CC BY
141
Вестник ПСТГУ.
Серия II: История. История Русской Православной Церкви.
Клочкова Марина Юрьевна, аспирант кафедры истории России XIX века — начала XX века исторического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, преподаватель кафедры истории России ПСТГУ.
Российская Федерация, 115184, Москва, ул. Новокузнецкая, 23Б.
шгк01@ша11 .ги
2017. Вып. 77. С. 78-93
Митрополит Евгений (Болховитинов) —
УЧЕНЫЙ И ПРОСВЕТИТЕЛЬ.
История изучения творческого наследия
М. Ю. Клочкова
Статья посвящена анализу историографической традиции изучения творческого наследия митрополита Евгения Болховитинова. Автор ставит перед собой задачу рассмотреть ключевые работы, сформировавшие образ митрополита Евгения как ученого и просветителя. Первый этап изучения творческого наследия митрополита Евгения охватывает период от кончины митрополита до 1917 г. В это время был сформирован и введен в научный оборот основной комплекс источников, ставших фундаментом для целого ряда исследований дореволюционных авторов. Их работы заложили основу изучения наследия митрополита Евгения как ученого и просветителя, который до конца своих дней не смог выйти за границы научных представлений XVIII в., сформировавших его. Второй этап хронологически связан с советским периодом в отечественной историографии (1917—1991), в которой закрепилось мнение о Евгении Болхо-витинове как о светском по своим взглядам и предпочтениям деятеле, ставшем митрополитом в силу сложившихся обстоятельств. Наибольший интерес советские историки проявляли к источниковедческим и краеведческим работам ученого. Третий этап (1991—2017) ознаменован возросшим интересом авторов к феномену русского религиозного просветительства, а также к литературным, переводческим, церковно-историческим, образовательным занятиям митрополита Евгения как представителя ученого монашества того времени. Исследование просветительских взглядов и деятельности ученого-архиерея позволит создать его завершенный образ.
Сложившаяся усилиями нескольких поколений исследователей XIX—XX вв. историографическая традиция отводит Евгению Болховитинову роль собирателя и библиографа, ставшего по воле обстоятельств митрополитом. Такое разграничение и противопоставление церковной и светской сфер жизни и деятельности Евгения не дает возможности составить его цельный образ. Преодолеть существующую проблему можно за счет рассмотрения личности и деятельности Евгения Болховитинова в более широком интеллектуальном и культурном контексте русского просветительства конца XVIII — первой трети
XIX в.
Некогда известный историк, член полутора десятков университетских и академических научных обществ, автор ряда церковно-исторических, краеведческих, источниковедческих и других публикаций, митрополит Киевский и Галицкий Евгений (Болховитинов) (18/29.12.1767 — 23. 02/07. 03.1837 г.), в миру Евфимий Алексеевич, приобрел наибольшую известность в России и за рубежом благодаря созданию словарей светских и духовных писателей1, представляющих собой своеобразную энциклопедию русской словесности X — начала XIX в. Он стоял у истоков русской исторической науки, переживавшей в Александровскую эпоху период обретения своих институциональных форм, определения собственного содержания, выработки методологии. Все это происходило в обстановке всплеска национального самосознания, вызванного событиями Отечественной войны 1812 года и стремительно возросшего в связи с этим общественного интереса к прошлому своей страны2. Епископ Евгений принадлежал к узкому кругу признанных знатоков славянских древностей, экспертов, к чьим услугам и советам прибегали Н. П. Румянцев, Г. Р. Державин, Н. М. Карамзин и другие деятели русской культуры первой четверти XIX в. Годы, прошедшие после его кончины, изгладили память о трудах и заслугах ученого, и сегодня имя митрополита Евгения известно только специалистам, стремящимся расширить свои представления об интеллектуальной атмосфере Александровской эпохи.
Более чем полуторавековая традиция изучения жизни и трудов Евгения Бол-ховитинова не привела ни к созданию его полной биографии, ни к раскрытию его научных и общественных взглядов.
Начало изучения творческого наследия митрополита Евгения (Болховити-нова) было положено его младшими современниками. Члены ОИДР, историки И. М. Снегирев и М. П. Погодин, лично знавшие митрополита, занимались собиранием рукописей ученого, готовили к публикации его словари. Стремясь определить его заслуги перед отечественной исторической наукой, они в первую очередь отбирали исторические материалы3. В результате этой работы под влиянием Погодина сформировался взгляд на митрополита Евгения как на эрудита, собирателя, «статистика истории»4, в трудах которого нет рассуждений и обобщений. Погодин не отказался от своей точки зрения и впоследствии5.
Подобная трактовка деятельности ученого сохранилась в 1860-е гг., но приобрела обостренное звучание. В эпоху идейных споров о будущем России изменилось отношение к историческим сочинениям, в них стремились отыскать явно выраженную позицию автора, сформулированную философскую концепцию, способную стать аргументом в полемике с идейными противниками. Историче-
1 [Евгений (Болховитинов), митр.] Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина, грекороссийския церкви. Ч. 1—11. СПб, 1827; [Евгений (Болховитинов), митр.] Словарь русских светских писателей, соотечественников и чужестранцев. Т. 1—11. М., 1845.
2 Козлов В. П. "История государства Российского" Н. М. Карамзина в оценках современников. М., 1989. С. 3-4.
3 Об этом см.: Письмо И. М. Снегирева М. П. Погодину от 23 февраля 1838 г. // ОР РГБ. Ф. 231/11. К. 30. Д. 59. Л. 31; Письмо П. С. Авсенева С. П. Шевыреву от 9 сентября [18411844 гг.] // Там же. К. 1. Д. 20. Л. 3-4.
4 Погодин М. П. Из путевых заметок. Вологда // Москвитянин. 1842. № 8. С. 255-256.
5 Погодин М. П. Судьбы археологии в России // ЖМНП. 1869. Ч. CXLV. С. 42-43.
