CC BY
13НАТО В ВОСТОЧНОЕВРОПЕСКОМ ГЕОПОЛИТИЧЕСКОМ ПРСТРАНСТВЕ: ПАРАДОКСЫ, СОБЛАЗНЫ, НЕВРОЗЫ
Ю.И Игрицкий,
Зав.Отделом Восточной Европы ИНИОН РАН
Парадокс первый: сейчас, после окончания сорокалетней эпохи катаст-рофогенной межблоковой конфронтации, НАТО воспринимается многими россиянами как более угрожающая сила, чем ранее.
Парадокс второй: в условиях налаживания партнерских отношений между Западом и Россией как правопреемницей СССР главным гарантом возникновения военных угроз по-прежнему остается ядерный баланс сил.
Парадокс третий: как следствие первых двух парадоксов расширение НАТО на восток во всевозрастающей степени превращается для России из внешнеполитической проблемы во внутриполитическую.
Эта ситуация порождает новые соблазны и неврозы.
Повальное влечение посткоммунистических государств Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) к западноевропейским и атлантическим политико-экономическим структурам подтвердило, что политика, как и природа, не терпит пустоты, но не опровергло закона сообщающихся сосудов, побуждающего государства и международные сообщества стремиться к балансу сил. Как правопреемница СССР и крупнейшая военная держава в Европе Россия унаследовала все последствия ликвидации равновесного статус-кво в конце 1980-х-начале 1990-х годов. Изо всех составляющих былого баланса сил в ее распоряжении остался лишь один фактор - ядерная мощь, сохранившая функцию сдерживания. С точки зрения чистой логики, ситуация парадоксальная: нужда в сдерживании отпала, а фактор сдерживания остается. Более того, сторонники расширения НАТО на восток в числе прочих доводов приводят и такой: России нечего бояться, у нее же осталось преимущество в МБР.
Данный пример показывает существенную условность категорий опасности и безопасности, баланса и дисбаланса, стабильности и нестабильности в пространстве европейской геополитики. Тем не менее никуда не уйти от того факта, что нарушение неядерного, геополитического баланса сил, усугубляемое при-ближнием к границам России военно-политического блока, десятилетиями расценивавшегося как потенциальный агрессор, пугает старшее поколение россиян и не нравится многим "новым русским". Облегченные вздохи экспертов по поводу того, что у России сегодня нет врагов, как правило, сопровождаются унылыми констатациями, что у нее уже нет и друзей2 ситуация, к которой страна и ее общественное мнение не привыкли. Отсюда шарахания среди политиков ("быть или не быть" в НАТО и с НАТО) и размытость политического зрения среди обывателей. По одному из социологических опросов, все крупнейшие державы Запада, образующие костяк НАТО, вызывают у россиян сугубо положительные чувства: США у 77,6% респондентов, Англия у 76,6%, Германия у 69,0%, Франция у 78,9%3. Сам же Североатлантический союз воспринимается далеко не столь однозначно. Это еще один парадокс постблокового, посткоммунистического этапа истории Восточной Европы.
Противостояние неврозов
(российского комплекса развенчанной супердержавы и европейского комплекса традиционного страха перед "русским медведем") - не в пользу России, чьи политики мыслят и действуют менее рационально и более импульсивно, чем западные. Но этот дисбаланс неврозов не дает Западу преимуществ и не сулит ничего хорошего, ибо ослабляет позиции тех трезвомыслящих россиян, которые понимают, что остановить сближение бывших союзников СССР и Запада уже нельзя хотя бы потому, что оно встречное, и первые шаги сделаны самой Вос-
5 См.напр., Коликов Н. Россия в контексте глобальных перемен // Свободная мысль. - М.. 1994. -N2-3. - С.15; Рогов С. Россия и США на пороге XXI века // Свободная мысль. - М.. 1997. - N 7. - С.38.
3 Андреев А.Л. "Мы" и "они": отношение россиян к
другим странам мира // Обновленная Россия:
Трудный поиск решений. Вып.4. - М.: Российский
независимый институт социальных и национальных проблем, 1996. - С.202
точной Европой. Задача в том, чтобы попытаться максимально рационализировать ситуацию к пользе России. Многое, очень многое зависит от жестов и акций Запада, которые выказывали бы его готовность забыть о своей победе в "холодной войне" ("трех нет" Х.Соланы в отношении намерений, планов и причин подвергнуть Россию силовому давлению уже недостаточно). Ж.Ширак прав, подчеркнув несколько раз: "Россию нельзя унижать".
