CC BY
197
УДК 07(94)«1953/64»
Н. С. ХРУЩЕВ: «ПОДРУЧНЫЕ НАШЕЙ ПАРТИИ - АКТИВНЫЕ БОЙЦЫ
ЗА ЕЕ ВЕЛИКОЕ ДЕЛО»*
© 2010 Р. В. Даутова
канд. ист. наук, доц. каф. теории и практики электронных средств массовой информации e-mail: [email protected]
ФГАОУ ВПО «Казанский (Приволжский) федеральный университет»
В статье предлагается анализ противоречивых отношений Н. С. Хрущева к журналистике в разные годы, его взгляд на роли и миссию журналистов в обществе. На основе свидетельств современников и мемуаров Н. С. Хрущева и его близких, автор статьи показывает, насколько разными были отношения лидера советского государства с советскими и зарубежными журналистами.
Ключевые слова: Хрущев, подручные партии, политизированные интеллектуалы, Аджубей, интервью, беседы.
Вопрос о роли личности в истории не теряет своей актуальности и при переносе его в плоскость политики по отношению к массовым коммуникациям. Журналистика, являясь объектом и субъектом развития общества, испытывает на себе воздействие не только объективных факторов, но и субъективных. Так, отношение лидеров государства к медиасфере прямо и косвенно влияет на государственную политику в области СМИ. Рассмотрим это на примере периода, вошедшего в российскую историю под названием хрущевской «оттепели», и попытаемся ответить, как строил свою политику по отношению к журналистике Н. С. Хрущев, возглавлявший советское правительство с 1953 по 1964 годы.
Личность Н. С. Хрущева на протяжении последних десятилетий находится в центре неослабевающего внимания историков. Известные исследователи социальнополитической истории страны, занимающиеся хрущевским периодом (Ю. В. Аксютин,
A. В. Пыжиков, Р. Г. Пихоя, Е. Ю. Зубкова, О. В. Волобуев и др.), концентрируются на стиле руководства Н. С. Хрущева, реконструируют, опираясь на некогда закрытые документы, главные политические события «великого десятилетия». Этой яркой и неординарной личности посвящен и большой пласт мемуарной литературы - о нем пишут его советники, переводчики, соратники, родные и близкие (А. Яковлев,
B. Суходрев, А. Аджубей, Ф. Бурлацкий и др.).
Политический и социальный фон деятельности СМИ и журналистов этого периода также достаточно изучен. Историки журналистики (Я. Н. Засурский, Р. А. Борецкий, А. Я. Юровский, Г. В. Кузнецов, Р. П. Овсепян и др.) при анализе данного этапа так или иначе касаются главных событий в истории страны, называют такие важные последовавшие за этим этапные изменения в советской журналистике, как рост количества и дифференциация печатных изданий, создание новых газет, журналов, открытие информационных агентств, мощное развитие радио и телевидения
Работа выполнена при поддержке Российского научного фонда гуманитарных исследований (проект № 10-01-29111а/В гранта РГНФ-2010).
не только в столичных городах, но и в регионах, развитие жанров и появление новых тем.
Однако личностный аспект государственной политики в области СМИ «оттепели» исследователями медиа практически не рассматривается, за исключением ряда статей корифея московской школы журналистики Я. Н. Засурского и кандидатской диссертации московского исследователя Т. А. Волковой, посвященной публицистической и редакторской деятельности А. И. Аджубея - зятя Н. С. Хрущева. Авторы вскользь касаются отношения главы правительства к журналистике и тех важных изменений в газетах «Комсомольская правда» и «Известия», произошедших при редакторстве А. И. Аджубея. По характеристике Я. Н. Засурского, расцвет творчества А. И. Аджубея-редактора как раз приходится на период «оттепели»: «в печати происходит значительное оживление - мотором его становится газета “Известия”, которую возглавил А. И. Аджубей... Он по существу создал новую школу в журналистике.» [Засурский 2004: 349]. Я. Н. Засурскому вторит Т. А .Волкова: «В период “оттепели” А. И. Аджубей-редактор одним из первых нацелил журналистские коллективы “КП” и “Известий” на разработку морально-этических тем, раскрывающих внутренний мир личности с точки зрения истинных общечеловеческих ценностей» [Волкова 2009: ЦКЪ].
