CC BY
62
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2015. № 2 (6). С. 140-143.
УДК 94(571).084.5
А. В. Быков
ПРОБЛЕМЫ ОРГАНИЗАЦИИ ШКОЛЬНОГО ОБУЧЕНИЯ В МЕСТАХ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ В 1920-е гг.
Рассматриваются вопросы организации образовательной деятельности в местах заключения Западной Сибири в период 1920-х гг. как элемента перевоспитывающего воздействия на осужденных. Анализируется общее состояние образовательных учреждений, проблемы их деятельности, причины недостатков и пути их преодоления.
Ключевые слова: РСФСР; Народный комиссариат внутренних дел РСФСР; Главное управление мест заключения НКВД РСФСР; места заключения; воспитательная работа; образование; культурнопросветительная деятельность; Западная Сибирь.
A. V. Bykov
PROBLEMS OF ORGANIZATION OF SCHOOLING IN PLACES CONCLUSION WESTERN SIBERIA IN THE 1920s
The article considers the issues of organization of educational activities in prisons in Western Siberia during the 1920s as part of perevospityvaet effect on prisoners. Analysis of the General state educational institutions, their activities, the reasons for weaknesses and ways to overcome them.
Keywords: the RSFSR; people's Commissariat of internal Affairs of the RSFSR; Main administration of places of detention of the NKVD of the RSFSR; detention facilities; educational work; education; cultural activities; Western Siberia.
В период 1920-х гг. в советской юридической науке и среди практиков пенитенциарного дела велась широкая дискуссия о соотношении исправления и наказания в карательной политике государства, в том числе в зависимости от классовой принадлежности заключенных. При принятии исправительнотрудового кодекса РСФСР (далее - ИТК) 1924 г. на первое место выдвигалась задача перевоспитания преступников [1]. Одним из двух основных компонентов являлась культурно-просветительная деятельность, основной целью которой было повышение общего культурного уровня заключенных, а также их образование. Понятие «учебно-воспитательное дело» было введено Положением об общих местах заключения РСФСР, утвержденным Постановлением Народного комиссариата юстиции (далее - НКЮ, Наркомюст) от 15 ноября 1920 г. Однако именно Исправительно-трудовой кодекс РСФСР 1924 г. впервые на законодательном уровне опреде-
лил цели, задачи и характер культурно-просветительной работы.
Среди мер исправления заключенных особое внимание уделялось образованию. Создание общеобразовательных учреждений в местах заключения было предусмотрено в Постановлении НКЮ от 23 июля 1918 г. «О лишении свободы, как мере наказания, и о порядке отбывания такового» [2].
После передачи культурно-просветительной деятельности мест заключения в ведение Наркомюста последний направляет в адрес местных отделов юстиции циркулярное письмо № 28 от 29 июня 1922 г. «О культпросветдеятельности в местах лишения свободы» [3]. Указанный документ требует уделить главное внимание школьной работе и в первую очередь ликвидации неграмотности. Повышенное внимание к школьной работе определялось как курсом на ликвидацию неграмотности в целом по стране, так и образовательным уровнем заключенных.
© Быков А. В., 2015 140
Проблемы организации школьного обучения в местах заключения Западной Сибири в 1920-е гг.
К примеру, из всей массы заключенных, прошедших через места заключения РСФСР в 1924-1925 гг., неграмотных было 14,5 %, малограмотных - 35,6 %, грамотных - 49,9 % [4]. Кроме того, школьная работа считалась наиболее важной для заключенных из рабоче-крестьянской среды. Анализ имеющихся данных по исправительно-трудовым учреждениям Омской, Томской и Новониколаевской губерний с 1922 по 1926 гг. дает общее представление об уровне грамотности спецконтингента. В среднем большинство заключенных были малограмотными - 42,3 %, грамотных насчитывалось 35,9 %, несколько меньше было неграмотных - 21,8 %. Категория грамотных разделялась на имеющих низшее, среднее и высшее образование. Большинство составляли лица, имевшие низшее образование (около 69 %), имевших среднее образование было в два-три раза меньше (около 28,2 %), абсолютное меньшинство составляли имевшие высшее образование (около 2,8 %) [5].
В 1925-1926 гг. в местах заключения РСФСР действовал 291 пункт ликвидации неграмотности, 198 школ для малограмотных, 39 школ повышенного типа [6]. По официальным данным Главного управления мест заключения НКВД РСФСР (далее -ГУМЗ), в 1925 г. ежемесячно в школах грамоты обучалось от 3000 до 3600 человек, в школах для малограмотных - около 2000, а в школах повышенного типа - до 700 заключенных [7].
