CC BY
34
мого. Иными словами, о «сухой» констатации того, что кто-то (или что-то) просто обладает признаком качества, речи не идет.
Напротив, сообщение подается с некой эмоциональной окраской, что вполне объяснимо. Дело в том, что мы говорим исключительно о прилагательных в предикативной функции. Делая слово, сообщающее о качестве, сказуемым, т.е. одним из главных членов предложения, говорящий придает, несомненно, большую важность факту наличия этого качества. И не удивительно, что сам говорящий проявляет в данном случае свое участие. Именно это представляется нам наиболее логичным и, возможно, единственным объяснением, почему лексемы на -ак[/-ак1 говорящие ханты переводят прилагательными то со значением неполного качества, то со значением сильной степени содержания качества, а то и вовсе со значением нейтрального наличия качества.
Наша точка зрения относительно эмоциональной окраски, вкладываемой в данные слова, основана на анализе переводов соответствующего языкового материала, а также - на объяснениях значений лексем на -ак[/-акл, которые информанты давали автору настоящей статьи. Мы высказали данное предположение лишь с целью показать, что суф-
фикс -ак(/-акі не является формантом, придающим значение неполного качества, как и значение сильной степени содержания качества. Он лишь показывает, что данное прилагательное является в предложении сказуемым (в грамматическом аспекте), а также то, что говорящий придает важность тому качеству, которое обозначается этим прилагательным (в лексическом аспекте). Для говорящего в этом случае качество имеет большую важность, чем если бы данное прилагательное имело бы, скажем, атрибутивную функцию и, следовательно, не оформлялось бы суффиксом -ак[/-акі.
Таким образом, во-первых, в грамматическом плане не вызывает сомнений тот факт, что данный формант действительно является предикативным показателем, не способствующим изменению лексического значения слова. Во-вторых, в плане семантики суффикс -ак{/-акі указывает на то, что определяемое качество имеет важность для говорящего. Вследствие этого информанты часто переводят лексемы на -ак{/-акі с помощью русских прилагательных неполного качества или же прилагательных со значением сильной степени содержания качества.
Поступила в редакцию 19.04.2007
Литература
1. Терёшкин Н.И. Очерки диалектов хантыйского языка. М.-Л., 1961.
2. Steiniz W. Dialektologisches und Etimologisches Wörterbuch der Ostjakischen Sprache. Berlin, 1984.
3. Полевые записи Кузнецова П.М. Информант Паньшина В.Е., Ханты-Мансийск, 2000.
4. Erdödi, Kecskemeti, Ein Märchen im Vasjagan-Dialekt des Ostjakischen // Ural-Altaische Jahrbücher. Bd. 42. Wiesbaden, 1970.
5. Хантыйско-русский словарь (васюганский диалект). Составитель М.К. Могутаев. Томск, 1996.
УДК 809.41/.43; 809.44/.45
Э.Р. Миндиярова
МОРФОЛОГО-СИНТАКСИЧЕСКИИ СПОСОБ ВЫРАЖЕНИЯ КАТЕГОРИИ ПРИТЯЖАТЕЛЬНОСТИ В ХАНТЫЙСКОМ И ТАТАРСКОМ ЯЗЫКАХ
Томский государственный педагогический университет
Грамматическая категория принадлежности, свойственная имени существительному как особой части речи, представлена как в хантыйском, так и в татарском языках. Эту грамматическую категорию для тюркских языков в свое время установил Н.К. Дмитриев и определил как «такую грамматическую категорию, которая выражает одновременно и предмет обладания, и лицо обладателя» [1]. Подобным же образом данная грамматическая категория определяется и в хантыйском языке. Категория принадлежности выражается несколькими способами: 1) морфологически, т.е. с
помощью особых морфем, так называемых аффиксов принадлежности, присоединяемых к основе существительного [1], например: в хан. айш (брат-мой), в тат. аЬцеш (брат-мой); 2) морфологосинтаксически, т.е. с помощью личных местоимений, находящихся в препозиции к определяемому, и соответствующих им аффиксов принадлежности, присоединяемых к концу названия предмета обладания, например: в хан. та арт (мой отец-мой), в тат. штеш а!ат (мой отец-мой); 3) синтаксически, т.е. с помощью сочетания личных местоимений с названием предмета обладания, напри-
Э.Р. Миндиярова. Морфолого-синтаксический способ выражения категории.
мер: в хан. та ка! (мой дом), в тат. шіпеш еі (мой дом).
В данной работе рассматривается морфологосинтаксический способ выражения категории при-тяжательности на примерах хантыйского и татарского языков в случаях, когда обладатель в единственном и множественном числе, а предмет принадлежности в единственном числе.
