CC BY
133
С учетом вышесказанного категорию «терроризм» можно определить следующим образом:
Терроризм - это особая система взглядов и идей по поводу средств и методов достижения власти радикально настроенными субъектами политики, основанная на идеологических, теоретических или религиозных аргументах и использующая различные каналы информации для пропаганды своих действий.
Категорией «террористичекая деятельность» обозначается деятельностная составляющая террора как социального явления.
Сущностными характеристиками террористической деятельности являются:
- скрытость планирования, подготовки и осуществления насильственных действий по отношению к объектам террора;
- изменение социальных отношений в результате данной деятельности;
- использование новейших практических разработок, технологий, средств и методов осуществления задуманных действий, опираясь при этом на теорию и идеологию террора.
Таким образом, категорией «террористическая деятельность» обозначается определенная система практического применения средств, методов и технологий насилия, направленная на физическое уничтожение объектов террора или причинение им вреда, а также на изменение социальных отношений, характеризующаяся скры-тостью планирования, подготовки и осуществления задуманных действий с использованием передовых разработок теории и идеологии террора.
В заключение хотелось бы отметить, что предложенный подход к категориям «террор», «терроризм» и «террористическая деятельность» позволяет избавиться от категориальной путаницы, возникающей все чаще при исследовании данных социальных явлений современности.
Примечания:
1. Будницкий О. В. Терроризм: история и современность. М., 2002. С.2.
2. Wilkinson P. Terrorism Versus Democracy. London: Frank Cass, 2001. P. 242.
3. Основы противодействия терроризму: учеб. пособие/ Под ред. Я.Д. Вишнякова. М.: Издательский центр «Академия», 2006. С. 158.
4. Новейший философский словарь. М., 2005. С. 538.
М.В. Юданова
МИФОЛОГИЯ В РОМАНАХ Г.Л.ОЛДИ «ГЕРОЙ ДОЛЖЕН БЫТЬ ОДИН» И «ОДИССЕЙ, СЫН ЛАЭРТА»
Современная фантастика включает в себя много направлений. Сейчас никого не удивишь криптоисторией, киберпанком, либерпанком, альтернативной историей или мифологической фантастикой.
Под ярким псевдонимом «сэр Генри Лайон Олди» скрываются два харьковских автора - Д. Громов и О. Ладыженский. Сюжеты их романов и рассказов не поддаются простому пересказу. Ведь миры, создаваемые Д. Громовым и О. Ладыженским, целенаправленно не завершены. А вещи одухотворенны так же, как и люди. Причём определяющим фактором является их сущность.
Одним из направлений, в котором работают эти писатели, является мифологическая фантастика, хотя сами авторы предпочитают называть все свое творчество «философским боевиком». Д. Громов и О. Ладыженский говорят о своем творчестве следующим образом: «Мы и сами толком не знаем, фэнтези мы пишем, или нет. Книги пишем. Да, фантастические - однозначно... Мы пишем так и то, что и как нам хочется, не задумываясь над жанром. В итоге получается фантастика... Пожалуй, жизнь героев, люди, их отношения и положение в структуре мироздания - единственное, о чем стоит писать» (1).
Значение мифов, легенд, эпосов в творчестве Олди трудно переоценить. Многие произведения Олди, написанные за последние годы, базируются на сюжетах и образах мифов и легенд разных народов, например: «Герой должен быть один» - Древняя Греция,
«Мессия очищает диск» - средневековый Китай, «Черный Баламут» - ведическая Индия. Но особенно важным является мифологическое восприятие мира, пропитывающее насквозь все без исключения книги этих авторов. Именно это делает произведения Олди уникальными не только в отечественной, но и в мировой фантастике. В качестве художественного метода Г.Л. Олди избрали синтез жанров и направлений. Их романы - уникальное, порой шокирующее скрещивание литературных традиций: оккультно-эзотери-ческой литературы, боевика, философской притчи, научной фантастики, фэнтези, магического реализма, русской романтической повести начала XIX века, философских построений Востока и др. Удивительно, но все их произведения прочно держатся, и почти всегда эти конструкции работают безотказно. Их произведения - мифологические романы эпохи постмодерна, эпохи экспериментов и поиска новых форм. Именно такие художественные тексты можно отнести к интеллектуальной фантастике.
