CC BY
35
УДК 343.8 ОЛЕГ АЛЕКСАНДРОВИЧ ТАРАСОВ,
ББК 67.409-1 кандидат исторических наук, доцент,
Т19 начальник кафедры философии и истории
(Академия ФСИН России) Е-тай: [email protected].
МЕЖВЕДОМСТВЕННАЯ БОРЬБА ЗА КОНТРОЛЬ НАД МЕСТАМИ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ В СОВЕТСКОЙ РОССИИ В НАЧАЛЕ 1920-Х ГОДОВ
Реферат: в статье на основе ранее не опубликованных архивных источников рассматривается проблема межведомственной борьбы за сосредоточение всех мест лишения свободы в одном ведомстве, развернувшейся в начале 1920-х годов между руководством Народного комиссариата юстиции РСФСР и Народного комиссариата внутренних дел РСФСР. Подчеркивается уникальность ситуации начала 1920-х годов, которая заключалась в том, что оба ведомства уже обладали параллельно существовавшими системами мест лишения свободы. Одна находилась в подчинении Центрального исправительно-трудового отдела (бывшего Центрального карательного отдела) Народного комиссариата юстиции, а другая -Главного управления принудительных работ Народного комиссариата внутренних дел. В связи с этим вопрос о сосредоточении всех мест лишения свободы под единым управлением трактуется как определяющий для дальнейшего развития уголовно-исполнительной системы РСФСР. Факт существования у двух ведомств конкурирующих систем, а также представленные в статье наборы аргументов в споре за их объединение переводили проблему из плоскости выбора формально-ведомственной принадлежности в плоскость выбора одной из моделей дальнейшего развития исправительно-трудовой политики. Анализ исторических документальных источников позволяет сделает вывод о том, что государство довольно долго не могло сделать этот выбор, что только обостряло межведомственную борьбу.
В статье подробно рассматриваются положения двух альтернативных проектов о сосредоточении мест заключения в одном ведомстве, подготовленных в НКЮ и НКВД и представленных на рассмотрение Совета Народных Комиссаров, которое 25 июля 1922 г. своим Постановлением решило спор в пользу НКВД. Однако в статье не рассматривается это решение как полное поражение НКЮ, приводятся доказательства тому, что последующая реализация Постановления СНК от 25 июля 1922 г. не завершила активной межведомственной борьбы, в ходе которой аппарат бывшего Центрального исправительно-трудового отдела НКЮ, по сути, «раздавил» руководство и организационную структуру Главного управления принудительных работ НКВД, став ядром нового органа - Главного управления местами заключения НКВД.
Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда и Правительства Рязанской области, проект № 13-11-62002.
Ключевые слова: история уголовно-исполнительной системы, пенитенциарная система, места лишения свободы, пенитенциарные учреждения, исправительно-трудовые учреждения, тюрьмы, лагеря принудительных работ, Народный комиссариат юстиции РСФСР, Народный комиссариат внутренних дел РСФСР, Центральный карательный отдел НКЮ, Главное управление принудительных работ НКВД, Главное управление местами заключения НКВД.
Начало 20-х годов в истории уголовно-исполнительной системы стало временем очередных реорганизаций и ознаменовалось появлением нового центрального органа управления УИС - Главного управления местами заключения, перестройкой системы подчиненных ему управленческих структур на местах, с одновременной передачей всех мест лишения свободы и органов управления ими в ведение Народного комиссариата внутренних дел. Эти события в большей или меньшей степени привлекали внимание исследователей истории уголовно-исполнительной системы Советской России [1, с. 65-69; 2, с. 35-41; 3, с. 655-661]. В основном они трактуют-
ся не только как очередная передача УИС из одного ведомства в другое, но и как результат борьбы за сосредоточение под единым управлением параллельно существовавших систем мест лишения свободы, подчиненных Центральному исправительно-трудовому отделу Народного комиссариата юстиции и Главному управлению принудительных работ Народного комиссариата внутренних дел [4; 5, с. 193-198].
