CC BY
16Использование Леонидовым гиперболоидных форм для высотного здания в проекте Наркомтяжпрома
(1934-1936) является продолжением инженерного наследия Шухова. Это наследие вдохновляло и вдохновляет до сих пор многих современных архитекторов: Телебашня Гуанчжоу (2009 г., компания IBA), комплекс Новой Ярмарки в Милане (2006 г., арх. Массимилиано Фуксас), Медиатека в Сэндае (2001 г., арх. Тойо Ито). На самом деле выбор этой формы основывается не только на эстетических соображениях, но и на рационалистических инженерных принципах поверхностей отрицательно двоякой кривизны. Как подсчитал русский инженер Владимир Шухов (чья первая гиперболоидная башня была завершена в 1892 году - завод «Парострой» в Симоновой слободе), для данного диаметра и высоты конструкции, а также заданной прочности эта форма требует меньше материала, чем любая другая форма. Эта форма идеально обеспечивает жесткость и устойчивость конструкции. Соединение комплекса высоток мостами - идея Ивана Леонидова, которая получила широкое развитие в архитектуре ХХ века.
Какие преимущества дает этот прием:
- обеспечение общей устойчивости всего комплекса,
- дополнительную возможность эвакуации,
- дополнительную функциональную коммуникацию.
Также в данном проекте Леонидовым продемонстрированы аутригерные пояса, которые получили развитие в конструкциях высоток в конце ХХ века. Фермы обеспечивают предварительное напряжение в той части высотки, где действует наибольшая ветровая нагрузка.
После вышеприведенного анализа проектов Ивана Леонидова можно выделить следующие новаторские приемы (рис. 2):
- конструкции как активный участник архитектуры (в будущем используются в проектах Бахрейнский ВВТЦ, 2004-2008; Башня Мэри-Экс, 2001-2004);
- многофункциональные приемы - пожарная безопасность, рекреационное назначение, оптимизация микроклимата (подобные решения можно увидеть в жилом комплексе «Дом на дереве», 2014, и небоскребе «Вертикальный лес», 2009-2014);
- «выбитые» этажи (такое решение применяется в жилом комплексе Edificio Mirador, 2005, и башне One Madison, 2013);
- вертикальное и горизонтальное озеленение (воплощено в известных проектах жилого комплекса «Дом на дереве», 2014, небоскребах «Вертикальный лес», 2009-2014, и в башне One Central Park, 2012-2013);
- отстоящая от здания конструкция лифтовой шахты, мосты между корпусами высоток как средства эвакуации из высотных зданий (небоскреб Умэда в Осаке, 1988-1993, Башни Петронас, 1992-1998);
- интеграция достижений технического прогресса (медийные средства) в проекты (Бахрейнский ВВТЦ, 2004-2008 гг.; бизнес-комплекс Xiucui Entertainment, 2008; БЦ Futuris в Минске).
В проектах Леонидова хранится «золотой» запас новаторских идей. К сожалению, ему не удалось реализовать свои идеи в зданиях, но его проекты - это достойные и богатейшие памятники отечественной истории архитектуры и культуры.
Список цитируемой литературы:
1. Александров, П. А. Архитектор Иван Леонидов I П. А. Александров, С. О. Xан-Магомедов. - Москва : Стройиздат, 1971.
2. Башня 30 St Mary Axe II Архи.ру : [интернет-портал]. - URL: https:IIarchi.ruIprojectsIworldI155Ibashnya-30-st-mary-axe (дата обращения: 28.04.2022).
3. Гозак, А. П. Иван Леонидов I А. П. Гозак. - Москва : Жираф, 2002.
4. Жилой комплекс Bosco Verticale II Архи.ру : [интернет-портал]. - URL: https://archi.ru/projects/world/8818/zhiloi-kompleks-bosco-verticale (дата обращения: 28.04.2022).
5. Современная архитектура. - 1929. - № 4.
