CC BY
37
Репродуктивное здоровье девочки
Штенцель Р.Э., Кохреидзе Н.А., Труфанов Г.Е., Кириллова Е.А., Шериев С.Р.
Федеральное государственное бюджетное учреждение «Национальный медицинский исследовательский центр имени В.А. Алмазова» Министерства здравоохранения Российской Федерации, 197341, г. Санкт-Петербург, Российская Федерация
Для корреспонденции
Штенцель Регина Эдуардовна -врач-рентгенолог рентгеновского кабинета Перинатального центра, аспирант кафедры лучевой диагностики и медицинской визуализации с клиникой Института медицинского образования ФГБУ «НМИЦ им. В.А. Алмазова» Минздрава России Адрес: 197341, г. Санкт-Петербург, ул. Аккуратова,д.2 Телефон: +7 (963) 082-79-83 E-mail: regina-74chunia@mail.ru https://orcid.org/0000-0001-9435-0033
Нарушения менструального цикла у девочек-подростков: структура и роль лучевых методов исследования центральной нервной системы
Одна из важнейших задач современной детской гинекологии - раннее выявление нарушений репродуктивной функции с целью своевременной их коррекции. По данным разных авторов, ведущее место в структуре гинекологической заболеваемости у девочек-подростков занимают нарушения менструального цикла (НМЦ), которые составляют от 60 до 65%.
В статье представлена структура гинекологической патологии девочек-подростков, в которой функциональные нарушения репродуктивной системы (ФНСР) были выявлены у 1264 (66%) девочек, из них наибольшее количество пациенток были с редкими менструациями (N91) - 519 (41%) обильными, частыми и нерегулярными менструациями (N92) -417 (20,6%). Лучевые методы диагностики были применены у 380 из 1264 (18,8%) больных с ФНРС, из них 222 (58,4%) девочкам была проведена традиционная краниография (ТКГ) турецкого седла и 158 (41,6%) - магнитно-резонансная томография головного мозга (МРТ ГМ) и хиазмально-селлярной области (ХСО).
Установлено, что информативность ТКГ в отношения выявления органической патологии центральной нервной системы (ЦНС) по сравнению с МРТ ГМ и ХСО была в 17 раз ниже (х2ткг-мРт = 29,9, p<0,05). Отмечено, что потребность в проведении МРТ ГМ и ХСО втрое выше у подростков с редкими менструациями (x2n92-n9i = 11,5; p<0,05). Органическая патология ХСО выявлена у 25 (53,2%) девочек группы N92 и 35 (31,5%) группы N91 (x2N92-N91 = 2,2; p=0,131).
Сделан вывод, что ТКГ является крайне низкоинформативным методом (2,3%) выявления патологии ЦНС у подростков с ФНРС. МРТ ГМ и ХСО не выявила каких-либо структурных изменений ЦНС у 68,5% девочек группы N91. Можно предположить, что причина ФНРС у этой категории пациенток связана с расстройством регуляторной функции ЦНС. Ключевые слова: олигоменорея; девочки-подростки; краниография; магнитно-резонансная томография (МРТ); МРТ покоя; функциональные нарушения системы репродукции; лучевая диагностика
Финансирование. Исследование не имело спонсорской поддержки. Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Для цитирования: Штенцель Р.Э., Кохреидзе Н.А., Труфанов Г.Е., Кириллова Е.А., Шериев С.Р. Нарушения менструального цикла у девочек-подростков: структура и роль лучевых методов исследования центральной нервной системы // Репродуктивное здоровье детей и подростков. 2023. Т. 19, № 1. С. 36-44. DOI: https://www.doi.org/10.33029/1816-2134-2023-19-1-36-44
Статья получена 06.02.2023. Принята в печать 20.03.2023.
Shtentsel R.E., Kokhreidze N.A., Trufanov G.E., Kirillova E.A., Sheriev S.R.
National Medical Research Center named after V.A. Almazov of Ministry of Health of the Russian Federation, 197341, Saint-Petersburg, Russian Federation
Menstrual cycle disorders in adolescent girls: the structure and role of radiological methods for the study of the central nervous system
One of the most important issues of modern pediatric gynecology is early detection of reproductive disorders in order to ensure their timely management. According to various authors, the most common gynecological problems in adolescent girls are menstruation disorders, which comprise 60-65%.
