CC BY
1957. ЖYгдэр Ч. Монголд феодализм тогтох ychMr нийгэм-улс тер, ^н ухааны сэтгэлгээ. - Улаанбаатар, 1987.
8. Ишжамц Н. Чингис хаан хятадын эрдэмтэн Чан Чунбомбыг урьж уулзсан нь. Дорно, 0рне, 1993, № 2.
9. Монгол-ун нигуча тобчийян /худам/ язгуур хэлний монгол бичиг, утга судлалын YYДнээс. - Улаанбаатар, 1990.
Шагдар Х. - доктор исторических наук, профессор, г. Улан-Батор, Монголия. Shagdar H. - Doctor of Historical Science, Professor, Ulan-Bator, Mongolia.
УДК 930.1 (517.3)
DOI 10.18097/2306-753X-2014-1-33-44
© О. Н. Полянская
Научное монголоведение в России: этапы становления и развития
Статья посвящена истории развития научной школы монголоведения в России. В ней содержатся интересные материалы о различных университетах, институтах, обществах, где монголоведение было и остается приоритетным направлением востоковедения. Университеты России, прежде всего это Казанский и Санкт-Петербургский университеты, Восточный институт во Владивостоке сыграли важную роль в развитии монголоведения. Значительный вклад в изучение монгольских народов внесли научные общества: Императорское Русское географическое общество со своими отделами, Русский комитет для изучения Средней и Восточной Азии занимали особое место в российской научной школе монголоведения. Их деятельность была связана с известными учеными-востоковедами. Успешное развитие монголоведения в России в 30-40-е гг. XIX века - период становления научной школы монголоведения - связано с первыми школами восточных языков, с первыми переводчиками монгольского языка. Ключевые слова: российская научная школа монголоведения, университеты России, научные общества, И. Шмидт, О.М. Ковалевский, А.В. Попов, А.В. Игумнов, А.М. Позднеев, В.Л. Котвич, В.Я. Владимирцов, Ц. Жамсарано, Б. Ба-радийн, Г. Цыбиков.
© O. Polyanskaya
The scientific Mongolian studies in Russia: the stages of formation and development
The article is devoted to the Russian scientific school of Mongolian studies. It contains some interesting materials about different universities, institutes, the scientific-societies and unions of Russia were the Mongolian studies - the main way in orientalism. Universities of Russia, first of whole, Kazan and St. Petersburg Universities; the Oriental institute in Vladivostokhave made the important rule in the development ofthe Mongolian studies. The great contribution in studying of Mongolian people was carry by the scientific societies of Russia: the Imperial Russian geographic union (RGU) with its departments, The Russian committee for research the Middle and Eastern Asia and many others unionsengaged the special place inthe Russian scientific school of Mongolian studies. It sactivity was connected with the famous scientists-orientalists. The successful development of the Mongolian studies in Russia in 30-40 years of the XIX century - the period of the beginning the scientific school of Mongolian studies - was connected with the first school of the oriental language, the first translators of the Mongolian language.
Key words: Russian scientific school of Mongolian studies, Universities of Russia, scientific societies, I. Shmidt, A.M. Pozdneev, V.L. Kotwich, B.Y. Vladimirtsov, Ts. Zhamsarano, B. Baradiyn, G. Tsybikoff.
В первой половине XIX в. востоковедение становится на научную основу, как отрасль гуманитарных наук в целом, и, в частности, истории, которая так же набирает обороты в своем развитии (история - «наука века»- со слов известного французского историка XIX в. О. Тьерри). Научное монголоведение в России ведет отсчет с момента открытия кафедры монгольского языка в Казанском университете в 1833 г., под руководством О.М. Ковалевского. Однако, этому важному событию предшествовал, так называемый, период практического монголоведения, подготовка переводчиков, толмачей монгольского языка, и этот период особенно значим для становления научного монголоведения, его скорых успехов.
Таким образом, успешное динамичное развитие научной школы монголоведения в России в I половине XIX в. стало возможным благодаря накопленному опыту по подготовке переводчиков в школах, как правило, в пограничных населенных пунктах, благодаря деятельности учителей, подготовивших первые учебные пособия, словари по монгольскому языку и собравших богатейшие коллекции восточных рукописей.