Л. И. Иванова-Веэн, А. С. Коршунов L. I. Ivanova-Veen, A. S. Korshunov
Музей МАИ в военные годы (1943-1945) MAI Museum during the war years (1943-1945)
10.24412/cl-35672-2022-1-0107
Ключевые слова: Музей МАИ, Архитектурный кабинет, Н. Д. Виноградов, А. В. Щусев. Keywords: MAI Museum, Architectural Cabinet, N. D. Vinogradov, A. V. Shchusev.
Аннотация: Рассматривается история музея МАИ после возвращения института из эвакуации. Анализируются приказы института 1943-1944 годов, связанные с деятельностью музея, директором которого был Н. Д. Виноградов. Приводятся ранее неопубликованные фотографии интерьеров музея МАИ. Abstract: The history of the MAI Museum after the institute's return from evacuation is considered. The orders of the Institute of 1943-1944 related to the activities of the museum, whose director was N. D. Vinogradov, are analyzed. Previously unpublished photographs of the interiors of the MAI Museum are presented.
В настоящее время существует Музей истории московской архитектурной школы (Музей МАРХИ), который был образован ректором А. П. Кудрявцевым в 1988 году. Директором музея была назначена Л. И. Иванова-Ве-эн. В декабре 1989 года вышел приказ ректора «О вве-
дении действующего музея МАРХИ в структуру вуза». Под руководством Ларисы Ивановны была собрана уникальная коллекция изобразительных и документальных материалов, проводились тематические и персональные выставки, научные конференции, подготовлены
справочники и юбилейные каталоги выставок, издан иллюстрированный альбом «250 лет Московской архитектурной школы» [1]. С ноября 2021 года изменилась концепция музея, он был объединен с библиотекой института в Музейно-библиотечный комплекс (МБК), возглавляемый М. В. Евстратовой. Заместителем директора по музею стал А. С. Коршунов, соавтор данной статьи.
Музей МАРХИ вначале находился на территории Рождественского монастыря (Собор Рождества Богородицы и келейные помещения). В 1993 году в главном корпусе МАРХИ был выделен 215 кабинет (2 этаж), где располагалась постоянная экспозиция по истории Московской архитектурной школы. Над входом висела табличка с надписью: «Кабинет-музей МАРХИ» 1. Это название было дано не случайно. Л. И. Ивановой-Веэн были найдены свидетельства существования кабинет-музея в Московском архитектурном институте (МАИ) в 1940-е годы: ряд фотографий памятников архитектуры со штампом «Кабинет-музей МАИ» 2 и Приказ о назначении директором Н. Д. Виноградова. В домашнем архиве Виноградова его внучкой Е. Б. Овсянниковой были найдены, а затем опубликованы его воспоминания об этом музее [3].
Николай Дмитриевич Виноградов (1885-1980) был незаурядной личностью, крупным специалистом по охране архитектурного наследия, помощником А. В. Щусева в создании Музея русской архитектуры 3. Алексей Викторович Щусев (1873-1949) возглавлял Совет русской архитектуры в МАИ, при котором были созданы Кабинет русской архитектуры (209 аудитория главного корпуса), научное студенческое общество, организованы экспедиции по фиксации архитектурных памятников. Собранные материалы (фото, обмеры и пр.) привели к необходимости создания Музея в МАИ.
Тема истории музея МАИ 1930-1940-х годов в последнее время вызывает большой интерес. В предыдущей публикации А. С. Коршуновым освещалась история создания музея в 1930-е годы [2]. Рассматривать период становления Кабинет-музея МАИ в 1930-е годы представляется сложным в связи с недостаточностью информации. Недавно выявлены новые данные: в газете «За архитектурные кадры», № 24 от 7.11.1935 г.,. преподаватель МАИ Ф. И. Гаузе говорил о необходимости создания музея, заполненного моделями и конструкциями сооружений 4. В 1936 году Приказом № 57 от 25.04.1936 г. А. В. Щусев был назначен научным руководителем на кафедру «Архитектурное проектирование жилых и общественных зданий». В записях дневников
1 В 215 аудитории музей находился до 2012 года. В 2006 г. было создано экспозиционное пространство - Галерея ВХУТЕМАС. В 2021 г. сотрудников музея перевели в 3-й корпус, комнату №2.