Последовательно пересматривая мифы разных народов, соавторы создают миры, по-своему интерпретирующие и воссоздающие космогонические картины начала мира. Они составляют единую картину общего истока, отличающуюся лишь различными проявлениями, где боги и люди играют в одну сложнейшую игру, идущую не по правилам и часто вопреки замыслам и прогнозам. В этой игре игроки часто меняются местами, играют не на «своей» стороне, изменяют правила по ходу игры.
Олди постоянно обращаются к мифологии разных народов, переосмысливая, трансформируя ее. Миф про Атланта запросто превращается в оригинальный миф про Сарта-Мифотворца: «А встать я уже не мог. Надо мной была крыша. Ее тяжесть навалилась на меня, и я принял на согнутые плечи, на каменеющие ладони, на всю ярость Инара-Громо-вика, весь ужас Матери-Ахайри, на страсть Сиаллы-Лучницы и мудрость Хаалана-Сокро-венного, на безысходность Эрлика, ЗеницыМрака... И стал подниматься. Я, Сарт-Мифот-ворец, Предстоятель Пяти, стоящий на перекрестке Перекрестков, начал медленно разгибать колени. С крышей мира на плечах» (Г.Л. Олди «Ожидающий на перекрестках»).
Как творцам альтернативного (отраженного в обратной стороне зеркала) облика реальности Олди свойственно мифологическое мышление. Авторы сами отмечают, что их фантастика вышла не из сказки, а из мифа. В основе традиционной, классической фантастики лежит имманентное сомнение, неверие, рациональность. Мифологическое мышление подразумевает целостность, здесь «реальное и вымышленное, рациональное и духовное неразделимы» (2). Миф стоит над реальностью, фантастика - лишь интерпретирует ее, фантастике априори чуждо мифологическое единство, а Олди погружают реальность в мифологический мир, воссоздавая мифологическое восприятие окружающего, чтобы затем вдруг его разрушить объяснением (как это и произошло в романе «Дорога», где авторы дали объяснение природе чудесного созданных миров).
На реминисценции построен и один из последних романов харьковских авторов -«Герой должен быть один», написанный, по их собственному определению, в жанре «мифологического реализма». Здесь по-новому, неожиданно и интересно обыграна история олимпийского пантеона и подвигов знаменитого Геракла (3), а мифологический контекст гармонично внедряется в контекст реальной истории нашего мира.
В отличие от предыдущих произведений Олди, «Герой должен быть один» - роман не традиционно фэнтезийный, а написанный для читателя эрудированного, знакомого с древнегреческой мифологией и литературой. «Герой должен быть один» - это альтернативная биография величайшего героя Эллады Геракла.
Авторы стилизуют текст под древнегреческую трагедию: «парод», «эписодий», «ста-сим», «строфа» и т.д. Но при этом книга написана живым, красочным хорошим русским языком, где «проза прорастает стихами» (4).
Кроме того, видно, что Олди работали с огромным массивом исторических и мифологических материалов.
Интересно то, что большинство людей, вспоминая о Геракле, сразу говорят о его 12 подвигах, а в олдиевской книге описания этих подвигов нет, подвиги известны всем, да и не в подвигах дело. Особое внимание обращают авторы на обычную жизнь Геракла: у них Геракл, прежде всего, не сын Зевса, не герой, обладающий бесстрашием и огромной силой, у Олди Геракл, прежде всего, человек, и жизнь у него человеческая со всеми прихотями бытия. Олдиевский Геракл - Ификл и Алкид - не только близнецы, с которыми совершенно запутались боги, но и страдающие, мечущиеся люди.
Игра богов в этом романе сразу начинает идти не по правилам: детей вдруг родилось двое, а не один, как планировалось. И главное - человек, как выясняется, не просто
живая игрушка богов. Человек слаб, испорчен, иногда мерзок, но он - человек, «он может быть жертвой, но между жертвой и палачом неизбежна страшная, воистину смертельная зависимость» (5). Рожденные мальчики - Мусорщики Олимпа, живые Молнии Зевса, разящие врагов, «неразумных гигантов», - дают олимпийцам передышку во вселенских войнах, но есть «побочный эффект». Мусорщики не только убирают ненужное, они способны устранить и нужное - Молнии способны поразить и смертных, и бессмертных. От такого опасного оружия нужно избавиться. И боги пытаются это сделать. Но Гераклу - Алкиду и Ификлу - нечего терять: «Листьям древесным подобны сыны чело-веков...», значит, стоит попробовать изменить мир.
