CC BY
123
ЭПИСТЕМОЛОГИЯ & ФИЛОСОФИЯ НАУКИ • 2012 • Т. XXXIV • № 4
тучное знание как объект оценки
В.Е. ЧЕРНЯВСКАЯ
Проблема оценки качества научного результата (эвалюация) рассматривается как точка пересечения многих дискуссионных вопросов - о компетентности, легитимности экспертов в науке по отношению к специалистам, о неднозначности стандартов и нормативов при осуществлении общественного контроля за наукой, о системе когнитивных и социальных отношений между научной элитой, экспертом и профессионалом. Анализ представлен как междисциплинарный и сопоставительный, учитывающий современные подходы в российских и немецких науковедческих исследованиях.
Ключевые слова: научная коммуникация, социология науки, качество научного результата, эвалюация, научная элита, эксперт.
Предметом анализа в статье является система методов и критериев оценивания научного знания, вербализованного в научных текстах. В этой связи в зарубежных немецко- и англоязычных публикациях используется термин «эвалюация» (evaluation). В отечественных исследованиях с этим термином сопоставим другой - «квалиметрия». Во втором случае речь идет о научной дисциплине, в рамках которой изучаются методология и проблематика комплексной количественной оценки качества продуктов труда или продуктов природы,
П Л
0
V
с
U У S
01 2
имеющих материальный или духовный характер. Квалиметрия является составной частью квалитологии - науки о качестве. Квалиметрия по многим вопросам смыкается со стандартизацией, метрологией, экономикой, организацией производства, правом, психологией и др., в ее аппарат включается целая группа математических теорий. Если обсуждение критериев измерения и оценки продукции в экономических науках органично в терминах квалиметрии, то применительно к научному (познавательному) результату как объекту общественной оценки в данной публикации предлагается термин «эвалюация» - достаточно новый для отечественных исследований в практике оценивания научного результата, однозначно не соотносимый ни с какими другими, существующими в русскоязычных публикациях. При этом считаем целесообразным использовать термин «эвалюация» в системе предпринимаемых рассуждений, так как он отсылает к разработкам, дискуссиям и заключениям в социологии науки, науковедении в англоязычных публикациях и позволяет вести речь об оценке научного результата в интернационально сложившейся терминологии.
Цель анализа заключается в том, чтобы представить многообразие и дискуссионность подходов к определению критериев и индикаторов при измерении значимости научного результата, к выработке социальных нормативов в определении статуса эксперта, осуществляющего оценку. В статье сравниваются академические традиции и подходы к эвалюации в международном масштабе. Основной тезис, вокруг которого развертывается система рассуждений, заключается в том, что современное научное сообщество не выработало универсальных, безоговорочно принимаемых в каждой ситуации стандартов оценивания результатов научно-педагогической деятельности. Эти
в стандарты должны вырабатываться внутриинституционально. Ч
® Измерение научного результата: постановка проблемы и опре-
V деление понятий. Научное знание оценивается с точки зрения внутри-научных, т.е. онтологически и гносеологически обусловленных зако-Ф номерностей познания и творческой деятельности. Одновременно с этим научно-познавательная деятельность сопровождается нормами и прескриптивными указаниями, вырабатываемыми в определенных со-(В циальных группах, научном сообществе, обществе в целом. Поэтому научное знание оценивается и в направлении внешних факторов - социально обусловленных. Проблема оценки качества научного результата - это проблема поиска ответа на вопрос, какое научное достиже-^ ние является действительно значимым. Дискуссии вокруг этой проблемы, начавшиеся еще в 1960-х гг., приняли в последние десятилетия 4 интернациональный масштаб. Практика научного оценивания предполагает выработку нормативов и критериев относительно того, исследование какого рода могут/должны признаваться приоритетными с точки зрения научного прогресса, поступательности науки в целом, а также
га
механизмов сопутствующего контроля со стороны научного сообщества. При обсуждении вопросов, связанных с эвалюацией научного знания, выделяют две противостоящие друг другу позиции: одни исследователи занимаются углубленной и детализированной разработкой методик и критериев оценивания научного результата при усилении специализации экспертов; другие ставят принципиальный вопрос о допустимости и уместности эвалюации в науке вообще исходя из пресуппозиции об особом статусе науки как формы человеческого познания и практики. Как тенденция обозначается стремление к обособлению науки и ее «иммунитету» от внешнего контроля.