The percentages of different adolescent gynecological problems diagnosed in 1264 girls included in our study were as follows: functional reproductive disorders (FDRs) - 66%, including rare menstruation (N91) in 519 (41%) girls; excessive, frequent and irregular menstruation (N92) in 417 (20.6%) girls. Imaging tests were carried out in 380 of 1264 (18.8%) girls with FDRs, including 222 (58.4%) patients with conventional cranial radiography (CCR) of the sella turcica and 158 (41.6%) patients with MRI of the brain and the optic chiasm/sellar region. The informative value of MRI of the brain and the optic chiasm/sellar region was 17 times that of CCR in terms of detection of structural disorders of the central nervous system (CNS) (x2ccr-mri = 29.9, p<0.05). MRI of the brain and the optic chiasm/sellar region was required three times more often in adolescents with rare menstruation (x2N92-N91 = 11.5; p<0.05). Structural abnormalities of the optic chiasm and the sellar region were revealed in 25 (53.2%) girls in the N92 group and 35 (31.5%) girls in the N91 group (x2N92-N91 = 2.2; p=0.131).
Therefore, CCR has little informative value (2.3%) in terms of detection of CNS disorders in adolescent girls with FDRs. MRI of the brain and the optic chiasm/sellar region did not reveal any CNS abnormalities in 68.5% patients in the N91 group. It could be assumed that the cause of FDRs in this patient cohort was related to the impaired regulatory function of the CNS.
Keywords: oligomenorrhea; adolescent girls; craniography; magnetic resonance imaging; resting-state functional MRI; reproductive system functional disorders; diagnostic radiology
Funding. The study had no sponsor support.
Conflict of interest. The authors declare no conflict of interest.
For citation: Shtentsel R.E., Kokhreidze N.A., Trufanov G.E., Kirillova E.A., Sheriev S.R. Menstrual cycle disorders in adolescent girls: the structure and role of radiological methods for the study of the central nervous system. Reproduktivnoe zdorov'e detey i podrostkov [Pediatric and Adolescent Reproductive Health]. 2023; 19 (1): 36-44. DOI: https://www.doi.org/10.33029/1816-2134-2023-19-1-36-44 (in Russian) Received 06.02.2023. Accepted 20.03.2023.
Обеспечение и сохранение здоровья девочек-подростков являются одним из приоритетных направлений в политике Российской Федерации в области здравоохранения [1]. Особенности периода полового созревания, перенесенные заболевания и другие причины могут оказывать существенное влияние на течение беременностей и родов в дальнейшем, а нарушения полового развития и становления менструальной функции -факторы ухудшения репродуктивной функции и бесплодия [2-4]. По этим причинам задачами современной гинекологии детского и юношеского возраста являются раннее выявление нарушений репродук-
тивной функции и своевременная их коррекция [5]. По данным разных авторов, ведущее место в структуре гинекологической заболеваемости у девочек-подростков занимают нарушения менструального цикла (НМЦ), которые составляют около 65% [3, 6, 7].
Нормальный менструальный цикл обеспечивается координированной активностью множества регуляторов, в том числе гормонов, нейромедиаторов. Дисфункция нейроэндокринной системы, особенно в условиях стресса, приводит к нарушениям менструального цикла, в том числе к олигоменорее [8]. В случае когда при применении полного комплекса диагно-
стических процедур не выявляются иные причины нарушения цикла, необходимо проведение исследования головного мозга как высшего органа регуляции гомеостаза.
Цель исследования - изучить структуру функциональных нарушений системы репродукции у девочек-подростков и оценить роль лучевых методов исследования центральной нервной системы (ЦНС) в установлении причины менструальной дисфункции.
