья подготовлена при финансовой поддержке РФФИ в рамках научно-исследовательского проекта «Нефтегазовый комплекс Западной Сибири в контексте Холодной войны (конец 1950-х - начало 1980-х гг.): институты, стратегические проекты и международные санкции», проект № 18-49-860014 The article was prepared with the financial support of RFBR in the framework of the research project "Oil and Gas complex of Western Siberia in the context of the Cold war (late 1950s - early 1980s): institutions, strategic projects and international sanctions",
project № 18-49-860014
В статье на основе архивных материалов Государственного архива Российской Федерации и Российского государственного архива экономики рассматривается проблема использования природных ресурсов Севера Западной Сибири в условиях выбора проектов индустриального развития региона. Автором анализируются проект по развитию лесной промышленности Западно-Сибирского Севера и альтернативный ему проект по созданию Нижне-Обской гидроэлектростанции. Обширные природные ресурсы (как лесные, так и гидроэнергетические) региона поставили перед экспертами Госплана СССР серьёзный вопрос об их использовании в народном хозяйстве страны. Рассматривая проблему их освоения, автор, основываясь на представленных Совету Министров СССР и Госплану СССР экспертных заключениях различного уровня, показывает, какими интересами руководствовались продвигавшие свои ведомственные проекты лоббистские группы. Кроме того, привлечение дало возможность проанализировать представленные варианты развития не только с точки зрения экономической эффективности, но и с учетом возможных экологических рисков и их влияния на дальнейшую систему хозяйствования в регионе. Автор приходит к выводам о том, что одной из причин отказа от строительства Нижне-Обской гидроэлектростанции стали серьезные экологические последствия ее строительства, а также крупные финансовые потери в других отраслях народного хозяйства, вызванные затоплением большой площадей. Кроме того, отмечается, что в Госплан СССР направлялись как противоречивые, так и не до конца проверенные экспертные заключения. В конечном счете ведомственная несогласованность тормозила экономическое развитие Севера Западной Сибири.
In the article on the basis of archival materials of the State archive of the Russian Federation and the Russian state archive of economy the problem of natural resources use of the North of Western Siberia in conditions of the choice of industrial development projects of the region is considered. The author analyzes the project on development of the forest industry of West Siberian North and the project, alternative to it, on creation of Nizhne-Ob hydroelectric power station. Vast natural resources (both forest, and hydropower) of the region raised before experts of the State Planning Committee of the USSR a serious question of their use in the national economy of the country. Considering the problem of their development, the author based on expert opinions of various level, presented to Council of ministers of the USSR and the State Planning Committee of the USSR, shows what interests interest groups, developing departmental projects, were guided. Besides, attraction of a wide range of sources, gave the chance to analyze the presented options of development not
only from the point of view of economic efficiency, but also taking into account possible environmental risks and their influence on the further system of managing in the region. The author comes to conclusions that serious ecological consequences of hydroelectric power station construction and also the severe financial losses in other branches of the national economy caused by flooding big the areas became one of the reasons for refusal of construction of Nizhne-Ob hydroelectric power station. Besides, it is noted that both the contradictory, and not up to the end checked expert opinions were sent to the State Planning Committee of the USSR. Eventually, departmental inconsistency slowed down economic development of the North of Western Siberia.
Ключевые слова: экологическая история, модернизация, Север Западной Сибири, лесная промышленность, экологические риски, Нижне-Обская ГЭС, группы интересов.
Key words: environmental history, modernization, the North of Western Siberia, forest industry, environmental risks, Nizhne-Ob' hydro-electric power station, group of interests.
Если в начале ХХ столетия Север Западной Сибири представлял собой малозаселенную и слабо освоенную окраину Российского государства, то уже к его середине он стал одним из крупнейших промышленных регионов страны. Создание Западно-Сибирского нефтегазового комплекса оказалось поворотным моментов истории региона. С одной стороны, открытие огромных нефтяных и газовых запасов на Тюменском Севере оказалось «благом» для экономики страны. Углеводородные ресурсы дали возможность Советскому союзу занять одну из лидирующих позиций на мировом рынке нефти и газа, а также привлечь в новые инвестиции. С другой стороны, сложившаяся в 1960-1970-е гг. международная ситуация, а также решения, принятые советским руководством, привели к тому, что нефтяные ресурсы стали причиной перекоса в советской экономике. Передовыми темпами развивался нефтегазовый комплекс, в который вливались большие финансовые потоки, что тормозило другие отрасли хозяйства.