Эвалюация направлена на контроль и поддержание качества научного результата. В функциональном аспекте это служит целям обеспечения прозрачности и ответственности субъектов науки. При этом последнее десятилетие отмечено дискуссиями и даже жалобами на произвол в оценке и усиление бюрократизации в осуществлении контроля за наукой. Так, в немецкой академической культуре говорится о появлении определенного синдрома - «еуаШШБ», понимаемого как состояние психологического напряжения в ситуации постоянной состязательности и оценивания.
Наука предстает в виде особой институционально организованной научной деятельности с иерархией отдельных ученых (исследовательских коллективов), существующих в условиях конкуренции. Это означает, что результаты научно-исследовательской деятельности подвергаются общественной оценке. Особыми формами поощрения являются престиж, общественное признание, социальный статус ученого. Эти социальные факторы, внешние по отношению к законам научного познания, способны в достаточно большой степени влиять на современные ¡д научные процессы. Очевидно, что в зависимости от того, насколько научные исследования, их видимые успехи влияют на профессиональное признание ученого, определяется и его социальный статус в обществе. ®
Социальные нормативы и стандарты выявляются социологией и науки - областью социологии, изучающей взаимодействие познавательных структур, статус науки в обществе. Она изучает взаимосвязи ф между наукой и ее социальными основаниями, социальные проблемы научного познания, проблемы социальной организации исследовательской работы. В исследованиях по стратификации науки цент- (В ральное место занимает вопрос о том, насколько точно и адекватно соотносятся друг с другом научный результат и полученная ученым общественная награда, общественное признание. Как коррелируют между собой эффективность научной деятельности, вклад в приращение научного знания и система награждения ученых? Какова система индикаторов, маркирующих определенный интеллектуальный статус исследования? Каковы критерии, идентифицирующие наиболее качественный результат? Задаваясь такими вопросами, следует признать, что явление неравенства в науке не поддается точному определению
О
и измерению в четких эквивалентах. Вопрос об индикаторах, критериях значимости научного вклада исключительно сложен и не имеет однозначного определения в современном науковедении.
Наиболее точным показателем в измерении научного достижения традиционно считается индекс цитирования. Вообще, говоря о ссылках, мы имеем в виду, что они выступают как атрибут интеллектуальной собственности в науке и выполняют две функции: инструментальную познавательную и символическую институциональную. Если в первом случае ссылка пополняет фонд удостоверенного научного знания, то во втором случае она поддерживает научные традиции и обеспечивает общественное признание ученых, маркируя их вклад в приращение научного знания. При этом невозможно игнорировать тот факт, что наука - сложная интеллектуальная и моральная деятельность, в которой познавательные мотивы и интересы часто определяются и направляются психологическими, экономическими, институциональными мотивами. Реалии научной деятельности показывают, что индекс цитирования не может быть признан абсолютным объективным показателем научного качества. Представление о том, что цитирование является объективным показателем влияния того или иного сообщения на научное сообщество, не находит подтверждения при детальном изучении этого вопроса. Приведем наиболее примечательные, на наш взгляд, заключения, полученные различными авторами в результате качественного и количественного анализа ссылок и библиографического аппарата в целом в трудах ведущих ученых в области фундаментальных наук.
Так, ссылка сама по себе не может являться абсолютно достовер-[д ным индикатором научного качества, потому что:
она часто включается в ритуал, по которому ученый платит интеллектуальный долг руководителю, коллеге, авторитетному лицу ® е1с. посредством цитирования его работы;
V распространены случайные ссылки, когда автор демонстрирует
скорее собственную эрудицию, нежели заимствует действительно су-Ф щественный для него предтекст;
ссылки в большой мере отражают стратифицированный характер науки, частичную закрытость ее высших и низших иерархических (В уровней. Это значит, что ученые, обладающие высоким научным престижем, цитируют преимущественно «себе подобных».
