CC BY
174
УДК 34 DOI 10.24412/2073-0454-2021-3-201-212
ББК 67 © Н.А. Колоколов, 2021
Научная специальность 12.00.11 — судебная деятельность, прокурорская деятельность, правозащитная и правоохранительная деятельность
ИСКУССТВЕННЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ В ПРАВОСУДИИ — БУДУЩЕЕ НЕОТВРАТИМО
Никита Александрович Колоколов, заведующий кафедрой судебной власти, правоохранительной и правозащитной деятельности, судья Верховного Суда РФ (в отставке), доктор юридических наук Издательство «Юнити-Дана» (123298, Москва, ул. Ирины Левченко, д. 1) E-mail: office@unity-dana.ru
Аннотация. Бесспорные успехи в сфере компьютерных (электронных) технологий подвигли некоторых отечественных и зарубежных специалистов в сфере уголовного права и процесса (инноваторов) к поспешному внедрению таковых в уголовное судопроизводство. Появился и уже успел устояться термин «электронное правосудие», профессор Х.Д. Аликперов смог зарегистрировать алгоритм «электронного правосудия» как изобретение. Другая, следует признать, пока большая, часть процессуалистов оптимизма инноваторов не разделяет. Мы же попытаемся разобраться в двух проблемах: первая — не принимают ли новаторы желаемое за действительное; вторая — что день грядущий нам готовит.
Ключевые слова: интеллект, искусственный интеллект, судопроизводство, уголовное право, уголовный процесс, компьютерные технологии в сфере уголовного судопроизводства, настоящее, будущее.
ARTIFICIAL INTELLIGENCE IN JUSTICE — THE FUTURE IS INEVITABLE
Nikita A. Kolokolov, Head of the Department of Judicial Power, Law Enforcement and Human Rights Activity, Judge of the Supreme Court of the Russian Federation (Retired), Doctor of Legal Sciences Unity-Dana publishing house (123298, Moscow, ul. Irina Levchenko, d. 1) E-mail: office@unity-dana.ru
Abstract. Indisputable successes in the field of computer (electronic) technologies have prompted some domestic and foreign experts in the field of criminal law and procedure (innovators) to hastily introduce them into criminal proceedings. The term «electronic justice» has appeared and has already managed to be established, professor H.D. Alikperov was able to register the «electronic justice» algorithm as an invention. Another, it should be admitted so far most of the proceduralists, do not share the optimism of innovators. We will try to sort out two problems: first, do the innovators take wishful thinking for reality; the second — that the day ahead prepares us.
Keywords: intelligence, artificial intelligence, legal proceedings, criminal law, criminal procedure, computer technologies in the field of criminal proceedings, present, future.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Колоколов Н.А. Искусственный интеллект в правосудии — будущее неотвратимо. Вестник Московского университета МВД России. 2021;(3):201—212.
1. Что день грядущий в судопроизводстве нам готовит?
Ответ на вопрос, вынесенный в подзаголовок, можно попытаться найти в трудах Д. Белла (19192011) «Конец идеологии» (Bell D. The End of Ideology. On the Exhaustion of Political Ideas in the Fifties. Cambridge, 1960), «Грядущее постиндустриальное общество» (ВеИ D. The Coming of Post-Industrial Society. N.Y., 1973) и «Культурные противоречия капитализма» (Bell D. The Cultural Contradictions of Capitalism. N.Y., 1976). Если классики марксизма-ленинизма считали, что «государственная машина, свойственная обществу индустриальному, — «паразит», который обязательно должен быть полностью замещен чем-то новым», при этом они настойчиво призывали революционеров, отбросив «мещанские
иллюзии мирного развития демократии», обратиться к повивальной бабке истории — насилию, то по Д. Беллу «старый мир разрушать до основания» (zerbrochen) никакой необходимости нет, ибо государство и право, равно как и прочие достижения цивилизации вполне могут пригодиться новому постиндустриальному обществу.
Иными словами, отвечая на вопрос, чем и в какой степени детерминировано настоящее, Д. Белл, во-первых, предлагает не разбрасываться социально-правовыми ценностями прошлого. В этом он далеко не одинок. Например, его современник уже российского происхождения — философ С.Н. Булгаков (1871-1944), который уже в первой половине ХХ в. успел отметить, что в «жизни, как отдельного лица, так и народа огромное влияние имеет их про-
шлое» [8, с. 73]. Социально-правовые технологии, пусть даже и разработанные обществом в далеком прошлом, — это те грани бесценного опыта человечества, которые лежат в основе его современного рационального поведения.
Во-вторых, трудно спорить с Д. Беллом в том, что пролетариат — та часть социума, которая вдохновляла авторов «Коммунистического манифеста» (1848) на призывы к революции, изменилась кардинально. Могильщик капитализма, столь красочно прорисованный в художественной литературе того времени (Э. Золя — «Жерминаль» (Germinal), 1885; А.И. Куприн — Молох, 1896), канул в лету. Его место занимают высококвалифицированные специалисты, у власти безродные меритократы — фактически достойнейшие из достойных. Человечество в основном справилось с основными бедами прошлого: голодом, эпидемиями, войнами. Основные массы населения, начиная с 70-х гг. XX в., заняты уже не в производстве, а в сфере услуг.
Будущее Д. Белл видел в господстве науки, новых информационных технологиях, появление которых способно рационализировать развитие человечества.
Совершенно очевидно, что трансформация общества влечет модернизацию как системы власти в целом, так и аппарата управления — государства, в том числе такого важного его элемента, как суд.
2. Что бесспорно?
Исключительно важное практическое значение имеют теоретические рассуждения относительно рекомендаций по формированию судебных систем в условиях современности. Бесспорно, пока только то, что, все существующие в мире судебные системы, свойственные их функционированию технологии — порождение эпохи индустриальной (века прошлого, а то и позапрошлого). Совершенно очевидно, что им просто нет места в постиндустриальном в обществе. На смену «офису судебному» стремительно идет «офис» тоже судебный, но уже виртуальный. Думается, не нужно доказывать, что смена систем мысли неизбежно ведет к смене всех прочих стратегических схем и систем, в ряду которых система уголовного судопроизводства.