Материал и методы
Проведен ретроспективный анализ 2021 истории болезни девочек, проходивших обследование и лечение в период с 2019 по 2022 г. в детском гинекологическом отделении клиники материнства и детства ФГБУ «НМИЦ им. В.А. Алмазова» Минздрава России. Средний возраст пациенток 14,8±1,9 года. Всем пациенткам были проведены лечебно-диагностические мероприятия в соответствии с клиническими рекомендациями по нозологиям. Клинические диагнозы, соответствующие функциональным нарушениям репродуктивной системы (ФНРС), были поставлены в 1264 (66%) случаях. К этой группе отнесены все случаи, соответствующие диагнозам МКБ-10 N91.1, N91.3, N91.4, N92. В зависимости от характера нарушения менструальной функции пациентки разделены на две группы: группа N92 включила 417 подростков с обильными и частыми менструациями и группа N91 - 519 человек с редкими менструациями, с диагнозами, соответствующими кодам МКБ-10 N91.1, N91.3, N91.4. Критериями исключения были наличие сопутствующих эндокринных заболеваний, истинных опухолей половых органов, выявление воспалительных гинекологических заболеваний. В ходе диагностических мероприятий применение лучевых методов медицинской визуализации потребовалось 380 (18,8%) девочкам с функциональными нарушениями репродуктивной системы
(ФНРС), из них у 222 - проведена краниография (ТКГ) (58%), выполненная по стандартной схеме преимущественно с целью исследования турецкого седла, и 158 (42%) - магнитно-резонансная томография головного мозга (МРТ ГМ) и/ или прицельно хиазмально-селлярной области (ХСО). МРТ ГМ выполняли на стационарном этапе обследования по стандартной методике на магнитно-резонансном томографе Somatom Essenza (Siemens, Германия) с индукцией магнитного поля 1,5 Тл.
Статистическая обработка данных проводилась c использованием программного обеспечения R4.2.2. Использован критерий х2 Пирсона, пороговым значением статистической значимости было принято p=0,05.
Результаты
Из 2021 госпитализированной в отделение пациенток с ФНРС было 1264, или 66%. Число пациенток с доброкачественными новообразованиями яичников и широкой связки (ДНОЯ) составило 293 (15,3%), с врожденными пороками развития половых органов (ВПР) - 128 (6,7%), с воспалительными заболеваниями половых органов (ВЗПО) - 112 (5,9%), с невоспалительными заболеваниями (НВЗПО) -79 (4,1%), хромосомными аномалиями (ХА) - 24 (1,3%), наружным генитальным эндометриозом (НГЭ) - 13 (0,7%). 108 человек (5,3%) имели редко встречаемые или непрофильные заболевания.
Анализ нозологической структуры гинекологических заболеваний у госпитализированных в течение 2019-2022 гг. показал ее устойчивый характер с преобладанием пациенток с ФНРС (табл. 1).
Изучение структуры ФНРС показало, что с обильными, частыми и нерегулярными менструациями (N92) было 417 (20,6%) девочек. Число больных с редкими менструациями составили 519 человек (41% из 1264), в том числе с первичной олигоменореей (N91.3) - 240 (46,3%)
Таблица 1. Структура гинекологической патологии госпитализированных девочек в 2019-2022 гг.
Нозологическая группа Коды по МКБ 2019 г. (n=540) 2020 г. (n=478) 2021 г. (n=571) 2022 г. (n=432) Всего (n=2021) Количество, %
Функциональные нарушения репродуктивной системы N91-99 341 321 370 232 1264 66
Доброкачественные новообразования яичников и широкой связки D27-39 98 68 60 67 293 15,3
Врожденные пороки развития Q50-52 26 15 44 43 128 6,7
Воспалительные заболевания половых органов N70-77 31 29 30 22 112 5,9
Невоспалительные заболевания половых органов N83-90.9 13 10 34 22 79 4,1
Хромосомные аномалии Q96-97 3 1 1 19 24 1,3
Наружный генитальный эндо-метриоз N80 1 2 3 7 13 0,7
Редкие и непрофильные нозологии - 27 32 29 20 108 5,3
пациенток, вторичной олигоменореей (N91.4) - 153 (29,5%), с вторичной аменореей (N91.1) - 126 (24,2%) пациенток (табл. 2).
Исходя из данных табл. 1, структура ФНРС в течение изучаемого периода времени не менялась.
Лучевые методы диагностики были применены у 380 (18,8%) из 1264 больных с ФНРС, из них 222 (58,4%) девочкам была проведена ТКГ турецкого седла и 158 (41,6%) - МРТ ГМ и ХСО. В группе N92 - ТКГ проведена 76 (34%) девочкам, в группе N91 - 146 (66%) пациенткам, в том числе с первичной олигоменореей (N91.3) - 65 (44,5%), вторичной олигоменореей (N91.4) -54 (37%), вторичной аменореей (N91.1) - 27 (18,5%). По результатам рентгенографии патологические изменения, как правило,
косвенные признаки пустого турецкого седла были выявлены всего у 5 (2,3%) пациенток обеих групп. В последующем у 4 из них диагноз был подтвержден с помощью МРТ.