По данным американского социолога Дж. Коула, нобелевские лауреаты и члены Национальной академии США лишь в 9 % случаев ^ ссылаются на ученых низшего ранга, в 58 % они цитируют ученых из «высшей девятки». Только 10 % ссылок у физиков, проводящих ис-4 следования высшего качества, относятся к ученым из менее значимых научных подразделений, 60 % ссылок приходится на работы ведущих подразделений. При этом ученые-физики, работающие в малопрестижных учреждениях, плохо осведомлены о работе коллег из таких
О
же низших подразделений, т.е. не опираются на их публикации в собственных разработках. Как следствие исследования, проводимые в малых университетах, остаются незамеченными в широких научных кругах1. Естественно, что исследователи из мелких центров более осведомлены о работе крупнейших центров, чем мелких, и используют научную продукцию научной элиты, повышая тем самым ее индекс цитирования.
Интересно, что при рассуждении о современной системе оценивания научного результата специалисты указывают на аналогию с системой оценки, сложившейся в средневековой инквизиции. При этом имеется в виду не та, получившая распространение с конца XII в. инквизиция, преследовавшая ересь в клерикальном смысле слова. Речь идет о принятых в 1542 г. римским папой Павлом III положениях о святой римской и всеобщей инквизиции и последовавшем в 1571 г. создании святой конгрегации списка (index congregation) для контроля за стремительно растущим объемом печатных книг. Как известно, это был одновременно период появления и развития экспериментальных научных теорий в естественных науках. Римская инквизиция занималась своего рода формированием научной культуры или, точнее, культуры научного знания, вопросами совместимости научного знания и теологической догматики. Для этого предусматривались процедуры оценивания и квалификации печатных книг с последующем решением об их запрете (т.е. внесении в список запрещенных книг) или разрешении. В этом отношении инквизиция выработала определенный режим оценивания, который, по мнению исследователей, не следует сводить только к церковному произволу или механистическому применению схоластических догматов. Цензурный отбор со стороны (В инквизиции привел в действие механизм кристаллизации того, что теперь называется естественными науками, из первоначально неструк- Ц турированной массы метафизики, астрологии, алхимии, оккультизма. Спровоцированные споры о статусе высказываемых идей, гипотез Jj имели как следствие прочерчивание демаркационной линии между S религиозной верой и научным знанием. Тем самым постепенно выра- ® батывались представления о науке как особой форме познания, удо- ^ стоверяемого опытным путем или рациональными доказательствами. Q
Одновременно с той цензурой, за которой стояла святая конгрегация списка, зарождалась и внутринаучная самоцензура. В XVII в. Лондонское королевское общество (1662) и Французская королевская академия наук (1699) получили привилегию и исключительное право публиковать произведения своих членов на основании собственных разрешительных инструкций (говоря современным языком, внутриинституциональной цензуры) без разрешения инквизиции.
1 Чернявская В.Е. Коммуникация в науке: нормативное и девиантное. Лингвистический и социокультурный анализ. М., 2011.
Последствием такой новации стала существующая до настоящего времени система научных отзывов - в типологии текстов, называемых peer review.
Начавшаяся в 1893 г. внутри церкви реформа индекса запрещенных книг обозначила уже тогда в качестве важных проблем отсутствие (библиографических) стандартов для включения книг в индекс. Примеров произвола множество, вопиющий таков: книги идеолога нацизма А. Розенберга были включены в список запрещенных книг, а «Майн кампф» Гитлера - нет, т.е. под запрет не попала! Список запрещенных книг имел силу закона до 1966 г., когда он был отменен вторым Ватиканским собором. Говоря словами С. Хорнбостела, с завершением в 1967 г. 400-летнего проекта инквизиции запустился новый проект под названием «библиометрия», который занимается методами научной обработки литературы. Результатом этого нового предприятия стало развитие системы индексов международного цитирования SCI, SSCI, Scopus, причем сохраняющаяся гибкость библио-метрических стандартов, неоднозначность самих индикаторов включения в индекс международного цитирования не снимают проблему точности и объективности измерений научного качества.