Стоит отметить, что к началу 1960-х вопрос о нефтедобывающей судьбе севера Западносибирского региона все еще стоял. Одной из причин колебаний советского руководства на тот момент являлся проект постройки Нижне-Обской гидроэлектростанции. Её создание должно было решить проблему энергоснабжения Уральской промышленности, но вместе с тем в результате ее создания проектируемое водохранилище затопило бы площадь в 130 тыс. кв. км [1, л. 10]. Кроме того, в зоне затопления оказывались не только уже разведанные нефтегазовые месторождения, но и обширные лесные ресурсы, а также сельскохозяйственные земли.
Масштабность предполагаемого проекта затрагивала интересы сразу нескольких министерств и ведомств: Министерства нефтяной промышленности, Министерства строительства электростанций и НИИ «Гидропроект», Министерства лесной промышленности. В конечном счете, это не могло не привести к столкновению интересов различных ведомств и подчиненных им организаций. Каждая из противоборствующих групп старалась заручиться поддержкой на высоком партийном уровне. Останавливаясь на этой проблеме, необходимо отметить, что соперничество лоббистских групп между «гидроэнергетическим» и «нефтегазовым» проектом получила свое освещение в отечественной историографии [4-7]. Историками в рамках этой темы рассматривался процесс возникновения и формирования этих двух групп интересов, анализировались причины, которыми руководствовались данные сообщества. Однако основная часть этих исследований посвящена проблеме борьбы между нефтегазовым сектором и гидроэнергетикой, лесное же хозяйство рассматривается как второстепенное и гораздо менее значимое. В реальности набор конкурирующих проектов был широк. В данной статье рассмотрим, какие альтернативы предлагались соперничающими группами.
Министерство строительства электростанций совместно с институтом «Гидропроект» лоббировало строительство крупной гидроэлектростанции в районе Салехарда, которая позволила бы решить, как уже указывалось ранее, проблему энергоснабжения Урала. Министерство нефтяной промышленности совместно с Тюменским геологическим управлением настаивали на расширении геологоразведки в регионе с целью поиска новых нефтегазовых месторождений. Министерство лесной промышлености совместно с Советом по координации планированию Уральского экономического района продвигало идею освоения лесных ресурсов Западно-Сибирского Севера и расширению имеющейся железнодорожной сети в районе Северного Урала (строительство железной дороги Ивдель - Обь).
Несмотря на тот факт, что основным центром притяжения противников «нижнеобского проекта» стало Тюменское геологическое управление, на наш взгляд, одну из важных ролей в процессе поворота к «нефтегазовому варианту» сыграло и министерство лесной промышленности. Поскольку предлагаемый проект гидроэлектростанции наносил существенный ущерб лесному хозяйству региона и заставлял отказаться от планируемых направлений развития отрасли.
Так, в октябре 1961 года Государственным научно-экономическим советом при Совете Министров СССР был издан приказ № 434 «О комплексном использовании лесных ресурсов в районе строящейся железной дороги Ивдель - Обь», который обязывал государственную экспертную комиссию «произвести экспертизу технико-экономического обоснования комплексного освоения лесных массивов в районе железной дороги Ивдель - Обь и среднего течения реки Оби в месячный срок после представления этих материалов институтом "Гипролеспром"» [8, л. 9].