МРТ ХСО была проведена 158 (42%) пациенткам, в том числе 47 (11,3%) из 417 в группе N92 и 111 (31,3%) из 519 группы N91. По-видимому, в связи с крайне низкой информативностью ТКГ потребность в применении МРТ была втрое выше у девочек с группы N91 (x2n92-n91 = 11,5; p<0,05) (табл. 3).
Сравнительный анализ информативности ТКГ и МРТ показал, что патологический результат исследования получен в 5 (2,3%) из 222 (2,3% случаев ТКГ и в 60 (37,9%) из 158 случаев МРТ (%2ткГ-МРт = 29,9 p<0,05) (табл. 4).
Таблица 2. Структура выявленных функциональных нарушений репродуктивной системы у девочек-подростков в 2019-2022 гг.
Нозологическая группа Коды по МКБ 2019 г. (n=251) 2020 г. (п=236) 2021 г. (n=273) 2022 г. (n=176) Всего (п=936)
Вторичная аменорея N91.1 34 32 37 23 126
Первичная олигоменорея N91.3 64 61 70 45 240
Вторичная олигоменорея N91.4 41 38 44 30 153
Обильные, частые и нерегулярные менструации N92 112 105 122 78 417
Таблица 3. Сравнительная частота применения магнитно-резонансной томографии головного мозга и хиазмально-селлярной области (МРТ ХСО) в группах пациенток с обильными (N92) и редкими (N91) менструациями
Группа Общее число пациенток Проведено МРТ ХСО Количеством/о
Пациентки с обильными, частыми и нерегулярными менструациями (N92) 417 47* 11,3
Пациентки с редкими менструациями 519 111 31,5
Всего 936 158 21,4
* X2n92-n91 = 11,5; p<0,05.
Исходя из приведенных данных можно заключить, что ТКГ как метод исследования ЦНС у девочек с ФНРС отличается крайне низкой информативностью. По сравнению с МРТ выявляли органическую патологию ЦНС методом ТКГ у девочек с ФНРС почти в 17 раз реже. Этот факт ставит под сомнение целесообразность использования ТКГ при обследовании данной категории пациенток.
МРТ ГМ и ХСО проведено у 47 девочек группы N92 и у 111 - группы N91. Среди 111 пациенток группы N91 было 78 (70,8%) девочек с диагнозом N91.3; 21 (19,0%) пациентка - с диагнозом N91.1; и 12 (10,8%) - с диагнозом N91.4. Органическая патология ХСО выявлена у 25 (53,2%) девочек группы N92 и у 35 (31,5%) девочек группы N91 (x2n92-n91 = 2,2; p=0,131) (табл. 3).
Следует отметить, что МРТ ГМ и ХСО не выявила каких-либо структурных изменений ЦНС у 76 (68,5%) девочек группы N91. Можно предположить, что причина ФНРС у этой категории пациенток связана с расстройством регуляторной функции ЦНС.
Признаки микроаденомы гипофиза (рис. 1) обнаружили у 36 (23%) из обследованных: у 18 в группе N91.3, у 12 - в группе N92, у 6 - в группе N91.1. Киста кармана Ратке (рис. 2) определена у 15 (9,5%) пациенток, в том числе в группе N92 - 10 и в группе N91.3 - 5. Пустое турецкое седло (рис. 3) выявлено у 4 (2,5%) из обследованных, в том числе у 3 в группе N92, у 1 - в группе N91.3. Диффузное поражение гипофиза (рис. 4) выявлено у 5 (3,1%) пациенток в группе N91.3 (табл. 5).
Обсуждение
Установлено, что именно нейроэндо-кринная система (первая линия защиты от стресса) срабатывает при дезадаптации, приводя к олигоменорее, а менструальный цикл взаимосвязан с координированной активностью множества регуляторов, в том числе гормонов, нейромедиаторов [8]. В случае когда в ходе полного комплекса диагностических процедур не выявляются иные причины для нарушения цикла, на первое место для обследования выходит мозг как высший орган регуляции гомеостаза.
Таблица 4. Сравнительная частота выявления органической патологии центральной нервной системы по данным традиционной краниографии (ТКГ) и магнитно-резонансной томографии (МРТ) у девочек с функциональными нарушениями репродуктивной системы
Исследование Общее число исследований Число выявленных патологий Количество, %
ТКГ 222 5* 2,3
МРТ 158 60 38,0
Всего 380 65 17,1
* Х2ткг-мрт = 29,9; p<0,05.
