CC BY
3Образование. Наука. Научные кадры. 2023. № 4. С. 77 — 85. Education. Science. Scientific personnel. 2023;(4):77 — 85.
УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ НАУКИ
Научная статья УДК 343.3
https://doi.org/10.24412/2073-3305-2023-4-77-85 EDN: https://elibrary.ru/PNBIQZ
NIION: 2007-0062-4/23-222 MOSURED: 77/27-004-2023-04-422
Многосторонние международные договоры, используемые при расследовании преступлений, совершенных иностранными гражданами и в отношении них
Ратмир Вячеславович Беспамятнов
Северо-Западный филиал (с дислокацией в городе Санкт-Петербург) Судебно-экспертного центра Следственного комитета Российской Федерации, Санкт-Петербург, Россия, bespamyatnovrv@mail.ru
Аннотация. Основная задача, которая ставилась перед автором при подготовке настоящей статьи, заключалась в даче краткой характеристики многосторонних международных договоров, участницей которых является Российская Федерация, как универсального, так и регионального характера, которые используются должностными лицами при расследовании преступлений, совершенных иностранными гражданами и в отношении них. Делается акцент на соглашениях, предоставляющих иностранным гражданам определенные международно-правовые иммунитеты, которые всегда стоит учитывать в практической деятельности.
Ключевые слова: криминалистика, международные договоры, универсальные соглашения, региональные договоры, иностранные граждане
Для цитирования: Беспамятнов Р.В. Многосторонние международные договоры, используемые при расследовании преступлений, совершенных иностранными гражданами и в отношении них // Образование. Наука. Научные кадры. 2023. № 4. С. 77-85. https://doi.org/10.24412/2073-3305-2023-4-77-85. ЕР№ https://elibrary.ru/PNBIQZ.
Ratmir V. Bespamyatnov
North-West branch (with location in the city of St. Petersburg) of the Forensic
Expert Center of the Investigative Committee of the Russian Federation, Saint Petersburg,
Russia, bespamyatnovrv@mail.ru
Abstract. The main task that was set before the author in preparing this article was to give a brief description of the multilateral international treaties to which the Russian Federation is a party, both universal and regional, which are used by officials in the investigation of crimes committed by foreign citizens and in relation to them. Emphasis is placed on agreements that provide foreign citizens with certain international legal immunities, which should always be taken into account in practice.
Keywords: criminalistics, international treaties, universal agreements, regional treaties, foreign citizens
For citation: Bespamyatnov R.V. Multilateral international treaties used in the investigation of crimes committed by foreign citizens // Obrazovaniye. Nauka. Nauchnyye kadry = Education. Science. Scientific personnel. 2023;(4):77 — 85. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-3305-2023-4-77-85. EDN: https://elibrary.ru/PNBIQZ.
© Беспамятнов Р.В., 2023
CRIMINAL LEGAL SCIENCES
Original article
Multilateral international treaties used in the investigation of crimes committed by foreign citizens
При расследовании преступлений, совершаемых иностранными гражданами и в отношении них, почти во всех случаях требуют от российских правоохранительных органов задействования механизма международного сотрудничества, которое базируется на двух самостоятельных правовых системах: международной и национальной (запрашиваемого и запрашивающего государства)1.
Прежде всего стоит сделать акцент на универсальных международных договорах, поскольку они имеют большее количество участников в отличие от региональных соглашений. Особую роль в ходе досудебного производства по уголовным делам о преступлениях, совершенных иностранными гражданами и в отношении них, играет Конвенция Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности от 15 декабря 2000 г.2 Указанный международный договор почти во всех случаях применяется, когда иностранные граждане входят в преступную группу, которая зачастую имеет «транснациональный оттенок» [1], вследствие чего в нем приводятся критерии, которые позволяют определить, в каких случаях такая преступная группа обладает названным выше оттенком или нет. С криминалистической точки зрения видится уместным включение норм международного права о возможной конфискации доходов и имущества, полученного преступным путем (ст. 13); разрешении юрисдикционных вопросов (ст. 15); выдаче (ст. 16); взаимной правовой помощи по уголовным делам (ст. 18); совместных расследованиях (ст. 19); специальных методах расследования (ст. 20)3; передаче уголовного судопроизводства (ст. 21); защиты свидетелей (ст. 24); мерах, направленных на расширение сотрудничества с правоохранительными органами (ст. 26); сотрудничестве между правоохранительными органами (ст. 27) и др. [16, с. 136].
