CC BY
57
УДК 34 DOI 10.24412/2073-0454-2021-3-213-218
ББК 67 © С.Б. Поляков, 2021
Научная специальность 12.00.11 — судебная деятельность, прокурорская деятельность, правозащитная и правоохранительная деятельность
НАШЕ МНЕНИЕ: ТОЛЬКО ИСКУССТВЕННЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ ПРИНУДИТ СУДЬЮ К СПРАВЕДЛИВОСТИ
Сергей Борисович Поляков, профессор кафедры теории и истории государства и права, доктор юридических наук, доцент, адвокат
Пермский государственный национальный исследовательский университет (614990, Пермь, ул. Букирева, д. 15) E-mail: psb59@rambler.ru
Аннотация. Настоящая статья — отклик на предложение в журнале «Российский судья» N° 11/2020 продолжить дискуссию по вопросам программного обеспечения решения дела судьей в связи с компьютерной программой, представленной в книгах Х.Д. Аликперова и предназначенной для определения меры уголовного наказания. Критикуется заблуждение наших оппонентов относительно перспектив вытеснения компьютером справедливости и души из правосудия. Доказывается, что искусственный интеллект, наоборот, реанимирует справедливость в правосудии, угасающую из-за непрофессионализма судей. Ключевые слова: судопроизводство, правосудие, справедливость, фактические обстоятельства дела.
OUR OPINION: ONLY ARTIFICIAL INTELLIGENCE WILL FORCE THE JUDGE TO JUSTICE
Sergey B. Polyakov, Professor of the Department of Theory and History of State and Law, Doctor of Legal Sciences, Associate Professor, Lawyer
Perm State National Research University (614990, Perm, ul. Bukireva, d. 15) E-mail: psb59@rambler.ru
Abstract. This article is a response to the proposal in the magazine «Russian Judge» No. 11/2020 to continue the discussion on the software for solving the case by the judge in connection with the computer program presented in the books of Kh.D. Alikperov and intended to determine the measure of criminal punishment. The delusion of our opponents is criticized regarding the prospects for the computer to oust justice and soul from justice. It is proved that artificial intelligence, on the contrary, reanimates justice in justice, which is fading away due to the lack of professionalism of judges.
Keywords: legal proceedings, justice, fairness, factual circumstances of the case.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Поляков С.Б. Наше мнение: только искусственный интеллект принудит судью к справедливости. Вестник Московского университета МВД России. 2021 ;(3):213—218.
Термин «электронное правосудие» в научном обороте в очередной раз был акутализирован с легкой руки профессоров Х.Д. Аликперова и И.М. Ра-гимова [11, с. 8-14]. Позже профессор Ханлар Джа-фарович по данной тематике издал даже целый ряд монографических работ [1; 2], особо примечательно то, что свои предложения он смог зарегистрировать как изобретение.
С учетом перспектив вытеснения человека из юридической профессии вообще, а равно полной замены его искусственным интеллектом в правосудии, профессором Н.А. Колоколовым на страницах журналов «Уголовное судопроизводство» и «Российский судья» была организована дискуссия.
Некоторые участники данного диспута изысканиям профессора Х.Д. Аликперова дали резко отрицательную оценку [8], другие, включая и самого
Н.А. Колоколова, нашли в концепции Х.Д. Аликперова некое рациональное зерно.
В частности, профессор Н.А. Колоколов, доказывая, что в уголовном процессе далеко не все рационально, не без оснований высказался: «компьютер вместо судьи — арифметика вместо души». Свои рассуждения Никита Александрович, как всегда, подкрепил примерами из судебной практики [5, с. 3-7].
В рамках разгоревшейся дискуссии Н.А. Колоколов неоднократно обращался к теме «электронного правосудия», заостряя тему «искусственного интеллекта» [6, с. 3-6]; скажем больше, итоговый вывод модератора спора: «Электронные весы правосудия» — наше будущее» [7, с. 61-64].
Нам уже доводилось высказывать свое мнение об «Электронных весах правосудия» [9, с. 15-19]. Но в
оригинально поданной журналом «Российский судья» острой полемике Х.Д. Аликперова и рецензента его работы И.В. Маслова обнажились вопросы, от решения которых зависит создание и внедрение информационных технологий не для обработки судебного документооборота, нелепо называемого «электронное правосудие», а именно для правоприменительной деятельности, и выведение правосудия за счет этого на новый качественный уровень. Мимо них мы, в силу наших научных интересов, пройти не можем.