Разумеется, социология науки предлагает ответы на вопрос, что можно считать своего рода «валютной системой» или критерием оценки в науке. Например, критерием выступает общественное признание вклада ученого в науку, исходящее от специалистов, квалифицированных коллег. Считается, что подлинная элитарность формируется на основе признания в среде авторитетных, значимых специалистов. Наивысшая форма такого признания - обозначение научных (В эпох, законов, явлений по имени ученого (Дарвиновская эпоха, Нью-§ тоновские идеи и т.д.). Еще одной формой наивысшей оценки считаются научные премии, например Нобелевская, выдвижение в национальные и международные академии, включение в экспертные советы и т.п. Однако в социологии науки обсуждается феномен, когда известные ученые получают чрезвычайно высокое признание за свой вклад в науку, в то время как на долю относительно мало известных ^ ученых приходится неоправданно низкое признание за свой труд. Это ^ связывается со своего рода тенденцией награждать уже знаменитых людей. Неравенство в науке фиксируется концепциями, получившими названия «эффект Матфея» и «аккумуляция преимуществ». Сущность этого явления заключается в том, что «исследователь, лучше известный в данной области, получает признание за совместную работу с другим(и) независимо от порядка указания авторства публика-ЯВ ции и, таким образом, становится еще более известным»2. Название эффекта Матфея связано с притчей Иисуса о талантах из соответ-
2 Мертон Р. Эффект Матфея в науке II. Совокупное преимущество и символичность интеллектуальной собственности // Введение в социологию науки. СПб., 1993. С. 6.
ствующего Евангелия, звучащую примерно так: «Ибо кто имеет, тому и еще дано будет и приумножится, а кто не имеет, у кого отнимется и то, что имеет».
Компетентность и легитимность эксперта в науке. Сказанное выше смыкается с вопросами о статусе эксперта, отличиях эксперта от специалиста и вообще проблемами экспертизы в науке. Понятие «эксперт» сосуществует с другими - «специалист», «профессионал». Одна из точек зрения, наиболее очевидная, исходит из того, что эксперт и специалист - взаимозаменяемые понятия. В свою очередь специалист идентифицируется по отношению к неспециалисту/дилетанту, с одной стороны, и так называемому генералисту - с другой. В обществе с нарастающей специализацией в разделении труда сложилось социально-структурированное разделение компетенций и соответственно специализация знания. В этом смысле дистанция между неспециалистом и экспертом все время возрастает, причем практически каждый человек может рассматриваться как неспециалист во многих (в большинстве) областей знания и как эксперт в отдельно взятой узко ограниченной сфере.
Существует иная точка зрения: эксперт отличается от специалиста тем, что он, во-первых, обладает комплексным знанием, т.е. знает как практически применимы его собственные знания, и, во-вторых, знает, что знают соответствующие специалисты в «его» области знания и как то, что знают другие, связано между собой3. При эмпирическом приближении к определению «эксперт» на первый план выходят такие оценочные характеристики, как: большой опыт в определенной области знания; высокий уровень предметных знаний; признание других специалистов; способность к системным обобщениям и выводам. Упрощенно говоря, экспертом следует признать того, кто знает
3 Hitzler R. Wissen und Wesen des Experten // Expertenwissen ; R. Hitzler, A. Honer, Chr. Maeder (Hrsg.). Opladen: Westdeutscherverlag, 1994. S. 26.
(0 ca о
больше, чем я. Если, однако, задаться вопросом, как, на основании ка- Ф ких объективированных признаков/индикаторов некто может быть
и
аттестован как эксперт, приходится констатировать, что к перечис- ^ ленным выше характеристикам добавляются владение специальной ф терминологией, соблюдение определенных конвенционально сложившихся процедур, ритуалов, следование определенным нормам, ^ стандартам, правилам научного общения. Иными словами, в фокусе Я оказываются некие конвенциональные процедуры когнитивно-коммуникативной деятельности в научном социуме. Это значит, что «экспертом выступает не тот, кто обладает особыми компетенциями, но тот, кто способен конвенциональным способом и убедительно для социума представить себя как обладающего особыми компетенциями. Компетенция эксперта предполагает, таким образом, операцио-
нальное знание о том, как позиционировать себя в качестве эксперта и обеспечивать автономность своего положения в данной области, отклоняя менторские указания других»4.
