CC BY
31
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2010. № 6
ИСТОРИЯ ЗАРУБЕЖНОЙ ФИЛОСОФИИ
А.А. Кротов*
МОРАЛИСТ КАРТЕЗИАНСКОЙ ШКОЛЫ (ПЬЕР НИКОЛЬ)
В статье рассматриваются основные идеи морального учения Пьера Николя. Анализируются сходства и различия позиций Николя и Декарта. Рассмотрение учения Николя позволяет сделать определенные выводы относительно одной из тенденций развития картезианской школы, а также установить некоторые причины, обусловившие трансформацию картезианства во второй половине XVII в.
Ключевые слова: картезианство, Пьер Николь, картезианская мораль.
A.A. K r o t o v. The moralist of Cartesian school (Pierre Nicole)
In the article the basic ideas of the moral doctrine of Pierre Nicole are considered. Similarities and distinctions of positions of Nicole and Descartes are analyzed. The consideration of of Nicoleis doctrine allows drawing certain conclusions concerning one of development of tendencies of Cartesian school, as well as determining some causes made forthe transformation of Cartesianism in the second half of XVII century.
Key words: Cartesianism, Pierre Nicole, Cartesian moral theory.
Пьер Николь (1625—1695) принадлежит к числу наиболее значительных представителей картезианской традиции. Анализ его учения, пока еще мало изученного российскими исследователями, позволяет сделать определенные выводы относительно одной из тенденций развития картезианской школы, а также установить некоторые причины, обусловившие трансформацию картезианства во второй половине XVII в.
Пьер Николь родился в Шартре, в семье судейского чиновника, принадлежавшего к «дворянству мантии». В 1642 г. он поступил в парижский колледж «Аркур», по окончании которого приступил к систематическому изучению теологии в Сорбонне. В Париже он знакомится с Антуаном Арно, входит в круг приверженцев янсенизма. Николь преподавал изящную словесность в «маленьких школах» Пор-Рояля (один из его учеников — Ж. Расин). Он принимал активное участие в полемике янсенистов с иезуитами. Ни-коль перевел на латинский язык и снабдил своими комментариями прославленные «Письма к провинциалу» Паскаля. В 1662 г.
* Кротов Артем Александрович — кандидат философских наук, доцент философского факультета МГУ имени М.В.Ломоносова, тел.: (495) 939-18-48; e-mail: umo@philos.msu.ru
Арно и Николь публикуют «Логику, или Искусство мыслить», известную также как «Логика Пор-Рояля». В этом совместном произведении они защищают и развивают учение Декарта о методе. Авторы «Логики» отстаивают метафизику Картезия: они принимают его онтологический дуализм так же, как и концепцию происхождения идей. Будучи непримиримым противником иезуитов, Николь, как и Арно, в 1679 г. покидает Францию (но, в отличие от последнего, затем все же возвращается обратно).
Пьер Николь является одним из крупнейших моралистов своего времени. Его «Моральные опыты» вместе с «теологическими поучениями» составляют корпус в 25 томов (опубл. в 1671—1714 гг.). Николь характеризует человека как изменчивое, непостоянное существо. Он настаивает на том, что именно многообразные страсти играют важнейшую роль в жизни людей. Философы, которые рассчитывали с помощью доводов разума снабдить людей средствами, позволяющими спокойно переносить смерть, бедность и страдания, явно заблуждались сразу в нескольких отношениях. Прежде всего, они ошибочно полагали, что человек в своем поведении руководствуется разумом (на самом деле в практической сфере страсти, как правило, преобладают над рациональными соображениями). Кроме того, прежние философы напрасно воображали, что доводы разума, однажды воспринятые, будут сохраняться в душе постоянно, ничем не вытесняемые, на деле они по необходимости забываются душой. Автор «Моральных опытов» утверждает, что «самая основательная философия — всего лишь наука о незнании людей: она скорее пригодна для того, чтобы выводить из заблуждения тех, кто обольщает себя надеждой в их науке, чем просвещать тех, кто желает изучить нечто достоверное» [P. Nicole, 1850, p. 377]. Философия тщетно билась над проблемой, решить которую оказалось под силу только христианской религии: почему добро и зло выпадает и хорошим людям, и дурным? Истинная религия дает «восхитительное объяснение»: Бог испытывает людей в этой жизни, дабы их наградить или наказать в будущей. Истинность христианской религии подтверждается не только Св. Писанием, но и разумом человека. Абстрактные метафизические рассуждения (онтологический аргумент), по мнению Николя, мало пригодны для того, чтобы служить путем к подлинной религии. Для доказательства бытия Бога и бессмертия души должны применяться доводы, более близкие нашим чувствам, более подходящие для большинства умов. Само зрелище окружающего нас огромного мира приводит к мысли о Боге. Разуму достаточно лишь следовать за инстинктивной склонностью видеть в неизменном порядке природы следы ее Создателя. Размеренные движения величественных небесных тел, поразительная череда различных уровней природы, многообразие
металлов, камней, растений, удивительное строение живых существ — все это не может быть результатом случая. Невозможно представить себе вечное, несотворенное движение физических тел, «так как ясно, что никакая материя не содержит в самой себе принципа своего движения» [P. Nicole, 1845, p. 3]. По мнению Ни-коля, изучение разумных существ приводит к выводу о бессмертии души. Не подлежит сомнению, что человек — мыслящая вещь, наша природа содержит в себе нечто, независимое от материи. Душа, реально отличная от тела, не может совершенно уничтожиться, в мире нет ничего, способного угрожать ее бытию. Бессмертие души — еще один прямой довод в пользу тезиса о бытии Бога, ведь немыслящая материя не в состоянии породить разум.