Подписанный 28 мая 1997 г. Основополагающий акт (ОА) между НАТО и Россией, в котором, после полугодовых торгов как бы сделана уступка России и не только принята "датско-норвежская модель", предусматривающая неразмещение ядерного оружия на территории стран - новых членов НАТО, но также зафиксированы обязательство блока ограничить там присутствие конвенциональных вооруженных сил и взаимное обязательство сторон не применять силу или угрожать ее применением, - этот акт чрезвычайно важен с международно-правовой точки зрения, но недостаточен в морально-психологическом плане. В конечном счете, несмотря на практическое воплощение программы "Партнерство во имя мира" (около тысячи мероприятий 42 стран, сотрудничество НАТО и России в урегулировании боснийского конфликта, разработка мер по ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций), ОА - не договор о дружбе и сотрудничестве, к которым привыкло российское общественное мнение, а хартия об основах отношений двух хотя и миролюбивых, но настороженных сторон.
Огромные расходы, сопряженные с адаптацией военных структур НАТО и государств-неофитов, только усиливают российский невроз: если в топку оборонных расходов бросают десятки миллиардов долларов, то должен быть "ultima ratio", гасящий недовольство налогоплательщиков. Возможно, этот "ultima ratio" - собственный невроз Запада в отношении "недожатого" преемника бывшего врага.
К сожалению, невроз сильного в политике всегда идет рука об руку с соблазном сильного. Понятно, что возможность возвращения коммунистов к власти в России и непредсказуемость рос-
сийского политического истеблишмента (одна война в Чечне чего стоит) пугают Запад. Но Запад должен знать, что для десятков миллионов россиян, было воспрявших от многолетней антизападной спячки, обещание Бейкера Горбачеву 9 февраля 1990 г., что "военное присутствие или юрисдикция НАТО не будут увеличены в восточном направлении ни на один дюй4, сейчас выглядит обыкновенным лицемрием.
В конечном счете дело вовсе не в разрастании натовских структур. Расширение НАТО на восток - это лишь следствие (хотя, конечно, ключевое) смены парадигмы создания системы безопасности в Европе5. Если Парижская хартия для новой Европы 1990 г. предусматривала постепенное сближение капиталистического и посткоммунистического секторов континента при ведущей роли ОБСЕ, то затем, особенно явно с начала 1994 г., Запад переориентировался на укрепление европейской безопасности и расширение внутриевропейского сотрудничества посредством продвижения НАТО в восточном направлении и поэтапного включения в другие европейские структуры прежде всего стран -бывших сателлитов СССР. Россия в формировании этого курса была обойдена, ей отвели роль последнего круга общеевропейской интеграции и то лишь в случае успешного продолжения внутренних реформ. Как заявил Х.Солана по поводу перспективы вхождения России в НАТО, "этот вариант не стоит сегодня на повестке дня, но я считаю, что нельзя говорить, что его не будет никогда"6.
Смена парадигмы безопасности в Европе переживается Россией особенно болезненно в силу того, что положенные в ее основу принципы дифференцированного подхода и поэтапности не исключают в конечном счете принятия в НАТО бывших республик Советского Союза, в первую очередь Латвии, Литвы, Эстонии, Украины. Если мотивация политиков и немалой части населения го-
7 Скосырев В. Политический обмен на высшем уровне // Известия. - 18.02.97. - С.З
А. Загорский в интересной статье "Россия и расширение НАТО: эндшпиль" ("Pro et contra". - М., 1997. - Т.2, N1. - С.79-80) говорит о смене парадигмы создания единой, большой Европы, что скорее верно, однако, в отношении планов Запада на более отдаленную перспективу.
