CC BY
58
ФИЛОСОФИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ
Петер Домокош
НА ПЕРИФЕРИИ ЯЗЫЧЕСТВА И ХРИСТИАНСТВА: ВЗГЛЯД НА РОДСТВЕННИКОВ ПО ЯЗЫКУ
Все мы помним и, наверное, можем процитировать начало известного романа-тетралогии Томаса Манна «Иосиф и его братья»: «Прошлое - это колодец глубины несказанной. Не вернее ли будет назвать его просто бездонным?».
Из этой необъятной глубины мы - венгры - можем взглянуть только на тысячу лет назад, когда считаем известным начало формирования нашего государства и, добавив еще лет 100, дату обретения родины. Но можем пойти еще дальше назад во времени - на территорию более раннего проживания (Этелкёз, Леведия) - это значит, еще на пару сотен лет, и далее, с некоторой неуверенно-стью1, - отступив во времени и пространстве огромным шагом назад - на глубине шеститысячелетней давности в окрестностях Урала можем найти древнюю финно-угорскую прародину2. Об остальном можем только догадываться, хотя древняя история иногда становится объектом общенационального исследования с массой объявляющих себя специалистами, высказывающихся с горячностью проповедников-соотечественников - во главе возникающих и разрастающихся лагерей. Я советую оставаться при не очень ярко сверкающих малоубедительными фактами данных. Естественно, эти данные не являются недвижными каменными плитами, а подвергаются постоянному исследованию, корректировке, но, учитывая существенные основания - а это финно-угорское начало, происхождение нашего языка, - здесь нет места спорам. Это факт, который не зависит от политической системы, партий, течений в искусстве, позиций руководящих персон, и не может быть результатом общенародного голосования.
Меня удивляют и печалят неверие и недовольство по поводу нашей истории, что, якобы, это «только» тысяча лет, которые мы сейчас отмечаем как юбилей образования нашего государства, но это такая вызывающая уважение и важная, памятная и для Европы дата, которой мало какое государство на нашем континенте может гордиться.
Далее хотел бы написать не о нашей древней истории, не о массе антинаучных взглядов, навязывающих свои несбыточные мечты, и не о жалобах на нашу историю3. Эта недавно отмеченная тысяча лет заставляет задумываться в отношении территории, времени, памяти, историографии, истории, идеологии, с целью постоянного сопоставления прошлого и будущего, разрешения жестких контрастов.
Коронация, происшедшая десять столетий назад, посвящение предводителя Вайка в короля Иштвана, - безусловно, внушительное и видное происшествие, зрелище, которое, собственно говоря, означает, что предки наши тысячу лет назад - так сказать, на следующий же день, оставив язычество, приняли христианство. Всё это освятили короной и королевскими регалиями, присланными Папой Римским. Тем самым и государство встало в один ряд с другими европейскими странами.
Это крайне значимое и необычайно пышное событие, которое в жизни нашего народа можно назвать модным термином «смена режима», или «парадигма», к сожалению, не было засвидетельствовано подлинными описаниями, комментариями, картинами того времени. Венгрия во главе с королем стала христианской. Началась массовая христианизация, возведение церквей, формирование церковной системы и системы государственного управления. Естественно (для чего не нужно быть историком!), эти необходимые перемены не могли произойти в течение одного дня; всему этому имелись, по крайней мере, столетние предпосылки, возможно, уже в период обретения родины, и полного, до глубины души, перехода, перемены вероисповедания, миропонимания не произошло, исходя хотя бы из коллективной человеческой психики, не произошло этого и в последующем, и даже в следующих столетиях - вплоть до наших дней.
Итак, периферия, упомянутая в названии статьи, - это не тонкая черта на карте или, скажем, простая дата в хронологии, а широкая, зачастую неясная полоса в нашей истории, в душе и культуре предков. Все это, конечно, не ново, не мной открыто, я только лишь хотел бы сделать акцент на этом для последующего изложения.
Что же нам необходимо осознать? В период обретения родины некоторые группы венгров еще до перехода через ущелье Верецке имели связи с христианами, скорее всего византийскими. После обретения родины эти связи умножились, стали более обширными - теперь уже и с монахами, солдатами, римскими посланниками. Хотя тогда и греческое влияние было немалым, но со временем с помощью западных (итальянских, французских, немецких, славянских) миссионеров и чиновников росло, политически укреплялось главенствующее положение Рима.
Кого же нужно было обратить в христианство? Народ, пришедший с востока, венгров, которые этнически (этот факт особо нужно акцентировать и добавить к нему слово, в наше время употребляемое чаще, - генетически) и по языку на тот момент еще не могли быть едины (разные группы этой общности говорили на разных языках).
Следовательно, нужно особо подчеркнуть, что этнос и язык - это два различных понятия, которые любители (и не только) древней истории в наше время с легкостью путают и даже отождествляют.