В рамках анализа стандартов функционирования судебных систем авторы далеко не всегда уделяет достаточное внимание вопросам значимости их инфраструктуры, а равно среды, в которую данные системы
погружены. Вместе с тем, несовершенство первой (инфраструктуры), а в ряде случаев не то, что ее фрагментарность, но и ее полное отсутствие, не позволяет обществу в полной мере задействовать заблаговременно созданные им «мощности» судебных систем. Эмпирическим путем давным-давно доказано, что эффективность судопроизводства зависит не только от качеств «чисто внутренней системной инфраструктуры» (здания, оборудование, кадровый аппарат), о которых так много и подробно уже написано многими авторами, а от уровня подготовки всех участников конфликта (стороны), понимая ими сути процесса правоохраны, знания его особенностей.
В частности, например, следует помнить, что суд — это, в первую очередь, не учреждение, а метод. Исследование проблемы именно в таком ракурсе позволяет сделать, на первый взгляд, для кого-то ошеломляющий вывод: в суде первостепенное значение имеет не судья (персона), а стороны, ибо невежество последних с легкостью «похоронит» самое совершенное процессуальное законодательство.
Нельзя не отметить и того обстоятельства, что в постсоветских обществах господствуют идеи иждивенчества, их члены замерли в ожидании, «когда приедет барин и их рассудит». В таких случаях суд неизбежно вырождается в одну из форм примитивного административного управления.
Исследователи теории судебных систем, делая правильный вывод о необходимости усовершенствования алгоритмов управления ими, а равно их самоуправления, далеко не всегда четко отграничивает стратегический и тактический аспекты проблемы.
Эти же исследователи обозначенной нами проблематики забывают, что судебная система — не более чем одна из государственных подсистем, причем в их ряду далеко не самая важная. Вспомним, у государства не одна цель, а иерархия целей. Следовательно, эффективность работы судебной системы (фактически подсистемы) напрямую зависит от схемы сложения активностей всего ряда подсистем, функционирующих в сфере правоохраны и правозащиты. В этой связи от исследователей новаторов хотелось бы получить ответ: может ли быть эффективным функционирование судебной системы (социальной подсистемы), если в конкретный исторический период времени неэффективна (спорна) государственная политика в целом.
Например, со всех сторон в адрес судов слышатся упреки в отсутствии эффективности, более того, мно-
гие утверждают, что отсутствие эффективного суда препятствует развитию общества. Совершенно очевидно, что подобные утверждения «от лукавого», попытка увести общество от поиска истинных причин плохой работы всего государственного механизма.
Как правило, не удается большинству авторов, исследующих судебную власть, обозначить и четкую позицию относительно роли личности в организации управления судебными системами. Вместе с тем, именно идеология их кадрового корпуса — одна из основ эффективности функционирования любой системы.
Судебная власть — явление объективное, как и все прочие виды власти, свойственные человеческому обществу, начиная от организации отношений в семье, заканчивая властью государственной. Аппарат судебной власти — судебная система, архитектура которой предопределена уровнем развития общества в целом. Судебно-властные отношения — элемент государственно-властных отношений, что и определяет потолок их эффективности. Прежде чем ответить на вопрос, каким должен быть суд (например, «электронными весами»), необходимо ответить на другой вопрос: как называется общество, в котором мы живем и каковы его запросы?
О реальном уровне эффективности судов общей юрисдикции очень интересно высказался М.В. Кротов — полномочный представитель Президента РФ в Конституционном Суде РФ, выступая в Общественной палате РФ на конференции, посвященной 25-летию Конституции РФ: «многие дела наша судебная система разрешить не в состоянии, граждане по пустяковым вопросам вынуждены обращаться в Конституционный СУ РФ, Европейский Суд по правам человека. Данные инстанции, несмотря на то, что разрешение этих «пустяковых вопросов» не их функция, терпеливо разрешают возникшие коллизии, вынесенные в результате этого судебные решения — база для пересмотра правовых позиций судов общей юрисдикции».
3. «Умные технологии в правосудии» [15, с. 64-78]
Информационные технологии продвинулись необычайно далеко, появились понятия «умный дом», «умный автомобиль» — системы, руководимые электроникой, иными словами, искусственным интеллектом (далее — ИИ). В текущий момент времени можно констатировать, что ИИ изо дня в день, неутомимо
и, что немаловажно, успешно решает за человека множество когда-то обременительных для него задач.
Уже в наши дни «умные электронные судьи» без личного участия сотрудников автоинспекции также успешно и очень оперативно выявляют нарушения норм права, допускаемые, например, водителями, уверенно штрафуют правонарушителей (ч. 2 ст. 12.9 КоАП РФ, ч. 1 ст. 12.16 КоАП РФ). При таких обстоятельствах мы не видим никаких существенных препятствий заявить, что ИИ тоже уже пришел в правосудие. Скажем больше, роль его в отправлении данного вида государственной деятельности будет только возрастать, ибо даже в текущий момент времени ничто не мешает делегировать машине те функции, которые сейчас с великим трудом пытаются разрешить создатели ЭВМ — люди. О некоторых проблемах использования ИИ в судопроизводстве мы уже писали [12, с. 3-7].
4. «Электронное правосудие» профессора Х.Д. Аликперова
14 мая 2019 г. в Баку состоялась международная презентация компьютерной программы «Электронные весы правосудия». Мероприятие было организовано Ассоциацией юристов стран Черноморско-Кас-пийского региона. Разработчиками данного смелого проекта являлись заслуженный юрист Азербайджанской Республики, доктор юридических наук, профессор И.М. Рагимов и доктор юридических наук, профессор Х.Д. Аликперов1.
По мнению участников презентации, представленная на суд широкой юридической общественности компьютерная технология определения наказания явилась уникальной научной разработкой, которая фактически не имеет аналогов в мире.
Учитывая повышенный интерес к проблеме, редакция журнала «Уголовное судопроизводство» обратилась к разработчикам принципиально новой электронной системы определения оптимальной меры наказания с просьбой ознакомить своих читателей с основными направлениями концепции «Электронные весы правосудия».