Действительно, формально этот процесс выглядел как одна из многих подобных смен ведомственной принадлежности, неоднократно происходивших по ходу развития УИС. Однако, несмотря на то что каждая передача происходила в конкретной историче-
ской ситуации, события 1922 г. имеют свои принципиальные отличия. Факт существования у двух ведомств конкурирующих систем мест лишения свободы переводил проблему решения вопроса об их формально-ведомственной принадлежности в плоскость выбора одной из моделей дальнейшего развития исправительно-трудовой политики.
Наличие разногласий по сути этой политики к началу 20-х годов проявилось вполне определенно. Если в НКЮ при реализации исправительно-трудовой политики делали акцент на исправлении, то в НКВД - на трудовом компоненте, и решение вопроса о сосредоточении всех мест заключения должно было выявить, чей подход перспективнее.
К лету 1922 г. межведомственная борьба достигла высшей точки. К тому моменту обе стороны уже окончательно сформировали свои позиции, системы аргументации и заручились поддержкой в центральных органах власти. Заинтересованным сторонам было поручено подготовить и представить Совету Народных Комиссаров РСФСР свои проекты по вопросу сосредоточения всех мест лишения свободы в одном ведомстве.
Проект постановления СНК, подготовленный со стороны НКЮ и нашедший поддержку в ВСНХ [6, л. 3] был в целом направлен на свертывание не совсем легитимной, с точки зрения НКЮ, системы лагерей принудительных работ и дальнейшее развитие системы общих и специальных мест лишения свободы, предусмотренной действующим Уголовным кодексом РСФСР. В частности, проект предполагал, во-первых, полную отмену как меры наказания по суду заключения в лагеря принудительных работ. Все осужденные судебными учреждениями к лишению свободы должны были содержаться в существующих уже местах заключения, подведомственных НКЮ. Система таких учреждений включала в себя исправительно-трудовые дома, трудовые сельскохозяйственные колонии, переходные исправительные дома, изоляционные тюрьмы и трудовые дома для несовершеннолетних. Подследственные заключенные всех ведомств, включая народные суды, ревтрибуналы и органы ГПУ, должны были быть сосредоточены в домах предварительного заключения, также подведомственных НКЮ, а там, где таких домов не существовало, - в общих местах заключения; во-вторых, все помещения оставшихся лагерей принудительных работ из ведения НКВД должны были быть переданы НКЮ для последующего устройства в них общих и специальных мест заключения. Передаче также подлежали и бывшие арестные дома, в которых содержались и подследственные, и лица отбывающие наказание; в-третьих, в ведении НКВД предлагалось оставить арестные
помещения, куда должны были помещаться лица, задержанные органами милиции и уголовного розыска в порядке дознания, а также отбывающие наказание по постановлениям административных органов. Кроме того, в случае отсутствия мест в учреждениях системы НКЮ в арестные помещения НКВД могли бы помещаться следственные заключенные, которые в этом случае должны были бы содержаться за счет НКЮ [7, л. 190].
В НКВД был подготовлен альтернативный проект, получивший поддержку в Малом СНК и предполагавший более масштабные мероприятия с целью отмены «существующих узаконений о разделенной подведомственности карательных учреждений» [6, л. 2]. Этот проект предполагал «сосредоточить все карательные учреждения» различных видов в ведении Главного управления принудительных работ НКВД и его местных органов с одновременным переименованием их «соответственно назначению» и действующему УК РСФСР.
За Центральным исправительно-трудовым отделом НКЮ и его органами на местах оставлялось право осуществления функций надзора и руководства по исполнению приговоров к лишению свободы и принудительным работам посредством губернских распределительных комиссий, бюро принудительных работ и наблюдательных комиссий при отдельных исправительных заведениях.
НКЮ поручалось в месячный срок осуществить передачу НКВД всех карательных заведений, находившихся в управлении ЦИТО и его местных отделов, «со всем служебным персоналом, делами и заключенными, зданиями, мастерскими, инвентарем, конвойной стражей, пересыльными средствами, а также с наличными материалами, транспортом и денежными ресурсами, считая в том числе текущие сметные ассигнования и экономические суммы» [7, л. 178]. Кроме того, НКВД поручалось в трехмесячный срок пересмотреть и разработать новые правила о содержащихся под стражей в местах лишения свободы, согласовав их с НКЮ.