С возникновением венгерского государства, венгерского королевства, разные группы венгров и этнически пестрое местное население стали сливаться в единое целое и в дальнейшем, в последующие века, принимали и растворяли в себе все новых и новых пришельцев, гостей, беженцев. Из разных языков однозначно выделился и стал господствующим венгерский язык, относящийся -единственно и неоспоримо - к финно-угорской языковой семье.
Что же означали эти перемены, изменения, преобразования, которых огнем и мечом добивался наш первый святой король и которые с огромным сопротивлением, скрипя зубами, принял разнослойный народ того времени: солдаты, пастухи, рыбаки, земледельцы, ремесленники, старики, и молодежь, и, всегда глубоко хранящие традиции, поддерживающие и объединяющие всю семью, женщины?
Чем же была их вера, их язычество? Если воспримем это слово как само по себе что-то злобное, враждебное, отрицающее возможность духовного мира, душевности, какое-то дьявольское поведение, образ жизни, то непременно ошибемся.
Наши предки не были безбожными, а очень даже серьезно задумывались над вопросами жизни и смерти. Природа была частью их духовного мира, они имели богов и духов, молитвы и обряды, многознающих духовных предводителей - можем называть их жрецами, шаманами, волшебниками, колдунами или знахарями.
И этот мир им нужно было не просто оставить, а отказаться от него, забыть, уничтожить, и на его место принять повеления не знающих их языка иноземцев, священников, наемных солдат и чиновников. Разрушив привычные святые места, они были вынуждены строить каменные церкви, выучить непонятные иностранные тексты и мелодии и до конца выстаивать служения, опускаться на колени. Все это не могло происходить очень просто. Об этом свидетельствуют восстания язычников, судьба епископа Геллерта, на протяжении нескольких веков длящееся сопротивление, ужасы инквизиции и суды над ведьмами. Церковь тоже прошла через изменения: множество внутренних разочарований, недовольств, расколов, модернизации и реформы, и, в конце концов, Реформацию. Мы крайне мало знаем о том, с каким душевным состоянием переживали всё это наши предки, отдаленные от нас на 35-40 поколений, можем только предположить, почувствовать.
В любом случае, мы стали частью христианской Европы, и хотя очень мало до-тысячелетних материальных памятников, которые возможно исследовать -сохранившихся зданий, крепостей, инструментов, одежды, - все же это обстоятельство увеличивает ценность подлинных останков. К ним относятся ранние документы, языковые памятники и сам язык, точно отражающий всю историю и связи народа.
«Документ об основании Тиханьского монастыря» - сокровищница для историка, языковеда; «Надгробная речь» XII-XIII веков - для историка церкви, стилиста; «Древневенгерский Плач Марии» XIII века - для поэта, литературоведа и т.д.
Все это, отраженное в истории языка, в трудах профессиональных исследователей-лингвистов, освещает неизвестное прошлое и предлагает серьезную помощь исследователям данной области знаний.4
Также приближает нас к истории и поставленная в названии тема. Не должна ли была смена культуры и идеологии, происшедшая 1000 лет назад, отразиться серьезными переменами и на языке? Католическая церковная терминология проникла главным образом из латинского языка, дополнилась потоком итальянских, французских, германских и славянских слов. Не должна ли была она занять место древне- и старовенгерских идиом, которые выражают языческое
мышление и понятия? Мы могли бы ожидать, что первые венгерские тексты, песни на венгерском языке будут переполнены свежими заимствованиями, где лишь несколько местоимений, междометий останутся архаичными. Но что мы отмечаем вместо этого? Первое известное венгерское предложение (к тому же сложное предложение) звучит таким образом: «Latjatok feleim szemetekkel, mik vagyunk...» («Видите, друзья, глазами, мы есть...»). В этом известном зачине каждое слово - древнее, финно-угорского происхождения, структура также финно-угорская, само предложение лаконично и прекрасно. Без единого чуждого элемента! А как начинается первое стихотворение? «Valek siralom tudatlan...» («Не знал я печали...»). И этот зачин традиционный, каждое слово здесь древнее, по структуре явно архаичное, и любой языковед или литературовед мог бы часами вдохновенно говорить об особенностях данного текста как шедевра.
Исконное происхождение имеет и само слово egyhäz 'церковь' (большинство из нас знает, что у слова egy известно значение 'святой', букв. 'святой дом'), крайне важное слово ige 'глагол' («...es az ige testte lön...» - «в начале было слово»), хотя как раз его значение развивается и в сторону язычества в форме igez 'заворожить'.
Но столь же древними (то есть финно-угорскими) по происхождению являются слова atya 'отец', flu 'сын', lelek 'дух, душа', то есть Святая Троица, три божественных воплощения. Следовательно, те слова, которые часто употребляли наши предки-язычники, не были столь плохими, запретными, отвергаемыми. Кроме того, они сразу же стали частью основного словарного состава христианской, позже венгерской теологии и религиозной литературы.
