CC BY
59
УДК 94(47).084.8
Вестник СПбГУ. Сер. 2. 2012. Вып. 1
Е. А. Сидорова
НАЛОГООБЛОЖЕНИЕ КАК ФАКТОР ЭКОНОМИЧЕСКОГО ОГРАБЛЕНИЯ ОККУПИРОВАННОЙ ТЕРРИТОРИИ ЛЕНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ (1941-1944 гг.)
Великая Отечественная война стала суровым испытанием для населения нашей страны. Одной из важнейших составляющих истории этих тяжелейших лет является история немецко-фашистской оккупации. Центральной в мероприятиях оккупационных властей на территории Советского Союза можно считать экономическую политику, цели и методы проведения которой устанавливались задолго до начала войны [1, с. 145]. На первом этапе деятельность оккупантов была направлена на максимальное использование потенциала захваченных территорий, в первую очередь для удовлетворения нужд армии. В связи с этим немаловажной частью политики по ограблению местного населения стали мероприятия по сбору натуральных поставок и налогов, отличавшихся большим разнообразием [2, с. 556].
На территории Ленинградской области оккупационная политика осуществлялась военными властями ввиду близости фронта [3, с. 442], поэтому решения в сфере налогообложения принимались Верховным командованием сухопутных войск (ОКХ), а также командованием тыловым районом группы армий «Север».
23 октября 1941 г. было издано «Временное распоряжение о взимании налогов и сборов», которое предоставляло льготы лицам, сотрудничающим с захватчиками [4, с. 218]. Основные виды налогов, собираемых с оккупированных территорий, были определены в изданных 19 апреля 1942 г. генералом охранных войск и командующим тыловым районом группы армий «Север» Ф. фон Роком «Временных постановлениях о налогах и сборах», вступивших в силу 1 мая 1942 г. Согласно этому документу, налоги и сборы находились в ведении начальников районов и городских голов. На низовом уровне за взысканием выплат следили волостные старшины и сельские старосты. Они обязаны были доводить до сведения местного населения приказы о взимании налогов на общих сходках, а также посредством объявлений на досках информации и раздачи соответствующих инструкций [5, оп. 2, д. 58, л. 345]. Помимо этого они имели право производить контроль на предприятиях [5, оп. 9, д. 666, л. 4 об.].
В соответствии с «Временными постановлениями» население оккупированных территорий выплачивало следующие налоги: с оборота товаров, на заработную плату, подоходный, поземельный, на здания, поголовный, на собак. Но имели место также налоги на кошек, за ношение бороды, за владение удочкой и т. п.
Помимо налогов районные, городские и волостные власти устанавливали различные сборы за пользование канцелярскими услугами и «для выполнения особых задач».
Процентные ставки налога с оборота приведены в приложении — «Тарифе налога с оборота товаров (с произведений промышленности и сельского хозяйства)». Они отличались в зависимости от наименования товара и составляли от 1 до 30% [5, оп. 9, д. 666,
© Е. А. Сидорова, 2012
л. 7-8 об.]. Товар облагался данным налогом со времени его выпуска, соответственно плательщиком являлся производитель, который вносил плату за каждый месяц.
Налог на заработную плату взимался в размере 10%. Если зарплата или ее часть выдавалась натуральными продуктами, то их стоимость учитывалась. Эти выплаты взимались работодателем и передавались районным властям ежемесячно. Доходы крестьян-общинников (бывших колхозников) данным налогом не облагались, как и заработная плата в размере до 200 руб.
Оккупационные власти с целью увеличения производимого продукта для покрытия нужд немецкой армии пропагандировали возрождение частнособственнической инициативы: было разрешено заниматься кустарными промыслами и основывать с этой целью предприятия. При открытии дела владельцу в восьмидневный срок из волостного управления присылалась «Анкета по учету объектов обложения в городах и поселках налогом со строений и земельной рентой». В ней следовало указать фамилию, имя, отчество, адрес собственника производства, далее приводились наименования построек с их страховой стоимостью, количество земли в пользовании всего, в том числе под постройками, огородами, садами, дворами и прочими угодьями [5, оп. 2, д. 34, л. 12].
