CC BY
241
ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ЭТИКА И ЭКОЛОГИЯ ДУХА: ИДЕЙНО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИСТОКИ
Н.А. БЕРДЯЕВ О КРИЗИСЕ ЧЕЛОВЕКА, ЧЕЛОВЕЧНОСТИ И ПРИРОДЫ
Э.П. ГОЛОВКО, проф. каф. философии МГУЛ, канд. филос. наук
Иногда представляется, что мы живем в эпоху окончательного преобладания техники над мудростью в древнем, благородном смысле слова.
Н.А. Бердяев
Начало двадцать первого века, ознаменовавшееся глобальным кризисом, техногенными катастрофами, оскудением духовной сущности человека заставляет пристальнее всматриваться в достижения прошлых веков, обращаться к мудрости мыслителей, чье творчество непреходяще ценно размышлениями о человеке, о его взаимоотношениях с природой, техникой, наукой, о необходимости гуманизации этих отношений. Подвергая, условно говоря, инвентаризации старый, но не устаревший материал, мы можем найти немало важного и полезного в их научных трудах. Ведь они, видя в человеке не средство, а цель, пытались предостеречь общество и его лидеров от необдуманных поступков, в частности по отношению к природе, и искали пути преодоления негативных последствий бурного развития науки и техники.
Русская философия еще в то время, когда экологическая проблема не была обозначена как глобальная и слово экология не употреблялось столь часто, как ныне, уже обратила внимание на непростую проблему взаимоотношения человека с природой и ее возможные крайне опасные последствия. В первой половине двадцатого века известные русские философы выражают озабоченность по поводу неблагополучной ситуации, складывающейся в этих отношениях. Природа противостоит человеку как враждебная сила, человек же в своей слепоте не находит ничего лучшего, как изнасиловать и уничтожить ее. Тем самым он попадает в еще большую зависимость от природы. Необходимо не под-
чинение природы, а «регуляция» ее, внесение в природу воли и разума.
Эти мысли гениального, по мнению Н.А. Бердяева, мыслителя Н.Ф. Федорова открывают век двадцатый. Казалось бы, они входят в противоречие с идеями его последователей «прометеистов», девиз которых: «Мы можем все, мы лишь должны отважиться» и биокосмистов с их желанием усиления власти человека над природой благодаря объединению мысли и действия, но необходимо вспомнить любимое изречение Н.Ф. Федорова: «Нельзя не признавать фактов, но не надо и преклоняться перед ними». А факты уже свидетельствовали о возрастающем отчуждении человека от природы. Вероятней всего, они-то и вызвали резкую реакцию русского ученого [1].
Автор «Философии общего дела», озабоченный судьбой человека, его жизнью и смертью, своей печальной нотой об ухудшающемся состоянии дел в природе дал повод говорить современным исследователям его творчества о том, что он стоял у истоков ноосферного мышления. Однако следует заметить, что Н.Ф. Федоров только констатирует, но не анализирует причины «слепоты» человеческой по отношению к природе. Это удел мыслителей более позднего времени. И особенно это ярко проходит в трудах Н.А. Бердяева.
Проблема человека находится в центре философского творчества этого выдающегося мыслителя. Его «в высшей степени антропологическая» философия насыщена анализом роли техники, научно-технического прогрес-
68
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 2/2011
ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ЭТИКА И ЭКОЛОГИЯ ДУХА: ИДЕИНО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИСТОКИ
са и его последствий для общества. Довольно подробно исследуя роль капитализма и социализма в роковых последствиях власти техники для духовной жизни общества, он дает свои прогнозы, ищет пути выхода из складывающейся ситуации. В противостоянии человек - машина, человек - техника, он увидел причины глубочайшего отчуждения человека от природы. Его размышления о последствиях для окружающей среды взаимодействия человека и машины, на наш взгляд, недооцененные до сего дня, актуальны как никогда. Эта тема возникла в его работах, начиная с 1915 г., и тревожила его всю жизнь, вплоть до кончины.
Обстоятельный анализ трагических последствий для человека и природы взаимоотношений человека и техники представлен им в опубликованной в 1933 г. в Париже статье «Человек и машина (Проблема социологии и метафизики техники)» [2]. Статью автор начал с заявления о том, что не будет преувеличением сказать, что вопрос о технике стал вопросом о судьбе человека и судьбе культуры. Он констатировал, что в век маловерия, ослабления религиозной веры, гуманистической веры Х1Х века единственно сильной верой современного цивилизованного человека остается вера в технику, в ее мощь, в ее бесконечное развитие.