Задумайтесь над перечисленными здесь наугад живучими, встречающимися и в Библии, узаконенными древними словами: aid 'благословить', anya 'мать', ätkoz 'проклинать', edes 'сладкий, милый', eleven 'живой', fakad 'появиться, выступить', gyögyit 'лечить', jegy 'знак, метка', jonh, kegyelet 'благоговение', langyos 'теплый', nap (tegnap) 'день (вчера)', nyugoszik 'покоиться', ö (Oszövetseg) 'древний, ветхий (Ветхий завет)', old 'растворять, развязывать', oltalom 'защита, покровительство', szomj 'жажда', szövetseg 'союз', temet 'хоронить', testver 'брат, сестра', vezekel 'каяться, искупать вину', viläg 'мир, цвет', viräg 'цветок'. Только подумайте, какая прекрасная пара строк: viläg viläga, virägnak viräga 'свет света, цветок цветка'. В этом списке присутствуют не просто названия конкретных понятий, среди них есть и абстрактные, относящиеся к духовным действиям, передающие возвышенные настроения, выражения. 5
Конечно, по поводу вышесказанного любой может заметить, что если тексты являются переводами «Надгробной речи» и «Древневенгерского Плача Марии», они не имеют фиксированной формы и поэтому свободны, являются венгерскими, финно-угорскими по структуре. Как же обстоит дело со связным текстом? Один из уважаемых профессоров - Геза Барци - часто говорил своим ученикам, что вершиной его мечтаний было бы появление ранневенгерского письменного памятника, и даже назвал его: в виде «Отче наш» периода правления Ласло I. Веря в чудо появления, сразу же следует отметить, что если в названии «Отче наш» каждый элемент венгерский, то в структуре - уже нет. Если продолжить текст самой главной и известной христианской молитвы: «Miatyänk, ki vagy mennyekben...» (Pater noster, qui es in caelis), то можем только повторить, что слова собственно венгерские, а структура иная, латинского типа. К сожале-
нию, в первый раз встречаем его в письменной форме лишь в Мюнхенском кодексе 1466 года, но почти уверен, что и четырьмя столетиями раньше структура была бы такая же. «Pater noster» на самом деле правильнее звучал бы на нашем языке так: «Mennybeli atyank» (букв. 'небесный отец наш'). То есть можно было бы опустить притяжательное местоимение mi 'наш' и сочетание с относительным местоимением ki vagy 'кто есть', a mуnnyekböl 'с небес' можно было бы
6
выразить одним словом.
Здесь, однако, я прерву микрофилологическое путешествие. О случаях соприкосновения, столкновения, примирения и слияния язычества и христианства можно писать книги. Эта двоякость и по сей день живет в нас, среди нас, на нашей родине, и этому самое прекрасное доказательство - собрание Жужи Эр-дейи.7 «A hegyet hagek, lötöt lepek» - удивительная антология на тысячелетие затаившейся живой народной веры, принятого христианства и вместе с этим сливающегося воедино с землей и небом, с природой, хранящего опыт этих традиций, если хотите, «язычества». Но можем назвать и другие вершины, например, Золтана Кодая, от «Секейских посиделок» до «Psalmus Hungaricus», или наполненную «шипами» поэзию Яноша Пилински.
В названии статьи я обещал сообщить о встрече двух культур с небольшим отступлением в мир родственников по языку. Обзор начну с упоминания того невероятного факта, что из существующих на сегодняшний день двадцати финно-угорских народов каждый сохранил свой родной язык. Сохранял в течение 6000 лет, делая это наперекор истреблениям народов, катастрофам, в почти постоянном и тягостном культурном и языковом меньшинстве, островками, раскиданными в российском океане, в русском языковом окружении и в соседстве с сильным и навязывающим свою культуру тюркским миром.8 И встречаются среди этих народов и такие, которые в 2000 году насчитывали лишь десять человек. Но, тем не менее, существует, к слову, «Отче наш» на ливском языке, словарь и грамматика ливского языка, трехтомное собрание песен. А один из представителей народа в этом году преподавал ливский язык нашим студентам в Будапештском университете.