За право заниматься кустарным производством следовало выплачивать подоходный (промысловый) налог. Налогоплательщик заполнял еще одну анкету, где указывал свои фамилию, имя, адрес, вид промысла, которым он занимался, а также количество лиц, занятых в данном производстве (наемных рабочих, если таковые имелись). В анкете владелец производства указывал приход своего предприятия (деньгами и натурой, какой и сколько) и расход (на материалы с указанием количества и цены и прочие траты). Подоходный налог составлял 10% чистого дохода предприятия. Не облагался налогом доход, составивший менее 200 руб. [5, оп. 2, д. 58, л. 55; д. 59, л. 282]. За право содержания каждого наемного рабочего полагалось выплачивать 500 руб. в год [6, оп. 4, д. 95, л. 12].
Удостоверение (патент) на право открытия каких-либо частных предприятий имело силу только при условии оплаты. Если владелец отказывался далее содержать предприятие, он должен был сообщить об этом решении за 5 дней до конца месяца. За просрочку платежа полагался штраф в размере 3-процентного месячного взноса в день. При просрочке в 20 дней удостоверение отбиралось, предприятие закрывалось, а с собственника взыскивалась причитающаяся с него до конца месяца сумма. Плата вносилась вперед за 1 месяц. Вступительный взнос — 50 руб. Прейскурант услуг утверждался бургомистром. Сумма ежемесячного взноса в марте 1943 г. составляла 200 руб., в апреле — 300 руб., в августе — 450 руб. и отмечалась на обороте удостоверения [6, оп. 5, д. 90, л. 2 об., 4 об., 5 об., 18 об.; оп. 11, д. 2, л. 1-1 об.].
Все кустари подлежали неоднократным перерегистрациям: ни один из них не должен был работать без наличия патента, за который полагалось платить точно в срок. Все работающие без разрешения подвергались штрафу в размере двойной годовой стоимости патента [5, оп. 2, д. 59, л. 9].
Поземельный налог составлял 20 коп. за квадратный метр застроенного участка, 50 коп. — незастроенного. Взимался и налог на здания, составлявший 1% их стоимости. Приусадебные участки с целью привлечения симпатий местного населения были освобождены от налога, как и земля, данная в надел. То, что луга и пастбища не подлежали обложению, оккупанты называли «предпосылкой развития скотоводства»
[5, оп. 2, д. 61, л. 293 об.]. С выходом «Постановлений об общественных налогах и сборах в Северной Оперативной Области» от 9 мая 1943 г. с крестьянских наделов взималась земельная рента: за каждый гектар пахотной земли полагалось платить 20 руб. [5, оп. 9, д. 1299, л. 22 об.].
За удержание платежей по налогу со строений и земельной ренты до четырех недель с граждан дополнительно взималось 10% просроченной суммы, далее сумма налога и пеня взыскивались принудительной, оп. 2, д. 61, л. 388].
Квартирная плата в отдельных местностях взималась по цене 1 руб. с каждого квадратного метра жилой площади в месяц. В Красногвардейском районе — 75 коп., 50 коп. или 1,5 руб. за квадратный метр [6, оп. 4, д. 54, л.1].
Основным денежным налогом, взимаемым с населения временно оккупированных районов Ленинградской области, был поголовный (подушный) налог. Согласно «Временным постановлениям», плательщиками являлись лица в возрасте от 18 до 60 лет, исключая нетрудоспособных. И если возраст налогоплательщиков был четко зафиксирован, то размер ставки варьировался от 60 до 120 руб. в год, ее должны были определять районные власти [5, оп. 9, д. 666, л. 3].
В ряде волостей возраст налогоплательщиков отличался от заявленного во «Временных постановлениях», иногда он был неодинаков для мужчин и женщин. Размеры налога тоже часто превышали заявленный лимит в 120 руб. в год и в разных волостях были различными, хотя повышение происходило в одно и то же время. Следует также отметить, что в связи с повышением норм налога в течение календарного года, годовая сумма могла собираться два раза в год.