ские труды митрополита Евгения не соответствовали ожиданиям времени, и это сформировало отношение к нему как к ученому. Известно негативное мнение архиепископа Филарета (Гумилевского), надолго закрепившего за владыкой Евгением славу деятеля ушедшего века, не наделенного даром критической мысли: «При взгляде на такое множество сочинений, преимущественно исторических, очевидно, что митрополит Евгений одарен был обширною памятью и владел богатым запасом сведений. Богатство сведений его, переданных печати, много принесло пользы любителям отечественной истории. Это заслуга. Но при разборе каждого из сочинений преосвященного, не в унижение его говорим, а показывая характер его, видим, что у него не было систематического взгляда на явления истории. Вы видите кучи исторических явлений, но не соединенных общею мыслию и не оживленных чувством. У него нет охоты даже к тому, чтобы попадающиеся ему на глаза явления разделить на классы их; он передает вам их, как попались они ему на глаза случайно. Факты собираются у него без различия важного от пустого, и без внимания к тому, что в ряду их не достает там и здесь событий, служивших переходом от одного события к другому; при чем и следствий события не увидите у него, разве там, где они попались ему на глаза»6. Митрополиту Евгению ставилась в вину бессистемность изложения большого по объему исторического материала, научная ценность его трудов подвергалась сомнению.
В то же время предпринимались попытки оспорить подобную оценку. Основная аргументация ученых, высоко оценивавших научную деятельность митрополита Евгения, строилась вокруг анализа его словарей, в которых удобство организации материала, его новизна и актуальность расценивались как результат научной работы мысли их автора. В трудах этих историков ученая деятельность митрополита Евгения сравнивалась с деятельностью первопроходцев и приобретала облик научного подвига7. Впрочем, такая позиция не стала в историографии преобладающей.
Первой научной биографией митрополита Евгения принято считать краткую статью в энциклопедии, составленную К. Н. Бестужевым-Рюминым8. В другом биографическом очерке 1860-х гг. Н. С. Тихонравов одним из первых высказал мнение о Евгении как о представителе духовенства, чьи церковные взгляды были не вполне ортодоксальными. Автор отметил интерес молодого ученого и преподавателя Воронежской семинарии к светской литературе и театру, его со-
6 Филарет (Гумилевский), архиеп. Обзор русской духовной литературы. СПб., 1861. С. 164— 165. Задумывая свой труд как следующую ступень на пути создания истории русской духовной литературы и отталкиваясь от словаря духовных писателей митрополита Евгения, Филарет излишне критически подошел к трудам своего предшественника, и это не укрылось от внимания читателей. Подробнее об этом см.: Зверев В. П. Концепция истории отечественной словесности в «Обзоре русской духовной литературы» архиепископа Филарета (Гумилевского). URL: http://www.portal-slovo.ru/philology/37120.php (дата обращения 30.12. 2016).
7 Аскоченский В. И. История Киевской духовной академии по преобразовании ее в 1819 году. СПб, 1863. С. 166; Пономарев С. И. Материалы для биографии митрополита Евгения // Труды КДА. 1867. № 8. С. 293-353.
8 Бестужев-Рюмин К. Н. Евгений Болховитинов // Энциклопедический словарь, составленный русскими учеными и литераторами. СПб., 1863. Т. 1. Отд. II. С. 17-19.
чувствие идеям французских просветителей, терпимость к деизму и неприятие схоластики. Таким образом, в изучении творческого наследия митрополита Евгения наметилась линия на противопоставление светских и церковных интересов ученого, позже получившая продолжение в работах других авторов9.
По итогам публичных лекций, прочитанных о владыке Евгении в Воронеже, Москве и Киеве сотрудником Императорской публичной библиотеки, историком и литератором А. Д. Ивановским, вышел сборник материалов для биографии митрополита10. Результатом этих трудов было накопление сведений, введение в научный оборот основного массива источников и их первоначальное описание, что подготовило почву для появления крупного биографического труда, посвященного ученому-архиерею.
В 1867 г. научное сообщество отмечало столетнюю годовщину со дня рождения митрополита Евгения (Болховитинова). Центром юбилейных торжеств стала Академия наук. В ней прошли чтения в день памяти историка. В сборнике, опубликованном по окончании мероприятия11, наряду с источниками, публикуемыми впервые, появились статьи филолога-слависта, декана историко-филологического факультета Петербургского университета И. И. Срезневского, филолога Я. К. Грота, историка, палеографа и археографа А. Ф. Бычкова и других членов АН. Желая смягчить резкость оценки архиепископа Филарета, представившего в "Обзоре духовной литературы" ученую деятельность митрополита Евгения (Болховитинова) как бессистемную, Срезневский отметил, что этот отзыв хоть и справедлив, но не дает верного понятия о Евгении как о писателе своего времени, что следует обратить внимание на его обширный кругозор, наблюдательность, сообразительность, желание пользы науке и любовь к отече-ству12. Общей чертой всех публикаций, приуроченных к юбилею, стало особое внимание исследователей к выявлению заслуг митрополита Евгения.
В конце XIX — начале XX в. в изучении научного наследия митрополита Евгения настает новый этап, когда совершается попытка рассмотреть его деятельность в контексте развития исторического знания.
В первой и единственной на сей день монографии, посвященной Евгению, ее автор Е. Ф. Шмурло ставит вопрос о месте митрополита Евгения в ряду русских историков. Он пишет: «Таким образом, эпоха Карамзина, взятая в ее целом, особенно в лице современников историографа, является тем узлом, где сходятся нити прошлого и настоящего. Это по преимуществу эпоха переходная... В такую переходную эпоху жил тот ученый, которому посвящены страницы настоящего труда. И в ранних, и в самых поздних своих произведениях Евгений проявляет одинаковую разбросанность и разносторонность. Как истинный представитель
9 Тихонравов Н. С. Киевский митрополит Евгений Болховитинов // Русский вестник. 1869. № 5. С. 5-38.
10 Ивановский А. Д. Высокопреосвященный Евгений, митрополит Киевский и Галицкий: Сб. материалов для биографии митрополита Евгения, изданный в память столетнего юбилея его рождения 18 декабря 1767-1867 гг. СПб., 1871.
11 Сборник отделения русского языка и словесности Академии наук (СбОРЯС АН). Т. 5. Вып. 1. СПб., 1868.
12 Срезневский И. И. Воспоминание о научной деятельности Евгения, митрополита Киев-скаго. Чтение И. И. Срезневскаго // СбОРЯС АН. Т. 5. Вып. 1. СПб., 1868. С. 41-42.