Школ в России, где изучали монгольский язык, было немного. Некоторые школы восточных языков в России открывались по инициативе местных властей, что объяснялось недостатком гражданских и военных чиновников для службы на окраинах России. В 1763 г. были утверждены новые штаты переводчиков, для местных органов власти, и вскоре была введена еще одна форма подготовки таких специалистов. В Оренбурге, Ставрополе, Иркутске при губернских канцеляриях периодически вводили обучение восточным языкам.
Среди прочих языков в программе этого обучения были бурятский и монгольский языки.
Иркутск был одним из первых городов России, где уже в начале XVIII в. началось изучение восточных языков - монгольского, маньчжурского, китайского, бурятского, японского. Географическая близость Иркутска к Монголии способствовала тому, что через город шла оживленная торговля с Китаем и Монголией, устанавливались и развивались русско-монгольские связи. Поэтому здесь по предложению архимандрита А. Платковского была основана первая в России школа монгольского языка, "Мунгало-русская". Она открылась 11 августа 1725 г. при Вознесенском монастыре. Учителями монгольского языка в ней были бурятские ламы Л.И. Нерунов (Лапсан) и Н. Щолкунов. По указу Екатерины I в 1727 г. А. Платковский уехал в Пекин в качестве начальника духовной миссии. Вместе с ним отправились и ученики "мунгальского языка". Школа в Иркутске просуществовала недолго, но она заложила глубокие традиции изучения монгольского языка, которые были продолжены в XIX
в. в народных училищах, духовной семинарии и частных курсах.
В Иркутском Главном народном училище, которое было открыто в 1791
г., одновременно с китайским, маньчжурским, японским языками преподавали и монгольский. Преподавателями были Ф. Санжихаев (монгольский) и А. Па-рышев (китайский, маньчжурский). Федор Санжиханов - переводчик губернского правления, из забайкальских казаков. Монгольскому языку обучался в 1774-1780 гг. в Селенгинске при пограничной канцелярии у переводчика Ан-типьева [1]. А.И. Парышев обучался восточным языкам в Пекине в составе Шестой Российской духовной миссии вместе с другими, в последствие, известными переводчиками А.С. Агафоновым и Ф.И. Бакшеевым [1]. В начале 20-х гг. XIX века переводчиком в Иркутске работал Василий Новоселов - участник Восьмой Духовной миссии в Пекине; А.П. Фролов, который служил переводчиком при генерал-губернаторе Восточной Сибири, сопровождал российские духовные Миссии и научные экспедиции до Урги; Александр [Ильич] Бобровников (отец известного монголоведа Алексея Бобровникова) - автор первой в России «Грамматики монгольского языка», опубликованной в Казани. Можно предположить, что небольшой тираж и назначение грамматики - для подготовки миссионеров в духовных заведениях, - все это способствовало тому, что она была утрачена. Наконец, в Иркутске жил и работал известный в Сибири знаток монгольского языка переводчик Александр Васильевич Игумнов (1761-1834). Именно в Иркутск, к А.В. Игумнову были направлены Казанским университетом Осип Ковалевский и Александр Попов, с одной очень важной задачей - выучить монгольский язык. А.В. Игумнов был не только переводчик, но и исследователь, собиратель фольклора, составитель словарей. Еще в 1813 г. он открыл русско-монгольскую школу, где был учителем монгольского языка, также преподавал язык и в духовной семинарии Иркутска. Собрал материалы по этнографии, истории, праву, религии монгольских народов. Написал несколько работ о буддийском духовенстве, его влиянии на монгольский и бурятский народ. Был «составителем первого в России большого монгольско-русского словаря», полное название которого звучит так: «Мон-
гольский словарь, расположенный по азбучному алфавиту с русским переводом» [2]. Его встреча с казанскими востоковедами была важна и для них, и для него, чтобы поделиться накопленными материалами, передать свои знаниями
[3].
В результате плодотворной командировки (1828-1833) О. Ковалевским и А. Поповым были подготовлены научные и учебные работы, в Казанском университете открыта первая в Европе кафедра монгольского языка в 1833 г. Началось систематическое, планомерное изучение истории, культуры языка монгольских народов.