Оба проекта были представлены на рассмотрение СНК, которое из-за активного лоббирования заинтересованных сторон постоянно откладывалось и, наконец, состоялось 25 июля 1922 г. Постановлением СНК все места заключения передавались в ведомство НКВД [8, л. 164], но считать это решение полным поражением НКЮ не следует. Последующая реализация Постановления СНК от 25 июля 1922 г. свидетельствует о продолжении активной межведомственной борьбы, в ходе которой аппарат бывшего ЦИТО НКЮ, вливаясь в НКВД, по сути, «раздавил» руководство и организационную структуру ГУПР НКВД.
На заседании межведомственной комиссии по вопросу о сосредоточении всех мест лишения свободы в ведомстве НКВД, состоявшемся 30 сентября 1922 г., были приняты решения, уже свидетельствовавшие об усилении позиций руководства ЦИТО НКЮ [9, л. 15].
Общий посыл не изменился, и члены комиссии признавали необходимость оформления в законодательном порядке решения о сосредоточении всех мест лишения свободы в НКВД, внесением соответствующих поправок в Уголовный кодекс, в Положения НКЮ и НКВД.
Комиссия признала необходимым организовать при НКВД новый орган - Главное управление всеми местами лишения свободы и «в него влить со всем аппаратом» ЦИТО НКЮ и ГУПР НКВД. При этом в решении было особо оговорено, что в основу нового органа управления должен быть положен аппарат именно ЦИТО, а ГУПР предполагалось реорганизовать в подотдел Главного управления местами лишения свободы, тем самым поставив его в подчиненное положение.
Присутствовавшие на заседании комиссии заведующий ГУПР НКВД С. О. Роднянский и член Президиума ВЧК-ГПУ В. Д. Фельдман не могли уже, судя по всему, ничего противопоставить находящемуся в меньшинстве руководителю ЦИТО НКЮ Е. Г. Ширвиндту. Видимо, само решение было принято раньше на более высоком уровне, и С. О. Роднянский смог лишь остаться при особом мнении по данному пункту решения, предложив упразднить ГУПР полностью, «постепенно вливая его части в Главное управление местами заключения» [9, л. 17].
Однако выбор был уже сделан, НКВД предписывалось «немедленно назначить» заведующего Главным управлением, который и должен будет осуществить «слияние центрального и местных аппаратов, разработку положений, инструкций и т. п.». Эту должность также занял руководитель ЦИТО НКЮ Е. Г. Ширвиндт. И уже через две недели, 12 октября 1922 г., он в статусе начальника Главного управления местами заключения принял участие в подготовке и подписании совместного постановления народных комиссаров юстиции (Д. И. Курский) и внутренних дел (А. Г. Белобородов), поставившего точку в переходном периоде [7, л. 233]. В соответствии с этим документом во исполнение постановления Совета Народных Комиссаров от 25 июля 1922 г. все места заключения и управления ими передавались из ведения Народного комиссариата юстиции в ведение Народного комиссариата внутренних дел. За органами НКЮ сохранялись все права прокурорского надзора по соблюдению за законностью содержания арестованных во всех местах заключения «в полном объеме,
предусмотренном Уголовно-процессуальным кодексом и Положением о прокуратуре».
И наконец, в целях установления единства в управлении всеми местами заключения и в применении пенитенциарных мероприятий ЦИТО НКЮ и его местные отделы реорганизовывались в Главное и местные управления местами заключения НКВД и его губернских отделов, а ГУПР НКВД и его местные отделы упразднялись с передачей их функций и подведомственных им учреждений ГУМЗ.
На следующий день Е. Г. Ширвиндт на правах руководителя сообщил в ГУПР о необходимости прибытия его представителей в помещение ГУМЗ на совещание «по вопросу о формах передачи Главного Управления Принудработ Главному управлению местами заключения» [9, л. 10].