эпохи переходной, он подает руку уходящему и нарождающемуся... Очистка материала, тщательная разработка его — вот та ближайшая программа, практическому осуществлению которой, как известно, посвящает в то время силы далеко не один Евгений»13. Как можно заметить, автор объясняет особенности ученой деятельности Евгения Болховитинова задачами переходного периода в истории исторической науки, связанными с первичным накоплением исторических сведений и их источниковедческой обработкой. О влиянии состояния исторической науки на характер ученого труда размышляет в своих сочинениях Н. И. Полетаев14. Развитие эта идея получает в «Опыте русской историографии» В. С. Иконникова, который уделяет большое внимание вкладу ученого-архиерея в развитие источниковедения и специальных исторических дисциплин, его участию в Румянцевском кружке15. Та же линия продолжена П. Н. Милюковым16. В работе «Основные течения русской исторической мысли» автор представил митрополита Евгения в качестве направляющей силы Румянцевского кружка, собирателя, организатора, источниковеда, способствующего развитию исторической науки, в то же время демонстрировавшего архаичный стиль составления исторических сочинений. «Ученый иерарх пережил самого себя»17, — утверждал автор.
Представление о Евгении как об ученом, совмещавшем исследовательскую работу с церковной деятельностью вынужденно, в силу сложившихся обстоятельств, было закреплено в историографии официальным изданием Русского исторического общества под председательством Великого князя Николая Михайловича. В иллюстрированном справочнике «Русские портреты XVIII и XIX столетий» было сказано, что «как всякий архиерей, Евгений совершал богослужения, занимался делами, принимал визиты, давал парадные обеды, объезжал епархию и в подобающих случаях произносил свои логические, но сухие и не отличающиеся литературным изяществом проповеди. Но все это было для Евгения чем-то побочным, прямо даже мешающим его излюбленной деятельности исключительно научного характера»18.
В начале XX в. одним из центров изучения научного наследия Евгения Бол-ховитинова стал его родной город. Силами Воронежской ученой архивной комиссии в феврале 1912 г. были организованы торжества, посвященные выдающемуся соотечественнику19. В подготовленной к этому событию статье почетный член комиссии Шмурло писал: «Геродота называют отцом истории — отцом Воронежской истории можно назвать и Евгения. Он заложил фундамент исто-
13 Шмурло. Митрополит Евгений как ученый. С. 388—389.
14 Полетаев Н. И. Ученый труд об ученом иерархе русской церкви (критический этюд) // Православный собеседник. 1888. Дек. С. 513—553; Полетаев Н. И. Труды митрополита киевского Евгения Болховитинова по истории русской церкви. Казань, 1889; Полетаев Н. И. Разработка русской исторической науки в первой половине XIX столетия. СПб., 1892.
15 Иконников В. С. Опыт русской историографии. Киев, 1891—1908. Т. 1—2.
16 Милюков П. Н. Главные течения русской исторической мысли. М., 1897. Т. 1.
17 Там же. С. 187.
18 Митрополит Евгений (Евфимий Болховитинов) // Русские портреты XVIП и XIX столетий. Т IV. Вып. 3. СПб., 1908. № 71.
19 Программа торжественного заседания Воронежской ученой архивной комиссии, посвященного памяти митрополита Евгения Болховитинова, 26 февраля [1912 г.] // ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Д. 6803. Л. 1 об.
риографии нашего края и тем направил мысль позднейших работников в этой области в сторону изучения того, как рос Воронежский край, как входил в состав великого целого — России, принимая участие вместе с нею в созидании государства, в выработке национального характера и национальных задач. "История есть народное самосознание" — учат нас еще на школьной скамье... Доля в выработки этого самосознания в современном русском обществе принадлежит и нашему иерарху»20. Таким образом, было сформулировано значение краеведческих трудов ученого, заложивших основу изучения местной истории как неотъемлемой части единой истории Отечества.
В целом этот период изучения научного наследия митрополита Евгения окончательно сформировал историографическую традицию, которая почти в неизменном виде существует и в настоящее время. В ее рамках Евгений Болхо-витинов предстает перед нами ученым, внесшим свой вклад в развитие науки благодаря скорее своей эрудиции и организаторской деятельности, чем силе научной мысли.
Советские историографы не проявляли большого интереса к изучению жизни и трудов ученого, лишь изредка упоминая о нем как об авторе словарей, а также в связи с развитием источниковедения и специальных исторических дис-
циплин21.
В то же время в 1937 г. в Париже вышел труд известного православного богослова прот. Георгия Флоровского, в котором дореволюционная историографическая традиция изучения наследия митрополита Евгения получила свое неожиданное развитие. Если в конце XIX в. биограф Евгения Шмурло представил своего героя ученым, во многом сохранявшим ученые традиции прошлого, да еще к тому же лишенным «глубокого религиозного чувства»22, то прот. Георгий Флоровский создал парадоксальный образ мирского митрополита. Он писал: «Евгений был и остался вполне человеком предыдущего века. По личным вкусам это был человек мирской. Он и не скрывал, что монашество принял ради служебного движения, и постриг свой описывал (правда, в дружеских письмах) с какой-то неопрятной развязностью ("монахи, как пауки, опутали меня в черную рясу, мантию и клобук"). Евгений не был силен даже в критике. Он не пошел дальше любознательности — он был антиквар и библиограф»23.
Похожую трактовку образа Евгения Болховитинова мы находим в книге, созданной в конце советского периода В. П. Козловым, у которого мы читаем: «Сын приходского священника, в молодости он был одним из популяризаторов французских просветителей. Однако после смерти жены он неожиданно для многих постригся в монахи и со временем стал митрополитом. Человек противоречивых убеждений, по мнению некоторых исследователей, даже склонный к атеизму, он под монашеской одеждой скрывал натуру рационалиста и скептика.
20 Шмурло Е. Ф. Статья о митрополите Евгении // РГАЛИ. Ф. 1354. Оп. 1. Д. 591. Л. 14.
21 Очерки истории исторической науки в СССР / Под ред. М. Н. Тихомирова. М., 1955. Т. I. С. 551, 566, 639; Пештич С. Л. Русская историография XVIII в. Ч. I. Л., 1961. С. 23; Ч. II. Л., 1965. С. 67; Ч. III. Л., 1971. С. 147.
22 Шмурло. Митрополит Евгений как ученый... С. 380.
23 Цит. по: Прот. Георгий Флоровский. Пути русского богословия. М., 2009. С. 186.
