CC BY
116
УДК 930:27-9
К. А. Кузоро
ИЗУЧЕНИЕ ИСТОРИИ РОССИЙСКИМ ДУХОВЕНСТВОМ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII - НАЧАЛЕ XIX ВЕКА
Статья посвящена изучению периода становления церковной исторической науки. На примере произведений митрополита Платона (Левшина), митрополита Евгения (Болховитинова), архимандрита Иннокентия (Смирнова) выявлены общие закономерности и отличия исторических сочинений, их связь со светской исторической наукой и общественной мыслью.
Ключевые слова: церковная историческая наука, историография, эпоха Просвещения.
История является неотъемлемой составляющей духовного образования и науки. Но занимаемое ею сейчас важное место в духовном образовании она приобрела не сразу, поэтому представляется небезынтересным проследить путь ее первоначального формирования и развития.
История была введена в круг изучаемых в духовных образовательных учреждениях дисциплин еще Духовным регламентом 1721 г., но воспринималась при этом на протяжении всего XVIII в. не как самостоятельная наука, а как вспомогательная дисциплина. Возрастание серьезного интереса к отечественной истории стало одним из наиболее характерных явлений духовной жизни конца XVIII - начала XIX в. От истории теперь ожидали не только описания прошлого, но и объяснения его, советов и решений по злободневным политическим и социальным вопросам. Исторические события впервые начали рассматриваться «в качестве системы, некоего значимого единства» [1, с. 94].
В качестве отличительной черты времени следует отметить внимание к историческому источнику. Если раньше исторические труды являлись достоянием лишь авторов и небольшого круга их знакомых, то теперь они были призваны просвещать, и поэтому именно в царствование Екатерины II было положено начало публикации исторических сочинений. Собиранием, публикацией и изучением исторических памятников, превратившимся в это время в дело государственной важности и в то же время в самостоятельное направление научной деятельности, занимались Н. И. Новиков, Н. Н. Бан-тыш-Каменский, А. И. Мусин-Пушкин, Н. М. Карамзин.
Рубеж XVIII-XIX вв. в развитии отечественной историографии явился временем критического осмысления ее состояния и определения нового отношения к историческому знанию, именно тогда возникла отдельная отрасль исторической науки -история церкви.
Рассмотрим труды трех духовных писателей, стоявших у основания церковной исторической науки: митрополита Московского и Калужского Платона (мирское имя - Петр Георгиевич Левшин,
1737-1812); митрополита Киевского и Галицкого Евгения (Евфимий Алексеевич Болховитинов, 1767-1837) и епископа Пензенского и Саратовского Иннокентия (Илларион Дмитриевич Егоров, 1784-1819).
Будущий митрополит Платон образование получил в Славяно-греко-латинской академии, преобразованной позднее в Московскую духовную академию. Дореволюционные историки отмечали его отличные природные способности, склонность к уединению и научным занятиям, особый интерес к истории и географии [2]. После окончания обучения он был оставлен преподавателем теории поэтического искусства и греческого языка, через год Петр Левшин был переведен учителем риторики и катехизатором в Троицкую семинарию. В 1758 г. в Троице-Сергиевой лавре он принимает монашество, спустя три года становится ректором семинарии и преподавателем богословских наук.
В области исторической науки митрополит Платон знаменит «Увещанием к раскольникам» (1765) и «Краткой церковной российской историей» (1805), представляющей первый опыт систематической разработки истории русской православной церкви. Талант митрополита проявился и в его блестящих проповедях, катехизисах, автобиографии, путевых записях.
Митрополит Платон успел испытать мировоззренческое воздействие просветительских идей времен Екатерины II. Организуя духовные школы (знаменитая Вифанская семинария, духовные училища в Николо-Перервинском, Саввино-Звениго-родском и Лаврентьевском монастырях Московской епархии), митрополит ставил задачу - воспитать новое поколение служителей церкви. Он полагал, что священнослужитель должен быть гармонично и всесторонне развит, при этом изучение богословских дисциплин должно сочетаться с общеобразовательными дисциплинами, а успехи в науках - с нравственным совершенствованием.