В хантыйском языке существуют следующие лично-притяжательные суффиксы существительных: ед. число обладателя, ед. число предмета принадлежности, 1-е л. - -ш (ап’іш «моя сестра»),
2-е л. - -п (ап’іп «твоя сестра»), 3-е л. - -1 (ап’іі «его сестра»); мн. число обладателя, ед. число предмета принадлежности, 1-е л. - -еу, -еу (тэд ап’ёу «наша сестра»), 2-е л. - 4эп, 4эп (пэд ап’іїзп «ваша сестра»), 3-е л. - 4э1, 4э1 (1эу ап’іїзі «их сестра»). Систему притяжательных форм в хантыйском языке можно представить следующей таблицей [2]:
Таблица 1
Число и лицо обладателя Число предмета принадлежности
ед. двойств. множ.
Ед. 1-е -т -yläm, -ylam -lam, -lam
2-е -п -ylän, -ylan -lan, -lan
3-е -1 -yäl, -yal -11э, -11э
Двойств. 1-е -man, -тэп -ylamän, -ylaman -laman, -laman
2-е -tan, -tan -yl’in, -ylin -l’in, -lin
3-е -tan, -tan -yl’in, -ylin -l’in, -lin
Множ. 1-е -ёу, -еу -yley, -yley -ley, -ley
2-е -tän, -tan -yl’in, -ylin -l’in, -lin
3-е -tal, -tal -ylal, -ylal -lal, -lal
В татарском языке показателями принадлежности выступают аффиксы: для 1-го лица - m/-jm/,-em (arkam «моя спина», kYzem «мой глаз»); -biz/, -bez/, -ebez/, -jbjz (kYzebez «наши глаза», arkabjz «наши спины»); для 2-го лица - -д/, -jg/, -eg (atjg «твоя лошадь», kYzeg «твой глаз»); -jgjz/, -egez/, -gjz/, -gez (atjgjz «ваши лошади», arkagjz «ваши спины»); для 3-го лица - -j/, -e/, -si/, -se (arkasj «его спина», atj «его лошадь»); -larj/, -lare/, -narj, -nare (arkalari «их спины») [3]. Систему притяжательных форм в татарском языке можно представить следующей таблицей [4]:
Таблица 2
Лицо обладателя ед. множ.
1-е -m, -¿m, -em, -b¿z, -bez, -¿b¿z, -ebez
2-е -e .S & -g¿z, -gez, -¿g¿z, -egez
3-е V СД СД -e, -lar¿, -tare, -nar¿,-nsre
Сопоставляя таблицы 1 и 2, можно заметить, что лично-притяжательные форманты существительных в хантыйском языке в количественном отношении представлены больше - 27 аффиксов, в татарском языке данных формантов меньше - 6 аффиксов. Это связано с тем, что в таблице 2 не представ-
лены форманты двойственного числа, так как имя существительное в татарском языке имеет два числа: единственное и множественное.
Далее будут рассмотрены притяжательные формы существительных при единственном и множественном числе обладателя, единственном числе предмета принадлежности на примерах хантыйского и татарского языков (приводится дословный перевод на русский язык):
ед. ч обладателя, ед. число предмета принадлежности
1-е лицо
хан. mä tjakaem layallim, тат. min apamni ketam «я сестру-мою жду»; хан. mä mesam pam iwel, тат. minem sierem petjan aji «моя корова-моя сено ест», хан. kat mä niqamna mustam, тат. minem halinimnin ei matur «дом моей жены-моей красивый;
2-е лицо
хан. kot nuq tjakaen?, тат. kaya sinen apaq? «где твоя сестра-твоя?», хан. mä kojlam jotta nuq ämpan, тат. min sinen ateqne satip-alasim kila «я хочу купить твою собаку-твою», хан. mä wuyasim nuq atjin mä animna, тат. min kyrdem sinen abieqne minem apam belan «я видел твоего брата-твоего с моей сестрой-моей»;
3-е лицо
хан. mä wujalim juy aqkal i apal, тат. min kyrdem aniq atie belan anieq «я видел его мать-его и отца-его», хан. jay kasil juy kotjkal mayna, тат. alar aniq pitjagiq gh’irda taptjlar «они нашли его нож-его на земле», хан. juy welwal apalaqkalna, тат. yl yaji aniq atie ham anieq belan «он живет с отцом-ее и мате-рью-ее»;
мн. ч обладателя, ед. число предмета принадлежности
1-е лицо
хан. maq ämpaw kola jam, тат. beznen etebez bik aibat «наша собака очень хорошая», хан. jalmak jönat maq katawa, тат. yrlaytji beznen eiebezga kerde «вор вошел в наш дом», хан. jayan kasta maq putaw, тат. yl tapti beznen aj savitibizne «она нашла нашу кастрюлю»
2-е лицо
хан. naq katatan allaji, тат. seznen eigez iske «ваш дом старый», хан. jayan ujasta naq majinatan, тат. yl seznen majinagizni kyrde «он видел вашу машину», хан. jay koikat inta naq kulan, тат. alarnin ajaylary kila seznen belejegez «они хотят попробовать ваш пирог»
3-е лицо
хан. jay öyal iswal, тат. alarniki kizlari eli «их дочь плачет», хан. Kasina kästa jay nipikal (kaseta), тат. keje alarniki gazetlarni tabti «человек нашел их газету», хан. jay juyontal maq nina mustam, тат.