Не желая, а возможно, и не умея делать широкие исторические обобщения, он занимался изучением конкретных вопросов русской, преимущественно церковной и местной истории, дипломатикой и библиографией»24. Так завершилось в историографии превращение православного митрополита, склонного скрывать свои чувства и переживания, в том числе религиозные, в скептика, атеиста и карьериста, к тому же исключительно историка-практика, не способного к обобщающей работе, присущей настоящему ученому.
В позднесоветский период интерес к деятельности митрополита Евгения сохранялся преимущественно среди историков-краеведов25. Их же силами в 1990-е гг. возобновилось изучение наследия ученого-архиерея. В 1992—1993 гг. в Воронеже, Киеве, Петербурге прошли конференции и научные чтения памяти ученого. С. О. Шмидт подвел итоги этой работы. Он писал: «Эти конференции закрепили представление о выдающейся роли митрополита Евгения (Бол-ховитинова) в истории отечественной культуры времен Державина, Карамзина и Пушкина»26. Продолжая развивать идею взаимного влияния двух историков начала XIX в., автор отметил, что в это время сформировались два русла отечественной исторической науки, первое — русло общероссийской истории — представлял историограф Н. М. Карамзин, второе — русло местной истории — было связано с именем «местнографа» Болховитинова, творчество которого «изначально было олицетворением такого процесса развития науки отечественной истории»27. Целый ряд публикаций последнего десятилетия XX в. освещал вклад историка в изучение местной истории28. Таким образом, изучение митрополитом Евгением провинциальных древностей приобрело общеисторическое значение.
В конце XX — начале XXI в. круг вопросов, связанных с изучением наследия митрополита Евгения, существенно расширился за счет появления церковно-
24 Козлов В. П. Колумбы российских древностей. М., 1981. С. 34.
25 В этой связи интересно появление художественного произведения, посвященного митрополиту Евгению, на его родине в Воронеже: Кораблинов В. А. Падре Ефимиус // Воронежские повести. Воронеж, 1984. Кроме того, о местных историях митрополита Евгения см.: Лекишвили С. С. Евгений Болховитинов и вопросы древнегрузинской культуры и истории // Памятники культуры. Новые открытия. Л., 1985. С. 27—38; ШарадзеГ. С. Евгений Болховитинов — первый русский руствелолог. Тбилиси, 1978.
26 Шмидт С. О. Е. А. Болховитинов и становление науки российской истории // Из истории Воронежского края. Вып. 9. Воронеж, 2001. С. 4.
27 Там же. С. 15.
28Ананьева Т. Б. Евгений Болховитинов и изучение киевских древностей в первой половине XIX в. // Очерки истории отечественной археологии. Вып. 2. М., 1998. С. 42—62; Ананьева Т. Б. «Читайте для познания Киева.» // Митрополит бвгенш Болховтнов. Вибраш пращ з ютори Киева. Кшв, 1995. С. 5—34; Жервэ Н. Н. Митрополит Евгений (Болховитинов) и начало изучения севернорусских древностей // Очерки отечественной археологии. 1998. Вып. 2. С. 27—41; Он же. Русский Миллер // Вестник Псковского Вольного Университета. 1994. № 1. С. 104—117; Жервэ Н. Н. Ученейший сын православной Руси // Памятники старины: Концепции. Открытия. Версии. Т. 1. СПб.; Псков, 1997. С. 233—237; Сарбей В. Г. Евфимий Болховитинов на Украине // Воронеж: Историко-краеведческий сборник. Воронеж, 1993. С. 89—100; Пуцко В. Г. Митрополит Евгений Болховитинов об Отечественной войне 1812 г. // М. И. Кутузов и русская армия на II этапе Отечественной войны 1812 г. Малоярославец, 1995. С. 140—146; Митрополит Евгений (Е. А. Болховитинов) (1767—1837). Жизнь и творчество: Энциклопедический словарь. Воронеж, 1998.
исторических работ29 наряду с источниковедческими и литературоведческими. Складываются новые подходы к изучению творческого наследия Евгения Болховитинова. Используя тот же прием сопоставления двух историков-современников, Н. И. Солнцев предпринял попытку исследовать исторические взгляды митрополита Евгения30. Он увидел в трудах ученого-архиерея провиденциальную историческую концепцию, которая, по мнению автора, определяет характер изложения исторических событий. Автор статьи пишет: «Как и Карамзин, Болховитинов не видит другой истории, кроме как изложения фактов, назидательных для потомства. Как и Карамзин, он пытается привести историческое повествование к своеобразной системе. За основу системы Карамзин берет историю государства, Болховитинов — историю иерархии»31. По мнению Солнцева, в работах митрополита Евгения исторический процесс является механическим взаимодействием таких фактов, через познание которых достигается раскрытие действия Провидения в истории. Это первая работа, в которой взгляды Евгения рассматриваются как системные, основанные на богословской традиции. Однако ее существенным недостатком можно считать попытку автора вывести общеисторическую концепцию ученого-архиерея, основываясь преимущественно на его церковно-исторических трудах.
Сложившаяся историографическая традиция, отводящая Евгению Болхо-витинову роль «статистика науки», собирателя и библиографа, ставшего по воле обстоятельств митрополитом, не дает возможности составить его цельный образ. Разграничение и противопоставление церковной и светской сфер жизни и деятельности, характерное для более поздних периодов, не может быть применено к среде ученого монашества конца XVIII — первой трети XIX в., к которой
29Арефьева Н. Н. Богословские реминисценции в оде Г. Р. Державина «Христос». В связи с дружбой поэта и митрополита Евгения (Болховитинова) // Державинские чтения. Вып. 1: Сб. научных докладов. СПб., 1997. С. 35-52; Гиппиус А. А. Загадки Мстиславовой грамоты // М18с1е11апеа 81ауюа: Сб. статей к 70-летию Бориса Андреевича Успенского. М., 2008. С. 109129; Кочеткова Н. Д. Болховитинов — переводчик Луи Кокле // Западный сборник. СПб., 2011. С. 202-210; Калитин П. В. Краеугольный камень православной исторической науки // Митрополит Евгений (Болховитинов): Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина греко-российской церкви. М., 1995; Кузоро К. А. Изучение истории российским духовенством во второй половине XVIII — начале XIX века // Вестник ТГПУ. 2011. № 11. С. 21-26; Солнцев Н. И. Митрополит Евгений (Болховитинов) как историк // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского: Серия История. 2002. Вып. 1. С. 151-157; Солнцев Н. И. Понимание истории в богословской историографической традиции XVIII в. По историческим сочинениям митрополитов Евгения (Болховитинова) и Платона (Левши-на) // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. Серия: История. 2004. Вып. 1(3). С. 145-152; Н. Ю. Чиркова, Е. А. Шляпникова. Евгений Болховитинов-ученый и архиерей // Вопросы истории. 2000. № 11-12. С. 128-134; Страхова Я. А. Митрополит Амвросий (Подобедов) и митрополит Евгений (Болховитинов): реформа духовных училищ // Митрополит Санкт-Петербургский и Новгородский Амвросий (Подобедов). 1742-1818: Материалы научной конференции в Великом Новгороде. 13 сентября 2008 г. М., 2010. С. 118-127; Жер-вэ Н. Н. Усердный ревнитель просвещения // Древняя Русь во времени, в личностях, в идеях. СПб.; Казань, 2014. С. 198-222.