Созданная Х.Д. Аликперовым и его соратниками программа направлена на реализацию требований закона о справедливости приговора (ст. 297 УПК РФ), которая ч. 2 ст. 389.18 УПК РФ определяется как назначение наказания, соответствующего тяжести преступления, личности осужденного, по своему виду или размеру не являющимся чрезмерно мягким или чрезмерно суровым.
«По Аристотелю, справедливость — это определенная характеристика таких отношений между людьми, которые нуждаются по своей природе в известной мере» [12, с. 6]. В ч. 2 ст. 389.18 УПК РФ словами «соответствующее», «чрезмерно» подчеркивается ключевой признак понятия справедливости, которое, однако, неведомо многим судьям.
Для начала, пример из практики. В судебном заседании по гражданскому делу о взыскании компенсации морального невиновно (как установлено в уголовном судопроизводстве) причиненного вреда в пояснении суду в качестве представителя ответчика я воспроизвел положение п. 2 ст. 1101 ГК РФ, на основании которого заявлен иск: «При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости». В целях обратить внимание судьи на действия истицы, неразумные действия которой явились причиной вреда ее ребенку, чтобы они были положены на чашу весов правосудия в определении размера компенсации, говорю: «Со времен Аристотеля называют виды справедливости — уравнивающая и распределяющая...». Далее диалог, клянусь, без купюр:
Судья (перебивая строго-недоуменно): Вы это к чему?
Адвокат: Чтобы определить понятие справедливость, предусмотренное применяемой в деле нормой права.
Судья (секретарю): Запишите в протокол замечание адвокату!
Адвокат: За что?!
Судья: За пререкания с судьей!
И это не уникальный анекдот. Магистрантами Пермского филиала ВШЭ в октябре 2020 г. по учебному заданию по курсу «Мониторинг правоприменения» изучены сплошной выборкой за определенные периоды, установленные для каждого из студентов, из СПС «КонсультантПлюс» или с сайта https://sudact.ru по слову «справедливость» 397 судебных актов судов общей юрисдикции или арбитражных судов разных инстанций. Из них 353 по гражданским делам, 44 — о привлечении к административной ответственности. Критерии исследования: 1) указание на ценности, между которыми суд определял меру справедливости, и 2) указание фактических обстоятельств дела, соответствующих названным ценностям.
Только в 103 решениях по гражданским делам из 353 (менее 30%) и в 32 из 44 (72,7%) — по административным делам названы ценности, в балансе между которыми определялась справедливость по делу. В остальных случаях суды лишь упоминали принцип справедливости, которым они, якобы, руководствовались.
Если хоть одно какое-то фактическое обстоятельство дела в связи с называемыми ценностями упоминалось в решении, такой судебный акт засчитывался как фактически обоснованный в определении справедливости. Например, к таким отнесено решение Пермского краевого суда от 27 февраля 2019 г. по делу № 7-460/2019 / 12-176/2019, в котором написано: «При назначении Ибрагимовой А. административного наказания судьей районного суда требования ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и ст. 4.1 КоАП РФ были соблюдены, поскольку объективных данных, свидетельствующих о наличии у Ибрагимовой А. устойчивых семейных связей с гражданами Российской Федерации не установлено. Из материалов дела усматривается, что несовершеннолетние дети Ибрагимовой А. являются гражданами ****, что в данном случае не повлечет нарушение ее прав на уважение личной и семейной жизни, поскольку они гражданами Российской Федерации не являются. В соответствии с общими правилами назначения административного наказания, основанными на принципах справедливости, соразмерности и индивидуализации ответственности, административное наказание за совершение административного правонарушения назначается в пределах, установленных законом, предусматривающим ответственность за данное админи-
стративное правонарушение, в соответствии с КоАП РФ (ч. 1 ст. 4.1 КоАП РФ). Из материалов дела об административном правонарушении усматривается, что на территории Российской Федерации Ибрагимова А. ранее привлекалась к административной ответственности в связи с нарушением миграционного законодательства. Следовательно, назначение Ибрагимовой А. дополнительного наказания в виде административного выдворения за пределы Российской Федерации обусловлено также необходимостью защиты национальной безопасности и общественного порядка, связано с предупреждением совершения новых правонарушений как самим правонарушителем, так и другими лицами. Таким образом, назначение Ибрагимовой А. дополнительного наказания в виде административного выдворения за пределы Российской Федерации основано на данных, подтверждающих действительную необходимость применения к ней такой меры ответственности, а также ее соразмерность в качестве единственно возможного способа достижения справедливого баланса публичных и частных интересов в рамках административного судопроизводства. Оснований для исключения дополнительного наказания, в том числе по доводам жалобы, не имеется». Притом что из решения нельзя понять, каким образом работа Ибрагимовой мойщицей посуды в кафе (частные интересы) подрывает национальную безопасность и общественный порядок Российской Федерации (публичные интересы), и по какой шкале справедливый баланс публичных и частных интересов найден в выдворении женщины и ее несовершеннолетних детей из страны, в которой она не паразитировала.
