CC BY
22
АЛЕКСАНДР МИРОНОВИЧ АЙЗЕНШТАДТ И МУЗЫКАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА СИБИРИ (к 100-летию со дня рождения)
© Айзенштадт, С.А., 2022 УДК 781
DOI: 10.24412/2308-1031-2022-2-7-17
МОЙ ОТЕЦ АЛЕКСАНДР МИРОНОВИЧ АЙЗЕНШТАДТ
С.А. Айзенштадт1
1 Дальневосточный государственный институт искусств, 690091, Владивосток, Российская Федерация
Аннотация. Статья представляет собой мемуарный очерк, посвященный крупному музыковеду, ученому-первопроходцу, одному из основоположников изучения музыкального фольклора народов Сибири и Дальнего Востока России, педагогу и композитору Александру Мироновичу Айзенштадту (1922-2009). Статья основана на личных воспоминаниях и изысканиях ее автора - пианиста и музыковеда С.А. Айзенштадта, сына Александра Мироновича. Рассмотрены основные периоды богатого непростыми событиями жизненного пути А.М. Айзенштадта, начавшегося в Витебске и завершившегося в Ярославле. Изложена история его научных поисков, развернувшихся во время пребывания на Дальнем Востоке, открывших начинающему ученому, преподавателю Хабаровского музыкального училища неведомую ему ранее музыкальную культуру - фольклор коренных народов Приамурья. Определившееся главное направление последующих исследований наиболее результативно продолжилось и реализовалось в статьях и диссертации в период работы в Новосибирской консерватории. Автором представлены также достижения А.М. Айзенштадта в сфере композиторского творчества, активизировавшегося после переезда в Краснодар и затем в Ярославль. Статья содержит ранее не публиковавшиеся сведения из биографии А.М. Ай-зенштадта. Для иллюстраций использованы фотографии из семейного архива. Ключевые слова: Айзенштадт, Новосибирская консерватория, музыкальный фольклор, Сибирь, Дальний Восток России, нанайцы, эвенки
Конфликт интересов: Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов. Для цитирования: Айзенштадт А.М. Мой отец Александр Миронович Айзенштадт // Вестник музыкальной науки. 2022. Т. 10, № 2. С. 7-17. DOI: 10.24412/2308-1031-2022-2-7-17.
MY FATHER ALEXANDER MIRONOVICH AIZENSHTADT
S.A. Aizenshtadt1
1 Far Eastern State Institute of Arts, 690091, Vladivostok, Russian Federation
Abstract. Article represents memoirs, devoted to the large musicologist, one of founders of studying of musical folklore of the people of Siberia and the Far East of Russia, the teacher and the composer Alexander Mironovich Aizenshtadt (1922-2009). Article is based on personal memoirs of her author - the pianist and the musicologist S.A. Aizenshtadt, the son Alexander Mironovich. The main periods of A.M. Aisenshtadt's life path rich in difficult events, which began in Vitebsk and ended in Yaroslavl, are considered. The article describes the history of his scientific searches that unfolded during his stay in the Far East, which revealed to a novice scientist, a teacher of the Khabarovsk Music School, a previously unknown musical culture -folklore of the indigenous peoples of the Amur region. The main direction of subsequent research that was determined was most effectively continued and implemented in articles and dissertations during the period of work at the Novosibirsk Conservatory. The author also
7
presents the achievements of A.M. Aisenshtadt in the field of compositional creativity, which became more active after moving to Krasnodar and then to Yaroslavl. Article contains earlier not published data on the biography of Aizenshtadt. For illustrations photos from family archive are used.
Keywords: Aizenshtadt, Novosibirsk Conservatory, Musical Folklore, Siberia, Far East of Russia, Nanais, Evenks
Conflict of interest. The author declares the absence of conflict of interests.
For citation: Aizenshtadt, S.A. (2022), "My father Alexander Mironovich Aizenshtadt", Journal
of Musical Science, vol. 10, no. 2, pp. 7-17. DOI: 10.24412/2308-1031-2022-2-7-17.