Человеческая жизнь, настаивает Николь, слишком кратка для того, чтобы достичь совершенства в каком-нибудь искусстве, профессии. «Не живут достаточно долго для того, чтобы стать хорошим художником, архитектором, врачом, юрисконсультом, капитаном, государем; но достаточно, чтобы быть добрым христианином. Значит, мы находимся в мире не для того, чтобы быть художниками, врачами, философами; но мы в нем находимся, чтобы быть христианами» [P. Nicole, 1850, p. 354]. По мнению французского мыслителя, непостоянство человека, побуждающее его забрасывать и забывать свои различные замыслы, может рассматриваться даже как своего рода добродетель, свидетельствующая о способности возвышаться над временными и преходящими вещами.
Все окружающее людей наводит на мысли о ничтожности земных благ. Всемирная история — яркое тому свидетельство. Она наглядно демонстрирует, что все прежнее величие отдельных царств, некогда изумлявшее людей, государи-завоеватели, грандиозные политические и военные замыслы — все это обратилось в прах и для ныне живущего поколения имеет небольшое значение.
Счастье в здешней жизни мы ощущаем как освобождение от зла. Так, например, больной считает счастливым здорового; излечившись, он уже не воспринимает здоровье как благо. В земной жизни «мы не имеем реальных и положительных благ» [ibid., p. 399]. Науки сами по себе редко способствуют счастью людей; большинство из них значат так мало, что вполне могут находиться в одинаковом отношении к счастью и те люди, которые презирают их, и те, кто высоко ценит.
По мнению П. Николя, в образовании «следует все связывать с моралью и с изучением христианской религии» [ibid., p. 409]. Науки, необходимые для воспитания и обучения, — географию, историю, риторику и др. — следует преподавать, по возможности соединяя объяснения с примерами из области деятельности чувств, поскольку именно дети сильнее всего зависят от чувственного опыта.
Разум, полагает автор «Моральных опытов», больше приобретает от непосредственного общения, чем от изучения массы книг. Вместе с тем Николь настаивает на том, что обучение не должно рассматриваться как одно из кратковременных событий в жизни человека, оно должно быть длительным, постоянно возобновляемым.
В своем «Трактате о способах сохранения мира с людьми» (1671) Николь говорит о том, что человек может рассматриваться как гражданин нескольких городов. Прежде всего, весь внешний мир — местопребывание человека, своеобразный «город», в котором он так или иначе связан со всеми людьми. Кроме того, человек также еще и гражданин особого государства, в одном из населенных пунктов которого он родился и вырос. Наконец, в известном смысле он — гражданин собственного сердца, внутреннего города, в котором обитают различные страсти и мысли. Св. Писание обязывает стремиться к миру в том городе, где Богу было угодно нас поселить. Сказанное относится, подчеркивает автор «Трактата», к городу, взятому во всех трех упомянутых смыслах. «Добиваются мира с самим собой, управляя своими мыслями и страстями. И через этот внутренний мир весьма способствуют миру в обществе, в котором живут» [ibid., p. 429]. Невозможно любить людей, не желая помогать им, приносить же пользу ближним невозможно без сохранения мира с ними. Требования веры и христианского благочестия вполне согласуются с доводами разума, который убеждает человека, что в его собственных интересах сохранять мир с другими людьми.
