CC BY
41
Уголовно-исполнительное право
УДК 343.8 GARANZHА*
ББК 67.409.021 S A' GARANZHА
Г20 HOUSES OF CORRECTION OF THE PEOPLE’S COMMISSARIAT FOR JUSTICE OF THE RUSSIAN SOVIET FEDERATIVE SOCIALIST REPUBLIC (1931-1934)
Аннотация: в статье исследуетсямалоизученная история строительства Северного (Локчимскоп) комбината Г лавного управления исправительно-трудовы ми учреждениямиНародного комиссариатаюстиции РСФСР в первой половине 30-х годов
Ключевые слова: Советское государство Народный комиссариат юстиции РСФСР, исправительнотрудовые учреждения
СТАНИСЛАВ
АЛЕКСАНДРОВИЧ
ГАРАНЖА*
ИЗ ИСТОРИИ ИСПРАВИТЕЛЬНОТРУДОВЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ НАРОДНОГО КОМИССАРИАТА ЮСТИЦИИ РСФСР (1931-1934 гг.)*
V**
Annotation: the article is devoted to prisoners serving a sentence in Houses of correction of the People’s Commissariat for Justice of the Russian Soviet Federative Socialist Republic. The author underlines the history of building of the Northern (Lochkimsky) complex of the Principle Penal Department during the first half of 1930s.
Key words: Soviet state, the People’s Commissariat for Justice of the Russian Soviet Federative Socialist Republic, house of correction.
Специфичной чертой советской исправительно-трудовой политики 20-х - начала 30-х годов ХХ века была острая междуведомственная борьба за контроль над местами лишения свободы, обусловленная стремлением различных правоохранительных структур увеличить свой аппаратный вес. После ликвидации Народного комиссариата внутренних дел РСФСР в декабре 1930 г. остались две соперничающие структуры - Объединенное государственное политическое управление (ОГПУ) и Народный комиссариат юстиции (НКЮ) РСФСР.
Исправительно-трудовые лагеря ОГПУ, взявшиеся реализовывать масштабные и амбициозные хозяйственные проекты, в глазах советского руководства выглядели перспективнее, чем исправительно-трудовые колонии НКЮ РСФСР, занятые, главным образом, производством товаров широкого потребления. В связи с этим в Наркомате юстиции начался поиск новых форм привлечения к труду имеющихся в его распоряжении контингентов осужденных, способных составить реальную конкуренцию набирающим обороты исправительно-трудовым лагерям. Одним из вариантов решения данной проблемы стала организация на территории Республики Коми Северного (Локчимского! комбината Г лавного управления исправительно-трудовыми учреждениями (ГУИТУ) НКЮ РСФСР, названного «новым типом советского исправи -тельно-трудового учреждения». Как отмечал один из руководителей строительства Петр Иванович Станимирович, «израсходовать намечалось на строительство более 100 миллионов рублей».
Инициатором идеи создания комбината выступил в декабре 1931 г. начальник УИТУ Се-
* Помощник начальника управления по конвоированиюГУФСИН России по Республике Коми E-mail: [email protected].
** В статье использованы материалы Национального архива РеспубликиКоми.
верного края И.И. Карпович, который передал свои соображения начальнику ГУИТУ И. А. Апе-теру по созданию в Северном крае нового типа исправительно-трудового учреждения, максимально учитывающего экономико-географическое положение региона.
И. А. Апетер идею поддержал и в январе 1932 г. озвучил ее в своем докладе на заседании президиума исполкома Северного края. Для организации комбината был выбран район реки Верхней Тоймы (юг Архангельской области). Это предложение было одобрено, но впоследствии опротестовано объединением «Севлеспром». В итоге остановились на лесном массиве в бассейне реки Локчим общей площадью 540 тыс. га. Однако и окончательный вариант с подачи местных хозяйственных организаций, не заинтересованных в появлении нового конкурента, был под угрозой пересмотра. «... Лишь решениями правительственных органов в декабре 1932 г. был положен всему этому конец, рассмотрев вопрос в нашу пользу», - писал И.И. Карпович, имея в виду Постановление Совета Труда и Обороны СССР от 2 декабря 1932 г.
С весны 1932 г. силами УИТУ Северного края проводились мероприятия по подготовке местности к организации масштабного строительства комбината. С января 1933 г. Управление комбината было передано в непосредственное ведение главка - ГУИТУ НКЮ РСФСР. На должность начальника строительства был переведен инициатор идеи И.И. Карпович.
