CC BY
61
References
1. Bagomedov M.R. Struktura isemantika toponimicheskih edinic darginskogo yazyka. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Mahachkala: IPC DGU, 2001.
2. Bagomedov M.R. Toponimiya Darga: strukturno-semanticheskij aspekt: monografiya. Mahachkala: Izdatel'stvo DGU, 2013.
3. Podol'skaya N.V., Superanskaya A.V. Terminologiya onomastiki. Voprosy yazykoznaniya. 1969; 4.
4. Popov A.I. Geograficheskie nazvaniya. Vvedenie v toponimiku. Moskva; Leningrad, 1965.
5. Matveev A.K. Sobstvenno russkaya toponimiya kak istochnik svedenij o drevnem naselenii severa Evropejskoj chasti Rossii. Izvestiya Ural'skogo gosudarstvennogo universiteta. Ekaterinburg, 2004; 33: 5 - 11.
6. Gorbanevskij M.V. Imena zemlimoskovskoj. Moskva: Moskovskij rabochij, 1985.
Статья поступила в редакцию 04.09.18
УДК 81
Kuular E.M., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Tuvan State University (Kyzyl, Russia), E-mail: [email protected]
NAMES OF WILD UNGULATES IN TUVINIAN AND KHAKASS LANGUAGES. The article presents the preliminary results of a comparative analysis of one of the basic layers of the vocabulary, in particular the age and sex names of wild hoofed animals in Tuvan and Khakass languages. Most of the terms date back to the ancient Turkic language, have the same semantics. Some terms that differ in sound design are specified. It is revealed that the Tuvan language differs from the Khakass language by a richer and more diverse terminology, referring not only to the names of wild ungulates, but also to their age groups.
Key words: Tuvan and Khakass languages, Turkic language, dialects, wild hoofed animals, sex and age name.
Е.М. Куулар, канд. филол. наук, доц. каф. тувинской филологии и общего языкознания, Тувинский государственный
университет, г. Кызыл, E-mail: [email protected]
НАИМЕНОВАНИЯ ДИКИХ КОПЫТНЫХ ЖИВОТНЫХ В ТУВИНСКОМ И ХАКАССКОМ ЯЗЫКАХ
В настоящей статье представлены предварительные результаты сравнительного анализа одного из базовых пластов словарного состава, в частности половозрастные наименования копытных диких животных, в тувинском и хакасском языках. Установлено, что большая часть терминов восходит к древнетюркскому языку, имеет одинаковую семантику. Уточнены некоторые термины, отличающиеся по звуковому оформлению. Выявлено то, что тувинский язык отличается от хакасской более богатой и разнообразной терминологией, относящейся не только к наименованиям диких копытных животных, но и к их половозрастным группам.
Ключевые слова: тувинский и хакасский языки, общетюркская лексика, диалекты, дикие копытные животные, половозрастные наименования.
В тюркологии существует целый ряд классификационных систем, которые предлагают ученые, основываясь на разных принципах. По классификации Н.А. Баскакова, тувинский и хакасский языки относятся к восточно-хуннской ветви тюркских языков. В частности, тувинский язык составляет более древнюю в хронологическом плане уйгуро-тукюйскую подгруппу, а хакасский же со своими диалектами - хакасскую подгруппу [1, с. 121-134].
Территориально тувинцы и хакасы проживают по соседству в богатом разнообразными природными ресурсами Саяно-Ал-тайском регионе. На протяжении веков, как и их предки, эти народы наряду со скотоводством, занимались и по сей день занимаются промысловым рыболовством и охотой. Это отразилось на словарном составе языков указанных народов.
Актуальность темы данной работы обусловлена отсутствием сравнительных исследований, касающихся взаимосвязей родственных языков.
Являясь одним из древнейших пластов словарного состава тувинского языка, охотничья лексика до сих пор не подвергалась специальному анализу. Имеется ряд работ, посвященных данной тематической группе В.К. Даржа [2], В.С. Салчак, Б.Б. Монгуш, Б. Баярсайхан [3], Н.Д. Сувандии, Е.М. Куулар [4] и др.
Охотничье-рыболовная лексика хакасского языка была более подробно исследована в кандидатской диссертации В.А. Боргоякова [5].