Понятие компетентности является не единственным для определения статуса эксперта. Существенным оказывается такое понятие, как «легитимность/правомочность». Быть компетентным в чем-либо не означает одновременно быть правомочным к чему-либо. При определении статуса эксперта имеют значение формальные признаки: его компетентность должна удостоверяться специальными сертификатами. Показательна точка зрения, которая связывает статус эксперта и обязательное сотрудничество с государственными структурами и институциями и, как следствие, с наличием подтверждающих этот статус удостоверений/сертификатов/лицензий5. Экспертами признаются те, которые обладают определенной монополией на экспертизу и подтверждают свое знание объективных критериев для вынесения экспертизы. Это заставляет говорить о «классовых интересах экспертов»6, их идеологической ангажированности и в целом об «идеологии профессионализма»7. Последнее предполагает монополию на оценку научного результата и цеховую солидарность. Складывается особая «культура успешного представления авторитета и полномочий» (Kultur der егАэ^гегсЬеп Kompetenzdarstellung) и так называемая риторика превосходства8.
Компетентность, соединенная с легитимностью как институционально подтвержденным правом к определенным действиям, создает условия для наиболее выгодной позиции эксперта в социуме. В про-тотипическом понимании эксперт - это тот, кто признается обладаю-(ц щим необходимой компетенцией и легитимностью. J Немецкий социолог науки Р. Хитцлер высказал позицию, соглас-
Ц но которой профессионализм - это абсолютная величина, внутренне S достаточный феномен, в то время как эксперт - величина относитель-
V ная, определяемая только и именно через отношение к неспециа-2 листу, с одной стороны, и к лицу (группе лиц) с правом принятия реф шения - с другой. В такой системе измерения, когда на одном полюсе находится неспециалист, а на другом - политически (институционально) заинтересованные лица, эксперт по определению выполняет роль третейского судьи9.
В дискуссиях о статусе эксперта наряду с понятиями компетентности и легитимности ключевое значение приобретает понятие науч-
4 Hitzler R. Op. cit. S. 26
5 Soziologie der Arbeit und Berufe ; U. Beck, M. Brater, H. Daheim (Hrsg.). 1980.
6 Hitzler R. Op. cit.
7 Gouldner A. Die Intelligenz als neue Klasse. Frankfurt/M, 1980. S. 198.
8 Hitzler R. Op. cit. S. 18.
9 Hitzler R. Op. cit. S. 19.
ной репутации, часто выступающей гарантом профессиональной честности в оценке научных достижений других. Научная деятельность осуществляется в ситуации выбора возможной формы поведения в связи с известной системой ориентиров. А выбор делается под влиянием многих сложно переплетенных внутри- и внешненаучных факторов, внутренней и внешней цензуры в смысле ограничения и самоограничения для ученого. При этом роль норм, регулирующих поведение членов научного сообщества, играют в определенной степени императивы научного этоса, сформулированные Мертоном. Императивы - это такие нормы, которые включают в себя - задают - «реакции ожидания», т.е. те оценки и отношение со стороны сообщества, на которые должен рассчитывать ученый, добиваясь научного признания. Они описывают систему правил и предписаний для членов научного сообщества, устанавливающих рамки для честной конкуренции в научном поиске и мотивирующих субъектов науки в их исследованиях. Императивы выведены Мертоном не эмпирическим, но аналитическим путем и существуют как теоретический конструкт на основе наблюдений за профессиональным поведением ученых, в том числе и на основе анализа форм девиантного поведения, несоблюдения норм. Четыре основных императива провозглашают:
универсализм науки, означающий надличностный, надындивидуальный характер научного знания относительно объективно существующих явлений. Универсализм обусловливает плюралистичный, открытый характер науки, провозглашая равное право на научное знание для человека любого статуса и национальности: оценка истинности утверждений не должна ставиться в зависимость от лич- X ности исследователя; '
коллективизм, который показывает необходимость передавать полученный лично научный результат в коллективный, по сути научный диалог. Научное знание функционирует как общее достояние; ® организованный скептицизм, который требует от ученого руко- и водствоваться доказательностью, обоснованностью, рациональностью, не воспринимать на веру чужие идеи, не следовать слепо авто- ф ритету, предполагает готовность к критическому отношению сообщества к его научному результату;
бескорыстие, предписывающее исследователю руководство- (В ваться только и именно поиском объективной истины без опоры на иные интересы, внешние по отношению к научным задачам.
