CC BY
67
Важнейшей задачей, стоящей перед обществом в сфере разрешения экологических проблем, является массовый переход экологических воззрений с антропоцентрических позиций на позиции инвай-роментальные, позиции «новой» экологической парадигмы, рассматривающие человека как часть природы, зависимость от которой имеет сложный и не всегда предсказуемый самим человеком характер.
Важным этапом и показателем необходимости глобального уровня осмысления экологических проблем явилась конференция ООН по окружающей среде и развитию, проходившая в Рио-де-Жанейро в 1992 г. На этой конференции была принята концепция перехода современного общества к устойчивому развитию. Речь в данном случае идет о переходе к новой эпохе цивилизационного развития на основе радикального изменения ценностей и целей современного общества, ориентации и содержания различных сфер человеческой деятельности.
Однако, несмотря на принятие каких-либо экологических концепций научным сообществом, провозглашение их постулатов, прежде всего, для их жизнеспособности, для их освоения обществом «необходимы инструменты и четко выработанные методы социокультурной интерпретации экологического знания и экологической информации» [2, с. 86].
Процесс формирования и изменения массового сознания происходит постепенно и неравномерно в различных группах людей, но именно массовость инвайроментальных воззрений способна спасти современное общество от глобальных экологических катастроф в будущем.
Для этого целенаправленно и активно должны функционировать источники формирования массового сознания, предлагающие «массам» образцы экоцентрического поведения, инвайроменталь-ные ценности, «новые» экологические установки.
Библиографический список
1. Klausner S. On man and his environment. San Francisco: Jossey-Bass, 1971.
2. Яницкий O.H. Экологическая парадигма как элемент культуры // Социологические исследования. 2006. № 7.
30
Стригунов Юрий Владимирович
старший преподаватель отделения «Информационные технологии» ГОУ ВПО «Московский государственный университет технологий и управления (МГУ ТУ) (филиал в г. Ростов-на-Дону) тел. (928) 135 78 00
Межгенерационные отношения в современной России в контексте посттрансформационной культурной травмы
В качестве одного из важнейших последствий посттрансформационной культурной травмы, в том числе и применительно к современному российскому обществу, можно назвать обострение межгенерационных противоречий.
Особенно важным представляется то, что во время трансформаций в общественной жизни, приводящих к травматическому состоянию общества, происходит обесценивание устоявшихся ценностей, норм и правил социального поведения, утрата накопленного предшествовавшими поколениями социокультурного опыта.
Общество, находящееся в травматическом состоянии, не статично. Согласно П. Штомпке [1, с. 3-12], существует шесть стадий травматического состояния общества.
В качестве первой стадии Штомпка называет дореформенное кризисное состояние общества. Если сопоставить концепцию Штом-пки с историей российского общества, то этой стадии соответствует период «застоя» в политической, экономической и культурной жизни советского общества, когда наряду с прогрессирующим отставанием страны нарастало недоверие к политике руководства, сомнение в правильности господствовавшей системы ценностей.
Вторая стадия - собственно травматические события, их сущностное содержание. В качестве примеров можно привести внезапные радикальные изменения в политической и экономической жизни страны, экономический кризис, повлекший за собой стремительное массовое обнищание, безработицу, разрушение национальной промышленности и сельского хозяйства.
Третья стадия - возникающий в процессе переосмысления обществом собственного исторического опыта конфликт между различными интерпретациями прошлого, зачастую противоречащими друг ДРУГУ-
Четвертая стадия заключается в изменении системы ценностей и норм поведения, принятых в данном обществе, которое в условиях кризисного состояния общества приобретает всеобщий характер.
На пятой стадии происходит постепенное «излечение» обще-
ства от последствий социокультурной травмы, сопровождающееся преодолением связанных с трансформационными процессами трудностей, или же адаптацией к ним.
На шестой стадии происходит преодоление травмы, наступает социальная стабилизация, сопровождающаяся восстановлением социальных связей, сглаживанием социальных противоречий, в том числе и противоречий между различными поколениями.
В изменившемся обществе происходит потеря авторитета старшего поколения, поскольку в новых условиях накопленный им социокультурный опыт часто становится бессмысленным. Как отмечает исследователь Б.В. Дубин, старшему поколению, строго говоря, становится нечего передавать молодежи, дистанции между поколениями сокращаются, молодое и старшие поколения оказываются в одинаковой ситуации [2, с. 74], причем положение старшего поколения даже сложнее, так как ему приходится проходить процесс социальной адаптации, переосмысливать свою систему ценностей, исключать устаревшее и осваивать новое.
