CC BY
53
риалы Междунар. науч.-практ. конф. Москва, 21 апреля -декабрь 2010 г. Ульяновск : УлГТУ, 2011. С. 164-170.
10. Ковалева И. Ю. Новые писатели или новая литература? // Вопросы литературы. 2010. № 5. http:// magazines.russ. ru/voplit/2010/5/ko2. html (дата обращения: 06.03.2017).
11. Шаргунов С. Задолбали оплакивать русскую литературу! // Московский комсомолец. 2013. 9 сентября. URL: http://www.mk.ru/ specprojects/free-theme/article/2013/09/08/91 1914-roman-vernulsya.html (дата обращения: 06.03.2017).
12. Пустовая В. В четвертом Риме верят облакам // Знамя. 2011. № 6. С. 177-188.
13. Ковтун Н. Актуальная литература в зеркале манифестов («Мой манифест» В. Распутина, «Учение ЕПС» В. Ерофеева и «Отрицание траура» С. Шаргунова) // LITERATURA (RusisricaVilInensis). 2016. Т. 58. № 2. P. 52-65.
14. Шаргунов С. Отрицание траура // Новый Мир. 2001. № 12. С. 179-184.
15. Черняк М. Актуальная словесность XXI века. Приглашение к диалогу : учеб. пособие. М. : Флинта: Наука, 2015. 232 с.
16. Сенчин Р. Чужой // Знамя. 2004. № 1. URL: http:// magazines.russ.ru/znamia/2004/1/sen.htmI (дата обращения: 06.03.2017).
17. Иванова Н. Писатель и его миф // Колонка Н. Ивановой. 27.06.2011. URL: http://os.coIta.ru/Iiterature/projects/107/ detaiIs/23290/?expand=yes#expand (дата обращения: 30.10.2017).
18. Ермолин Е. Медиумы безвременья: Литература в эпоху постмодерна, или Трансавангарда. М. : Время, 2015. 206 с.
19. Фролов И. «Новый реализм» как диктатура хамства // Литературная газета. 2010. № 11. С. 21.
20. Бойко М. О дивный новый реализм // Литературная газета. 2010. № 12. С. 18.
21. Рудалев А. Г. Катехизис «нового реализма» // XXI век : материалы Междунар. науч.-практ. конф. Москва, 21 апреля - декабрь 2010 г. Ульяновск : УлГТУ, 2011. С. 170-182.
22. Журов А. Постскриптум. О книге Р. Сенчина «Зона затопления» // Новый мир. 2015. № 10. С. 159-160.
23. Ганиева А. «Серым по серому». Роман Сенчин // Вопросы литературы. 2010. № 3. URL: http://magazines.russ. ru/voplit/2010/3/ga9.html (дата обращения: 06.03.2017).
24. Сенчин Р. Зона затопления: роман. М. : АСТ, 2015. 384 с.
25. Ковтун Н. «Мусорный человек» и современное государство: механизмы соблазна // Литература. 2015. № 56/57(2). С. 68-82.
26. Распутин В. Г. Повести. М. : Просвещение, 1990. 334 с.
27. Майков Л. Н. Великорусские заклинания. СПб. : Тип. Майкова, 1869. 164 с.
28. Сталин И. Вопросы ленинизма. М. ; Л. : Госиздат, 1927. 720 с.
29. Ковтун Н. Русская литературная утопия второй половины XX века. : моногр. Томск : ТГУ, 2005. 494 с.
30. Ковтун Н. В. «Никольский» и «георгиевский» комплексы в повестях В. Г. Распутина // Универсалии культуры. Вып. 4. Эстетическая и массовая коммуникация: вопросы теории и практики : кол. моногр. / отв. ред. Н. В. Ковтун, Е. Е. Анисимова. Красноярск : СФУ, 2012. С. 64-93.
31. Исупов К. Г. Русская философская танатология // Вопросы философии. 1994. № 3. С. 106-114.
32. Плеханова И. И. Константы переходного времени. Литературный процесс рубежа XX-XXI веков. Иркутск : ИГУ, 2010. 492 с.
33. Тимофеев А. Победы и поражения «нового реализма» // Вопросы литературы. 2017. № 5. С. 83-108.
© Ковтун Н. В., 2017
УДК 82-394
МОТИВЫ БИБЛЕЙСКИХ СКАЗАНИЙ В ИСПАНСКОЙ МИФОЛОГИИ
Статья посвящена рассмотрению влияния католической традиции на формирование испанской мифологии. Анализ отражения библейских мотивов в испанской мифологической системе позволяет увидеть религиозность испанского народа, которая жива и по сей день, но претерпела определенные изменения, а также, глубже понять испанскую культуру и особенности мировоззрения. В статье анализируются наиболее яркие примеры из «высшей мифологии», которые в дальнейшем служат основой для возникновения суеверий испанцев и помогают выявить их религиозность и почтение к вере.
