CC BY
30
КУЛЬТУРА И ЦИВИЛИЗАЦИЯ I CULTURE & CIVILIZATION
УДК 141.201
DOI: 10.24411 /2413-693X-2020-10207
Мотивы экзистенциальной философии в творчестве К.Н. Леонтьева
МАМЕДОВ Азер Агабала оглы
доктор философских наук, профессор кафедры философии РГАУ-МСХА имени К.А. Тимирязева [email protected]
ДОНСКИХ Ксения Юрьевна
кандидат философских наук, доцент кафедры философии РГАУ-МСХА имени К.А. Тимирязева [email protected]
КОРТУНОВ Вадим Вадимович
доктор философских наук, профессор, директор Центра гуманитарных исследований РГУТиС [email protected]
Аннотация. В статье рассматривается соотношение творчества К.Н. Леонтьева с идеями философов-экзистенциалистов С. Кьеркегора, М. Хайдеггера, X. Ортега-и-Гассета. Вскрываются истоки пронизывающего почти все его работы экзистенциального страха. Анализируются понятия страха, веры, аскезы, морали, усредненности.
Ключевые слова: экзистенциализм, страх, мораль, вера, аскеза, критика, духовность, православие, средний человек, восстание масс, русская философия.
Для цитирования: Мамедов A.A., Донских К.Ю., Кортунов В.В. Мотивы экзистенциальной философии в творчестве К.Н. Леонтьева//Сервис Plus. 2020. Т.14. №2. С. 58-63. DOI: 10.24411/2413-693Х-2020-10207.
Статья поступила в редакцию: 01.03.2020.
Статья принята к публикации: 02.04.2020.
2020 Том 14 №2
SERVICE plus
SCIENTIFIC JOURNAL
Мамедов А. А., Донских К. Ю., Кортунов В. В.
2020 Т. 14 №2 с. 58-63
Мотивы экзистенциальной философии в творчестве К.Н. Леонтьева
Motives of existential philosophy in the work of K.N. Leont'ev
Azer A. MAMEDOV, Dr. Sc. (Philosophy), Prof., [email protected]
Russian State Agrarian University - Moscow Timiryazev Agricultural Academy, Moscow, Russian Federation Kseniya Yu. DONSKIH, Cand. Sc. (Philosophy), Associate Prof.
Russian State Agrarian University - Moscow Timiryazev Agricultural Academy, Moscow, Russian Federation;
Vadim V. KORTUNOV, Dr. Sc. (Philosophy), Prof., [email protected] Russian State University of Tourism and Service, Moscow, Russian Federation
Abstract. The article discusses the relationship of K.N. Leont'ev's creativity with the ideas of such existential philosophers as S. Kierkegaard, M. Heidegger, H. Ortega y Gasset. During the research, they reveal the origins of existential fear, existing almost in all his works. The authors analyze the concepts of fear, faith, austerity, morality, averaging (the average person).
Keywords: existentialism, fear, morality, Faith, asceticism, criticism, spirituality, Orthodoxy, the average person, the uprising of the masses, Russian philosophy
For citation: Mamedov, A. A., Donskih, K.Yu., & Kortunov, V.V. (2020). Motives of existential philosophy in the work of K.N. Leont'ev. Service plus, 14 (2), 58-63. DOI: 10.24411 /2413-693X-2020-10207 (In Russ.)
Submitted: 2020/03/01.
Accepted: 2020/04/02.