Ученые И.М. Рагимов и Х.Д. Аликперов с пониманием откликнулись на наше предложение, в результате чего в № 3 журнала «Уголовное судопро-
1 Фотоотчет о работе конференции см.: Уголовное судопроизводство. 2019. № 3. 2-ая страница обложки.
изводство» за 2019 г. появилась статья уважаемых авторов «Электронные весы правосудия» (цели, возможности, преимущества)» [20, с. 8-14]. Разработанная Х.Д. Аликперовым программа получила авторское свидетельство.
В тоже время, было бы крайне удивительно, если бы Ханлар Джафарович в своих исследованиях ограничился бы частным: сужением усмотрения судьи при назначении наказания. Автор нас не разочаровал: вскоре профессор Х.Д. Аликперов продемонстрировал истинную широту своих взглядов на проблему наказания в целом и уже в № 2 журнала «Уголовное судопроизводство» появилась очередная его статья «Новые подходы к познанию сущности наказания. Постановка проблемы» [3, с. 36-42].
Популяризацию своих оригинальных, бесспорно, новаторских идей профессор Х.Д. Аликперов продолжил опубликованием двух монографий: «Электронная технология определения меры наказания («Электронные весы правосудия»)» [4] и «Неизведанные грани наказания и тайны его бытия («Учение о нечеловекотворности наказания») [5].
Как и все новое, предложения профессора Х.Д. Аликперова были восприняты не сразу и далеко не всеми. В частности, автор этих строк, открывая № 3 журнала «Уголовное судопроизводство» за 2019 г., редакционную статью озаглавил «Компьютер вместо судьи — арифметика вместо души» [12, с. 3-7]. В тоже время, совершенно очевидно, что в самое ближайшее время (максимум, 10-20 лет) компьютер, если и не займет судейское кресло, существенно сократит число таковых. Данной проблеме посвящена наша очередная статья «Еще раз об искусственном интеллекте в правосудии» [13, с. 3-6].
5. «Электронное правосудие»: pro и contra
С учетом перспектив вытеснения человека из юридической профессии вообще, а равно полной замене его искусственным интеллектом в правосудии, нами (профессором Н.А. Колоколовым) на страницах журналов «Уголовное судопроизводство» и «Российский судья» была организована дискуссия.
Некоторые участники данного диспута изысканиям профессора Х.Д. Аликперова дали резко отрицательную оценку [17], другие, включая и самого инициатора спора (профессора Н.А. Колоколова), нашли в концепции профессора Х.Д. Аликперова рациональное зерно.
В частности, наша позиция заключается в том, что в уголовном процессе далеко не все рационально. Данную идею мы выразили в суждении: «компьютер вместо судьи — арифметика вместо души». Свои рассуждения, как всегда, подкрепляем примерами из судебной практики, которые уже публиковались и повторно будут процитированы ниже [12, с. 3-7].
Итог наших рассуждений по теме «электронное правосудие», «искусственный интеллект» [13, с. 3-6] для будущих юристов звучит печально: «Электронные весы правосудия» — наше будущее» [14, с. 61-64].
Как отмечалось выше, нам уже доводилось высказать свое мнение об «Электронных весах правосудия» [22, с. 15-19]. Следует отметить, что в оригинально поданой журналом «Российский судья» острой полемике Х.Д. Аликперова и рецензента его работы И.В. Маслова обнажились вопросы, от решения которых зависит создание и внедрение информационных технологий не для обработки судебного документооборота, нелепо называемого «электронное правосудие», а именно для правоприменительной деятельности, и выведения правосудия за счет этого на новый качественный уровень. Мимо них мы в силу наших научных интересов пройти не можем.
6. Что в рассуждениях инноватов однозначно очень спорно?
Ответ на данный вопрос читатель найдет в статье Л.В. Головко «Цифровизация в уголовном процессе: локальная оптимизация или глобальная революция?» [9, с. 15-25]. Леонид Витальевич совершенно справедливо отмечает, что большинство прожектов на тему электронного правосудия «серьезной научной перспективы не имеют. Строго говоря, не имеют они отношения и к новым технологиям как таковым. Это скорее попытка вернуться к прежним дискуссиям с новым интеллектуальным оружием, которое якобы должно обнулить прежние неудачи. Очень важно не дать себя увлечь ложными смыслами и не потерять драгоценное время развития уголовно-процессуальной науки на то, что в конечном итоге в очередной раз окажется «мыльным пузырем» [9, с. 25].
Что касается предложения Х.Д. Аликперова о необходимости сокращения объемов судейского усмотрения путем передачи компьютеру функции определения пределов санкции, назначаемой конкретному подсудимому, то, при всем уважении к энтузиазму автора данной идеи, следует отметить следующее.
Безусловно, «искусственный интеллект вытеснит широкий плат юристов». «Если машины могут обеспечить соблюдение закона, это здорово. Но для начала должен быть закон»2. Ответ на вопрос: «Удовлетворяет современный уголовный закон в части соразмерности наказания содеянному?» реалиям жизни, оставляем на усмотрение просвещенного читателя3.
Х.Д. Аликперов не скрывает, что идея сужения прерогатив суда в части определения вида и размера далеко ненова. В 1984 г. в США был принят закон о реформе системы назначения наказания, тогда же была сознана Комиссия, которая разработала руководящие принципы назначения наказания. В 2005 г. Верховный суд США по делу United States v. Booker решил, что больше не следует рассматривать данные принципы как обязательные; они могут носить лишь рекомендательный характер4.
7. Закон Vs справедливость или справедливость Vs закон?
Законодатель требует, чтобы приговор был не только законным и обоснованным, но и справедливым, ибо наказание применяется, в первую очередь, в целях восстановления социальной справедливости (ч. 2 ст. 40 УК РФ), а несправедливость приговора — основание к изменению или далее его отмене (п. 4 ч. 1 ст. 389.15 УПК РФ).
Приведем несколько примеров, в которых вопросы законности и обоснованности сомнений не вызывают, а вот насколько были справедливы эти приговоры, опять-таки, судить читателю.
Пример № 1
В начале 90-х гг. прошлого тысячелетия на балконе одной из квартир в г. Курске был обнаружен полуразложившийся труп мужчины Т. Согласно выводам судебно-медицинского эксперта:
♦ установить причину смерти Т. невозможно в виду разложения мягких тканей;
♦ у Т. обнаружены прижизненные переломы нескольких ребер.