Современные историки, изучающие биографию митрополита Платона, пишут о нем не столь восторженно, как их дореволюционные предшественники. Но, тем не менее, и они признают, что
митрополит заслуживает репутацию одного из самых просвещенных и образованных людей своей эпохи [3].
Поводом к написанию «Краткой церковной российской истории» для митрополита Платона явилась необходимость создания современного, специализированного, обобщающего учебного пособия по церковной истории для учащихся открытой им в Московской духовной академии кафедры истории русской церкви: «Побуждением же к написанию сей церковной истории наиболее было то, что в училищах духовных предписывано было, чтоб обучать церковной истории, и оная хотя и была обучаема... особенной Российской церковной истории доселе не было» [4, с. 9].
Автор находит необходимым предупредить читателя, что его сочинение является несовершенным; ссылаясь на свой преклонный возраст (68 лет), просит читателя извинить его за допущенные ошибки. Но, как отмечает митрополит, «по неимению доселе никакой церковной Российской истории, послужит она в духовных училищах и некоторой пользе, хотя и на время; а тем, кои просвещеннее, и с большим в сию материю вниманием взойдут, подаст она случай обстоятельнее и исправнее издать Российскую церковную историю» [4, с. 11].
Хронологические рамки «Краткой церковной российской истории» охватывают период с VII— VIII вв. до рубежа XVIII—XIX вв. Отчетливо просматривается свойственный историкам века Просвещения «энциклопедизм»: стремление объединить в одном сочинении все исторические периоды, представить целостную картину исторического развития.
Митрополит Платон указывает источники, на ко -торые опирался при работе над своим трудом: это Летописцы, Степенные книги, «Повесть о Троицкой осаде» Авраамия Палицына, «История Российская» В. Н. Татищева, «История Российская с древнейших времен» М. М. Щербатова, «Древняя Российская Вивлиофика» — издание письменных памятников по истории России (ярлыков, грамот, летописей и др.), предпринятое просветителем Н. И. Новиковым.
В большинстве случаев ссылки на источники митрополит Платон не делал, извиняясь своими преклонными летами и «болезненным припадками». Он писал: «Я сам от себя ничего не выдумывал. Кто пожелает потрудиться помянутые летописцы прочесть, в них все писаное мною найдет, кроме моих собственных, в некоторых местах рассуждений. Также не ручаюсь я и за хронологию, чтоб везде все годы положены были в самой точности. Ибо и в самых Летописцах премногие в годах сретаются разности, которые все приводить в согласие почел делом не моих сил; да и хронология требует особого подвига» [4, с. 14].
В своем сочинении митрополит Платон пытается реконструировать, делать собственные предположения. Так, рассуждая о язычестве, он обращается к этимологии слова «Бог»: «Имя Бог, по всей вероятности, происходит от слова бой; а бой происходит от бию, поражаю. И сие понятие о Боге есть свойственно почти всем народам, которые всегда Бога представляли, яко всесильного, яко мо-гущаго страшными казнями и сотрясением карать всех человеков и все твари» [4, с. 5].
Нередко предположения делались в соответствии с политическими взглядами и убеждениями митрополита Платона. Как известно, он поддерживал политику секуляризации монастырских земель. Это нашло отражение и в «Краткой церковной российской истории», где митрополит пишет о том, что преподобный Сергий Радонежский принял в дар земли от князя Дмитрия Донского, лишь потому, что «не хотел Сергий неприятием оскорбить веры Димитриевой и что он таковое даяние не к себе относил, но к устроению обители и к снабде-нию странных и неимущих. Ежели то после него, не так было употребляемо, как надлежало, от сего чужд был праведный муж» [4, с. 213].
Но при этом в сочинении митрополита Платона предположения всегда оставались именно предположениями, и на то, чтобы стать фактами, они не претендовали.