Выдающийся русский мыслитель и писатель — Константин Николаевич Леонтьев прожил недолгую жизнь и умер по современным меркам достаточно молодым, в 60 лет. Его жизненный путь можно условно разделить на два периода — эстетический и религиозный. В первую половину жизни, целеустремленности и самоуверенности Леонтьеву было не занимать. Иван Тургенев характеризует его как подающего надежды молодого писателя; успешно развивается и дипломатическая карьера. О писателях-современниках он отзывается с некой самовлюбленной жалостью, полагая, что им должно быть очень обидно от того, что это не они красивы и молоды, как юноша Леонтьев, у которого впереди яркое и насыщенное будущее. Карьера Леонтьева идет вверх, он любимец начальства и женщин, много путешествует, ведет ничем не обременительную жизнь. За несколько лет он прошел путь от драгомана русского консульства на острове Крит, до консула в Салониках. Ему прочили пост генерального консула в Богемии, но Леонтьев к этому времени сам написал прошение об отставке. Здесь начинается второй, духовный, период жизни. Он наступил достаточно внезапно. Леонтьев, находившийся на дипломатической службе в Солуни, чувствует некое недомогание. Врач
по образованию, выпускник медицинского факультета Московского университета, он диагностирует у себя холеру. Молодой человек понимает, что вероятнее всего умрет. Это настолько пугает его, что он обращается с молитвой к образу Божьей Матери, висящему у него на стене (и подаренному накануне). Как и многие на его месте, он обещает в корне изменить свою жизнь, а точнее принять монашеский постриг. В своем отношении к православию, Леонтьев ранее занимал лишь «наблюдательную» позицию. Масштабность и величие церковных богослужений, смирение и строгая аскеза монахов — вот то, что его привлекало в Церкви. Тем не менее, почувствовав через некоторое время облегчение, Леонтьев сдерживает слово и отправляется на Афон к святым старцам. Этим начинается вторая половина его жизни — религиозный период. В это время удача, кажется, покидает его. У жены обостряется психическое заболевание, изданные труды проходят незамеченными, появляются трудности с работой. Сам же мыслитель начинает видеть в появившихся тяготах своей жизни искупление грехов и неправедной жизни юности.
В.В. Бычков сравнивает духовную судьбу Константина Леонтьева с судьбой датского философа С. Кьер-кегора и пишет следующее: «Начав как приверженец
SERVICE plus SCIENTIFIC JOURNAL 2020 Том 14 №2
чистого эстетизма в искусстве и, особенно в жизни, К.Н. Леонтьев, после неожиданного духовно-религиозного прозрения пришел, как и его старший датский современник Серен Кьеркегор, начавший с аналогичного увлечения жизнью эстетической, практически к полному отрицанию эстетизма секуляризованной культуры как «изящной безнравственности» и противопоставил ему «поэзию православной религии со всей ее обрядностью и со всем «коррективом ее духа»». Но помимо схожести в их воззрениях, нельзя не упомянуть и схожесть приводимых ими примеров. Примеры, приводимые Леонтьевым — это реальные истории русского быта. В первом речь идет об отце, убившем своего малолетнего сына. Отцу якобы ночью приснился сон, из которого он узнал, что сын, повзрослев, станет грешником. Поэтому на утро, надев на ребенка чистую белую рубаху и положив его на лавку, отец зарезал мальчика. После чего сдался властям, объяснив свой поступок желанием спасти душу сына. В некотором роде эта история похожа на библейскую историю Авраама, которую использовал для анализа С. Кьеркегор. Датский мыслитель пытается предположить, что происходит в душе отца — ведущего, в течение нескольких дней, любимого сына на смерть от своей же руки, чтобы принести его в жертву Богу. На что мог или не мог надеяться Авраам и как вообще смог решиться на этот трехдневный путь? В примере Кьеркегора, как и в примере Леонтьева, происходит телеологическое устранение этического. Вера главных героев настолько сильна, что они без колебаний совершают задуманное.
Вера самого Леонтьева основана на страхе перед Богом. Он никогда не скрывал этого, и часто был обвиняем в замещении любви страхом. Мораль, как можно заметить по приводимым примерам, не была для него первостепенной. С.Н Булгаков так писал об этом: «... какой-то изначальный и роковой, метафизический и исторический испуг, дребезжащий мотив страха звучит и переливается во всех писаниях Леонтьева: такова его религия, политика, социология. Редко можно у него уловить вдруг сверкнувшую радость, даже простую веселость, но царит туга и напряженность» [1, с. 376]. Его религиозный страх —экзистенциальный. Именно из-за него он так круто меняет свою жизнь, обращаясь к православию, бросая службу и сжигая труд всей жизни, роман «Река времен». Многие современники не верили в искренность его веры, полагая, что глубоко внутри себя Леонтьев остался тем же эстетом и лишь страх наказания не позволяет ему грешить, заставляя вести праведную жизнь.