22 января 2022 г. исполнилось 100 лет со дня рождения А.М. Айзен-штадта - выдающегося музыковеда, крупного педагога, лектора-пропагандиста, композитора, одного из зачинателей изучения музыкальной культуры народов Сибири и Дальнего Востока (рис. 1). Об актуальности научно-педагогического наследия А.М. Айзенштадта свидетельствует значительное количество материалов, так или иначе затрагивающих соответствующую проблематику. Среди них статьи Н. Леоновой, Л. Робустовой (2012), Г. Сыченко и А. Ручина, Б. Шиндина и др. Целый ряд работ подобного рода опубликован в сборнике, посвященном 90-летию со дня рождения Александра Мироновича1.
В предлагаемой статье приведен ряд сведений, не затронутых в изданных работах. Это данные о начале жизненного пути А.М. Ай-зенштадта, факты истории защиты кандидатской, подготовки докторской диссертаций и обстоятельств создания некоторых его музыкальных сочинений. Автор не стремился к строгой научности изложения. Цель очерка, основанного прежде всего на личных воспоминаниях, -донести до читателя живой образ выдающегося музыканта и замечательного человека.
Мой отец Абрам Меерович (Александр Миронович) Айзенштадт ро-
Рис. 1. А.М. Айзенштадт A.M. Aizenshtadt
дился в Витебске, в бедной еврейской семье. Нежную любовь к своей малой родине он сохранил навсегда, много рассказывал о ее провинциальном очаровании, о прекрасной земле Беларуси, ее добрых людях. Свободно говорил на знакомых с детства языках: идише и белорусском. Помнил множество еврейских и белорусских песен.
Витебск 1920-х гг. трудно назвать «типичным захолустьем». В это время в городском художественном училище творили Марк Шагал, Казимир Малевич, Рафаил Фальк. Работала Народная консерватория. Имелся даже симфонический оркестр (правда, по большей части состоящий из еврейских му-зыкантов-клезмеров, не имевших специального образования).
Впрочем, старозаветная семья Айзенштадтов, лишь недавно перебравшаяся из местечка Бешенкови-чи, была бесконечно далека от витебской культурной элиты. И все же маленький Абрам грезил о музыкальной школе. Вняв уговорам сына, мать согласилась отвести его в главное детское музыкальное учебное заведение Витебска - Специальную музыкальную школу. Этот потерпевший фиаско «поход в культуру» оказался неудачным и прочно врезался в память отца - рассказ о нем я слышал много раз.
...По коридорам Специальной школы сновали аккуратные мальчики в костюмах с бабочками и со скрипичными футлярами. Из классов доносились звуки фортепиано -там музицировали девочки с нарядными бантиками. В вестибюле чинно прохаживались представительные профессора. А они с мамой были так бедно одеты, так жалко выглядели.
- Ламир гейн, зунэле (пойдем отсюда, сыночек), - вздохнула мама.
Определили сына в кружок мандолинистов. Вскоре, правда, кружок ликвидировали. Начальство выяснило, что мандолина - итальянский инструмент и не отвечает задачам патриотического воспитания. Всех участников перевели на домру. Занимался мальчик хорошо, даже получил грамоту на детском республиканском конкурсе.
Когда началась война, бабушка с дочерью, папиной сестрой, отправились в эвакуацию в Свердловск. Старший брат отца, мой дядя, ушел на фронт в первые дни войны. Больше о нем вестей не было - по всей видимости, погиб. Дедушка остался сторожить семейное жилье. О том,
Рис. 2. 1943 г.
что такое холокост, ни он, ни его витебские соседи не имели понятия, в советских газетах об этом не писали. Дедушка Меер окончил жизнь в траншее под Витебском, разделив судьбу десятков тысяч расстрелянных.