Рассматривая общие причины враждебных отношений между людьми, французский философ замечает, что обычно ссорятся с другими из-за их грубого, оскорбительного поведения по отношению к нам, выраженного в словах или делах. Ближних же побуждают отказываться от дружбы с нами те поступки, которые в свою очередь задевают их.
Общее правило, рекомендуемое Николем для сохранения мира с людьми, таково: «никогда не делать ничего, что могло бы оскорбить кого-либо и никогда не обижаться ни на что» [ibid., p. 437—438]. Французский мыслитель подробно разбирает, что означает следование этому правилу на практике. Людей обыкновенно задевают две вещи: когда противоречат их мнениям и когда противятся их страстям. Поскольку и мнения и страсти многообразны, то ранить людей можно совершенно различным способом. Что же касается умения «не обижаться ни на что», то Николь в данном случае советует научиться располагать свои мысли таким образом, чтобы ни дела, ни слова, направленные против нас, не смогли слишком глубоко нас задеть.
Значительный недостаток, побуждающий противоречить другим, — нежелание проявлять терпение. Важно помнить, утверждает Николь, никто не обязан во всех ситуациях выступать против того, что кажется нам ложным мнением. Часто нас задевают суждения, противоположные нашим убеждениям, но не самой истине. Поэтому нужно приучать себя спокойно, без лишних эмоций воспринимать и анализировать суждения других людей. Полемизируя с оппонентами, нужно не забывать о том, что лекарство не должно быть худшим злом, чем сама болезнь, т.е. попытка исправить заблуждение не должна порождать ожесточение и побуждать к несправедливым поступкам.
Французский мыслитель рекомендует выработать умение вести спокойную, вежливую полемику, поскольку часто других задевают не столько наши мысли, сколько манера их выражения — надменная, пренебрежительная, оскорбительная, чрезмерно страстная. Раздражает ближних и резкая категоричность суждений, как будто бы высказываемое тем или иным человеком не может быть рационально оспорено. Преувеличенная живость в изложении своих мыслей зачастую вызывает обратный эффект, нежели тот, на который рассчитывает выступающий.
Для лучшего понимания людей необходимо изучать их склонности и привычки. При этом нужно «совершенно оставить химерический замысел исправить все, что нам не нравится в других, и постараться установить наш мир и спокойствие на нашем собственном преобразовании и на смягчении наших страстей» [ibid., p. 469]. Общаясь с другими, человек должен научиться избегать бесполезных жалоб, обид, злопамятства. Если неблагоприятные для нас суждения других людей верны, у нас нет законного права обижаться, напротив, в этом случае долг человека — стремиться исправить недостатки (очевидные не только для окружающих, но и для Бога). Если же нелестные отзывы о нашей личности несправедливы, они не должны нас тревожить, и злопамятство по этому поводу никак не может быть оправдано, поскольку Бог знает истину и его суждение стоит выше людских мнений, которыми в данном случае можно пренебречь. «Мы обязаны работать над собой и исправлять свои недостатки: если мы это будем делать как следует, то ничто из приходящего извне не сможет нас смутить» [ibid].
Итак, для сохранения мира с людьми Николь советует проявлять скромность, мягкость, вежливость, терпение и уважение. Нужно щадить чувства окружающих, в определенных ситуациях практиковать молчание, избегать ненависти, жалоб и упреков. При этом не следует забывать, что «основное средство для установления в душе надежного и незыблемого мира — укрепиться в этой единственной любви, которая видит только Бога во всех вещах, которая
желает угождать лишь ему и которая полагает все свое счастье в повиновении его законам» [ibid., p. 498]. Легко заметить, что в своем трактате Николь стремился установить не социальные причины конфликтных отношений между людьми, а психолого-личностные.
