CC BY
176
А. Вебер,
студент Университета г. Констанца (Германия)' НАЦИОНАЛЬНАЯ КАРТИНА МИРА В ЗЕРКАЛЕ АССОЦИАТИВНОГО СЛОВАРЯ
Предметом нашего внимания явился словарь «Ассоциативные нормы русского и немецкого языков», созданный совместно российскими и немецкими лингвистами {Уфимцева Н. ВСтернин И. АЭккерт Х. Ассоциативные нормы русского и немецкого языков. М.; Воронеж, 2004). Словарь созда-
вался по аналогии с уже имеющимися двуязычными ассоциативными словарями, построенными на основе психолингвистических экспериментов, целью которых является выявление национальной специфики языкового сознания разных лингвокультурных общностей на фоне русского языкового сознания.
Психолингвистический эксперимент активно используется в современной науке для выявления особенностей языковой личности современника. Осо-
* А. Вебер с сентября 2008 г. по февраль 2009 г. проходил обучение на филологическом факультете РГПУ им. А. И. Герцена. Научный консультант — заведующая кафедрой русского языка, профессор
В. Д. Черняк.
бенно популярен так называемый свободный ассоциативный эксперимент, когда испытуемым предъявляется слово-стимул, на которое требуется отреагировать (в устной или письменной форме — в зависимости от конкретных условий эксперимента) первым пришедшим в голову словом или словосочетанием. Оказывается, что значительная часть испытуемых на предъявляемые стимулы реагирует одинаково. Например, на слово тетя большинство русскоязычных испытуемых дает реакцию дядя, на стимул снег — белый. Такие ассоциации свидетельствуют об ассоциативных нормах, характерных для определенного лингвокультурного сообщества, однако не менее интересны и единичные ассоциации. Ассоциативный словарь, построенный на основе количественного анализа данных ассоциативного эксперимента, является эффективным инструментом постижения особенностей языкового сознания.
Эксперимент, который лег в основу словаря, проводился с немецкими и русскими школьниками и студентами в возрасте от 17 до 22 лет. Испытуемым в России и Германии предлагались параллельные, полностью соотносительные списки, содержащие по 112 слов-стимулов (русских и немецких), на которые необходимо было дать спонтанную реакцию. Полученные результаты группируются по частотности. В словаре друг за другом даются одноименные ассоциативные поля, что позволяет быстро сопоставить ассоциации у носителей двух языков. В совокупности материалы ассоциативного словаря позволяют понять особенности языковой картины мира двух народов.
Наибольший интерес представляют первые три наиболее часто повторяющиеся ассоциации на стимул, которые дают, как правило, не менее 50% респондентов. На основании полученных результатов мы можем получить представление о так называемых ассоциативных нормах, которые убеждают, что ассоциации появляются не произвольно, а по определенным правилам и мы даже можем в определенной мере предсказывать их.
Для немецких испытуемых особенно частой (более 85%) является ассоциация контраста, например, на стимул viel {много) более 5 0% опрошенных дали ассоциацию контрастного типа; на втором месте стоят ассоциации тождества. Синтагматические ассоциации, отражающие реальные связи слов в речи (типа белый— ■ снег, друг— ■ мой), встречаются реже, обычно тогда, когда нет однозначного синонима или антонима для стимула. Для русских испытуемых такие ассоциации более характерны.