О величине, порядке сбора и категориях населения, облагавшегося поголовным налогом, а также об увеличении норм можно судить по предписаниям волостным старшинам, даваемым местными комендатурами и хозяйственными частями. Для выявления различий в нормах, порядке взимания и возрастах налогоплательщиков разных районов сопоставим два приказа: по Волосовскому и Сиверскому районам. Из приведенных ниже случаев видно, что очередное повышение норм произошло незадолго до вступления в силу «Временных постановлений о налогах и сборах».
В приказе Волосовской комендатуры от 5 марта 1942 г. определяются сумма налога, возраст налогоплательщиков и сроки сдачи: с 1 февраля 1942 г. предписывалось взыскивать налог в сумме 5 руб. в месяц с каждого жителя в возрасте от 15 до 60 лет. Следовательно, 60 руб. в год с налогоплательщика. Деньги за февраль следовало сдать не позднее 15 марта окружному старшине, так чтобы он был в состоянии сдать собранные средства к 20 марта в комендатуру. За март же и последующие месяцы старосты обязаны были сдавать собранные деньги волостным старшинам не позднее 25 числа каждого месяца. Старшины, в свою очередь, сдавали налог в комендатуру к концу месяца. В приказе оговорены мероприятия, на проведение которых якобы собирались эти деньги: «весь сбор поступает на оборудование различных общественных устройств в округе Волосовской Комендатуры» [6, оп. 1, д. 26а, л. 32].
Приказом Сиверской военной комендатуры от 6 марта 1942 г. устанавливались налоги на 1942 г., обуславливавшиеся якобы целями обеспечения средствами местного самоуправления, местных школ, больниц, домов инвалидов и других общественных учреждений. Налог составлял 100 руб. в год и взимался с трудоспособных мужчин в возрасте от 14 до 65 лет и женщин в возрасте от 14 до 60 лет. Известная сумма взималась частями: первую половину следовало уплатить до 1 мая, вторую —
до 1 сентября 1942 г. Следовательно, годовой размер налога выплачивался за полгода, осенью же следовало повышение норм. Деньги надлежало сдавать в районное управление или непосредственно сельским старостам, которые проверяли уплату налогов. По данному приказу, подписанному комендантом Сиверского района Блюме, освобождались от выплат многодетные матери, имеющие трех и более детей в возрасте до 6 лет, а также матери, имеющие детей в возрасте до 6 лет при условии отсутствия главы семьи [6, оп. 4, д. 95, л. 12].
Из вышеизложенного следует, что нормы поголовного налога в этих районах разные, но находятся в пределах размеров, установленных «Временными постановлениями». Порядок же взимания и возраста налогоплательщиков существенно различались, а также расходились с принятыми во «Временных постановлениях».
Как уже отмечалось выше, уже осенью 1942 г. районные власти увеличили нормы поголовного налога. В Волосовском районе повышение произошло с ноября, но населению было объявлено об этом в приказе комендатуры, датированном 4 декабря 1942 г. В данном документе говорилось, что будто бы взимаемый по сие время сбор с населения в размере 5 и 7,5 руб. (видимо, 7,5 руб. взималось с городского населения) покрывает требуемый расход по выплате жалования учителям, медицинским работникам, работникам детских домов, гражданской полиции и др. только на 45%. Этим и объяснялось повышение местного сбора с населения до 10 и 15 руб., т. е. крестьяне платили 10 руб., а рабочие и служащие — 15 руб. В данном распоряжении также отмечалась неудовлетворительная сдача налога населением: собранный на тот момент сбор не соответствовал числу лиц, подлежащих обложению налогом (согласно данным по домовым книгам). Старостам напоминали об их персональной ответственности за правильность сбора налога (в случае выявления злоупотреблений они подлежали наказанию) [6, оп. 1, д. 26а, л. 3]. Таким образом, размер выплат для рабочих и служащих составил 180 руб. в год, что превысило сумму, определенную «Временными постановлениями» от 19 апреля 1942 г.