Папа проходил армейскую службу в Карелии. На войну его сразу не отправили. Всех срочников, имевших полное среднее образование, посылали учиться на офицеров. Полгода ускоренного обучения -и новоиспеченный артиллерист убыл на фронт командиром орудийного расчета. Под началом двадцатилетнего папы оказались взрослые мужики. Мудрый старшина-украинец дал совет:
- Не надо бы тебе, лейтенант, называться Абрашей... Лучше Сашей!
Так Абрам Меерович превратился в Александра Мироновича. В документах осталось как было, но новое имя прижилось на всю жизнь.
Тяготы войны отец прошел сполна (рис. 2). Был контужен и перестал слышать на правое ухо. Войну с Германией окончил в Восточной Пруссии, капитаном, в должности начальника штаба дивизии. Потом еще повоевал в Маньчжурии.
...Как-то, уже в пору моего студенчества, мы с отцом выбрались на лыжную прогулку. По пути встретилась довольно высокая горка. Я лихо скатился с нее и стал звать папу сделать то же самое. Он отказался. Сказал - духу не хватает. Тогда я напомнил его же рассказ, как во время войны ему довелось прыгать с парашютом. И не куда-нибудь, а в тыл к немцам! Почему же тогда хватило духу?
- То совсем другое! Был приказ -доставить пушку партизанам. А боялся жутко! Летел командиром, нельзя подавать виду. Тайно договорился, чтобы посильнее толкнули, когда провожали из самолета, сам бы не решился.
Да, героического в папином образе было мало. Но дома в жестяной коробке из-под конфет хранились два ордена Красной Звезды: первый -за Курскую битву, второй - за взятие Кенигсберга.
Когда война закончилась, отец уехал к родным в Свердловск. Поступил в музыкальное училище. Окончил за два года - имелась такая льгота для фронтовиков. И уехал поступать в Саратовскую консерваторию. Почему не в Свердловскую? В Саратове давали общежитие, а в Свердловске считалось, что у него была своя жилплощадь. Именно считалось - он жил в маленькой комнате вместе с мамой, сестрой и ее годовалой дочкой.
Отец мечтал сочинять музыку и выбрал отделение композиции (рис. 3). Но вскоре его закрыли как рассадник формализма - на дворе стоял 1948 год, время памятного Постановления ЦК ВКП(б) об опере «Великая дружба» В. Мурадели. В семейном архиве сохранилась па-
Рис. 3. В Саратовской консерватории. Слева от А.М. Айзенштадта - Л.Я. Хинчин In Saratov Conservatory. To the left of A.M. Aizenshtadt - L. Hinchin
пина консерваторская симфония на белорусские темы. Ничего там «формалистического» нет, но кто ж тогда смотрел-
Перевелся на теоретическое. После блестящей защиты диплома (тема - квартеты А.П. Бородина, руководитель - Е.В. Майбурова) была подписана рекомендация в аспирантуру Московской консерватории. Однако по настоянию Комиссии по распределению Александр Миронович отправляется поднимать культуру Дальнего Востока - в недавно открытое Хабаровское музыкальное училище. Через год туда едет и молодая жена - моя будущая мама, папина соученица по музыковедческому факультету Зоя Самуиловна Кейлина.
Молодожены унывали недолго. Увлекла работа, чудесный дальневосточный край. У Александра Мироновича открылся незаурядный талант педагога и лектора - он стал кумиром студентов. Скучать не давали и семейные хлопоты - в 1955 г. родился я. Когда через много-много лет я приезжал в Хабаровское училище - теперь уже в качестве председа-
теля госкомиссии - там все еще вспоминали пламенные папины лекции.
В Хабаровске Александр Миронович начал записывать песни народов Приамурья - нанайцев, ульчей, удэгэ... Магнитофона не было, записывал на слух, проверяя себя мандолиной: пригодился витебский опыт. Статья о нем в местной газете так и называлась: «Человек с мандолиной». Начиналась интригующе: «На глухом таежном полустанке из поезда выходит человек со странным футляром».