По свидетельству архивных материалов, древесина Западно-Сибирского Севера должна была направляться на переработку в район Урала. Так, согласно заключению Государственной экспертной комиссии Государственного экономического совета СССР «актуальность освоения данного лесопромышленного района обосновывается заканчивающемся строительство ж.д. Ивдель -Обь и возможностью первоочередного освоения лесов, тяготеющих непосредственно к железной дороге» [8, л. 172]. При этом экспертами отмечалось, что «природные условия района не отличаются особой суровостью по сравнению с другими лесопромышленными районами Севера (Сыктывкар, Братск и др.). Осложняющими обстоятельствами организации здесь лесной промышленности является необжитость территории, малая ее населенность и заболоченность» [8, л. 173]. По предварительным оценкам, полученным в результате наземной инвентаризацией и крупно- и среднемасштабной аэротаксации, освоению подлежал объем древесины свыше 2,8 млрд куб.м, который включал в себя 2,4 млрд куб.м. спелых и перестойных насаждений [8, л. 174]. Однако, несмотря на представленные данные, необходимо отметить, что непосредственно в эксплуатацию включался объем насаждений около 1,9 млрд куб.м. Подобная разница в цифрах обусловлена тем фактом, что добыча части древесины оказывалась нерентабельной в силу удаленности и слабоизученно-сти, другую же часть планировалось передать для организации кедровых орехово-промысловых хозяйств (95 млн куб.м.), а также создания защитной полосы проектируемого водохранилища (50 млн куб.м.) [8, л. 175]. Видовой состав древесины выглядел следующим образом: сосна (670 млн куб.м.), лиственница (48 млн куб.м), кедр (316 млн куб.м.), ель и пихта (220 млн куб.м.), береза (362 млн куб.м.) и осины (112 млн куб.м.) (рис. 1) [8, л. 175-176].
Для освоения данных лесных угодий планировалось создание четырех крупных лесопромышленных узлов: Нижне-Обский, Верхне-Кондинский, Ив-дельский, Северо-Сосьвинский. Согласно экспертному заключению Госэко-номсовета, создание крупных леспромхозов намечалось в рамках начавшегося строительства железной дороги Ивдель - Обь, которая должна была стать основной транспортной артерией в этом регионе.
Видовой состав древесины
■ Сосна
■ Лиственница
■ Кедр
■ Ель и пихта
■ береза
■ Осина
Рис. 1. Видовой состав древесины (в млн куб.м)
Первоначально проектируемая в качестве связной магистрали между Северным Уралом и Обь-Иртышским регионом, в конечном счете она должна была выполнять еще и функцию по вывозу древесной продукции из пром-хозов, обеспечивая транспортное сообщение с ними (рис. 2) [9, л. 168]. Кроме того, для вывозки древесины планировалось создание еще двух лесовозных ветвей - Северной и Южной. При этом южная ветка должна была выходить к проектируемой железной дороге Полуночное - Нарыкары. Промышленные площадки должны были бы соединяться с основной магистралью с помощью временных подъездных путей через каждые 9-12 км с подачей леса при помощи тракторов. В тех местах, где заготовка лесосечного фонда происходила вблизи водных магистралей (среднее течение Оби, левобережье Северной Сосьвы, верховья Лозьвы), «подача леса на сплав намечается мощными автодорогам круглогодичного действия с развитием автомобильных веток и узлов» [8, л. 178].
Рис. 2. Схема лесоэксплуатационного районирования сырьевой базы тяготеющей к ж/д Ивдель - Обь
Лесозаготовительное и перерабатывающее производство в планируемых промышленных узлах должно было основываться на более чем 40 леспромхозах (ЛПХ). Так, в Нижне-Обском было запроектировано 26 лпх, в Верхне-Кондинском - 5, Ивдельском - 7, Северо-Сосьвинском - 5. Согласно экспертному заключению государственной комиссии, мощности промышленного комплекса проектировались в зависимости от количества лесопром-хозов.
Так, для Нижне-Обского лесоперерабатывающего узла обозначался объем заготовки до 6 млн куб.м. При этом в документе отмечалось, что «в связи с этим необходимо на последующих стадиях проектных работ дополнительно разработать с учетом возможного строительства железной дороги через Тобольск и далее до п. Сургут, районирование грузопотоков древесины на Средней Оби и в зависимости от этого решить вопрос о месте строительства нового промкомплекса (Тобольск, Сургут и др.)» [8, л. 182].
Для Верхне-Кондинского промышленного узла проектировался объем переработки древесины в размере 2,6 млн куб.м в год, а также производство различной продукции: беленая сульфатная целлюлоза, фанера, древесные плиты и пиломатериалы. Однако, по заключению экспертов, для данного объема производства требуется подача воды около 3,3 куб.м/сек, что, как оказалось, практически в 3 раза меньше, чем естественный дебит реки Конды - 1,3 куб.м/сек. Для решения этой проблемы предлагались следующие варианты: отказаться от производства беленой целлюлозы, для которой требовался процесс сульфатации с большим расходом воды, либо предлагалось предусмотреть регулирование реки Конды; либо полностью перенести производство, в район с более высоким дебитом реки [8, л. 183].