Последняя любовь человека, ради которой человек готов изменить свой образ, - это техника. Философ понятие техники трактует широко, поскольку в его работах разговор идет не только о технике экономической, промышленной, военной, но и о технике мышления, стихосложения, права и даже о технике духовной жизни. Следует подчеркнуть этот момент, потому что он помогает понять связь развития техники с такими понятиями, как цель и смысл жизни современного общества. Техника повсюду учит достигать наибольшего результата при меньшей затрате сил, отмечает очевидное ученый. Но ныне, в отличие от старых культур, достижения количества заменяют достижения качества, и техника есть средство, орудие, а не цель. Конечно, рассуждает философ, техника для ученого, делающего
научные открытия, для инженера, делающего изобретения, может стать целью жизни и в этом случае она как познание и изобретение получает духовный смысл. Но подмена целей жизни техническими средствами может означать умаление и угашение духа, что и происходит повсеместно. В нашу техническую эпоху роковая роль господства техники в человеческой жизни приводит к подмене целей жизни средствами жизни. Человек делается орудием производства продуктов, и вещь ставится выше человека. Причем это происходит в грандиозных размерах.
В таких условиях меняется отношение человека к природе. Отношение духа к природе, по словам Бердяева, прошло определенные этапы развития. Отмечая, что их нельзя рассматривать как хронологическую последовательность, ученый называет три периода: природно-органический, культурный и тех-нически-машинный. Человек культуры жил в природном мире, он был окружен природой, любил сады, животных, а культуру, быт, государство старался понимать по аналогии с живыми организмами. Люди тогда активно пользовались символикой, связанной с природой.
Техника же чужда символики. Она реалистична и, создавая новую действительность, отрывает человека от природы. С помощью техники, преодолевая старую растительно-животную зависимость от природы, человек попадает в новую зависимость от новой природы - возникает технически-ма-шинная зависимость. По мнению философа, вхождение машины в жизнь подчиняет человеку не только природные стихии, но и самого человека. А результатом такого бурного развития техники, развития технократического мышления является кризис человека и человечности.
Следует заметить, что поворотное, решающее значение техники активно обсуждали представители культуры начала прошлого века, видя в этом процессе скорее позитивное явление. Для Бердяева она - кризис рода человеческого. Ведь машина порабощает человека, правда, по-новому. В условиях индус-
ЛЕСНОИ ВЕСТНИК 2/2011
69
ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ЭТИКА И ЭКОЛОГИЯ ДУХА: ИДЕЙНО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИСТОКИ
триальной цивилизации обслуживающая ее наука и техника поглощает творческие силы человека. От этого страдает глубинное содержание человека, «его божественное начало, он становится бессодержательным», более того, как образно пишет Н.А. Бердяев, он «колеблет в себе человеческий образ». Закрываются родники творчества, исчезает высший творческий источник, высшая цель, исчезновение цели и предмета творчества означает разложение человека. От развития техники более всего страдают люди, у которых есть «искра божия».
Подобное мнение высказывали и другие философы, современники Бердяева, например, В.В. Розанов утверждал, что техника, присоединившись к душе и дав ей всемогущество, ее и раздавила, умерло вдохновение, появились «технические души» [3]. Заметим, это лишь начало двадцатого века. Несомненно, созвучие мыслей знаменитых русских философов. Однако в написанных позднее работах Н.А. Бердяева проблема рассматривается более обстоятельно, она обоснована и обострена. Это его печаль, это его боль.
Само развитие науки и техники он преподносит как болезненное явление для человека как существа цельного. Об этом он пишет в работе «Смысл истории» (1936 год [4]). Отмечая, что переход культуры в цивилизацию, который произошел в Новое время, связан с радикальным изменением отношения человека к природе, он подчеркивает, что эра цивилизации началась с победного вхождения машин в человеческую жизнь. А цивилизация по природе своей технична, цивилизация обезличивает. Сложность и болезненность развития науки и техники связана с тем, что жизнь перестает быть органичной, теряется связь с ритмом природы. Утратив органический ритм жизни, человек вынужден подчиняться механической, технической организации.