Научная репутация, таким образом, оценивается как соблюдение этики профессионального поведения в науке. Примечательно, что формирование понятия научной репутации коренится также в процессах выработки внутринаучных критериев оценки качественного научного результата. В соответствии с идеями Просвещения свой вклад в науку мог внести любой человек независимо от сословной и религиозной принадлежности. Одновременно с этим уже тогда была
О
артикулирована проблема удостоверения истины, возникшая в связи с активным распространением естественно-научных знаний. В XVII в. по предложению Лондонского королевского общества была введена новая для того времени процедура удостоверения истины. Подлинность проведения эксперимента и его результатов должна была подтверждаться честным словом. При этом слово джентльмена, представителя привилегированного дворянства было достоверно само по себе в соответствии с кодексом дворянской чести. Утверждения недворянина не подпадали под это правило. Утверждения сэра Исаака Ньютона о законе тяготения, например, были равносильны истине в силу дворянского статуса ученого. Когда же голландский торговец, изобретатель микроскопа Антон ван Левенгук объявил, что мог наблюдать в капле воды бесчисленное количество мельчайших организмов, члены Королевской академии потребовали подтверждения этого, но, что принципиально значимо, не через демонстрацию повторного опыта, а основываясь на мнении равных им по сословию религиозных деятелей, правоведов. Именно они после «собеседования» с Левенгуком поручились перед академией словом чести, что изобретателю микроскопа можно верить10.
В приведенной ситуации важен следующий момент. Отличие автономной академической цензуры от цензуры на основе индекса запрещенных книг заключается в трансформации принципа устрашения в принцип доверия. Главным регулятором в становлении норм и эталонов научного сообщества становится понятие чести - уже не дворянской, но чести ученого. Честь, репутация ученого функционируют как гарант достоверности его собственных высказываний или высказываний того, кто был оценен им положительно в отзыве (peer О review). Именно такое представление было заложено в фундамент современной социологии науки мертоновским понятием «этос научного сообщества».
«
Ф
Измерение качества научного знания и научная элита. Рассматривая тот круг проблем, связанных с эвалюацией в научной деятельности, нельзя уйти от понятия «научная элита». Оно существенно для изучения научной деятельности в свете социальных стандартов и эталонов.
Изучение элиты и вообще феномена элитарности в социологической перспективе связывается с социальной неоднородностью, стратификацией в целом. Под элитой понимается высший привилегированный слой общества, осуществляющий функции управления, развития науки, культуры, спорта и др. Выделение элиты отражает,
10 noäp. cm.: Hornbostel S. Neue Evaluationsregime? Von der Inquisition zur Evaluation// H. Matties, D. Simon (Hrsg.). Wissenschaft unter Beobachtung. Effekte und Deffekte der Evaluation. Wiesbaden, 2008. S. 58-82; Shapin S. Vorurteilfreie Wissenschaft und gute Gesellschaft. Zur Geschichte eines Vorurteils // Transit-Europaische Review. № 16.
таким образом, иерархический характер человеческого общества. Изучение феномена элиты связывается с социологическими концепциями наличия в обществе двух обособленных групп - правящих и управляемых. Это основывается на представлении о том, что ценности распределены неравномерно, следовательно, неравномерно распределены престиж, власть и почести.
Проблема элитарности, будучи активно обсуждаемой в обществе в связи с социально-политическими явлениями, остается в значительной степени открытой из-за невозможности привести к общему знаменателю все множество выработанных определений. Кроме того, представления об элите, элитарности не совпадают в различных общественно-политических системах и культурах. Наиболее дискуссионным и в известной мере открытым является вопрос о критериях дифференциации элиты и неэлиты. Применительно к научной деятельности он получает дополнительную остроту.