Ключевые слова: мифология, мифологическая картина мира, легенды, религиозность, католицизм.
Е. В. Козловская E. V. Kozlovskaya
MOTIVES OF BIBLICAL STORIES IN SPANISH MYTHOLOGY
This article is devoted to the influence of the Catholic tradition on the formation of Spanish mythology. The analysis of the reflection of biblical motifs in the Spanish mythological system allows to see the religiosity of the Spanish people, which is still alive, but has undergone certain changes, and also to better understand the Spanish culture and the features of their world view. The article examines the most vivid examples of «higher mythology» which later serve as a basis for the emergence of superstitions of the Spaniards and help to reveal their religiosity and respect for faith.
Keywords: mythology, mythological picture of the world, legends, religiosity, Catholicism.
Испанская мифология богата, интересна и разнообразна. На ее формирование повлияли культуры многочисленных народов, населявших территорию современной Испании: кельтов, иберов, германских племен. Но поистине переломным моментом эволюции и формирования испанской мифологической системы явилась романизация Иберийского полуострова.
Главным вкладом Римской империи в иберийскую мифологию можно считать принятие Римской империей христианства, с которым появляется новая мифология, основанная на библейских сказаниях и подкрепленная ими. Образы христианства входят в обиход и укореняются в сознании общества, соединяясь с пережитками языческих верований и древних религий народов, населявших Иберийский полуостров до его романизации. Согласно Элой Мартос «испанский католицизм ассоциируется с размахом инквизиции, во времена которой в сознании людей надежно закрепляется вера в колдовство и черную магию, а "охота на ведьм" становится обыденным понятием как для простых средневековых граждан, так и для инквизиторов» [1, р. 37].
Христианство с принципом антиномий в своей основе стало важнейшим истоком западной культуры и мифологии Испании. В антиномиях противоположные стороны напряженно противостоят друг другу, никогда не переходя друг в друга, не образуя синтетического понятия, не порождая в совместном взаимодействии третьего элемента. Так, Бог и дьявол ни при каких условиях не могут договориться друг с другом или создать что-то сообща.
Для испанцев божественный мир был так же близок, как и земной. Соответственно, Христос, Дева Мария и Сатана обретают человеческие черты в глазах католиков, они оказываются рядом с человеком, он чувствует их в каждом мгновенье своей жизни. Страдания Христа и мучения грешников в аду - постоянный предмет устойчивого интереса, внимания и напряженного переживания как в повседневной жизни каждого испанца, так и в литературе, мифологии и искусстве.
Известно, что следует разделять так называемую «высшую мифологию», повествующую о деяниях героев и святых, и «низшую», сюжеты которой, более грубые и простые, отражают представления народа о силах зла и добра, природных явлениях, превратностях людских судеб и т. п. [2, с. 93]. «Низшая мифология» приобрела на территории Испании большее распространение, поэтому относительно редкие мифы и предания о святых и героях, принадлежащие к «высшей мифологии», которую развивали монахи и поэты, представляют особый интерес. Кроме того, нередки случаи, когда сюжеты «высшей мифологии» трансформировались в «низшую», сохраняя при этом знакомые мотивы и создавая приятное ощущение новизны в уже привычной сюжетной линии.
Ярким примером может служить баскская сказка о драконе ("Е1 Dragуn"), которая повторяет знакомый по каталонской легенде ('^аП Jordi у е1 dragуn" / «Сан Жорди и Дракон») мотив. По своему содержанию легенда напоминает древнегреческие легенды о появлении близ какого-либо поселения ужасного чудовища, которое требует от жителей этого поселения каждый день приносить ему в жертву одну девушку. Затем появляется герой, ранее неизвестный, и спасает бедную жертву.
В легенде "Sant Jordiy el dragyn" жертва - это дочь короля, а ее спаситель - рыцарь-герой, который, в отличие от персонажа греческих легенд, не женится на спасенной, а просит жителей этого царства принять христианскую веру, дабы оградить себя в дальнейшем от подобных напастей:
Fue entonces cuando el valeroso caballero Jordi que acababa de librar a los moradores de la villa de la perniciosa amenaza del dragón les dijo que era necesario que se convirtiesen a la fe cristiana, única forma con la que desaparecería para siempre la maldición de los dragones, que no eran más que una encarnación del mal [3, с. 51]. (Как только храбрый рыцарь освободил жителей деревни от ужасного дракона, он сказал, что им необходимо было принять христианскую веру, которая впредь будет защищать их от проклятия драконов, которые являются ничем иным, как воплощением зла (здесь и далее - пер. автора)).