Нам видится интересным по крупицам воссоздать путь формирования отношения Н. С. Хрущева к журналистике: к средствам массовой информации и к людям, работавшим в те годы в печати, на радио и телевидении.
Первое столкновение будущего лидера партии с газетным миром случилось в марте 1914 года, когда в Донбассе начинает издаваться «Шахтерский листок». Хрущев становится одним из тех, кто распространяет среди рабочих эту нелегальную газету наряду с ленинской «Правдой».
Вторым событием, которое могло бы определенным образом повлиять на взгляды Хрущева, стала публикация письма за его подписью в газете «Правда» 26 мая 1930 года. Хрущев, тогда секретарь Московского комитета КПСС, активно боролся против «правой оппозиции» в Промакадемии. Зная это, главный редактор «Правды» Л. З. Мехлис предложил ему выступить со статьей в «Правде», в которой сторонники Бухарина подвергались жесточайшей разгромной критике. В письме, якобы полученном от Промакадемии, разоблачались «махинации» в бюро партячейки, которое незаконным образом провело на Бауманскую районную партконференцию «:правых оппозиционеров». Ф.Бурлацкий, описывающий этот случай, придает ему огромное значение и причисляет его к самым первым шагам в политической карьере Хрущева [Бурлацкий 2002: 63].
Р.Медведев в своей книге «Н. С. Хрущев: Политическая биография» описывает еще один случай из опыта соприкосновения Хрущева с газетой «Правда». В начале 1950-х годов под давлением Хрущева в Гремячинском районе Нечерноземья началась подготовка к созданию агрогорода. Имея положительный опыт создания таких агрогородов и колхозов-гигантов на Украине, будущий глава государства не пожелал учитывать то, что в Нечерноземье не было ни средств, ни потребности для создания колхозов-гигантов. В одном из мартовских номеров «Правды» в 1951 году появилась статья Хрущёва^ о назревших проблемах сельского и колхозного строительства, где наряду с дельными предложениями содержалось и предложение о развёртывании строительства агрогородов. Статья не понравилась Сталину, и на следующий день в короткой заметке «От редакции» было написано: «По недосмотру редакции при печатании во вчерашнем номере газеты „Правда“ статьи тов. Н. С. Хрущёва „О
t Правда. 1951. 4 марта
строительстве и благоустройстве в колхозах“ выпало примечание редакции, что статья Н. С. Xрущёва печатается в дискуссионном порядке. Настоящим сообщением эта ошибка исправляется». Более того, в закрытом циркуляре ЦК, как пишет Р. Медведев, статья Xрущёва была объявлена ошибочной. Ему пришлось признать ошибку [Медведев 1990: URL].
Третье важное обстоятельство. Впоследствии дочь Xрущева выберет именно профессию журналиста. Позже в семье лидера советского государства профессиональных журналистов станет двое - дочь Рада и зять А. И. Аджубей. Оба закончили факультет журналистики Московского университета. Судя по воспоминаниям Р. Н. и А. И. Аджубеев, они до последних лет жизни Xрущева были не формальными, а реально близкими членами его семьи - это, значит, постоянно общались с ним на различные темы. Xрущев, будучи главой советского правительства, часто брал А. И. Аджубея с собой в зарубежные поездки, чем вызывал большое недовольство в аппарате.
С большой долей вероятности можно предположить, что позитивные изменения в таких ведущих советских изданиях, как «Комсомольская правда» и «Известия», в которых работал Аджубей, не могли произойти без негласной поддержки его тестя. Это биографическое обстоятельство сыграло свою роковую роль и после Пленума ЦК КПСС (1964 г.), на котором Н.С^рущев был отправлен в отставку. Сразу же сняли и редактора «Известий» А. И. Аджубея. Прощание коллектива с ним ярко описал известный публицист Мэлор Стуруа: «Тем же "историческим" пленумом Аджубей был снят с должности главного редактора нашей газеты. Вина его состояла в том, что он был зятем Xрущева» [Стуруа 2007: URL].