Занимался фольклором отец азартно - как и всем, что делал в жизни. Даже укачивали меня не под традиционное «баю-бай», а по-нанайски: «уна-уна-уна-на». Вспоминаю красочные папины рассказы о странствиях по тайге, проводниках-нанайцах, знавших еще легендарного Дерсу Узала, как они смеялись, когда папа опасался заблудиться:
- Это ж не город! Как в тайге заблудишься?
В 1957 г. мы переехали в Новосибирск. Папа стал работать в консерватории. Мама сначала устроилась музыковедом на радио и в филармонию, потом преподавала музыкальную литературу в музучилище, затем стала работать в консерватории вместе с папой. Александр Миронович продолжил занятия фольклором, защитил диссертацию.
Готовился к защите он своеобразно. Не озаботился научным руководителем, а просто прибыл в Ленинград и сдал в Диссертационный совет консерватории готовую кандидатскую, одновременно показав ее, правда, крупнейшим ленинградским авторитетам в сфере фольклора: В.М. Беляеву и Ф.А. Рубцову. Потом говорил мне: «Если будешь
когда-нибудь защищаться - учитывай мои ошибки».
Немудрено, что возникли сложности. Если Ф.А. Рубцов сразу поддержал исследование, то В.М. Беляев написал резко отрицательную рецензию. Когда отец ее прочитал, у него помутилось в глазах. Ведь Беляев - крупнейший авторитет! Получается - годы работы насмарку? Но вскоре Виктор Михайлович диаметрально изменил мнение. И не только составил весьма благоприятный отзыв на диссертацию, но и рекомендовал ее к изданию. Впоследствии выдающийся музыковед постоянно поддерживал Александра Мироновича в его научной работе2. Когда отец спросил у В.М. Беляева, чем же была вызвана его первоначальная реакция, тот ответил:
- Я был в ужасном состоянии, на меня начались мощнейшие идеологические гонения. И, как назло, именно тогда навалился нескончаемый поток работ, которые нужно было срочно отрецензировать. Простите меня, просто не разобрался поначалу!
Вернувшись после единогласной защиты в Новосибирск, Александр Миронович тут же приступил к новым исследованиям. Теперь главная тема его научных изысканий - музыкальное творчество эвенков.
Конечно, влечение отца к фольклору объяснялось не только научным интересом. Его влекло к животворному миру народной культуры, было хорошо в его мудром, овеянном веками, надежном тепле. Он любил атмосферу сельских клубов, домов народного творчества. Чувствовал в них особый, добрый уют. Александр Миронович обладал драгоценным качеством, необходи-
Рис. 4. В фольклорной экспедиции In a folklore expedition
мым для полноценной полевой работы фольклориста (рис. 4). От него всегда исходили волны доброты, жизнелюбия, благожелательности. Люди, с которыми он общался в фольклорных экспедициях - будь то нанайцы или эвенки, сибирские старообрядцы или кубанские казаки, - чувствовали это и с радостью вспоминали дорогие сердцу напевы.
Народное творчество он знал потрясающе - и не только нанайское и эвенкийское. Раз в каком-то селе ему устроили соревнование с местным известным на всю округу знатоком частушек. Состязались долго и упорно - но папа все-таки одолел местную знаменитость!
В консерватории начала 1960-х гг. отцовское увлечение сибирским фольклором ощущалось некоторой экзотикой. Как-то пришли мы в парикмахерскую. Папа уселся стричься, а в соседнем кресле оказался знаменитый дирижер и его хороший друг Арнольд Михайлович Кац. Тот сразу начал хохмить:
- Не стригите, не стригите его! Ему надо волосы до плеч, лыжи, ружье за спиной! Он же эвенк!..
Шутки шутками, но и многие музыковеды-профессионалы считали фольклорные исследования «не вполне полноценной» наукой. Помню, как папа, возвратившись с работы, с досадой обронил:
- Ну почему они (кто «они» - не уточнил) думают, что проанализировать песню легче, чем симфонию?