Приведем примеры из словаря:
klein (маленький) ■groß (большой) (42,4%) маленький —■■ ребенок
(12,2%)
weiß (белый) —■ schwarz (черный) (38,6%) белый —■ снег (25,1%)
krank (больной) ■ gesund (здоровый) (23,1%) больной —■ человек
(18,2%)
Feind (враг) —■ Freund (друг) (19,7%) враг —■ народа (16,8%)
Freude (радость) ■ Glück (счастье) (18,4%) радость —■ большая (7,7%)
Morgen (утро) ■ Abend (вечер) (17,3%) утро —■ раннее (18,0%)
gehen (идти) —■ laufen (бегать) (35,9%) ходить —■ пешком (12,3%)
hoffen (надеяться) ■ bangen (беспокоиться) (12,5%) надеяться —■ на
лучшее (20,3%)
wollen (хотеть) ■ —müssen (долженствовать) (8,4%) хотеть —■ есть
(10,8%)
Основной причиной различий, как нам кажется, являются внутренние языковые
особенности, различная морфологическая структура немецкого и русского языков. Особенно отчетливо это проявляется у прилагательных, которые в
Национальная картина мира в зеркале ассоциативного словаря
русском языке всегда характеризуются определенным родом, числом и падежом. Русские прилагательные-стимулы всегда даются в форме именительного падежа, единственного числа и мужского рода, напротив, немецкие прилагательные — в несклоняемой форме. В ассоциациях русские опрошенные обычно продолжают стимул «горизонтально», как в речевой цепи: больной ■ человек, радость ■ большая. Минимум 60% всех русскоговорящих опрошенных в качестве ассоциации на 20 прилагательных мужского рода давали существительное мужского рода единственного числа. В немецких же ассоциациях род не играет никакой роли.
Второй внутренний языковой аспект — это грамматическая необходимость артикля в немецком языке. Разумеется, можно составить предложение на немецком языке только из одного субъекта и одного предиката, но эта форма встречается достаточно редко. Напротив, в
русском языке предложения из субъекта и предиката всегда грамматически законченные, и
это часто отражается в ассоциациях: голова —■ болит (12,1%); дело —■
сделано (8,8%); огонь ■—горит (6,1%); река —■ течет (4,9%); вместе —■ весело (4,7%); жена —■ ушла (4,1%); бог —■ есть (4,0%).
На ассоциативные нормы влияет и то, что в тех случаях, когда в русском языке используется словосочетание, в немецком — появляется сложное слово, поэтому для русских более характерны ассоциации, отражающие синтагматические связи двух слов, то есть типичные связи слов в речи: родной —■ язык (30,1%) (нем. Muttersprache); машина ■ времени (25,9%)
(нем. Zeitmaschine); маленький —■ ребенок (12,2%) (нем. Kleinkind);
день —■ рождения (10,8%) (нем. Geburtstag); палец —■ указательный (9%)
(нем. Zeigefinger).
Особый интерес для выявления специфики национальной картины мира имеют ассоциации, связанные с литературными текстами, заложенными в коллективной языковой памяти. Прецедентные тексты (тексты, известные всем образованным носителям языка и часто используемые в процессе общения) в обеих культурах имеются в достаточном количестве, однако в ассоциациях они проявляются по-разному. Материалы словаря показывают, что в языковом сознании русских прецедентные тексты оказывают большее влияние на речевое поведение. Причиной могут быть традиции обучения. В русской (а также в бывшей советской) системе образования сказки, стихотворения, детские песни, литературные произведения играют более значительную роль, чем в немецкой. В процессе обучения русские дети должны выучить наизусть гораздо больше текстов, чем немецкие, так что определенные фрагменты текстов глубже входят в коллективную языковую память и гораздо легче извлекаются оттуда.
Названия и тексты из общеизвестных литературных произведений и кинофильмов в качестве коллективного знания более прочно вошли в русскую языковую культуру, чем в немецкую, о чем свидетельствуют следующие ассоциации: мальчик — ■ с-пальчик; дядя —■ Ваня, Степа; война —■ миров и мир; вместе —■ весело шагать; время —■ не ждет, вперед; встреча —■ на Эльбе; слово —■ о полку Игореве; ветер ■ странствий; белый —■ Бим, пудель, Андрей; человек — ■ амфибия; ночь —■ перед рождеством; народ —■ безмолвствует; маленький —■ принц.