Однако сам Аджубей в мемуарах делает попытку несколько отстраниться от личных отношений с Xрущевым, чтобы объективно - как профессиональный журналист и редактор - проанализировать, что значили годы «оттепели» для российской журналистики и как относился Xрущев к пишущей «братии». Благодаря этому мы находим в его воспоминаниях ценные для нашей темы замечания. Например: «Затрудняюсь сказать, почему он нас брал с собой: журналистику в ту пору не считал серьезным занятием и уж тем более не ждал от нас никаких “публикаций”» [Аджубей 1989: 67]; «Поворот, который страна начинала в ту пору, не мог не привести и к переменам в журналистике, главная беда - не бытовые проблемы, а запреты, нам не всегда удавалось “пробить” на газетную полосу даже заметку о пожаре, наводнении, не говоря уже о более существенных происшествиях. По газетам выходило, что не случались у нас железнодорожные и авиационные катастрофы, не тонули пароходы, не было взрывов на шахтах.» [Аджубей 1989: 90].
Действительно, если проанализировать советские газеты начала «оттепели», обращает на себя внимание особая тональность печати тех лет - бодрость, энергия, стремление людей стать лучше, достичь успехов под девизом «все выше и выше» (выше обыденной жизни, выше бытовых проблем, выше повседневных лишений, неустроенности и бедности), романтическая героика. Казалось бы, ничего в этом плохого нет. Но как следствие - СМИ тех лет были далеки от объективной действительности, ведь главной их целью являлся исключительно показ положительного и воспитание масс на примере выбранных партией героев. В то же время позволялась открытая критика «врагов», официально провозглашенных опять же партией и правительством. В результате имела место некоторая двойственность практики - больше освещалось то, что должно быть, а не то, что есть.
Кстати, на феномен постоянного редактирования себя и своей жизни, постоянного самовоспитания у советских людей в послевоенный период обратил внимание историк Xеллбек Йохен - профессор Rutgers University (США), автор книг по культурной
истории России ХХ века, в том числе монографии, посвященной исследованиям личных дневников людей, переживших советский тоталитарный режим, «Revolution on my mind. Writing a diary under Stalin» («Революция моей души: создание дневников в сталинскую эпоху». Cambridge: Harvard University Press, 2006). Как он отмечает, советская мечта - это коллективное стремление к будущему, счастье как борьба за будущее, отсюда - постоянная работа советского человека по переделке себя, стремление поднять свое «я» до общественного. Такая установка была дана идеологией коммунистической партии и журналистам. Герой СМИ «оттепели» выглядит уникально счастливым человеком, потому что его личное совпадает с общественным. А его упорство воспринимается как чисто коммунистическое качество. В СМИ тех лет мы видит не «фотографирование» фактов, а перманентное улучшение их в стремлении стать лучше. Вот как описывает эту практику А. И. Аджубей: «Картинки нашей идеальной жизни создавались неспроста. В том числе и на газетных полосах. Бесконфликтные ситуации были удобны. Во-первых, потому, что люди, дескать, работали с большим оптимизмом, а во-вторых, безгрешными, сильными, умными оказывались те, кого “табу” на правду спасало от критики» [Аджубей 1989: 91].
Однако атмосфера «оттепели» не могла не «просочиться» на страницы газет, особенно центральных. Как бы не трудно было журналистам отучаться работать исключительно по указке сверху, журналистика постепенно поворачивалась лицом к реальному человеку с его истинными проблемами и судьбой. Это намечающееся противостояние особенно сильно ощущали те, кто по долгу журналисткой службы часто соприкасался с властью.