В процессе социальных трансформаций и некоторое время после них, перед членами общества открываются новые возможности, которых они прежде были лишены. Особенное значение это имеет для молодежи, поскольку в предтрансформационных обществах молодежь оттеснена "на задворки", изолирована от доступа к ключевым ролям в политической, экономической и культурной жизни общества.
Применительно к российскому обществу последних десятилетий следует отметить, что глобальные перемены в политической, экономической и культурной жизни общества, развитие капиталистической экономики, основанной на принципах рыночной конкуренции, стали причиной неравенства между поколениями. Произошедшая в результате развития рыночной экономики и капиталистических отношений социальная дифференциация углубила социокультурное размежевание старшего, среднего и младшего поколений россиян, оказав дезинтегрирующее воздействие и на внутригенерационном уровне.
Трансформация конца 1980-х - начала 1990-х гг. коренным образом изменила ситуацию. Произошла глобальная переоценка ценностей. Пореформенное общество отвергло не только идеологическую составляющую советского периода истории, но и большую часть советской культуры: так, в глазах молодого поколения россиян потеряли свою ценность многие произведения советской литературы, изобразительного искусства, полностью утратился интерес к фигурам, прежде считавшимся знаковыми. Одновременно изменилось отношение к тем направлениям искусства и литературы, которые в прежнее время критиковались, подвергались преследованиям, в частности - к рок-музыке, модернистским направлениям изобрази-
тельного искусства и т.д.
В связи с этим приходится к месту справедливое высказывание И.Ф. Кефели о том, что «не менее катастрофической является смена ценностных ориентаций, в первую очередь у молодого поколения. Из литературного наследия исчезают целые пласты литературы, искусства, науки, образования, которые не вписываются в современную социально-политическую парадигму» [3, с. 77].
Результатом социально-экономических потрясений и смены ценностей стал межгенерационный конфликт, который, как отметил В.Т. Лисовский, «касался философских, мировоззренческих, духовных основ развития общества и человека, базисных взглядов на экономику и производство, материальную жизнь общества. Поколение "отцов" оказалось в положении, когда передача материального и духовного наследия преемникам практически отсутствует... В российском обществе налицо разрыв поколений, отражающий разрыв исторического развития" [4, с. 20].
Молодое поколение отвергало ценности своих родителей. Причем это отрицание отнюдь не было беспочвенным. Условия жизни пореформенного российского общества действительно в корне отличались от советской реальности. Появились новые возможности для вертикальной социальной мобильности, новые социальные группы. Представители молодого поколения россиян, которые, с точки зрения родителей, не обладали жизненным опытом, надлежащим уровнем образования и профессиональной квалификации, занялись бизнесом и стремительно оставили позади по степени материального благополучия такие пользовавшиеся престижем в советском обществе социальные группы, как офицеров, университетскую профессуру, не говоря уже о квалифицированных рабочих.
Специфика трансформации российского общества была связана с тем, что старшее поколение, выступавшее в роли хранителя и транслятора культурных ценностей, оказалось в еще более сложной ситуации, чем молодежь, поскольку перед ним неизбежно встал вопрос переоценки собственной системы ценностей. Адаптироваться к условиям трансформирующегося российского общества, по сути, смогла только та часть старшего и среднего поколений, которая отказалась от ценностей и норм, принятых в советском обществе. А.Н. Тарасов пишет, что «оплевав предшествующую жизнь, культуру и ценности, поколение «отцов» само полностью себя дискредитировало и подорвало свой авторитет»[5].
Меньшая часть представителей старшего поколения смогла адаптироваться к реалиям жизни пореформенного российского общества, но подавляющее большинство быстро оказалось на положении социальных аутсайдеров, живущих за порогом бедности. Это также способствовало падению уважения к старшему поколению со стороны молодежи. Так, по результатам исследований Госкомстата РФ
в 2006 г. люди в возрасте 30-49 лет составили 41,5% безработных [6, с. 103]. Отметим, что представители этой возрастной категории - родители детей подросткового возраста, которым в наибольшей степени необходим авторитет в лице родителей.