Таблица 5. Частота выявления патологии хиазмально-селлярной области (ХСО) по данным магнитно-резонансной томографии (МРТ)
Группа Проведено МРТ ХСО Выявлено диагнозов Количество,%
N92 (п=417) 47 25* 53,2
N91 (п=519) 111 35 31,5
* У?Ы92-Ы91 = 2,2; р=0,131.
Рис. 1. Пациентка, 17 лет, с первичной олиго-менореей (N91.3). Микроаденома гипофиза
Постконтрастное Т1-ВИ в корональной плоскости. В левой половине гипофиза определяется округлый участок диаметром до 2 мм, накапливающий контрастный препарат с задержкой по сравнению с остальной тканью гипофиза (стрелка).
Рис. 3. Пациентка, 15 лет, с первичной олиго-менореей (N91.3). Формирующееся пустое турецкое седло
Нативное Т1-ВИ в сагиттальной плоскости. Гипофиз распластан по дну турецкого седла (стрелка), пролабирование супраселлярной цистерны в полость турецкого седла.
Рис. 2. Пациентка, 17 лет, с обильными, частыми и нерегулярными менструациями (N92). Киста кармана Ратке
Постконтрастное Т1-ВИ после проведения суб-тракции в сагиттальной плоскости. На границе адено- и нейрогипофиза определяется кистоз-ное образование с четкими ровными контурами, заполненное однородным жидкостным содержимым, не накапливающее контрастный препарат (стрелка).
Рис. 4. Пациентка, 17 лет, с первичной олиго-менореей (N91.3). Диффузное поражение гипофиза
Постконтрастное Т1-ВИ в корональной плоскости. Отмечается диффузное неоднородное накопление контрастного препарата тканью гипофиза (стрелка).
Как известно, нарушения менструального цикла в подростковом периоде могут быть предиктором развития заболеваний репродуктивной системы у женщины в будущем, в том числе бесплодия [2, 3]. В структуре гинекологических нарушений у девочек-подростков первое место занимают функциональные нарушения системы репродукции. Результаты нашего исследования подтвердили эти данные, а анализ нозологической структуры гинекологических заболеваний у госпитализированных в течение 2019-2022 гг. показал ее устойчивый характер с преобладанием пациенток с ФНРС. Выявлено, что традиционная рентгенография имеет крайне низкую информативность (2,3%) в установлении диагноза у описываемой группы пациенток, и сравнительный анализ информативности ТКГ и МРТ показал, что патологический результат исследования получен в 5 из 222 (2,3%) случаев ТКГ и в 60 из 158 (37,9%) случаев МРТ (х2ТКГ-МРТ = 29,9; p<0,05) (табл. 4). Почти в 17 раз реже по сравнению с МРТ выявляли органическую патологию ЦНС методом ТКГ у девочек с ФНРС. Этот факт ставит под сомнение целесообразность использования ТКГ при обследовании данной категории пациенток.
Однако при проведении МРТ ГМ и ХСО органическая патология ХСО выявлена лишь у 25 (53,2%) девочек группы N92 и у 35 (31,5%) группы N91 (x2N92-N91 = 2,2; p=0,131) (см. табл. 3). Иначе говоря, при МРТ не выявили каких-либо структурных изменений ЦНС у 76 (68,5%) девочек группы N91. При сложившихся показателях возникает ряд вопросов, первые из них: а как же быть с данной группой пациенток? Что послужило причиной функциональных нарушений? Какие методы диагностики мы еще можем использовать? Можно предположить, что причина ФНРС у этой категории пациенток связана с расстройством регуляторной функции ЦНС. Однако получается, что на данный момент
не существует универсального метода лучевой диагностики, достоверно выявляющего эти нарушения.