Задача Ивдельского промышленного узла заключалась в переработке 3,5 млн куб.м. древесины в год, а также выпуск мешочной бумаги, фурфурола, фанеры, древесных плит и пиломатериалов. Однако отмечалось, что «в части территориального размещения Ивдельского промузла целесообразно продолжить инженерные изыскания, так как намеченная площадка для него отличается большой заболоченностью с мощностью торфяного слоя до 3-4 метров» [8, л. 184].
Как следует из приведенных ранее данных, лесные ресурсы ЗападноСибирского Севера представляли собой особый интерес для советской лесной промышленности. Доступ к ним и их эксплуатация обеспечивались сравнительно небольшой железной дорогой Ивдель - Обь (около 380 км). Это давало возможность использовать запас древесины объемом около 2 млрд куб.м., что превышало объем запасов леса таких европейских стран, как Швеция, Финляндия, Норвегия (рис. 3) [8, л. 13].
2 500 2 000 _
1 500 1 000 500 0 Обь-Ирт сеЕ 1+1 ышский Швеция Финл ер 1 . яндия Норвегия
Рис. 3. Объем лесных ресурсов в сравнении с другими странами
(в млн куб.м.)
В итоге результаты технико-экономического обоснования были утверждены на заседании Государственного экономического Совета СССР в мае 1962 года, куда были приглашены члены экспертной группы, проводившей исследования (включала в себя представителей ВАСХНИЛ, АН СССР, а также ряда других специалистов), члены Госэкономсовета СССР, представители Госплана СССР, Госкомитета Совета Министров СССР по лесной промышленности и лесному хозяйству, Тюменских обкома КПСС и совнархоза, а также представителей института Гипролес.
В постановлении Госэкономсовета по данному обоснованию было отмечено, что «с учетом имеющихся данных генеральной преспективы и про-изведеных в процессе дополнительных расчетов, хозяйственную необходимость и экономическую целесообразность освоения лесов данного района» [8, л. 169], но вместе с тем отмечалось, что необходимо «разработать генеральную схему освоения этой территории и рассмотреть в ней, наряду с вопросами развития лесной промышленности, перспективы гидроэнергетического строительства, развития нефтегазовой промышленности и других отраслей хозяйства» [8, л. 171]. Таким образом, становится видно, что использования лесных ресурсов давало большой экономический эффект.
Рассмотрев проект развития лесного хозяйства Сибирского севера, обратимся к альтернативному варианту, который предлагался НИИ «Гидропроект» совместно с министерством строительства электростанций. Основная задача, которая должна была быть решена путем строительства ГЭС, заключалась в ликвидации дефицита электроэнергии в Уральском регионе. Согласно расчетам отдела материальных балансов Госэкомнсовета СССР, «дефицит электроэнергии в 1970 году составит 10 млрд кВт*ч, в 1975 году -46 млрд кВт*ч и в 1980 году возрастет до 213 млрд кВт*ч или 11,5% всей потребности в электроэнергии Европейской части СССР и Урала» [10, л. 1]. Как следует из этих цифр, дефицит электроэнергии увеличивался каждые 5 лет в четверо. Строительство местных тепловых электростанций могло бы решить проблему энергоснабжения, но привело бы к увеличению потребления топлива на Урале на 8 млн тонн, а в Европейской части СССР на 14 млн тонн. Кроме того, возникла бы необходимость доставки дальнепривозных энергетических углей.