Так, в производстве Главного управления по расследованию особо важных дел Следственного комитета Российской Федерации расследовалось уголовное дело, возбужденное в отношении С., Ф., У., 3., К. (некоторые из лиц имели иностранное гражданство) и иных неустановленных
1 О признаках полисистемности правового регулирования см. [3].
2 Бюллетень международных договоров. 2005. № 2. С. 3—33.
3 Специальные методы расследования по своей сути
являются аналогом в России оперативно-розыскных
мероприятий, но в некоторых государствах являются
негласными следственными действиями. Подробнее об
этом см. [12].
лиц по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 2002 УК РФ, по обстоятельствам незаконного перемещения дорогостоящей алкогольной продукции через таможенную границу Таможенного союза, в зоне деятельности Кингисеппской таможни Северо-Западного таможенного управления Федеральной таможенной службы Российской Федерации, в крупном размере, совершенного организованной группой.
В ходе расследования было установлено, что задержанная на таможенной границе Российской Федерации алкогольная продукция приобреталась в разных странах Европейского союза, в том числе во Французской Республике у таких организаций, как <...>. В целях получения информации об организациях и лицах, осуществлявших оплату алкогольной продукции, которая была незаконно перемещена через таможенную границу Российской Федерации, а также установления иных участников организованной преступной группы и получения информации об их причастности к иным эпизодам контрабанды алкогольной продукции органами расследования был направлен запрос о правовой помощи в части получения сведений о движении денежных средств по счетам организаций <...> и производства выемки в этой организации, а также допроса интересующих следствие лиц. В качестве правовой основы оказания взаимной правовой помощи по уголовным делам выступила Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г.
Следующим ключевым договором, который выступает в качестве международно-правовой основы противодействия преступлениям, совершаемым иностранными гражданами и в отношении них, является Конвенция Организации Объединенных Наций против коррупции от 31 октября 2003 г.4 Помимо норм международного права, разрешающих вопросы юрисдикции (ст. 42); а также норм о выдаче (ст. 44); взаимной правовой помощи (ст. 46); передаче уголовного производства (ст. 47); совместных расследованиях (ст. 49); специальных методов расследования (ст. 50), имеются и такие нормы международного права, предусматривающие механизмы изъятия имущества посредством международного сотрудничества (ст. 54—55), что положительным образом сказывается на уголовном преследовании иностранных граждан, совершающих преступления коррупционной направленности.
4 Бюллетень международных договоров. 2006. № 10. С. 7—54.
Принимая во внимание факт, что в последнее время сбыт наркотических средств и психотропных веществ осуществляется дистанционным способом и субъектами таких общественно опасных деяний выступают зачастую иностранные граждане, на международном уровне особое место отводится Конвенции Организации Объединенных Наций о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ от 20 декабря 1988 г.5 В практическом руководстве к указанной Конвенции истолкован и ряд терминов, имеющих важное значение при раскрытии и расследовании наркопреступлений. Так, контролируемая поставка определяется как метод, при котором допускаются вывоз, провоз или ввоз на территорию одной или нескольких стран незаконных или вызывающих подозрение партий наркотических средств, психотропных веществ, химических веществ-прекурсоров или заменяющих их веществ, с ведома и под надзором их компетентных органов с целью выявления лиц, участвующих в совершении правонарушений6.
При раскрытии и расследовании преступлений террористической направленности, имеющих «иностранный оттенок», стоит обращаться к различным так называемым антитеррористическим соглашениям7. В последнее время зачастую иностранные граждане, пребывающие на территории Российской Федерации, осуществляют финансирование террористической деятельности.
Так, Главным следственным управлением по Санкт-Петербургу расследовано уголовное дело в отношении гражданина Кыргызской Республики О., который контактировал с представителями международной террористической организации «Исламское государство» (далее — ИГИЛ) и получал от них денежные средства для занятия вербовкой, в том числе перечислил часть денежных средств в размере 57 тыс. руб. своему знакомому С., находившемуся в Сирии и являвшемуся членом ИГИЛ. О. предъявлено обвинение в совершении содействия террористической
5 Сборник международных договоров СССР и Российской Федерации, Вып. ХЪУП. М., 1994. С. 133—157.
6 Комментарии к Конвенции ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 года. Нью-Йорк, 1999. С. 56.
7 Их насчитывают более 50, но приведение и изучение каждого из них не ставилось автором в качестве задачи, вследствие чего ограничимся только теми, которые, думается, напрямую связаны с темой настоящего исследования. Более подробно об этих договорах см. [4].