Нелегко пришлось нашим родственникам по языку пережить и смену религии. Язычники-финны приняли-таки католическую веру, находясь под шведским господством, но на живущих разрозненно, хуторами, финнов римские учения не оказали никакого действия. (У финнов тоже есть свой мученик этого периода, истребленный язычниками, - епископ Хенрик; память о нем хранится и в фольклоре.) Более эффективным миссионером был Мартин Лютер, когда распространение реформированной им религии происходило на национальном языке, - обращение было быстрым и результативным. Преследование язычества не было столь беспощадным (как в других странах), ведь отец финской культуры и письменности, епископ Турку Микаэль Агрикола, в первой песне своего известного Псалтыря (около 1550 г.) перечислил всех языческих духов и, таким образом, указал дорогу к «Калевале». А в эпосе Лёнротта осуществилось образцовое воссоединение язычества и христианства: когда возникла необходимость, семисотлетний Вяйнемёйнен обратился за заклинаниями к еще более древнему шаману Випунену, но, когда Марьятта родила сына, по сути дела Иисуса, старик-сказитель смиренно вернулся в народную память, в зародившийся позже эпос. Словарный состав финской религиозной терминологии также имеет финно-
угорские основы, и только в стихотворных текстах (с незначительными различиями) действительно то утверждение, которое я высказал по поводу венгерского «Отче наш»: Ьй тв1ёйп, ]'ока оШ taivaissa ('Отче наш, кто есть в небесах').
К волжским и пермским сородичам (исключая коми-зырян) христианство пришло только в XVIII веке - в форме православия. (Зыряне уже в XIV веке обратились к кресту, и с тех пор могут гордиться своим святым. Стефан Пермский столкнулся с известными шаманами, которых он загнал, показав святые образа, обратно в лесные, а затем и фольклорные глубины. Создал письменность для своего народа - известную азбуку «Анбур», на которой были записаны короткие религиозные тексты. После первых венгерских записей это самые старинные финно-угорские письменные памятники большого значения.)10 Возвращаюсь к остальным народам: несмотря на церкви, наличие священников и школ, большинство из них, особенно проживающих в деревнях, только формально приняли новую веру, однако в обычаях и традициях, по образу мышления осталось язычниками. Собирателям (европейским фольклористам и языковедам) удалось записать очень мало языческих молитв, но в них, тем не менее, находим выражающие настоящие человеческие чувства и потребности, эстетически красивые высказывания, какие могли бы оказаться в любом христианском молитвослове (см., например, марийскую песню «Богам времен года»). Православие внешне и номинативно поместило в русскую среду всю общность, сделало обрусевшими те 90% интеллигенции, которая выбилась из рядов основной массы. Конечно, на каждом из наших языков имеются религиозные тексты, в том числе и «Отче наш». Нет необходимости говорить, что эти финно-угорские тексты не имеют русских заимствований. Кроме того, единственно только удмуртский язык среди всех финно-угорских языков сохраняет в структуре отсутствующую древнюю форму: «Инъмысъ _аймы» 'небесный отец наш'.11 В настоящий момент на каждом из этих языков с участием своих высококвалифицированных специалистов были подготовлены и выпущены - на родном языке - современные переводы Библии. Эти переводы имеют огромное значение в жизни каждого из финно-угорских языков и народов. Исследование, сравнение ранних и современных переводов представляет интересную работу для ученых, культурологов на протяжении последующих десятилетий.
Знакомство с христианством не было бесконфликтным и для самых близких наших родственников по языку - зауральских обских угров. К манси в 1715 году на военном корабле с солдатами прибыл епископ-миссионер и, обстреливая деревни из пушек, забирая мужчин в рабство, вынуждал принять христианство. С небольшим успехом. В 1930-е гг. советским режимом были схвачены и уничтожены все шаманы, но то, что не удалось сделать миссионерам, не получилось и у КГБ.12 Наперекор всему сохранились оригинальные красивые молитвы, а медвежьи праздники справляют и по сей день. Но все же на хантыйский и мансийский языки были переведены тексты «Отче наш», известны они даже в нескольких вариантах. Эта известная молитва чисто и правильно звучит на малых, но древних языках.
Столько же можно рассказать в качестве обзора о взаимопроникновении язычества и христианства среди родственников по языку. Широта этой темы принуждает меня к краткости, а ведь еще не написано об эстонцах, саамах и са-модийцах, хотя они тоже могли бы быть значимыми героями темы статьи.13
И каков же вывод? Рано или поздно, под большим или меньшим влиянием каждый финно-угорский народ подвергся культурным изменениям, приспособился в цивилизации, где самое удивительное - сохранение языка, настроенность на новый образ жизни и бережное отношение к традициям.14
Эта характерная для всей языковой семьи на протяжении 6000 лет преданность, готовность применения, инстинкт, привязанность проявились сейчас, на пороге третьего тысячелетия, перед новым фронтальным вызовом, сметающей силой перемены. Каждому из нас нужно это понять, отразить так, как делали это в описанных выше случаях. Глобализация, рынок, ужасное загрязнение окружающей среды, Евросоюз (и как союз, и как капитал) со своими банками, учреждениями, комитетами, делегациями, служащими в униформе точно так же врываются в наши дни, как и 1000 лет назад христианская цивилизация. Только, конечно, на этот раз не на латинском (греческом, итальянском, французском, немецком) языке, а на английском, с поразительной агрессией, неотразимо продвигающемся вперед. В недавнем прошлом у нас был государственный деятель, который, подобно Гезе, распознал и укротил давление, учил приспосабливаться.