Для изучения основных сенсорных, эмоциональных и когнитивных процессов все активнее применяется функциональная магнитно-резонансная томография (фМРТ), одним из вариантов которой является фМРТ покоя (фМРТп) [9, 10]. Данная методика основана на режиме BOLD (blood oxygenation level dependent), позволяющем определить активацию различных зон головного мозга на основании гемодинамических изменений, возникающих в ответ на предъявление того или иного стимула или в покое (resting state-fMRI). При фМРТ оценивается активность так называемых рабочих сетей головного мозга [11, 12]. Установлено, что в состоянии покоя функциональные сети головного мозга не являются «молчащими», а напротив, характеризуются высокой спонтанной активностью [13-15]. Например, в работе Hidalgo-Lopez и соавт. (2020) определены функциональные зоны мозга, которые изменяют свою активность в соответствии с фазами менструального цикла. Авторами исследована сеть медиальной пре-фронтальной и задней поясной/предклин-ной областей. Внутренняя связь в сети была снижена во время лютеиновой фазы по сравнению с предовуляторной фазой в правой угловой извилине и коррелировала с повышением уровня прогестерона и снижением уровня эстрадиола [16]. В исследовании Е. Comasco и соавт. (2015) подтверждено, что результаты нейровизу-ализации свидетельствуют об истинных изменениях в структуре и функциях мозга в результате гормональных колебаний менструального цикла [17]. Таким образом, получены первоначальные доказательства возможности регистрации влияния половых стероидных гормонов на корковые и подкорковые области, участвующие в эмоциональной и когнитивной обработке.
При низкой информативности ТКГ и невысокой информативности структурной
МРТ ГМ и ХСО возникает потребность во внедрении нового метода диагностики для пациенток с ФНРС. Весьма вероятно, что использование ФМРТп даст возможность оценить характер функциональных нарушений центров регуляции репродуктивной системы и, возможно, определить направление терапевтических воздействий.
Выводы
1. У подростков с ФНРС информативность ТКГ в выявлении структурных нарушений ЦНС по сравнению с МРТ ГМ и ХСО в 17 раз ниже (х2ТКГ-МРТ = 29,9; р<0,05).
2. При обследовании девочек с олиго-менореей потребность в проведении МРТ ГМ и ХСО втрое выше, чем у пациенток с обильными и частыми менструациями (х^92^91 = 11,5; р<0,05).
3. Частота выявления структурных изменений ХСО у девочек с олигоменореей и обильными менструациями не различается (%^92^91 = 2,2; р=0,131).
4. У 68,5% девочек с олигоменореей проведение МРТ ГМ и ХСО не позволяет определить причину ФНРС.
Заключение
Несмотря на широкое внедрение и доступность современных методов медицинской визуализации ЦНС для выявления причин функциональных нарушений системы репродукции у девочек, страдающих олигоменореей, более чем в половине случаев причину нарушений установить не удается. Требуются разработка и изучение новых методов исследования, направленных на оценку функционального состояния ЦНС у этой категории пациенток.
Сведения об авторах
Штенцель Регина Эдуардовна (Regina E. Shtentsel) - врач-рентгенолог рентгеновского кабинета Перинатального центра, аспирант кафедры лучевой диагностики и медицинской визуализации с клиникой Института медицинского образования ФГБУ «НМИЦ им. В.А. Алмазова» Минздрава России (Санкт-Петербург, Российская Федерация) E-mail: regina-74chunia@mail.ru https://orcid.org/0000-0001-9435-0033
Кохреидзе Надежда Анатольевна (Nadezhda A. Kokhreidze) - доктор медицинских наук, доцент, врач - акушер-гинеколог, заведующий ДЛРК ФГБУ «НМИЦ им. В.А. Алмазова» Минздрава России, Санкт-Петербург, Российская Федерация E-mail: kokhreidze_na@almazovcentre.ru https://orcid.org/0000-0002-0265-9728
Труфанов Геннадий Евгеньевич (Gennady E. Trufanov) - доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой лучевой диагностики и медицинской визуализации с клиникой Института медицинского образования ФГБУ «НМИЦ им. В.А. Алмазова» Минздрава России (Санкт-Петербург, Российская Федерация) E-mail: trufanovge@almazovcentre.ru https://orcid.org/0000-0002-1611-5000
Кириллова Елизавета Александровна (Elizaveta A. Kirillova) - клинический ординатор 1-го года кафедры лучевой диагностики и медицинской визуализации с клиникой ФГБУ «НМИЦ им. В.А. Алмазова» Минздрава России (Санкт-Петербург, Российская Федерация) E-mail: kirillovaelizaveta30@gmail.com https://orcid.org/0000-0003-0532-8606
Шериев Султан Русланович (Sultan R. Sheriev) - клинический ординатор 1-го года кафедры лучевой диагностики и медицинской визуализации с клиникой ФГБУ «НМИЦ им. В.А. Алмазова» Минздрава России (Санкт-Петербург, Российская Федерация) E-mail: Sapiensowl@gmail.com https://orcid.org/0009-0007-9436-6482
Литература
1. Радзинский В.Е., Хамошина М.Б., Лебедева М.Г., Архипо-ва М.П., Руднева О.Д., Чакчурина И.А. Девушки подростки РФ: Современные тенденции формирования репродуктивного потенциала (обзор литературы). 2010. С. 9—14.