2 Эти фотографии были переданы в музей библиотекой МАРХИ. С таким же штампом встречаются фотографии в собрании Государственного Научно-исследовательского музея архитектуры (ГНИМА им. А. В. Щусева).
3 Щусев основал Музей русской архитектуры в 1946 г. на Воздвиженке, который после его смерти был объединен с музеем Всероссийской Академии архитектуры (Донской монастырь) и получил название - ГНИМА им. А. В. Щусева.
4 Данные из книги: Каждан Я. Ш. Дом на Рождественке. М., 1998. С. 84.
Н. Д. Виноградова сообщается, что он с 1938 по 1941 год «возглавлял Архитектурный кабинет» МАИ, который был хранилищем методических фондов, имея, по сути, статус музея [3, с. 373]. Других приказов о музее этого периода нет, и неизвестно место его нахождения.
В 1941 году институт был эвакуирован в Ташкент, что подтверждается Приказом 350а от 24.10.41 г. о мерах по эвакуации. В пунктах 8, 16, 17 рассматривается оставляемое и эвакуируемое имущество: оборудование кафедр, библиотека и т. д. В документе Кабинет-музей не упоминается, и судьба его материалов в этот период не прослеживается. Комплекс зданий на Рождественке был передан Московскому инженерно-строительному институту (МИСИ), при котором было образовано отделение архитектуры, где учились и преподавали оставшиеся в Москве студенты и педагоги МАИ. В 1943 году Архитектурный институт вернулся в Москву (на Рождественку), и началось возрождение вуза.
В данной публикации рассматриваются документы, связанные с возвращением МАИ из эвакуации в военное время, - Приказы ректора 1943-1944 годов и фотографии интерьеров Музея МАИ. Рассмотрим эти приказы, в которых речь идет о музее и его аудиториях на 2-м этаже главного корпуса института.
Рис. 1. Помещение Музея МАИ, общий вид зала. Фото. Музей МАРХИ. Публикуется впервые
Рис. 2. Помещение Музея МАИ со стороны подиума. Фото. Музей МАРХИ. Публикуется впервые.
В первом Приказе № 6 от 20.01.1943 г. п. 1,3, подписанном ректором А. К. Чалдымовым, сообщается, что «в соответствии с распоряжением по делам высшей школы при СНК СССР возобновляются занятия в МАИ ... с 20 января». В документе расписаны аудитории и кабинеты 2-го этажа. «Архитектурный музей МАИ» располагался в аудитории 214, а в кабинете 215 - кафедра истории зодчества и искусства.
Во втором Приказе № 105а от 18 мая 1943 г. говорится о том, что 15 мая проводилась выставка лучших учебных проектов весеннего семестра под руководством академика И. В. Жолтовского и следует «все указанные работы передать в постоянный фонд института». Неизвестно, был ли тогда музей МАИ. Скорее всего, эти работы вошли в его фонд.
Согласно третьему Приказу № 50 от 18.02.1944 г. п. 1, 2 музей располагался в аудитории 212 в правом крыле. Он получил торцевую полукруглую комнату под хранилище и прилегающее помещение для текущих выставок. Снова Н. Д. Виноградов назначен заведующим музеем.
В специальном приказе по музею № 411 от 25 октября 1944 г., подписанном ректором МАИ Остапенко М.А., говорится:
1. «Всем руководителям кафедр и деканам на всех студенческих работах, наилучшим образом ответивших на задания кафедр, делать пометку: «в музей».
2. Составить списки работ по всем заданиям и курсам 1943/44 уч. г., «достойных быть помещенными в музей Института / комната 210 /».
3. Обязать всех лаборантов и зав. кабинетами «согласовать с зав. музеем Института Виноградовым Н. Д. передачу студенческих работ, отмеченных кафедрами для помещения в музей Института».
В приказе отражена роль музея в сохранении учебных работ, как методического центра института. В приказе указана комната 210, из чего следует, что музей переехал в третье место, в помещение, объединившее ранее находившиеся здесь кабинеты кафедры основ марксизма-ленинизма и кафедры иностранных языков.