Античный мир не знал справедливости, точнее она была, но для людей и богов своя; справедливость человека чаще всего не совпадала с божественной, как, впрочем, и наоборот, притом божественная значит - высшая.
Именно в романе «Герой должен быть один» ярко проявляется бердяевская идея о «восьмом дне творения», где человек не только тварь Божья, но и наследник Бога, творец нового в своей и чужих судьбах, а иногда и палач богов... Но до Галилеянина еще далеко
- сотни и сотни лет, а таких богов, как олимпийцы, не жалко. С ними можно и нужно бороться!
Где человек говорит - «мое», там бог говорит - «я». Моя справедливость или я -справедливость. Моя земля или я - земля. Именно это отличие главное, как отмечают Олди, между богами и людьми.
Вот он человек - смертный, терпеливый и искренне уверенный, что где-то там наверху, на какой-нибудь горе, восседает отец небесный, направляет неразумного, защищает слабого, карает заблудшего. Человеку только остается жить - молиться, приносить обильные жертвы и не гневить богов.
Вот он бог - бессмертный, гордо восседающий во главе пантеона, его слово - закон, уверенный и неошибающийся. Бог существует, карает, награждает, никто из людей не вправе усомниться в его правоте. Но богу не понять человека, ему мучительно тяжело и больно проникать в человеческую суть, это может сделать только человек.
Богу, для которого всё - «я»: реки, леса, поля, ветер и море, песня пастуха -просто пожертвовать частью ради целого, он не задумывается о последствиях, он прав и уверен. Но когда человек говорит не «моя страна», а «я - страна», когда человек становится равен богам, его дорога лежит только к славе героя, потому что на Олимпе невыгодно, чтобы человек знал, как «просто ради спасения целого пожертвовать частью - и так мучительно сложно, почти немыслимо найти вариант, при котором никому не придется выступать ни в роли жертвы, ни в роли палача. А потом это входит в привычку, и богам оказывается проще устроить потомкам героев бойню у стен Трои, чем скорректировать свои планы, и в течение нескольких десятилетий просто не попадаться им на пути» (6). Но и герои не нужны на Олимпе, потому что невыгодно богам, чтобы люди знали, как больно жертвовать частью себя, и поэтому две тени Геракла находят покой только в Аиде, у мудрого и печального бога, который понимает, как тяжело быть человеком.
А что касается Гермия-Психопомпа, бога, попытавшегося понять человека, то он лишь немного приблизился к пониманию, так как понять - это стать, испытать всю человеческую боль - смерть, страх, уныние. Или преобразиться в нечто третье. Отсюда -память, которая продолжает жить под сводами пещер Аида вместе с тенями, научившимися говорить «это - я», но не забывшими, что такое человеческая боль. И отсюда надежда, не только надежда людей, но и надежда богов. «И что, нет никакой надежды?
- тихо спросил Гермий. - Надежда? - горько усмехнулся Аид. - Ты говоришь как смертный. И поэтому для тебя надежда еще есть. А для остальных... не знаю. Возможно, наша последняя надежда - это он. Геракл. Тот, который находится здесь. Тот, который сохранил настоящую память. Значит, кто-то помнит и о настоящем Геракле. А вместе с ним и о нас. Настоящих. Всё-таки не зря говорят, что Геракл держал на плечах небо с богами. Он и сейчас его держит.» (7).
Романам Олди свойственно отображать человека в момент изменения его сознания, мироощущения, т.е. в моменты психологического кризиса, в моменты смены полюсов, приспособления к новым, порой неизведанным обстоятельствам. При чтении романа «Герой должен быть один» возникает ощущение, что ты, читатель, как герой романа, претерпеваешь значимые изменения, вынужденно изменяешь свои взгляды на многие вещи.