. В детстве и юности я очень любил поспорить с отцом. Речь не о конфликтных ситуациях, а о состязании. Спорил папа азартно, с явным удовольствием от процесса. Расскажу об одном из таких споров.
Дело было где-то году в 1970, мне было лет 14-15. Папа только что вернулся из Эвенкии. И рассказал, что в поселковом клубе к нему обратились с просьбой. Местный поэт В. Кухаренко написал текст песни о родном крае - не мог бы Александр Миронович положить его на музыку? Папа, понятно, согласился и где-то за час сварганил «Эвенкийский вальс». Песню он тут же нам с мамой спел, аккомпанируя себе на пианино.
Я со всем подростковым апломбом папино творчество раскритиковал. Мелодия, признал, в общем-то, симпатичная. Но предрек песне недолгую жизнь, заявив, что в ней «мало исконно эвенкийского». Причем авторитетно указал отцу-музыковеду, что «лишь то, что имеет глубокие национальные корни, надолго остается в народной памяти».
Ответ был следующим: «Разная музыка нужна: и основанная на исконных корнях, и не основанная. Заденет моя песня что-то в душах людей - ее примут».
И вот, спустя полвека, готовя эту статью, я решил проверить: поют ли папину песню? Набрал в ин-
тернет-поисковике «Эвенкийский вальс». И - да, нашелся клип. Новый, 2020 г. Аккомпанемент, правда, другой, а мелодия и слова - те самые! Автор клипа - Павел Гребен-ко3. Имя композитора не указано. В комментариях хвалят, спрашивают, где взял песню. Ответ: этот пел (эвенкийская фамилия), тот пел (эвенкийская фамилия) - ну, и я решил. Получается, песня теперь народная? Приятно, конечно, но и жалко: забыли папу-автора.
Да нет, помнят. Во всяком случае, в начале нынешнего столетия -помнили. Вот еще результат моих интернет-поисков: газета «Эвенкийская жизнь» за 2003 г.: «2 декабря в районном Доме культуры села Ва-навара прошел большой праздничный концерт, посвященный 73-й годовщине Эвенкийского автономного округа. Праздничный концерт завершился выходом всех участников художественной самодеятельности на сцену под исполнение нестареющей песни Айзенштадта и Кухарен-ко «Эвенкийский вальс»4.
Действительно - нестареющая. Ведь полвека прошло! Да, знают песню только в Эвенкии. Так для нее и написана. С чем связана столь устойчивая популярность, я понять не могу. Но ясно одно: в том давнем споре папа в конечном счете безоговорочно победил.
В Новосибирске Александр Миронович продолжал упорно работать над сибирской темой. Составлял «Атлас ладов и попевок народов Сибири». Что это означает, я так и не понял, но в нашем домашнем архиве сохранились материалы. Знаю, что он по этому поводу обращался к ученым Академгородка, чтобы сделали какой-то компьютерный анализ.
Конечно, работал и над другими темами. Помню, с каким увлечением он писал статью «Размышления о многозначности Скерцо-марша VI симфонии П.И. Чайковского» (Айзенштадт А., 2012). Усматривал в этом Скерцо выход из традиционного для XIX столетия круга образов и чувств, прозрение «дегуманизации», характерной для искусства нового века. Видел здесь предтечу мрачных эсхатологических фантазий Э. Верхарна и В. Брюсова. Статья предназначалась для «Советской музыки», но там ее так и не напечатали. Опубликована она лишь в сборнике, посвященном 90-летию музыковеда.
В 1974 г. окончился новосибирский период жизни Александра Мироновича. То, что он покинул город, с которым так много было связано, имело много причин. Но главная -скончалась моя мама Зоя Самуиловна. Александр Миронович женился вторично. Избранницей стала Ирина Степановна Куницына, давняя его студентка, ставшая ему преданным, любящим другом и помощником. Новую семейную жизнь Александр Миронович хотел начать на новом месте.