Sant Jordi - по-каталонски Святой Георгий - покровитель Англии, Португалии, Грузии, Каталонии, городов Венеции и Феррары в Италии и Москвы. Это главный и самый любимый святой в Каталонии. Праздник «День Сан Жорди» - 23 апреля - отмечается в Каталонии как национальный. Что касается самого святого мученика Георгия, то считается, что он родился в христианской семье в Кападокии в правление Диоклетиана и принял мученическую смерть в 303 или 304 году н.э. В православной христианской традиции этого святого именуют Победоносцем, за его мужество и за духовную победу над мучителями, которые не смогли заставить его отказаться от христианства, а также за чудодейственную помощь людям в опасности. На иконах и фресках (как в православных храмах, так и в католических) святой Георгий изображается сидящим на белом коне и поражающим копьем змея. Данное изображение основано на предании и относится к посмертным чудесам святого великомученика Георгия.
В озере, недалеко от места, где родился св. Георгий в городе Бейруте, жил змей, который регулярно пожирал людей той местности. Что это был за зверь - удав, большая ящерица или крокодил - не уточняется. Суеверные люди, жившие в той местности, чтобы утолить ярость змея, стали отдавать ему на съедение юношу или девушку, которых определял жребий. Однажды жребий пал на дочь правителя той местности. Ее отвели к берегу озера и привязали к камню, где она в ужасе стала ожидать появления змея. Когда появился зверь и стал приближаться к несчастной девушке, вдруг на белом коне появился светлый юноша, который копьем поразил змея и спас обреченную на верную смерть девушку. Этим юношей был святой великомученик Георгий. Таким чудесным явлением он прекратил уничтожение юношей и девушек в пределах Бейрута и обратил ко Христу жителей той страны, которые до этого были язычниками.
Каталонская легенда "Sant Jordi y el dragyn" практически полностью повторяет сюжет сказания о подвиге святого Георгия. Изображение Георгия Победоносца на белом коне неслучайно, оно символизирует победу над дьяволом -«древним змием». Лошадь (или конь) - это символ жизненной силы, скорости и красоты. Смерть обычно представлялась в виде черной лошади, белая же лошадь почти всегда солнечный символ света, жизни и духовного просветления. Христа иногда изображают верхом на белом коне (христианство, таким образом, связывает коня с победой, восхождением, мужеством и великодушием).
88
Гуманитарные исследования • 2017 • № 4 (17)
Образ поражающего змея Святого Георгия верхом на коне в разные исторические периоды активно использовался в живописи, устном народном творчестве и геральдике разных стран. В Испании на гербе Арагона изображен червленый крест святого Георгия на серебряном фоне, сопровождаемый по углам головами мавров, который символизирует победу католической Испании над иноземными захватчиками в Реконкисте.
Легенда о Георгии и змее (драконе) отражена в мифологии всех европейских стран. Наибольшую популярность она приобретает во времена крестовых походов, хотя в привычном для нас виде (с некоторыми изменениями) существовала еще в византийской традиции. Сюжет о спасении христианским рыцарем языческой принцессы от чудовища активно использовался христианской церковью для пропаганды торжества истинной веры (показательно, что легенда всегда заканчивается обращением язычников в истинную веру). В многочисленных народных сказках-переложениях элементы сакрального значения подменялись более приземленными: убив дракона, рыцарь (иногда герой - простой крестьянин) в награду женится на принцессе (как, например, в баскской легенде "El Сгадуп").
Также в легенде не случайно в качестве «воплощения зла» выступает дракон, прообразом которого является змея (в религиозной литературе - змей). Змея считалась находящейся в постоянном контакте с тайнами земли, вод, тьмы и загробного мира - одинокая, хладнокровная, скрытная, часто ядовитая, стремительно передвигающаяся без ног, способная проглатывать животных во много раз больше себя и омолаживаться, сбрасывая кожу. Змея имеет двойственную репутацию, является источником силы, если ее правильно использовать, но потенциально опасна; часто змея становится эмблемой смерти и хаоса, но может символизировать и жизнь. Изображения змеи, прибитой к кресту, которые встречаются в средневековом христианском искусстве, стали символом воскрешения и превосходства духа над плотью.