Владелец квартиры И. дал показания, что потерпевший был им избит, после чего он (И.) жилое помещение покинул, а когда вернулся, то обнаружил, что Т. мертв. Испугавшись, перетащил труп потерпевшего на балкон «до лучших времен».
Содеянное И. органами предварительного расследования было квалифицировано по ч. 1 ст. 108 УК РСФСР.
В соответствии с данной нормой уголовного закона И. был осужден Промышленным районным судом г. Курска и тут же был освобожден от наказания по амнистии.
Каково же было удивление судьи, когда на его стол легло уголовное дело по обвинению того же самого И., который на этот раз обвинялся уже по ч. 2 ст. 108 УК РФ в причинении потерпевшему Д. тяжкого вреда здоровью, что повлекло смерть потерпевшего по неосторожности.
Причина изобличения И. — своевременное обнаружение трупа потерпевшего. Результат: И. признался, что, как и полтора года назад, избил гостя, последний от полученных телесных повреждений скончался.
В судебных прениях прокурор просил назначить И. наказание — 10 лет лишения свободы. Суд назначил И. наказание, фактически за убийство двух человек, — 12 лет лишения свободы.
В кассационной инстанции приговор изменен не был.
Пример № 2
Двое мужчин П. и К. отбывали наказание в местах лишения свободы, между ними возникла ссора, в ходе которой К. оскорбил П., на что последний заявил, что К. он убьет. На это К. только посмеялся, ибо вскоре он должен был освободиться из мест лишения свободы, а П. освобождение из колонии «не светило», поскольку он совершал преступления и в местах отбытия наказания.
Каково же было удивление К., когда П., отбывший непрерывно в общей сложности 18 лет лишения свободы, вдруг, освободился и напомнил обидчику о свой угрозе и в жанре поведения Монте Кристо заявил К., что дает ему возможность погулять один месяц. Осознав серьезность намерений П., К. заметался, однако за защитой в правоохранительные органы обращаться не стал: не принято это в среде заключенных.
П. регулярно напоминал К., что дни его жизни сокращаются.
В день «Ч» К. спрятался от П. в ресторане «Орбита», очевидно надеясь на то, что в присутствии народа «сталкер» П. не осмелится привести «свой приговор» в исполнение. К. был наивен — П. застрелил его из обреза прямо в ресторане.
2 См. об этом интервью профессора Р.Л. Ферсмана журналу «Закон» под заголовком «Искусственный интеллект вытеснит широкий плат юристов» // Закон. 2019. № 5. С. 8-30.
3 Позиция автора по данному вопросу изложена в кн.: Колоколов Н.А. Уголовная политика: загадочная очевидность. М., 2014.
4 См. подробнее гл. 13 «Пристрастны ли судьи при вынесении приговоров» в кн.: Уинтер Г. Вопросы права и экономики. М., 2019. С. 346-349.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Органами предварительного расследования П. был обвинен по ст. 103 УК РСФСР «Умышленное убийство» и ст. 218 УК РФ «Незаконное приобретение и ношение оружия». Промышленным районным судом г. Курска П. по предложению прокурора было назначено наказание:
♦ по ст. 103 УК РСФСР (санкция от 3 до 10 лет лишения свободы) — 5 лет лишения свободы (санкция от 3 до 10 лет лишения свободы);
♦ по ст. 218 УК РСФСР (санкция до 5 лет лишения свободы) — 5 лет лишения свободы;
♦ в соответствии со ст. 40 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний 5 лет 6 мес. лишения свободы.
Осужденный обжаловать решение не стал.
Пример № 3
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, рассматривая в апелляционном порядке уголовное дело в отношении полковника юстиции Ламонова, осужденного по ч. 6 ст. 290 УК РФ (в ред. 3 июля 2016 г.) к лишению свободы на срок 5 лет с отбыванием в исправительной колонии строгого режима, со штрафом в размере 32 580 900 руб., нашла необоснованным назначение ему дополнительного наказания в виде штрафа5.
Пример № 4
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, рассматривая в апелляционном порядке уголовное дело в отношении генерал-майора юстиции Никандрова, осужденного по ч. 6 ст. 290 УК РФ (в ред. от 21 ноября 2011 г.) на 5 лет 6 мес. лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима, сочла возможным, в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ, изменить категорию совершенного им преступления с особо тяжкого на тяжкое преступление.
Данный осужденный уже на свободе.
В этом месте позволим себе риторический вопрос к разработчикам концепта «электронные весы правосудия»: Ваши программы работают так же хорошо, как и реальные судебные инстанции? Думается, что ответ на него будет строго отрицательным: описанному в уголовном процессе механизму репрессии чувства не ведомы.
[21, с. 39], «через какие-нибудь 10-20 лет миллиарды людей станут не нужными для экономики» [21, с. 40]. «Чем яснее мы понимаем механизмы биохимических процессов, лежащих в основе человеческих эмоций, желаний и поступков, тем успешнее компьютеры анализируют поведение человека и предсказывают его решения, заменяя водителей, банкиров, юристов» [21, с. 41]. Свое повествование мы начали с цитирования мыслей футуролога Юваля Ной Харари, которые были им сформулированы на основе анализа результатов информационной революции, захватившей все население земного шара на рубеже второго и третьего тысячелетий.
9. Гипотеза: нынешние «громкие дела» — как бы без человека их рассмотрела машина?
Например, попробуем через призму видения событий компьютером проанализировать два последних «громких» уголовных дела. Первое — в отношении Кокорина, Мамаева и Протасовицкого, второе — в отношении Ефремова. База для работы электроники — объективная фиксация имевших место событий многочисленными видеокамерами: лучших доказательств в уголовном процессе не пожелаешь6. Объем отснятого материала настолько велик, что он явно больше тех отрывочных сведений, которые сначала следователю, а затем и суду сообщили свидетели.