Мы перебрались в Петрозаводск. Отец возглавил там консерваторскую кафедру истории музыки, но мечтал о теплом юге. Переехал в Краснодар, долго заведовал там кафедрой в институте культуры, получил почетное звание заслуженного деятеля искусств Кубани. Наконец, уже в преклонных годах, на пенсии обосновался в Ярославле, родном городе Ирины Степановны.
Борис Александрович Шиндин в прекрасных воспоминаниях об Александре Мироновиче написал,
что отъезд из Новосибирска затормозил для него развитие сибирской темы, в результате чего «казалось бы, уже готовая диссертация "Песенная культура эвенков" так и не была защищена» (Шиндин Б., 2004, с. 200). Кстати сказать, Александр Миронович очень ценил своего лучшего ученика. Помню, каким довольным папа пришел домой после его защиты диплома, как восторгался, «легкостью, с которой Боря отбивал возражения оппонентов». Через много лет, когда папа уже ушел, Борис Александрович, тогда проректор по науке, очень помог мне с зачислением в докторантуру. Понимаю - делал это он в память об учителе.
Что касается защиты докторской, ситуация сложилась следующая. К 1978 г. работа была закончена и отправлена в Диссертационный совет Ленинградской консерватории, но случилось непредвиденное. В тот год оттуда одновременно уволились три доктора искусствоведения. Совет утратил право проводить защиты докторских диссертаций. Александр Миронович решил подождать. Однако положение дел все не менялось. Ну, а потом. Отец говорил мне, что за долгие годы «работа во многом устарела и нуждается в дополнениях, на которые сейчас нет сил».
Наконец, уже в 1995 г., монография «Песенная культура эвенков», в основу которой была положена незащищенная докторская, была издана в Красноярске (Айзенштадт А., 1995). Судя по тому, что эта работа и до сей поры достаточно активно цитируется в музыковедческой литературе, она все же не устарела (рис. 5). А незадолго до папиного
Рис. 5. 1990-е гг.
столетнего юбилея мне сообщили, что эвенкийская община Китая решила издать монографию А.М. Ай-зенштадта в переводе на китайский язык.
Да, по всей видимости, Борис Александрович Шиндин был прав, если бы Александр Миронович остался в сибирской столице, его научная карьера действительно сложилась бы более успешно. Но жизнь сложилась так, как сложилась. То, что отец задумывал сделать в сибирской фольклористике, он сделал (во всяком случае, большую часть). В Краснодаре и Ярославле отец не оставил фольклорную работу. Он продолжал собирать и изучать народные песни - казацкие, ярославские, издавал статьи, сборники. Но увлекло его и иное - отодвинутое в прежние годы, но продолжавшее жить в его душе.
Это композиция.
В Новосибирске Александра Мироновича прежде всего помнят, как педагога и ученого. В Краснодаре и особенно в Ярославле - как педа-
-У
;пл дом л ученых,
ул. КрасиоарИсйс1й"«, SO
11 НОЯБРЯ 19S7 г. ВТОРНИН
н 75-летию
со ,„ рождения заслуженного деятеля искусств Манн, кандидата искусите«.».«
Д. М. АЙЗЕНШТАДТА
И 60-ЛЕТИЮ
со дня рождения кандидата искусствоведения
И. С. КУНИЦЫНОЙ
НОНЦБРТ-ВСТРЕЧА
"fi" ПРОГРАММЕ:
а- айзенштадт „Прошел Господь нати шумный город" Оратория для солистов, хора и фортепиано (на библейские тексты) и. куницына 1. Сюита на Кубанские народные темы для фортепиано и 4 руки 2. Прелюдия для скрипки и фортепиано
ИСПОЛНИТЕЛИ:
Хор молодежи и студентов Т. О. «Премьера» Художественный руководитель и дирижер - заслуженный работник культуры России, профессор Генрих Ковалев
Солисты: д. Нпычиннова, С. Зиновьева Хормейстеры: н. Бардина, Н. Режии. Концертмейстер т. Хайлииа
— - солисты: ■ 1 - :
Народный артист России Владимир Бурылев, лауреоты международного конкурса Ирина Николаева, Енатсрина Магдалиц, дипломанты международного фестиваля Марина Николаева и Аленсей Сидоре! но
мкуят. Рос™ ' Алыпя, , ..........■ , Виктор КОМИССННСКИЙ
Концерт ведет музыковед Людмила Красова. НАЧАЛО В 18.00
Рис. 6. Афиша юбилейного концерта Poster of the anniversary concert
гога и композитора. Он написал там достаточно много музыки - мюзикл «Голубые мечты», балет «Кроткая Руфь» (на библейский сюжет), хоровую сюиту «Письма с войны», пьесы для камерного ансамбля— Создал ораторию «Прошел господь наш шумный город» о том, как сын Божий вновь посетил грешную Землю (рис. 6).