Все документы по инвалидности, полученные в советское время, теперь считались недействительными, так как отмечался наплыв людей в больницы, чтобы получить справки по инвалидности с целью освобождения от уплаты налога. Согласно приказу по Волосовской комендатуре от 30 декабря 1942 г., налог должны были платить все лица в возрасте 15-60 лет, не исключая больных. Лица старше 60 лет, не входившие в число налогоплательщиков, освобождались от прохождения медицинской комиссии. Но инвалиды, не достигшие 60 лет и имеющие свое хозяйство или хотя бы приусадебные участки, вынуждены были платить поголовный налог, что прямо противоречило «Временным постановлениям», гласившим, что нетрудоспособные от подушной подати освобождаются. Освобождались от уплаты инвалиды-беженцы, не работающие и не имеющие своего хозяйства, а также ученики средней школы и лица, получающие заработную плату в размере 50% тарифной ставки. Старосты деревень объявлялись ответственными за каждый случай освобождения от налога, который они должны были внимательно обсуждать, и за правильность его сбора [6, оп. 1, д. 26а, л. 1-1 об.].
В Сиверском районе повышение налога произошло с 1 октября 1942 г. на период до 1 октября 1943 г. Налог составил 120 руб. с лиц в возрасте от 18 лет, т. е. возраст налогоплательщиков также изменился [5, оп. 4, д. 248, л. 11]. Таким образом, произошло повышение налога со 100 руб. в год до 120, при этом годовая норма, заявленная в марте, была собрана уже в сентябре, следовательно, не за год, а за полгода.
Опять же сравнивая положение в Волосовском и Сиверском районах, видим, что в Сиверском районе изменение суммы налога произошло месяцем ранее, нет сведений о различии в размере выплат между крестьянами, с одной стороны, и рабочими и служащими — с другой (все трудоспособное население платило 10 руб. в месяц). Следует отметить, что в Сиверском районе произошло изменение возрастного состава налогоплательщиков.
Другим приказом по Сиверскому району определялись сроки внесения налога и меры наказания за просрочку. В § 3 сообщалось, что сумма должна была вноситься равными частями в 4 срока, а именно:
«1. Взнос не позже 5.Х1.42.
2. Взнос не позже 5.1.43.
3. Взнос не позже 5.1У.43.
4. Взнос не позже 5.У11.43» [6, оп. 4, д. 248, л. 12 об].
В § 4 устанавливалась пеня за просрочку платежей в размере 1% с прилагающейся суммы налога за каждый просроченный день. В случае же просрочки свыше 10 дней производились принудительные взыскания. В § 5 определялось внесение налоговых сумм старыми деньгами [6, оп. 4, д. 248, л. 12 об.].
О различии норм и возрастов налогоплательщиков в разных районах говорят следующие данные: в Оредежском районе поголовный налог составлял 10 руб. в месяц с лиц в возрасте от 16 до 18 лет, а с лиц старше 18 лет — 15 руб. в месяц; в городе Дно — 100 руб. с мужчин 16 — 65 лет и с женщин 16 — 60 лет; в Гдовском районе мужчины выплачивали 250 руб., а женщины 180 руб. в год; в Сумецком районе — от 60 до 120 руб. с каждого трудоспособного гражданина, достигшего 18 лет, в зависимости от мощности хозяйства (в этом районе освобождались от налога лица, не достигшие 18 лет, инвалиды I и II групп, лица старше 60 лет, беженцы и «лица, не снимавшие посева») [5, оп. 2, д. 34, л. 12, 35, 64; д. 58, л. 296].
В 1943 г. новые «Постановления о налогах и сборах» отменили поголовный налог для тех, кто получал зарплату, а следовательно, платил с нее налог. Тем самым все налоговое бремя пало на плечи крестьян, тем более, что официально были расширены возрастные рамки плательщиков — с 16 до 65 лет. Ставку налога по-прежнему каждый район определял самостоятельно, при этом наименьшая ставка составляла 120 руб., т. е. увеличилась в два раза [5, оп. 9, д. 1299, л. 24].
Население выплачивало подушную подать крайне неохотно: например, из восьми волостей Выборского района к концу июля 1942 г. три волости не внесли в кассу районного управления ни копейки, остальные выплатили налог от 11,3 до 32,8%. При неуплате поголовного налога зачастую производилась опись имущества «нарушителя», по которой изымалась какая-либо часть собственности в счет погашения долга [5, оп. 2, д. 34, л. 324; д. 60, л. 150].