Отдельные исторические вопросы митрополит Платон стремится рассмотреть детально и критически. К примеру, такой основополагающий вопрос, как распространение христианства на Руси, он исследует, руководствуясь разными источниками: «Нестор пишет, что Святый Апостол Андрей приходил через Евксинское море и Днепр в Киев, и там на горах поставил крест, прорекши, что там имеет быть христианство; потом тем же Днепром доплыв того места, где ныне Новгород» [4, с. 11]. Другие историки - Евсевий и Дорофей - писали, что апостол Андрей «кроме других народов, обитающих в Азии и в Греции, проповедовал скифам... Но какие именно были сии скифы, и в каких местах, сие требует особенного испытания» [4, с. 12]. При этом сам Платон утверждал, что доказательств посещения Киева и Новгорода апостолом Андреем нет. Как считает автор, уверенно говорить о распространении христианства на Руси можно начиная лишь с периода правления княгини Ольги. Это важно отметить, поскольку церковные историки более позднего периода иногда принимали на веру легенду о посещении Киевской Руси апостолом Андреем.
Но в других случаях митрополит мог выдать легенду за исторический факт. Например, известнейшую легенду о выборе веры князем Владимиром. По легенде, в христианской церкви князь Влади-
мир увидел изображение Страшного суда, где живо и выразительно были представлены праведники, идущие в рай, и осужденные на вечную муку грешники: «Сие тронуло Владимира до глубины души, и он созная себя по совести во многих пороках и беззакониях суща, от всей внутренности воздохнул и сказал: добро сим одесную, а сим горе ошуюю грешникам» [4, с. 21—22]. Таким образом, митрополит Платон одни легенды принимал критически, другие брал на веру.
Без какой-либо критики он мог присоединиться к мнениям историков, особенно, если это касалось событий «гражданской» истории: «Как о скончавшемся царе (Иоанне IV. — К. К.) судить, сие уже в новейших светских Летописателях довольно объяснено» [5, с. 86]. Или, к примеру, «а в 1641 году преставился Святейший патриарх Иоасаф. Какие же его были деяния, в Летописцах не обрел» [5, с. 231].
Для утверждения истинности христианства и преследуя просветительские и воспитательные цели, митрополит иногда игнорировал факты, не вписывающиеся в его историческую концепцию. Так о христианизации Древней Руси он писал: «Присем приметить надлежит, что народ, по велению Владимирову, тотчас без всякого сопротивления или роптания оставил прежнюю свою веру языческую, и принял христианскую. А из сего видно, что оное языческое служение никакого в сердце их не имело уверения и твердости, а состояло только в одной наружности» [4, с. 32]. Очевидно, многовековое противостояние языческой веры и христианства автор предпочел не замечать.
Митрополит Платон прилагает к тексту «Краткой церковной российской истории» различные документы, выдержки из Летописца («О поставлении на великое княжение внука Великого князя Димитрия Иоанновича»), речи Иоанна IV, митрополита Макария Московского, «Три слова» преподобного Максима Грека, что вполне соответствовало духу времени — зарождению и развитию интереса к историческому источнику.
В качестве одного из бесспорных положительных последствий крещения Руси митрополит видел то, что христианство привело «ко умножению просвещения в русском народе, тогда невежественном» [4, с. 35]. Под «надзиранием» епископов открывались училища, в которых детей обучали чтению и письму. Вероятно (и вполне обоснованно), митрополит Платон видел себя продолжателем этого учительного служения православной церкви. Но при этом он отмечал, что всегда «были князи и другие властелины не сведущие, и духом Евангелия не были просвещены. У многих вера состояла только в одной наружности, в одних внешних обрядах; переменен наружной вид, но не переменилась душа» [4, с. 126].
Автор осуждает «игру человеческих страстей», в назидание приводит примеры смелых, честных, доблестных христиан, с любовью пишет он о святых благоверных князьях Александре Невском и Михаиле Черниговском, о «любителе простоты» святом преподобном Сергии Радонежском. В правителях митрополит ценил мудрость, смирение, рассудительность. Митрополит Платон в качестве примера высокой нравственности, честности, благородства приводит жизнь духовенства времен Смуты XVII столетия: «А многие архиереи, монахи же почти все, явно обличали самозванцев, и им не покорялись, и чрез то многие испили смертную чашу: однако оставили по себе вечную память, и явное доказательство подали, колико твердая государству подпора есть духовенство» [5, с. 203]. Здесь мы видим еще одну важную мысль, стержнем проходящую через все произведение, — государственная власть и церковь связаны между собой и нераздельны.