30 Солнцев. Митрополит Евгений (Болховитинов). С. 151-157; Он же. Понимание истории. С. 145-152.
31 Солнцев. Понимание истории ... С. 147.
принадлежал Евгений. В ней научное служение воспринималось в неразрывной связи с церковным. Понимание утраченной на сегодня интеллектуальной традиции, носителем которой являлся митрополит Евгений, позволяет выявить те мировоззренческие установки, на которых строились его научные и общественные взгляды. Достичь этого можно путем рассмотрения представлений ученого в контексте интеллектуальной и культурной среды, формировавшей их.
Такой средой для конца XVIII — первой четверти XIX в. было Просвещение. Просветительский характер трудов Евгения (Болховитинова) был отмечен еще дореволюционными исследователями. Профессор Киевской духовной академии В. Ф. Певницкий в работе "Проповеднические труды покойного митрополита Киевского Евгения" (1867) обратил внимание на общественную значимость церковных поучений митрополита Евгения. Заботясь о просвещении своей паствы, он вел непримиримую борьбу с царившими в народной среде предрассудками. Певницкий особо отметил заслуги Евгения Болховитинова в преодолении бытовавшего в начале XIX в. предубеждения против медицины вообще и прививания коровьей оспы в частности, что позволило сохранить многие жизни32.
Профессор Киевского университета богослов Н. А. Фаворов в «Речи, произнесенной на годичном торжественном собрании императорского университета св. Владимира 1867 года, 3-го сентября» вспоминал митрополита Евгения как одного из «великих деятелей в области общественного просвещения»33. Совершив обзор жизненного пути Евгения, автор подчеркнул его глубокую ученость, разносторонние труды и «неутомимую ревность к распространению в обществе полезных научных сведений»34.
Церковный историк, профессор КДА И. И. Малышевский в 1867 г. в сочинении «Деятельность митрополита Евгения в звании председателя конференции Киевской духовной академии» показал огромную роль Евгения Болхо-витинова в развитии науки и духовного просвещения путем создания первого ученого общества в Киеве. Малышевский утверждал, что Евгений «сколько сам был предан ученым трудам, столько же любил одушевлять и руководить в них других, менее опытных или начинающих деятелей науки»35. Он оказывал особое покровительство историческим исследованиям, филологическим трудам и переводческой деятельности студентов и преподавателей академии, заботился о создании библиотек, устройстве типографий, вникал в содержание учебных планов и материальные проблемы духовной школы. Как отметил Малышевский, Евгений позаботился о том, чтобы начатое им дело могло развиваться без его личного руководства, для чего учредил премию, присуждавшуюся как при его жизни, так и после его кончины за лучшие студенческие сочинения на исторические темы.
32 Певницкий В. Ф. Проповеднические труды покойного митрополита Киевского Евгения // Труды КДА. 1867. № 4. С. 26-34.
33 Фаворов Н. А. Речь, произнесенная на годичном торжественном собрании университета св. Владимира 1867 г., 3-го сентября // Труды КДА. 1867. № 3. С. 254.
34 Там же.
35 Малышевский И. И. Деятельность митрополита Евгения в звании председателя конференции Киевской духовной академии // Труды КДА. 1867. № 12. С. 572 -573.
Церковный историк, академик Санкт-Петербургской академии наук И. А. Чистович в 1894 г. в работе «Руководящие деятели духовного просвещения в России»36 рассмотрел участие митрополита Евгения в создании системы высшего и среднего духовного образования. Исследователь утверждал, что, являясь автором одного из проектов, легших в основу реформирования духовных училищ в 1808-1814 гг., Евгений Болховитинов настаивал на развитии научного направления в подготовке будущих церковнослужителей. Эту же линию Евгений настойчиво проводил в Киеве, добиваясь внедрения в учебную практику слушателей академии обязательного представления ими курсовых и выпускных диссертаций по разным направлениям обучения. Чистович в своем сочинении показал Евгения как далекого от церковной политики и высшего света кабинетного ученого, чьи интересы сосредотачивались преимущественно в области самостоятельных исследований, а также развития отечественной науки и об-разования37.
Следует отметить, что дореволюционные авторы рассматривали просветительскую деятельность Евгения как научную и образовательную. Вопрос о связи его трудов с идеологией эпохи Просвещения не ставился.
В советской историографии русское просветительство стало одним из предметов изучения. В центре внимания историков оказалась социальная сущность просветительской идеологии и ее связь с остальными течениями общественно-политической мысли в России. Исследователи советского периода внесли значительный вклад в разграничение понятий «русское Просвещение» и «русское просветительство», предложили различные варианты датировки этих явлений, был опубликован основной корпус источников, изучены биографические данные и взгляды отдельных просветителей38. Наряду с изучением общественно-политической, преимущественно антифеодальной, идеологии большинством советских историков некоторые авторы предлагали более широкий взгляд на Просвещение.
В вышедшей в 1983 г. «Истории русской культуры второй половины XVII — начала XIX в.» Б. И. Краснобаев представил Просвещение как «идеологию, мировоззрение, философские, идеологические, этические, эстетические представления, воплощавшиеся в различных формах научного, художественного и публицистического творчества»39.