Сейчас нужны и могли бы выйти на арену - а возможно, они уже находятся там - потомки, принявшие членство Евросоюза, с необходимой осторожностью и дипломатичностью обеспечивающие наше выживание и сохранение языка, традиций, достижений в новых тысячелетиях (а помимо остального, сохранение книги и буквы - в противостоянии множеству экранов, Интернету, нахлынувшим телекоммуникациям). И не только себя мы должны охранять, но и венгров, которые проживают за пределами Венгрии, в особенности, чанго, оказавшихся в крайней опасности. Никогда не были они в такой опасности, как сейчас. За несколько лет мы можем потерять сохранившиеся в течение 800 лет невосполнимые сокровища.15
Наши финские и эстонские сородичи по языку оказались среди успешных народов Европы. Отрадному и быстрому их росту во многом способствовало национальное самосознание, уважительное отношение к традициям, присутствие духа. Всем этим нельзя пожертвовать в большом, «американского размера» состязании в унификации.
Со страхом и неуверенностью смотрим на российских родственников по языку. Полтора десятка лет внушительного развивающегося национального движения, отрадные события этнического пробуждения в огромном, ищущем свое место государстве, кажутся довольно хрупкими и беззащитными в наши дни. Жадное истребление естественного и природного окружения представляет крайнюю опасность (см. сибирские месторождения нефти, приволжские города, свалки в окрестностях Мурманска).16
Финно-угорское будущее финно-угорских народов кроется в Бытии и руках Отца, Матери, Души, Духа, в Языке, в наших силах и намерениях. Кто выигрывает время, тот выигрывает жизнь. Хорошо было бы получить эту возможность от жизни и истории и сейчас, как 1000 лет или даже 6000 лет назад. Таким же образом с удовольствием и в дальнейшем оставались бы мы на этой еще существующей периферии, между традицией и модернизацией или на полосе соприкосновения язычества и христианства, на которой находились до сих пор.
A magyar âllamisâg ezer éve. Kultûra és tudomâny a magyar âllamisâg ezer évében. Budapest, 2001.
Перевод с венгерского А. В. Петровой и Е. В. Петровой
Примечания
1 Необычайно богата и многослойна освещающая этот вопрос литература, масса популяризирующих науку статей и, конечно, художественная литература. Споры продолжаются на протяжении нескольких веков, их пыл не остывает, поколения лучших ученых пытаются распознать глубину этих ранних периодов, для познания этих «тайн» археологи, историки, этнографы, языковеды приводят волнующие идейные решения - без результатов, которые можно назвать окончательными. Когда, как и в этимологии слов «Этелкёз» и «Леведия», есть некоторая неуверенность, их местонахождение еще более неопределенно (Иштван Фодор, Андраш Рона-Таш, Антал Барта).
[Fodor Istvan. A magyarsag szuletése (Magyarorszâg kronikâja 1.). Bp., 1992.
Rôna-Tas Andras. A honfoglalas kori magyarsag (MTA Értekezések-emlékezések). Bp., 1993.
Bartha Antal. A magyar nép ostôrténete. Bp., 1988.]
2 Данная тема неотделима от круга предыдущих вопросов, но все-таки следует отнести ее к кругу других научных интересов. Список исследователей, изучающих происхождение и расположение древней прародины и языковых семей, более широк и межнационален. И спор так же горяч, хотя не столь давний и не так охвачен взором, как спор об обретении родины. До сих пор существуют три мнения о финно-угорской (или уральской) прародине (естественно, каждое из них имеет различия): азиатская, уральская и поволжская теории; что касается формирования и структуры языковой семьи, то здесь не наблюдается существенных различий. Более определенной являлась хронология разделения. В недавнем прошлом появились несколько удивляющие новизной точки зрения финских, эстонских и венгерских коллег. Необычайно серьезный и жесткий спор развился между сторонниками «традиционного» и «модернистического» лагерей. Стоит дождаться обзорного издания по этому вопросу. Здесь упомяну только одну работу:
[Bereczky Gabor. A magyar nyelvfinnugor alapjai. Bp., 1988.]