Впоследствии, подводя итоги развитию пенитенциарного дела в 1922 г., в отчете X Съезду Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов руководство ГУМЗ НКВД подтверждало, что с 12 октября ЦИТО НКЮ, «приняв все функции ликвидированного с того же числа» ГУПР, вошел в состав НКВД как Главное управление местами заключения.
Правовая база ГУМЗ «в интересах единообразия практики» также основывалась на документах, ранее изданных ЦИТО. Циркулярными письмами начальника ГУМЗ от 17 октября и 20 ноября 1922 г. губернским и областным управлениям местами заключения сообщалось, что Положения об общих и специальных местах заключения и действовавшие до последнего времени циркуляры ЦИТО «впредь до их пересмотра и изменений должны оставаться в силе» [10, л. 150], а Положение о лагерях принудработ, инструкции и циркуляры ГУПР, за редким исключением, «считаются утратившими силу» [10, л. 163]. Более того, Временное положение о ГУМЗ РСФСР и его местных органов, утвержденное 3 ноября 1922 г. [9, л. 22], было подготовлено Е. Г. Ширвиндтом также на основе проекта Положения о Центральном и местном управлении местами заключения, разработанного еще в ведомстве ЦИТО НКЮ [9, л. 18-19 об].
Все это вынудило бывшего руководителя ГУПР С. О. Роднянского обратиться 2 ноября 1922 г. к народному комиссару внутренних дел А. Г. Бе-лобородову с докладной запиской, в которой он обращал внимание на то, что при проведении в жизнь постановления СНК от 25 июля 1922 г. «выставленные ранее соображения как бы отодвинулись в сторону и на первый план выступила совершенно иная тенденция ... ЦИТО реорганизуется в Главное Управление Местами заключения, а ГУПР и его местные органы упраздняются». Такие
итоги, по мнению С. О. Роднянского, «сильнейшим образом заслоняют выработанные на опыте в НКВД приемы управления местами заключения на началах самоокупаемости, а то обстоятельство, что вместе с самим аппаратом ЦИТО переходит и личный персонал последнего, усвоивший иные методы работы, естественно приводит к перенесению в НКВД традиций НКЮ, вместо того, чтобы, наоборот, перестроить аппарат ЦИТО в соответствии с взглядами того нового ведомства, в которое он ныне вливается» [7, л. 236-236 об]. Однако эта попытка ни к чему не привела. В личном плане конкурентная борьба между двумя руководителями закончилась победой Е. Г. Ширвиндта, закрепившегося на посту начальника ГУМЗ, а С. О. Род-нянский занял подчиненную ему должность: председателя правления Куста производственных предприятий мест заключения (ПРИНКУСТ).
На местах ситуация практически везде была аналогичной. Например, в Рязанской губернии в декабре 1922 г. Рязанский губернский карательный подотдел, переименованный к тому времени в исправительно-трудовой подотдел, был реорганизован в Рязанское губернское управление местами
заключения. Губернский подотдел принудительных работ был ликвидирован, а Рязанский губернский лагерь принудительных работ был передан в ведение новой структуры, сосредоточившей в своих руках управление всеми местами заключения Рязанской губернии [11, л. 5 об].
Таким образом, в начале 1920-х годов межведомственна борьба за контроль над местами лишения свободы завершилась компромиссом. Передав управление уголовно-исполнительной системой в НКВД и сохранив при этом аппарат и кадровый состав ЦИТО НКЮ, руководство страны в тот момент сделало выбор в пользу модели реализации исправительно-трудовой политики, сформированной в ведомстве НКЮ, более адекватной реалиям послевоенного времени. Однако еще одним компромиссом стало сохранение системы специальных мест заключения, подведомственных ГПУ, что, по сути, свидетельствовало о том, что на тот момент задекларированного сосредоточения всех мест заключения под одним управлением так и не состоялось. Проблема борьбы двух альтернатив не была окончательно снята, а лишь перенесена на дальнейшую перспективу.