Скажем больше: по делу Кокорина и др. уже в стадии предварительного расследования выяснилось, что, в отличие от видеозаписей, показания свидетелей оказались фрагментарными и непоследовательными. При таких обстоятельствах для «освежения» памяти допрашиваемых следователи были вынуждены в процессе допросов демонстрировать им видеозаписи. Совершенно очевидно, что в данной ситуации человек, рассказывая о событиях, которые он когда-то давно наблюдал на месте происшествия, волей-неволей корректировал свои впечатления путем сопоставления содержащегося в памяти с тем, что он увидел по телевизору, а также с тем, что ему
8. Прогнозы ведущих футурологов
«Очень скоро технологическая революция может вытеснить с рынка труда миллионы работников и образовать многочисленный класс лишних людей»
5 Апелляционное определение Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ от 3 октября 2018 г. № 5-АПУ18-53с.
6 Зеленов Д. Потерпевший продолжил силовые действия в отношении Мамаева и повалил его на стол. Речь адвоката, убедившая суд отменить приговор — без купюр // URL://https://-www.sport-express.ru/football/rfpl/reviews/pochemu-sud-otme-nil-prigovor-mamaevu-i-kokorinu-rech-advokata-1672256/
показал следователь. Совершенно не случайно, сторона защиты констатировала, что такие показания не обладают свойством допустимости.
Парируя данный довод, Московский городской суд, например, в своем апелляционном приговоре от 13 июня 2019 г. был вынужден записать: «Факт демонстрации в ряде случаев в процессе допросов свидетелей видеозаписей не ставит под сомнение достоверность их показаний и не является основанием для их исключения из перечня доказательств, тем более, свидетели давали показания о непосредственно наблюдаемых ими обстоятельствах, ориентируясь на собственные воспоминания и впечатления, что и было подтверждено свидетелями в ходе судебного следствия. В связи с чем, судебная коллегия признает показания указанных лиц допустимыми доказательствами»7.
По большому счету, нет ничего удивительного в том, что данный приговор, в муках выстраданный людьми, облаченными в судейские мантии, 13 мая 2020 г. был отменен Вторым кассационным судом, в первую очередь потому, что чиновники (следователи, прокуроры и судьи) изначально увидели (не захотели увидеть) то, чего не зафиксировали камеры, а именно того факта, что стул в руках Кокорина, трансформирующий конфликт между мужчинами из дела частного обвинения в дело обвинения публичного, был только один — ни Мамаев, ни Протасо-вицкий к нему не прикасались. Следовательно, в деле хулиган также только один — «вооруженный стулом» Кокорин, а оба его спутника рядовые драчуны, бузотеры, действия которых, как считает сторона защиты, не вышли за пределы правонарушений, очерченных КоАП РФ8.
Вопрос: для чего по делу Кокорина и др. были нужны органы предварительного расследования, прокуроры и адвокаты? Для того, чтобы подсчитать удары, нанесенные каждым из обвиняемых? Очевидно, что «машина» сделала бы это и быстрее, и точнее. Скажем больше, подсчитывая удары, нанесенные стулом, она бы бесстрастно констатировала: бил только один Кокорин. Очевидно и то, что у нее не было бы соблазна в группу к нему добавить обоих его спутников.
Не исключено, что в этом месте у некоторых читателей появятся возражения: но ведь Кокорин был не один, он действовал в группе, что, бесспорно, придавало кумулятивный эффект им содеянному? Да,
это так, однако, вернемся к закону в его нынешней редакции. В целях существенного сокращения числа осужденных отечественный законодатель «похоронил» уголовно-правовые категории «особая дерзость» и «исключительный цинизм». В уголовной политике возобладал принцип утилитаризма: удар по телу человека — это материально. Важен ли при таких обстоятельствах мотив? Авторы демонтажа «советского» хулиганства утвердительного ответа на данный вопрос не дали [16, с. 153-174].
Аналогична ситуация и по делу Ефремова, после долгих слушаний осужденного 8 сентября Пресненским судом г. Москвы. Совершенно очевидно, что одна ЭВМ уже в момент ДТП выдала бы информацию — «Черный «Jeep» пересек сплошную линию дорожной разметки и выехал на полосу встречного движения, где столкнулся с автомобилем ВАЗ». Вторая ЭВМ после введения в нее дополнительных данных: «За рулем «Jeep» был находившийся в состоянии алкогольного опьянения Ефремов, а водитель ВАЗа погиб», мгновенно квалифицировала бы содеянное виновным по ч. 4 ст. 264 УК РФ и, «не отходя от кассы» также мгновенно назначила бы ему «справедливое» наказание.
10. Проблемы дня нынешнего
1. Рассуждения по поднятой нами проблеме следует начать с разграничения понятий «достижения НТР в делопроизводстве» и «искусственный интеллект» (ИИ). Что касается достижений НТР, то сомнений нет, они, как говорится, на лицо. Что же касается ИИ, то четкого определения этого понятия в юридической науке пока нет, а юриспруденция требует правовой определенности. Можно ли поручить отправлять правосудие тому субъекту, о котором, в отличие от живого судьи, мы знаем крайне мало? Думается, что нет! В тоже время, очевидно, что данный вопрос будет снят с повестки дня в самое ближайшее время. Человек тоже — машина, только, в отличие от компьютера, — машина созданная матушкой природой, которая сподобила свое творение — человека создать ИИ.
Человеческая деятельность — алгоритм, причем на 99% рутина, бесконечное повторение про-
7 См., например: апелляционный приговор Московского городского суда от 13 июня 2019 г. // Электронный архив Московского городского суда за 2019 г.
8 Зеленов Д. Указ. соч.
шлого опыта. Что мешает боту повторить то, чему его обучили?
2. Уровень развития технологий судопроизводства, в основе которого пока еще относительно незыблемыми провозглашены на заре промышленной революции принципы непосредственности и устно-сти, сохранился на уровне XIX в. Заметим, на уровне Акакия Акакиевича в основном работают и все сервисные структуры, обслуживающие судебную деятельность. Совершенно очевидно, что формы и методы данных видов человеческой деятельности устарели. Давно настала пора допустить достижения НТР к системе судопроизводства.
11. Что мешает продвижению достижений НТР в практику?
1. Люди, которые, как и всегда, в машинах видят конкурентов! Речь идет о морально-деловых качествах лиц, обслуживающих судебную деятельность, начиная от законодателя, формирующего правовую базу процесса, заканчивая его рядовым участником (истец, ответчик). Люди в основной массе — консерваторы, они не хотят нового! Не спешат даже с применение тех законов, которые уже есть.