Спустя один год, 4 января 1934 г., производственное совещание при начальнике ГУИТУ НКЮ РСФСР констатировало срыв выполнения плана строительства 1933 г., разбазаривание имущества, массовые побеги лишенных свободы (даже организацию воровских шаек); избиение лишенных свободы, явно неумелую и бесхозяйственную организацию труда имеющихся контингентов; недопустимые материально-бытовые и санитарные условия лишенных свободы и ссыльных с исправительно-трудовым работам.
Как показал анализ многочисленных архивных источников, такое положение дел было обусловлено целым комплексом причин.
Район строительства комбината находился в необжитой местности и в большом отдалении от железной дороги (около 500 км). Первым делом руководство комбината приступило к комплектованию штата работников, и уже здесь появлялись неразрешимые трудности. Дело в том, что проблема подбора кадров в системе исправительно-трудовых учреждений
не теряла своей остроты начиная с Октябрьской революции. Работники данных учреждений всегда были хуже обеспечены, чем сотрудники других правоохранительных органов. Отсюда постоянная текучесть кадров, неграмотность персонала, нарушения дисциплины. Одним из вариантов решения данной проблемы, особенно в случае набора работников в отдаленные исправительно-трудовые учреждения, служили так называемые мобилизации из других подобных учреждений. И.И. Карпович писал: «Мною было руководству ГУИТУ сделано предложение, имея в виду особую важность этой работы, произвести своего рода мобилизацию подготовленных работников из других ИТУ, как это практикуется в таких случаях в других органах, в частности - в ОГПУ. В этом мне было отказано, оставалось подбирать случайных людей.» (курсив наш. - С.Г.). В итоге только к маю 1933 г. для отправления на место строительства было набрано всего 10 человек для руководства различными областями строительства, из которых лишь двое были знакомы со спецификой исправительно-трудового дела. Лучше положение было с подбором специалистов в области лесного дела, благодаря чему программа лесозаготовок комбината не была сорвана. В целом имеющийся штат в большинстве своем не соответствовал назначению, не был дисциплинирован, не проходил службу в армии и не был знаком с системой ИТУ.
Второй немаловажный вопрос заключался в обеспечении комбината соответствующим контингентом осужденных. В строительстве комбината и лесозаготовках участвовали лишенные свободы из других исправительно-трудовых учреждений НКЮ РСФСР, осужденные к ссылке с исправительно-трудовыми работами, жители соседних спецпоселков, передаваемые комбинату по договорам с ГУИТУ.
Областным и краевым управлениям исправительно-трудовыми учреждениями предписывалось передавать комбинату контингент осужденных, для чего на места рассылались соответствующие разнарядки.
Начальник комбината И. И. Карпович прекрасно знал отношение на местах к подобным указаниям - никто не захочет отпускать дисциплинированных и трудоспособных осужденных, тем самым ухудшая производственные и иные показатели деятельности собственных учреждений. В связи с этим он ходатайствовал перед руководством главка о предоставлении ему права командировать работников аппарата
Уголовно-исполнительное право
Уголовно-исполнительное право
комбината на места для личного отбора необходимых для строительства осужденных, однако получил отказ. «Поступавшие этапы за это время (до конца октября 1933 г. - С.Г.) по своему качеству в значительной части были ниже всякой критики, имея в своем составе преобладающее большинство элементов, не поддававшихся скорому освоению, как-то: рецидив из ссыльных с исправительно-трудовыми работами, масса проституток, больных стариков, хроников и т. д.», - писал И.И. Карпович.
К сложному составу присылаемых осужденных добавлялись и плохие материально-бытовые условия (отсутствие достаточного количества жилой площади, постельных принадлежностей, одежды по сезону, питания). Частыми были побеги (с 1 января по 1 ноября 1933 г. бежало 483 человека), а также кражи и грабежи окрестного населения, что формировало у него негативное отношение к строительству комбината. Не менее сложным было положение и со спецпереселенцами. Как свидетельствовал И.И. Карпович, «из 3400 человек, которые, по данным ГУЛАГа, мы должны были принять на передаваемых нам поселках, фактическое их число доходило едва до 1700 человек, считая здесь всех, детей и взрослых, причем все это было истощено до последней крайности».
Таким образом, из 3000 человек, требуемых для выполнения заданий строительства по состоянию на сентябрь 1933 г. (1500 присланных контингентов осужденных из других ИТУ, 500 человек местного населения, 1000 рабочих-спецпереселенцев), по факту на строительстве находилось трудоспособных400-500 осужденных, около 50 рабочих из местного населения, 150 спецпереселенцев, то есть 20 % от требуемого количества. В целом «наполнение людьми достигло 100 % лишь к концу 1933 г., когда многие сезонные работы были уже упущены».