Считая первостепенной воспитательную роль истории, митрополит Платон надеется, что его труд послужит к «пользе и наставлению юношества, в духовных училищах наших обучаемого, дабы они, подражая древним духовным святым мужам, не столь, по Апостолу, в научении странна, и различна прилагали, сколь добродетелю и благодатию утверждали бы сердца свои» [4, с. 19].
Сочинение митрополита Платона стало актуальным и своевременным — действительно, в начале XIX столетия опыт полного и систематического описания церковной истории был необходим. Следует отметить, митрополит очень умело соединял в своем сочинении события светской и церковной истории. «Гражданская» история не заслоняла собой церковную, а излагалась в той мере, в какой была необходима для того, чтобы события церковной истории оказались вписанными в общий контекст развития государства и стали понятными читателю.
Еще один «неутомимо-усердный деятель на поле науки» [6, с. 237] Евгений (Болховитинов) окончил Воронежскую духовную семинарию, затем поступил в Московскую духовную академию. В академии Евгений (Болховитинов) изучал полный курс философии и богословия, греческий и французский языки. Кроме этого, Евгений посещал лекции в Московском университете по всеобщей нравственной философии и политике, опытной физике, всеобщей истории, французскому красноречию и немецкому языку. Будущий историк имел широкий кругозор, был в курсе тенденций российской и европейской науки, литературы, философии. Становлению интереса к науке во многом способствовало его знакомство с известным историком, археографом, архивистом Н. Н. Бан-
тыш-Каменским, проделавшим огромную работу по сбору, систематизации, публикации исторических документов.
Евгений (Болховитинов) окончил Московскую духовную академию в 1788 г. После окончания был направлен в Воронежскую духовную семинарию преподавателем риторики, греческого языка, курса греческих и римских древностей, церковной истории и философии. В 1796 г. произведен в сан протоиерея, немного позже назначен префектом (инспектором) семинарии. В 1799 г. овдовел, был вызван в Санкт-Петербург для занятия места префекта духовной академии. В марте 1800 г. он принял в Санкт-Петербурге монашество. В 1822 г. Евгений (Болховитинов) был назначен митрополитом Киевским и Галицким.
Евгений (Болховитинов) написал множество трудов на самые разнообразные темы: «Историческое, географическое и экономическое описание Воронежской губернии, собранное из историй архивных записок и сказаний», «Новая латинская азбука», «О свойствах и действии воздуха», «О трудности естественного богопознания», «Рассуждение о надобности греческого языка для богословия и об особенной пользе его для российского языка», «Полное описание жизни Тихона, епископа Воронежского» «Историческое рассуждение об алтарных украшениях», «Исторические разговоры о древностях Великого Новгорода», «О древностях вологодских и зырянских», «Летопись древнего славянского города Изборска», «История КиевоПечерской лавры и ее описание» и множество других работ.
Как отмечают исследователи, в Воронеже была предпринята попытка написать «Российскую историю», но работа не была закончена, вероятно, «некоторой причиной этого послужили недостаток материалов и нужных пособий и положение провинциального работника», и в дальнейшем Евгений (Болховитинов) предпочитал заниматься историей «отдельных краев или предметов» [7, с. 18]. Следует отметить, что автор стремился исходить из имеющегося материала, а не домысливать факты.
Первое место в деятельности митрополита Евгения занимало краеведение: везде, где бы он ни был, стремился привести в порядок местные архивы, отыскать и опубликовать неизвестные ранее исторические материалы. По аналогии со светскими научными обществами, участником которых он был (кружки Н. П. Румянцева, Н. И. Новикова), митрополит создавал научные кружки при духовных учебных заведениях Воронежа и Киева.
Несмотря на занятость, митрополит сам ездил по монастырям, руководил археологическими раскопками Десятинной церкви в Киеве, разбирал архивы, исследовал рукописи, по его распоряжению
«в архиерейский дом целыми возами доставляли разного рода архивный материал, среди которого находились памятники русской письменности» [8, с. 412].