деятельности путем склонения и вербовки лиц для участия в ИГИЛ, а также финансировании терроризма. Московским окружным военным судом О. признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 205, ч. 1 ст. 205 УК РФ8.
В этой связи актуальной является Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма от 9 декабря 1999 г.9, которая, как и предусмотренные ранее договоры, содержит нормы международного права юрисдикционно-го характера (ст. 7); обеспечительные меры в части наложения ареста (ст. 8); выдачи лиц для уголовного преследования или исполнения приговора (ст. 10); особенности исполнения запросов об оказании взаимной правовой помощи по уголовным делам, в частности, государства-участники не могут отклонять просьбы о взаимной правовой помощи, ссылаясь на банковскую тайну (п. 2 ст. 12); направление запросов (как правило, копиями) через Международную организацию уголовной полиции — Интерпол (п. 4 ст. 18) и др. [7].
В рассматриваемом ключе немаловажное значение приобретают региональные многосторонние международные договоры. Применительно к Российской Федерации особое место занимают соглашения, заключенные под эгидой Совета Европы10.
Прежде всего, стоит привести Европейскую конвенцию о выдаче от 13 декабря 1957 г.11 с рядом дополнительных протоколов (Дополнительный протокол от 10 мая 1975 г.12; Второй дополнительный протокол от 5 июня 1978 г.13; Третий дополнительный протокол от 1 мая 2012 г.14; Четвертый дополнительный прото-
8 Информационное письмо Следственного комитета Российской Федерации от 26 марта 2020 г. № 224-24-20 «О практике расследования финансирования терроризма и мерах по ее совершенствованию». С. 2.
9 Бюллетень международных договоров. 2003. № 5. С. 4—12.
10 Несмотря на тот факт, что Российская Федерация 16 марта 2022 г. вышла из состава Совета Европы, многие договоры по состоянию на 31 мая 2023 г. продолжают обладать юридической силой для России, вследствие чего такие соглашения имеют значение при раскрытии и расследовании преступлений, совершаемых иностранными гражданами и в отношении них. Поэтому стоит рассмотреть некоторые из них.
11 Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. № 23. Ст. 2348.
12 Там же.
13 Там же.
14 Для Российской Федерацией Третий протокол не имеет юридической силы, поскольку он не ратифицирован.
кол от 1 июня 2014 г.15). Данные международно-правовые акты разрешают исключительно так называемые экстрадиционные вопросы, поскольку определяют общие основания, условия и некоторый порядок направления и исполнения запросов о выдаче лиц для осуществления уголовного преследования или исполнения приговора, что, безусловно, важно при расследовании уголовных дел о преступлениях, совершенных иностранными гражданами [5].
Следующим не менее важным международным договором по рассматриваемой теме исследования является Европейская конвенция о взаимной правовой помощи по уголовным делам от 20 апреля 1959 г.16 (далее — Европейская конвенция о взаимной правовой помощи 1959 г.) совместно с дополнительными протоколами (Дополнительный протокол от 17 марта 1978 г.17; Второй дополнительный протокол от 8 ноября 2001 г.18).
В науке и практике под правовой помощью, как правило, понимают вид международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства, который представляет собой деятельность компетентных органов запрашиваемого государства, осуществляемую на основе норм международных договоров, внутринационального законодательства или принципа взаимности, по исполнению запроса (поручения, ходатайства) о правовой помощи компетентных органов запрашивающего государства или международной организации, заключающуюся в производстве процессуальных действий в целях получения доказательств, имеющих значение для уголовного дела [8, с. 237]. Соответственно, институт взаимной правовой помощи по уголовным делам направлен на собирание доказательств и производство иных процессуальных действий (к примеру, проведение проверочных действий в рамках доследственной проверки) на территории иностранного государства.
При работе с указанными международными договорами стоит быть аккуратным с формулировками. Так, п. 1 ст. 3 Европейской конвенции о взаимной правовой помощи 1959 г. гласит: «Запрашиваемая Сторона выполняет в порядке, установленном ее законодательством, лю-
15 Собрание законодательства Российской Федерации. 2017. № 46. Ст. 6736.
16 Бюллетень международных договоров. 2000. № 9. С. 51—59.
17 Там же. С. 63—66.
18 Собрание законодательства Российской Федерации.
2020. № 11. Ст. 1419.
бые поручения, касающиеся уголовных дел и направленные ей юридическими органами запрашивающей Стороны в целях получения показаний лиц или передачи вещественных доказательств, материалов или документов».