Но даже при таких некритических оценках засчитаны, как фактически обоснованные, только 18 из 32 (56%), или 41% от общего числа (44) изученных решений по административным делам, и 63 из 103 решений по гражданским делам, в которых назывались противоречивые ценности (61%), или 17,5% от общего числа (353) изученных решений по гражданским делам.
В большинстве случае в решениях по административным делам судьи ограничивались лишь воспроизведением ч. 1 ст. 4.1 КоАП РФ, а по гражданским делам — положением закона о необходимости определить меру конкурирующих ценностей.
Например, в решении Невского районного суда Санкт-Петербурга от 7 февраля 2019 г. по делу № 2-1819/2019 написано: «Размер присуждаемой потребителю компенсации морального вреда в каждом
конкретном случае должен определяться судом с учетом характера причиненных потребителю нравственных и физических страданий исходя из принципа разумности и справедливости. В силу ст. 1101 Гражданского кодекса РФ размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины при-чинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего. Оценив представленные доказательства по делу в совокупности, учитывая фактические обстоятельства, а также требования разумности и справедливости, исходя из того, что просрочка исполнения ответчиком обязательств привела к нарушению прав Литвинюк Г.М., ввиду чего она испытывала нравственные страдания, суд приходит к выводу о взыскании компенсации морального вреда с ответчика в размере 30 000 руб. Данная сумма, с учетом установленных по делу обстоятельств, в наибольшей степени отвечает требованиям разумности и справедливости, а также способствует восстановлению баланса между нарушенными правами истца и мерой ответственности, применяемой к ответчику». Но что это за индивидуальные особенности потерпевшей, какие именно фактические обстоятельства учтены судом при определении меры ответственности, в решении не указано.
Таким образом, нет оснований для утверждения о массовой справедливости судьи-человека. Наоборот, очевиден вывод о шаблонности мышления и бездушности основной части судей, воспроизводящих положения закона о необходимости находить баланс между ценностями, но не анализирующих наличие или отсутствие фактических обстоятельств дела, соответствующих этим ценностям, их значение для судимых ими людей и относительный в конкретном деле вес конкурирующих ценностей.
Оправдание вроде того, что «работа души» судьи осталась «за кадром» текста судебного решения, исключает по поговорке о соринке и бревне в глазах обоснованность упрека авторам программы в непонятности ее решений.
Два века назад И. Бентам писал: «Нов не принцип пользы; напротив, он по необходимости так же стар, как и человечество. Все, что есть истинного в морали, все, чт.е. хорошего в законах, составляет последствие этого принципа; но большею частью ему следовали по инстинкту, оспаривая его рассудком» [4, с. 52-53]. «Применяемая часто не так, как следует, понимаемая в узком смысле, прикрывая иногда своим именем преступления, польза была признана противоположностью вечной справедливости; она была унижена, получила репутацию продажной, и нужно было много мужества, чтобы восстановить ее честь и раскрыть смысл ее истинных оснований» [4, с. 75-76]. «Слабый и ограниченный ум может впасть в заблуждение, приняв в расчет только малую часть добра и зла <...>. Но не следует сваливать на принцип те ошибки, которые ему противоположны и которые он только один может исправить. Когда человек неверно делает вычисление, в этом виновата не арифметика, а он сам» [4, с. 21]. Один из двух принципов, противоположных принципу пользы, Бентам назвал произвольным принципом или принципом симпатии и антипатии, который «состоит в том, чтобы одобрять или осуждать что-либо на основании непосредственного чувства, не руководясь при суждении никакой другой причиной, кроме самого суждения» [4, с. 10].