Еще один научный интерес митрополита — биографии духовных и светских писателей. Работая над составлением «Словаря российских писателей, соотечественников и чужестранцев, писавших в России», автор помещал в нем «биографические, а особенно ученые обстоятельства авторов» [9,
с. 10]. Часть биографий он заимствовал из «Опыта исторического словаря о российских писателях» (1772) Н. И. Новикова, но при этом тщательно их перерабатывал, стараясь определить значение и место каждого писателя в литературной и научной жизни России. Первый том словаря митрополита Евгения с краткими и точными статьями, явившимися результатом большой проделанной работы, вышел в 1838 г.
В целом взгляд митрополита на историю таков: «История. должна быть повествованием, собранием фактов, имен, без субъективного отношения к этому собранию» [8, с. 413]. Вследствие этого труды митрополита носили летописный, описательный характер, где автор приводил преимущественно факты и цифры, а не их объяснение. Если митрополит Платон морализировал в своих трудах, то митрополит Евгений стремился транслировать новое знание, опубликовать новый материал, рассказать читателю об исторических событиях. В приложениях к его трудам находили место извлечения из старинных памятников письменности, вновь открытых архивных материалов. К примеру, в приложении к «Историческим разговорам о древностях Великого Новгорода» (1808) опубликованы «Прибавление первое о древних улицах Великого Новгорода», «Прибавление второе о древних монастырях и церквах Новгородских в самом городе и около него находившихся», «Прибавление третье о пятинах Новгородских» [10, с. 71—98].
Современники обвиняли митрополита в поверхностности, недостаточно тщательной разработке избранных им тем, но в его стремлении охватить такой широкий спектр тем и сюжетов, иначе было невозможно. Несмотря на имеющиеся недостатки, его заслуга как историка и собирателя источников чрезвычайно велика. Занимаясь собиранием и первичной обработкой материалов, он внес вклад в развитие исторической науки, подготавливая основу для следующих за ним поколений ученых. Известный русский филолог-славист И. И. Срезневский писал о митрополите Евгении: «Научной деятельности посвятил он все свое время, со стойкостью и прямотой, заслуживающей подражания. Начал ее в то время, когда строгих научных исследований у нас почти не было; продолжал с тем же
успехом и тогда, когда они стали появляться все чаще и чаще; продолжал до последних лет долгой жизни с прежней юношеской любовью; как благородный труженик науки и честный Русский, радуясь всякому новому труду, и пользуясь своим положением для поддержания и успеха таких трудов, помогал им своими советами и указаниями, своими работами, своим влиянием на других» [9, с. 2].
Историк, поставивший перед собой цель — изучить историю не только российской, но и зарубежных церквей, Иннокентий (Смирнов) родился в 1784 г. в селе Павлове Московской губернии (в настоящее время — город Павлов Посад). Как и большинство детей из семей духовенства, обучался в семинарии: сначала в Московской Перервинской, а затем в Троице-Сергиевой. Обучение в Перервинской духовной семинарии не могло оставить ее ученика равнодушным к личности ее основателя митрополита Платона: «Очевидно, что молодой Иннокентий был искренним почитателем митрополита Платона, их духовные качества и добродетели обнаруживали большое сходство» [11, с. 39].
С 1809 г. Иннокентий (Смирнов) преподавал философию в Троице-Сергиевой семинарии, а затем стал ее инспектором. В 1810 г. молодой монах был назначен игуменом сначала Николо-Угрешско-го монастыря, а затем Знаменского монастыря в Москве. В 1813 г. он стал профессором и ректором Санкт-Петербургской духовной семинарии. В 1814 г. Иннокентий был удостоен степени доктора богословских наук, награжден драгоценным наперсным крестом и орденом Св. Анны 2-й степени.
Самый масштабный исторический труд Иннокентия (Смирнова) — «Начертание церковной истории от библейских времен до XVIII века в пользу духовного юношества» (1817), служившее вплоть до 1860-х гг. учебным пособием по церковной истории в духовных учебных заведениях. Архимандриту Иннокентию принадлежит также «Богословие деятельное, подлежащее и практическое», «Опыт изъяснения первых двух псалмов», «Изъяснение Символа веры»; проповеди, отчасти изданные при жизни, отчасти напечатанные в духовном журнале «Странник» за 1863—1871 гг.; письма к духовным чадам, опубликованные в «Чтениях Московского общества истории и древностей» (1874). Собрание его сочинений издано в 1821 г. в Санкт-Петербурге.