Между человеком и природой становится искусственная среда орудий, которыми он пытается подчинить себе природу. Жизнь организма более медленная, темп не столь стремительный. А быстрый, все ускоряющий-
ся темп цивилизации, эта исключительная устремленность к будущему созданы машиной и техникой. Сознание людей цивилизации направлено исключительно на средства жизни, на технику жизни. Человек теряет в таких условиях духовность. В цивилизации начинают обнаруживаться процессы варваризации, варварство заложено в самой технике цивилизации. Варварским становится отношение к природе.
Эгоистический антропоцентризм, взятый за основу в учениях гуманистов, начиная с эпохи Возрождения, сделал человека центром цивилизации и тем самым избавил его от приниженности, рабства, присущих идеологии эпохи Средневековья. Но поставленный над природой человек (для человека «Великий Пан умер»), выведенный за ее пределы и рассматривающий теперь ее как мертвый механизм, ощутил свою свободу и в некоторой степени безнаказанность. К тому же в период Возрождения и гуманизма человек отрешился от Бога.
Руководствуясь девизом «освободить творческие силы», человек стремится совершенствовать свою жизнь путем подчинения природы без божьей милостивой помощи. Более того, познавая тайны природы, штурмуя ее, он освободил себя попутно от всякой моральной ответственности за последствия насилия над ней, от гуманитарного и философского взгляда на природу. Природа стала мастерской, перестав выполнять значение храма. Рассматривая природу как мертвый механизм, расчленяя ее (редукционистский подход, который отличал особо эпоху Просвещения), человек разработал позитивистскую науку и технику. Между человеком и природой встали машины. Машина, ее мощность помогает человеку в борьбе с природой и в то же время разрушает его. Он обезличивается, теряет свою индивидуальность и подчиняется искусственной механизированной природе, которую сам и создал. Происходит «обездушивание истории», утрата в человеке человечности.
Философ считает, что в жизни каждого народа есть такая эпоха, когда ограниченный и самонадеянный человеческий
70
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 2/2011
ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ЭТИКА И ЭКОЛОГИЯ ДУХА: ИДЕИНО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИСТОКИ
разум ставит себя выше тайны бытия, выше тех божественных тайн жизни, из которых исходит как из своих истоков вся человеческая культура и жизнь всех народов Земли. Для этих эпох, по словам Н.А. Бердяева, характерна попытка сделать малый человеческий разум судьей над тайнами мироздания и тайнами человеческой истории. Но разум любой эпохи, по его мнению, исторически ограничен.
Цивилизация Европы и Америки, самая совершенная цивилизация в мире, создала индустриально-капиталистическую систему, которая не была только могущественным экономическим развитием, она была и явлением духовным, явлением истребления духовности. Рушится внутренняя связь человека с душой природы, окончательное вытеснение ее техническим актуализмом уродует не только природу, но и самого человека. Варварское отношение к природе чревато опасными последствиями. Человечество потеряло инстинкт самосохранения. Бердяев не исключает, что будущее человечества, которое представляется ему очень сложным, будет иметь реакции против техники и машин, «возвраты к первозданной природе», но никогда не будет уничтожена техника и машина, пока человек совершает земной путь.
К вышеизложенным размышлениям Н.А. Бердяева само собой напрашивается дополнение: последняя любовь и надежда человека - это не только техника, но и наука. Если техника общепризнанный разрушитель окружающей среды, то и в адрес современной науки, несмотря на мощное веяние идей сциентизма, сформулировано немало обвинений в обострении ряда жизненно важных проблем и, в частности, экологической проблемы.
Заслуга Н.А. Бердяева в том, что он одним из первых начал бить тревогу: господство сциентистско-технократического мышления приводит к гибели человечного, духовного, страсть к технике может быть губительна и опасна. Гораздо позже К. Ясперс продолжит размышления русского философа на эту тему, заметив, что техника только
средство и она не хороша и не дурна, а все зависит от того, что из нее сделает человек, чему она служит, в какие условия он ее ставит, и что за человек владеет ею, и как он проявит себя с ее помощью [4]. А тема потери человечеством инстинкта самосохранения станет лейтмотивом ряда работ представителей философии и социологии второй половины века среди них: П.А. Сорокин, Э. Фромм, А. Швейцер и другие.
Н.А. Бердяев был свидетелем двух мировых войн. Вероятно, варварское применение достижений науки в них заставило ученого констатировать в своих работах, что мы не знаем, насколько разрушительна для человека та атмосфера, которая создается его изобретениями. Он с горечью писал о том, что изобретательность человека в орудиях разрушения превышает изобретательность в технике медицинской, так как легче изобрести удушливые газы для истребления миллионов, чем способ лечения рака или туберкулеза.