а1ап1{к| угшапаг[ ша1уг1ак Ье7пекепеп «их лес красивее нашего» [5-7].
В татарском языке личные местоимения имеют притяжательную форму, в хантыйском языке данной притяжательной формы у местоимений нет, вместо притяжательных местоимений используются личные местоимения (ша - я, та -мой ). В примерах из татарского языка, когда обладатель в ед. и мн. числе, а предмет принадлежности в ед. числе, лично-притяжательные фор-
манты соответствуют данным таблицы 2. В хантыйских примерах при мн. ч. обладателя, ед. числе предмета принадлежности лично-притяжательные суффиксы 1-го лица, представленные в таблице как -ёу, -еу, в вышеприведенных примерах имеют следующий вид: -а^', -эw; лично-притяжательные форманты 3-го лица в некоторых примерах теряют -1 В остальных примерах хантыйского языка показатели притяжательности соответствуют таблице 1.
Поступила в редакцию 19.04.2007
Литература
1. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Морфология. М., 1988.
2. Терешкин Н.И. Очерки диалектов хантыйского языка. М., Л., 1961.
3. Языки народов СССР. Тюркские языки. М., 1966. Т. II.
4. Сафиуллина Ф.С., Фатхуллова К.С. Татарский язык (интенсивный курс). Казань, 2001.
5. Татарско-русский словарь. Казань, 1950.
6. Мымрина Д.Ф. Полевые материалы по васюганскому говору вах-васюганского диалекта хантыйского языка (Карагасокский р-н Томской обл.). 2005.
7. Терешкин Н.И. Словарь восточно-хантыйских диалектов. Л., 1981.
УДК 809.41/.43; 809.44/.45
В.В. Быконя
ИДЕЯ ПРОИСХОЖДЕНИЯ/РОЖДЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА В ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЕ МИРА СЕЛЬКУПОВ
Томский государственный педагогический университет
Заметное место в картине мира селькупов, т.е. в целостном глобальном образе мира занимает происхождение человека. Распространено мнение, что языковая картина мира создается прежде всего семантической организацией словарного состава языка. Но при изучении языковой картины мира, наряду с системными отношениями, в языке необходим учет глубинных компонентов, относящихся к его внутренней структуре. К таковой относят семантическую структуру слова, в которой выделяют «ближайшее» и «дальнейшее» значения. «Ближайшее» значение составляет семантическое ядро или семантический минимум. Языковая картина мира зависит также от образности языка, в чем находит выражение психология народа, его мировосприятие, мировидение, образ жизни [1, с. 168]. Обращение к семантическому ядру ряда лексем, относящихся к древнему пласту селькупской лексики, позволяет реконструировать фрагмент картины мира этноса, связанный с происхождением/рождением человека (селькупа). К этому пласту лексики относятся этнонимы, реконструированные известным этнографом Г.И. Пелих для ХУ1-ХУ11 вв. [2;
3], а также этнонимы, зафиксированные томскими лингвистами в процессе полевой работы. Отражение мировидения этноса в той его части, которая связана с происхождением человека на самом глубинном уровне, находим как в этнонимах, так и в общепринятом делении этноса на «верховских» и «низовских».
С точки зрения семантической оппозиции верх/ низ, модель мира, заложенная в противопоставлении süsükum gula ‘верховские’/tokl cues camsel cuzel d'erk ‘обские низовские’, не раскрывается. Эта связь относится к глубинным структурам сознания и в языке восстанавливается через этимологический и словообразовательный анализ.
Несколько предваряя дальнейшие рассуждения, отметим, что слова süsüqo, sóseku, sesóg < sesógu имели некогда значение ‘человек’, ‘старший в роду’, затем ‘человек рода/фратрии süsü’. Они входят в качестве составляющего компонента в этноним süsügula, а также сохраняются в форме множественного числа, например sesógla «селькупы», и в форме родительного падежа sesógan ‘селькупский’. На одном из этапов функционирования язы-