В Пояснительном докладе к ст. 3 Европейской конвенции о правовой помощи по уголовным делам 1959 г. прямо говорится, что поручения об оказании правовой помощи могут направляться для проведения допросов свидетелей, экспертов или обвиняемых, обыска, выемки и наложения ареста на имущество, передачи вещественных доказательств, материалов или документов [8, с. 142]. В этой связи А.В. Устинов подчеркивает, что приведенная норма международного права описывает лишь доказательства обвинения, а в дальнейшем перечисляет лишь некоторые виды доказательств, но не все [15, с. 67—68].
Впрочем, Второй дополнительный протокол от 8 ноября 2001 г. предусматривает довольно новые формы оказания взаимной правовой помощи по уголовным делам [6], что, как представляется, может положительным образом отразиться на раскрытии и расследовании преступлений, совершенных иностранными гражданами и в отношении них. Речь идет о допросе посредством видео-конференц-связи (ст. 9); телефонной конференции (ст. 10); вручении документов по почте (ст. 16); некоторых мероприятиях, которые в Российской Федерации являются аналогом оперативно-розыскной деятельности (трансграничное наблюдение — ст. 17; контролируемая поставка — ст. 18; негласные расследования — ст. 19); расследование совместными следственными группами (ст. 20). При этом в Российской Федерации не все эти новые возможности принимаются на практике19. Полагаем, это прежде всего вызвано отсутствуем детализирующих самоисполнимых норм в отечественном законодательстве (уголовно-процессуальном).
В вопросах же осуществления уголовного преследования не выданных (экстрадированных) иностранных граждан в рамках Совета Европы опираются на Европейскую конвенцию о передаче производства по уголовным делам судопроизводства по уголовным делам от 15 мая 1972 г.20
19 См. об этом: Федеральный закон от 6 июня 2019 г. № 120-ФЗ «О ратификации Второго дополнительного протокола к Европейской конвенции о взаимной правовой помощи по уголовным делам» // Российская газета. 2019. № 124.
20 Бюллетень международных договоров. 2013. № 7. С. 17—43.
Например, К.К. Клевцов и П.А. Смирнов, довольно подробно рассматривая основания и условия реализации данного механизма в рамках приведенного выше международного документа, отметили, что одним из первоочередных оснований передачи уголовного преследования является факт того, что подозреваемый или обвиняемый является гражданином запрашиваемого государства или если это государство является государством его происхождения [9, с. 112], что, безусловно, напрямую относится к теме настоящего исследования. Вместе с тем названные ученые обоснованно отмечают, что «в национальные законодательства всех без исключения представителей континентальной правовой семьи включены положения, запрещающие выдачу собственных граждан (подданых), вследствие чего передача уголовного преследования (судопроизводства) выступает едва ли не единственным способом привлечения к ответственности <...>. В большинстве случаев наиболее устойчивой является связь осужденного с государством своего гражданства. Однако и гражданство не всегда выступает определяющим фактором, например, когда оно не совпадает с государством происхождения осужденного, в котором он провел большую часть своей жизни и, соответственно, лучше знает правосознание, условия жизни, менталитет в целом. Очевидно, у таких лиц наиболее прочной может оказаться связь с государством своего происхождения, а не нового гражданства» [9, с. 112—113].
Особая роль отводится и европейским соглашениям, направленным на борьбу с конкретными видами преступлений. Среди таковых стоит выделить следующие:
■ Конвенцию об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности от 8 ноября 1990 г.21;
■ Конвенцию Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности и о финансировании терроризма от 16 мая 2005 г.22;
■ Конвенцию Совета Европы о защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуальных злоупотреблений от 25 октября 2007 г.23
Исходя из статистических данных, можно сделать вывод, что большинство преступлений совер-
21 Бюллетень международных договоров Российской Федерации. 2003. № 3. С. 14—46.
22 Собрание законодательства Российской Федерации. 2018. № 8. Ст. 1091.
23 Бюллетень международных договоров Российской Федерации. 2014. № 6. С. 15—54.
шаются не иностранными гражданами так называемого дальнего зарубежья, а гражданами постсоветского пространства. В этой связи особую роль играют международные соглашения государств — участников Содружества Независимых Государств [2]. В развитии международного сотрудничества по уголовным делам о преступлениях, совершенных иностранными гражданами и в отношении них, была принята Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 г.24 (далее — Минская конвенция 1993 г.).