Неразбериха царила и в вопросах финансирования. Перебои в обеспечении строительства денежными средствами приводили к несвоевременной выплате заработной платы, увеличению сроков оплаты поставляемых товаров и т. д.
В октябре 1933 г. И.И. Карпович был откомандирован для дальнейшей службы в ГУИТУ. Согласно приказу НКЮ РСФСР от 23 октября 1933 г. № 464 с 4 ноября этого же года к исполнению обязанностей начальника У правления строительства Северного комбината приступил А.Ф. Уютный. Уже 23 ноября новый начальник комбината направил начальнику ГУИТУ И. А. Апетеру докладную записку, в которой описал творящиеся на комбина-
те безобразия и выразил готовность устранить их.
19 декабря 1933 г. И. А. Апетер утвердил предложения специально созванного совещания по докладной записке А.Ф. Уютного о состоянии строительства комбината. Совещание отмечало, что «план строительства, намеченный на 1933 г., сорван. На срыв плана оказало влияние несвоевременный выбор площадок, несвоевременная готовность проектов, несвоевременное и недостаточное финансирование строительства, недостаточное и несвоевременное снабжение строительства материалами и оборудованием, несвоевременное и недостаточное по количеству и качеству комплектование строительства, наличие засылки явно нетрудоспособных и больных контингентов, лишенных свободы и ссыльных с исправительно-трудовыми работами, недостаточное комплектование кадрами». ГУИТУ фактически расписалось в собственной некомпетентности.
В резолюции декабрьского совещания был отражен целый комплекс мер по исправлению сложившейся ситуации, а упомянутое январское (1934 г.) производственное совещание, помимо всего прочего, постановило: «Учитывая политическое значение строительства громадного производственного исправительно-трудового комбината, как нового типа советского исправительно-трудового учреждения, признать строительство ударным». Однако было уже поздно. «В то время, когда ГУИТУ ходатайствовало о разрешении строительства комбината, у него были деньги и много лишенных свободы. В данное время положение в ГУИ-ТУ изменилось - нет денег и людей», - писал П.И. Станимирович.
По словам П.И. Станимировича, ситуация усугублялась и тем, что едва ли не половина поступавших денежных средств растрачивалась на административно -хозяйственные расходы по содержанию раздутого при новом руководстве до 519 человек штата работников строительства. На «произвольное» установление штатов обращала внимание бригада ОК ВКП(б), предлагавшая на 35 % сократить аппарат строительства и на 40 % административно-хозяйственные расходы. Особо среди работников комбината выделялись 17 человек, откомандированных вместе с А.Ф. Уютным из УИТУ по Московской области за различные проступки. Данным работникам были установлены большие оклады (500-600 руб.), щедро выплачивались подъемные пособия и компенсировались командировочные расходы.
Производственная программа комбината ни по лесозаготовкам на экспорт, ни по строительству соответствующихдеревообрабатывающих мощностей в течение I квартала 1934 г. выполнена не была. Становилось понятным, что громадное строительство потерпело фиаско. В этом смысле примечательны слова П.И. Ста-нимировича: «Прошу обратить внимание на ГУИТУ, ибо ГУИТУ боится поднимать шумиху с этими строительствами, так как они чувствуют, что они фактически угробили 10 миллионов с этим комбинатом, и ГУИТУ сейчас ищет выхода, как бы загладить все свои ошибки».
14 апреля 1934 г. совещание при Наркомате юстиции РСФСР приняло решение о свертывании деятельности и поэтапной ликвидации Северного комбината. В соответствии с этой рекомендацией Наркомат обратился к руководству Коми с просьбой подготовить свои соображения в отношении передачи производственно-
хозяйственной базы комбината другим учреждениям и организациям1. Работы на комбинате были приостановлены. И уже 5 июня 1934 г. бюро обкома ВКП(б) Коми заслушало сообщение комиссии ГУИТУ НКЮ РСФСР о ликвидации Северного комбината и согласилось с доводами комиссии передать всю хозяйственную базу колоний, входивших в состав комбината, государственному тресту «Комилес»2.
Так скоротечно и безрезультатно закончилась история строительства комбината, который должен был стать альтернативой исправительно-трудовым лагерям ГУЛАГ ОГПУ-НКВД СССР. Провал в строительстве комбината, по нашему мнению, показал организаторскую несостоятельность ГУИТУ НКЮ РСФСР. В условиях унификации принципов деятельности исправительно-трудовых учреждений это стало важной причиной последовавшего вскоре объединения всех исправительно-трудовых учреждений под эгидой НКВД СССР.
1 См.: МорозовН.А. ГУЛАГв Коми крае. 1929-1956. Сыктывкар, 1997. С. 151.
2 См.: Там же. С. 150.
Уголовно-исполнительное право