Отрицание компьютера в правоприменении есть отстаивание принципа симпатии и антипатии на новом витке правовых дискуссий.
Компьютерная программа определения меры наказания задает судье все положения закона, определяющие назначение наказания (размер наказания за определенный вид преступления, смягчающие и отягчающие обстоятельства и др.), и напоминает судье о необходимости по каждому из них привести или исключить соответствующее ему фактическое обстоятельство дела. Например: «Если в рассматриваемом нами примере в ходе судебного разбирательства установлено, что виновный имеет на иждивении малолетних детей и добровольно возместил имущественный и моральный вред потерпевшему и в то же время совершил преступление в условиях стихийного бедствия, то наказание ему должно быть назначено: 4 года (средневзвешенное наказание) + 0,09 (шаг повышения репрессии) х 1 (количество отягчающих обстоятельств) — 0,13 (шаг понижения репрессии) х 2 (количество смягчающих обстоятельств) = 3,73 года или
3 года и 8 месяцев» [2, с. 49-50]. Или «При необходимости реализации «Электронных весов правосудия» в ручном режиме судье (суду) следует последовательно выполнить шесть несложных операций: 1) установить по делу все смягчающие и отягчающие обстоятельства;..» [2, с. 125].
Таким образом, во-первых, в системе координат программы предусмотрены все положения закона против существующей системы координат судьи «пол — палец — потолок» при бессмысленно копируемых в решение, как попугаем, статей закона о назначении наказания. Во-вторых, программа обязывает судью последовательно соотнести все положения закона с фактическими обстоятельствами дела против нынешнего случайного выбора судьей некоторых обстоятельств дела, а то и без всякой оценки таковых.
Это реализация универсальных правил принятия правильного решения. Первое из них: определить полную совокупность, словами И. Бентама, добра и зла. «Проблема количества переменных является решающим фактором в расширяющихся областях системного анализа» [3, с. 41]. Второе: правильный расчет соотношения добра и зла. «Цепочка бесконечных расчетов, многовариантный анализ, отслеживающий путь взаимодействия многих переменных, одновременное решение нескольких сотен уравнений — все это, будучи основой всеохватывающей цифири, является возможным только благодаря инструменту интеллектуальной технологии — компьютеру» [3, с. 39]. Благодаря компьютеру близорукая и случайная избирательность обстоятельств дела, для пущей важности называемая интуицией или душой судьи, заменяется интеллектуальной технологией. «Интеллектуальная технология представляет собой замену интуитивных суждений алгоритмами (правилами решения проблемы)» [3, с. 39].
Следовательно, предложенная программа заставляет существенно последовательнее и глубже видеть и оценить в соответствии с положениями закона обстоятельства конкретного дела, чем видит и оценивает их судья в отсутствие такой программы. Поэтому неточна интерпретация программы И.В. Масловым: «сузить судейское усмотрение при назначении наказания» [8, с. 55, 59]. Точно так же неверно сказать: назначение очков близорукому человеку в том, чтобы сузить его взгляд на окружающий мир. Программа не сужает взгляд судьи на дело, а вооружает судью
инструментом, чтобы он увидел больше ценностей и соответствующих им фактических обстоятельств дела и правильно произвел расчет множества конкурирующих в деле ценностей.
Х.Д. Аликперов приводит мнение одного из своих оппонентов, подчеркивающего, что индивидуализация — важнейший принцип назначения наказания: «При составлении компьютерной программы невозможно учесть все признаки, характеризующие как преступное деяние, так и личность, так как в каждом конкретном случае они специфичны» [2, с. 51]. Но действительный, а не идеальный в мечтах профессоров и редкий в природе человек-судья, как показывает анализ судебных решений, тем более не учитывает все признаки, характеризующие как преступное деяние, так и личность в каждом конкретном случае. Он исходит из своих симпатий и антипатий.