Согласно проектным расчетам НИИ «Гидропроект», Нижне-Обская гидроэлектростанция должна была обладать мощностью 6 000-7 500 мегаватт и вырабатывать порядка 31-35 млрд кВт*ч. Данный объем электроэнергии предполагалось перенаправлять в энергосеть Урала и Европейской части страны. Себестоимость полученной электроэнергии равнялась 0,06 коп./кВт*ч, что оказывалось вдвое дешевле электричества, произведенного тепловыми электростанциями. Кроме того, пропадала необходимость строительства конденсационных электростанций мощностью 1800-2400 тыс. кВт, которые, помимо всего прочего, нужно было где-то размещать и ориентировать на работу от поставляемого сырья [10, л. 4]. В связи с чем конечная стоимость энергии вырастала. Вариант ГЭС давал возможность экономить на топливе от 40 до 65 млн рублей. Согласно проекту, направленному в Управление делами Совета Министров СССР Министерством энергетики и электрификации совместно с НИИ «Гидропроект» в марте 1963 года, проектируемое водохранилище Нижне-Обской гидроэлектростанции обеспечивало создание «глубоководного бесперевалочного пути протяженностью 2000 км от Нового Порта до Тобольска, вглубь материка и возможность вывоза на экспорт леса и нефти крупнотоннажными морскими судами» [2, л. 23].
Однако при проектировании возник вопрос о месте выбора строительства створа гидроэлектростанции. Было предложено два варианта: Салехардский, расположенный в 263 км от впадения реки в Обскую губу, и Андрин-ский в 891 км [11, л. 12]. В зависимости от местоположения варьировался и такой важный показатель, как высота нормального подпорного горизонта (НПГ), который определяет помимо всего прочего, еще площадь образуемого
водохранилища. Первоначально салехардский вариант предусматривал уровень нпг на отметке в 42 метра, что обеспечивало выработку электроэнергии порядка 7,4 мВт, тогда как при андринском около 4,9 мВт. При последующих разработках было решено установить уровень нпг для салехрадского варианта на отметке в 37 метров [11, л. 12]. Тем не менее проект андринского створа обладал важным преимуществом - близостью расположения линий электропередач.
Кроме того, с точки зрения лесной промышленности расположение створа гидроэлектростанции вблизи Салехарда требовало лесосводки объёмом 117,7 млн м3. В то время как Андринский створ предполагал вырубку 165 млн м3 леса. Однако точка зрения специалистов рыбного хозяйства была другой. Расположение ГЭС в нижнем течении могло привести к тому, что от Обской губы отрезались важные нерестилища ценных пород рыб. В отличие от салехардского, андринский вариант позволял использовать в рыбном хозяйстве потенциал реки Северная Сосьва и ее притоков для разведения рыбного стада.
В конечном счете экспертная группа, готовившая технико-экономический доклад, пришла к выводу о том, что целесообразнее было бы разместить гидроэлектростанцию в районе города Салехард. Салехардский вариант створа оказался предпочтительнее по ряду причин. Во-первых, здесь из-за географических особенностей местности требовался более низкий уровень напорного горизонта, а также протяженность самой плотины. Во-вторых, в случае строительства, как уже отмечалось ранее, лесосводке подвергался меньший объём древесины. В-третьих, вероятность серьезных, неблагоприятных последствий была бы существенно ниже по сравнению с Андринский створом. Еще одним важным доводом в пользу салехардского варианта стало то, что здесь имелось определённое количество рабочей силы, которая могла быть использована на первоначальном этапе строительства.
Однако выбранный вариант строительства Нижне-Обской гидроэлектростанции в районе Салехарда всё же предусматривал возникновение большого водохранилища в зону затопления, которого попадали не только уже разведанные запасы нефти и газа, но и обширные лесные площади. Это не могло не вызвать обеспокоенность в Министерстве лесной промышленности и подчиненному ему ведомствах. В ответе на запрос, сделанный Управлением делами Совета Министров СССР по поводу Нижне-Обской ГЭС, заместитель начальника и главного инженера НИИ «Гидропроект» А.Н. Чемин сообщал следующее: «Работы по лесосводке в зоне водохранилища Нижне-Обской ГЭС, согласно проекту Гипролеспрома, могут быть выполнены в течение 12 лет, при этом годовые объемы лесозаготовок не превысят объемы, намечаемые по данному району на этот период 20-летним планом. Наполнение водохранилища намечается производить поэтапно, это дает возможность в полной мере использовать наиболее ценные лесные массивы, расположенные в южной части водохранилища на более высоких отметках» [2, л. 5].
Кроме того, «Гидропроектом» предлагалось использовать для вырубки попавших в зону затопления лесов плавучий лесозаготовительный комбайн. Несмотря на кажущуюся сложность такого агрегата, в 1958 в Комитет по делам изобретений и открытий при Совете Министров СССР был представлен проект такого комбайна и получен соответствующий патент (рис. 4) [3].