Добродетели, по мысли французского философа, неразрывно связаны с самопознанием. В трактате «О самопознании» он говорит о том, что максима «познай самого себя» является самым общим предписанием как языческой, так и христианской философии. Названная истина не нуждается ни в каких доказательствах, ее справедливость непосредственно ощущается каждым в своем сердце. Вместе с тем люди в большинстве своем весьма далеки от практической реализации указанного предписания. Они зачастую не желают себя видеть такими, какими являются на самом деле, стремятся жить в «невежестве и забвении» своего подлинного состояния. Такого рода склонность объясняется греховной испорченностью человеческой природы. «Мы находимся вне нас самих с момента рождения» [P. Nicole, 1845, p. 12], посвящаем большую часть времени внешним вещам и телесным страстям. В то же время гордость побуждает людей к созданию особой идеи собственного «я», выступающей источником тщеславия, ложной самоуспокоенности. Смутная идея своего «я», в которой неразличимы плохие и хорошие качества, скрывает от нашего взора наши недостатки. Такого рода идея вытесняет точное знание человека о самом себе, приучает любить то, что следовало бы ненавидеть. Наблюдая каждое мгновение, как в зеркале, подобие собственных недостатков в поступках других людей, мы не желаем их узнавать и относить к себе. Между тем незнание самого себя лежит в основании почти всех пороков. Люди стремятся избежать самопознания для того, чтобы избавить себя от тяжелого труда самосовершенствования, связанного с устранением недостатков, ставших привычными и удобными. Николь настаивает на том, что в самой природе человека, рассматриваемой изолированно от всего остального, сложно обнаружить достаточно сильные мотивы, которые побуждали бы людей к самопознанию, его необходимость диктуется «светом веры». Самопознание — условие спасения, ибо открывает путь к Богу и добродетели.
Согласно Николю, «самопознание есть основа всех добродетелей» [ibid., p. 29]. Например, сострадание предполагает перенесение некоторых переживаний и представлений о себе на других людей; смирение — результат осознания своей греховности; скромность также немыслима без определенного знания о себе самом; справедливость основывается на обнаруживаемом в глубине собственного сердца законе, предписывающем не делать окружающим того, чего не желаем себе.
Французский мыслитель предлагает средства, которые могут содействовать успешному самопознанию. Усматривая существенное различие между постижением человека и окружающих его предметов, Николь не устает повторять, что склонность избегать самопознания является одним из следствий первородного греха. С другой стороны, Божественная благодать увлекает людей к добру, справедливости, истине. «Мы только вынуждены признать, что наше сердце разделено, что мы не полностью любим истину, что есть в нас две силы тяжести и две противоположных склонности» [ibid., p. 37]. Любовь к Богу позволяет человеку уменьшать естественное желание избегать глубокого самоанализа. Прилагая определенные усилия, преодолевая неизбежное внутреннее сопротивление, человек способен открыть свое сердце истине.
Необходимое условие самопознания — постижение моральных законов. Некоторые моральные принципы общепризнанны, другие различны в разных странах. К первой группе принципов относятся такие, как запрет воровства, убийства, лжесвидетельства и т.п. Принципы второго рода, хотя и могут быть названы оспариваемыми, все же содержат некоторые вполне достоверные положения. Два типа моральных истин (принципов) помогают людям составить правильное суждение о самих себе.
Согласно Николю, в течение всей жизни следует тщательно изучать свои страсти, перепады настроения, слабости, недостатки. Такого рода продолжительное и напряженное исследование, углубляя самопознание, ведет к благочестию. При этом нужно научиться видеть пределы и неполноту наших добродетелей, тяжесть и обширность наших недостатков. Важно помнить, что неудовлетворительное использование наших способностей и достоинств является виной перед Богом. Каких бы успехов ни удавалось достичь в процессе изучения своего «я», человек обязан отдавать себе отчет, что невозможно прийти к исчерпывающему, совершенному самопознанию. «Всегда имеются в сердце человека, пока он существует в этой жизни, бездны, непроницаемые для всех его поисков» [ibid., p. 67]. В этом отношении, несмотря на все свои знания, человек в определенной мере остается неизвестен самому себе. Итак, следует стремиться к самопознанию лишь в той степени, в какой это угодно Богу, и это помогает нам избрать верную линию поведения в здешней жизни. Всякие исследования человеческой природы, выходящие за указанные пределы, суетны и бесполезны.
В трактате «О слабости человека» (1671) Николь говорит о том, что гордость побуждает многих формировать ложное мнение о самих себе. В собственном воображении люди обычно стремятся придать себе возможно большую значимость. Причем происходит это за счет попыток тесно связать идею собственного «я» с внеш-
ними преимуществами, реальными или мнимыми, которыми мы обладаем. Например, знатные и богатые люди склонны соединять с представлением о себе образы имеющихся в их распоряжении слуг и имущества. Лучшее средство борьбы с гордыней — познание человеческой слабости. Демонстрировать людям их немощность и незначительность нужно не для того, чтобы привести их к отчаянию, напротив, избавление от иллюзий, касающихся собственного предполагаемого величия, должно побудить их искать истинную опору, силу и могущество, обретаемые в Боге. Тщетны попытки достичь настоящего величия только за счет резервов собственной природы или использования внешних вещей. В то же время, настаивает Николь, показывая людям их слабость, не следует приравнивать их к животным. Сопоставление человека с животными, скорее, поверхностная игра ума, чем серьезное размышление. В сердце каждого человека легко найти живое и ясное ощущение превосходства над неразумным зверем.