И. И. Лещиловская в статье «Культура Просвещения в Центральной и Юго-Восточной Европе» (1985) предложила «рассматривать "Просвещение" как стадию в процессе формирования культуры нового исторического типа», под которой подразумевалась духовная культура как социальная система, включающая в
36 Чистович И. А. Руководящие деятели духовного просвещения в России в первой половине текущего столетия. Комиссия Духовных училищ. СПб., 1894.
37 Там же. С. 1-28, 214-257.
38 Подробнее об этом см.: Моряков В. И. Русское просветительство второй половины XVIП века. М., 1994. С. 8-14.
39 Краснобаев Б. И. История русской культуры второй половины XVII - начала XIX в. М., 1983. С. 175.
себя различные формы культурной жизни и освоение обществом духовных цен-ностей40.
Сосредотачиваясь преимущественно на общественно-политической тематике, советские историки практически не интересовались религиозной стороной русского просветительства вообще и ролью митрополита Евгения в нем в частности. В современной историографии изучение эпохи Просвещения начинает постепенно меняться в сторону выработки новых подходов к трактовке этого явления.
В 1994 г. В. И. Моряков в монографии «Русское просветительство второй половины XVIII века» продолжил магистральную линию советской историографии, определяя Просвещение как «тип общественного сознания периода перехода от феодализма к капитализму, комплекс общественно-политических, философских, культурных, художественных идей и представлений»41. С ним связано понятие просветительства как одного из направлений общественно-политической мысли эпохи Просвещения, антифеодальная идеология, характерная для зарождающейся русской буржуазии. Ее выразителями в силу российской специфики были не только представители дворянства, но и других сословий, имевших доступ к образованию42.
В начале XXI в. представления о просветительстве были расширены. В опубликованной в 2004 г. статье «Православное просвещение — оксюморон или историческая реальность?» О. А. Цапина, следуя традиции европейских исследований, сформировавшейся в последние десятилетия XX в., предложила рассматривать Просвещение не как монолитную идеологию, базирующуюся на принципах «великой триады» французских философов Монтескье, Вольтера и Руссо, а более широко, как интеллектуальное движение, основанное на гуманистическом оптимизме и сознательном отказе от слепого следования традиции. В этой связи духовенство, составлявшее «значительную часть пишущей и читающей публики», внесло большой вклад в развитие науки и утверждение принципов Просвещения, не противоречащих традиционной православной культуре43.
Эта же тема получила дальнейшее развитие в 2007 г. в монографии Ю. Н. Солонина «Духовенство в русском Просвещении». Автор показал, что духовное сословие в XVIII в. стало «составной частью общего просвещенческого процесса, а в ряде случаев и его активным побудителем, например в развитии и совершенствовании духовного образования, путем наполнения его новым содержанием, представленным европейской наукой и культурой»44. Солонин отметил также особую роль церковных деятелей в провинции, где просветительство было ориентировано на поддержку образования, развитие учебных заведений, создание
40 Лещиловская И. И. Культура Просвещения в Центральной и Юго-Восточной Европе // Вопросы истории. 1985. № 1. С. 74.
41 Моряков. Русское просветительство ... С. 14.
42 Там же. С. 14-18.
43 Цапина О. А. Православное просвещение — оксюморон или историческая реальность? // Европейское Просвещение и цивилизация России. М., 2004. С. 301-313.
44 Солонин Ю. Н. Духовенство в русском Просвещении // Вече: Журнал русской философии и культуры. Вып. 18. 2007. С. 71.
местной культурной и интеллектуальной среды45. Среди таких провинциальных центров просвещения исследователь назвал родину митрополита Евгения город Воронеж, не упоминая, однако, имени Е. А. Болховитинова, много потрудившегося в нем в качестве префекта и преподавателя местной семинарии.
В публикации С. В. Перевезенцева «Российские Вольтеры: просветительство XVIII в. и национальная идея» было продемонстрировано понимание того, что «просветительство — это не просто идеология буржуазии, а одна из главных форм выражения единого национального самосознания в новых социально-экономических и политических условиях»46. Русские просветители поддерживали государство, так как видели в нем примиряющую и объединяющую разнородные устремления силу, способную направить их к достижению общественного блага. Вследствие этого антифеодальная и антикрепостническая критика государственных устоев отходила на второй план. Перевезенцев утверждает, что в большей мере русских просветителей интересовали проблемы образования и науки, с помощью которых решались задачи преобразования окружающего мира. Отсутствие конкретных авторских указаний на круг лиц, которых он называет русскими просветителями, создает ощущение неопределенности самого понятия.
А. Я. Страхова в статье «Митрополит Амвросий (Подобедов) и митрополит Евгений (Болховитинов): реформа духовных училищ» возвращается к тщательно разработанному в дореволюционной историографии вопросу о духовно-учебной реформе начала XIX в. Страхова подчеркивает, что Евгений был не только создателем проекта, но и инициатором этой реформы, к идее которой он пришел благодаря характеру своего образования и педагогической деятельности на своей родине в Воронеже. «Он хотел, чтобы семинаристы не просто выучили предмет, зазубрили его, а научились думать, мыслить, обобщать»47, — считала Страхова. Таким образом, учебная деятельность Евгения рассматривалась в непосредственной связи с его ученой деятельностью.
В статье «Русская проповедь XVIII в. как источник знаний о ценностных ориентациях русского человека "духовного чина"» А. И. Есюков указал на складывание в среде духовенства под влиянием просветительской идеологии нового понимания отношения человека к себе самому, что выразилось в признании естественности и необходимости самоуважения и заботы о себе. Это утверждение автора основывается среди прочего на анализе проповедей митрополита Евгения, который предлагал не копить богатства, а употреблять их «на просвещение ума» и «улучшение сердец» своих детей, что должно было послужить воспитанию детей в духе трудолюбия, человеколюбия и благотворительности48.
45 Солонин. Указ. соч. С. 106.
46 Перевезенцев С. В. Российские Вольтеры: просветительство XVIII в. и национальная идея. URL:http://www.porta1-s1ovo.ru/history/35121.php?ELEMENT_ГО=35121(дата обращения 30.12. 2016).
47 Страхова Я. А. Митрополит Амвросий (Подобедов) и митрополит Евгений (Болховитинов): реформа духовных училищ // Митрополит Санкт-Петербургский и Новгородский Амвросий (Подобедов). 1742-1818: Материалы научной конференции в Великом Новгороде. 13 сентября 2008 г. М., 2010. С. 119.