Предполагалось, что данная конструкция будет установлена на носовую часть судна и сможет спиливать древесный ствол под водой, затем в процессе перемещения по конвейерной ленте с него бы отделять все ветки и сучки и на выходе выдавать товарную продукцию двух видов: окоренные бревна стандартной длины и щепу для целлюлозно-бумажного производства. При этом эксплуатация данной установки предполагалась в южных районах затопления. В северных районах, по мнению экспертов «Гидропроекта», располагались малоценные и непригодные к заготовкам породы древесины, а значит, подлежали полному затоплению.
Рис. 4. Проект плавучего лесозаготовительного комбайна
Рассмотрев проекты развития Севера Западной Сибири двумя конкурирующими ведомствами, остановимся подробнее на аргументации и экспертными заключениями, которые приводило министерство лесного хозяйства, а также ряда солидарных с ним ведомств, говоря о вредности строительства Нижне-Обской гидроэлектростанции.
Одним из первых, кто высказался против строительства гидроэлектростанции, стал Совет по координации и планированию Уральского экономического района, который в своем письме в Совет Министров СССР в марте 1963 сообщал, что «в ложе водохранилища окажется свыше 4 млн га лесных площадей с общим запасом древесины до 400 млн куб.м. (на лесосводку такого количества леса потребуется 25-30 лет, при условии организации крупных лесопромышленных предприятий)» [1, л. 10]. Кроме того, в данном письме сообщалось, что отсутствие окончательного решения по строительству ГЭС уже наносит ущерб экономическому развитию района, так как не представлялось возможным принять решения о размещении новых производительных сил. В связи с этим предлагалось «снять с обсуждения проект Нижне-Обской ГЭС, как подготовленный без учета народно-хозяйственного комплекса района. Разрешить проектирование и строительство всех объектов в этом районе вести без учета строительства Нижне-Обской ГЭС» [1, л. 11].
Дальнейшее развитие вопрос о вредности строительства гидроэлектростанции получил на уровне экспертов Госплана СССР. Рабочая группа, рассмотрев докладную записку Государственного Комитета по лесной промышленности и лесному хозяйству при Госплане СССР «О развитии лесной промышленности Тюменской области и о влиянии на это развитие строительства Нижне-Обской ГЭС», а также материалы проектных и научно-исследовательских институтов о комплексном освоении лесов Тюменской области и лесосводке водохранилища Нижне-Обской ГЭС, пришла к сходному мнению. Так, Комитет отмечал, что ранее уже одобрил проект Гипролеспро-ма о создании пяти лесопромышленных комплексов в этом регионе. Кроме того, экспертная группа пришла к выводу о том, что «для осуществления вырубки в ложе водохранилища 117 млн куб.м. в 13-15 летний срок понадобится довести здесь объемы лесозаготовок в ближайшие же годы до 10 млн куб.м. В настоящее время заготовки на территории тяготеющей к водохранилищу осуществляется всего в размере 1,3 млн куб.м.» [11, л. 166]. Для лесосводки указанного объёма древесины при реальных объемах вырубки понадобилось бы около 20 лет. Если же говорить о проектируемых сроках вырубки, то только ежегодно необходимо было бы привлекать до 40 тыс. человек [11, л. 166].
С финансовой же точки зрения подобная недооценка затрат на проектирование станции увеличивала ее стоимость в среднем на 200 млн рублей. Кроме того, согласно отчету комиссии, выбор площадок для строительства предприятий Нижне-Обского лесопромышленного комплекса не мог быть закончен без окончательного решения вопроса о строительстве гидроэлектростанции. В завершении был сделан вывод о том, что «строительство Нижне-Обской гидроэлектростанции на отметки 37 метров вызовет для лесной промышленности при сроке лесосводки в 15 лет труднопреодолимые трудности и весьма крупные дополнительные капитальные затраты» [11, л. 169].