Первым же, кто ввел изучение монгольской филологии и истории в число научных, академических дисциплин, был Исаак Якоб Шмидт (1779-1847) -академик, монголовед, тибетолог. Он сформулировал задачи перед начинающими учеными-востоковедами - монголоведом Осипом (Юзефом) Михайловичем Ковалевским (1801-1878), санскритологом Робертом Христиановичем-Ленцем (1808-1836) и вместе с Иосифом Юлианом (Осип Иванович) Сенков-ским (1800-1858), Василием Павловичем Васильевым (1818-1900) привлекал внимание официальных властей и научной общественности к необходимости подготовки востоковедных кадров. И.Я. Шмидт - немец по происхождению, приехал в Россию из Голландии в 19-летнем возрасте по делам торговой компании. Он пробыл три года среди калмыков, изучил их быт и язык, а в дальнейшем посвятил себя изучению Монголии. В 1829 г. он перевел с монгольского на немецкий летопись Саган Сэцэна. Важным событием в истории монголоведения стали опубликованные И. Я. Шмидтом грамматика монгольского языка (в 1831 г. - на немецком, 1832 г. - на русском языке) и словарь «Монгольско-немецко-русский» (1835) [4]. К нему в Санкт-Петербург приезжали сдавать экзамен казанские востоковеды О. Ковалевский и А. Попов, после завершения научный командировки в Восточную Сибирь. В Петербурге уже были заложены основы академического монголоведения. Азиатский музей, открытие которого состоялось в еще в ноябре 1818 г. при Императорской Академии Наук. С этой даты и ведет свой отсчет Институт востоковедения РАН Санкт-Петербургский филиал, теперь Институт восточных рукописей. С возникновения Азиатского музея начинается история российского академического востоковедения. В год основания в фондах Азиатского музея хранилось 2500 книг и рукописей на многих восточных языках и свыше 20 тысяч монет. Уже в то время Азиатский музей был и хранилищем восточных рукописей, книг, ксилографов и монет, и музеем с экспозицией для обозрения посетителями, и научно-организационным центром востоковедения в Петербурге, и библиотекой, где учеными изучались памятники культуры.
В 30-е годы XIX в. Казанский университет становится ведущим в мире центром востоковедения. Изучению монгольского языка отдается приоритетное значение, о чем свидетельствует распоряжение попечителя М. Н. Мусина-Пушкина от 17 апреля 1833 г., согласованное с министром просвещения [5]. Трудами О. Ковалевского и А. Попова были заложены основы для изучения языка, истории, литературы, быта Монголии. О.М. Ковалевский создает свою научную школу, подготовил учеников, которые не только продолжили начатое своим учителем, но и привнесли много нового в изучение монгольских наро-
36
дов: Александр Алеексеевич Бобровников, Галсан Гомбоев, Доржи Банзаров, Василий Павлович Васильев, Владислав Людвигович Котвич.
Казанские востоковеды были убежденными сторонниками исключительной важности знания языка для выяснения исторических путей развития народов. Научная жизнь восточного разряда основывалась на глубоком и устойчивом интересе его ученых к проблемам истории, культуры и быта народов Востока. Казанские востоковеды своими исследованиями значительно расширили сведения мировой науки в области языка, литературы, истории, этнографии и географии восточных народов. Ректор Н.И. Лобачевский, Совет университета, попечитель (Казанского учебного округа 1827-1845; Петербургского 18451856) М.Н. Мусин-Пушкин добивались создания еще кафедр тибетского и еврейских языков, представили они и проект открытия при университете института восточных языков, «... желая, чтобы все имеющееся в университете (кафедры преподавателей, собрание книг и рукописей) стало возможно большей пользою образования большего числа молодых ориенталистов» [6]. Однако этому проекту не суждено было осуществиться: ни в Казани, ни в Петербурге самостоятельный восточный институт создан не был. Тем не менее, организация факультета восточных языков при Санкт-Петербургском университете была осуществлена при руководстве этим положением.