Например: ФЗ от 23 июня 2016 г. № 220-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в части применения электронных документов в деятельности органов судебной власти». Цель данного акта — трансформировать Акакия Акакиевича в совершенного клерка. Результат не достигнут. Причина: читаем последние слова в данной норме «при наличии технической возможности в суде».
2. Как видим: закон есть — результат «ноль» — нет материально-технической базы. Впрочем, техническая база — дело наживное, она совершенствуется, буквально, на глазах.
3. Но ведь существует масса других видов деятельности, которые по отношению к правосудию выполняют сервисные функции. Там не то, что компьютеров, нет пока и закона.
12. Для приведения судебной деятельности в соответствие с требованиями XXI в. необходимо:
1) создание законодательной базы;
2) создание материально-технической базы;
3) «кадры решают все!»;
4) решение данных трех задач позволит, для начала, подтянуть процесс к реалиям современности;
только после этого можно говорить, соответственно, об АТ правосудии;
5) документы в суд: объем ограничен в мегабайтах;
6) АТ правосудие (для приличия назовем его квазиправосудие) уже существует: миллионы штрафов в месяц за нарушение ПДД.
13. С чего начать?
С разработки формализации алгоритмов подготовки материалов для рассмотрения их ЭВМ без вмешательства человека.
14. Что выигрываем?
Убираем такую неизбежную составляющую человеческой деятельности, как произвол. Машине человеческие слабости не ведомы! Это потолок!
15. Что теряем?
Человека! Совесть! Правосознание! Этого у машины нет. Почему собственно нет?
16. Доцент И.В. Маслов Vs профессор Х.Д. Алиекперов
Как уже отмечалось выше, предложения профессора Х.Д. Аликперова были восприняты не сразу и далеко не всеми.
С учетом значимости предлагаемых Х.Д. Алик-перовым инноваций, мы предложили нашему постоянному автору, специалисту со стажем в юридической профессии И.В. Маслову подготовить принципиальную рецензию на первую монографию профессора Х.Д. Аликперова, содержание которой предлагается читателю.
Естественно, что редакция ознакомила автора монографии с данной рецензией. Вот ответ Ханлара Джафаровича.
Уважаемый Никита Александрович!
На данный момент для меня очень важно выявить как можно больше изъянов в книге, так как она готовится к изданию в нескольких зарубежных странах (за пределами СНГ). С учетом этого любые конструктивные замечания по содержанию «Электронных весов правосудия» приму с благодарностью. Поэтому с большим интересом прочитал присланную Вами рецензию на мою новую монографию.
Увы, должен отметить, что эта рецензия не отвечает критериям ни конструктивности, ни объективности, ни профессионализма...
За три дня я пять раз читал эту рецензию: первый раз сразу по поступлении, потом отложил и через десять часов вновь внимательно прочел, затем сутки «переваривал» ее содержание, после чего вновь ознакомился с нею и т.д. Во всех случаях после прочтения впечатление складывалось крайне амбивалентное, так как она написана не на основе данности, отраженной в содержании книги, а по принципу «мне так кажется», «я бы сделал так» и т.д.
Создается впечатление, что автор читал рецензируемую книгу либо по диагонали или крайне выборочно. В противном случае достопочтенный рецензент нашел бы в ней подробные ответы на все волнующие его вопросы, которые стали для него основой для несправедливых замечаний (порой с оттенком патернализма) как в отношении содержания книги, так и ее концептуального стержня.
Наряду с этим, глубокоуважаемый автор рецензии с необыкновенной легкостью разбрасывается надуманными обвинениями в адрес автора и его книги (что стоит, к примеру, перл «ЭВП станет не помощником судьи, а попросту тайной отменой диапазона санкций УК РФ»)...
Приведу лишь три примера.
1. Уважаемый рецензент в качестве недостатка книги указывает, что «автором упоминается, но конкретно не рассматривается вопрос о справедливости наказания за совокупность преступлений и алгоритм определения вида и окончательного размера наказания» (с. 8-9).
Или «Алгоритм определения вида наказания автор не «расписывает», но упоминает, что ЭВП предусматривает невозможность назначения отдельных видов наказания для определенных категорий лиц» (стр. 9).
Между тем в книге написано, что «Коммерческий аспект разработки «Электронных весов правосудия» (на создание этой системы инвестором в течение 2011-2019 гг. израсходовано более 1 млн евро) обусловливает необхо-
димость о многих деталях электронной начинки системы умалчивать, а какие-то описывать лишь в усеченной форме» (стр. 105). В силу этого я не имел права (это условие инвестора) раскрывать в книге все тонкости технологии генерации ЭВП оптимальной меры наказания.
2. Я никак не могу взять в толк, о чем думал досточтимый рецензент, когда говорил, что «Представляется, что введение ЭВП в практику потребует и существенного пересмотра уголовно-процессуальных норм, но данное обстоятельство в монографии даже не упоминается. Речь идет о внесении изменений в регламентацию завершающего этапа стадии судебного разбирательства: прениях сторон и последнем слове подсудимого. Выступление каждой из сторон завершается мнением о доказанности или недоказанности совершения подсудимым инкриминируемого деяния и рекомендации суду об определении вида и размера наказания» (с. 10 рецензии).
Возникает резонный вопрос: «При чем тут завершающий этап судебного разбирательства, прения сторон и т.д. ?
Ведь в книге однозначно написано, что «Электронная система определения оптимальной меры наказания применяется только в тех случаях, когда судья (суд) не считает возможным прекратить находящееся в его производстве уголовное дело как по реабилитирующим, так и нереабилитирующим основаниям. Иными словами, предложенная технология определения наказания применяется исключительно в совещательной комнате, куда судья (суд) удалился для постановления обвинительного приговора, причем обвинительного приговора с назначением наказания» (с. 121).
3. Вызывает сожаление, что сердитый рецензент, не вникнув в суть и социально-правовую значимость предложенных автором двух новелл — «Акт судебного милосердия», «Акт судебного снисхождения», — исказил их содержание и опошлил социально-правовую направленность.