Кроме того, в обсуждении строительства гидроэлектростанции приняли участие и представители научной общественности. Так, уже в рамках совещания Сибирского отделения Академии Наук СССР, состоявшегося в декабре 1961 года, было принято решения «создать координационный комитет из представителей научно-исследовательских, плановых и проектных организаций Москвы, Урала и Западной Сибири, для глубокого решения вопросов, связанных с большой Обской проблемой» [12, л. 37]. В обсуждении приняли участие специалисты «Гидропроекта», Главгеологии РСФСР, Глав-госрыбвода РСФСР, Главлесхоза РСФСР.
Кроме того, в январе 1963 года в Госплан СССР, а также министру геологии и охраны недр СССР А.В. Сидоренко было направлено письмо от ученых Сибирского отделения Академии наук СССР и Сибирского научно-исследовательского института геологии. Авторы, выступая против строительства ГЭС, отмечали, что ее создание нанесет серьезный экологический ущерб народному хозяйству. Появление обширной акватории в районе Нижней Оби приведет к тому, что «скорость господствующих ветров на 25-30%, а возможно и более, будет выше, чем над ныне существующей территорией. Есть полное основание утверждать, что устья притоков Оби и Иртыша, попадающие в зону подпора, будут интенсивно заноситься» [13, л. 151]. Кроме того, затопление обширных лесных площадей приведет к потере не только лесных ресурсов, но и к разрушению сложившегося образа жизни коренных народов региона. Вместе с тем это означало и то, что прилагаемые государством на протяжении 35 лет усилия по развитию национальных округов оказывались напрасными, поскольку в случае строительства их необходимо было переселять в другую местность.
Также ставилась под вопрос и технико-экономическая эффективность Нижне-Обской гидроэлектростанции. Согласно расчетам, выработка электроэнергии на единицу затопляемой площади была ниже американских показателей в 28 раз «(в США на 1 млрд кВт*ч годовой выработки приходится 10 тыс. га, а в Нижне-обской - 277 тыс. га)» [13, л. 153]. В связи с этим было сделано заключение о том, что проектная технико-экономическая эффективность Нижне-Обской ГЭС оказывалась незначительной, а утраченный объем природных ресурсов не окупался полученной электроэнергией.
Рассматривая рыбное хозяйство, которое также могло пострадать от строительства гидроэлектростанции, ученые отмечали, что созданное водохранилище не будет пригодным для рыборазведения, поскольку затоплялись обширные болотные и торфяные земли. Наряду с этим утверждалось, что проведенные ранее исследования «Томским университетом и Обь-Тазовским отделение ГОСНИОРХ не могут быть признаны удовлетворительными. Проведены <...> без учета имеющегося опыта рыбохозяйственного освоения водохранилищ, без учета специфики бассейна и биологии рыб» [13, л. 155]. Таким образом, становится видно, что даже проектные данные по строительству гидроэлектростанции оказались не только не точными, но и основывались в ряде случаев на ошибочных данных. Кроме того, можно сделать вывод и о том, что ведомственная борьба вокруг использования природных ресурсов региона, несмотря на множество экспертных заключений различного уровня, могла привести к серьезной экологической катастрофе.
В заключении необходимо отметить следующие моменты. В начале 1960-х годов Север Западной Сибири, обладавший обширными природными ресурсами (нефтегазовые, лесные, гидроэнергетические), стал регионом нового промышленного освоения. Это, в свою очередь, стало причиной появления множества альтернатив развития Западно-Сибирского севера. В качестве основных проектов были выбраны нефтегазовый и гидроэнергетические варианты. Однако, как показали экспертные оценки, оба варианта в реальности противоречили друг другу. Начавший ведомственный конфликт вынудил существовавшие группы интересов искать новых сторонников.
Одним из участников это борьбы стало министерство лесной промышленности, в чьих интересах было развитие именно нефтегазового комплекса, поскольку он давал возможность развития транспортной инфраструктуры. Гидроэнергетический проект же приводил к полному затоплению лесных площадей. Представленные Гипролесом экспертные заключения опровергали подобные оценки со стороны НИИ Гидропроект, поскольку указывалось, что сведение лесных площадей за короткий промежуток времени невозможно.
Кроме того, гидроэнергетический проект нес в себе серьезные экологические риски. Проектируемое водохранилище стало бы причиной серьезных климатических изменений в регионе. Также, по заключению научного сообщества Западной Сибири, Нижне-Обская ГЭС изменила бы гидрологический режим ряда сибирских рек и привела бы к снижению популяции ценных промысловых рыб. Таким образом, становится видно, что во многом мнение экспертных групп и научной общественности сыграло важную роль в отклонении гидроэнергетического проекта.