Восточный разряд Казанского университета просуществовал до 1854 г. 22 октября 1854 г. последовал указ Сената, прекращавший преподавание восточных языков в Казанском университете и Первой казанской гимназии. В последней было оставлено «по уважению местных обстоятельств края» преподавание татарского языка. Ведущие профессора и преподаватели восточных кафедр Казанского университета переводились в Петербургский университет. Одновременно в Петербургский университет были переданы рукописи и восточные книги библиотеки Казанского университета, восточный отдел нумизматики, а из типографии вывезены в Петербург санскритский, тибетский и монгольский шрифты. 28 августа 1855 г. состоялось открытие факультета восточных языков Петербургского университета. В числе других кафедр была открыта кафедра монгольско-калмыцкой словесности. Само основание кафедры монгольского языка в Петербургском университете было бы невозможно без преподавателей, прошедших подготовку в Казанском университете. Первым преподавателем монгольского языка и заведующим кафедрой в Петербургском университете был назначен ординарный профессор Казанского университета А.В. Попов [7]. Преподавателями монгольско-калмыцкой кафедры в разные годы были Г. Гомбоев, К.Ф. Голстунский, Д.Д. Кутузов, А.А. Бадмаев, А.М. Позднеев, В.Л. Котвич, А.Д. Руднев, Б.Я. Владимирцов - выдающиеся монголоведы, заложившие прочный фундамент в изучении монгольских народов, имена, с которыми связана деятельность востоковедных институтов и обществ. В настоящее время факультет востоковедения Санкт-Петербургского государственного университета является одним из центров изучения Востока, на котором преподается история, география и этнография Монголии, исследуются источники по истории Монголии. Казанский же университет «утратил характе-
ристическую особенность, отличавшую его посреди прочих высших рассадников образования в империи» [8].
Казанский университет по праву занимает особое место в истории отечественного монголоведения. На долю профессоров и преподавателей Казанского университета выпала трудная и ответственная миссия организации первых университетских кафедр по востоковедению, издания первых учебных пособий по восточным языкам. Идея возрождения востоковедения в Казанском университете жила всегда, которая претворилась в жизнь весной 2000 г., когда решением Ученого Совета от 27 апреля 2000 г. был образован Институт востоковедения КГУ (ИВ КГУ). В настоящий момент в структуре Института три выпускающие кафедры: восточных языков, тюркологии, истории и культуры стран Востока. В распоряжении студентов Научная библиотека им. Н.И.Лобачевского КГУ, кабинет востоковедения, насчитывающие в своих фондах около 5 тысяч книг по востоковедению.
В первой половине XIX в. монголоведение в Казанском университете занимало ведущее положение, так как это определялось географическим положением г. Казани как города, расположенного на стыке европейской и азиатской территорий России, что давало возможность наладить отношения с восточными окраинами Российской империи и соседними государствами Востока. Казань - центр округа, включающий в себя огромный регион: все Поволжье, Прикамье, Приуралье, Сибирь и Кавказ, а также Пензенская и Тамбовская губернии. Казанский университет соответственно самый восточный (отдаленный от центра Российского государства), далее на Восток университетов не было. Поэтому изучение монгольских народов, проживающих на окраинах России, а также Монголии и Китая было вполне закономерным и объяснимым фактом. Сегодня же монголоведение в КГУ не представлено.
Во второй половине XIX в. наряду уже с известными центрами по изучению стран и народов Востока - университетами и учреждениями Академии наук - создаются научные общества, цель которых всестороннее изучение какого-либо восточного региона или отдельного направления (археологии, этнографии, географии). Изначально эти общества не создавались как востоковедные, однако, с течением времени, востоковедная тематика в них стала приоритетной. Императорское русское археологическое общество, учрежденное в 1846 г., изучало археологию и нумизматику западных и восточных стран. В 1851 г. при нем было открыто Восточное отделение, членами которого в разные годы были известные востоковеды: И.Н. Березин, А.К. Казем-Бек, Н.И. Ильминский и др. Началось издание «специальных записок восточного отделения». Особую роль в изучении стран Востока сыграло Русское географическое общество (1845) со своими Отделами, основанными в разных регионах России, которые занимались изучением восточных народов, проживающих на ее окраинах.
С организацией в Иркутске в 1851 г. первого на территории азиатской России научного учреждения - Сибирского (в дальнейшем - ВосточноСибирского) отдела Русского географического общества (ВСОИРГО) начинается интенсивное изучение территории и народов Центральной Азии. ВСОИР-ГО направляет многочисленные научные экспедиции, которые впервые иссле-
38
довали физическую географию, геологию, животный и растительный мир, население, культуру, фольклор, религию, историю этой обширной территории, до этого остававшейся «белым пятном» на карте мира. Изучением монгольских народов так же активно занимались сотрудники Троицкосавского отделения Приамурского отдела РГО (ТКОПОРГО), Забайкальского отдела РГО (За-бОИРГО) в г. Чите, СОИРГО в г. Омске.