Так, одним из традиционных является ценностное определение элиты, на основании которого к элите относят лиц «по праву рождения» либо по приверженности к избранным ценностям, признаваемым обществом высокими, стремящимися к идеалу. «Элитарность -это ориентация субъекта в условно выделенном индивидуальном пространстве ценностей и смыслов, соотносимых с представлениями о "лучшем, избранном", это... выбор элитарного идеала»11.
Другое определение основывается на меритократическом принципе заслуг, означающем, что общество структурировано по группам «социального успеха». Высшие группы этой социальной иерархии, достигшие наибольшего успеха и социального престижа, являются элитарными12. Трудность проведения «демаркационной линии» по щ этому принципу связана с тем, что он охватывает лишь верхушку айс- ^ берга и не может учитывать так называемых теневых, неформальных Ц лидеров и влиятельных лиц. 2
11 Пряжников Н.С. Психология элитарности. М. ; Воронеж, 2000. С. 98.
12 Endruweit G. Eliten und Entwicklung. Frankfurt/M, 1996. S. 24.
13 Endruweit G. Op. cit. S. 30.
Еще один принцип определим как функциональный: элита - это У «социальный субъект, группа, члены которой решающим образом х влияют на характерные для данной общественно-политической сис- ф темы социальные процессы и в силу этого занимают преимущественное положение по сравнению с другими членами общества»13. Функ- ^ циональное определение исходит, таким образом, из выполняемых (в элитными слоями функций в обществе. Следовательно, элита - это группа лиц, вносящих наибольший вклад в развитие общества вообще. И в таком смысле понятие «элитарность» коррелирует с такими понятиями, как «статус», «доминирование», «лидерство». Например, по данным немецких социологов, к элитным группам в Германии принад-
лежат главы федерального, земельных правительств, депутаты бундестага, члены парламентских партий, ведущие чиновники, руководители СМИ, ведущие писатели, журналисты, деятели искусства, руководство университетов, ведущие ученые, военные, представители церкви, высшие судебные чиновники и влиятельные адвокаты.
По мнению авторитетного немецкого социолога Г. Эндрувайта, функциональное определение элиты дает возможность дифференцировать понятия «действительная», «потенциальная элита», «контрэлита». Потенциальная элита - это элита, способная и готовая реализовать свое социальное влияние и сменить действующую в данный момент элиту. Контрэлита - оппозиционная элита, не связанная с институциональными механизмами власти. Такая дифференциация выдвигает в фокус внимания оппозицию власть уб влияние. Принципиально значимо, что влияние лишено институционального характера в отличие от политического, административного руководства и осуществления власти14.
Итак, элита формируется на основе объективно существующей и неустранимой неоднородности общества. В социологических исследованиях называются обобщенные характеристики элитарности как общественного феномена:
1) престижный род деятельности или образ жизни; 2) возможность влиять на сознание и жизни других людей; 3) труднодоступ-ность и трудность удержания данного статуса; 4) особые правила взаимоотношений внутри элиты, ореол непонятности, загадочности, избранности; 5) возможность частично отступать от норм, т.е. позволить себе «запретное»; 6) известность, ее общественная публич-ность15. Отличия научной элиты от других элитных слоев общества щ заключаются в специфике интеллектуальной деятельности и ее ре® зультатов, характере и механизме влияния на общественные процес-^ сы и объеме социально значимых привилегий.
^ С понятием «научная элита» связаны устоявшиеся представления
У об элите как носительнице научной рациональности и генераторе но-2 вых продуктивных идей. Главным критерием определения элитарно-ф го характера ученого считают функциональный, а именно, вклад в развитие научного знания16. Научной элитой считается категория ученых, вносящих наибольший вклад в систему научных знаний. При этом особым критерием принадлежности ученых к элитному слою считается подтвержденный мировой уровень достижений, интернациональное признание.
По мнению А.Д. Савельева, научный работник может быть отне-9 сен к элитной части научного сообщества, если его научные результаты содержат знания первого ранга ценности и претендуют на нова-
14 Endruweit G. Op. cit. S. 49, 52.
15 Пряжников H.C. Указ. соч. С. 20-21.
16 Интеллектуальная элита Санкт-Петербурга; под ред. С.А. Кугеля. Ч. 1.СП6., 1993.С.4.