Двойственность репутации змеи, ее символизм, балансирующий между страхом и поклонением, повлияли на то, что она предстает то в образе прародителя, то в образе врага, считается то героем, то монстром. В иберийской мифологии символизм змеи по большей части отрицательный [4, с. 57]. Причина этого - в ее раздвоенном языке, заставляющем предполагать лицемерие и обман, и яде, приносящем неожиданную и мгновенную смерть.
По библейскому сюжету Ева, по убеждениям Змея, предложила Адаму запретный плод (символ святотатственной попытки обрести божественную власть). Отсюда и христианская традиция, представляющая змея как врага человечества и даже идентифицирующая его с сатаной. Поэтому в западном искусстве змея стала основным символом зла, греха, искушения или обмана. Ее изображали у подножия креста в качестве эмблемы первородного греха, в сценах искушения Христа, а также под ногой у Девы Марии.
В легенде "Sant Jordi" мы можем видеть эту двойственность змеиной природы в отрывке, который нам повествует о том, что когда дракон был убит и из его ран начала сочиться кровь, то из этой самой крови вырос розовый куст, который явился символом любви и жизни: La sangre
brotaba de un sinnúmero de heridas tiñiendo de rojo la tierra y corría por los regueros de camino hasta concluir formando un enorme charco que dió origen a un frondoso rosal, de aquellos que conseguían hacer brotar rosas rojas durante todo el año como símbolo del amor [3, с. 51]. (Кровь из ран дракона текла ручьем, окрашивая землю в красный цвет и, в конце концов, образовалась огромная лужа, на месте которой вырос пышный розовый куст, цветы которого цвели круглый год и являлись символическим воплощением любви.) Также не случайно то, что розы на выросшем чудесном кусте - красного цвета, являющегося символом, с одной стороны, упорства, лидерства и любви, а с другой - борьбы, жестокости и разрушения. В христианстве красный цвет обозначает радость и любовь, а в мифологии - жестокость. На примере легенды "Sant Jordi" мы можем видеть, как два этих по природе своей несовместимых понятия уживаются в одном мифологическом персонаже (сам дракон - это жестокость и кровопролитие, а его кровь дает начало новой жизни и радости).
Религиозность испанцев отразилась в мифологии не только в виде символов, но и в упоминаниях о самих святых или о чудесах, которые способны творить образы Девы Марии и Христа. Яркими примерами таких легенд могут послужить "¡Que me vuelva piedra!" (СтранаБасков) и "La campana de Nájera y la Virgen de la Terraza" (Наварра).
"¡Que me vuelva piedra!" - типичная легенда «высшей» мифологии, где рассказывается, как одна знатная дама из-за своей прихоти совершает святотатство. Она сняла со статуи Девы Марии в храме драгоценные четки и затем, когда ее стали обличать в воровстве, принесла ложную клятву, утверждая, что она не делала этого. В наказание дама превращается в камень: ¡Que me vuelva piedra! Dijo señora e inmediatamente se cumplió el castigo" [5, с. 62] (Да чтоб мне в камень превратиться! - сказала сеньора, и тотчас же ее слова воплотились в жизнь.)
Мораль мифа учит, что храм и все, что в нем находится, свято, и что, только раскаявшись в греховном поступке, человек имеет надежду на прощение. Но если грешник отказывается признавать очевидное даже перед лицом справедливости, то понесет наказание. То факт, что эта дама превращается именно в камень, не удивителен. В библейских сюжетах мы можем найти достаточно подобных примеров: камень иллюстрирует убеждение, что полная грехов жизнь больше не может продолжаться и, достигнув крайней точки, замирает, чтобы остановить непрерывную цепь приводящих в ужас деяний.
Во второй легенде - "La campana de Nájera y la Virgen de la Terraza" - сюжет более сложный. Во время ястребиной охоты на куропатку охотник и добыча пропадают из виду, после недолгих поисков король и его свита находят обоих в скрытой в чаще леса пещере, где ястреб и куропатка дружелюбно стоят рядом друг с другом возле образа Девы Марии.
Pero lo que causó el asombro de todos fue ver que a los pies de la Virgen estaban el azor y la perdiz en amigable compañía [3, с. 29]. (То, что ястреб и куропатка казались друзьями, находясь у подножия статуи Девы Марии, вызвало всеобщее удивление.)
Объяснение этому удивительному происшествию находим в христианской традиции: все равны перед лицом
Бога, и поэтому даже непримиримые враги ведут себя так, как будто бы они лучшие друзья. Соперничество, вражда - все теряет смысл. Куропатка - существо безобидное и пугливое, которое пытается спасти себе жизнь, находит защиту у образа Святой Девы, усмиряющего строптивого и беспощадного охотника и хищника от природы, каковым является ястреб. Куропатка также своего рода символ покорности и смирения. Сокол же - воплощение гордости, силы и жестокости, которые, тем не менее, отступают перед кротостью.