О том, что происходило в печати периода «оттепели», свидетельствует Р. Медведев: «Ведь именно в это время Михаил Суслов говорил: «Понимаете, я беру утром газету “Известия” и не знаю, что там сегодня опубликовано». Конечно, это еще не была свобода печати, но все же.» [Материалы 1994: 37]. По другую сторону «баррикад» был в те годы А. Яковлев, работавший с 1960 годов в отделе пропаганды и агитации ЦК КПСС, в секторе газет. В частности, он пишет: «С тех пор, как я себя помню в качестве журналиста и партийного работника, газеты, радио, а потом и ТВ постоянно работали в экстремальных условиях. Бесконечная череда снятий с работы, исключений из партии, выговоров, проработок, снижения тиражей в качестве наказания (тиражи определялись не подпиской, а решениями ЦК). Иногда, если “заблудившийся” редактор исправлялся и начинал вести себя дисциплинированно, его подвигали поближе к власти, что изображалось как доверие» [Яковлев 2000:141].
Журналистов, наряду с писателями, приглашали и на встречи Хрущева с творческой интеллигенцией, которые, несомненно, имели определенное влияние на развитие журналистики тех лет. Первая встреча состоялась на подмосковной правительственной даче 19 мая 1957 года, такая же встреча на даче прошла 17 июля 1960 г. 17 декабря 1962 г. Хрущев встретился с интеллигенцией в Доме приемов на Ленинских горах, 7-9 марта 1963 г. состоялась серия встреч в Кремле. Критика Хрущевым «абстракционистов» в художественном искусстве, проблемы Манежа, отсутствие патриотизма в стихах молодых поэтов А. Вознесенского и Е. Евтушенко, критика мемуаров публициста и журналиста И. Эренбурга стали поводом появления в печати статей и «писем земляков» с разгромными выпадами против тех, кого критиковал Хрущев [Цензура 2004: 404].
«Подручные нашей партии» - назвал Хрущев журналистов на приеме в Кремле, посвященном Первому Всесоюзному съезду советских журналистов. И дал объяснение этому определению, которое затем партийными идеологами было подхвачено и растиражировано: «Почему подручные? Потому что вы действительно всегда у партии под рукой. Как только какое-нибудь решение надо разъяснить и осуществить, мы
обращаемся к вам, и вы, как самый верный приводной ремень, берете решение партии и несете его в самую гущу нашего народа» (Правда. 1959. 18 нояб.) Сравнение с «приводным ремнем» достаточно сомнительно, но раскрывает суть отношения Хрущева к журналистам - не как к самостоятельным творческим личностям, а как к послушным исполнителям воли партии. Особая миссия журналистов закреплялась пафосными выражениями и лозунгами типа «Вы, журналисты, занимаете почетное место в том великом деле, которое под руководством партии совершает наш народ -строитель коммунизма. Да здравствуют труженики пера - журналисты, которые, не щадя своих сил, работают на благо народа, на благо строительства коммунизма!»
Советский журналист позиционировался Хрущевым не просто как сотрудник редакции, обладающий рядом конкретных профессиональных навыков, а как наиболее сознательный, передовой представитель общества, общественный и политический деятель. Деятельность средств массовой информации не мыслилась без пропаганды коммунистических идей, а журналистика представлялась как комплекс средств пропагандистского воздействия. «.Печать - главное наше идейное оружие, - говорил на одной из своих встреч с творческой интеллигенцией Н. С. Хрущев. - Она призвана разить врагов рабочего класса, врагов трудящихся. Как армия не может воевать без оружия, так и партия не может успешно вести свою идеологическую работу без такого острого и боевого оружия, как печать» [Хрущев 1957: 23]. Этот военизированный контекст, принципиальная, категоричная настроенность на борьбу с идейными врагами КПСС самым непосредственным образом накладывались на профессиональные задачи журналистов, как летописцев происходящего. «Мы гордимся тем, что нам выпало счастье быть летописцами великого и радостного времени, времени торжества коммунистических идей», - восторженно писали в ответном письме ЦК КПСС делегаты Первого Всесоюзного съезда советских журналистов (Правда. 1959. 15 нояб.). Особенность положения советских журналистов заключалась в том, что они должны были выступать в качестве идейного оружия партии и в то же время быть в гуще
народной жизни, доподлинно знать настроения общества.