В настоящей статье хотелось бы поделиться некоторыми результатами сравнительного исследования тувинского и хакасского языков, затронув лишь наименований диких копытных животных.
Фактический материал тувинского языка и его диалектов был собран в ходе научно-исследовательских экспедиций, диалектологической практики студентов Тувинского государственного университета. Источниками для сравнительного анализа послужили словари, также научные труды отдельных ученых [6].
Далее предлагаем основные термины в тувинском, хакасском языках и их отдельных диалектах, связанные с объектом охоты.
Зверь как объект охоты в сравниваемых языках именуется термином *ац 'дичь; всякое животное, на которое охотятся; зверь;
марал, олень; охота, добыча (зверя)', который распространен в тюркских и монгольских языках [7, с. 117]. От этого корня образованы термины тув., хак ау=чы 'охотник, промысловик, зверолов', тув., хак. ау=на- 'охотиться, промышлять'. Так, термин ау и производные от него выше указанные слова являются общими.
По традиции охотники на промысле никогда не называют зверей настоящими именами, в связи с этим в языке применяются иносказательные названия, т. е. эвфемизмы. В тувинском языке диких животных, как объект охоты, различают на улуг аунар букв. 'большие звери' / чоон аунар(б.-т.) / йоон аунар (тодж.) 'толстые звери' / по окрасу сарыг аунар (тодж.) букв. 'желтые звери' / кызыл аунар 'красновато-рыжие звери' (к.-х., зап.) / мыйыстыг аунар букв. 'рогатые звери' и чиуге аунар букв. 'тонкие звери' / хая аунары букв. 'горные звери'/ влеу-тыра (тодж.) букв. 'щипать осоку'. Обычно эвфемизмом улуг аунар тувинцы называют крупных по размеру животных - это сыын 'марал', мыйгак'маралуха', буур 'лось-самец', булан 'самка лося, лосиха'. А к мелким / горным животным относятся элик 'самка косули', XYлбYC 'косуля' и др.
В хакасском языке лося пулан, марала сыын, косули киик, северного оленя ах киик называют общим термином азыр туй-гахтыг аунар 'парнокопытные животные' [6, с. 50] ср. тув. адыр дуюглуг аунар.
Далее рассмотрим названия некоторых диких копытных животных, бытующие в тувинском, хакасском языках и их диалектах.
* sygun Сыын 'марал'
Общими для исследуемых языков является форма sy:n с одинаковой семантикой 'самец марала', также употребляется как общее название марала. Вторичный долгий гласный в слове сыын появился в результате выпадения согласного [г] в интервокальной позиции. В остальных тюркских языках в данной лексеме сохраняется инлаутный корневой -г-, дающий в кыпчакских языках ^- [2, с. 51] и она считается не только древнетюркской, но и праалтайской [8, с. 153].
Кроме того, в тувинских диалектах встречаются некоторые слова, которые указывают на возраст и половые признаки марала, например, бызаа (тодж.) / пысаа, мыйхак оглу (т.-х.) лит.
мыйгак бызаазы 'детеныш маралухи в возрасте до года', сараа-дак (тодж.) / саратак, соргул (т.-х.) / тош (у.-х., б.-т.) лит. сарадак 'годовалый мараленок', сойа (т.-х.) / сояа (эрз.) / чудай сырыг-лык (тодж.), ср. алт. сарилик 'двухлетний марал', сарыглык (т.-х.) / чицге сырыглык (тодж.) 'трехлетний марал', четишкен аньак сыын, врхе мыйыс / врхен мыйыс (т.-х.) / сыынак (у.-х.) 'молодой марал', ШYгже (с.-х.) / челеге (ов.) / чвлеге (тодж.) / бук (эрз.) 'взрослый марал' лит. сыын 'марал' [9]. .
Следует отметить, в диалектах и говорах замечен ряд случаев изменения семантики слова, встречаются эвфемистические и описательные названия.