Рубеж XIX-XX вв. был ознаменован важными для России внешнеполитическими событиями на Дальнем Востоке, что обусловило создание на восточных окраинах России учреждений, в которых востоковедение играло ведущую роль. В первую очередь это открытие в 1899 г. Восточного института во Владивостоке. Перед восточным институтом была поставлена задача подготовки кадров для дипломатических, коммерческих, религиозных и военных учреждений, владеющих восточными языками. Тем не мене Восточный институт сыграл важную роль в развитии не только практического, но и научного востоковедения [9]. Ведущим преподавателем монгольского языка, истории, культуры, географии Монголии в Институте стал его директор, профессор монголовед Алексей Матвеевич Позднеев, выпускник (1876 г.) китайско-монгольско-маньчжурского разряда Санкт-Петербургского университета, с 1884 г. работал на кафедре монгольской словесности в Петербурге. Знаток разговорного и литературного монгольского языков, монгольской истории и литературы. Автор фундаментальных исследований в этой области. С момента открытия Института директор А.М. Позднеев ставил вопрос перед Конферен-
13
цией ВИ о «приискании и подготовлении лиц, к замещению вакантных кафедр». Институту удалось приобрести достойного кандидата на должность преподавателя монгольской словесности Гомбожапа (Гонбо-чжаба) Цыбикова, бурята по происхождению, для которого монгольский язык был «природным». На Г. Цыбикова, как талантливого человека, А.М. Позднеев обратил внимание, еще в то время, когда Гомбожаб был студентом Санкт-Петербургского университета. Окончив обучение в университете, он решил посвятить себя научным исследованиям. В связи с этим, по содействию А. М. Позднеева, отправился в путешествие по Тибету, чтобы изучить язык и исследовать неведомые нам поколения кукунорских и тангутских монголов», чтобы по возвращению работать во Владивостоке [9]. Убедившись в успехах путешественника, конференция ВИ ходатайствовала перед Министром народного просвещения о зачислении Г. Цыбикова в число кандидатов, готовящихся к занятию профессорской кафедры в институте. Г. Цыбиков был назначен на должность лектора восточных языков и вел практические занятия по монгольскому языку, вместо Рабда-на Намдакова, оставившего службу за преклонностью лет [9]. С началом работы ВИ начинался новый этап в развитии российского научного монголоведения, которое на некоторое время утратило свое приоритетное значение во второй половине XIX. Восточный институт занял ведущие позиции в Российском востоковедении, в частности монголоведении [9].
13Конференция Восточного института - собрание профессорско-преподавательского состава.
39
С открытием в Иркутске университета в 1918 г., где одним из первых, было образовано восточное отделение, а монголоведение стало ведущим направлением. Этому способствовало ряд обстоятельств. Во-первых, город был местом с богатыми традициями изучения монгольского языка, этнографии и истории Монголии. Во-вторых, в Иркутске в 1918-1921 гг. находились организации Коминтерна, которые оказывали помощь монгольским революционерам. В-третьих, в 20-е годы, врезультате бурных событий революции и гражданской войны в России, в Иркутске оказались многие востоковеды Москвы и Петрограда. В 1926-1932 гг. Иркутский университет начал обучение монгольских студентов и подготовку квалифицированных специалистов для партийных, государственных и научных организаций Монгольской народной республики (МНР), что также усиливало интерес к истории страны, ее языку и культуре.
В начале XX в. монголоведение в Петербурге переживало нелегкие времена: А.М. Позднеев был назначен на должность директора ВИ во Владивостоке, представителей старой школы, еще казанской, уже не было в живых, а плеяда молодых монголоведов только начинала свою научную стезю: в 1900 г. преступил к преподавательской деятельности в университете В.Л. Котвич.