Сиквелом романа «Герой должен быть один» является роман в двух томах - «Одиссей, сын Лаэрта». Некоторыми мотивами, эпизодами и, естественно, духом и пафосом этот роман связан с книгой о Геракле. Боги хотят избавиться от всех людей с «серебром в крови», фактически, от своих детей и внуков, которые могли бы претендовать на места в сонме бессмертных. Боги, или как их называют Олди, Глубокоуважаемые, не желают делиться с людьми Олимпом и властью. Олимп не слишком большой, лишнего места там нет. И Глубокоуважаемые начинают Троянскую войну, в которой должны исчезнуть потенциальные конкуренты (8).
Безусловно, как отмечает В. Владимирский (9), дилогию Олди «Одиссей, сын Лаэрта» сравнивают с «Героем...»: одни и те же декорации; главные герои - воплощение, наверное, одних из самых знаменитых архетипов европейской культуры; многие персонажи появляются в обеих книгах и т.д. Но вещи по сути получились совершенно разные.
Если в романе «Герой должен быть один» Геракл - мусорщик, убирающий чудовищ по указке богов, является даже не оружием, а орудием Олимпа. Весь роман - это богоборчество Геракла.
А хитроумный Одиссей пытается, наоборот, уйти от взгляда богов, и уж явно не бороться с ними, а сохранить шаткое равновесие. Он хочет просто по-человечески прожить свою жизнь. Время героев закончилось, наступило время людей. Это понимают и герои. И Троянская война, так не случайно устроенная богами, - это своеобразное «очищение» людского стада от паршивых овец-героев. Теперь придется учится жить в новом мире, где бесполезно бороться с богами и надо принимать мир таким, какой он есть. В нем придется жить и умереть.
«Одиссей, сын Лаэрта» - книга о человеке, который был героем и не хотел им быть. Он не хотел войны, не хотел покидать дом, но, покинув его, дал слово вернуться и сдержал его. Одиссей всего лишь стремится сохранить то, что ему дорого, то, что он любит: свою семью, жену, землю, своего сына. Там, где Геракл берет силой и необузданностью, идет напролом через все преграды, Одиссей хитрит, играет и выигрывает, фактически добиваясь того же, что и Геракл, - победы. Геракл - герой, вызывающий уважение и восхищение, Одиссей - герой, которого понимаешь и поэтому сочувствуешь. Он - человек, пытающийся выжить в горниле войны, устроенной богами, пытающийся вернуться домой и вернуть обычную человеческую жизнь. Одиссей - герой поневоле, человек, не рожденный героем, а сделавшийся им, в отличие от Геракла.
Роман «Одиссей, сын Лаэрта» не только о богах и героях, эта книга о потерянном поколении, о мальчишках семнадцати-двадцати лет, слишком быстро повзрослевших и состарившихся душой на бессмысленной и беспощадной войне. Их бросили в огонь чужих замыслов и идей. Из их костей хотели построить мост, чтобы Глубокоуважаемые могли двигаться дальше, но мальчишки оказались упрямыми! Не зря лейтмотивом романа является фраза «Я вернусь!». Стремление Одиссея, такого же в прошлом восторженного юнца, всеми правдами и неправдами вернуться домой - это противостояние не только Року, от которого, кажется, не убежать, но и всем олимпийцам, но противостояние не прямое, а человеческое противостояние своей судьбе.
Герой-созидатель занимает в творчестве Олди центральное место. Независимо от своего социального статуса и даже от биологического происхождения, все без исключения их персонажи творят, а в большинстве случаев кардинально изменяют мир (10). Грань между словом и делом стирается напрочь в повести «Витражи Патриархов»; актерское искусство становится реальной и могучей силой в романе «Войти в образ», писатель из романа «Нам здесь жить» буквально на глазах превращается во всемогущего демиурга; созданный человеком собственный внутренний мир после его смерти останется существовать как отдельный реальный мир, в котором поселятся гарпии в романе «Гарпия»... Практически все герои Олди в той или иной степени являются творцами. Они создают государства и поэмы, религии и рок-баллады, философские теории и целые миры.