Кьеркегор очень точно описал это чувство: «Если бы человек был зверем или ангелом, он не мог бы страшиться. Именно потому, что он есть синтез, он и способен испытывать страх; и чем глубже он пребывает в страхе, тем более велик этот человек, хотя и не в том смысле, в каком люди это обычно понимают, когда страх наступает из-за чего-то внешнего, из-за чего-то, что лежит за пределами человека, — нет, это понимается в том смысле, что человек сам создает страх» [5, с.185]. Немецкий мыслитель прошлого века М. Хайдег-гер полагал, что страх перед смертью в силах вырвать человека из обыденности: «Лишь сущее, для которого дело в его бытии идет о нем самом, способно страшиться. Страх размыкает это сущее в его угрожаемости, в оставленности на себя самого. Страх всегда обнажает, хотя и с разной ясностью, присутствие в бытии его вот»[11, с. 141]. Хайдеггер, как и Кьеркегор, разделяет понятия страха и ужаса: «Каково феноменальное отличие между тем, от чего ужасается ужас, и тем, от чего страшится страх? От-чего ужаса не есть внутримирное сущее. Поэтому с ним по его сути невозможно никакое имение дела. Угроза не имеет характера некой определенной вредоносности, задевающей угрожаемое в определенном аспекте какой-то особенной фактичной возможности быть. От-чего ужаса совершенно неопределенно» [11, с. 186].
«Ужас, источником которого выступает не мир, но сам человек в своей разомкнутости — это и есть подлинно экзистенциальный ужас» [4, с. 194] — Константин Леонтьев, чье духовное обращение явилось результатом такого страха-ужаса, оберегал его не только в себе, но и старался привить другим. Незадолго до смерти, он пишет работу «Добрые вести», в которой с радостью рассказывает о событиях религиозного мира, о том, что все больше молодых людей и молодых семейных пар из аристократических семей, оставляют светский мир и уходят в монастырь. Для него синтез молодости и веры является наивысшим благом. И совершенно не важно, что изначальной причиной этого обращения был страх. Подобная апологетика страха в очередной раз оказывается близка воззрениям Кьеркегора и его произведению «Понятие страха», в котором он говорит, что тот, кто научился страшиться — научился высшему. Датский философ отмечает и неразрывную связь страха и желания, по его мнению, то чего мы боимся, того одновременно и желаем. Человек больше всего боится смерти, то есть испытывает страх за себя. Леонтьев, с его врожденным эстетизмом и стремлением
2020 Том 14 №2
SERVICE plus
SCIENTIFIC JOURNAL
Мамедов А. А., Донских К. Ю., Кортунов В. В.
2020 Т. 14 №2 с. 58-63
Мотивы экзистенциальной философии в творчестве К.Н. Леонтьева
к «благоухающему разврату», пережив весь ужас возможной смерти, пришел от этого животного страха к страху перед Богом. Появившись в душе человека, этот страх меняет его жизнь навсегда. Как сам мыслитель позже признавался в письме к В.В. Розанову, физический страх прошел, а религиозный остался. Именно поэтому русский философ не смог нарушить данное на смертном одре слово. Для него религия было не столько утешением, сколько игом, но игом добровольным.
Русский и датский мыслители схожи и в отношении к монашеству. Для Кьеркегора, монастырь — это место, где человек способен заглянуть в свою душу, постигнуть всю тоску одиночества, разобраться со своими темными влечениями. По мнению Леонтьева, монашество это всегда борьба мистического и страстного. Монастырское уединение может порождать тщеславие, гнев, гордость и монахи борются с этими чувствами всю жизнь. Он, помимо глубоко духовного смысла, находил в монашестве и аскезе еще и внешнюю, эстетическую привлекательность. Ему нравилась строгость и возвышенность, царившие в монастырях, но одновременно он восхищался и богатым убранством храмов, поражавшем его своим величием.
Свое отношение к страху, Леонтьев выразил и путем критики писателей-современников, имеющих колоссальное влияние на читателей. Как замечает A.A. Корольков, исследователь творчества Леонтьева: «Во времена К. Леонтьева вроде бы совсем не к месту было говорить о забвении традиции, как мировой, так и отечественной культуры. Россия жила в этой культуре, но он в безвинных шалостях ребенка сумел рассмотреть источник взрослой преступной жизни» [3, с. 43]. Леонтьев, ценивший многие произведения Л.Н. Толстого, тем не менее далеко не во всем был с ним единодушен: «...старый безумец Лев Толстой продолжает безнаказанно и беспрепятственно проповедовать, что Бога нет, что всякое государство есть зло и, наконец, что пора прекратить существование самого рода человеческого на земле» [6, с.282]. Василий Зеньковский тоже подтверждает подобную характеристику Льва Николаевича: «У нас до сих пор есть много людей, которые считают Толстого за истинного последователя Христа, — и ничем иным, как страшным упадком религиозного самосознания, нельзя объяснить этого» [2, с.68].