Между тем их восприятие законодателем создало бы для суда правовые основы существенного снижения сроков или размеров на-
казания при наличии экстраординарных обстоятельств (но не чрезвычайных, как это пишет грозный рецензент, так как здесь разная этимология), не предусмотренных в УК РФ.
Сказанное можно повторить и относительно его утверждений о том, что «Более чем странно завершается монография. Так, автор предлагает наделить суд прав ом не признавать предусмотренные УК РФ обстоятельства отягчающими для конкретного случая».
Спрашивается: «Что здесь странного, если учесть, что законодатель допускает такую возможность (ч. 4 ст. 65 УК РФ), к примеру, по делам, рассмотренных судом присяжных заседателей?». Почему нельзя этими же дискреционными правами наделить и судей, причем как мировых, так и федеральных?..
К сожалению, в рецензии подобных, мягко говоря, надуманных замечаний немало...
И последнее.
Помните, когда Вы мне ассистировали при демонстрации ЭВП? Данная технология отказалась генерировать оптимальную меру наказания на основе фабулы и исходных данных, предложенных Вами.
И знаете почему?
Вовсе не из-за того, что категория преступления была указана неверно, как я сказал на презентации, а из-за того, что Вы не указали такое смягчающее обстоятельство, как несовершеннолетие виновного (п. «б» ст. 61 УК РФ). Но об этом я не стал говорить публично, чтобы не обидеть Вас, а просто при повторном вводе исходных данных указал это смягчающее обстоятельство.
Это я к тому, что «Электронные весы правосудия» — безотказная уникальная технология определения оптимальной меры наказания за конкретное преступление, причем, исключительно с учетом всех объективных и субъективных свойств совершенного деяния, в том числе и личности виновного, информация о которых закладывается в эту технологию судом (судьей).
С наилучшими пожеланиями, Ханлар Аликперов.
4 октября 2020 г.
Думается, что читателю небезынтересно будет знать, что по данному поводу сказал автор рецензии.
Уважаемый Никита Александрович!
Здравствуйте.
С «откликом» ознакомился. Если Аликперов так высказывается в адрес автора рецензии, значит, Отзыв на монографию удался. Не хочется излагать Отзыв еще раз, но в Отклике Аликперов не опроверг ни одного высказанного замечания. Поражает вот что. Алгоритм определения размера наказания в Монографии описывается несколько раз: «шаг повышения репрессии», «шаг понижения репрессии», но на вопрос: как определить вид наказания — «год условно» или «год реального лишения свободы» — в Отклике содержится ответ:
1) автор Отзыва плохо изучил Монографию;
2) на ЭВП потрачено 1 млн евро;
3) это коммерческая тайна.
Так как, простите, как эту программу можно внедрять в практику, если алгоритмы непонятны?
Пункт «2» Отклика вне комментариев: я про «одно», а Аликперов про «другое». Я ставлю вопрос о том, нужны ли будут судебные прения при внедрении ЭВП? Но ответа нет.
Пункт «3» я там что-то опошлил, где-то что-то сказал не так.
Вывод один. Аликперов до конца будет аргументировать, что 1 млн евро потрачен с толком. Хотя описанный в Монографии алгоритм определения размера наказания стоит, на мой взгляд, максимум 100 евро.
Вывод: Отзыв можно опубликовать.
Игорь Маслов 5 октября 2020 г.
Как видим, дискуссия между автором монографии и ее рецензентом получилась довольно острой. Интересно, что скажут по данному поводу другие наши читатели. Позиция автора данных строк: идеи Ханлара Джафаровича представляют несомненный интерес, ибо за их реализацией будущее, ибо наказание — категория «нечеловекотворная»!
17. Основные научно-практические выводы
1. Инноваторы, утверждающие, что цифра в уголовном процессе решит все проблемы, — не что иное как забегание вперед.
2. Пока нет еще технологий, позволяющих заменить судью «машиной, в которой дышит интеграл». В сознании людей судебная деятельность — сакральна в целом, работа конкретного судьи священнодействие.
3. В тоже время, правы те, кто возвещает, что искусственный интеллект вытеснит широчайший плат юристов.
Литература
1. Александров А. С. Проблемы теории уголовно-процессуального доказывания, которые надо решать в связи с переходом в эпоху цифровых технологий // Судебная власть и уголовный процесс. 2018. № 2.
2. Аликперов Х.Д. Компьютерная программа определения меры наказания. Баку, 2019.
3. Аликперов Х.Д. «Новые подходы к познанию сущности наказания. Постановка проблемы» // Уголовное судопроизводство. 2020. № 2. С. 36-42.
4. Аликперов Х.Д. Электронная технология определения меры наказания («Электронные весы правосудия»). СПб.: Юрид. центр, 2020.
5. Аликперов Х.Д. Неизведанные грани наказания и тайны его бытия («Учение о нечелокотворно-сти наказания»). СПб.: Юрид. центр, 2020.
6. Арутюнян З.С. Основные проблемы собирания, проверки и оценки электронного документа в уголовно-процессуальном доказывании Республики Армения: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. Ереван, 2018.
7. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. М., 2004.
8. Булгаков С.Н. Избранное. М.: Российская политическая энциклопедия, 2010.
9. Головко Л.В. Цифровизация в уголовном процессе: локальная оптимизация или глобальная революция? // Вестник экономической безопасности. 2019. № 1. С. 15-25.
10. ЗазулинА.И. Правовые и методологические основы использования цифровой информации в доказывании по уголовному делу: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2018.
11. Сергеев М.С. Правовое регулирование применения электронной информации и электронных
носителей информации в уголовном судопроизводстве: отечественный и зарубежный опыт: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2018.
12. Колоколов Н.А. Компьютер вместо судьи — арифметика вместо души // Уголовное судопроизводство. 2019. № 3. С. 3-7.
13. Колоколов Н.А. Еще раз об искусственном интеллекте в правосудии // Уголовное судопроизводство. 2020. № 4. С. 3-6.
14. Колоколов Н.А. «Электронные весы правосудия» — наше будущее // Российский судья. 2020. № 11. С. 61-64.