2. Егорова А.Т., Шапранова Э.Д., Маисеенко Д.А. и др. Репродуктивное поведение и здоровье студенток КрасГМУ // Сибирское медицинское обозрение. 2011. № 1. С. 67—70.
3. Булганина О.В., Григорьева Е.Е. Основные факторы риска нарушений менструальной функции гипоталамического генеза у девочек: подростков // Вестник РУДН. Серия: Медицина. 2012. (№ 5). C. 377-383.
4. Калашникова И.В., Орлова В.С., Курганская Г.М. Нарушения менструальной функции в популяции девушек-подростков // Научные ведомости БелГУ. Серия: Медицина. Фармация. 2010. № 9. С. 18-26.
5. Баранов А.А., Альбицкий В.Ю., Винярская И.В. Изучение качества жизни в медицине и педиатрии // Вопросы Современной Педиатрии. 2005. № 2 (4).
6. Кротенкова М. В., Брюхов В. В., Морозова С. Н., Кремнева Е. И., Сергеева А. Н., Древаль М. В., Кротенкова И. А., Коновалов Р. Н., Суслин А. С. Современные технологии нейровизуализации // Радиология-практика. 2017. Т. 495, № 2 (62). С. 47-63.
7. Семенова Л.Г., Манчук В.Т. К вопросу о нарушениях менструального цикла у девочек-подростков: частота встречаемости, структура, особенности течения // СМЖ. 2008. № 4-1.
8. Паньшина М.В., Хадарцев К.А.Стресс и фертильность. Возможности коррекции (литературный обзор материалов Тульской научной школы) // Вестник новых медицинских технологий, электронный журнал. 2017, № 1. C. 200-204.
9. Пирадов М.А., Танашян М.М., Кротенкова М.В., Брюхов В.В., Кремнева Е.И., Р.Н. Коновалов Передовые технологии нейро-визуализации // клиническая неврология. 2015. (4). C. 11—18.
10. Leuthardt E.C., Guzman G., Bandt S. K., Hacker C., Vellimana A.K., Limbrick D., Milchenko M. et all. Integration of resting state functional MRI into clinical practice — a large single institution experience // PLoS ONE. 2018. Vol. 13, N 6. P. 1-16.
11. Azeez A.K., Biswal B.B. A review of resting-state analysis methods // Neuroimaging clinics of North America. 2017. Vol. 27, N 4. P. 581-592.
12. Hjelmervik H., Hausmann M., Osnes B., Westerhausen R., Specht К. Resting states are resting traits - an fMRI study of sex differences and menstrual cycle effects in resting state cognitive control networks // PLoS ONE. 2014. Vol. 9, N 7. P. 32-36.
13. Biswal B.B. Resting state fMRI: A personal history // Neurolmage. 2012. Vol. 62, N 2. P. 938-944.
14. Buchbinder B.R. Functional magnetic resonance imaging. 1st edition, Elsevier B.V., 2016. 61-92 p.
15. Lv H., Wang, Z., Tong, E., Williams, L.M. et all. Resting-state functional MRI: Everything that nonexperts have always wanted to know // American Journal of Neuroradiology. 2018. Vol. 39, N 8. P. 1390-1399.
16. Comasco E., Sundström-Poromaa I. Neuroimaging the menstrual cycle and premenstrual dysphoric disorder // Current Psychiatry Reports. 2015. Vol. 17, N 10.
17. Hidalgo-Lopez, E., Mueller, K., Harris, T. et al. Human menstrual cycle variation in subcortical functional brain connectivity: a multimodal analysis approach. Brain Struct Funct. 2020. Vol. 225, N 2. P. 591-605.