Главными темами журналистики тех лет были провозглашены темы коммунистического строительства и коммунистического воспитания, героического труда и высоких нравственных идеалов советских людей. Принципы партийности и идейности декларировались основополагающими в деятельности печати и в развитии советской журналистики в целом, соблюдение их было одним из главных критериев оценки профессионализма журналистов. Правдивость печати напрямую связывалось с соблюдением партийности и идейности. В этом плане показателен фрагмент выступление Н. С. Хрущева перед участниками Первого Всесоюзного съезда журналистов 11 ноября 1959 года: «Конечно, наша печать неизмеримо выросла, выросли и наши журналисты, но нет предела для совершенства. Поэтому надо и впредь трудиться, трудиться и трудиться, чтобы наша печать была самой сильной, самой боевой печатью. Я не говорю уже о правдивости и идейности, потому что наша печать была, есть и будет самой правдивой и самой идейной печатью в мире» (Правда. 1959. 14 нояб.). В приветствии ЦК КПСС, адресованном съезду, были такие строки: «Советская печать - подлинно свободная и действительно народная печать. В этом ее
коренное отличие от буржуазной печати» (Правда. 1959. 13 нояб.).
Однако в период «оттепели» к партийным идеологам приходит понимание того, насколько важно, в какой журналистской форме подаются в СМИ коммунистические идеи. На идеологических совещаниях и с трибун журналистских съездов звучит требовательный призыв преодолеть бесплановость в деятельности редакций, серость в подаче газетных материалов, применять в рассказах о передовиках производства такие «живые» жанровые формы, как очерк и зарисовка.
Примечательно, что в качестве примера «глубокой, доходящей до сердца пропаганды великих достижений нашей страны, превосходства социалистического строя» приводились выступления Н. С. Хрущева в печати^. Имелись в виду прежде всего активность использования средств массовой информации Хрущевым, публикации бесед Хрущева с журналистами и его ответов на вопросы представителей советских и зарубежных газет. Из советских газет чести общаться с первым лицом правительства были удостоены только два издания - «Правда» и «Известия». Остальные газеты -республиканские, областные и краевые - в обязательном порядке могли и должны были лишь перепечатывать данные материалы.
Мониторинг газет «Правда» и «Известия» за период 1953-1964 гг., проведенный нами, показал, что Хрущев чаще общался с зарубежными журналистами, чем с советскими. Общение с представителями советской печати строилось по схеме «ответы на вопросы» - Хрущев отвечал на вопросы корреспондента. Например, в октябре 1955 года Хрущев дает ответ на вопрос корреспонденту «Правды» по поводу событий в Северной Африке; в августе 1958 года - относительно прекращения испытаний ядерного оружия; через месяц - ответы на вопросы корреспондента «Правды» о событиях во Франции перед предстоящим там референдумом по проекту новой конституции (Правда. 1958. 22 сент.); в апреле 1959 года отвечает на вопросы редакции газеты «Правда» по поводу выступления президента США Д.Эйзенхауэра перед выпускниками Геттисбергского колледжа в Пенсильвании и т.д.
Как видим, поводом для таких материалов всегда являлись конкретные международные события, сами материалы носили ярко выраженный пропагандистский характер. Судя по стилю этих «ответов», это были скорее не авторские, а редакционные материалы, которые готовились по рекомендациям пресс-группы, существовавшей при Председателе Совета министров СССР Н. С. Хрущеве или отделе печати МИДа СССР. Возможно, этим и объясняется то обстоятельство, что в этих материалах практически никогда не указывалась фамилия корреспондента, на вопросы которого отвечал Хрущев. Можно предположить и то, что при подаче данных материалов сознательно исключался персонифицированный подход - формулировка вопросов и ответов носила скорее официальный характер. Это особенно бросается в глаза на фоне достаточно живого, интересного общения Н. С. Хрущева с зарубежными журналистами, где он раскрывался не только как политический деятель, но и как личность. Можно утверждать, что газетные материалы с участием Н. С. Хрущева, подготовленные непосредственно редакциями «Правда» и «Известия», имели значение декларативное, четко инструментальное.