48 Есюков А. И. Русская проповедь XVIII в. как источник знаний о ценностных ориентациях русского человека «духовного чина» // Вестник РУДН. Серия: История России. 2010. № 1. С. 27.
Русскому религиозному просветительству посвятила свое исследование Э. К. Виртшафтер. В опубликованном в 2012 г. докладе «Религия и просвещение в екатерининской России: учение митрополита Платона»49, основанном на монографии «Religion and Enlightenment in Catherinian Russia: The Teachings of Metropolitan Platon»50 (2013), Виртшафтер утверждала, что церковные интеллектуалы конца XVIII — первой четверти XIX в. оказались способны совершить синтез церковного учения и европейских идей, предлагая обществу православное осмысление идей равенства, нравственного совершенствования, социального прогресса.
Таким образом, в основу представлений о митрополите Евгении, сформировавшемся как ученый и просветитель еще в XVIII в. и до конца своих дней развивавшем свою разностороннюю научную и образовательную деятельность в этом русле, положены работы дореволюционных авторов. В советской историографии закрепилось мнение о нем как о светском по своим взглядам и предпочтениям деятеле, ставшем митрополитом в силу сложившихся обстоятельств. В последние годы авторами предпринимаются попытки вписать отдельные направления деятельности ученого в контекст русского религиозного просветительства, однако цельная картина пока не сложилась. Исследование мировоззренческих установок митрополита Евгения как одного из представителей ученого монашества, внесшего существенный вклад в развитие как религиозной, так и светской культуры XIX в., позволит создать завершенный образ ученого-архиерея.
Ключевые слова: историография, историческая наука, краеведение, образование, реформа духовных школ, ученое монашество, русское религиозное просветительство.
Список литературы
Бестужев-Рюмин К. Н. Евгений Болховитинов // Энциклопедический словарь, составленный русскими учеными и литераторами. СПб., 1863. Т. 1, отд. II. С. 17—19. Болховитинов (1767—1837). Жизнь и творчество. Энциклопедический словарь. Воронеж, 1998.
Виртшафтер Э. К. Религия и просвещение в екатерининской России: учение митрополита Платона // ГИИМ: Доклады по истории XVIII и XIX вв. http://www.perspectivia.net/ publikationen/vortraege-moskau/wirtschafter_religion. Есюков А. И. Русская проповедь XVIII в. как источник знаний о ценностных ориентациях русского человека «духовного чина» // Вестник РУДН. Серия: История России. 2010, № 1. С. 18-41.
Ивановский А. Д. Черты из жизни митрополита Евгения: материалы для биографии // Высокопреосвященный Евгений, митрополит Киевский и Галицкий. Сборник материалов для биографии митрополита Евгения, изданный в память столетнего юбилея его рождения 18 декабря 1767-1867 гг. СПб., 1871. С. 17-121. Иконников В. С. Опыт русской историографии. Т. 1. Киев, 1891.
49 Виртшафтер Э. К. Религия и просвещение в екатерининской России: учение митрополита Платона // ГИИМ: Доклады по истории XVIII и XIX вв. URL:http://www.perspectivia.net/ publikationen/vortraege-moskau/wirtschafter_religion (дата обращения 25.03. 2017).
50 Elise Kimerling Wirtshafter. Religion and Enlightenment in Catherinian Russia: The Teachings of Metropolitan Platon. Northen Illinois University Press, 2013.
Козлов В. П. Колумбы российских древностей. М. 1981.
Краснобаев Б. И. История русской культуры второй половины XVII-начала XIX в. М., 1983.
Лещиловская И. И. Культура Просвещения в Центральной и Юго-Восточной Европе // Вопросы истории. 1985. № 1. С. 69-82.
Малышевский И. И. Деятельность митрополита Евгения в звании председателя конференции Киевской духовной академии // Труды КДА. 1867, № 12. С. 567-650.
Милюков П. Н. Главные течения русской исторической мысли. Т. 1. М., 1897.
Митрополит Евгений (Евфимий Болховитинов) // Русские портреты XVIII и XIX столетий. Т IV. Вып. 3. СПб., 1908. № 71.
Моряков В. И. Русское просветительство второй половины XVIII века. М., 1994.
Перевезенцев С. В. Российские Вольтеры: просветительство XVIII в. и национальная идея // http://www.portal-slovo.ru/history/35121.php?ELEMENT_ID=35121. Дата обращения. 30.12.2016.
Пештич С. Л. Русская историография XVIII в. Ч. I. Л., 1961; Ч. II. Л., 1965; Ч. III. Л., 1971.
Погодин М. П. Из путевых заметок. Вологда // Москвитянин. 1842. № 8. С. 255-256.
Погодин М. П. Судьбы археологии в России // ЖМНП. 1869. Ч. CXLV. С. 24-47.
Полетаев Н. И. Разработка русской исторической науки в первой половине XIX столетия. СПб., 1892.
Пономарев С. И. Материалы для биографии митрополита Евгения // Труды КДА. 1867. № 8. С. 293-353.
Прот. Георгий Флоровский. Пути русского богословия. М., 2009.
СолнцевН. И. Понимание истории в богословской историографической традиции XVIII в. По историческим сочинениям митрополитов Евгения (Болховитинова) и Платона (Левшина) // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. Серия: История. 2004. Вып. 1(3). С. 145-152.
Солонин Ю. Н. Духовенство в русском Просвещении // Вече. Журнал русской философии и культуры. Вып. 18. 2007. С. 46-129.
Срезневский И. И. Воспоминание о научной деятельности Евгения, митрополита Киев-скаго // СбОРЯС АН. Т. 5. Вып. 1. СПб., 1868. С. 1-64.
Страхова Я. А. Митрополит Амвросий (Подобедов) и митрополит Евгений (Болховитинов): реформа духовных училищ // Митрополит Санкт-Петербургский и Новгородский Амвросий (Подобедов). 1742-1818. Материалы научной конференции в Великом Новгороде. 13 сентября 2008 г. М., 2010. С. 118-127.
Тихонравов Н. С. Киевский митрополит Евгений Болховитинов // Русский вестник. 1869. № 5. С. 5-38.