References
1. Radzinskiy V.E., Khamoshina M.B., Lebedeva M.G., Arkhipo-va M.E., Roudneva O.D., Chakchurina I.A. Adolescent girls in Russia: contemporary trends of reproductive potential formation (literary review). Sibirskiy zhurnal klinicheskoy i eksperimental'noy meditsiny [The Siberian journal of clinical and experimental medicine]. 2010; 25: 9-14. (in Russian)
2. Egorova A.T., Shapranova E.D., Maiseenko D.A., et al. Reproductive behavior and health in female students of KSMU. Sibirskoe meditsinskoe obozrenie [Siberian Medical Review]. 2011; 1: 67-70. (in Russian)
3. Bulganina O.V., Grigorieva E.E. The main risk factors for disorders of menstrual function of hypothalamic origin in adolescent girls. Vestnik RUDN. Seriya: Meditsina [RUDN Journal of Medicine]. 2012; 5: 377-83. (in Russian)
4. Kalashnikova I.V., Orlova V.S., Kurganskaya G.M. Epidemiology of menstrual function disorders in adolescent girls in a model of Belgorod region. Nauchnye vedomosti BelGU. Seriya: Meditsina. Farmatsiya [Scientific Bulletins of BelSU. Medicine. Pharmacy]. 2010; 9: 18-26. (in Russian)
5. Baranov A.A., Al'bitskiy V.Yu., Vinyarskaya I.V. Study of the quality of life in medicine and paediatrics. Voprosy sovremennoy pediatrii [Current pediatrics]. 2005; 2: 7-12. (in Russian)
6. Krotenkova M.V., Bryukhov V.V., Morozova S.N., Kremneva E.I., Sergeeva A.N., Dreval' M.V., Krotenkova I.A., Konovalov R.N., Suslin A.S. Modern neuroimaging technologies. Radiologiya - praktika [Radiology - practice]. 2017; 495 (2 (62)): 47-63. (in Russian)
7. Semenova L.G., Manchuk V.T. On disturbed menstrual cycle in girls-teenagers: prevalence, structure, peculiarities of the course. Sibirskiy zhurnal klinicheskoy i eksperimental'noy meditsiny [The Siberian journal of clinical and experimental medicine]. 2008; 4: 61-2. (in Russian)
8. Pan'shina M.V., Khadartseva K.A. Stress and fertility. Correction possibilities (literary review of the materials of the Tula scien-
tific school). Vestnik novykh meditsinskikh tekhnologiy, elektron-nyy zhurnal [Journal of new medical technologies, edition]. 2017; 1: 200-4. (in Russian)
9. Piradov M.A., Tanashyan M.M., Krotenkova M.V., Bryukhov V.V., Kremneva E.I., Konovalov R.N. State-of-the-art neuroimaging techniques. Klinicheskaya nevrologiya [Journal of clinical neurology]. 2015; 4: 11-8. (in Russian)
10. Leuthardt E.C., Guzman G., Bandt S. K., Hacker C., Vellimana A.K., Limbrick D., Milchenko M., et all. Integration of resting state functional MRI into clinical practice — a large single institution experience. PLoS ONE. 2018; 13 (6): 1—16.
11. Azeez A.K., Biswal B.B. A review of resting-state analysis methods. Neuroimaging Clinics of North America. 2017; 27 (4): 581—92.
12. Hjelmervik H., Hausmann M., Osnes B., Westerhausen R., Specht K. Resting states are resting traits — An fMRI study of sex differences and menstrual cycle effects in resting state cognitive control networks. PLoS ONE. 2014; 9 (7): 32—6.
13. Biswal B.B. Resting state fMRI: a personal history. NeuroImage. 2012; 62 (2): 938—44.
14. Buchbinder B.R. Functional magnetic resonance imaging. Functional magnetic resonance imaging. Handbook of Clinical Neurology. 2016; 135: 61—92.
15. Lv H., Wang, Z., Tong, E., Williams, L.M., et all. Resting-state functional MRI: Everything that nonexperts have always wanted to know. American Journal of Neuroradiology. 2018; Vol. 39 (8): 1390—99.
16. Comasco E., Sundström-Poromaa I. Neuroimaging the menstrual cycle and premenstrual dysphoric disorder. Current Psychiatry Reports. 2015; 17 (10): 77.
17. Hidalgo-Lopez E., Mueller K., Harris T., et al. Human menstrual cycle variation in subcortical functional brain connectivity: a multimodal analysis approach. Brain Struct Funct. 2020; 225 (2): 591—605.