3 Но, к сожалению (см. Mozgo vilag 2001. №1), еще раз убедился в этом - недостаточно обычных и вежливых объяснений. Наша старая поговорка «пусть сапожник остается при колодках» стала еще более жестоко-правдивой; кроме того, сюда можно отнести еще одно выражение: «разбирается в этом, как солдат в отливке колокола». Убедился в этом, когда в одной из передач Ученого форума на Венгерском радио (29 января 2001 года) беседовали с коллегой-врачом и физиком, точнее сказать, реагировали на ложные взгляды, с ужасной скоростью развивающиеся в областях наших наук. Собственно говоря, мы были на грани растерянности с приступами смеха и пришли каждый к своему выводу, что на рубеже III тысячелетия человечество - и особенно наши соотечественники - не просвещено (и наши тоже - Ред.) и лишь мечется в сторону западных суеверий, находясь в сетях искусных мошенников, иллюзионистов, оно не то что знает - верит тому, что говорит, чье мнение разделяет и из-за чего способно на агрессивные поступки и выражения. Наши специалисты слишком малочисленны и перегружены. К сожалению, оказались пустым выкриком превосходные работы Яноша Пустаи и Гезы Комороци. Поэтому можно признать настоящим героическим начинанием дело Кароя Редеи, который как специалист-финноугровед международного класса бесспорными доводами и фактами доказал правильность науки, представил свои методы в противоположность фантастическим попыткам, с их очевидным непрофессионализмом.
[Pusztay Janos. Az ,,ugor-tôrôkhaboru" utan. Bp.
Komorôczy Géza. Sumer és magyar? Bp., 1976.
Rédei Karoly. Ostôrténetunk kérdései. A nyelvészeti dilettantizmus kritikaja. Bp., Balassi kiadô, 1998].
4 Проработанность наших ранних письменных памятников можно назвать образцовой. Самые лучшие языковеды написали целый ряд работ об этих редкостях. Не претендуя на полноту перечислений, отмечу лишь некоторые фамилии: Дэжё Пайш, Геза Барци, Эва В. Лёринци, Лоранд Бенкё, Андраш Мартинко. Большинство из кодексов были изданы - даже по нескольку раз - и в критическом издании (напр. Мюнхенский кодекс). И все же! Вновь и вновь нужно взять в руки эти
документы, вновь и вновь истолковывать, переводить, уточнять результаты (напр. топонимы, названия племен, имена).
[Jakubovich Emil, Pais Dezsô. O-magyar olvasokönyv. Pécs, 1929.
Bârczi Géza. A tihanyi apdtsdg alapltô levele mint nyelvi emlék. Bp., 1951.
B. Lôrinczi Éva. A Königsbergi Tôredék és Szalagjai mint nyelvi emlék. Bp., 1953.
Benkô Lorand. AzArpdd-kor magyar nyelvûszôvegemlékei. Bp., 1980.
Martinkô Andras. Az Omagyar Mdria-siralom hazai és europai tükörben. Bp., 1988.
A Müncheni Kodex 1466-bol. Szerk.: Nyiri Antal. Bp., 1971.]
5 Специальная литература о происхождении, разных пластах словарного состава венгерского языка достаточно обширна и поучительна, обновляющиеся этимологические словари всегда содержат излишки, изменения по отношению к предыдущим изданиям. Главные авторы-исследователи, редакторы изданий по уральскому пласту в финно-угорской лексике: Йожеф Буденц, Дьёрдь Лако, Карой Редеи.
[Budenz Jôzsef. Magyar-Ugor osszehasonllto Szotdr 1-2. Bp., 1873-1881.
A magyar Uralisches Etymologisches Wörterbuch 1-3. Hrsg.: Karoly Rédei. Bp., 1986-1991.]
Szokészlet finnugor elemei 1-3. Foszerk.: Lakô György. Bp., 1967-1978.
6 Из переводов «Pater noster» на финно-угорские языки Жигмонд Немет составил интересный, важный сборник. В сборнике были представлены только тексты, во многих случаях были добавлены имеющиеся варианты (разного времени и диалектов). Доскональные исследования переводов основного текста в каждом языке могут послужить хорошим уроком для поколения будущих языковедов.
[Németh Zsigmond. 96 gleiche Texte in uralischen Sprachen (Vaterunser). Szombathely, 1991.]
7 Судьбу этого сборника и его автора можно назвать «скандал-слава-чудо». Поначалу «официальная» наука его не приняла, однако деятели венгерской культуры осознали ценность работы, открыли дорогу для новых изданий, автор заслужила возрастающее признание (рядом отечественных и зарубежных наград) и была удостоена похвальной грамоты Папы Римского Иоанна Павла II в феврале 2001 года. Это письмо - единственное в своем роде в истории нашей культуры. Самые лучшие служители церкви всегда осознавали в человеческой душе и сознании сложноорганизо-ванный субъект, как и то, что ортодоксия и догматизм причиняют намного больше вреда человечеству, чем принятие непрерывности, осознание значимости традиций и терпимое сосуществование с актуальной духовной и душевной идеологией.
8 Международная литература по финно-угорским языкам и народам внушительно богата. Поэтому отмечу только венгерских авторов: Йожеф Папаи, Миклош Жираи, Петер Хайду. В недавнем прошлом вышли в свет более актуальные и с новым углом зрения издания, которые не опровергают новаторские работы предшественников, а только используют возможности исторической смены режима, информации и, опираясь на требования времени, шире, чем в прежние времена, истолковывают финно-угристику (например: Габор Берецки, Марта Чепреги, Дьёрдь Нановфски).