В предисловии к «Начертанию церковной истории» автор пишет о своем понимании исторического процесса: «История Российской церкви есть повествование царства Христова в нашем Отечестве — в России. Следственно и предмет сей истории должен быть царствование Иисуса Христа — царя небесного в той стране, где мы живем; в тех местах и храмах, которые мы видим и осязаем» [12, с. 1].
Иннокентий (Смирнов) был критичен к источниковой базе и своему мастерству историка: история, как говорил он, «почерпнута из скудных источников, какие были на месте и во время Начертания, и притом такою рукою, которая не могла достигать до глубины духовной в событиях человеческих; по сему не могла и показывать их величия, разве в частях раздробленных. Читатель из сего должен заключить: 1) что ему самому надлежит искать источников, дабы обогатить историю церкви событиями; 2) что ему же самому в оных событиях надлежит открыть глубину путей Божи-их, коих темное око сочинителя не могло открыть, и даже приметить» [12, с. 1].
Критичен он был по скромности, смирению. Светские историки приблизились к этой критичности позже, на рубеже XIX—XX вв., когда пришло понимание, что история до конца непознаваема.
«Начертание церковной истории» носит фрагментарный, разрозненный характер, состоя из отдельных очерков, которые автор порой даже не пытается связать между собой: «Пустынножительство», «Печерский монастырь», «Достопамятные лица» и т. д. Архимандрит Иннокентий параллельно описывает события в разных странах — России, Швеции, Словении, Болгарии. Кроме непосредственно исторических событий, пишет и о разных «аномальных явлениях»: на страницах его сочинения находят место и «власянистая комета», «солнечные затмения», «кровавый дождь», «шестокрылая гусеница» и землетрясения, язвы, голод. Таким образом, церковная история для автора — это и история церковной иерархии, и «подвиги мужей благочестивых», и знамения, чудеса, обычаи, обряды, праздники, богослужения.
Иннокентий (Смирнов) обращается к достаточно широкому кругу источников — это и византийские писатели: Лев Философ, Георгий Кедрин, Василий Македонянин, и средневековые европейские: Мариан Шотландец, Адам Бременский, Чеза-ре Баронио. Среди российских источников присутствуют Кормчие книги, Четьи-Минеи, Требник патриарха Иоасафа, сочинения Максима Грека, Симеона Полоцкого, Афанасия Холмогорского. Обращается архимандрит и к трудам своих современников: митрополита Платона (Левшина), В. Н. Татищева, М. М. Щербатова, Н. И. Новикова.
Особенно подробно Иннокентий (Смирнов) останавливается на «Повести временных лет» «Нестора-киевлянина». Автора восхищает беспристрастие и основательность Нестора. Но Иннокентий (Смирнов) понимает эти качества по особому и находит их в том, что Нестор «описывал события с таким беспристрастием, какое может быть у писателя, взирающего на все земное, как на чуждое ему, с такою основательностью, какую можно на-
ходить в муже просвещенном и рассудительном. На общественные и обыкновенные события взирает как на такие происшествия, коих основание лежит не в одной человеческой воле, но и судьбах промысла, действующего приспособительно к волям человеческим» [12, с. 113—114].
Сам автор был далек от идеала беспристрастности: например, к католической церкви он относится с враждебностью и недоверием: «Поспешность, с коею она возрастала, не позволяет верить, чтобы уготовлялись ей христиане, разумеющие христианские обязанности» [12, с. 392]; лютеранская церковь в представлении историка — вообще «храмина, основанная на песке» [12, с. 551].
Помимо исторических событий, автор описывает «состояние учения о церкви», где в соответствии с хронологией перечисляет духовных писателей и их сочинения, что с определенной долей условности можно назвать подобием историографического обзора. Иннокентий (Смирнов) выделяет для каждого периода «более уважаемых» и «менее уважаемых», но упоминаемые труды не анализирует, а только называет.