Продолжал плодотворную работу Азиатский музей. В первой четверти XX в. Музей пополнился коллекциями из многих других фондов, значительно выросло число сотрудников. В 1928 г. при Академии наук СССР был создан Институт по изучению буддийской культуры, в который вошли Ф.И. Щербат-ской, С.Ф. Ольденбург, Н.Я. Марр, В.В. Бартольд, Б.Я. Владимирцов [10]. В 1929-30 гг. был подготовлен проект реорганизации восточного сектора Академии наук и на базе Музея в рамках АН СССР был создан Институт востоковедения.
Образованный в октябре 1930 г. из прежних востоковедных учреждений Академии наук (Туркологического кабинета, Института буддийской культуры и Азиатского музея с коллегией востоковедов) Институт повел работу в разрезе историко-экономическом и литературоведческом. В соответствии с этим он состоял из сектора историко-экономического, секторов литературы и девяти кабинетов, разделенных по языковому принципу для более удобного использования материалов по вопросам экономики, истории и литературы стран Востока на восточных языках [11]. В основу работы были положены требования марксистко-ленинской теории, актуальность тем определялась задачами социалистического строительства, основным принципом деятельности было названо планирование не только работы Института в целом, но и отдельных его сотрудников [11]. Надо отдать должное, что руководство, сотрудники, многие из которых известные ученые, являлись продолжателями традиций имперского академического востоковедения, одной из задач которого было собирание рукописей на восточных языках. Та же задача оставалась одной из основных и в новом учреждении, сформулированная как собирание материалов (на восточных языках), только тех, которые «могут показать пути некапиталистического развития народов Союза, бывших царских колоний, характеризующую реакционную роль шаманства, ламаизама и т.д.» [11]. Преемственность в деятельности Института наблюдалась и в полевой исследовательской деятельности,
40
основным принципом которой Институт объявил «комплексность» [11]. Осуществление комплексности на практике мыслилось в экспедиционной работе, куда включались ряд специалистов (этнограф, экономист, антрополог, врач). Однако здесь была поставлена совершенно отличная от целей прежней академической науки задача - подготовка комплексного специалиста, т.е., совмещение разных специальностей в одном исследователе (например, этнограф-экономист) [11]. В созданном в 1930 г. Монгольском кабинете Института востоковедения работали специалисты по основным направлениями монголистики: Н.Н. Поппе, Г.Д. Санжеев, В.А. Казакевич, Г.Н. Румянцев, В.Д. Якимов, С.Д. Дылыков, С.А. Козин, Ц.Ж. Жамцарано, Панкратов, Т.А. Бурдукова, А.И. Воробьева, Е.П. Лебедева, Л.С. Пучковский и др. В 1950 г. Институт востоковедения был переведен в Москву, а знаменитый ленинградский фонд был сохранен как Сектор восточных рукописей. В настоящее время Институт является крупнейшим исследовательским центром России по изучению языков и литературы, истории и культуры, экономики и политики стран Востока. Хранилища Института содержат бесценные коллекции древних книг и рукописей, которые постоянно пополнялись. В частности, многие рукописи на монгольском языке поступили в коллекции Института в начале XX в. благодаря поездкам Цыбена Жамсарано и Базара Барадийна в Монголию при поддержке Русского комитета для изучения Средней и Восточной Азии.