Организация и деятельность школ в местах заключения, особенно в первой половине 1920-х гг., сталкивались с большими трудностями. Руководители Главного управления и губернских органов руководства местами заключения стремились выявить причины, затрудняющие школьную работу, и изыскать средства для ее проведения. Примером может служить доклад Омского губернского управления местами заключения (далее - Омгубумзак) в ГУМЗ НКВД по состоянию учебно-воспитательной работы за 1922 г. [8]. В нем указаны основные причины неудовлетворительного состояния учебновоспитательного дела в местах заключения Омской губернии. В качестве первой причины указывается на слабую работу органов народного образования [9]. В целом ряде ар-
хивных документов речь идет либо о молчаливом бездействии, либо о прямом отказе оказывать поддержку местам заключения. Положение в местах заключения Омской губернии несколько улучшилось после того, как циркуляром Главного политико-просветительного комитета при Народном комиссариате просвещения (далее - Главполитпросвет) № 4632 от 1 июля 1923 г. вся работа по культпросвету и ликвидации безграмотности в местах заключения была возложена персонально на заведующих уездными политпросветами. В нем указывалось, какими мерами Губернские отделы политического просвещения (далее - Губполитпросвет) обязаны оказывать реальную помощь учебно-воспитательным частям мест заключения. В частности, после этого с ноября 1923 г. в Тюка-линском и Татарском домах лишения свободы начали функционировать школы [10]. Но и этот циркуляр не везде выполнялся. В октябре 1923 г. Томский губернский инспектор мест заключения обращался в Губполит-просвет с требованием выполнить предписание указанного циркуляра в плане оказания помощи местам заключения в культпросветработе. Указывалось, что Томский Губполитпросвет остается «совершенно индифферентным к данному вопросу, не принимая никаких мер, в то время когда помощь его крайне нужна, необходима, так как учебновоспитательные части мест заключения, не имея абсолютно никаких средств, поставлены в безвыходное положение» [11]. Несколько лучшим было взаимодействие органов образования и политпросвета с местами заключения Новониколаевска (Новосибирск) [12].
Второй проблемой являлась острая нехватка средств. Такое положение с финансированием сложилось во многом в связи с тем, что согласно циркуляру НКЮ № 52 от 22 апреля 1922 г., расходы на содержание исправительно-трудовых учреждений, в том числе и на учебно-воспитательную часть, были отнесены на местные средства. В результате финансовое положение мест заключения значительно ухудшилось, на нужды культпросвета средства зачастую вовсе не отпускались.
Негативно сказывалось и отсутствие специальных помещений. Занятия зачастую проводились в переоборудованных, а точнее
141
А. В. Быков
приспособленных, камерах [13], бывших церквях, в лучшем случае - в клубе. Такое положение неудивительно. Здания мест заключения в большинстве случаев были тесными, нередко находились в аварийном состоянии и в любой момент могли развалиться [14].
Можно выделить и еще один фактор, препятствовавший развитию полноценной учебной работы - отсутствие квалифицированных, подготовленных кадров. Жалование служащих было невелико, но и оно зачастую выплачивалось нерегулярно и не полностью. В результате школьное обучение вели в основном заключенные. Между тем, по Положению «Об общих местах заключения РСФСР» от 1920 г., преподаватели должны были назначаться из лиц с достаточной педагогической подготовкой, при этом учитывалось наличие пенитенциарного опыта [15].
В практике школьной работы мест заключения пришлось столкнуться еще с одной проблемой, весьма специфической для сферы образования. Довольно частые амнистии, разгрузки мест заключения, малые сроки заключения, досрочное освобождение не позволяли даже при достаточно хорошей постановке школьной работы довести процесс обучения до конца. Заключенные освобождались, не пройдя весь курс и не сдав итоговые экзамены. Так, в Новосибирском Исправительнотрудовом доме (далее - ИТД) № 2 за период с 1 июля 1926 г. по 1 января 1927 г. из-за разгрузки ИТД не было ни одного выпуска [16]. Практические работники на местах пытались изменить эту ситуацию, в том числе организацией постоянно действующей комиссии. В ее состав входили представители Окружного отдела народного образования. Комиссия должна была проверять текущие знания заключенных. При досрочном освобождении комиссия выдавала документ о пройденных курсах, что должно было облегчить продолжение образования на свободе [17].