Константин Леонтьев не допускает подмены веры моралью. Страх и строгость должны быть основами не только веры, именно на них должна строиться и государственность. Мыслитель вспоминает ответ монаха,
у которого он спросил, отчего при всех ужасах Рима, в нем так много поэзии, а демократически свободная Европа — суха и отвратительна? На что тот ответил ему следующее: «Бог есть свет, и духовный, и вещественный; свет чистейший и неизобразимый... Есть и ложный свет, обманчивый. Это свет демонов, существ, Богом же созданных, но уклонившихся, как вам известно. Классический мир и во время падения своего поклонялся хотя и ложному свету языческих божеств, но все-таки свету... А современная Европа даже и демонов не знает. Ее жизнь даже и ложным светом не освещается!» [7, с.391].
Другой писатель, подвергшийся осуждению, это Ф.М. Достоевский. Леонтьев обрушивается с критикой на роман «Братья Карамазовы» и на «Пушкинскую речь». По мнению философа, Достоевский искажает истинный смысл православия, подменяя его «розовым христианством». Старец Зосима из «Братьев Карамазовых» — не есть истинно православный старец. Считается, что его прообразом стал Амвросий Оптинский, духовный учитель многих русских философов и писателей. По мнению КН. Леонтьева, Достоевский списал лишь его наружность, но говорит его устами сам. Главное место в романе должен занять другой монах, строгий постник и аскет Феропонт. Другим поводом для критики стала речь Достоевского на «Пушкинском празднике», в которой он говорил о всеобщей любви. Леонтьев не верил во всеобщую любовь и благоденствие отдельного индивида. Для него они ассоциируются с неизбежным всеобщим равенством, ведущим к упрощению и истреблению всего оригинального и своеобразного. Упрощение означает для мыслителя гибель. Отсюда его острая реакция на речь Достоевского и обвинение последнего в «розовом христианстве», в замещении его истинной сути, личными фантазиями. По мнению философа, христианство Толстого и Достоевского носит совершенно нецерковный и выдуманный характер. Оно далеко от византийского идеала и может нанести только вред. Любовь, проповедуемая этими двумя писателями, заставляет людей забыть страх и стыдиться смирения. Мыслитель предавал огромное значение аскезе и дисциплине — отсюда его симпатия монахам. По его мнению, аскетизм имеет большое значение для духовного и физического развития человека. При этом Леонтьев не отрицает значения эстетического созерцания роскошного убранства храмов. Отмечая, что у русских иконопись и облачение благолепнее, чем у греков. При этом, все греческие и болгарские построй-
SERVICE plus SCIENTIFIC JOURNAL 2020 Том 14 №2
ки более фантазийны и поэтичны, русские же здания «к несчастью, слишком склонны, следуя полунемецкой казенщине нашей, к казарменным линиям, к белым штукатуренным прямым стенам, к зеленым крышам и куполам, тогда как зеленый цвет и для виду на естественной зелени самый невыгодный и неприятный и уже слишком напоминает загородный дом разжившегося русского немца» [8, с.438].
Подобное обезличивание в России, утрата смирения и страха перед Богом не могло не волновать Леонтьева. Через много лет, испанский философ, близкий к экзистенциализму, Хосе Ортега-и-Гассет напишет свое знаменитое произведение «Восстание масс», в котором появится понятие «человека массы». К появлению этого человека, привел кризис европейских народов и культур. Технический прогресс к XX веку увеличил качество жизни людей. Население существенно увеличилось и на мировую арену вышел новый тип человека, владеющий навыками пользования техникой, но не понимающий принципов цивилизации. Этот тип человека совершенно не ценит все то, что сделало возможным его существование. Он агрессивен, непокорен и признает лишь собственный авторитет. При этом старается не выделяться из общей массы и уничтожает все яркое и самобытное: «Масса — это посредственность, и, поверь она в свою одаренность, имел бы место не социальный сдвиг, а всего-навсего самообман. Особенность нашего времени в том, что заурядные души, не обманываясь насчет собственной заурядности, безбоязненно утверждают свое право на нее и навязывают ее всем и всюду. Как говорят амери-
канцы, отличаться — неприлично. Масса сминает все непохожее, недюжинное, личностное и лучшее. Кто не такой, как все, кто думает не так, как все, рискует стать отверженным. И ясно, что «все» — это еще не все. Мир обычно был неоднородным и единством массы и независимых меньшинств. Сегодня весь мир становится массой» [9, с.22]. Константин Леонтьев задолго до этого говорил, что Европа вошла в стадию вторичного смесительного упрощения, означающую ее скорую гибель. Все те европейские явления, которые вызывают восторг у прозападников, по мнению русского философа свидетельствуют скорее о разложении общества, а не о его прогрессе. Равенство и братство превращаются на практике в усредненность, либерализация и демократизация разрушают государственность: «Цель всего — средний человек; буржуа спокойный среди миллионов точно таких же средних людей, тоже спокойных» [6, с.95]. Этот средний человек, средний европеец — есть результат прогресса, но для Леонтьева это ложный идеал, пресекающий дальнейшее развитие. Заимствование европейских веяний и идеологий, не только лишило Россию ее самобытности, но и полностью перевернуло ее устройство. К сожалению, к идеям Константина Леонтьева мало прислушивались при его жизни. Их вспомнили лишь после революции 1918 года. Н. А. Бердяев не зря называл его одним из самых проницательных русских мыслителей. С.Н. Булгаков в 1916 году писал, что Леонтьев сумел разглядеть в современной ему Европе черты торжествующего мещанства. Но уже мир менялся с такой скоростью, что остановить его не представлялось возможным.