В связи с этим возникает закономерный вопрос: почему Хрущев не давал полноценных интервью своим, советским журналистам? Однозначного ответа на этот вопрос нет. Во-первых, можно предположить, что лидер советского правительства не видел в советских журналистах настоящих профессионалов, воспринимая их как послушных исполнителей. Он считал более необходимым уделять внимание зарубежным СМИ, которые находились вне поля его политического влияния, их деятельность была с его стороны бесконтрольна и неуправляема. Кроме того, он понимал значение своих встреч с зарубежными журналистами гораздо шире, чем просто информирование зарубежного сообщества о жизни в Советском Союзе. О многом, например, говорит признание Хрущева на встрече с участниками Первого Всесоюзного съезда советских журналистов: «Должен вам откровенно сказать, что мне нелегко ответить на вопрос, статьи каких журналистов я больше читаю, наших, советских, или несоветских. Думаю, что больше читаю писания буржуазных
* Об этом в частности говорил в своем докладе на открытии Первого Всесоюзного съезда советских журналистов главный редактор газеты «Правда» П. А. Сатюков (см.: Правда. 1959. 13 нояб.).
журналистов. Вы не обижайтесь, это в наших с вами интересах. Нам надо хорошо знать, что происходит в капиталистическом мире, знать, что там говорится и пишется о Советском Союзе. Что вызывает сейчас тревогу в капиталистическом мире?»
Во-вторых, возможно, Хрущев не считал необходимым раскрываться перед советским обществом как личность - это противоречило принятым в советском государстве нормам общения первого лица правительства с представителями общества. В частности, А. Яковлев в своих мемуарах приводит красноречивые слова Хрущева, сказанные им после печально известного разноса искусства молодых художников в Манеже, которые определенным образом характеризуют его собственное позиционирование: «Ну вот, мы тут, конечно, послушали, поговорили, но решать-то будет кто? Решать в нашей стране должен народ. А народ - это кто? Это мы. Мы -партия. Значит, мы будем решать. Я буду решать. Понятно?» [Яковлев 2000: 495-496].
«Подручным партии» диктовали темы передовых статей в партийных теоретических журналах и центральных газетах. Например, к работе над знаменитым докладом «О культе личности и его последствиях» Хрущев привлекал главного редактора «Правды» Д. Т. Шепилова [Зенькович 1999: 371]. А буквально через несколько месяцев после смерти Сталина Хрущев лично дал указание главному редактору «Коммуниста» подготовить редакционную статью против культа вождя. Над статьей «Народ - творец истории» трудилось несколько сотрудников журнала, в том числе Ф. Бурлацкий [Бурлацкий 2002: 89].
Именно в эти годы советская власть начинает активно использовать журналистов наряду с писателями и учеными в качестве советников и консультантов, которые не только составляли для лидеров государства аналитические записки, но и писали тексты докладов и статей. И это вписывалось в общую практику тех лет использования интеллигенции в качестве «служанки политики». Казанский социолог В. Беляев называет журналистов политизированными интеллектуалами [Беляев 2006: 123], имея в виду в их лице именно «прирученную» интеллигенцию, которую в период «оттепели» политическая элита активно привлекает в качестве различного рода экспертов и спичрайтеров.
Публицист Ф. Бурлацкий - в прошлом один из консультантов Н. С. Хрущева -достаточно точно, на наш взгляд, определяет историческую подоплеку этого явления: «В отличие от “стариков” - так называли Ленина и многих его соратников, которые проделали огромный путь теоретического самовоспитания, были образованными профессиональными публицистами, литераторами, - хрущевское поколение пришло в революцию с простым багажом “классового инстинкта”» [Бурлацкий 2002: 56]. Это поколение руководителей не умело ни писать выступлений, ни выступать, ни вырабатывать политическую стратегию. И восполнить этот пробел решено было с помощью представителей интеллектуальных сфер. «Везде, как грибы, стали расти консультантские группы, составив некий новый срез функционеров, которые разговаривали на новом сленге, стоящем ближе к науке, журналистике, литературе, чем к традиционному аппаратному стилю» [Бурлацкий 2002: 321].