Заканчивается легенда тем, что король приказывает построить на этом месте монастырь и сделать следующую надпись на одной из часовен: Mentesana y espontánea: honor a Dios y libertad a lapatria (Здоровый и вольный дух: во славу Бога и свободы родины). Это также можно интерпретировать, но уже с исторической точки зрения: в легенде речь идет о короле Наварры Гарсия Сан-чесе III, названном «из Н^геры» (1035-1054 гг.), так как его двор располагался в г. Нáгера. Король Гарсия сражался за независимость Наварры со своими братьями Рамиро I Арагонским и Фердинандом I Кастильским и победил их в главных битвах при Тафалье и Атапуерке соответственно [6, с. 315]. В этом случае несчастная куропатка, нашедшая спасение у ног образа Святой Девы, олицетворяет собой Наварру, которая благодаря милости Божьей смогла добиться независимости.
Концовки рассмотренных легенд позволяют нам увидеть религиозность испанского народа, которая жива и по сей день, но уже несколько видоизменена. Как говорилось
ранее, сама история возникновения и формирования современного испанского государства способствовала трансформации и искажению исконно религиозного мировосприятия, что и отразилось в существующей ныне испанской мифологической картине мира. Сейчас рьяная испанская религиозность прошлых веков трансформировалась в суеверность, которая совмещает в себе отголоски некогда столь сильных католической приверженности и страха перед Божьей карой и индивидуальное видение и интерпретацию всего непонятного для человеческого разума. Подобные суеверия неразрывно связаны с менталитетом, поведением и культурой практически каждого испанца.
1. Eloy Martos "La casa encantada. Estudios sobre cuentos, mitos y leyendas de España y Portugal" / Santiago de Compostela, Edición Regional de Galicia, 1997. 205 с.
2. Мифологический словарь / под ред. Е. М. Мелетинс-кого. М. : БРЭ, ЛАДА-МАКОМ, 1992. 424 с.
3. Оболенская Ю. Л. Легенды и предания народов Испании. М. : Высш. шк., 2004. 130 с.
4. Joaquín Díaz «Mitología popular (Campo de Montiel)». Burgos, Centro de la Cultura Nacional, 2004. 142 с.
5. Aurelio M. Espinosa «Cuentos populares españoles». Salamanca, Ed. de la Universidad de Salamanca, 1996. 248 с.
6. Валов С. В. Мифы и легенды народов мира: Франция, Испания, Германия. М. : Мир книги, 2006. 464 с.
© Козловская Е. В., 2017
УДК 821
СИМВОЛИЧЕСКОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ РОДСТВЕННОСТИ В КАЛМЫЦКОМ,
РУССКОМ И БРИТАНСКОМ ХУДОЖЕСТВЕННОМ ДИСКУРСЕ
В статье рассматриваются символические характеристики концепта «родственность» в калмыцких, русских и британских художественных произведениях. Данный универсальный концепт мыслится в рассматриваемых линг-вокультурах многочисленными образами. Конститутивные характеристики данного концепта раскрываются через описание традиционных ценностей - семья, дом, очаг, взаимопонимание, взаимопомощь и т. д. Эти культурные доминанты в своей совокупности образуют систему особых субконцептов, каждый из которых обладает глубоким символическим потенциалом для культуры в целом.
Ключевые слова: символ, родственность, художественный дискурс, калмыцкая, русская и британская литература.
M. H. Capa^aeea Zh. N. Sarangaeva
SYMBOLIC INTERPRETATION OF RELATIVITY IN KALMYK, RUSSIAN AND BRITISH LITERARY DISCOURSE
The article deals with the symbolic characteristics of the concept of "relativity" in Kalmyk, Russian and British literary works. This universal concept is conceived in the compared linguocultures in various images. The constitutional characteristics of this concept are revealed through the description of traditional values - family, home, hearth, mutual understanding, mutual assistance, etc. These cultural dominants in their totality form a system of special subconcepts, each of which has a deep symbolic potential for culture as a whole.
Keywords: symbol, relativity, literary discourse, Kalmyk, Russian and British literature.
В контексте художественного дискурса символ - «условный знак какого-либо понятия, явления, идеи», «художественный образ, условно передающий мысль, переживание»
[1], «картинное изображение с переносным иносказательным значением» [2] - выступает в качестве информационно-емких маркеров, с помощью которых определяется характер
9Q
Гуманитарные исследования • 2017 • № 4 (17)