Главная тема каждого мифологического романа Олди - тема взаимоотношений людей и богов. Это и богоборчество, как в «Герое.», и попытка уйти от судьбы, вернуть свой мир, как в «Одиссее.». Каждый раз Олди находят новое решение этой проблеме противостояния. Общую метатему можно выделить во всех романах - это постепенное разрушение архаичного общества, распад политеистической системы и ожидание прихода Мессии. Особенно это заметно в завершении романа «Герой должен быть один», где ведут диалог два олимпийца - Аид и Гермий. Олди допускают, что «.если не было Урана и Геи, Крона и его жены Реи, пещеры на Крите и Титаномахии... не было ничего! Что,
если все это придумали люди, что, если они создали нас [богов. - М. Ю.] - таких, какие мы есть, какими помним себя! Что если они СОТВОРИЛИ [шрифт Г.Л. Олди. - М. Ю.] нас ?! Что, если правда - это, а не то, что мы помним?!» (11). Именно здесь Олди впервые говорят о возможности людей выдумывать себе богов, о том, что весь Олимп лишь необходимая людям сказка.
В большинстве романов читатель является со-творцом, со-беседником авторов. Кроме того, все произведения Г.Л. Олди заканчиваются открытым финалом, имеют больше чем два продолжения сюжета. Этот открытый финал дает читателю возможность участвовать самому в сотворении очередного мифа.
Примечания
1. Интервью с Д. Громовым и О. Ладыженским от 13.12.2000. Электронный ресурс: http:// fantastic.highwav.ru
2. Кагарлицкий, Ю. Что такое фантастика? М., 1974. С. 51.
3. Харитонов, Е. Миры Генри Лайона Олди: (Вместо послесл.) // Олди Г.Л. Пасынки восьмой заповеди. - М.: ЭКСМО, 1996. C. 425-438.
4. Владимирский, В. Есть только миг между прошлым и будущим // Олди Г.Л. Герой должен быть один. М.: ЭКСМО, 2004. C. 506.
5. Шмалько, А. Боги и люди Генри Лайона Олди. Электронный ресурс: http://magister.msk.ru/sf/sf-inet/resource.htm
6. Владимирский, В. Есть только миг между прошлым и будущим // Олди Г.Л. Герой должен быть один. М.: ЭКСМО, 2004. C. 507.
7. Олди, Г.Л. Герой должен быть один. М.: ЭКСМО, 2004. C. 497.
8. Гусев, А. Между мифом и легендой. Электронный ресурс: http://magister.msk.ru/sf/sf-inet/ resource.htm
9. Владимирский, В. В шестернях небесной машины. Электронный ресурс: http://www.fenzin.org
10. Черный, И. Requiem Одиссею Лаэртиду. Электронный ресурс: http://magister.msk.ru/sf/sf-inet/ resource.htm
11. Олди, Г.Л. Герой должен быть один. М.: ЭКСМО, 2004. C. 497.
Е.Н. Антипкина
ТРАНСФОРМАЦИЯ ХРОНОТОПА М.М. БАХТИНА В УТОПИЧЕСКОМ СОЗНАНИИ
Проблема пространства-времени — одна из наиболее актуальных для современной философии, культурологии, эстетики, искусствознания, поскольку выдвигает продуктивный и нетривиальный метод анализа реальности, емко и многогранно описывающий ее структуру. В своем исследовании мы используем методологию М.М. Бахтина для анализа утопического сознания.
Хронотоп (дословно «время-пространство») - единство пространственных и временных параметров, направленное на выражение определенного (культурного, художественного) смысла. Впервые хронотоп был использован в психологии А.А. Ухтомским. Широкое распространение в литературоведении, а затем в эстетике получил благодаря трудам М.М. Бахтина (1).
Центральной в понимании хронотопа, с точки зрения Бахтина, является аксиологическая направленность пространственно-временного единства, функция которого в художественном произведении состоит в выражении личностной позиции, смысла. Иначе говоря, содержащиеся в произведении смыслы могут быть объективированы только через их пространственно-временное выражение. Причем собственными хронотопами (и раскрываемыми ими смыслами) обладают и автор, и само произведение, и воспринимающий его читатель (слушатель, зритель). Таким образом, понимание произведения, его социокультурная объективация есть, по Бахтину, одно из проявлений диалогичности бытия.
Утопия предполагает полное отрицание реального времени или пространства, в координатах которых протекает жизнь, и создает иной мир, который вбирает ценности прошлого, проецируется в будущее и представляется существующим в другом месте.