Настанет время, когда природа будет покорена техникой, будут созданы совершенные машины, которыми человек сможет управлять миром, но человека больше не будет. Машины будут действовать в совершенстве, последние люди сами превратятся в машины, а затем они исчезнут за ненадобностью. Но скорее не только по этой причине, скорее по другой: за невозможностью для них органического дыхания и кровообращения. Так прекратится их существование в этой технизированной и машинизированной среде. Сложившийся в другом мире и приспособленный к старой природе современный человек и не знает, в состоянии ли он будет дышать в новой электрической и радиоактивной атмосфере, в новой холодной, металлической действительности, лишенной животной теплоты. Человеку гарантировано небытие в техническом совершенстве.
Таков эпилог машинизации, технизации. Но Бердяев этот мрачный вариант преподносит с оговоркой как утопию. Но так ли на самом деле? Уж очень настойчиво и мрачно в его последующих работах рисуется подобная картина. И хотя работам Бердяева прису-
ЛЕСНОИ ВЕСТНИК 2/2011
71
ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ЭТИКА И ЭКОЛОГИЯ ДУХА: ИДЕИНО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИСТОКИ
ща вера в победу человеческого духа, но она кажется абстрактной в условиях страшного возрастания силы человека над природой, в условиях рабства человека у собственных открытий.
Размышления Бердяева можно, на наш взгляд, назвать истоками будущей философии техники, философии машины, отсутствие которой констатировал ученый в тридцатые годы прошлого века. Две вышеназванные работы можно внести в разряд работ, представляющих философское осмысление последствий внедрения в жизнь общества техники. А блестяще обозначенная Н.А. Бердяевыми тема бытия и возможного небытия в техническом совершенстве плавно перешла в двадцать первый век и стала не только уделом фантастов, но и представителей самых различных наук.
Мысли русского ученого опередили те тревожные прогнозы, которые стали достоянием человечества как следствие весьма неблагополучного состояния дел в природе и были представлены во второй половине двадцатого века Римским клубом и другими организациями. А потеря инстинкта самосохранения современным человеком не подвергается сомнению.
Н.А. Бердяев ушел из жизни в 1948 г. Тема взаимоотношения человека и человечества с природой в первой половине двадцатого столетия не была столь важна, как ныне. Но глубина и актуальность его размышлений поражает. Творчество Бердяева необычайно богато удивительными прозрениями, острым чувством современности. Пришел черед не только прислушаться к ним, но, взяв за основу его идеи и идеи других замечательных ученых, способствовать всеми силами изменению сознания человека на индивидуальном и коллективном уровне. Ведь человек не может быть безучастным элементом природы, равнодушным созерцателем ее уничтожения - он важнейшая
составляющая природы и при этом весьма уязвимая. Работы Н.А. Бердяева - это не только удивительно глубокие и актуальные размышления, духовно обогащающие прикасающегося к ним человека, и предостережения, заставляющие вспомнить знаменитое завещание Гиппократа «не навреди!», но и в какой-то степени часть программы по спасению природы.
Может ли помочь спасению природы так любимая им философия? В философии человеческий дух одерживает победу над естеством через его героическое преодоление, так несколько пафосно утверждал ученый. И если наука порождена горькой нуждой человека в предметах потребления и является реакцией самосохранения человека, потерянного в темном лесу мировой жизни, то в философии выражается полнота, роскошь, избыток духовных сил. Философия и есть самосознание человеком его царственной и творческой роли в Космосе. И если философия творит новое мировоззрение, а Н.А. Бердяев был в этом уверен, то с ее помощью возможно изменение самого человека, его морали. А изменения в сфере духовной жизни, в сфере морали в связи с этим процессом могут помочь в решении современной экологической проблемы.
Работы Н.А. Бердяева - это не только удивительно глубокие и актуальные размышления и предостережения, но и, возможно, в какой-то степени программа действий.
Библиографический список
1. Семенова, С.Г. Николай Федоров. Творчество жизни / С.Г. Семенова. - М., 1990.
2. Бердяев, Н.А. Человек и машина / Н.А. Бердяев // Вопросы философии. - 1989. - № 2.
3. Розанов, В.В. О себе и жизни своей / В.В. Розанов. - М., 1990.
4. Бердяев, Н.А. Смысл истории / Н.А. Бердяев. - М., 1990.
5. Ясперс, К. Духовная ситуация времени / К. Ясперс. - М., 1990.
72
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 2/2011