Рис. 3. Фрагменты плана центральной части 2-го этажа главного корпуса с парадной лестницей и Актовым залом второй половины 1940-х гг. Авторская реконструкция плана
Сохранились две фотографии, к сожалению, без надписи и даты. Возможно, это фотографии музея 1940-50-х годов (по характеру оформления стен). При анализе планировки, пространства интерьеров, элементов конструкций (три колонны) и уровней полов (подиум) удалось установить, что эти помещения находились напротив актового (Красного) зала (ныне - холл зала) (рис. 1).
На снимке мы видим, что вдоль стен вывешены учебные работы по истории мировой архитектуры. На стендах явно прочитываются материалы по архитектуре Древнего Египта. На стене слева выставлены материалы по французской архитектуре и, в частности, Эйфелева башня. На переднем плане - большой стол с венскими стульями. На столе - макеты и графические материалы. Слева мы видим дверной проем, ведущий в коридор актового зала. Верхний ярус перегородки остеклен для освещения коридора. Дверь напротив (ныне проем заложен) ведет во второе помещение - кабинет 209 (Кабинет русской архитектуры, ныне - кафедра истории архитектуры и градостроительства).
Вторая фотография демонстрирует часть музея у наружных окон, с колоннами и приподнятым полом (на три ступени выше уровня пола основного помещения) (рис. 2).
Снимок обращен в сторону общего зала. На подиуме слева мы видим блики солнца из окон, выходящих в задний двор здания. На центральном простенке видно устройство стендового оборудования, выполненного в классических формах из перфорированных панелей, видимо из рифленого линкруста. Простая и гениальная конструкция одновременно являлась и перегородкой, и стендом, в зависимости от экспозиции. На стенах развешены студенческие проекты. В проеме мы видим часть общего зала: на переднем плане - сотрудница музея, сидящая за столом, далее в глубине студенты и педагоги. За ними видна остекленная в верхней части перегородка, отделяющая помещение музея от коридора актового зала.
Для понимания приведем на рисунке 3 фрагмент реконструкции плана 2-го этажа центральной части с музеем МАИ, парадной лестницей и актовым залом по состоянию на середину 1940-х годов.
Сопоставляя вышеперечисленные приказы и планировку 2-го этажа, можно прийти к выводу, что музей находился последовательно в трех местах: в 1943 году он занимал помещение 214 (скорее всего угловая комната), в начале 1944-го он находился в помещении 212, в октябре 1944 года упоминалась комната 210. Судя по имеющимся фотоснимкам, музей занимал комнаты 210 и 209. Эти помещения находятся в центральной части здания, напротив актового зала. 209 аудитория не меняла свой номер (уникальное место, ныне - кафедра истории архитектуры, наследница Кабинет-музея). Помещение 210 примыкает к комнате 209. Другого места нет. После реконструкции 1960-х годов перегородку демонтировали.
Рассматривая пункт приказа, который гласит о необходимости составить списки работ, выполненных в 1943/44 учебном году, и направить их музей, свидетельствует о планомерной и продуманной политике по
формированию фондов. В составленном Виноградовым проекте музея были выражены его задачи: «демонстрировать студентам классические произведения мировой архитектуры», «знакомить с техникой и манерой выражения творчества ведущих архитекторов», создать фонд «наилучших студенческих работ». Ряд документов повествует об установлении системы отбора и передачи указанных работы в постоянный фонд [4].
С 1947 года в дневниках Виноградова есть упоминание о Кабинете русской архитектуры, где устраивали выставки. Что стало с музеем и когда он прекратил существование или перерождение его в иную форму неизвестно. Данная тема является материалом для отдельного исследования.
Список цитируемой литературы:
1. 250 лет московской архитектурной школы = 250 years of the Moscow architectural school : учебные работы и проекты, 17491999 : [альбом] / Московский архитектурный ин-т (гос. акад.), Музей истории московской архитектурной школы ; [авт. ст.
и сост. А. Г. Борис и др.]. - Москва : А-Фонд, 2000. -263 с. : ил.