Рассматривая человеческую природу, можно убедиться в ее сложном характере: она заключает в себе «душу и тело, связанные и соединенные вместе неизвестным и непостижимым узлом» [ibid., p. 73]. Механизм взаимодействия души и тела, установленный Богом, исчерпывающим образом не может быть раскрыт человеком. Сущность двух названных начал столь различна, что природа их коммуникации не может быть вполне ясна человеческому уму. Тело — машина, составленная из множества трубок и пружин, благодаря которым она способна выполнять самые разнообразные движения. Душа — мыслящая сущность, способная направлять свою деятельность к добру или злу. Машина нашего тела не обладает бессмертием, может функционировать лишь ограниченное число лет, подвержена различным поломкам (болезням) и несет на себе печать неизбежного разрушения. В физическом отношении человек подобен незаметному атому, затерянному на просторах необъятной Вселенной.
Свойства души, отмечает французский мыслитель, всегда служили поводом для заключения о величии человеческой природы. Люди весьма высоко ценят свою науку, добродетель, глубину и силу ума. Николь выделяет три типа наук — о словах, фактах и вещах. Наука о словах и знаках изучает человеческие языки, рассматривает соотношение звуков и идей. Значение слов важно помнить потому, что это необходимо для познания вещей. Но вышеуказанная наука занимается только средством, а не целью; она совершенно отказывается от попыток проникнуть в сущность предметов. Изучению названного средства многие посвящают всю свою жизнь и сильно гордятся этим. Между тем ценность и полезность подобного рода науки невелика, скорее она может способствовать осо-
знанию глубины человеческого невежества. Не больше основательности, по мнению Николя, содержит и наука о фактах. Ее предмет — исторические события. Составители хроник, описывая современные им события, часто искажают истину как намеренно, так и ненамеренно. Потомки же не имеют возможности отделить достоверное от сомнительного. Науки о вещах, согласно Николю, не могут добиться «почти ничего», и «наибольшая часть человеческой философии только груда неясностей и недостоверностей или даже ложности» [ibid., p. 83]. (Подобно Декарту, Николь относит к области философии всю совокупность научного знания.) Доказательством приведенного положения, согласно Николю, служит состояние современной ему философии. Три тысячи лет предпринимались попытки философствовать, опираясь на самые разные принципы, пока, наконец, не появился гений, радикально изменивший весь облик человеческой науки. Декарт убедительно продемонстрировал, что его предшественники плохо понимали принципы природы. По мнению Николя, Декарт «предоставляет больше света относительно познания естественных вещей, чем дали все другие вместе взятые» [ibid., p. 83]. Вместе с тем и в системе Декарта имеются трудности и неясности. Например, его учение о пространстве и материи дает повод к различным возражениям. Положение дел в философии, когда по прошествии трех тысяч лет размышлений, напряженных исследований о природе, выразившихся в неисчислимых произведениях, приходится начинать всю работу заново, достаточно доказывает, по Николю, слабость человеческого ума.
Многие ученые, отмечает французский мыслитель, мечтают выучить обширные библиотеки, рассчитывая таким путем приобрести неслыханную мудрость. Но даже если бы им удалось разместить содержание бесчисленных философских книг в своем уме, это не сделало бы их счастливее и умнее. Напротив, смутность и темнота их знаний только возросли бы.
Об ограниченности человеческой науки о вещах свидетельствуют также сами исследовательские процедуры, применяемые учеными. Анализируя природу вещей, мы стремимся выделить в них максимально простые свойства, аспекты, будучи зачастую не в состоянии охватить все вместе одной идеей. Пытаясь разделить неделимое, мы рассчитываем приспособить свои возможности к познанию окружающих предметов. Как итог — «мы знаем... лишь поверхность и оболочку большинства вещей» [ibid., p. 85].