[ Papay Jôzsef. A finnugor népek és nyelvek ismertetése. Bp., 1922.
Zsirai Miklôs. Finnugor rokonsdgunk. Bp., 1937. (Новое, дополненное издание при содействии:
Zaicz Gabor, Bp., 1994.)
Hajdù Péter. Finnugor népek és nyelvek. Bp., 1962.
Hajdù Péter. Bevezetés az urdli nyelvtudomdnyba. Bp., 1966.
Bereczki Gabor. A Névdtol az Urdlig. Szombathely, 1994.
Bereczki Gabor. Bevezetés a balti-finn nyelvészetbe. Bp., 2000.
Finnugor kalauz. Szerk. Csepregi Marta. Bp., 1998.
Nyelvrokonaink. Szerk. Nanovfszki György. Bp., 2000.]
9 «Калевалу» мы можем читать в пяти полных переводах (Фердинанд Барна, Бела Викар, Кальман Надь, Иштван Рац, Имре Сэнтэ). Это мировой рекорд! Каждый из переводов превосходен, отвечает требованиям времени, лакомый кусочек для филологов. Даже сами финны завидуют по поводу венгерских текстов из-за легкости чтения, так как их первозданный эпос для современного «простого» читателя слишком архаичен и «простонароден». Можно назвать обширной специальную литературу по «Калевале» на венгерском языке, в которой стоит выделить работу Вяйно Кауконе-на, а также сборник Гезы Кепеша с великолепным переводом упомянутого сочинения М. Агрико-лы.
[Kalevala. Ford.: Barna Ferdinand. Bp., 1871.
Kalevala. Ford.: Vikár Béla. Bp., 1909.
Kalevala. Ford.: Nagy Kálmán. Bukarest, 1972.
Kalevala. Ford.: Rácz István. Helsinki, 1976.
Kalevala. Ford.: Szente Imre. München, 1987.
Väinö Kaukonen. A Kalevala születése. Bp., 1983.
Képes Géza. Finn versek és dalok. Bp., 1959.]
10 Специфичность древнезырянской письменности вызвала международный интерес. В английских, немецких, русских, финских статьях рассматриваются ее формирование, распознавание и толкование текстов. Самая новая и наиболее полная оценка - в работе Кароя Редеи, которая прозвучала в качестве вступительного доклада на заседании Венгерской Академии Наук.
[Rédei Károly. Óegyházi szláv szemantikai és szintaktikai hatás az ózürjén nyelvben. Bp., 1994.]
11 Существует более старинный, чем упомянутый и цитируемый в антологии Жигмонда Немета, перевод, который слово в слово соответствует оригинальному тексту, тем самым и венгерской молитве. Представлением его и прекрасным исследованием занимается Иштван Козмач.
[Kozmács István. Egy XVIII. századi udmurt nyelvü Miatyánk-fordítás. Folia Uralica
Debreceniensia 2. Debrecen, 1991: 123-8.]
12 Эти два родственных языка для нас особенно важны. Поэтому не случайно, что именно у них, для того чтобы обратить внимание на древний пласт нашей истории, побывали и собирали языковой материал Антал Регули, Бернат Мункачи, Йожеф Папаи. Основополагающую работу о связях угорских языков написал Ласло Хонти, влиятельную антологию народной поэзии манси создал Бела Кальман, ханты хроника недавнего прошлого Еремея Айпина и Татьяны Молдановой зазвучала в потрясающем переводе Каталин Надь.
[Honti László. Az ugor alapnyelv kérdéséhez. (Budapesti Finnugor Füzetek 7.) Bp., 1997.
Leszállt a madár az égbol. Szerk.: Kálmán Béla. Bp., 1980.
Jeremej Ajpin. Ford.: Nagy Katalin. Bp., 1998.
Tatjana Moldanova. A Malangi Anna fázépso világbeli élete. A civilizáció érintései. (Két
kisregény). Ford.: Nagy Katalin. Bp., 2000.]
13 Тема эта в рамках статьи слишком велика и разветвлена. Даже обидно эстонцев всегда мерить по финнам, а эпос «Калевипоэг» упоминать после «Калевалы». В их истории также есть значимые различия. Датско-прусско-русско-советское господство и гнет нанесли более жесткий удар по эстонцам, чем шведское, затем русское - по финнам. Языческие памятники тоже лучше сохранились в эстонских традициях, чем в финских. Так называемые малые прибалтийско-финские народы (карелы, вепсы, ливы, водь) рады уделяемому финнами и эстонцами вниманию так же, как, например, ханты и манси - нашему вниманию. Исследователь всей прибалтийско-финской культуры и поэзии - венгерский ученый Вилмош Войт.