торский характер: открытие новых явлений, закономерностей, новых связей в объекте исследования17. Элитарность в науке связывается, таким образом, с новаторством, с когнитивным приоритетом, со способностью ученого высшей квалификации создавать нечто самостоятельное, оригинальное. «Независимость мышления, инициатива, воображение, интуиция и одаренность... являются, несомненно, самыми редкими качествами, характерными для научной элиты», -утверждает лауреат Нобелевской премии Г. Селье18. Элитарность науки как сферы человеческого познания и практики определяется совершенно отчетливо возможностью проявить свое творческое начало, самостоятельность, право «осмелиться» на критическое восприятие существующих фактов, процессов действительности и право сказать новое слово в познании.
Следует подчеркнуть существование сильной оппозиции между когнитивной иерархией и социальной стратификацией в науке. В основе представлений о научной элите лежит признание значительной стратифицированности научного сообщества. По мнению авторитетных социологов науки, научная элита обладает внутренней иерархичностью с так называемыми горизонтальным и вертикальным срезами. Горизонтальный срез разделяет субъектов науки по ориентации на те или иные функции в научной деятельности - творчество или управление. Вертикальный срез определяет степень, меру развития и выраженности качеств, присущих элитной группе вообще. Наибольшую ценность для науки представляют творческие личности, выступающие как творцы новых понятий, методов, теорий, новых парадигм19.
Итак, неоднозначность подходов к качественному определению научной элиты обусловлена внутренним, горизонтальным разделени- (д ем субъектов научной деятельности на занятых (преимущественно) ^ творчеством или управлением исследовательской деятельностью. Ц И здесь с очевидностью отмечается известное противоречие или во всяком случае несовпадение. Критерием отнесения ученого к науч- У ной элите является степень его участия в научно-организационной, х административной деятельности в социуме. Очевидно, что ученые ф существуют не только в системе познавательных когнитивных контактов, но и в значительной степени в социальных отношениях. По- ^ этому существенное значение получает вопрос об отношении науч- (В ной элиты к административно-научной иерархии. Специалисты говорят о выделении в составе научной элиты научно-организационной субэлиты. При этом научная элита часто срастается с научно-административной, и тогда интеллектуальное лидерство подкрепляется властными функциями.
17 Савельев А.Д. Идентификация и формирование научной элиты // Социс. 1995. № 2.
18 Селье Г. От мечты к открытию. Как стать ученым ; пер. с англ. М., 1987.
19 Интеллектуальная элита Санкт-Петербурга. С. 19.
Определение феномена научной элиты, его сложности и противоречия напрямую связаны с вопросом о когнитивном приоритете и качестве научного результата. Очевидно, что уйти от оппозиции когнитивное уб социальное в науке невозможно. Она лежит в основании научной деятельности как особой сферы человеческого познания и общественной практики. При этом определяющее значение в общей дискуссии остается за определением научной элиты как генератора новых продуктивных идей. Функционирование научной элиты «происходит не в социальной сфере, а в информационно-когнитивной, в плоскости научного знания»20. Здесь существенно, что, по мнению специалистов, выделение элитной страты является процессом ретроспективным. Основанием является совокупность научных достижений ученых, оцениваемых научным сообществом как значимые. Следовательно, когнитивная деятельность переводится в социально-коммуникативную.
Выводы и перспективы. Основная сложность, на которую указывают и российские и зарубежные специалисты, состоит в том, что действительно трудно, если не сказать невозможно, говорить об универсальных и прозрачных стандартах в оценке качества научного результата. Научное сообщество в интернациональном масштабе только приближается к созданию единых рамочных условий для измерения того или иного научного результата в общем исследовательском континууме. Качество научного результата остается ускользающей целью, изменчивой величиной в разные исторические периоды и в разных социокультурных условиях. Реальное продвижение к этой цели усматривается во внутриинституциональном определении научно-исследовательской политики отдельного научно-исследователь-О ского и научно-педагогического учреждения. Только и именно на Ч конкретном институциональном уровне возможно выработать тот ц «образ научного качества», который будет определять общественно ^ значимый профиль данной институции и устанавливать внутри него качественную и количественную меры научных достижений.
01 2
Российская социологическая энциклопедия. М., 1998. С. 638.