В хакасском языке самца марала называют пуга букв. 'бык' / iргек сыын, самку - iнек букв. 'корова' / mi3i сыын, детеныша -словосочетанием сыын палазы / оргы (Кыз). В кызыльском диалекте зафиксировано использование термина оргы, возможно, он образован от глагола огур- (< ок 'крик, голос; слово' аф. -(а)р) 'реветь, кричать' [7, с. 253]. Кроме того, в хакасском языке мара-ленка до года называют сочетанием слов торбах сыын, по мнению В.А. Боргоякова, оно перенесено от названий возрастной периодизации домашних животных, где торбах означает теленка по второму году [6, с. 51], а в тувинском языке термин торбах вовсе отсутствует.
* byngak / др.-тюрк. mujYaq Мыйгак 'маралуха'
В хакасских диалектах встречается форма мыйгах (Кач, Саг, Кыз, Шор) а в литературном языке ей соответствует муйгах 'самка марала'. Причину появления огубленного гласного в корне муйгах В.А. Боргояков объясняет влиянием древнеуйгурской письменной традиции [6, с. 51].
Мыйхак (т.-х.) / быйгак (б.-т.) тув. лит. мыйгак в том же значении, что и в хакасском языке. Особенностью тере-хольского диалекта в области консонантизма является то, что сильные согласные могут употребляться в любой позиции слова. Так в слове мыйхак в положении между звонким и глансым вместо г в речи употребляется глухой звук х. В бай-тайгинском говоре тувинского языка отмечена диалектная форма быйгак, в анлауте слова употребляется согласный -б-, учитывая не только пратюркскую, но и праалтайскую основу слова [8, с. 152 - 153; 7, с. 203 - 2005], можно предположить о том, что в говоре сохранился близкий к пратюркской эпохе вариант.
Кроме этих терминов, в тере-хольском диалекте тувинского языка обнаружена лексема согаа 'маралуха', которая заимствована из монгольского языка (ср. монг. согоо).
Буур 'лось, сохатый (самец)'
Термин буур 'лось-самец, сохатый' встречается в тувинском и тофаларском языках. В своем этимологическом словаре ученый Б.И. Татаринцев отметил о том, что «другие ближайшие соответствия тув. буур (отсутствующего в ЭСТЯ) типа бугур ~ пугур распространены в основном в диалектах огузских языков, где они обозначают чаще всего верблюда-самца. Тув. и тоф. буур по форме (наличие вторичной долготы) и по значению ближе к як. буур, являющемуся наименованием самца (оленя, лося), ср. также уйг. бугра диал. 'олень'» [7, с. 305].
В тоджинском и тере-хольском диалектах тувинского языка диалектологами З. Чадамба [10], П. Серен [11] зафиксированы следующие описательные возрастные названия лося: ходьагар мыйыстыг даъс букв. 'лось-самец с торчащими рогами' (тодж.) / адыр кестиг да(ъ)с (тодж.) букв. 'лось с двухотростковыми рогами' / чытыг-мыйыс (т.-х.) / чыдыг-мыйыс / калпак-мыйыс (т.-х.) - двухлетний лось, атыр-кес (т.-х.) 'трехлетний лось' / кара ац (к.-х., эвф. букв. 'черный зверь') - лось-самец. Имеются и одиночные, т.е. простые термины типа атан (т.-х.) / даъс / тош (тодж.) / сырынгыт (к.-х.) 'однолетний лосенок'.
В современном тувинском литературном языке и в тюркских языках среднеазиатского ареала, также в древнетюркских и других письменных памятниках термин атан употребляется в значении 'рабочий (кастрированный верблюд)' [7, с 57-58]. В употреблении термина атан / адан в литературном тувинском языке и тере-хольском диалекте произошли семантические различия.
Что касается термина да(ъ)с, то он зафиксирован и в тофаларском языке. Указываются разные значения, по одним данным 'сохатый, крупный лось', а по другим - 'двухгодовалый лось'. В свое время В.И. Рассадин сопоставлял данный термин с древ-нетюркским ta5un 'двухгодовалый бык', tabun 'одногодовалый бык', хак. тазын 'бык, вол', или по другим источникам, 'вол, кастрированный бык' [12]. Как показывает фактический материал, во всех случаях указанный термин имеет разные значения.