Полноценными членами финно-угорского (уральского) круга являются четыре самодийских языка, народа: ненцы, энцы, нганасаны, селькупы. Еще 6000 лет назад, во времена распада так называемой уральской общности, отделились мы друг от друга. Поэтому связаны между собой только в самых древних пластах языка (и культуры). Их так называемое язычество еще более очевидно, чем у обских угров, сохранилось намного больше памятников, традиций шаманизма, но дух православного христианства повлиял и на их среду (см.: Петер Хайду, Янош Пустаи).
[Voigt Vilmos. Irodalom és nép Északon. A balti-finn népek folklórja mint az euróoai folklór része.
Bp., 1997.
Hajdú Péter. A szamojéd népek és nyelvek (A Magyar Nyelvtudományi Társaság Kiadványai Jó.
sz.). Bp., 1949.
Tundraföldi öreg. Szamojéd mesék. Vál.: Hajdú Péter. Bp., 1975.
Die erste sölkupische Fibel aus dem Jahre 18J9. (Studia Uralo-Altaica 2.) Bev.: Hajdú Péter.
Szeged, 1973.
Pusztay János. A szölkupok. Szombathely, 1994.]
14 Привязанность к прошлому, хранение памятников, сложности и неудачи совместного существования «старого» и «нового» и доказательство «обновившись-сохраненного», «сохранившись-обновленного» продукта, появившегося ценой долгого рождения, всегда поучительны и побуждают к новым и новым исследованиям. В этом отношении заслуживают внимания несколько томов, содержащих богатый фактический материал (Дюла Крон, Дэжё Пайш, Вилмош Диосэги, Михай Хоппал, Пал Петер Домокош, Эдит Вертеш).
[Krohn Gyula. A finnugor népekpogàny istentisztelete. Bp., 1908. Pais Dezsô. A magyar osvallàs nyelvi emlékeibol. Bp., 1975. Diôszegi Vilmos. A pogàny magyarok hitvilàga. Bp., 1987.
A Tejut fiai. Tanulmanyok a finnugor népek hitvilâgârôl. Szerk.: Hoppal Mihaly. Bp., 1980. Domokos Pal Péter. Multbanézo. Tanulmanyok. Bp., 1990. Vértes Edit. Szibériai nyelvrokonaink hitvilàga. Bp., 1990.]
15 Мои родители - тоже секеи, а сам я родился в д. Дердьоуйфалу, семья в сентябре 1944 года бежала из Коложвара в Будапешт. Мой отец Пал Петер Домокош - известный исследователь молдавских чанго, ранее ради них и малой родины работал в качестве «политика». Умер в 1992 году. Несмотря на культ чанго и секеев, большой Трансильвании, будущее наших собратьев оставляет желать лучшего; меняющиеся правительства, отношения между двумя странами чаще всего определяют такие люди как Фунар, а не такие, как, например, Мирсеа Динеску или Смаранда Энаке. Среди чанго-венгерской молодежи в наши дни точно так же пропадает родной язык, как и среди манси. Владение государственным языком делает ненужным язык предков, названный бесполезным, лишним, националистичным, который не стоит учить, знать и использовать.
[Domokos Pal Péter. A moldvai magyarsàg. 5., atdolgozott kiadas. Bp., 1987.
Tanulmanyok és kozlemények a moldvai magyarokrol. (Néprajzi Làtohatar, Debrecen, 1994. 1-2.
sz. Szerk.: Halasz Péter.)
Pozsony Ferenc. Szeret vize martjàn. Kolozsvar, 1994.
Gazda Jôzsef. Hàt én hogy ne siratnàm. Csangok sodro idoben. Bp., 1993.
Csango sors. Moldvai csangok a vàltozo idokben. Bp., é. n. (1999).]
16 Финноугристика около 1990 года вышла за пределы своих узких рамок, то есть из серии строго научных конгрессов, конференций, симпозиумов, и после объединения постепенно расцветающих национальных движений появился Всемирный конгресс финно-угорских народов. Организованные в 1992 году в Сыктывкаре, в 2000 году - в Хельсинки встречи широкого плана дают и малым финно-угорским общностям возможность политического выражения, подключения к большим всемирным международным организациям или хотя бы возможность последнего крика о помощи. (В 2008 г. в Ханты-Мансийске состоялся VВсемирный Конгресс финно-угорских народов. - Ред.)
[II. Finnugor Vilàgkongresszus. Budapest, 1996. Szerk.: Szij Enikô. Bp., 1999. III. Finnugor Vilàgkongresszus. Helsinki, 2000. dec. 11-13. (programfuzet).]
Domokosh P. On the fringes of paganism and Christianity: view of the linguistic affinity nations
The author describes the formation of ethnic and confessional self-consciousness of Hungarians, their settling and development in Europe, the dynamics of their peculiar, syncretic world outlook.