В тот период отец много занимался со студентами композицией. Помню, как он критиковал методические пособия по этому предмету: «Все с формы начинают, а надо бы с фактуры—».
Если говорить о стиле его сочинений - это то, что условно можно назвать «советская музыка середины прошлого века». Александр Миронович с огромным интересом относился к новым веяниям. Благоговел перед Д.Д. Шостаковичем. Высоко
ценил творчество современных ему сибирских композиторов, особенно Аскольда Федоровича Мурова: помню его восхищение «Тобольской симфонией». Но душа его хранила верность хорам Ю.А. Шапорина и В.Я. Шебалина. Отец ненавидел сталинизм. Но преклонялся перед суровой красотой «Кантаты о Сталине» А.В. Александрова. Был уверен: такая музыка еще дождется своего возрождения.
Я сомневался. Но давно уже не спорил с отцом так безапелляционно, как в юные годы. Потому что убедился: в наших спорах он бывал прав гораздо чаще, чем мне казалось. И, как бы то ни было, в поздней отцовской музыке запечатлелась часть его души - чистой и светлой. Во всяком случае, я в ней это слышу.
Александр Миронович ушел 10 апреля 2009 г. Он прожил долгую и, я считаю, счастливую жизнь. Не из-за того, что ему часто везло -такого и близко не было. А потому, что он создавал вокруг себя некое поле света и добра, которое ощущали все, с кем сталкивала его судьба.
—Иногда папа в шутку говорил:
- А ведь я - первопроходец! Как ни крути, первым стал серьезно заниматься музыкальным фольклором целого ряда коренных народов Сибири и Дальнего Востока—
Именно эта как бы «юмористически-извиняющаяся» интонация мешала воспринимать такие речи всерьез. Лишь спустя много лет я понял: мой папа действительно был первопроходцем, основоположником—
А.М. Айзенштадт был крупным ученым. Замечательным педагогом, воспитавшим несколько поколений
учеников, внесших значительный вклад в музыкальную культуру нашей страны. Блестящим лектором-пропагандистом. Талантливым композитором. Самоотверженным
защитником Родины в годы Великой Отечественной войны. Но для меня он прежде всего был отцом, о котором я сохранил благодарную и благоговейную память.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Александр Миронович Айзенштадт. К 90-летию со дня рождения. Исследования, исторические материалы, воспоминания. Новосибирск: Новосиб. гос. консерватория им. М.И. Глинки, 2012. 252 с. (Деятели музыкальной культуры Сибири).
2 О последующих научных контактах А.М. Айзенштадта и В.М. Беляева см.
в статье автора настоящего очерка «Два листка в старом конверте» (Айзенштадт С., 2012, с. 200-206).
3 URL: https://ok.ru/video/697823988419 (дата обращения: 16.03.2022).
4 Край тайги и песен // Эвенкийская жизнь. URL: http://www.evenkya.ru/infoeg/ life/kray_taygi_i_pesen.html (дата обращения: 16.03.2022).