В периоды быстрых перемен, отмечал К. Кенистон, возможно, что у одного поколения возникнет особое недоверие к другому. «Дети начинают замечать, что их родители в жизни не придерживаются тех принципов, которые они сами же проповедуют» [7, с. 43]. Каждое новое поколение людей стремится привести социальную реальность в соответствие с собственной системой ценностей. Здесь коренятся причины столкновения отличных друг от друга систем ценностей молодого и старшего поколений.
Особенно острыми противоречия между старшим и младшим поколениями россиян были в первой половине 1990-х гг. Это был период «передела собственности», быстрого создания капиталов, в котором молодежь принимала активнейшее участие. Многие молодые люди добились очень высокого для своего возраста социального и материального положения, что не представлялось возможным в советском обществе. В то же время значительная часть молодежи оказалась внизу социальной лестницы, происходила ее стремительная маргинализация и криминализация.
На молодежь социальная дифференциация оказывала гораздо более сильное влияние, чем на старшее поколение. Сформировавшаяся у российской молодежи система ценностей, ориентированная на достижение материального благополучия и «красивую жизнь», шла вразрез с реальным положением большинства молодых людей. Это вызвало, с одной стороны, всплеск преступности, наиболее высокий уровень которой пришелся на начало и середину 1990-х гг., ас другой стороны - уход значительной части молодежи от социальной реальности в мир алкоголя, наркотиков, компьютерных игр, религиозных сект, асоциальных субкультур.
Криминализация российского общества представляется нам одним из существенных последствий социальной трансформации. Проявлением криминализации российского общества стал не только рост преступности, но и изменения в структуре ценностей, прежде всего -ценностей молодого поколения россиян. Социокультурным фоном роста преступности в пореформенном обществе стала популяризация криминального образа жизни в произведениях массовой культуры, распространение в молодежной среде характерных для криминальных слоев населения ценностей и представлений - уголовного жаргона, блатной музыки, подражания во внешнем облике представителям криминального мира.
Для системы ценностей старших поколений россиян характерно восприятие представителей криминального мира со страхом и презрением одновременно. Однако для современной молодежи ха-
рактерны романтизация и героизация преступного мира. Еще в начале 1990-х гг. бандит превратился в «героя нашего времени». Социологические исследования подтверждают, что самореализоваться в качестве бандита, рэкетира, киллера стремится значительное количество российских школьников. Налицо - конфликт ценностей старшего и младшего поколения россиян. Старшее ориентировано на труд и жизнь без нарушения законов, младшее для достижения материального благополучия, а точнее - для получения возможности реализовывать гедонистические потребности, готово прибегнуть ко многому, включая и прямое нарушение действующего законодательства, и идущее вразрез с нормами морали поведение.
Известный ювенолог А.Н. Тарасов, рассматривая межгенерационные отношения и проблемы молодежи в современной России, ссылается на выдвинутую еще в 1960-е гг. концепцию американского социолога Чарльза Рейча. Напомним, что Чарльз Рейч выделил три типа сознания, которые, хотя и ставились им в хронологической последовательности, в то же время могли сосуществовать в один и тот же временной отрезок в рамках одного общества. «Сознание-один», как отмечал Рейч, было присуще эпохе первоначального накопления капитала и характеризовалось приоритетом материальных ценностей, повышенной агрессивностью его носителей, расовыми и религиозными предрассудками. «Сознание-два» утвердилось в процессе развития капиталистических отношений, его носителем Рейч называл среднестатистических западных граждан. Носителями наиболее развитой, третьей формы сознания, Рейч считал молодежные контркультурные сообщества [8].
А.Н. Тарасов отмечает, что в современной России главным носителем «сознания-один» является криминальный мир, оказывающий наряду с американизированной массовой культурой сильнейшее воздействие на аксиологическую систему молодого поколения россиян.
В этом случае, как мы можем заметить, происходит восприятие молодым поколением достаточно примитивной системы ценностей, что отбрасывает ее культурный уровень на более низкую ступень, чем уровень старшего поколения. Но молодое поколение, и в этом вся драматичность ситуации, сохраняет за собой роль «социального бульдозера». Отвергая ценности старших поколений, оно заменяет их не более прогрессивными, а более примитивными ценностями, что может привести к социокультурной деградации российского общества.