9 Известия. - 07.0З.97. - С.З
сударств Балтии предельно ясна (это, как и для большинства стран ЦВЕ, стремление полностью преодолеть коммунистическое прошлое и исключить всякую возможность силовых угроз со стороны России), то в случае с Украиной трудно отделаться от впечатления, что она не прочь искусно разыграть натовскую карту для обеспечения себе большего простора политического маневра в отношениях с Западной Европой и Россией. Несколько десятилетий балансирования "третьего мира" между Западом и Востоком научили политиков этого мира делать неявные намеки на готовность сближения с обеими сторонами. Вариант этой волнообразной тактики -озвучивание разных точек зрения разными политическими фигурами - уже продемонстрирован Украиной. В январе 1997 г. во время переговоров в Варшаве с А.Квасьневским Л.Кучма высказался за присоединение Украины к Североатлантическому альянсу, а на следующий день его министр иностранных дел Г.Удовенко на пресс-конференции в Женеве заявил, что Украина не собирается делать этого и не намерена игнорировать позицию России. И то, что тот же Г.Удовенко всего два месяца спустя в Штаб-квартире НАТО в Брюсселе, изменив свою позицию на 180о, выразил надежду на поддержку Западом стремления Украины интегрироваться в евроат-лантические структуры, включая НАТО,7 лишь подтверждает: Украина все больше использует опыт многих стран "третьего мира", нашедших свою нишу в межблоковом пространстве. Нелишне указать на то, что уже несколько лет она занимает третье место (после Израиля и Египта) по размерам экономической помощи, получаемой от США, и активно развивает хозяйственные связи с Германией. У Украины немало болевых точек в отношениях с Россией (статус Севастополя, поставки газа из России и ответные поставки сахара и т.д.), и соблазн попроситься в НАТО, чтобы добиться преимуществ в этих точках, с течением времени будет возрастать, особенно в случае замещения российской президентской вакансии Ю.Лужковым.
Даже Белоруссия, при всей откровенно вульгарной антизападной риторике ее нынешнего руководства, пытается обратить в свою пользу неотвратимое приближение НАТО к ее границам, побуждая Россию к более тесным, чем это необходимо, и менее паритетным формам союзнических отношений. Уникальность геополитического положения Белоруссии в том, что она может играть на противоположности интересов и страхов не только в двухмерном (Запад-Россия), но и четырехмерном пространстве (Запад-Россия-Польша-Украина), делая жесты и ходы навстречу всем заинтересованным сторонам. Присоединившись еще два года назад к программе "Партнерство во имя мира", Белоруссия в будущем, в зависимости от развития отношений с Россией, вполне может начать вслух размышлять о возможности вхождения в НАТО вместе со странами Балтии или Украиной. Разумеется, в рамках нынешних союзных отношений с Россией и при нынешнем восприятии Белоруссии Западом это невероятно, но сами подобные размышления могут показаться белорусским политикам соблазнительным рычагом давления на Россию. Традиционно опасное буферное положение в нынешней ситуации дает Белоруссии возможность вести с Россией беспроигрышную игру: антинатовские декларации сближают ее руководство не только с частью российского истеблишмента, но и с внутрироссийской оппозицией, а любые жесты в сторону Европы встретят понимание у всех других соседних стран.
Присутствие НАТО в восточноевропейском геополитическом пространстве, как и вся постбиполярная ситуация с присущим ей ростом региональных, этнических и конфессиональных конфликтов, образует широкое поле для соблазнов, химер, узковерхушечных и массовых неврозов. В какой-то мере эта ситуация сравнима с состоянием Европы накануне Первой мировой войны. Вряд ли весомы предположения, что в случае своего реального расширения НАТО объединит государства католическо-
протестантского мира, а Россия окажет-
7 Известия. - 25.01.97. - С.3; Сегодня. - 22.03.97. -С.1
ся бастионом православного мира8 - это возможно лишь в случае раздела Украины и союза России с Румынией, буквально барабанящей в двери НАТО (гипотеза на сегодня фантастическая). Но сама бездна могущих возникнуть опционов (включая мусульманско-христианское соприкосновение на южных границах России) должна побудить политиков всех заинтересованных государств к максимальной осторожности, к отвержению соблазнов и преодолению невротических комплексов.
♦ ♦ ♦
8 Шмелев Б.А. Расширение НАТО и интересы России // Россия и современный мир. - М., 1997.-N2. - С.110.