ЛИТЕРАТУРА
Айзенштадт А.М. Песенная культура эвенков. Красноярск: Кн. изд-во, 1995. 288 с.
Айзенштадт А.М. Размышления о многозначности Скерцо-марша VI симфонии П.И. Чайковского // Александр Миронович Айзенштадт. К 90-летию со дня рождения. Исследования, исторические материалы, воспоминания. Новосибирск: Новосиб. гос. консерватория им. М.И. Глинки, 2012. С. 139-152.
Айзенштадт С.А. Два листка в старом конверте // Александр Миронович Айзен-штадт. К 90-летию со дня рождения. Исследования, исторические материалы, воспоминания. Новосибирск: Новосиб. гос. консерватория им. М.И. Глинки, 2012. С. 200-206.
Робустова Л. Учитель - Ученик: Парадигмы времени // Александр Миронович Айзенштадт. К 90-летию со дня рождения. Исследования, исторические материалы, воспоминания. Новосибирск: Новосиб. гос. консерватория им. М.И. Глинки, 2012. С. 214-226.
Шиндин Б.А. Александр Миронович Айзенштадт: Lamento на отъезд возлюбленного педагога // Сибирский музыкальный альманах. 2004. С.199-200.
REFERENCES
Aizenshtadt, A.M. (1995), Pesennaya kul'tura evenkov [Song culture of the Evenks], Knizhnoe izdatel'stvo, Krasnoyarsk, 288 p. (in Russ.)
Aizenshtadt, A.M. (2012) "Reflections on the ambiguity of the Scherzo march of Tchaikovsky's VI Symphony", Aleksandr Mironovich Aizenshtadt (2012), K 90-letiyu so dnya rozhdeniya. Issledovaniya, istoricheskie materialy, vospominaniya [Alexander Mironovich Aizenshtadt. To the 90 anniversary with for the birth. Researches, historical materials, memoirs], Novosibirskaya gosudarstvennaya konservatoriya im. M.I. Glinki, Novosibirsk, pp. 139-152. (in Russ.)
Aizenshtadt, S.A. (2012) "Two sheets in an old envelope", Aleksandr Mironovich Aizenshtadt (2012), K 90-letiyu so dnya rozhdeniya. Issledovaniya, istoricheskie materialy, vospominaniya [Alexander Mironovich Aizenshtadt. To the 90 anniversary with for the birth. Researches, historical materials, memoirs], Novosibirskaya gosudarstvennaya konservatoriya im. M.I. Glinki, Novosibirsk, pp. 200-206. (in Russ.)
Robustova, L. (2012), "Teacher - student: Paradigms of time", Aleksandr Mironovich Aizenshtadt (2012), K 90-letiyu so dnya rozhdeniya. Issledovaniya, istoricheskie materialy, vospominaniya [Alexander Mironovich Aizenshtadt. To the 90 anniversary with for the birth. Researches, historical materials, memoirs], Novosibirskaya gosudarstvennaya konservatoriya im. M.I. Glinki, Novosibirsk, pp. 214-226. (in Russ.)
Shindin, B.A. (2004) "Alexander Mironovich Aizenshtadt: Lamento on departure of the loved teacher", Sibirskii muzykal'nyi al'manah [Siberian music almanac], pp. 199-200. (in Russ.)
Сведения об авторе
Айзенштадт Сергей Абрамович, доктор искусствоведения, профессор Дальневосточного государственного института искусств (Владивосток) E-mail: [email protected]
Authors information
Aizenshtadt Sergej Abramovic, Doctor of Art Criticism, Full Professor of the Far Eastern State Institute of Arts (Vladivostok) E-mail: [email protected]
Поступила в редакцию 20.03.2022 После доработки 05.05.2022 Принята к публикации 12.05.2022
Received 20.03.2022 Revised 05.05.2022 Accepted for publication 12.05.2022