В свою очередь, А.М. Щербак сопоставляет «хак. тазын с гаг. тосун 'трехлетний бык', тур. tosun 'бычок', тос 'удар рогами;
бодание'; он полагает также, что этимологически к рассматриваемым словам относятся и некоторые другие слова, например, др.-тюрк. тосун 'упрямая, норовистая лошадь; ср.также турк. тосун 'не приученный к работе'. При этом тазын возводится к тосун, а присутствие а в тазын истолковывается как «результат утраты этимологическим а губного оттенка» [7, с. 104].
В хакасском языке термин буур вовсе отсутствует, в диалектах ему соответствуют лексемы пуга букв. 'бык'/ ipaeK пулан 'лось-самец'.
* bulan Булан 'лосиха, самка лося'
Тув. булан, хак. пулан 'лосиха', эти фонетические варианты одного и того же термина также являются общим названием лося.
В хакасском языке для обозначения лося пользуются следующими словами и словосочетаниями пулан (Кач, Саг, Кыз, Шор, лит.) / пылан, план (Шор), iнек букв. 'корова' / тiзi пулан 'самка лося', пулан палазы 'детеныш лося' [6, с. 50]. Лексема пулан имеет соответствия в ряде тюркских языков, обозначая в современных языках лося, иногда оленя и т. д. Однако, по фонетическому облику имеются некоторые отличия, в первом случае данный термин начинается с глухим согласным. Как отмечают ученые, оглушение анлаута в хакасском языке признается вторичным явлением [8, с. 171 - 178]. Во втором случае, в слове план узкий гласный звук в первом слоге подвергается редукции.
Тувинские термины отличаются наиболее детализированными названиями лосихи по возрастным и другим признакам: иниа (речн., т.-х.) / илиа (таёж.) 'лосиха', бусаа (т.-х.) 'детеныш до года' лит. бызаа 'телёнок', айбыжа иниа / илиа (тодж.) 'годовалая лосиха', чыл кешпе (тодж.) / сувай иниа (т.-х.) 'трехлетняя самка лося, не приносившая детеныша (яловая)', чыл кешкен 'трехлетняя лосиха (после родов)', тош (к.-х.) 'годовалая лосиха', адыр-кес (к.-х.) 'трехгодовалая лосиха'.
По имеющимся данным в отдельных тувинских диалектах в былые времена использовался заимствованный из монгольского языка термин хандаааа (ов.) / хандыааа (эрз.) лит. булан 'лось'. В настоящее время в овюрском говоре этим термином никто не пользуется. Следует отметить о том, что данное слово сохранилось лишь в названии топонима Хандааайты (< хандааай=ты) со значением 'местность, изобилующая лосью' [13, с. 97].
А в речи монголоязычных тувинцев юго-восточного диалекта чаще используется лексическая единица монгольского происхождения хандыааа, вытесняя литературную форму булан.
* külmüs Хулбус 'косуля-самец'
В древнетюркском языке данная лексема имела значение 'самец серны, дикой козы', в настоящее время она представлена в сибирских тюркских языках.
В хакасском литературном языке и Кач,Саг, Кыз, Шор диалектах косулю принято называть термином киик, а в Кач и Кыз диалектах самца косули именуют лексемой KYлбYC. В качинском диалекте также зафиксировано описательное название косули как сартах KYлбYC, которое означает детеныша-самца по второму году, а в значении 'детеныш косули до года' в Кач, Кыз диалектах преимущественно употребляется термин оглах (< огул 'ребенок', огул=ах 'мальчик; юноша'.
В тувинском языке для обозначения понятия 'косуля-самец' и как общее наименование зверя служит тюркское слово с фонетическими вариантами XYлбYC / KYлбYC (к.-х., зап). Тод-жинский диалект в целом отличается богатой терминологией в наименовании промысловых зверей, в том числе и половозрастные названия детенышей косули, например, ходьааалдай букв. 'торчащий (рог)' - годовалый самец косули, шаараш-XYлбYC букв. 'самец косули с ветвистыми рогами' - двухлетний самец косули, шецaир-XYлбYC - одно из названий самца косули [10, с. 65].