Фаворов Н. А. Речь, произнесенная на годичном торжественном собрании университета св. Владимира 1867 г., 5 сентября // Труды КДА. 1867. № 3. С. 282-283.
Филарет (Гумилевский), архиеп. Обзор русской духовной литературы. Ч. II. СПб., 1861.
Цапина О. А. Православное просвещение — оксюморон или историческая реальность? // Европейское Просвещение и цивилизация России. М., 2004. С. 301-313.
Чистович И. А. Руководящие деятели духовного просвещения в России в первой половине текущего столетия. Комиссия Духовных училищ. СПб., 1894.
Шмидт С. О. Е. А. Болховитинов и становление науки российской истории // Из истории Воронежского края. Вып. 9. Воронеж, 2001. С. 4-15.
Шмурло Е. Ф. Митрополит Евгений как ученый. Ранние годы жизни. 1767-1804. СПб., 1888.
Сокращения
ГИИМ — Германский исторический институт в Москве ЖМНП — Журнал министерства народного просвещения КДА — Киевская духовная академия
СбОРЯС АН — Сборник Отделения русского языка и словесности Академии наук
This article deals with the history of study of Metropolitan Eugene Bolkhovitinov's heritage and aims to consider the key works that have shaped the image of Metropolitan Eugene as a scholar and enlightener. The first stage ofthe study of Metropolitan Eugene's heritage belongs to the period from his death to 1917. During this period, the range of key sources was formed and made available for further research, which constituted the basis for a number of studies of pre-revolutionary authors. Their works made up the ground for the study of Metropolitan Eugene as a scientist and enlightener that evolved in the 18th century and till the end of his days pursued his diverse scientific and educational objectives in the spirit of this century. The second stage is chronologically linked to the Soviet period (1917-1991), when the view of Eugene Bolkhovitinov was that of a secular academic who became metropolitan due to unavoidable circumstances. Soviet historians were mostly interested in Eugene's study of sources as well his local history studies. The third stage, belonging to our time, is marked by an increased interest of researchers in literary, church-historical, educational studies of Metropolitan Eugene. In recent years, the authors have tried to incorporate separate aspects of Metropolitan's academic activities into the context of Russian religious enlightenment, but the entire picture has not been developed so far. The study of Metropolitan Eugene's general views as those of a representative of scholarly monasticism who made a significant contribution to the development of both religious and secular culture of the 19th century will create an integrated image of the bishop-scholar.
Keywords: historiography, historical scholarship, study of local history, reform of theological schools, scholarly monasticism, Russian religious enlightenment.
St. Tikhon's University Review.
Series II: History. Russian Church History.
2017. Vol. 77. P. 78-93
Klochkova Marina Yurievna, Post Graduate student of the department of the Russian History in the XlXth century and the beginning of the XX th century Lomonosov Moscow State University, Teacher of the department of History of Russia at St. Tikhon's Orthodox University. 23 B Novokuznetskaya, Moscow 115184, Russian Federation.
mrk01@mail .ru
Metropolitan Eugene Bolkhovitinov
as a Scholar and Enlightener: The History of Study of his Heritage
M. Klochkova
References
Sarbei V. G., ed., Bolkhovitinov (1767-1837). Zhizn' i tvorchestvo. Entsiklopedicheskii slo-var', Voronezh, 1998.
Esiukov A. I., "Russkaia propoved' XVIII v. kak istochnik znanii o tsennostnykh orien-tatsiiakh russkogo cheloveka «dukhovnogo china»", in: Vestnik RUDN, Seriia: Istoriia Rossii, 1, 2010, 18-41.
Kozlov V. P., Kolumby rossiiskikh drevnostei, Moscow, 1981.
Krasnobaev B. I., Istoriia russkoi kul'tury vtoroi poloviny XVII — nachala XIX v., Moscow, 1983.
Leshchilovskaia I. I. "Kul'tura Prosveshcheniia v Tsentral'noi i Iugo-Vostochnoi Evrope", in: Voprosy istorii, 1, 1985, 69-82.
Moriakov V. I., Russkoe prosvetitel'stvo vtoroi poloviny XVIIIveka, Moscow, 1994.
Perevezentsev S. V., "Rossiiskie Vol'tery: prosvetitel'stvo XVIII v. i natsional'naia ideia", available at: http://www.portal-slovo.ru/history/35121.php?ELEMENT_ ID=35121 (30.12.2016).
Peshtich S. L., Russkaia istoriografiia XVIII v., Leningrad, I-III, 1961, 1965, 1971.
Georgii Florovskii, prot., Puti russkogo bo-gosloviia, Moscow, 2009.
Shmidt S. O., "E. A. Bolkhovitinov i stanov-lenie nauki rossiiskoi istorii", in: Iz istorii Voronezhskogo kraia, Voronezh, 9, 2001, 4-15.
Solntsev N. I., "Ponimanie istorii v bo-goslovskoi istoriograficheskoi traditsii XVIII v. Po istoricheskim sochineniiam mi-tropolitov Evgeniia (Bolkhovitinova) i Pla-tona (Levshina)", in: Vestnik Nizhegorod-skogo universiteta im. N. I. Lobachevskogo, Seriia: Istoriia, 1/3, 2004, 145-152.
Solonin I. N., "Dukhovenstvo v russkom Pros-veshchenii", in: Veche. Zhurnal russkoi filo-sofii i kul'tury, 18, 2007, 46-129.
Strakhova Ia. A., "Mitropolit Amvrosii (Podo-bedov) i mitropolit Evgenii (Bolkhovitinov): reforma dukhovnykh uchilishch", in: Mitropolit Sankt—Peterburgskii i Novgorodskii Amvrosii (Podobedov) 1742—1818. Materialy nauchnoi konferentsii v Velikom Novgorode. 13 sentiabria 2008g., Moscow, 2010, 118127.
Tsapina O. A., "Pravoslavnoe prosvesh-chenie — oksiumoron ili istoricheskaia real'nost'?", in: Evropeiskoe Prosveshchenie tsivilizatsiia Rossii, Moscow, 2004, 301313.
Wirtschafter E. K., "Religion and enlightenment in Catherine's Russia: the teachings of Metropolitan Platon", in: GHIM: Reports on the history of the XVIII and XIX centuries, available at: http://www.perspectivia. net/publikationen/vortraege-moskau/ wirtschafter_religion (30.12.2016).