Список литературы
1. Реент Ю. А. Пенитенциарная система в составе Министерства юстиции России // Уголовно-исполнительное право. 2013.№ 2. С. 65-69.
2. Реент Ю. А., Жигалев А. В. Становление исправительно-трудовой системы Советской России в 20-е годы ХХ века // Человек: преступление и наказание. 2009. № 2. С. 35-41.
3. Тарасов О. А., Васильева С. А. Межведомственная конкуренция Наркомата юстиции и НКВД как фактор становления советской пенитенциарной системы в годы гражданской войны и «военного коммунизма» // Государство, общество, церковь в истории России XX века : материалы XIII Междунар. науч. конф. в 2 ч. (Иваново, 12-13 марта 2014 г.). Иваново, 2014. Ч. 2. С. 655-661.
4. Джекобсон М., Смирнов М. Система мест заключения в РСФСР и СССР. 1917-1930 гг. URL: http://www.memo.ru/history/NKVD/GULAG/ articles/ChapterLhtm (дата обращения: 26.05.2014).
5. Олейник И. И., Олейник О. Ю. Проблема подведомственности пенитенциарной системы советской России в условиях перехода к новой экономической политике // Вестник Владимирского юридического института. 2012. № 2. С. 193-198.
6. Государственный архив Российской Федерации. Ф. Р-130. Оп. 27. Д. 29.
7. Государственный архив Российской Федерации. Ф. Р-4042. Оп. 2. Д. 1.
8. Государственный архив Российской Федерации. Ф. А-353. Оп. 5. Д. 331.
9. Государственный архив Российской Федерации. Ф. Р-4042. Оп. 2. Д. 8.
10. Государственный архив Российской Федерации. Ф. Р-4042. Оп. 2. Д. 36.
11. Государственный архив Рязанской области. Ф. Р-49. Оп. 1. Д. 1298.
OLEGALEXANDROVICH TARASOV,
PhD in historical sciences, associate professor, head of the philosophy and history sub-department (Academy of the FPS of Russia) E-mail: [email protected].
AN INTERDEPARTMENTAL STRUGGLE FOR CONTROL OVER PLACES OF THE DEPRIVATION OF LIBERTY IN SOVIET RUSSIA IN THE EARLY 1920 'S
Annotation: in the article on the basis of previously unpublished archival sources the subject of interdepartmental competition for all places of deprivation of liberty in one department is considered, that began in the early 1920 's, between the leadership of the People's Commissariat of Justice of the RSFSR and the People's Commissariat of Internal Affairs of the RSFSR. The uniqueness of the situation in the early 1920 's is emphasized, which was that the two agencies already had in parallel the existing systems of places of deprivation of liberty. One was subordinated to the Central Penitentiary Division (former Central Punitive Department) of the people's Commissariat of Justice, and the other General Administration of Forced Labor the people's Commissariat of internal affairs. In this connection, the question of concentration of all places of detention under a single office is treated as a decisive for the further development of the penal correction system of the RSFSR. The existence of the two departments of the competing systems, as well as the sets of arguments in the dispute over their Union transferred the problem of the choice of formal affiliation into choosing one model for further development of labour policy. Based on historical documentary sources, the author concludes that State for a long time could not make this choice that only exacerbated the interdepartmental struggle.
The article examines in detail the provisions of the two alternative projects to focus on places of imprisonment in one Department, the People's Commissariat of Justice and PCIA and submitted for the consideration of the Council of People's Commissars, held July 25, 1922, by Decree, decided the dispute in favor of the PCIA. However, the author does not consider this decision as a complete defeat of the People's Commissariat of Justice. The article provides evidence that the subsequent implementation of CPC on July 25, 1922 had not completed an interdepartmental struggle, during which the apparatus of the former Central Correctional Labour Department of the People's Commissariat of Justice, indeed, "squashed" leadership and organizational structure of the General Directorate of the Forced Labour, becoming the nucleus of a new body - the General Directorate of Imprisonment Places of the People's Commissariat of Internal Affairs.