Тем не менее несмотря на все трудности, учебная работа в школах мест заключения налаживалась. Количество изучаемых дисциплин было различным и в основном зависело от квалификации учителя и наличия учебников и пособий. Основными предметами, которые здесь изучали, были русский язык, арифметика, начальная география и
история. Занятия обычно проводились 6 раз в неделю по 3 урока (час в день). Учащиеся делились на группы по степени грамотности. В одном месте заключения могли действовать школы для неграмотных, малограмотных, повышенного типа, как в Новосибирском ИТД № 1 (1925 г.) [18]. Однако в уездных местах заключения чаще имелась только одна группа - ликвидации безграмотности. Посещаемость занятий была различной, в среднем составляла от 18-20 до 110-112 человек в день [19].
Руководство пенитенциарных учреждений искало способы решить главную проблему - нехватку денежных средств. Один из источников самофинансирования - доходы от работ и торговых лавок [20]. Еще один распространенный способ заработка - постановка платных спектаклей и концертов вне мест заключения [21]. К подобным методам финансирования учебно-воспитательной работы прибегали многие места заключения [22], имевшие для этого возможности.
Проанализировав образовательную деятельность в местах заключения Западной Сибири в 1920-е гг., можно сделать вывод, что по своему объему и качеству она не соответствовала в полном объеме требованиям законодательных и нормативных актов. Декларированные в них принципы учебно-воспитательной деятельности входили в противоречие с реальными возможностями мест заключения. При этом основные причины, не позволявшие поднять эту работу на должный уровень, лежали вне самой пенитенциарной системы. Практические работники, руководители исправительно-трудовых учреждений использовали все доступные способы для организации процесса обучения заключенных, тем самым внося свой вклад в общегосударственную задачу - ликвидацию неграмотности, а следовательно, и повышение культурного уровня граждан Российской республики.
ЛИТЕРАТУРА
1. Рассказов Л. П. Карательные органы в про-
цессе формирования и функционирования административно-командной системы в советском государстве (1917-1941 гг.). - Уфа,
1994. - С. 219.
2. О лишении свободы, как мере наказания, и о порядке отбывания такового (временная инструкция) // Сборник нормативных актов по
142
Проблемы организации школьного обучения в местах заключения Западной Сибири в 1920-е гг.
советскому исправительно-трудовому праву (1917-1959). История законодательства / сост. П. М. Лосев, Г. И. Рагулин. - М. : Госиздат юридической литературы, 1959. - С. 17.
3. Детков М. Г. Содержание пенитенциарной политики Российского государства и ее реализация в системе исполнения уголовного наказания в виде лишения свободы в период 1917-1930 годов. - М., 1992. - С. 140.
4. Ширвиндт Е. Г. Пенитенциарное дело в РСФСР в 1924-25 году // Еженедельник советской юстиции. - 1925. - № 50/51. - С. 1529.
5. ГАТО. Ф. Р-188. Оп. 1. Д. 8. Л. 4а, 6, 519, 521 ; ГАОО. Ф. Р-1063. Оп. 1. Д. 3. Л. 304 ; Д. 5. Л. 3, 56, 68 ; Ф. Р-920. Оп. 1. Д. 17. Л. 23а, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 33, 34, 35 ; ГАНО. Ф. Р-1958. Оп. 1. Д. 87. Л. 67, 127, 135, 174.
6. Детков М. Г. Указ. соч. - С. 163.
7. Ширвиндт Е. Г. Указ. соч. - С. 1531.
8. ГАОО. Ф. 1063. Оп. 1. Д. 5. Л. 56.
9. Там же.
10. Там же. Л. 210.
11. ГАТО. Ф. Р-188. Оп. 1. Д. 8. Л. 493.
12. ГАНО. Ф. Р-1958. Оп. 1. Д. 87. Л. 97, 167.
13. ГАОО. Ф. 1063. Оп. 1. Д. 5. Л. 3.
14. ГАНО. Ф. 793. Оп. 1. Д. 82. Л. 5.
15. Детков М. Г. Указ. соч. - С. 137.
16. ГАНО. Ф. Р-1958. Оп. 1. Д. 89. Л. 47.
17. Там же. Оп. 2. Д. 20. Л. 56.
18. Там же. Ф. 1958. Оп. 1. Д. 87. Л. 133.
19. Там же. Л. 91.
20. Там же. Ф. 793. Оп. 1. Д. 82. Л. 6.
21. ГАОО. Ф. 1063. Оп. 1. Д. 9. Л. 146 ; ГАНО Ф. 1958. Оп. 1. Д. 89. Л. 47.
22. Детков М. Г. Указ. соч. - С. 150.
143