Следует заметить, что данное соглашение широко толкует правовую помощь, поскольку включает в себя различные традиционные виды взаимодействия государств в уголовно-процессуальной сфере. Об этом явствует ст. 6 («Объем правовой помощи»), согласно которой: «Договаривающиеся Стороны оказывают друг другу правовую помощь путем выполнения процессуальных и иных действий, предусмотренных законодательством запрашиваемой Договаривающейся Стороны, в том числе: составления и пересылки документов, проведения осмотров, обысков, изъятия, передачи вещественных доказательств, проведения экспертизы, допроса сторон, третьих лиц, подозреваемых, обвиняемых, потерпевших, свидетелей, экспертов, розыска лиц, осуществления уголовного преследования, выдачи лиц для привлечения их к уголовной ответственности или приведения приговора в исполнение, признания и исполнения судебных решений по гражданским делам, приговоров в части гражданского иска, исполнительных надписей, а также путем вручения документов» [10].
Вместе с тем, 7 октября 2002 г. было заключено соглашение с одноименным названием — Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам25 (далее — Кишиневская конвенция 2002 г.). Впрочем, Минская конвенция 1993 г. продолжает применяться в отношениях между государствами, для которых Кишиневская конвенция не вступила в силу26.
24 Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 17. Ст. 1472.
25 URL: https://www.consultant.ru/ (дата обращения: 31.05.2023).
26 По состоянию на 31 мая 2023 г. Кишиневская конвенция не вступила в силу для Российской Федерации. В то же время она ратифицирована с оговорками Федеральным законом от 30 декабря 2021 г. № 452-ФЗ «О ратификации Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2022. № 1 (Часть I). Ст. 21.
Подчеркнем, что в действительности отсутствие детализирующих отечественных уголовно-процессуальных норм, направленных на восполнение норм международного права, содержащихся в названных конвенциях, приводит на практике к своего рода недопониманиям и ошибкам. Проиллюстрируем это на примере такого самостоятельного вида международного сотрудничества, как передача уголовного преследования (судопроизводства).
Так, следственным отделом по г. Стерлита-маку Следственного управления по Республике Башкортостан расследовалось уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 135 УК РФ, в отношении гражданина Республики Узбекистан, которое впоследствии было направлено прокурору г. Стерлитамака для решения вопроса об организации уголовного преследования на территории Республики Узбекистан на основании положений Минской конвенции 1993 г., первоначально — для заверения описи материалов уголовного дела гербовой печатью, а затем в связи с отсутствием данных ФМС России27 о возможной принадлежности обвиняемого к российскому гражданству28.
В силу прекращения действия с 16 марта 2022 г. для Российской Федерации Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г.29 первоначальное значение стала играть с точки зрения соблюдения международных стандартов в области уголовного судопроизводства по уголовным делам, в частности о преступлениях, совершенными иностранным гражданами и в отношении них, Конвенция Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека от 26 мая 1995 г.30
В целях установления порядка передачи наркотиков и оружия, являющихся вещественными
27 Сейчас данные функции ФМС России в связи с упразднением возложены на Главное управление по вопросам миграции МВД России.
28 Информационное письмо Следственного комитета Российской Федерации от 8 октября 2014 г. № 220/439311-14 «О практике получения за рубежом доказательств, в том числе об обстоятельствах, характеризующих личность обвиняемого, и передачи в компетентные органы иностранных государств для осуществления уголовного преследования уголовных дел о преступлениях, совершенных мигрантами, впоследствии оказавшимся за пределами территории Российской Федерации». С. 4.
29 Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 2. Ст. 163.
30 Собрание законодательства Российской Федерации.
1999. № 13. Ст. 1489.
доказательствами по уголовным делам, среди государств — участников СНГ 11 октября 2017 г. был принят Протокол о порядке передачи наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, огнестрельного оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств, являющихся вещественными доказательствами по уголовным делам31.
Зачастую при расследовании уголовных дел о преступлениях, совершенных иностранными гражданами, следователям стоит прибегать к задействованию процедуры розыска, в том числе межгосударственного, который по своей сути отличается от международного, вследствие чего важную ценность приобретает Договор государств — участников СНГ о межгосударственном розыске от 10 декабря 2010 г.32
С криминалистической точки зрения особый интерес представляет и относительно недавно заключенное, в том числе Российской Федерацией, Соглашение о порядке создания и деятельности совместных следственно-оперативных групп на территориях государств — участников СНГ от 16 октября 2015 г.33 При его разработке и в ходе переговорных процессов был сделан акцент на том, что назначение института совместной группы, как отмечается в специальной литературе, составляют:
■ оптимизация собирания доказательств по уголовным делам на территории двух и более государств;
■ выведение собирания доказательств за рамки длительной и усложненной процедуры обращения с запросами о правовой помощи;
■ обеспечение допустимости добытых в таком режиме доказательств [11, с. 36].