Отметим, что подобное «падение» культурного уровня младшего поколения по сравнению с культурным уровнем поколения "отцов" неоднократно имело место в истории. Маргарет Мид в качестве примера приводит Израиль, где на первых этапах существования присутствовала сильная диспропорция между работниками физического и умственного труда с большим перекосом в сторону последних. Моло-
дое государство, однако, нуждалось не столько в большом количестве лиц умственных и творческих профессий, сколько в рабочих разных специальностей, военнослужащих, крестьянах. В результате новые поселенцы вынуждено меняли свой профессиональный статус. Поколение детей уже оказалось чуждым высоких интеллектуальных запросов родителей, как следствие понизился общий культурный уровень израильского общества.
К началу 2000-х гг. стабилизационные процессы в российском обществе вызвали некоторое сглаживание последствий посттрансформационной травмы. Это позволило многим исследователям утверждать, что межгенерационные противоречия уменьшились, появилась тенденция к нормальному взаимодействию между представителями старших и младших поколений. Однако нам представляется такое утверждение несколько непродуманным и преждевременным. Действительно, в последние годы конфликт между поколениями в российском обществе стал менее заметен. За два десятилетия реформ успело сформироваться новое поколение россиян, не имевшее опыта жизни в советском обществе. Постепенно уходит самое старшее поколение - люди, родившиеся в 1920-Х-1930-х гг., для которых была характерна советская система ценностей, и которые практически не смогли адаптироваться к новым условиям жизни.
В свою очередь, те люди, которые на рубеже 1980-х - 1990-х гг. резко конфликтовали со старшим поколением, отстаивали собственную систему ценностей, формировали контркультурные сообщества, сегодня относятся к среднему поколению, современная молодежь -это уже их дети. Сегодня россиянам, принадлежащим соответственно к среднему и молодому поколениям, легче достичь компромисса в отношениях, чем в прошлом. Но позволяет ли это говорить о преодолении межгенерационного конфликта?
Российское общество стало еще более дифференцированным по социальному признаку, чем непосредственно в годы реформ. Вместе с дифференциацией произошел и процесс изоляции одних социальных групп от других. Сформировались достаточно закрытые социальные группы, занявшие наиболее верхние и престижные ступени социально-иерархической лестницы. Сам характер воспроизводства "кадров" в этих группах практически полностью исключает возможность проникновения в их ряды «посторонних», людей из других социальных групп низшего уровня. Это если не ликвидирует, то существенно минимизирует возможности вертикальной социальной мобильности в современном российском обществе.
Закрытию каналов вертикальной социальной мобильности в современном российском обществе сопутствуют реформы в образовательной сфере. Как и на глобальном уровне, они имеют тенденцию к коммерциализации и элитаризации образования, что заведомо ли-
36
шает молодежь из семей, обладающих низким социальным статусом и невысоким уровнем дохода, самой возможности получения образования.
Если российская молодежь периода реформ обладала такими возможностями для улучшения своего социального и экономического положения, как открытие собственного бизнеса, овладение редкими и востребованными профессиями, то сегодня мы наблюдаем иную картину. Экономическая сфера жизнедеятельности общества стремительно монополизируется крупными корпорациями, вытесняющими средний и мелкий бизнес и исключающими с их стороны любую конкуренцию. Престижные должности и в частных компаниях, и в государственных учреждениях заняты еще не старыми людьми, которые не собираются их покидать, в случае же ухода передадут их, руководствуясь соображениями родственных или деловых связей. Молодое поколение россиян (разумеется, речь идет о большинстве молодежи, а не об узкой прослойке «наследников», обладающих материальным и/или социальным капиталом) оказывается лишенным практической возможности повышения своего социального статуса.
Все перечисленные факторы только усугубляют ситуацию разрыва между поколениями, потенциально влекут за собой обострение межгенерационных противоречий.
Библиографический список
1.Штомпка П. Культурная травма в посткоммунистическом обществе (статья вторая) // Социологические исследования. 2001. № 2.
2. Дубин Б. В. Поколение: смысл и границы понятия // «Отцы и дети»: поколенческий анализ современной России. М., 2005.
3. Кефели И. Ф. Отечественная культура на рубеже веков // Со-циально-гуманитарные знания. 2002. № 1.
4. Лисовский В. Г. Духовный мир и ценностные ориентации молодежи России: Учебное пособие. СПб., 2000.
5. Тарасов А.Н. Молодежь России: «No Future?» URL: http:// rwcdax.here. ru/list.htm
6. Дементьева И.Ф. Социальное самочувствие семьи // Социологические исследования. 2008. № 9.
7.Кенистон К. Юность, перемены и насилие //Америка. 1969. № 150.
8. Reich С.А. The Greeting of America. N.Y., 1970.