В начале XX в. в России было создано два первых объединения специального востоковедного профиля: Императорское общество востоковедения (1900) и Русский комитет для изучения средней и Восточной Азии (1903). Созданию Русского комитета для изучения Средней и Восточной Азии (РКСВА) предшествовал ряд событий международного характера: съезды востоковедов мира в Риме (1899) и Гамбурге (1902). На первом из них выступил В.В. Радлов с докладом о значимых археологических находках в Восточном Туркестане, что показало важность дальнейшего изучения региона - обширных территорий Азиатской части России, включая Туркестанский край, Казахстан, Сибирь и Дальний Восток и ее ближайших восточных соседей, прежде всего Китая и Монголии [12]. Стало необходимым учреждение в большинстве стран Европы специальных комитетов по археологическому обследованию этого ключевого региона Центральной Азии, сулящего значительные открытия. Участники конгресса приняли решение о создании «Международного союза для изучения Средней и Восточной Азии в историческом, археологическом, лингвистическом и этнографическом отношениях». Ведущим подразделением этой организации должен был стать Русский комитет для изучения Средней и Восточной Азии, учреждённый в 1903 г. в Санкт-Петербурге после утверждения в Гамбурге Устава, подготовленного российскими учёными [12]. Таким образом, Русский комитет был создан в составе этого «международного союза» и не входил ни в какие российские министерства и ведомства, связанные с наукой и образованием. Единственное министерство, перед которым Комитет отчитывался, и то преимущественно о заграничных командировках своих членов, это Министерство иностранных дел, которое, в свою очередь, способствовало оперативной организации научно-исследовательских экспедиций в зарубеж-
ные страны Востока. Главой Русского комитета был утвержден директор Музея антропологии и этнографии (МАЭ) академик Василий Васильевич Радлов. Секретарями РКСВА были избраны Василий Владимирович Бартольд, Лев Яковлевич Штернберг. В основном членами Комитета были востоковеды: уже названные В. Радлов, В. Бартольд, Л. Штернберг, а так же Ф.И. Щербатской, П.С. Попов, И.Я. Коростовец, В.Л. Котвич, позднее вошли монголоведы А.Д. Руднев, Б. Я. Владимирцов, А. М. Позднеев. Все ученые являлись представителями разных организаций: Академии наук, Петербургского университета, его восточного факультета и ряда министерств: народного просвещения, финансов, иностранных дел, военного, а так же научных обществ: Русского географического, археологического обществ и Археологической комиссии. Согласно Уставу, Русский комитет был призван «всячески содействовать изучению сохранившихся памятников как вещественных, так и духовных, в соответствующих странах» [13]. Тесное сотрудничество РКСВА осуществлял не только с центральными научными учреждениями, но и региональными, особенно это проявлялось во взаимодействии с региональными отделами Русского географического общества, которые способствовали работам экспедиций Комитета на территории России, и способствовали их продвижению за границу. Это взаимодействие осуществлялось на протяжении всего периода существования Комитета, вплоть до 1921 г., когда он вошел в состав Коллегии востоковедов, а в 1923 г. окончательно прекратил свое существование.
Монголия и сопредельные с ней районы занимали в исследованиях Русского комитета одно из важных мест. Это было обусловлено многочисленными политическими процессами, происходящими на ее территориях. Понимая, что все события начала XX в. могли способствовать утрате исторических ценностей, их потере для науки, и в то же время, 1911 и 1912 гг., связанные с приобретением государственного суверенитета Халхи, способствовали работе российских экспедиций: Россия стала для независимой Северной Монголии дружественным государством, и эти обстоятельства активизировали экспедиционные исследования.
Период с 1908 по 1912 гг. связан с активной работой монголоведов Русского комитета В. Котвича, А. Руднева, Б. Владимирцова, которые плодотворно сотрудничали между собой и направляли деятельность бурятских исследователей Цыбена Жамсарано и Базара Барадийна, ставших так же признанными специалистами-монголоведами. Ц. Жамсарано и Б. Барадийн при поддержке Комитета, его финансировании совершили неоднократные поездки к забайкальским бурятам, а так же в Монголию и Тибет [14]. Таким образом, первыми бурятскими учеными с мировым именем были востоковеды. Одним из первых из бурят, кто получил европейское образование и стал известным монголоведом, был Доржи Банзаров, который получил всестороннюю подготовку в стенах Казанского университета - колыбели российского монголоведения. Д. Банзаров, Г. Гомбоев, Ц. Жамсарано, Б. Барадийн, Э. Ринчино, Г. Цыбиков составляют блестящую плеяду российских ученых, внесших весомый вклад в развитие российской научной школы монголоведения.
В Улан-Удэ сложился один из крупных центров и академического, и университетского монголоведения, интеграция которых наблюдается сегодня. Бу-
42
рятия и Монголия исторически тесно связанны, на протяжении веков этот регион являлся своего рода «мостом», который связывал Россию и Монголию. Верхнеудинск (ныне Улан-Удэ) был тем пунктом, через которые зарождались контакты русских и монголов, происходило взаимовлияние и взаимопроникновение культур этих народов. В трудные годы военного времени русско-японской войны Восточный институт из Владивостока был переведен в Верх-неудинск.
Это лишь несколько страниц об основных этапах развития монголоведения в России, с помощью которой мы хотели показать сложность всего процесса и одновременно его многогранность. В связи с чем, все отчетливее становится необходимость дальнейшего изучения деятельности обществ, институтов, университетов, биографий и научного наследия плеяды известных и малоизвестных монголоведов.