Когда-то кто-то не знал, что можно создать для автомобиля коробку-автомат, и, рассуждая о важности чутко отпускать педаль сцепления, не допускал мысли, что машина без этой педали будет сама переключать передачи, благодаря чему множество «нечутких» людей освоили автомобиль. Но в технических науках, в отличие от юридической науки, преобладают не скептики, а творцы, и поэтому качество нашей жизни стремительно улучшается за счет технических новинок. В то время как справедливость в правосудии — все так же ускользающая мечта, как и много лет назад. Притом что судейский корпус пополняется читателями википедии, но не Л. Толстого и Достоевского в постижении человеческого мира. И других скоро почти не будет.
Все же и в юридическую среду постепенно проникает понимание того, что расчет множества переменных (признаков преступного деяния и личности) компьютер произведет эффективнее человека, тем более среднестатистического. И ныне редкий юрист не калькулятором, а столбиком авторучкой на бумаге производит расчеты, уверяя, что так точнее.
Рецензия И.В. Маслова — уже не вроде рассуждений впервые увидевшего автомобиль «поедет — не поедет», а попытка выяснить, как автомобиль едет и как сделать, чтобы ехал лучше. Это уже обсуждение содержания шагов повышения и шагов понижения репрессии, постановка вопросов об алгоритмах определения вида и окончательного размера наказания за совокупность преступлений в программе Х.Д. Алик-перова [8, с. 58]. Но тут он наталкивается на то, с чем
сталкивается каждый заинтересованный в развитии программирования правоприменительной деятельности ученый — читатель книг Х.Д. Аликперова: «Алгоритм определения вида наказания автор не расписывает» [8, с. 58].
Открытость алгоритмов — механизма программы для правоприменения является необходимым условием для признания, внедрения в практику и бесконечного совершенствования таких программ.
В отличие от Х.Д. Аликперова, оправдывающего «необходимость о многих деталях электронной начинки системы умалчивать, а какие-то описывать лишь в усеченной форме» [7, с. 63], мы еще до настоящего тестирования созданной нами программы информационно-технологической поддержки принятия мотивированных судебных решений по делам искового производства в судах общей юрисдикции опубликовали книгу, в которой подробно показаны каждый алгоритм и каждая комбинация переменных правоприменительной операции в программе [10]. Во-первых, ошибки и недосмотры одиночки при создании сложного механизма практически неизбежны. Во-вторых, невозможно ответить на вопрос И.В. Маслова: «как эту программу можно внедрять в практику, если алгоритмы непонятны?» [7, с. 64]. Следуя упомянутой поговорке, судебная власть только свои немотивированные, фактически необоснованные, допотопные решения будет считать верхом справедливости, но не выданные «черным ящиком» компьютера, пусть и самые точные. Поэтому Х.Д. Аликпе-рову не следует обижаться на реплику И.В. Маслова
0 том, что описанный в монографии алгоритм определения размера наказания стоит максимум 100, а не
1 миллион евро [7, с. 64]. Мы увидели в ней не уничижение рецензентом работы Х.Д. Аликперова и его соратников, а обиду ученого, которому вместо участия в проверке расчетов по принципу пользы предложили взять на веру программу, не доказав, что она сделана не по произвольному принципу.
Однако, оправдание Х.Д. Аликперовым закрытости «начинки системы» — не каприз, не себялюбие, а указание серьезной проблемы, кардинально препятствующей внедрению информационных технологий в правосудие. Если «Электронные весы правосудия» создавались частным инвестором, то исключительно он вправе диктовать условия их использования. И его запрет открытого научного обсуждения программы, необходимого для ее внедре-
ния и совершенствования, непреодолим. Кто платит, тот заказывает музыку.
Итак, работа по созданию программы для публичных целей (правосудия) государством не финансируется. «Кота в мешке» государство не приобретет, если только мешок не от лица, приближенного к тем, кто принимает решение о покупке, но это уже другая история. Частный инвестор, согласившись с общедоступностью созданного им продукта, теряет не только надежды на прибыль от инвестиций, но и превращает их в благотворительность. Тупик в поисках справедливости, прикрываемый мифом о душевных и справедливых судьях. А те в то время адвокату за упоминание им в суде имени Аристотеля в связи со справедливостью объявляют замечание с занесением в протокол судебного заседания.