Таким образом, отношение Н. С. Хрущева к журналистике не являлось однозначным. К советским журналистам лидер государства относился, скорее всего, как к обслуживающему персоналу. Однако среди армии «прирученной» интеллигенции журналисты едва ли были самыми доверенными лицами, так как по роду своей профессии и образу мыслей они находились слишком близко к настроениям той части общества, которую называли народными массами. Эта особенность их положения -подручные партии, но сочувствующие массам - и была причиной перманентной конфронтации, «которую можно объяснить враждебностью аппаратчиков к общественному интеллекту как к потенциальной угрозе» [Беляев 2006: 27]. Именно
поэтому за деятельностью средств массовой информации со стороны партийных органов велся тотальный контроль, касающийся как организационных, так и производственных вопросов.
Библиографический список
Аджубей А. И. Те десять лет. М.: Сов. Россия, 1989. 336 с.
Беляев В. А. Отечественная интеллигенция как объект и субъект политики. Казань: Изд-во Казанского гос. ун-та, 2006. 436 с.
Бурлацкий Ф. М. Н. Хрущев и его советники - красные, черные, белые. М.: ЭКСМО-Пресс, 2002. 448 с.
Волкова Т. А. А. И. Аджубей - редактор и публицист: автореф. ... канд. филол. наук // Медиаскоп, 13 февраля 2009. Ц^: http://www.mediascope.ru/node/260 (дата обращения:
4.09.2010)
Засурский Я. Н. Искушение свободой. Российская журналистика: 1990-2004. М.: Изд-во МГУ, 2004, 456 с.
Зенькович Н. Тайны уходящего века-3. М.: Олма-Пресс, 1999. 655 с.
Материалы научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Н. С. Хрущева. 18 апреля 1994. М.: Рос. гос. гуманитар. ун-т, 1994. 199 с.
Медведев Р. Н. С. Хрущев: политическая биография. М.: Книга, 1990. Ц^: http://www.e-reading.org.ua/bookreader.php/38235/Medvedev_-
_N.S._Hmshchev0/o3A_Politicheskaya_bюgrafiya.html#FbAutId_33 (дата обращения:
5.10.2010).
Мемуары Никиты Сергеевича Хрущева // Вопросы истории. 1995. №4. С. 78-93.
Ответ Н. С. Хрущева на вопрос корреспондента газеты «Правда» // Правда. 1955. 4 октября; Известия. 1955. 4 октября.
Ответы Председателя Совета министров СССР Н. С. Хрущева на вопросы корреспондента «Правды» // Правда. 1958. 30 августа; Известия. 1958. 30 августа. Ответы товарища Н. С. Хрущева на вопросы редакции газеты «Правда» о событиях во Франции // Правда. 1958. 22 сентября; Известия. 1958. 23 сентября.
Ответы товарища Н. С. Хрущева на вопросы редакции газеты «Правда» // Правда. 1959. 10 апреля; Известия. 1959. 11 апреля.
Советская печать должна быть самой сильной и самой боевой! Выступление Н. С. Хрущева на приеме советских журналистов в Кремле 14 ноября 1959 г. // Правда. 1959. 18 ноября; Известия. 1959. 18 ноября.
Стуруа М. Последний день Алексея Аджубея в «Известиях» // Известия. 2007. 13 марта // Ц^: http://www.izvestia.ru/hystory/article3101974 (дата обращения: 13.10.2010)
Хрущев Н. С. За тесную связь литературы и искусства с жизнью народа. М., 1957, Цензура в Советском Союзе. 1917-1991: документы / сост. А. В. Блюм. М.: РОССПЭН, 2004, 576 с.
Яковлев А. Омут памяти. М.: Вагриус, 2000. 603 с.