Не вдаваясь в детали анализа норм данного Соглашения, приведем некоторые обоснованные комментарии на этот счет П.А. Смирнова. По его мнению, «наибольшие опасения вызывает отсутствие в Соглашении подробной регламентации ряда важных процедурных моментов. Например, не детализировано, каким образом будут реализованы полномочия руководителя СОГ по «урегулированию вопросов, связанных с сохранением тайны следствия» (п. «в» ч. 2 ст. 7 проекта Соглашения) или по «урегулированию вопросов,
31 Единый реестр правовых актов и других документов СНГ // URL: http://cis.minsk.by/ (дата обращения: 31.05.2023).
32 Бюллетень международных договоров Российской Федерации. 2016. № 11. С. 11—35.
33 Собрание законодательства Российской Федерации. 2018. № 37. Ст. 5722.
возникающих при хранении и передаче вещественных доказательств» (п. «г» ч. 2 ст. 7 проекта Соглашения) и др.» [13, с. 92]. Несмотря на то, что указанный автор исследовал такие проблемы на примере только проекта данного Соглашения, все эти положения сохранены и по сей день без учета мнения ученых-практиков.
Ключевой проблемой видится факт, что в следственной практике, которую автор смог обобщить, расследования, проводимые международной следственно-оперативной группой, не осуществляются, несмотря на имеющиеся международно-правовые основы, что, бесспорно, негативным образом сказывается на досудебном производстве по сложным и многоэпизодным уголовным делам о преступлениях, совершенных иностранными гражданами.
В ходе раскрытия и расследования преступлений, совершенных иностранными гражданами или в отношении них, зачастую возникают вопросы, связанные с выяснением наличия у таких субъектов соответствующих международных иммунитетов и привилегий. В связи с этим стоит обращаться к таких договорам, как:
■ Венская конвенция о дипломатических сношениях от 18 апреля 1961 г.34 (далее — Венская конвенция о дипломатических сношениях);
■ Венская конвенция о консульских сношениях от 24 апреля 1963 г.35 (далее — Венская конвенция о консульских сношениях);
■ Конвенция о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов от 14 декабря 1973 г.36
Например, Венская конвенция о дипломатических сношениях раскрывает субъектов и их правовой статус, в частности, дает легальную дефиницию понятий «сотрудники представительства», «члены персонала представительства», «члены дипломатического персонала», «дипломатический персонал», «дипломатический агент», «члены административно-технического персонала», «член обслуживающего персонала», «частный домашний работник» (ст. 1).
Так, ст. 29 Венской конвенции о дипломатических сношениях гласит: «Личность диплома-
34 Ведомости Верховного Совета СССР. 1964. № 18. Ст. 221.
35 Сборник международных договоров СССР. Вып. ХЪУ. М., 1991. С. 124—147.
36 Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XXXIII. М., 1979. С. 90—94.
тического агента неприкосновенна. Он не подлежит аресту или задержанию в какой бы то ни было форме...».
Кроме того, ст. 31 конкретизирует, что дипломатический агент пользуется иммунитетом от уголовной юрисдикции государства пребывания (п. 1), а также не обязан давать показаний в качестве свидетеля (п. 2).
Одновременно ст. 37 дополняет круг лиц, которые могут быть изъяты из-под российской уголовно-правовой и уголовно-процессуальной юрисдикции. К таковым могут относиться:
■ члены семьи дипломатического агента, живущие вместе с ним, если они не являются гражданами государства пребывания;
■ члены административно-технического персонала представительства и члены их семей, живущие вместе с ними, если они не являются гражданами государства пребывания или не проживают в нем постоянно;
■ члены обслуживающего персонала представительства, которые не являются гражданами государства пребывания или не проживают в нем постоянно.