Преобладающая часть человечества, подчеркивает Николь, вовсе не живет интересами разума. Чаще всего люди озабочены такими проблемами бытового свойства, как покупки, еда, питье, сон, налоги, долги и т.д. Данное обстоятельство достаточно ясно свидетельствует о том, что разум сам по себе не дает слишком веского
3 ВМУ, философия, № 6 33
повода для человеческой гордости и самомнения. «Итак, вовсе не станем искать силу в природе человека. С какой бы стороны мы ее ни рассматривали, мы найдем в ней только немощность и слабость; это именно в одном Боге и его благодати следует ее искать» [ibid., p. 98].
Отметим, что основные идеи морального учения Пьера Николя вполне соответствуют главным установкам янсенизма, которые в наиболее кратком виде блестяще изложены в работе Жана Лапорта [/. Laporte, 1951, p. 97—105]. Немногочисленные исследователи философского учения Николя обращались к разным аспектам его творчества. Например, Франсиск Буйе подчеркивал своеобразие картезианской позиции Николя, усматривая ее близость системе Мальбранша. Вместе с тем Буйе считает Николя менее ревностным, чем Арно, приверженцем идей Декарта, подчеркивает некоторое недоверие автора «Моральных опытов» ко всякой философии [F. Bouillier, 1854, p. 205—210]. Сен Рене Тайандье видел в работах Николя не столько философскую оригинальность, сколько мастерство моралиста, глубоко изучавшего различные особенности христианской психологии. «Нужно ценить у Николя спокойный ум, тонкое наблюдение, точное и честное суждение» [S.-R. Taillandier, 1875, p. 1193]. Женевьева Леви отмечала то обстоятельство, что в полемике двух выдающихся картезианцев XVII в. Николь поддерживал Арно в его стремлении опровергнуть теологические идеи Мальбранша, но проявлял большую сдержанность в отношении критики философской позиции последнего [G. Lewis, 1950, p. 484].
Очевидно, Николь во многих вопросах стремился следовать главным установкам системы Декарта. В частности, он принимает методологию Картезия, а также его онтологический дуализм, механицизм в объяснении строения животных и человеческого тела. По мнению Николя, Декарт — наиболее выдающийся ученый за всю предшествовавшую историю человечества. Все сказанное позволяет с полным правом причислять Николя к сторонникам картезианской школы. Вместе с тем на примере учения Николя мы видим деформацию концепции Декарта по целому ряду параметров. Николь фактически выступает представителем особой ветви внутри картезианства, формирование которой во второй половине XVII в. выглядит отнюдь не случайным событием. Позиции Нико-ля присущ определенный скептицизм в отношении познавательных возможностей человека, в то время как Декарт был убежден, что не существует «сокровенных истин», которых со временем нельзя было бы достичь. Николь ставит свое учение в зависимость от «света веры», Декарт же полагал, что в области философии следует опираться на «естественный разум». Моральное учение Николя не обнаруживает заметного влияния стоицизма, которое присут-
ствует в этике Декарта. Стоические элементы вытеснены в «Моральных опытах» установками янсенизма. Не разум приближает человека к счастью, а Божественная благодать.
Трансформация концепции Декарта, осуществленная Николем, едва ли может быть объяснена только индивидуальными чертами характера или особенностями биографии автора «Моральных опытов». Весьма важное значение в данном случае имели причины социокультурного порядка. Философская позиция Николя формировалась в особой культурной среде, в ситуации острых теологических споров о спасении, благодати, свободной воле и т.д. Противостояние иезуитов и янсенистов, столкновение их теологических подходов оказали сильнейшее воздействие на его моральное учение. Само по себе указанное противостояние представляет собой закономерный результат, одно из следствий событий, связанных с Реформацией и Контрреформацией. Моральное учение Пьера Николя наглядно демонстрирует, каким образом происходило развитие внутри картезианской школы под воздействием исторических и общекультурных факторов.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
BouillierF. Histoire de la philosophie cartésienne. P., 1854. T. 2.
Laporte J. Etudes d'histoire de la philosophie française au XVII siècle. P., 1951.
Lewis G. L'intervention de Nicole dans la polémique entre Arnauld et Malebranche d'après des letters inédites // Revue philosophique de la France et de l'étranger. 1950. N 10—12.
Nicole P. Oeuvres philosophiques et morales. P., 1845.
Nicole P. Pensées. Traité de la paix avec les hommes // Pascal B. Pensées. P., 1850.
Taillandier S.-R. Nicole // Dictionnaire des sciences philosophiques / Sous la dir. de Ad. Franck. P., 1875.