Список использованных источников:
1. Булгаков С.Н. Победитель — Побежденный II К.Н. Леонтьев: Pro et contra. — СПб., РХГИ, 1995. Кн. 1.
2. Зеньковский В.В. Собрание сочинений в двух томах. — М., Русский Путь, 2008.
3. Корольков А.А. Пророчества Константина Леонтьева. — СПб., Издательство С.-Петербургского университета, 1991.
4. Котусов Д.В. Интерсубъективность и проблемы аутентичности человеческого существования II Социально-гуманитарные знания. — М., 2018. № 2.
5. Кьеркегор С. Понятие страха. — М., Академический проект, 2012.
6. Леонтьев К.Н. Избранное. — М., «Рарогъ», «Московский рабочий», 1993.
7. Леонтьев К.Н. Избранные письма (1854-1891). — СПб., Пушкинский фонд, 1993.
8. Леонтьев К. Н. Моя литературная судьба. — М., Русская книга, 2002.
9. Ортега-и-Гассет X. Восстание масс. — М., ACT, 2002.
10. Франк С.Л. Этика нигилизма II Сочинения. — М., ACT, 2000.
11. Хайдеггер М. Бытие и время. — М., Ad Marginem, 1997.
2020 Том 14 №2
SERVICE plus
SCIENTIFIC JOURNAL
Мамедов А. А., Донских К. Ю., Кортунов В. В.
Мотивы экзистенциальной философии в творчестве К.Н. Леонтьева
References:
1. Bulgakov, S. N. (1995). The Winner - the Defeated. K. N. Leontiev: Pro et contra. Book 1. St. Petersburg: RKHGI publishing house. (In Russ.).
2. Zenkovsky, V. V. (2008). Collected works in two volumes. Moscow: Publishing house «Russkii put'». (In Russ.).
3. Korolkov, A. A. (1991). Prophecies of Konstantin Leontiev. Saint Petersburg: St. Petersburg University Press. (In Russ.).
4. Kotusov, D. V. (2018). Intersubjectivity and problems of authenticity of human existence. Social'no-gumanitarnye znaniya [Socio-humanitarian knowledge], 2. (In Russ.).
5. Kierkegaard, S. (2012). The concept of fear. Moscow: Academic project. (In Russ.).
6. Leontiev, K. N. (2993). Izbrannoe. Moscow: Publishing houses «Rarog» & «Moskovsky Rabochy».(ln Russ.).
7. Leontiev, K. N. (1993). Selected letters (1854-1891). Saint Petersburg: Pushkin Foundation. (In Russ.).
8. Leontiev, K. N. (2002). My literary destiny. Moscow: Publishing house «Russkaya kniga». (In Russ.).
9. Ortega y Gasset J. (2002). Revolt of the masses. Moscow: Publishing houses «AST». (In Russ.).
10. Frank, S. L. (2000). Ethics of nihilism. Essays. Moscow: Publishing houses «AST». (In Russ.).
11. Heidegger, M. (1997). Being and time. Moscow: Ad Marginem. (In Russ.).
SCIENTIFIC JOURNAL
SERVICE plus
2020 Том 14 №2
www.philosoph.ru