Согласно ст. 41 Венской конвенции о консульских сношениях консульские должностные лица не подлежат ни аресту, ни предварительному заключению, иначе как на основании постановлений компетентных судебных властей в случае совершения тяжких преступлений (п. 1). В то же время в соответствии со ст. 22 указанного Соглашения консульские должностные лица и консульские служащие не подлежат юрисдикции судебных или административных органов государства пребывания в отношении действий, совершаемых ими при выполнении консульских функций. Соответственно, две нормы международного права в определенном роде противоречат друг другу, если их толковать. Как отмечается в литературе, по консульским конвенциям, заключенным со многими странами Восточной Европы и СНГ, такими как Венгрия, Чехия, Словакия, Казахстан, консульским должностным лицам, а также проживающим вместе с ними членам их семей предоставляется полная неприкосновенность личности [14].
Более того, ст. 42 Венской конвенции о консульских сношениях содержит и довольно важную норму при раскрытии и расследовании преступлений, совершенных консульскими должностными лицами, являющимися иностранными гражданами. Так, она указывает: «В случае ареста или предварительного заключения какого-либо работника консульского персонала или возбуждения против него уголовного дела
государство пребывания незамедлительно уведомляет об этом главу консульского учрежден ия. Если последний сам подвергается таким мерам, государство пребывания уведомляет об этом представляемое государство через дипломатические каналы».
Вместе с тем в названном международно-правовом документе имеются особенности дачи показаний консульскими должностными лицами. К примеру, п. 3 ст. 44 предусматривает, что работники консульского учреждения (широкое понимание категории субъектов) не обязаны давать показания по вопросам, связанным с выполнением ими своих функций, или представлять относящуюся к их функциям официальную корреспонденцию и документы. Более того, они также не обязаны давать показания, разъясняющие законодательство представляемого государства.
Соответственно, можно сделать вывод, что многосторонние международные договоры, участницей которых является Российская Федерации, при расследовании уголовных дел о преступлениях, совершенных иностранными гражданами и в отношении них, играют важную роль, особенно при осуществлении международного сотрудничества по уголовным делам и в установлении специального статуса у иностранного гражданина, что, безусловно, может сказаться на криминалистическом обеспечении расследовании уголовных дел названной категории.
Список источников
1. Астахова ЕА Транснациональные преступления как объект изучения криминалистики / / Российский следователь. 2021. № 8. С. 3—6 .
2. Быкова Е.В., Выскуб B.C., Хайруллина ГА. Развитие института международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства в рамках СНГ: монография. М.: Юрлитинформ, 2012.
3. Волеводз А.Г. Международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства: понятие, признаки, источники и основные формы // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2015. № 4. С. 99—117.
4. Волеводз А.Г. О некоторых проблемах реализации обязательства "aut dedere aut judicare" в международном антитеррористическом сотрудничестве // Международное уголовное право и международная юстиция. 2020. № 3. С. 3—9.
5. Гачава М.Л., Бережок O.A.. Особенности правового регулирования выдачи лица для уголовного преследования или исполнения приговора // Современное право. 2020. № 8. С. 84—89.
6. Зайцев O.A., Смирнов ПА., Тлехуч ЗА. Новые правовые возможности участия России в международном сотрудничестве по уголовным делам на европейском континенте и перспективы их применения // Международное уголовное право и международная юстиция. 2020. № 4. С. 7—11.
7. Иванов П.И. Противодействие финансированию терроризма и экстремизма (в аспекте международного сотрудничества) / / Безопасность бизнеса. 2019. № 4. С. 45—50.
8. Клевцов К.К. Досудебное производство в отношении лиц, уклоняющихся от уголовной ответственности за пределами территории Российской Федерации: монография / под ред. А.М. Багмета. М.: Юрлитинформ, 2018.
9. Клевцов К.К., Смирнов ПА. Основания и условия международного сотрудничества в рамках Европейской конвенции о передаче судопроизводства по уголовным делам / / Вестник Университета прокуратуры Российской Федерации. 2020. № 2 (76). С. 110—116.
10. Латыпов У А Межгосударственное сотрудничество по расследованию преступлений и сбору доказательств по уголовным делам // Российская юстиция. 2009. № 9. С. 56—61.
11. Литвишко ПА. Создание и деятельность совместных следственно-оперативных групп в СНГ: текущий этап нормотворчества // Российский следователь. 2010. № 4. С. 32—38.
12. Сумин АА., Химичева O.B. Специальные следственные мероприятия в уголовном судопроизводстве зарубежных государств: монография. М.: Юрлитинформ, 2019.
13. Смирнов ПА. На пути к совершенствованию правовых основ создания и деятельности совместных следственно-оперативных групп на территориях государств-участников Содружества Независимых Государств // Вестник Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. 2015. № 3 (47). С. 89—93.