15. Колоколов Н.А. Юридические инновации в сфере судебного строительства от века индустриального до эпохи второго постмодерна (доктрина, практика, техника) // Юридическая техника. 2021. № 15. С. 64-78.
16. Колоколов Н.А. Хулиганство: апофеоз эволюции — особая дерзость абордажа // Библиотека уголовного права и криминологии. 2014. № 1(5). С. 153-174.
17. Маслов И.В. Отзыв на монографию доктора юридических наук, профессора Аликперова Хан-лара Джафаровича «Электронная технология определения меры наказания» («Электронные весы правосудия») // Российский судья. 2020. № 11.
18. Поляков С.Б., Гилев И.А. Алгоритмы определения обстоятельств, имеющих значение для дела, в программе информационно-технологической поддержки принятия судебных решений // Актуальные проблемы экономики и права. 2019. Т. 13. № 1 (49).
19. Поляков С.Б., Гилев И.А. Алгоритмы судебного решения. Пермь, 2020.
20. Рагимов И.М., Аликперов Х.Д. «Электронные весы правосудия» (цели, возможности, преимущества) // Уголовное судопроизводство. 2019. № 3. С. 8-14.
21. ХарариЮ.Н. 21 урок для XXI века. М., 2019.
22. Поляков С.Б., Гилев И.А. Информационные технологии в судопроизводстве // Уголовное судопроизводство. 2019. № 3. С. 15-19.
References
1. AleksandrovA.S. Problemy teorii ugolovno-pro-tsessual'nogo dokazyvaniya, kotoryye nado reshat' v svyazi s perekhodom v epokhu tsifrovykh tekhnologiy // Sudebnaya vlast' i ugolovnyy protsess. 2018. № 2.
2. Alikperov Kh.D. Komp'yuternaya programma opredeleniya mery nakazaniya. Baku, 2019.
3. Alikperov Kh.D. «Novyye podkhody k pozna-niyu sushchnosti nakazaniya. Postanovka problemy» // Ugolovnoye sudoproizvodstvo. 2020. № 2. S. 36-42.
4. Alikperov Kh.D. Elektronnaya tekhnologiya opredeleniya mery nakazaniya («Elektronnyye vesy pra-vosudiya»). SPb.: Yurid. tsentr, 2020.
5. Alikperov Kh.D. Neizvedannyye grani nakazaniya i tayny ego bytiya («Ucheniye o nechelokotvornosti nakazaniya»). SPb.: Yurid. tsentr, 2020.
6. Arutyunyan Z.S. Osnovnyye problemy sobiraniya, proverki i otsenki elektronnogo dokumenta v ugolovno-protsessual'nom dokazyvanii Respubliki Armeniya: Av-toref. diss. ... kand. yurid. nauk. Erevan, 2018.
7. Bell D. Gryadushcheye postindustrial'noye ob-shchestvo. Opyt sotsial'nogo prognozirovaniya. M., 2004.
8. Bulgakov S.N. Izbrannoye. M.: Rossiyskaya po-liticheskaya entsiklopediya, 2010.
9. Golovko L.V. Tsifrovizatsiya v ugolovnom pro-tsesse: lokal'naya optimizatsiya ili global'naya revoly-utsiya? // Vestnik ekonomicheskoy bezopasnosti. 2019. № 1. S. 15-25.
10. Zazulin A.I. Pravovyye i metodologicheskiye os-novy ispol'zovaniya tsifrovoy informatsii v dokazyvanii po ugolovnomu delu: Avtoref. diss. ... kand. yurid. nauk. Ekaterinburg, 2018.
11. Sergeyev M.S. Pravovoye regulirovaniye prime-neniya elektronnoy informatsii i elektronnykh nositeley informatsii v ugolovnom sudoproizvodstve: otechestven-nyy i zarubezhnyy opyt: Avtoref. diss. ... kand. yurid. nauk. Ekaterinburg, 2018.
12. Kolokolov N.A. Komp'yuter vmesto sud'i — arifmetika vmesto dushi // Ugolovnoye sudoproizvodstvo. 2019. № 3. S. 3-7.
13. Kolokolov N.A. Eshche raz ob iskusstvennom intellekte v pravosudii // Ugolovnoye sudoproizvodstvo. 2020. № 4. S. 3-6.
14. Kolokolov N.A. «Elektronnyye vesy pravosu-diya» — nashe budushcheye // Rossiyskiy sud'ya. 2020. № 11. S. 61-64.
15. Kolokolov N.A. Yuridicheskiye innovatsii v sfere sudebnogo stroitel'stva ot veka industrial'nogo do epokhi vtorogo postmoderna (doktrina, praktika, tekh-nika) // Yuridicheskaya tekhnika. 2021. № 15. S. 64-78.
16. Kolokolov N.A. Khuliganstvo: apofeoz evoly-utsii — osobaya derzost' abordazha // Biblioteka ugo-lovnogo prava i kriminologii. 2014. № 1(5). S. 153-174.
17. MaslovI. V. Otzyv na monografiyu doktora yuri-dicheskikh nauk, professora Alikperova Khanlara Dzhafarovicha «Elektronnaya tekhnologiya opredeleniya mery nakazaniya» («Elektronnyye vesy pravosu-diya») // Rossiyskiy sud'ya. 2020. № 11.
18. Polyakov S.B., Gilev I.A. Algoritmy opredeleniya obstoyatel'stv, imeyushchikh znacheniye dlya dela, v programme informatsionno-tekhnologicheskoy pod-derzhki prinyatiya sudebnykh resheniy // Aktual'nyye problemy ekonomiki i prava. 2019. T. 13. № 1 (49).
19. Polyakov S.B., Gilev I.A. Algoritmy sudebnogo resheniya. Perm', 2020.
20. Ragimov I.M., Alikperov Kh.D. «Elektronnyye vesy pravosudiya» (tseli, vozmozhnosti, prei-mushchestva) // Ugolovnoye sudoproizvodstvo. 2019. № 3. S. 8-14.
21. Kharari Yu.N. 21 urok dlya XXI veka. M., 2019.
22. Polyakov S.B., Gilev I.A. Informatsionnyye tekh-nologii v sudoproizvodstve // Ugolovnoye sudoproizvodstvo. 2019. № 3. S. 15-19.