Такие ассоциации, как памятник —■■ Пушкину, поэту, также принадлежат коллективному культурному знанию (более трети ассоциаций на этот стимул у русских — существительные в дательном падеже, называющие конкретных личностей). В немецких же ассоциациях, к примеру, на стимул Denkmal (памятник) только единичные связаны с конкретными личностями, так как
по грамматическим законам немецкого языка denkmal (памятник) стоит в конце сложного слова, например, Goethedenkmal (памятник Гете).
Среди ассоциаций русских мы наблюдаем многочисленные пословицы и устойчивые выражения: голод не тетка; руки крюки; слово не воро-
бей; работа не волк. Ассоциации такого рода обычно не появляются у немецких испытуемых, хотя в немецкой разговорной речи встречается не меньше поговорок и устойчивых словосочетаний.
Многие различия в ассоциациях в двух частях ассоциативного словаря основаны на различиях в русской и немецкой культурах. Общественные, исторические и политические особенности обеих стран обусловливают ассоциации, которые в другом языке могут появиться только при особых условиях. Например, стимул война у русских испытуемых вызывает ассоциацию отечественная. Это понятие — важная часть русской истории. Немецкие школьники и студенты знают это понятие, но не используют его в активном лексиконе. На стимул голод у русских появляются исторически мотивированные реакции Ленинград, блокада, в Ленинграде.
Особенно выделяются ассоциации, отражающие устойчивые штампы, характерные для определенного исторического периода. Примечательно, что на стимул враг даже в постсоветской России появляется устойчивая ассоциация народа, на стимул красный — флаг, галстук, на стимул голос — Америки, на стимул народ — и партия, на стимул руки — прочь от Никарагуа. Заметим при этом, что опрашиваемые в силу своего возраста не испытали непосредственное воздействие советской идеологии, однако подобные штампы становятся и у молодого постсоветского поколения частью коллективной памяти и легко «вызываются» из языкового сознания.
Представляет интерес отраженная в словаре самоцензура опрашиваемых, что проявляется, в частности, в отказах дать реакцию на тот или иной стимул (количество отказов у немецкоговорящих испытуемых всегда гораздо больше, чем у русскоговорящих). Самым ярким примером является стимул народ, который в русском языковом сознании помещен в идеологический контекст и вызывает устойчивые ассоциации великий, могучий, советский, и армия едины, и партия едины, победитель, непобедимый, и партия и т. п. (есть, конечно, и противоположные ассоциации: глупый, темный, быдло,
загнанный, злой). Ни один русский опрошенный не отказался от ответа на этот стимул. У немцев же количество отказов велико, что связано, видимо, с определенной самоцензурой (нежеланием воспроизводить частотный в нацистской Германии штамп).
Стимулы Frau (женшина, жена), Mann (мужчина, муж, человек), Mädchen (девочка, девушка), Junge (мальчик, юноша), Liebe (любовь), schön (красивый, прекрасный), Nacht (ночь), Mund (рот), Finger (палец), Treffen (встреча) , wollen (хотеть, желать) регулярно вызывают у немцев ассоциации сексуального характера, у русских же опрошенных, за исключением нескольких случаев, такие реакции не встречаются. Это также говорит о прочности этнокультурных стереотипов.
Ассоциативный словарь позволяет понять, как особенности жизни социума влияют на актуальные связи в лексиконе. Например, на стимул бабушка у русских появляются ассоциации доброта, в деревне, платок, пироги, блины, телевизор и т. п. У немецких опрошенных пятая по частотности ассоциация Großmutter ^(бабупка) ^ Geld (деньги). Она объясняется тем, что эффективная система пенсионного обеспечения в Германии позволяет пенсионерам снабжать «карманными деньгами» своих внуков, что и стимулирует устойчивую ассоциативную связь, отсутствующую в русском ассоциативном поле. В то же время значительное количество сходных и сопоставимых реакций указывает на общность языковой картины мира русских и немцев.