Article prepared with the financial support of the Russian humanitarian scientific foundation and the Government of the Ryazan region, project № 13-11-62002.
Key words: history of criminally-executive system, penitentiary system, imprisonment places, penal institutions; corrective labour institutions, prisons, forced labor camps, the People's Commissariat of Justice of the RSFSR, the People's Commissariat of Internal Affairs of the RSFSR, the Central Punitive Department of the People's Commissariat of Justice, the General Directorate of Labour Directorate of the People's Commissariat of Internal Affairs, the General Directorate of Imprisonment Places of the People's Commissariat of Internal Affairs.
References
1. Reent J. A. Penitenciarnaja sistema v sostave Ministerstva justicii Rossii [Penitentiary system in the composition of the Ministry of Justice of Russia]. Ugolovno-ispolnitel'noe pravo - Penal law, 2013, no. 2, pp. 65-69.
2. Reent J. A., Zhigalev A. V. Stanovlenie ispravitel'no-trudovoj sistemy Sovetskoj Rossii v 20-e gody XX veka [Formation of the correctional- working system of Soviet Russia in the 20's of the XX century]. Chelovek : prestuplenie i nakazanie - Man: Crime and the Punishment, 2009, no 2, pp. 35-41.
3. Tarasov O. A., Vasil'eva S. A. Mezhvedomstvennaja konkurencija Narkomata Justicii i NKVD kak faktor stanovlenija sovetskoj penitenciarnoj sistemy v gody grazhdanskoj vojny i «voennogo kommunizma» [Interdepartmental competition and the People's Commissariat of Justice of the NKVD as a factor of the Soviet penal system during the Civil War and the «war communism»]. Materialy XIII Mezhdunar. nauch. konf. «Gosu-darstvo, obshhestvo, cerkov' v istorii Rossii XX veka» [Proc. XIII International Scientific Conference «State, society, the church in the history of Russia XX-XXI centuries»]. Ivanovo, 2014, part 2. pp. 655-661.
4. Dzhekobson M., Smirnov M. System of prisons in the RSFSR and the USSR. 1917-1930 yr. Available at: http://www.memo.ru/history/NKVD/GULAG/ articles/Chapter1.htm (Accessed 26 May 2014).
5. Olejnik I. I., Olejnik O. Ju. Problema podvedomstvennosti penitenciamoj sistemy sovetskoj Rossii v uslo-vijah perehoda k novoj jekonomicheskoj politike [Problem of the subordination of the penitentiary system of Soviet Russia under the conditions for passage to the new economic policy]. Vestnik Vladimirskogo juridi-cheskogo instituta - Herald of the Vladimir juridical institute, 2012, no. 2, pp. 193-198.
6. Gosudarstvennyj arhiv Rossijskoj Federacii. F. R-130. Op. 27. D. 29 [The Public Archive of the Russian Federation. Fund R-130. Inventory 27. Case 29]. (Unpublished).
7. Gosudarstvennyj arhiv Rossijskoj Federacii. F. R-4042. Op. 2. D. 1. [The Public Archive of the Russian Federation. Fund R-4042. Inventory 2. Case 1]. (Unpublished).
8. Gosudarstvennyj arhiv Rossijskoj Federacii. Fond A-353. Opis 5. Delo 331. [The Public Archive of the Russian Federation. Fund A-353. Inventory 5. Case 331]. (Unpublished).
9. Gosudarstvennyj arhiv Rossijskoj Federacii. F. R-4042. Op. 2. D. 8. [The Public Archive of the Russian Federation. Fund R-4042. Inventory 2. Case 8]. (Unpublished).
10. Gosudarstvennyj arhiv Rossijskoj Federacii. F. R-4042. Op. 2. D. 36. [The Public Archive of the Russian Federation. Fund R-4042. Inventory 2. Case 36]. (Unpublished).
11. Gosudarstvennyj arhiv Rjazanskoj oblasti. F. R-49. Op. 1. D. 1298. [State Archives of the Ryazan region. Fund R-49. Inventory 1. Case 1298]. (Unpublished).