Литература
1. Государственный архив Российской Федерации (далее ГАРФ) Ф. 5446. Оп. 97. Д. 637.
2. ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 97. Д. 648.
3. Гутовский В.Н., Малышев Н.А., Медведев А.С., Шкундин Б.М. Плавучий лесозаготовительный комбайн. Режим доступа: https://xn--90ax2c.xn--p1ai/cata log/000224_000128_0000119034_19590101_A1_SU/viewer/ (дата обращения: 14.09.2018).
4. Комгорт М.В. К истории одного энергетического проекта (Нижнеобская ГЭС и нефтегазовые перспективы Тюменской области) // Горные ведомости. 2007. № 8 (39). С. 88-95.
5. Комгорт М.В., Колева Г.Ю. Проблема повышения уровня индустриального развития Западной Сибири и проект строительства Нижнеобской ГЭС // Вестник Томск. гос. ун-та. 2008. № 308. С. 85-91.
6. Некрасов В.Л., Стафеев О.Н. Проект Нижне-Обской ГЭС (1958-1963 гг.): лоббирование, создание коалиции интересов, оппортунизм // Вестник Сургут. гос. пед. ун-та. 2012. № 4 (19). С. 175-181.
7. Некрасов В.Л., Стафеев О.Н. «Битва коалиций»: проблемы оценки экономической эффективности проекта Нижнеобской ГЭС в 1962-1963 гг. (по материалам Госплана СССР) // Экономическая история Сибири XX - начала XXI века: материалы III Всерос. науч. конф., г. Барнаул, 29 июня - 1 июля. 2012 г. / отв. ред. Е.В. Демчик. Барнаул, 2012. С. 156-166.
8. Российский государственный архив экономики (далее РГАЭ). Ф. 7. Оп. 3. Д. 1335.
9. РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 65. Д. 423.
10. РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 65. Д. 426.
11. РГАЭ. Ф. 9572. Оп. 1. Д. 1998.
12. РГАЭ. Ф. 399. Оп. 1. Д. 950.
13. РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 65. Д. 428.
References
1. State archive of the Russian Federation (further GARF). Fond 5446. Inv. 97. Case 637.
2. GARF. Fond 5446. Inv. 97. Case 648.
3. Gutovskij V.N. Floating logging combine. Available at: https://xn--90ax2c.xn--p1 ai/ catalog/000224_000128_0000119034_19590101_A1_SU/viewer/ (date accessed: 14.09.2018) (in Russian).
4. Komgort M.V To the history of one hydropower project (Low-Ob hydro-electric power station and future of oil and gas of Tymen district. Gornye vedomosti, The Mountain journal, 2007, N 8, pp. 88-95 (in Russian).
5. Komgort M.V, Koleva G.Y. The problem of increasing of industrial developing of Western Siberia and project building Low-Ob hydro-electric power station, Tomsk State University Journal, 2008, N 308, pp. 85-91 (in Russian).
6. Nekrasov VL., Stafeev O.N. The project of Low-Ob hydro-electric power station (1958-1963): the lobbying, creation alliances of interests, opportunism, Bulletin of Surgut State Pedagogical University, 2012, N 4, pp. 175-181 (in Russian).
7. Nekrasov V.L., Stafeev O.N. «The battle of alliances»: the problem of economic appraisal Low-Ob hydro-electric power station in the 1962-1963 (on the Gosplan materials). Ehkonomicheskaya istoriya Sibiri XX - nachala XXI veka [The economic history of Siberia XX - beginning XXI century]. Barnaul, 2012, pp. 156-166.
8. Russian state archive of Economics (further RGAE). Fond 7. Inv. 3. Case 1335.
9. RGAE. Fond 4372. Inv. 65. Case 423.
10. RGAE. Fond 4372. Inv. 65. Case 426.
11. RGAE. Fond 9572. Inv. 1. Case 1998.
12. RGAE. Fond 399. Inv. 1. Case 950.
13. RGAE. Fond 4372. Inv. 65. Case 428.