2. Коршунов, А. С. Из истории музейной деятельности Московского архитектурного института / А. С. Коршунов // Наука, образование и экспериментальное проектирование в МАРХИ: Тезисы докладов международной научно-практической конференции профессорско-преподавательского состава, молодых ученых и студентов. - Москва : МАРХИ, 2022. - С. 127
3. Овсянникова, Е. Б. Виноградов Н. Д. - организатор музея Московского архитектурного института в 1943-1945 гг. / Е.Б. Овсянникова // Наука, образование и экспериментальное проектирование в МАРХИ: Тезисы докладов научно-практической конференции профессорско-преподавательского состава, молодых ученых и студентов, 9 - 13 апреля 2012 г. / Московский архитектурный институт. - Москва : МАРХИ, 2012. - С. 373
4. Овсянникова, Е. Б. Виноградов Н. Д. О Кабинете русской архитектуры и музее МАИ в 1940-е гг. По материалам дневника архитектора / Е. Б. Овсянникова // Наука, образование и экспериментальное проектирование в МАРХИ : Тезисы докладов научно-практической конференции профессорско-преподавательского состава, молодых ученых и студентов, 7-11 апреля 2014 г. / Московский архитектурный институт. -Москва : МАРХИ, 2014. - С. 578.
С. В. Соломатникова 10.24412/cl-35672-2022-1-0108
S. V. Solomatnikova
Ле Корбюзье-интерпретатор Le Corbusier-interpreter
Ключевые слова: Ле Корбюзье, интерпретация, интерпретатор, цепочка интерпретаций, переосмысление, субъективность автора, опыт прошлых поколений.
Keywords: Le Corbusier, interpretation, interpreter, chain of interpretations, rethinking, subjectivity of the author, the experience of past generations.
Аннотация: Статья посвящена анализу роли Ле Корбюзье как интерпретатора в истории архитектуры. На примерах рассматривается процесс переосмысления архитектором традиционных форм и канонов. Исходя из этого оценивается степень влияния мастера на современную архитектуру и его место в цепочке интерпретаторов прошлых и будущих поколений.
Abstract: The article is devoted to analysis of Le Corbusier's role like an interpreter in history of architecture. The examples, we consider the architect's process of the creatiФve reinterpretation of the traditional forms and canons. Based on this, the degree of the master's influence on modern architecture and his place in the chain of interpretations of past and future generations are assessed.
Интерпретация как метод работы является неотъемлемой частью жизни человечества в целом и творчества в частности, само понятие используется повсеместно. История человечества, история искусств от древних времен и до сегодняшнего момента представляет собой ни что иное, как бесконечную цепочку последовательных интерпретаций, которую легко отследить по творчеству мастеров. Этот феномен существовал и продолжит существовать, так как опирается на психологию человека.
Согласно разным источникам, термин имеет несколько разных определений, которые зависят от контекста, в котором его используют. «ИНТЕРПРЕТАЦИЯ (лат. interpretation - посредничество) - 1) истолкование, разъяснение смысла, значение чего-л.; 2) в искусстве актера, режиссёра, музыканта и т. п. - творческое раскрытие какого-л. художественного произведения, определяющееся идейно-художественным замыслом и инди-
видуальными особенностями артиста» [3, с. 199]. Также стоит ввести следующий термин: «ИНТЕРПРЕТИРОВАТЬ (лат. Мегр^ап) - давать интерпретацию чего-л., толковать, разъяснять что-л.» [4]. Исходя из вышеприведенных понятий, можно вывести, что в искусстве термин «интерпретация» ни что иное, как творческое переосмысление чего-либо - архитектурного объекта, элемента, символа, знака, темы, значения, образа и т. д. Главным отличием данного метода является индивидуальность, так как толкование дается с точки зрения конкретного автора, находящегося в определенной среде и имеющего собственную интерпретативную базу. Все эти условия делают невозможным существование двух идентичных интерпретаций, как не существует двух идентичных людей. Таким образом, результаты подобного переосмысления можно считать сугубо субъективными, так как они не могут в равной степени быть как правильными, так и ложными; их нельзя подтвердить