14. Талайковская Я.В. Правовой анализ консульских привилегий и иммунитетов в сопоставлении с дипломатическими привилегиями и иммунитетами // Вопросы российского и международного права. 2022. Т. 12. № 7-1. С. 235—244.
15. Устинов А.В. Взаимодействие органов предварительного следствия Российской Федерации с уполномоченными субъектами иностранных государств в целях получения доказательств по уголовному делу. М.: Юрлитинформ, 2014.
16. Хижняк Д.С. Методологические основы расследования транснациональных преступлений: модельный подход: дис. ... д-ра юрид. наук. Саратов, 2018.
References
1. Astakhova EA. Transnational crimes as an object of criminalistics studies / / Russian Investigator. 2021. No. 8. P. 3—6.
2. Bykova E.V., Vyskub V.S., Khairullina GA. Development of the institution of international cooperation in the field of criminal proceedings within the CIS: monograph. M.: Yurlitinform, 2012.
3. Volevodz A.G. International cooperation in the field of criminal proceedings: concept, signs, sources and main forms / / Criminologist Library. Science Magazine. 2015. No. 4. P. 99—117.
4. Volevodz A.G. On some problems of implementing the obligation "aut dedere aut judicare" in international anti-terrorism cooperation // International criminal law and international justice. 2020. No. 3. P. 3—9.
5. Gachava M.L., Berezhok OA. Features of the legal regulation of the extradition of a person for criminal prosecution or execution of a sentence / / Modern law. 2020. No. 8. P. 84—89.
6. Zaitsev OA., Smirnov PA, Tlekhuch ZA. New legal possibilities for Russia's participation in international cooperation in criminal matters on the European continent and prospects for their application // International criminal law and international justice. 2020. No. 4. P. 7—11.
7. Ivanov P.I. Combating the financing of terrorism and extremism (in the aspect of international cooperation) // Business Security. 2019. No. 4. P. 45—50.
8. Klevtsov K.K. Pre-trial proceedings in relation to persons evading criminal liability outside the territory of the Russian Federation: monograph / ed. Ph.D. legal Sciences, Associate Professor A.M. Bagmet. M.: Yurlitinform, 2018.
9. Klevtsov K.K., Smirnov PA. Grounds and conditions for international cooperation within the
framework of the European Convention on the Transfer of Proceedings in Criminal Matters // Bulletin of the University of the Prosecutor's Office of the Russian Federation. 2020. No. 2 (76). P. 110—116.
10. Latypov UA. Interstate cooperation in the investigation of crimes and collection of evidence in criminal cases // Russian Justice. 2009. No. 9. P. 56—61.
11. Litvishko PA. Creation and activities of joint investigative and operational groups in the CIS: the current stage of rule-making // Russian investigator. 2010. No. 4. P. 32—38.
12. Sumin A.A., Khimicheva O.V. Special investigative measures in criminal proceedings of foreign countries: monograph. M.: Yurlitinform, 2019.
13. Smirnov P.A. On the way to improving the legal framework for the creation and activities of joint investigative and operational groups in the territories of member states of the Commonwealth of Independent States // Bulletin of the Academy of the Prosecutor General's Office of the Russian Federation. 2015. No. 3 (47). P. 89—93.
14. Talaikovskaya Ya.V. Legal analysis of consular privileges and immunities in comparison with diplomatic privileges and immunities // Issues of Russian and international law. 2022. V. 12. No. 7-1. P. 235—244.
15. Ustinov A.V. Interaction between the preliminary investigation authorities of the Russian Federation and authorized entities of foreign states in order to obtain evidence in a criminal case. M.: Yurlitinform, 2014.
16. Khizhnyak D.S. Methodological foundations of the investigation of transnational crimes: a model approach: dis. ... Doctor of Law. Sci. Saratov, 2018.
Информация об авторе
Р.В. Беспамятнов — директор Северо-Западного филиала (с дислокацией в городе Санкт-Петербург) Судебно-экспертного центра Следственного комитета Российской Федерации.
Information about the author
R.V. Bespamyatnov — Director of North-West branch (with location in the city of St. Petersburg) of the Forensic Expert Center of the Investigative Committee of the Russian Federation.
Статья поступила в редакцию 28.09.2023; одобрена после рецензирования 1 2.10.2023; принята к публикации 30.10.2023.
The article was submitted 28.09.2023; approved after reviewing 12.10.2023; accepted for publication 30.10.2023.