Литература
1. Кузьмин Ю.В. История сибирского монголоведения: Учеб. пособие. -Иркутск, 2002. - С. 6.
2. Хохлов А.Н. А.В. Игумнов - составитель первого в России большого монгольско-русского словаря.
3. Письма монголоведа О.М. Ковалевского к попечителю Казанского учебного округа М.Н. Мусину-Пушкину об изучении монгольского языка под руководством сибирского переводчика А.В. Игумнова хранятся в Национальном архиве Республики Татарстан (НАРТ)//НАРТ. Ф. 92. Оп.1. Д. 2237.Л. 57об-58об., 70-73об.
4. История отечественного востоковедения до середины XIX века. - М., 1990. - С. 275.
5. НАРТ (Национальный архив Республики Татарстан). Ф. 977. Оп. ИФФ. Д. 233. Л. 2-2об. Документ - предложение Попечителя от 17 апреля 1833 г. его Превосходительству господину управляющему Министерства народного просвещения об усилении в Казанском университете изучения восточных языков: «обучающихся монгольскому языку освободить от изучения арабского, персидского, татарского, турецкого...».
6. НАРТ. Ф. 977. Оп. ИФФ. Д. 419. Л.1-1об,7. - Документ от мая 1843 г. Об образовании восточного института при Казанском университете. Это предложение инициировал М.Н. Мусин-Пушкин перед министром просвещения.
7. НАРТ. Ф. 92. Оп. 1. Д. 6902. Л.148. Профессор О.М. Ковалевский остался в Казани и 3 мая 1855 г. был утвержден ректором Казанского университета.
8. Отчет о состоянии Императорского Казанского университета за 1854/1855 учебный год. - Казань, 1855. - С. 46.
9. Полянская О. Н. Монголоведение в университетах России в XIX- XX вв. Восточный институт во Владивостоке // Гуманитарный вектор. - 2011. - № 3(27). - С. 48-52.
10. Известия Академии наук СССР. - 1928. № 8-10. - С. 518.
11. Вестник Академии наук СССР. - 1931. - № 1. - С. 54, 56. 57.
12. ИРК (Известия Русского комитета для изучения Средней и Восточной Азии в историческом, археологическом, лингвистическом и этнографическом отношениях). - 1903. - № 1.- С. 5, 7-9,10-12.
13. СПФ АРАН (Санкт-Петербургский филиал Архива РАН). Ф. 148. Оп.1. Д. 16. Л. 6.
14. Полянская О.Н. Монголоведные направления в исследованиях Русского комитета для изучения Средней и Восточной Азии // Вестник Бурятского госуниверситета. Вып. История. 7/2013. - С. 123-130.
Полянская Оксана Николаевна - кандидат исторических наук, доцент Бурятского государственного университета, г. Улан-Удэ.
Polyanskaya Oksana - Candidate of Historical Sciences, Buryat State University, Ulan-Ude.
УДК 94(517)
DOI 10.18097/2306-753X-2014-1-44-50
© А. В. Амагыров
Особенности правовой защиты нематериальных благ по современному законодательству Монголии
В статье автор исследует особенности правовой защиты нематериальных благ по законодательству Монголии. Были проанализированы соответствующие положения Конституции и Гражданского кодекса Монголии. Проведено сравнение с законодательством России.
Ключевые слова: Монголия, нематериальные блага, Конституция Монголии, Гражданский кодекс Монголии.
© A. Amagyrov
Features of legal protection of the non-material benefits by the legislation of Mongolia
The author of the article researches the features of the legal protection of the nonmaterial benefits by legislation of Mongolia. The relevant provisions of the Constitution and the Civil Code of Mongolia were analysed. Comparison with the legislation of Russia is carried out.
Keywords: Mongolia, non-material benefits, Constitution of Mongolia, Civil Code of Mongolia.
Становление и развитие естественных прав человека имеет длительную историю, в рамках которой появляются конкурирующие между собой подходы и теории, характерные для той или иной страны. На сегодняшний день эффективное правовое регулирование личных неимущественных отношений, в том числе и защита нематериальных благ, является ключевой гарантией незыблемости и неотъемлемости основных прав и свобод человека и гражданина,