Не менее интересные лексемы были отмечены в речи носителей тере-хольского диалекта: хожааалтай 'годовалая косуля-самец', шаатай 'двухлетний козленок косули', чахаалай 'годовалая косуля (общее название)' [11, с. 84], последние лексемы, очевидно, заимствованы у монголов.
* alik Элик 'самка косули'
В рассматриваемых языках встречаются одинаковые формы для обозначения самки косули тув. элик, хак. илк / элик. В хакасском языке отмечают о наличии возрастной терминологии для косули хыбах илк 'детеныш-самка по второму году', сырах 'косуля-двухлетка' [6, с. 52].
В тувинских диалектах известны некоторые наименования, указывающие на возрастные различия самки косули: кара-кулак букв. 'черное ухо' - месячный детеныш косули, хуран (таежн., т.-х.) / CYP (эрз.) лит. элик 'самка косули', хур анай / сарчык (т.-х.) /
саржык / сарыжык (п.-х., к.-х.) / саржак (ус., тодж.) 'годовалая косуля-самка', сарындык (с.-х., дз.-х.) / чахаалай (эрз., т.-х.) 'самка косули по второму году', эрехшин / херехшин 'молодая косуля'.
Проведенный выше предварительный сравнительный анализ охотничьей лексики показывает то, что большинство рассматриваемых терминов восходит к древнетюркскому языку и имеют почти те же значения. Имеется небольшое количество терминов, которые имеют отличия по звуковому оформлению.
Материалы тувинского языка и его диалектов отличаются обилием описательных терминов, которые свидетельствуют о самостоятельном развитии тувинского языка, в частности охотничьей лексики, как одного из базовых пластов словарного состава. Языковые параллели между отдельными говорами юго-восточ-
Библиографический список
ного диалекта и монгольским языком свидетельствуют о наличии в прошлом более тесных контактов тувинцев с монголами.
Сокращения:
б.-т. - бай-тайгинский говор; дз.-х. - дзун-хемчикский говор; Кач - качинский диалект; к.-х. - каа-хемский переходный говор; к.-х., зап. - кара-хольский говор; Кыз - кызыльский диалект; лит. - литературный язык; ов. - овюрский говор; п.-х. - пий-хем-ский говор; речн. - речной говор тоджинского диалекта; Саг -сагайский диалект; с.-х. - сут-хольский говор; таежн. - таежный говор тоджинского диалекта; тодж. - тоджинский диалект; т.-х. - тере-хольский диалект; ус. - усинский говор; Шор - шорский диалект; эрз. - эрзинский говор.
1. Баскаков Н.А. К вопросу о классификации тюркских языков. Известия АН СССР Отделение литературы и языка. Москва, 1952.
2. Даржа В.К. Традиционные мужские занятия тувинцев. Кызыл, 2009.
3. Салчак В.С., Монгуш Б.Б., Баярсайхан Б. Тываларныц ацныыр ажыл-агыйыныц дугайында чамдык медээлер. Кызыл, 2010.
4. Сувандии Н.Д., Куулар Е.М. Охотничья лексика в тувинском языке и его диалектах. Казанская наука. Казань, 2015.
5. Боргояков В.А. Лексика, связанная с охотничьим промыслом на парнокопытных животных. Ежегодник института саяно-алтайской тюркологии ХГУ им. Н.Ф. Катанова. Абакан, 1999.
6. Боргояков В.А. Лексика охоты и рыболовства в диалектах хакасского языка. Москва, 2001.
7. Татаринцев Б.И. Этимологический словарь тувинского языка. Новосибирск, 2000; 2002; 2008.
8. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Лексика. Москва: Наука, 2001. - 822 с.
9. Сат Ш.Ч., Куулар Е.М. Тыва диалектология. Кызыл, 2013.
10. Чадамба З.Б. Тоджинский диалект тувинского языка. Кызыл, 1974.
11. Серен П.С. Тере-хольский диалект тувинского языка. Абакан, 2006.
12. Рассадин В.И. Охотничье-рыболовческая лексика в шорском языке. Диалектная лексика тюркских языков Сибири. Новосибирск, 1987.
13. Ондар Б.К. Тувинская топонимия. Сопоставительный анализ топонимии Тувы с топонимией Южной Сибири и других тюркоя-зычных территорий. Кызыл, 2008.