Вырисовывается в сочинении и идеал историка: «Муж отличный в свое время дарованиями, учено-
стью и почестями, повествователь искренний, строгий в порядке и весьма назидательный для читателей» [12, с. 173—174]. Автор более всего ценит «ученость и изящество» в исторических сочинениях и, перечисляя «достопамятных» лиц церковной истории, на первое место ставит духовных писателей, а только за ними — пастырей.
Таким образом, во второй половине XVIII — начале XIX в. сформировались и утвердились два взгляда на сущность церковной истории.
В соответствии с первым история рассматривалась как источник нравоучительных примеров, которые историк должен был формулировать и предоставлять читателю. Изучение прошлого признавалось общественно полезным делом, способствующим нравственному воспитанию. Второй подход провозглашал, что история должна была нести знание, анализ, поиск закономерностей, а не моральную оценку, представлять собой последовательное и по возможности беспристрастное изложение фактов, осмысливать и интерпретировать которые надлежит уже самому читателю. Эти два подхода к церковной истории будут сосуществовать и в дальнейшем, противостоя и дополняя друг друга.
10
12
Список литературы
Рудковская И. Е. Терминологические предпочтения историографов позднего Просвещения (от Д. Юма до Н. М. Карамзина) II Вестн. Томского гос. пед. ун-та (Tomsk State Pedagogical University Bulletin ). 2010. Вып. 5 (95). С. 92-99.
Ховаковский В. Биографические очерки. Платон, митрополит Московский. СПб.: Изд-во тов-ва «Общественная польза», 1870. 65 с. Бессарабова Н. В. Мировоззрение и деятельность митрополита Платона (Левшина) II Вопросы истории. 2008. № 1. С. 141-147.
Платон (Левшин). Краткая российская церковная история. М.: Синодальная типография, 1823. Т. 1. 396 с.
Там же. Т. 2. 359 с.
Бычков А. Ф. О словарях русских писателей митрополита Евгения II Чтения 18 декабря 1867 года в память митрополита Киевского Евгения. СПб., 1868. С. 217-292.
Полетаев Н. Труды митрополита Киевского Евгения (Болховитинова) по истории Русской церкви. Казань: Университетская типография, 1889. 587 с.
Евгений (Евфимий Болховитинов) II Энциклопедический словарь: в 82 т. I Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон. СПб., 1893. Т. 11. С. 411-413. Срезневский И. И. Воспоминание о научной деятельности Евгения, митрополита Киевского II Чтения 18 декабря 1867 года в память митрополита Киевского Евгения. СПб., 1868. С. 1-64.
Евгений (Болховитинов). Исторические разговоры о древностях Великого Новгорода. М.: Губернская типография Решетникова, 1808. 99 с.
Зелев С. В. Святитель Иннокентий, епископ Пензенский и Саратовский - выпускник Перервинской духовной семинарии II Платоновские чтения. Сб. мат-лов конф. М., 2007. С. 38-44.
Иннокентий (Смирнов). Начертание церковной истории от библейских времен до XVIII века в пользу духовного юношества. М.: Синодальная типография, 1834. 564 с.
Кузоро К. А., кандидат исторических наук, старший преподаватель.
Томский государственный университет.
Пр. Ленина, 36, Томск, Россия, 634050.
E-mail: [email protected]
Материал поступил в редакцию 17.02.2011.
K. A. Kuzoro
HISTORY STUDYING BY THE RUSSIAN CLERGY IN THE SECOND HALF OF THE 18TH - BEGINNING
OF THE 20TH CENTURIES
This article is devoted to the study of the period of establishment of ecclesiastical historical science. The general laws and differences of historical compositions (for examples, works by metropolitan Platon (Levshin), metropolitan Eugene (Bolkhovitinov), archimandrite Innokentii (Smirnov), communication with secular historical science and public ideology are revealed.
Key words: ecclesiastical historical science, historiography, the Age of the Enlightenment.
Tomsk State University.
Pr. Lenina, 36, Tomsk, Russia, 634050.
E-mail : [email protected]