Размер налога на собак устанавливался военными властями и в пределах одного города или волости должен был быть одинаковым, но оговаривалось: если в хозяйстве несколько собак, то со второй и каждой следующей плата взимается в повышенном размере. Во многих районах оккупанты установили также налог на кошек, кур, за окна и трубы в доме, за хождение по городу и т. д. Так как размер выплат за содержание собак во «Временных постановлениях» не определялся, в разных районах он существенно различался. Например, в работе В. М. Гриднева приводится пример самой высокой суммы налога на содержание собак — 150 руб. в год. За кошку крестьянин должен был
платить 50 руб. [7, с. 17]. К сожалению, В. М. Гриднев не указывает конкретный район области, где действовали подобные нормы, а говорит о них применительно ко всем оккупированным территориям. В Сиверском районе налог на собак взимался в размере 60 руб. в год [6, оп. 4, д. 248, л. 12 об.], в городе Сланцы он составлял 20 руб. в год [8, с. 56]. В отдельных районах существовала следующая система оплаты: 15 руб. за одну собаку в хозяйстве, 30 руб. — за вторую, 45 руб. — за третью [5, оп. 2, д. 59, л. 34], что соответствовало схеме, заявленной во «Временных постановлениях».
Старосты деревень были обязаны подавать в волостные правления сведения о количестве собак [5, оп. 2, д. 59, л. 133]. В приказе № 9 от 10 марта 1943 г. по Осьминскому району говорилось, что «собаки, за которых не уплачен налог, будут застрелены» [6, оп. 9, д. 18, л. 21 об.]. С 1943 г. после выплаты хозяин получал так называемую «годовую марку», с помощью которой он мог доказать выполнение налога [5, оп. 2, д. 145, л. 560].
Таким образом, система взимания денежных налогов отличалась большим разнообразием. Неодинаковыми были ставки по одному и тому же виду налогов, состав лиц, обязанных их выплачивать, а также порядок сбора. Размеры налогов и сборов имели тенденцию к увеличению, что было обусловлено в первую очередь необходимостью обеспечения немецких войск.
Как уже отмечалось, население неохотно выплачивало налоги, поэтому для их взыскания немецким властям зачастую приходилось проводить карательные акции. К 1943 г. «оккупанты перешли к политике открытого ограбления русского крестьянства. В этих условиях тысячи сельских жителей... пополнили ряды советского сопротивления» [4, с. 226]. Все пропагандистские уловки о возрождении частной собственности не могли скрыть истинные цели захватчиков, заключавшиеся в выкачивании всех ресурсов временно оккупированных территорий и в порабощении советского народа.
Источники и литература:
1. Загорулько М. М., Юденков А. Ф. Крах плана «Ольденбург». (О срыве экономических планов фашистской Германии на временно оккупированной территории СССР). 3-е изд., доп. М.: Экономика, 1980. 376 с.
2. Ходяков М. В. Германский оккупационный режим на территории Ленинградской области, 1941 — 1944 гг. // Чтения по военной истории: сб. ст. / отв. ред. Е. В. Ильин. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2005. 590 с.
3. Ломагин Н. А. Неизвестная блокада. В 2 кн. Кн. 1. СПб.: Нева, 2004. 576 с.
4. Ковалев Б. Н. Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941 — 1944. М.: АСТ: Транзиткнига, 2004. 483 с.
5. Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга (ЦГАИПД СПб). Ф. 0-116. Ленинградский штаб партизанского движения (ЛШПД).
6. Центральный государственный архив Санкт-Петербурга (ЦГА СПб). Ф. 3355. Коллекция документов немецких оккупационных властей, действовавших на временно оккупированной территории Ленинградской области.
7. Гриднев В. М. Крестьянство западных и северо-западных районов РСФСР в период немецко-фашистской оккупации, 1941-1944. М.: Изд-во Университета дружбы народов, 1975. 84 с.
8. Герасимова В. И. Партизанское движение в Сланцевском районе — по документам архивного отдела // Ленинградская область в Великой Отечественной войне по документам муниципальных архивов и музеев. Заседание «Круглого стола» к 55-летию Победы в Великой Отечественной войне / сост. В. И. Карбаинова. Кириши: [Б. и.], 2000.
Статья поступила в редакцию 13 октября 2011 г.