References
1. Baskakov N.A. K voprosu o klassifikacii tyurkskih yazykov. Izvestiya AN SSSR. Otdelenie literatury iyazyka. Moskva, 1952.
2. Darzha V.K. Tradicionnye muzhskie zanyatiya tuvincev. Kyzyl, 2009.
3. Salchak V.S., Mongush B.B., Bayarsajhan B. Tyvalarnyq aqnyyr azhyl-agyjynyq dugajynda chamdyk med'e'eler. Kyzyl, 2010.
4. Suvandii N.D., Kuular E.M. Ohotnich'ya leksika v tuvinskom yazyke iego dialektah. Kazanskaya nauka. Kazan', 2015.
5. Borgoyakov V.A. Leksika, svyazannaya s ohotnich'im promyslom na parnokopytnyh zhivotnyh. Ezhegodnik instituta sayano-altajskoj tyurkologiiHGU im. N.F. Katanova. Abakan, 1999.
6. Borgoyakov V.A. Leksika ohoty i rybolovstva v dialektah hakasskogo yazyka. Moskva, 2001.
7. Tatarincev B.I. 'Etimologicheskij slovar' tuvinskogo yazyka. Novosibirsk, 2000; 2002; 2008.
8. Sravnitel'no-istoricheskaya grammatika tyurkskih yazykov. Leksika. Moskva: Nauka, 2001. - 822 s.
9. Sat Sh.Ch., Kuular E.M. Tyva dialektologiya. Kyzyl, 2013.
10. Chadamba Z.B. Todzhinskij dialekt tuvinskogo yazyka. Kyzyl, 1974.
11. Seren P.S. Tere-hol'skij dialekt tuvinskogo yazyka. Abakan, 2006.
12. Rassadin V.I. Ohotnich'e-rybolovcheskaya leksika v shorskom yazyke. Dialektnaya leksika tyurkskih yazykov Sibiri. Novosibirsk, 1987.
13. Ondar B.K. Tuvinskaya toponimiya. Sopostavitel'nyj analiz toponimii Tuvy s toponimiej Yuzhnoj Sibirii drugih tyurkoyazychnyh territorij. Kyzyl, 2008.
Статья поступила в редакцию 07.08.18
УДК 8; 1751
Lopsan A.P., teaching assistant, Tuvan State University (Kyzyl, Russia), postgraduate, Khakass State University
n.a. N.F. Katanov (Abakan, Russia), E-mail: [email protected]
LEXICOGRAPHICAL AND PSYCHOLINGUISTIC REPRESENTATION OF THE IMAGE OF A MOTHER IN DIFFERENT LIN-GUOCULTURES. The research deals with a structure and contents of the meaning of the word "mother" in lexicographic sources, the materials of associative dictionaries and data of a free associative experiment on the material of three languages - English, Tuvan and Russian. The maximum number of figurative meanings with a positive connotation is revealed in the English vocabulary definitions. The analysis of the corresponding associative fields gives an idea of the structure and content of the basic mental and emotional characteristics of the mother's image in these three linguistic cultures. The cognitive mechanisms of associative connections coincide at the conceptual and evaluative level with the predominance of a general positive assessment. The ethno-cultural specificity of perception of the image of a mother is manifested in its functional, mental and perceptual reflection.
Key words: linguistic consciousness, image of mother, associative experiment, lexicographic significance, psycholinguists significance.
А.П. Лопсан, ассистент Тувинского государственного университета, г. Кызыл;
аспирант Хакасского государственного университета им. Н.Ф. Катанова, г. Абакан, E-mail: [email protected]
ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКАЯ И ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ОБРАЗА МАТЕРИ В РАЗНЫХ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ
В данной статье рассматривается структура и содержание значения слова «мать» в лексикографических источниках, материалах ассоциативных словарей и данных свободного ассоциативного эксперимента на материале трех языков - английского тувинского и русского. Выявлено максимальное количество переносных значений с позитивной коннотацией в английских словарных дефинициях. Анализ соответствующих ассоциативных полей дает представление о структуре и содержании базовых ментальных и эмоциональных характеристик образа матери в трех лингвокультурах. Когнитивные ме-