Литература
1. Аликперов Х.Д. Компьютерная программа определения меры наказания: Мат. доклада, сделанного на международной презентации «Электронных весов правосудия» в Баку 14 мая 2019 г. 2-е изд., доп. Баку, 2019.
2. Аликперов Х.Д. Электронная технология определения меры наказания. СПб., 2020.
3. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. М., 2004.
4. Бентам И. Принципы законодательства // Юм Д. Опыты. Бентам И. Принципы законодательства. О влиянии условий времени и места на законодательства: Руководство по политической экономии. М., 1896.
5. Колоколов Н.А. Компьютер вместо судьи — арифметика вместо души // Уголовное судопроизводство. 2019. № 3. С. 3-7.
6. Колоколов Н.А. Еще раз об искусственном интеллекте в правосудии // Уголовное судопроизводство. 2020. № 4. С. 3-6.
7. Колоколов Н.А. «Электронные весы правосудия» — наше будущее // Российский судья. 2020. № 11. С. 61-64.
8. Маслов И.В. Отзыв на монографию доктора юридических наук, профессора Аликперова Ханлара Джафаровича «Электронная технология определения меры наказания» («Электронные весы правосудия») // Российский судья. 2020. № 11.
9. Поляков С.Б., Гилев И.А. Информационные технологии в судопроизводстве // Уголовное судопроизводство. 2019. № 3.
10. Поляков С.Б., Гилев И.А. Алгоритмы судебного решения. Пермь, 2020.
11. Рагимов И.М., Аликперов Х.Д. «Электронные весы правосудия» (цели, возможности, преимущества) // Уголовное судопроизводство. 2012. № 3. С. 8-14.
12. Смирнов А.В. Социальное назначение уголовного судопроизводства: истина или умиротворение сторон? // Уголовное судопроизводство. 2016. № 1.
References
1. Alikperov Kh.D. Komp'yuternaya programma opredeleniya mery nakazaniya: Mat. doklada, sdelannogo na mezhdunarodnoy prezentatsii «Elektronnykh vesov pra-vosudiya» v Baku 14 maya 2019 g. 2-e izd., dop. Baku, 2019.
2. Alikperov Kh.D. Elektronnaya tekhnologiya opredeleniya mery nakazaniya. SPb., 2020.
3. Bell D. Gryadushcheye postindustrial'noye ob-shchestvo. Opyt sotsial'nogo prognozirovaniya. M., 2004.
4. Bentam I. Printsipy zakonodatel'stva // Yum D. Opyty. Bentam I. Printsipy zakonodatel'stva. O vliyanii usloviy vremeni i mesta na zakonodatel'stva: Rukovod-stvo po politicheskoy ekonomii. M., 1896.
5. KolokolovN.A. Komp'yuter vmesto sud'i — arif-metika vmesto dushi // Ugolovnoye sudoproizvodstvo.
2019. № 3. S. 3-7.
6. Kolokolov N.A. Eshche raz ob iskusstvennom intellekte v pravosudii // Ugolovnoye sudoproizvodstvo.
2020. № 4. S. 3-6.
7. Kolokolov N.A. «Elektronnyye vesy pravosu-diya» — nashe budushcheye // Rossiyskiy sud'ya. 2020. № 11. S. 61-64.
8. MaslovI. V. Otzyv na monografiyu doktora yuri-dicheskikh nauk, professora Alikperova Khanlara Dzhafarovicha «Elektronnaya tekhnologiya opredeleniya mery nakazaniya» («Elektronnyye vesy pravosu-diya») // Rossiyskiy sud'ya. 2020. № 11.
9. PolyakovS.B., GilevI.A. Informatsionnyye tekh-nologii v sudoproizvodstve // Ugolovnoye sudoproizvodstvo. 2019. № 3.
10. Polyakov S.B., Gilev I.A. Algoritmy sudebnogo resheniya. Perm', 2020.
11. Ragimov I.M., Alikperov Kh.D. «Elektronnye vesy pravosudiya» (tseli, vozmozhnosti, preimushchestva) // Ugolovnoye sudoproizvodstvo. 2012. № 3. S. 8-14.
12. Smirnov A.V. Sotsial'noye naznacheniye ugo-lovnogo sudoproizvodstva: istina ili umirotvoreniye sto-ron? // Ugolovnoye sudoproizvodstvo. 2016. № 1.
